Чубайс, Pink Floyd и благодарные мертвецы

Новая концепция инновационной движухи
 
У нас, похоже, появилась еще одна программа инновационного развития. Глава «Роснано» Анатолий Чубайс недавно записал в своем блоге, что хорошо бы нам поискать ответ на вопрос о том, как строить инновационную экономику, в британском роке. Идею он изложил с подачи социолога Вадима Волкова. «Смысл в том, что, возможно, стоит изучить, как именно сложилась та уникальная социальная, культурная и бизнес-среда, которая породила этот беспрецедентный культурный взрыв, начавшийся в 60-х с инновации «The Beatles», продолженный инновацией «Pink Floyd», затем инновацией «U2» и продолжающийся до сих пор».

Мысль довольно важная, и вообще Чубайс с Волковым тут попали в струю. Рок-музыкантов полвека считали грязными, шумными хулиганами, успех которых основан то ли на самых дешевых и эпатажных выходках, то ли просто на случайности. Теперь выясняется, все наоборот: успех очень даже закономерен, а сами музыканты – настоящие инноваторы и гуру менеджмента.

Серьезные люди, консультанты из McKinsey, в недавней книге «Рост бизнеса под увеличительным стеклом» рекомендуют топ-менеджерам, раздумывающим над дальнейшим развитием компании, выбирать между путем Rolling Stones и путем Мадонны. А авторитетное издание The Atlantic публикует статью «Секреты менеджмента от Grateful Dead» – о культурном наследии американской психоделической группы. И рассказывает там, как эти «Благодарные мертвецы» еще в 1970-х придумали те решения, которые сегодня внедряют крупные корпорации, и предугадали тренды, о которых вещают нынешние бизнес-гуру вроде Сета Година.

Сначала фанаты Grateful Dead были интересны только полиции и социологам. Но затем оказалось, что группа строила клиентоориентированную модель так, как никому и не снилось в те времена: горячая линия и лучшие билеты с доставкой для верных поклонников, оригинальные технические решения на концертах, постоянные импровизации и в музыке, и в области продаж. А самое главное – зарабатывали они не только, а порой и не столько на музыке, сколько на сопутствующих товарах и на том, что сейчас назвали бы «продажей впечатлений».

Лучший способ поднять спрос на ваш продукт – раздавать его бесплатно, вещал участник группы Джон Барлоу. Grateful Dead охотно разрешали фэнам записывать свои концерты и меняться ими; на концертах была даже специальная секция, куда те могли поставить свои магнитофоны. Так же и сейчас бизнес-писатели (тот же Крис Андерсон из Wired или Джефф Джарвис, которого мы переводим) советуют отдавать контент задаром, а зарабатывать на чем-то другом. И вдруг всем стало интересно, как «Благодарные мертвецы» строили свое комьюнити («племя» – в терминах Сета Година). Это ж и есть пресловутое новое бизнес-мышление: бери и делай интернет-бизнес по готовому образцу.

Топ-менеджерам и стартаперам просто надоело слушать об уроках корпоративных лидеров вроде Джека Уэлча из GE или Говарда Шульца из Starbucks: хочется чего-нибудь поострее. С инновациями – то же самое: все эти рассказы о Стэнфорде, инновационных кластерах и гениях, собиравших микросхемы в гаражах, уже осточертели. Чубайс прав: самое время повнимательнее изучить, откуда взялись все эти инновационные кадры в новой экономике британского рока.

Ну, представьте жизнь молодых британских рокеров конца 1960-х. Довольно-таки закоснелая культурная среда и школьная система (We don’t need no education – такую строчку Уотерс из Pink Floyd вставил потом в их главный хит), конфликты молодежи с полицией и прочие прелести приближающегося к кризису welfare state. Денег музыка приносила немного: работали музыканты по много лет практически бесплатно, едва покрывая расходы. Днем репетировали, по ночам ехали дальше, засыпая за рулем. Британцы постоянно гоняли в Германию и отыгрывали там в клубах по 10 часов подряд с одной и той же получасовой программой.

Чтобы не сойти с ума, приходилось все время придумывать какие-нибудь вариации и проверять их на публике – вот и инновации.

Сходств между тогдашней Британией и нынешней Россией, если подумать, не так уж мало. Наши школы (не все, но многие) сойдут за тогдашние британские, ингушские и чеченские террористы – за ирландских борцов за независимость, работающие за копейки сотрудники НИИ – за бесплатно концертирующих рокеров, а милиция – за полицию (ее даже скоро переименуют). У британцев, правда, не было Путина, но такое вообще мало кому дано (зато у нас есть Валентина Матвиенко, которую те же британцы прочат в российские Тэтчер).

Но если Чубайс ставит вопрос не просто так, а с прицелом на какой-то практический выхлоп, то кажется, не хватает еще пары ингредиентов – в том числе химически активных. Не намекает ли главный нанотехнолог на то, что у наших инноваторов недостаточно широко раскрыты глаза и сознание?

Summer of love 1967 года, чудесные рассказы Тимоти Лири об ЛСД и пропаганда британского ученого Майкла Холлинсхеда, как раз подсадившего Лири на этот наркотик, а в середине 1960-х открывшего «Мировой психоделический центр» в Мэйфере, – вот еще одна важная предпосылка новой бизнес-среды, о которой говорит глава «Роснано». Тогдашний лидер Pink Floyd Сид Барретт в 1967 году обитал в веселом доме на Кромвель-роуд, где «кислотой» кормили даже кошек, а посетителям не рекомендовалось пить ничего, кроме воды из-под крана – и то если они сами ее налили. Как-то раз обитатели дома вышли на улицу прямо навстречу транспорту, будучи уверены в собственной неуязвимости. На одном из концертов Pink Floyd участник The Who Пит Таунсхенд вдруг залез на сцену, указывая на басиста с криками: «Он сейчас меня проглотит!» «Что касается меня, наркотики – не проблема; другие вещи – вот проблема», – говорил другой видный инноватор, гитарист Grateful Dead Джерри Гарсиа.

В такой обстановке рождались вполне новаторские решения, от самодельных стробоскопических эффектов и проекций, вставлявших почище ЛСД, до музыкальных экспериментов. Собственно, сами концерты Pink Floyd, Hawkwind или Grateful Dead многие критики рассматривали как идеальный саундтрек для кислотного трипа с его растянутым временем; играть можно было что угодно и сколько угодно. Правильный институциональный стимул, кстати: отстаньте от инноваторов, они сами все придумают. Эту идею потом подхватили и правительства, и корпорации, вплоть до Google, выделяющей своим инженерам 20% рабочего времени на их собственные занятия. А как-то раз Барретт из Pink Floyd пошел с этой идеей дальше и воплотил модель ныне модного краудсорсинга: пригласил в студию оркестр «Армии спасения» и попросил каждого играть, что тому в голову придет. Это было его последнее сочинение для группы (вещь отличная, правда).

Главная дилемма для инноватора, выходит, не в том, должно ли государство строить инновационную экономику под своим патронажем или дать свободу бизнесу, а в том, как вписать эту экспериментаторскую атмосферу в планы создания Сколково. Неужели придется расставлять на улицах иннограда автоматы с «планом», снабжать офисные буфеты бизнес-центров «шалфеем» и гашишем, открывать психоделические центры переподготовки молодых ученых или институты тантрического секса (не забудем о третьей составляющей формулы sex, drugs and rock’n’roll)?

Чубайс как государственный человек такого предлагать, конечно, не может. Но он очень правильно предлагает догонять и обгонять Британию. Чубайс, в отличие от большинства чиновников, чувствует, что такое движуха 1960-х и 1970-х и почему она важна. И во что бы эта движуха не обошлась, какой бы ломки от руководителей страны и экономических ведомств она ни потребовала, пользы она принесет больше, чем миллиарды, потраченные на налоговые льготы, землю, иностранных ученых и добрых милиционеров в «городе солнца».