Итоги российской внешней политики

В 90-ые годы сравнение внешней политики страны с советским периодом явно было не в пользу 90-ых: Россия загибалась от экономических ошибок под предводительством Ельцина-Гайдара, в то время как в памяти людей были сильны воспоминания о величии советского оружия, масштабов международного  влияния. 

Иначе сравнение Путинской России с 90-ыми. На фоне страшных лет России путинский внешнеполитический курс однозначно должен выглядеть лучше того исторического отрезка, когда вся политика, внутренняя и внешняя, была неприкрытым предательством элит. Россияне вспомнят, что президент присоединил Крым, создал Евразийский экономический союз, воевал в Сирии, защитил абхазов и осетин, при нем установились более тесные контакты с зарубежными партнерами. Но это частные случаи, вырванные из целого контекста. Проанализируем объективно, к чему привела линия Кремля в сфере внешней политики в новом тысячелетии.

ПРИНЦИПЫ РОССИЙСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ

Согласно Концепции внешней политики 2013 года Россия выстраивает «взаимовыгодное и равноправное партнерство» на основе принципов «уважения независимости и суверенитета, прагматизма, транспарентности, многовекторности, предсказуемости, неконфронтационного отстаивания национальных приоритетов».

Обращают на себя внимания два факта.

Первое — доминирование во внешней политике принципа прагматизма и выгоды. Не национальный интерес, а именно взаимовыгода определяет взаимоотношение страны с иностранными государствами. Таким образом, доминирующими во внешней политике стали экономические принципы, что и свело российскую внешнюю политику к экономическим интересам властной верхушки и ее окружения. Идеология, которая ранее лежала в основе советской политики, была вытеснена экономическими интересами олигархов, произошла экономизация внешнеполитического курса.

Второе — перечисленные наряду с прагматизмом принципы на деле оказались пустой декларацией, которую попрал Кремль. Принцип «уважения независимости и суверенитета» был нарушен неоднократно. Стоит вспомнить только инцидент с российским самолетом над турецкой территорией, политику в отношении постсоветских республик. «Транспарентность» давно уже сведена к закулисной дипломатии. Разве не поэтому судьба ЛНР и ДНР определяется преступными Минскими соглашениями, а вывод российских войск из Сирии произошел вскоре после появления информации о попытках Кремля уговорить Б. Асада сложить с себя президентские полномочия. Принцип «многовекторности» традиционно был фикцией. Российская внешняя политика строилась вокруг Европы, она была европоориентированной. Президент в своем Послании четко обозначил курс страны под предводительством либералов — «важный элемент нашей внешней политики — широкое сближение и реальная интеграция в Европу. Разумеется, речь идет о сложном и длительном процессе. Но это — наш с вами исторический выбор. Он сделан. Он последовательно реализуется».

После введения санкций была предпринята попытка перейти на китайский внешнеполитический вектор, но в целом тренд был неизменен — все направления внешней политики развивались слабо, поскольку усилия были направлены на решение задачи — задружить с Западом любой ценой. Принцип «предсказуемости» нарушался Кремлем неоднократно. Достаточно вспомнить только последние события — присоединение Крыма после длительного периода отказа защищать Русский мир; отречение от Новороссии, когда вся Россия и Донбасс ждали Второго крымского сценария для Востока Украины; резкое обострение отношений с Турцией после демонстративного поворота к Исламской республике и начала прокладки Турецкого потока; ввод войск в Сирию для поддержки Асада через два года после того, как Россия создала предпосылки длительной гражданской войны, заморозив конфликт и лишив Б.Асада оружия устрашения. И, наконец, «неконфронтационное отстаивание национальных приоритетов» и в 2008, и в 2014 и 2015 годах доказало свою ложность.

Так каковы в действительности российские принципы внешней политики? Двойные стандарты, прагматизм, подмена национальных интересов страны интересами олигархической верхушки, неуважение как норм международного права, так и государств, экономически более слабых чем Россия. Эти принципы вытеснили ценности, деидеологизировали российскую внешнюю политику, подменив российскую миссию концептом конкурентной борьбы и международной конкуренции.

РОССИЙСКАЯ МИССИЯ И ИДЕОЛОГИЯ

В российской внешней политике отсутствует понятие миссия и идеология. Основной принцип — это прагматизм как в экономике, так и в гуманитарных и политических вопросах. Кремлю оказалась чужда исконно присущая российской цивилизации идея мессианства: Москва-Третий Рим, Россия как освободитель балканских народов, впоследствии идея экспорта революции и организации коммунистических сообществ заменена ценностным и идеологическим вакуумом. В 2014 году появилась надежда, что Кремль совершил идеологический разворот, когда, отбросив экономические принципы, Москва встала на защиту Русского мира в Крыму. Однако Донбасс показал, что у путинской России нет своей идеологии, что стремление снизить негативные последствия санкций стоят выше защиты соотечественников, что интересы кучки олигархов по значимости для Кремля важнее жизней миллионов русских (рис. 1).

Рис. 1. Компоненты внешней политики

По заявлению российского президента «попытки подстегнуть перемены в тех или иных странах, исходя из своих идеологических установок, часто приводили к трагическим последствиям, приводили не к прогрессу, а к деградации». В понимании Президента идеология губительна, ее не должно быть как во внешней политике, так и во внутренней. К чему в итоге привела деидеологизация?

Во-первых, из внешней политики России полностью исчез концепт братских народов, хотя в публичной артикуляции его иногда еще используют. Украинцы стали чужды русским, да и сами русские для Кремля перестали существовать. Есть только российская нация. Понятие единой цивилизации, которая бы объединяла всё постсоветское пространство, в понимании и публичной артикуляции нет. А поскольку нет Русского мира, российской цивилизации на постсоветском пространстве в политике высших эшелонов власти, то нет и необходимости выстраивать с сопредельными государствами отношения на базе общих ценностей. Ценностный вакуум заполняется экономикой.

Во-вторых, отказавшись от идеологии, Россия упразднила и понятие справедливости, защиты слабых и нуждающихся в поддержке. Благодаря этому и стали возможны гуманитарные интервенции и свержение неугодных режимов в Ираке, Ливии, истощение стран санкциями. Россия негласно присоединилась к санкциям, когда отказалась поставлять комплексы С-300 Тегерану. Россия без идеологии и миссии во внешней политике и стала страной, неспособной защищать государства, нуждающиеся в поддержке, про которую М. Каддафи справедливо сказал — «четыре месяца, — четыре месяца! — вы бомбите нашу страну, и все боятся даже сказать слова осуждения. Будь ещё в мире Россия, настоящая Россия, единая и великая Россия, защищавшая слабых, вы не посмели бы. Но её нет, её нет, и вы торжествуете». Это в скором времени скажет и народ Донбасса, который предали Минскими соглашениями.

В-третьих, деидеологизация внешнеполитического курса, отказ от активной ценностной экспансии привели к тому, что отношение к стране в мире ухудшается (рис. 2). Имидж России формируется за счет западных информационных СМИ, в то время как Россия расставляет иные приоритеты.

Рис. 2. Отношение к России в странах мира (по данным Pew Research Center)

Россия без миссии и идеологии — это чуждое в целом всей истории страны явление. Ведущие государства мира руководствуются своими идеологическими воззрениями, в то время как Россия проявляет беспримерную толерантность ко всем идеологиям.

РОССИЙСКИЙ СТАТУС И ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Кремлевская пропаганда утверждает, что Россия смогла значительно укрепить свои позиции в мире, заняв «прочные и авторитетные позиции в мировом сообществе». Но так ли это? Действительно ли Россия смогла укрепиться геополитически, расширив сферу своего влияния? Если вспомнить Советский период, то граница безопасности простиралась далеко за пределами Союза — по восточной Европе. Члены Восточной Европы входили в Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ). В 2000-ые годы альянс НАТО приблизил свои границы к российским, присоединив в 2004 году 10 государств и в 2009 году еще два. Все они ранее входили в организацию под эгидой Союза! При Путине НАТО увеличил число членов, приблизив военную инфраструктуру к российским рубежам (рис. 3). В 2007 году на саммите ООН была поддержана инициатива создания общеевропейской системы ПРО, ключевым элементом которой станут объекты в Польше и Чехии. В 2010 году ПРО было размещено в Румынии.

Рис. 3. Расширение НАТО на Восток

Длительное время Кремль не находил ничего предосудительного в экспансии НАТО. До войны с Грузией Россия демонстрировала достаточно примирительное отношение к НАТО в официальной риторике: велось сотрудничество по линии Совета Россия-НАТО, власти в позитивном ключе говорили о новых членах НАТО на постсоветском пространстве, то есть проблема расширения на Восток в официальном дискурсе в период 2003—2007 гг. не фигурировала. В 2008 г. заговорили о «конструировании глобальной системы ПРО, окружении России военными базами, безудержном расширении НАТО» . В итоге за период с 2000 года 9 бывших социалистических стран стали членами НАТО, из них три прибалтийские республики непосредственно граничат с Россией. Украина и Грузия являются участниками ускоренного диалога и неоднократно декларировали стремление войти в состав НАТО. Все постсоветские республики были подключены к программе «Партнерство ради мира», Россия вышла из данной программы в апреле 2014 года.

Военная экспансия НАТО и ослабление России в военном аспекте на восточных рубежах сопровождались экономической и ценностной экспансией Европейского союза. В период Путинской России членами Европейского союза стали 13 восточноевропейских государств (рис. 4). Украина, Молдавия и Грузия подписали договор об ассоциации, а Армения имеет политическое соглашение с ЕС. Россия по факту утратила свое влияния на эти государства, поставив во главу принцип экономической выгоды, а не ценностного сближения.

Рис. 4. Расширение ЕС на Восток

Россия ослабила свои позиции не только непосредственно у своих границ, но и в мире в целом, сокращая свое военное присутствие (рис. 5). В отличие от советского периода у страны не осталось баз в Европе, Латинской Америке, Азии. Резко сократилось число баз на Ближнем Востоке. Новые были созданы на границах России — на территории Советского союза.

Рис. 5. Число военных баз по регионам мира СССР и РФ

Попытками реанимации стали усилия в Сирии и Вьетнаме, однако на фоне того, что США увеличивают число своих военных баз в мире, Россия их напротив только сокращала (таблица 1).

Таблица 1. Открытые и закрытые базы (2000-н.в)

Военные расходы России хотя и выросли, по-прежнему уступают мировым — США (в 9 раз больше, чем у России), Китаю (в 3,2) и Саудовской Аравии (на 30%). Что примечательно — расходы России не пропорциональны ВВП. Если в мировом ВВП Россия занимает 1,68%, то в военных расходах — 4%, что указывает на существенные диспропорции, аналогичные тем, что у США. Китай напротив поддерживает баланс этих показателей.

«Экономическое возрождение» России, обусловленное нефтедолларами, позволило России подняться, но в 2015 году Россия занимала только 13-ое место, с ВВП в 1,68% от мирового, уступая место по ВВП таким маленьким странам, как Корея и Италия, а также своим партнерам по БРИКС — Китаю, Индии и Бразилии (рис. 6). Для сравнения за период 2000–2014 ВВП в долларовом выражении у других нефтегазовых республик — Азербайджана, Казахстана, Туркменистана вырос больше, чем российский.

Рис. 6. Крупнейшие страны мира по ВВП (2015 г.)

Либеральный постулат о том, что Россия увеличила свою долю в мире — с 0,8% до 1,68% благодаря умелой политике высшего руководства, разбивается в своей аргументации при сопоставлении с Китаем: в мировом ВВП доля Китая выросла с 3,7% до 13,6%.

Россия за период путинского правления не стала сверхдержавой, хотя такой целевой установки и не было, ведь по словам президента быть сверхдержавой — это дорого и ни к чему. Региональной державой сложно назвать, поскольку Россия так и не определилась с каким она регионом — Европа не приняла, а в Азии сформированы уже давно другие ведущие государства. Отсюда вывод, что фактически Россия может претендовать на роль субрегиональной державы — пространство СНГ, хотя и там влияние ослабло настолько, что Кремль не готов обеспечить безопасность своих границ. В то же время к России как наследнице могущества СССР продолжают обращаться по международным вопросам, решение которых лежит в плоскости западного блока — обезоружить Сирию, Иран, КНДР, заморозить конфликты. Россия стала страной, руками которой Запад разгребает жар, решает свои задачи.

СНГ — ПРИОРИТЕТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ

Оценивая результат российской внешней политики на постсоветском пространстве, закономерно напрашиваются три вывода, которые находятся в противоречии с целевыми установками, заложенными в Концепции внешней политики — «приоритетными направлениями российской внешней политики являются развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами-участниками СНГ, дальнейшее укрепление СНГ» (целевая установка всех трех концепций). Эти выводы следующие:

1. Произошла подмена понятий — широкоформатное сотрудничество по линии СНГ было негласно заменено на интеграцию в границах Евразийского экономического союза, то есть на участие не 12, а 5 государств. СНГ как структура почти была упразднена: в 2005 году Туркменистан заявил, что будет участвовать в организации в качестве «ассоциированного члена». Грузия после российско-грузинского конфликта приняла решение покинуть СНГ (18 августа 2008 года), ровно через год она прекратила свое членство в организации. С 2014 года Украина предпринимает попытки по выходу из состава СНГ. Российский парламент в 2003 году и вовсе пришел к заключению (юридической силы оно не имеет), что «Российская Федерация de jure не является государством-учредителем Содружества и государством-членом Содружества». Хотя формально СНГ еще существует, оно ограничено координацией в определенных областях, нет перспектив усиления сотрудничества и углубления интеграции. 

Что касается проекта Евразийского экономического союза, он состоялся как Таможенный союз, хотя и с многочисленными торговыми противоречиями между странами-участниками. Как Союз эта организация не существует — в основе согласования лежит экономический прагматизм. Страны не стали вводить единую валюту, отказались и от координации в других сферах. В итоге геополитическая ориентация государств-членов характеризуется как диверсификация сотрудничества: Казахстан ориентируется на Китай, усиливает взаимодействие с Турцией. Например, на тринадцатом саммите Организации исламского сотрудничества (ОИС) в Стамбуле Казахстан и Турция обсудили вопросы укрепления сотрудничества в торгово-экономической, инвестиционной, сельскохозяйственной и культурно-гуманитарной сферах, а также обменялись мнениями по актуальным вопросам международной повестки дня, в том числе по борьбе с терроризмом и экстремизмом. Назарбаев предложил Турции принять активное участие в реализации программ индустриально-инновационного развития Казахстана. 

Белоруссия играет на российско-европейской напряженности. Армения имеет политическое соглашение с ЕС, в соответствии с которым приступила к конституционной реформе. Все это говорит о том, что ЕАЭС — это экономика, а геополитика осталась в стороне от Союза, что превращает проект в неустойчивый, особенно в перспективе смены власти в государствах-членах. С российским «прагматизмом» ЕАЭС будет заморожен и останется без развития ровно так же, как Союз России и Белоруссии, Зона свободной Торговли, Евразийское экономическое сообщество.

1. Путинская Россия сузила сферу своего влияния, потеряв постсоветских партнеров — Молдавию, Украину, Грузию, а также Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан. И все это стало результатом деидеологизации российской внешней политики: Украина, Молдавия и Грузия выбрали Европу с ее системой ценностей; Азербайджан сориентирован на Турцию, вплоть до провозглашения единой оборонной армии двух республик. Туркменистан выстроил свою идеологию и внешне к прочим ценностным влияниям оказался закрытым. Прибалтика, которая хотя всегда дистанцировалась от России, в путинский период стала полноправным членом Европейского Союза. Из 12 государств, расположенных в непосредственной зоне российского влияния, к 2016 году пророссийскую ориентацию сохранили только 5 — Белоруссия, Казахстан Армения, Киргизия, Таджикистан, некоторые из перечисленных с большой натяжкой причислены к этой группе.
2. Россия стала не миротворческим фактором, а дестабилизатором на постсоветском пространстве. И если в 90-ые годы это было видно только на примере Приднестровья, то в 2000-ые годы Россия клонировала еще четыре непризнанные республики — Абхазию и Южную Осетию, отколовшиеся от Грузии, и ЛНР и ДНР, отделившиеся от Украины, поверив ложным надеждам, подаваемым Россией на то, что республики, как и Крым, включат в состав России. И это при том, что одной из целью внешней политики было «формирование пояса добрососедства по периметру российских границ» (КВП 2013). Россия будто бы придерживается скрытой стратегии — отколоть часть постсоветского государства, чтобы ввести его в поле своего влияния, отпустив остальные страны в пространство европейского выбора. Целевая установка, заложенная в Концепции внешней политики — «упор будет делаться на развитии добрососедских отношений и стратегического партнерства со всеми государствами-участниками СНГ», «Россия выстраивает дружественные отношения с каждым из государств-участников СНГ на основе равноправия, взаимной выгоды, уважения и учета интересов друг друга» (КВП 2013) явно была только декларацией, а не шагами к действию.

Все эти факты позволяют говорить, что российская политика на постсоветском пространстве была провалена. За длительный период мы дистанцировались от постсоветских государств, сузив и сферу влияния, приблизив к российским рубежам геополитических противников. И все это проходило под неизменной формулой, что именно ЕС, США, НАТО — наши союзники, а с постсоветскими республиками Кремль взаимодействовал исключительно с позиции силы.

РУССКИЙ МИР

В российской внешнеполитической практике идея Русского мира выражена формулой — «соотечественники, проживающие за рубежом». В Концепции говорилось о «всесторонней защите прав и законных интересов российских граждан и соотечественников, проживающих за рубежом». Однако на деле Кремлю не было и дела до граждан, которые испытали гонения в постсоветских республиках. Исключением стал Крым, когда волевым решением провели референдум и присоединили его к России, защитив 2,5 миллиона человек. Но сколько русских было брошено на произвол судьбы? В Эстонии, Латвии и Литве вопрос с русским населением не решался, игнорировался Кремлем. В Латвии существует категория не граждан, куда входит русскоязычное население. В Эстонии — «лица с неустановленным гражданством» (апатриды). Путинская Россия не защищала русских в Прибалтике, когда их ущемляли, лишив их гражданства, вынуждая разговаривать исключительно на языках прибалтийских республик, когда они испытывали ограничения при приеме на работу, были исключены из политического процесса. И все это сохранилось в Прибалтике и до настоящего времени. В постсоветских республиках происходил постепенный отказ от памятников победы: из центра Таллина памятник Бронзового солдата был перенесен на военное кладбище. Правительство Узбекистана демонтировало памятник советскому солдату в парке Жасорат боги в Ташкенте. В Грузии в декабре 2009 года был взорван Мемориал воинской славы. На Украине запрещено использование даже советской атрибутики.

Кремль молча наблюдал за процессами дискриминации русских, попирая защиту соотечественников за рубежом. Но самый существенный удар был нанесен по жителям Луганской и Донецкой областей, которых втянули в продолжительную войну на территории, где проживало 3,8 млн человек. Жители республик, возложившие надежды на Россию, которая примет их, как сделала это с Крымом, попали в ловушку геополитической конфронтации. Для России эти соотечественники, русские в одночасье стали украинцами, которые должны воссоединиться с Украиной.

А это уже не иначе как предательством Русского мира не назовешь.

Показательна и равнодушная оценка в отношении дискриминации русских в Туркмении. В ноябре 2004 года 36 стран внесли на рассмотрение в Генассамблею ООН проект резолюции о положении в области прав человека в Туркменистане, в которой, в частности, говорилось, что правительством Туркменистана продолжается дискриминация «этнических меньшинств в области образования и занятости и их принудительного переселения», «дальнейших ограничений свободы выражения убеждений и мнений, включая прекращение трансляции по местной радиосети русскоязычных программ Радио Маяк.  Россия предпочла сохранить нейтральную равнодушную позицию, не защищать соотечественников, поскольку это могло навредить российской газовой дипломатии.

ЭКОНОМИЗАЦИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ: ДИПЛОМАТИЯ ТРУБЫ

Все национальные интересы были фактически подчинены одной задаче — обеспечить продвижение российских энергоресурсов на приоритетные рынки, в первую очередь Европу, затем Турцию и Китай. Как показала дипломатическая практика заключение крупных сделок в сфере энергетики сопровождалось посещением страны президентом или премьер-министром России. В 2003 году президент поставил задачу — стать энергетической державой, что на практике вылилось в трансформацию России окончательно в сырьевое полузависимое государство.

Энергетическая дипломатия, которая все эти годы старательно приводилась российскими корпорациями и администрацией Президента, была противоположна цели, зафиксированной в Концепции 2013 года — «создание благоприятных внешних условий для устойчивого и динамичного роста экономики России, ее технологической модернизации и перевода на инновационный путь развития». Россия построила Голубой и Северный потоки, увеличив поставки газа в Европу. 78% экспорта российского газа направляется на европейский рынок, то есть Кремль не только поставил страну в зависимость от политики одного поставщика, но также и расставил ошибочно приоритеты, сосредоточившись на энергетическом векторе, что в итоге и привело к геополитическим последствиям:

— утрата Украины, с которой отношения выстраивались исключительно по линии газовой дипломатии. Украинский вектор российской политики, как и в целом вся политика, были деидеологизированы, взаимоотношения выстраивались через торговые и газовые войны. Итогом стал приход к власти антироссийских сил;

— сверхзависимость от европейского рынка. Россия сориентировала свою нефтегазовую инфраструктуру на европейского потребителя. Средства из бюджета были направлены на строительство трубопроводов, которые в ситуации экономических санкций могут стать ненужными, если Европе удастся заменить российские газ и нефть;

— экономические убытки, которые понесла страна и российский бюджет: убыточные контракты по Силе Сибири и трубопроводу «Алтай», вложенные средства в Южный поток  и Турецкий поток, остановленный в результате инцидента с российским самолетом;

— закрепление и углубление сырьевой зависимости. После введения санкций Россия сосредоточилась на новых крупномасштабных трубопроводных проектов для переориентации российского газа на китайские рынки. Это означает, что долгосрочная стратегия российских властей сориентирована на тот же экспорт энергоресурсов, даже в ущерб национальным интересам России.

МЕЖДУНАРОДНАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ

Кремлевская пропаганда апеллирует к тому, что с Россией считаются на международной арене, обращаясь за помощью в решении международных проблем. Именно этот пункт и позволяет говорить кремлевским агитаторам, что страна не в изоляции, мнение России и ее голос весом. Однако все это скорее напоминает басню о вороне и лисице, когда Запад подобно лисе убеждает Россию в том, что именно она способна разрубить узел противоречий, а Россия, подобно вороне, заслушавшись лести, начинает считать, что переговоры идут в соответствии с ее подходами. Российские подходы по наиболее острым вопросам международной безопасности удивительным образом совпали с американскими. Достаточно на это только посмотреть.

Ирак. Цель США — свержение С.Хусейна, оккупация территории, хаос на Ближнем Востоке. Россия внесла свою лепту в свержение иракского президента. По признанию Президента России «российская разведка неоднократно получала информацию подобного рода, информацию о том, что официальные органы Саддамовского режима готовят террористические акты на территории Соединенных Штатов и за ее пределами, на военных и гражданских объектах США. Эта информация действительно передавалась по партнерским каналам американским коллегам». Операция против С.Хусейна Россией негласно была поддержана.

Ливия. Цель США — свержение М.Каддафи, проникновение американских ТНК, хаос на Ближнем Востоке. Россия воздержалась при голосовании по резолюции Совета Безопасности ООН, в результате чего была одобрена воздушная операции против Ливии. Российский подход сводился к тому, чтобы не препятствовать западной коалиции реализовать свои цели в Ливии.

Сирия. Цель США — уничтожение химического оружия, свержение Б.Асада, дробление Сирии, в том числе и передача территории Израилю, хаос на Ближнем Востоке. Россия посредством переговоров убедила Б.Асада отказаться от химического оружия. На второй стадии конфликта миссия России сводилась к попыткам убедить Асада сложить полномочия и перейти к мирному процессу. Однако вторая миссия была провалена. В итоге Президент приказал сократить группировки российских вооруженных сил в Сирии, а дипломатия сосредоточилась на вопросах переговоров между оппозицией и Асадом. Россия одобрила резолюцию ООН по Сирии, согласно которой в республике должен начаться политический процесс, проведены новые выборы президента, принята новая конституция. Учитывая, что Асад был переизбран в 2014 году, этот шаг означает отказ признавать легитимные выборы президента 2014 года и реализация сценария новых выборов, признание которых возможно только при победе оппозиции. Российская стратегия по Сирии полностью укладывалась в логику США: Сирию разоружили, посадили за стол переговоров, склоняют Асада сложить с себя полномочия.

КНДР. Цель США — поддержание очага нестабильности у границ России и Китая, сдерживание экономического и технического развития республики. Россия присоединилась к санкциям в отношении Кореи, переговоры не эффективны.

Иран. Цель США — сворачивание ядерной программы, сдерживание идеологического влияния Ирана, падение иранского режима и американизация республики. Россия негласно присоединилась к санкциям в отношении Ирана, сократив военно-техническое сотрудничество. На новом этапе Иран начинает восприниматься как конкурент на рынке энергоресурсов.

Украина. Цель США — дестабилизация у российских границ, латентность конфликта, предотвращение Крымского сценария для двух непризнанных республик. Россия подписала Минские соглашения, объявив о территориальной целостности Украины, признав непризнанные республики частью Украины. Украинская сторона не соблюдает режима перемирия, ополченцев сдерживают российские инструкторы, в итоге конфликт имеет отчетливо затяжной и скрытый характер.

ИГИЛ. Цель США — втягивание России в войну, хаос на Ближнем Востоке. Россия приняла решение участвовать в борьбе с международным терроризмом, что привело уже к росту террористической угрозы непосредственно для России. Исламское государство не уничтожено, но экономически Россия понесла убытки.

Российская целевая установка на «активное продвижение курса на всемерное укрепление международного мира, всеобщей безопасности и стабильности в целях утверждения справедливой и демократической международной системы» в очередной раз стала простой декларацией.

ИЗОЛЯЦИЯ РОССИИ

Итогом Путинской внешней политики стала изоляция страны, дискредитация на международной арене и торговля российскими национальными интересами во имя снятия санкций.

Стратегическими ошибками Кремля стали отношение к Западу как к союзнику, что проявляется и после введения санкций и отказ от развития собственной экономики, в результате чего Россия оказалась наиболее уязвимой к ограничениям и колебаниям цены на нефть. Хотя Кремль и утверждает, что санкции не нанесли ущерба экономике, ни изменили положение России — она не в изоляции, с ней по-прежнему считаются в мире, достаточно посмотреть на падение ВВП, уровня жизни, девальвацию и волатильность рубля. Но важным остаются два момента: диагностика — действительно ли страна в изоляции или это временное явление, и второй аспект — насколько удачны внешнеполитические решения России по минимизации последствий санкций.

Россия не преодолела кризис взаимоотношений с западным миром, более того, продолжает настраивать против себя и другие государства — Турцию, Египет. Перечень новых ограничительных мер и доказательств того, что Россия остается в изоляции, множество. Вспомним лишь некоторые из них.

Во-первых, это сохранение, продление и усиление санкций. Европейский союз продлил санкции до 31 июля 2016 года под предлогом того, что Россия не обеспечила надлежавшего исполнения Минских соглашений. 22 декабря США существенно расширили как «черный», так и секторальный санкционные списки против России.

Во-вторых, Россию дискредитируют на международной арене, в том числе лишая ее права участвовать в культурно-спортивных мероприятиях. Это и инцидент с Й.Блаттером и объективностью получения права на проведение Чемпионата мира по футболу в 2018 году, и допинговый скандал в Легкой атлетике, когда российские спортсмены были обвинены в употреблении допинга, а российская антидопинговая лаборатория РУСАДА в сокрытии данного факта, фальсификации данных. Под угрозой находится Чемпионат мира по футболу 2018 года.

В-третьих, Россию по-прежнему избегают мировые лидеры. Это подтверждает празднование семидесятилетия Победы. О своем отказе участвовать в Параде 9 мая заявили лидеры западного мира — Барак Обама и Ангела Меркель, а также лидеры Польши, Чехии, Финляндии, Израиля, Черногории, Южной Кореи, Болгарии, всех стран Прибалтики и др. Примечательно, что восточноевропейские республики, пострадавшие от фашизма и длительное время проводящие более лояльную политику к Москве — Болгария и Чехия — тоже отказались от участия в параде.

Ставка на смягчение позиций по отношению к России в корне ошибочна: санкции, а также иное давление будут действовать под разными предлогами: успех операции в Сирии, выполнение Минских соглашений или возврат Крыма. Руководству страны необходимо признать, что как это часто и бывало в отношении российского государства, санкции введены на длительный срок. А значит, и проводить политику необходимо так, чтобы страна становилась все более самодостаточной и суверенной.

Но исходил ли Кремль из этого факта? Предпринял ли эффективные действия по минимизации негативных последствий от санкций? На рис. 7 показано, что в ответ на действия Запада Россия предпринимала либо меры в духе ответной пощечины, за которые сама при этом несла экономические издержки: от продовольственного эмбарго — рост цен, от сворачивания потока — потери уже вложенных средств, от переориентации на партнерство с Китаем и Турцией — убытки в виде невыгодных контрактов. Либо Россия предпринимала меры, которые стоит характеризовать как заискивание перед Западом, иными словами, торг в обмен на снятие или существенное смягчение санкций. Это подписание Минских соглашений, то есть жизни мирных жителей непризнанных республик в обмен на снятие санкций. Это решение и о начале операции в Сирии против ИГИЛ после многочисленных рекомендаций США вступить в борьбу с Исламским государством. Это и парадоксальное вечное признание партнерства и союзничества с теми, кто вводит против нас санкции, именует не иначе как агрессорами и врагом номер один. 

Медведев, рассуждая о напряженности, указывает, что Россия находится под санкциями, которые ввели против нас «наши европейские друзья». Страна фактически в изоляции, введены ограничительные меры, прервано сотрудничество по многим направлениям, а в ответ премьер-министр неоднократно отзывается об агрессивно настроенных к России странах как о «наших европейских друзьях», «моих партнёрах, и европейских, и американских». Он объявляет — «мы хотим хороших, продвинутых отношений и с Соединёнными Штатами Америки, и с Евросоюзом», рассуждая об угрозах, озвученных Керри, добавляет — «своих партнёров, то есть нас, пугает этим». Может уже пора наконец-то четко понять — кто нам партнер, кто друг, кто союзник? Или признаться в том, что у слабой и немощной России, до которой нас довели либеральные эксперименты, действительно нет союзников, партнеров и друзей.

Рис. 7. Изоляция России и российский ответ

Изоляция страны — это не только итог внешней политики Путина, это еще и диагноз всей системе управления — страну довели до состояния, когда на международной арене с ней не считаются ни развитые, ни развивающиеся государства. Мы были поставлены в один ряд с Ираком, Ливией, Ираном, КНДР, при этом если у СССР был свой ответ и система безопасности, то у России ничего нет, она уязвима к внешним ограничительным мерам.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ МЕТАНИЯ

В ситуации геополитического давления и ограничения Кремль выстраивает линию, которая в большей степени напоминает метания, нежели продуманный стратегический вектор внешней политики. Задача Кремля сводилась к демонстрации готовности обойтись без ЕС и США, найти союзников в других акторах — в Китае, Турции. Сотрудничество в формате Группы 8, из которой Россию попросили, заменить сотрудничеством по линии БРИКС. Но каков итог этих метаний?

На усиление сотрудничества с Турцией были направлены усилия в первую очередь Кремля, который объявил Турцию фактически стратегическим партнером после введения санкций и продовольственного эмбарго. Турецкий поток вписывался в стратегию Кремля — продемонстрировать свое независимое от Европы поведение. Однако после инцидента с самолетом отношения резко обострились. Ситуация парадоксальная — Россия год тому назад прикладывала массу усилий, чтобы заключить договоры о поставках турецкой продукции для замены европейских производителей. Сейчас снова ритейлеры вынуждены искать новых поставщиков, это ложится на их плечи. Это же относится и к туроператорам, которым никто не планирует возмещать прямые потери от нереализованных путевок в Турцию.

Вопросов к российским чиновникам осталось множество: если власть знала, «кто в Турции набивает свой карман и даёт заработать террористам на продаже награбленной в Сирии нефти», почему все это время молчали? Почему заключили контракт на строительство Турецкого потока? Военная операция в Сирии длилась месяц, прежде чем российская сторона вдруг наконец-то прозрела относительно Турции, и то только после инцидента с самолетом. А до этого «наивно» подставляла спину? Чего стоит тогда российская разведка, дипломатия, экспертная аналитика наконец? Если все действительно так, как заявляет Кремль, почему российский президент так радушно беседовал с Р. Эрдоганом за неделю до трагедии на саммите Группы 20. Почему тогда он заявил, что во время переговоров с Турцией «перед нами были поставлены очень чувствительные для Турции вопросы, не вписывающиеся в контекст международного права по тем решениям, которые турецкой стороной предлагались. Представляете, мы сказали: «Да, понимаем и готовы вам помочь». То есть, несмотря на все очевидные нарушения международного права турецкой стороной, мы сами готовы были его нарушить?

Прокитайский вынужденный вектор внешней политики России, как показал опыт 2015 года, не оправдан ни с позиции ожиданий российской элиты, ни с точки зрения национальной безопасности страны. Российская элита надеялась, что Китай станет альтернативой западным партнерам. Однако, в 2015 году товарооборот сократился, китайские банки отказались кредитовать российский бизнес из-за опасений попасть под санкции, китайский инвестор приходит только в те отрасли, которые могут служить задачам развития китайской экономики — в первую очередь добычи топливно-энергетических ресурсов.

Контракт с Китаем по поставкам газа по газопроводу «Сила Сибири-2» (западный маршрут, так называемый трубопровод «Алтай») не подписан до сих пор. Проект «Сила Сибири», несмотря на свою явную экономическую несостоятельность (вложения за три года составят порядка 480 млрд. руб.), уже строится. Правда, очевидно, что для некоторых российских фигур состоятельность освоения бюджетных подрядов вполне конкретна. До сих пор не заключено соглашение о строительстве трансграничного участка газопровода «Сила Сибири» через реку Амур, хотя и предполагалось, что подписано оно будет в ходе визита премьер-министра РФ Д. Медведева в Пекин. Очевидно, что и без того убыточный для России проект можно будет считать ошибкой века — вложенные средства не окупятся, а Россия еще на долгие 30 лет сориентирует торговлю с Китаем на формулу «поставщик сырья-мировая держава». Ни экономического подъема, ни новых факторов роста экономики эта стратегия не принесет. Ни прибыли. Кроме конечно упомянутых выше фигур. 

Экспансия Китая в последний год заставляет насторожиться: китайские компании уже приобрели такие активы, как 9,9% акций проекта «Ямал СПГ» (Китайский Фонд Шелкового пути), сообщалось, что Китай может принять участие в покупке акций Роснефти (правительство планирует продать в 2016 году 19,5-процентный пакет своих акций) и др. К этому стоит добавить и осуществление проекта Пояса Шелкового пути, который по сути призван через коридоры в обход России связать Китай с европейским и турецким рынками, а также обеспечить китайскую экономику ресурсами — природными ископаемыми из стран Центральной и Средней Азии.

Очевидно, что маневр разворота на Восток является такой же необдуманной стратегией, как и турецкий вектор, как сирийская авантюра.

И БРИКС как еще одна надежда российской дипломатии на деле полностью китайский проект. По факту, Россия присоединяется к китайским инициативам: к Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций, к финансовым институтам БРИКС. Это подается как российская альтернатива американоцентричному мироустройству, хотя объем участия России указывает на поддержку китайских амбиций на геополитическое лидерство. В создаваемом пуле условных валютных резервов стран БРИКС общим объемом в 100 млрд долл. доля инвестиций Китая составит почти половину — 41 млрд долл., а на долю остальных участников пула — России, Бразилии и Индии — придется примерно по 19 млрд долл. Объем операций, совершаемых в российских рублях, не идет ни в какое сравнение с объемом платежных операций в юанях. Российская финансово-экономическая система, не располагающая достаточным уровнем средств, окажется лишь «придатком» экономики Китая, ВВП которого в разы больше российского. Китай остается и будет оставаться главным партнером России по БРИКС. Только с ним заключено соглашение по свопам, то есть появилась возможность торговли в национальных валютах.

С остальными членами БРИКС таких договоренностей не достигнуто. Китай остается главным торговым и инвестиционным партнером, с остальными участниками экономическое сотрудничество незначительно. Наиболее вероятный сценарий — это сохранение низкого уровня связей с остальными партнерами по БРИКС. Структура БРИКС, таким образом, будет выстраиваться (хотя уже именно так и сложилось) вокруг единого ядра — Китая, который будет иметь тесные связи со всеми государствами БРИКС, а сами партнеры по БРИКС между собой взаимодействовать будут преимущественно в сфере политического диалога. БРИКС станет по сути китайским проектом, а Россия в нем будет занимать положение «младшего брата».

ВЫВОДЫ

Таким образом, путинский период российской внешней политики диагностируется одним словом — «либерализм», чуждый национальным интересам страны. За этот период Россия сузила сферу своего влияния у границ, приблизив американские вооруженные силы к своей территории. Путинская Россия сосредоточилась на главных для себя направлениях — дипломатия трубы и отношения с соседями на уровне жесткого прагматизма и российского диктата. С такой Россией, не признающей равноправия, родственность исторического развития, отказавшейся от своих идеологических установок, все меньше государств готовы будут иметь дело.

2000-ые годы — это не хроника вставания с колен, а пролонгация ельцинского внешнеполитического курса, направленного на деидеологизацию страны с последовательной заменой мессианской роли России на прагматизм во внешней политике, на сужение сферы влияния, экономизацию внешнеполитического курса, последовательную трансформацию России в нефтяную скважину с всевозможными преградами для развития в виде обязательств перед ВТО и др. Это политика европейского вектора, за которым стоит отказ от собственной цивилизационной идентичности в пользу европейской. Это все та же козыревская дипломатия сдачи российских национальных интересов, прикрытая необходимостью сохранения режима.