Недоговоренности с Ходорковским, или Победа и неучастие

С большим интересом прочитал я на «Слоне» «Записки экономического преступника», принадлежащие перу Дмитрия Гололобова, – бывшего главного юриста «Юкоса». «Записки» эти, похоже, остались вне фокуса общественного внимания, и очень зря. Правовед Гололобов написал важный программный текст, заслуживающий, на мой взгляд, отдельного обсуждения. Как в связи со вторым процессом Михаила Ходорковского – Платона Лебедева, который идет ныне в Хамовническом суде Москвы, так и в более широком контексте.

  Основные темы и идеи «Записок экономического преступника» примерно таковы.
 
• С правовой (а не политической) точки зрения, есть все основания полагать, что суд вынесет Ходорковскому и Лебедеву новый обвинительный приговор. Бывший мажоритарный акционер «Юкоса» получит гигантский срок – порядка 19 лет. В таком случае, с учетом сложных схем поглощения одних сроков другими, как это предусмотрено Уголовным кодексом РФ, Ходорковский сможет выйти на свободу по УДО, в лучшем случае, в 2013 году – после завершения очередного выборного цикла. (Впрочем, УДО требует от осужденного раскаяния в содеянном и возмещения ущерба, а МБХ пока не торопится делать ни того, ни другого).
 
• Всяк, кто считает, что в деле, которое слушается в Хамсуде, отсутствуют события и состав преступления, либо искренне заблуждается, став жертвой пиара адвокатов Ходорковского, либо сам занимается не вполне добросовестным пиаром.
 
• При всем при том, Ходорковский может выйти на свободу в любой момент. Когда захочет. Для этого надо просто прекратить бессмысленную (и, возможно, бесконечную) борьбу с Путиным, Сечиным и Ко и пойти на некие договоренности с Кремлем.
 
• Своим поведением в процессе МБХ, который почти сознательно идёт навстречу новым долгим годам заключения, откровенно подставляет рядовых сотрудников «Юкоса», давно ставших заложниками и жертвами войны между бывшими акционерами компании и государством. Некоторые из этих сотрудников сидят по тюрьмам, некоторые – уже отсидели, иные – находятся в вынужденной эмиграции без работы и средств к существованию. В любом случае, пока Ходорковский не изменит конфронтационную (по отношению к государству) линию поведения, судьба всех этих людей, попавших в жернова «дела Юкоса», незавидна.
 
При этом Дмитрий Гололобов позиционирует себя как практически единственного (или, по крайней мере, самого компетентного) эксперта по всем юридическим аспектам нынешнего дела Ходорковского – Лебедева. Вероятно, так оно и есть. Ведь в «Юкосе», насколько можно понимать, он был не стажером юридического отдела, а главным юристом. И его виза должна стоять на всех или почти всех документах, которые легли в основу фабулы обвинений, предъявленных его экс-боссам.
 
(Также замечу по ходу дела, что ни к одной из трех групп пострадавших сотрудников «Юкоса» сам г-н Гололобов, очевидно, не принадлежит. Он, к счастью, в тюрьме не сидит, никогда не сидел, и, как можно понять из открытых источников, располагает сейчас хорошей юридической практикой в Лондоне).
 
Я, бесспорно, не отношу себя к экспертам по делу «Юкоса». И уж тем более – по правовой стороне этого дела. Но некоторые сугубо политические элементы ситуации вокруг процесса в Хамовническом суде всё же хочу и могу прокомментировать.
 
1. Представление о том, что Ходорковский жестоко борется с Путиным–Сечиным и тем более намерен вести с ними войну до победного конца, мне кажется сильно преувеличенным. Умеренная критика этих персонажей, которая иногда появляется в публичных выступлениях МБХ, едва ли проходит по разряду «боевых действий». Во всяком случае, никакого участия Ходорковского в поддержке антисистемной оппозиции или, скажем розыске / аресте зарубежных активов Путина–Сечина со стороны – не наблюдается. А всё остальное – это не «война» в путиносечинском смысле слова. Так что нельзя прекратить то, чего нет.
 
2. Какая-либо договоренность Ходорковского с Кремлём невозможна. По причине полной неготовности Кремля обсуждать такую договоренность. Правители России помнят, как они уже обожглись на другом знаменитом сидельце – Владимире Гусинском; тот подписал в Бутырском СИЗО все секретные бумаги, а вскоре после выхода из тюрьмы все договоренности раскрыл и громко дезавуировал.

Но дело даже не в «казусе Гусинского». А в отсутствии предмета договоренностей с МБХ. От Гусинского его гонителям нужно было понятно что: холдинг «Медиа-МОСТ» и его жемчужина, НТВ. От Ходорковского Кремлю сейчас ничего не требуется. «Юкос» у него уже отобрали, другие его ресурсы (включая интеллектуальные и моральные) противоположную сторону не слишком занимают. Так что трудно упрекать МБХ в нежелании договариваться с теми, кто договариваться с ним не собирается.
 
Кремль может обеспечить Ходорковскому мягкий приговор по второму делу (мягкий – означает свободу в 2011 году) только в порядке одностороннего решения и по единственной причине: такое урегулирование вопроса политически выгодно самому Кремлю. Поскольку улучшает внешние условия реализации двух титульных медведевских проектов – «модернизации» и «перезагрузки».
Если Кремль решит, что оно ему надо, – ниспустит соответствующий сигнал в Хамовнический суд. Не решит – Ходорковский и Лебедев по инерции получат новые суровые сроки. Вот и всё. Роль самого МБХ в этом процессе минимальна.
 
И я вовсе не считаю, что выборы 2011/2012 гг. имеют в судьбе заключенных по делу «Юкоса» какое-то особое значение. Ходорковский если и станет фактором этих выборов, то едва ли существенным. Не думаю, что в Кремле сильно боятся резкого старта публичной политической карьеры МБХ в первые месяцы его свободы.
 
Может быть, Дмитрий Гололобов имеет в виду, что Ходорковский должен попросить о помиловании, полностью признав свою вину и тем самым легитимировав все операции по поглощению «Роснефтью» и иже с нею активов «Юкоса»? Возможно. Но важно понимать, что никаких встречных гарантий МБХ от Кремля заведомо не получит. Поскольку, опять же, переговорного формата «власть – Ходорковский» просто не существует.
 
По правде сказать, в «Записках экономического заключенного» я увидел еще один важный мотив – завуалированный призыв к бывшим сотрудникам «Юкоса» «сдавать валюту», т.е. более активно идти на сотрудничество с Генпрокуратурой. Ибо Ходорковского все равно уже не спасти, а государство РФ еще может рядовым жертвам катастрофы чем-то помочь. Возможно, я ошибаюсь, но, скорее, нет.
 
Что ж. Наверное, кто-то в современной России уже готов, за давностью лет, забыть принцип «Не верь. Не бойся. Не проси». Вопрос только в том, кто будет отвечать за последствия подобной забывчивости.
 
И, собственно, об ответственности. Это и есть главный вопрос к правовой публицистике Дмитрия Гололобова. Да, бесспорно, Ходорковский и Лебедев несут моральную ответственность за судьбы «малых сил», оказавшихся жертвами самого громкого уголовного дела наших времен. А вот главный юрист «Юкоса» – он тоже относит себя к ответственным?
В «Записках экономического преступника» об этом в явном виде ничего не сказано. А вот во многих других недавних статьях Дмитрия Гололобова (написанных, как правило, в соавторстве со Светланой Бахминой – рядовой сотрудницей «Юкоса», действительно, в отличие от главного юриста, пострадавшей и отсидевшей) есть прямой ответ на этот вопрос: нет. Главный юрист ни за что не отвечает. Потому что он много раз предупреждал своих работодателей, что они действуют на грани и за гранью фола. Работодатели же не внимали предостережениям, сильно переоценив степень своей взаимной дружбы с государством РФ. И виза главюриста на всех документах – она, надо понимать, неискренняя и, стало быть, почти ненастоящая.
 
Таким образом, вольно или невольно, Дмитрий Гололобов подвел нас к очень важной теме: об ответственности членов команды за действия команды в целом и решения командных лидеров. И дело тут уже не в Ходорковском и не в «Юкосе».
 
Мне кажется, недалек тот день, когда мы начнем читать такие же статьи (или интервью) членов путинского правительства. С такой же точно центральной идеей: мы Владимира Владимировича предупреждали, он нас не послушался, и вот вам результат… Но мы не виноваты, это всё проклятый Путин, сильно переоценивший себя и свои исторические возможности.
 
Хочется сразу, превентивно сказать будущим участникам такой кампании.
 
Дорогие ребята!
 
Если вы были категорически несогласны с тем, что делала ваша же команда во главе с ее предводителем, у вас всегда был прекрасный шанс встать и уйти. И в данных историко-географических обстоятельствах вы не рисковали ничем действительно существенным. Ни жизнью, ни свободой. Ни даже ранее заработанными деньгами. Единственное, что вы теряли в случае добровольной отставки, – это возможность получения привычного дохода на привычном месте, привычными способами.
 
Если вы не ушли – значит, ваши разногласия с командой и лидерами не были слишком серьезными. А мотивы остаться были гораздо сильнее, чем эти вроде-бы-разногласия.
 
Есть хороший принцип: «Главное – не победа. Главное – неучастие». Вы этому принципу не следовали. Вы были сознательными участниками и соучастниками. Ради денег и приравненных к ним благ.
 
Следовательно – вы в полной мере разделяете ответственность за деятельность вашей команды и вашего лидера.
 
Короче говоря, слишком забавно было бы через пару лет читать программную статью за подписями, например, «Людмила Алексеева, Владислав Сурков». О том, как кремлевские политтехнологи хотели предотвратить трагические ошибки политического руководства, но, увы, не смогли. Или – какие-нибудь «Записки политического преступника», в которых бывший министр юстиции или генеральный прокурор расскажет о неоднозначности образа Путина и призовет Владимира Владимировича помириться, наконец, с новой властью.
 
Правда, не будем загадывать. Поживем – увидим.