Нужно ли России придумывать национальную идею?

Идеология становится нужной только тогда, когда её начинает не доставать. Общество всегда мыслит идеологически, но не замечает этого, поскольку набор стереотипов мышления представляется безопасным для ментального удовлетворения общества. Когда бытующий набор стереотипов начинает давать сбои, некоторые представители общества задумываются над тем, почему это происходит, что нужно сделать, чтобы преодолеть этот кризис. Даже действуя из искренних побуждений, такие мыслители влезают в область того, что всегда было священно, тем самым ещё больше десакрализируя бытующие штампы.

Чувствуя опасность для традиции, мыслители начинают привлекать к этой проблеме общественное внимание, чем вселяют в общество неуверенность в правильности именно такого существования. В итоге старая система идей, долгое время бытовавшая без каких-либо проблем, вытаскивается на всеобщее обозрение, анатомируется и разбирается на запчасти. Теперь каждый следит за её функционированием, критикует, считая, что он лично может предложить что-нибудь получше, или попросту наблюдает за развитием событий.

Так обстоит, например, с поисками национальной идеи в России. Проблема таких поисков вызывает к жизни всякие проекты, в которые заложены порой совершенно противоположные мотивы. Причём эти идеи-идеологии несут в своём наполнении не чаяния масс, а виды определённых авторов проектов на «правильный и единственно верный путь».

Спор о том, что такое великая Россия, интересен сам по себе. Для одних величие – это железная поступь полков и танковый лязг, для других – дёрганье за нити мирового управления, для третьих – достойная жизнь в демократической стране, для четвёртых – что-либо ещё. По сути обществу предлагаются своеобразные «наборы для гордости» на любой вкус. Причём перечень предложений набора обосновывается традициями, нормами и ещё чем-нибудь подобным.

У меня, как человека, живущего за пределами Российской Федерации, есть возможность посмотреть на российскую национальную идею или национальную идеологию со стороны. Кроме того, я могу сравнить свои выводы с выводами и размышлениями российских коллег. Подавляющее их большинство занимается научно-преподавательской деятельностью в сфере общественных наук, поэтому они являют собой, во-первых, интересный источник информации, а во-вторых, преподавание общественных наук выполняет, кроме образовательной, ещё и воспитательную функцию, то есть создаёт некую базу знаний, на основе которой формируются убеждения. Итак, попытаюсь проанализировать то, что, на мой взгляд, является более жизнеспособной идеологией для России.

Самое главное – это величина. Россия большая (в смысле территории), но эта величина как-то мягко и незаметно переходит в более устойчивое выражение: Россия великая. И большая, и великая – слова с похожей смысловой нагрузкой. Однако второе подразумевает не простую величину, а значимость этой величины. Таким образом, встаёт проблема: что такое величие России? Сейчас величие – это однозначно сила. Вряд ли у большинства россиян величие воспринимается по-другому, например, как достойная жизнь или возможность демократически кого-то избирать. Иначе говоря, великая Россия – это сильная Россия. Повод для национальной гордости не в том, что среднестатистический россиянин может позволить купить себе с зарплаты машину или каждый год отдыхать на Канарах. Повод для гордости это, например, золотые медали на Олимпиаде. Возможность купить или съездить на отдых могут быть поводом для личной гордости или для гордости небольшой группы, но эти поводы не могут быть гордостью нации. А вот очередная олимпийская медаль, международная премия или что-нибудь в этом духе сразу тянут на представление о гордости за страну.

Видимо, предпочтение именно такой гордости, гордости коллективной, где нет места индивидуализму, является каким-то русским архетипом, заложенным то ли культурой, то ли длительным существованием людей на большой территории, связанной в единое целое, то ли вообще чем-то, что ещё не смогли обосновать. Вспомните, как в 1999 году после марш-броска российских десантников из Боснии в Косово некоторые россияне вывесили на своих домах государственные флаги. Эти люди, не участвовавшие в марш-броске, ощутили возможность подчеркнуть событие государственным флагом. А теперь подумайте, будут ли вывешивать государственные флаги при покупке дорогой машины или поездке на Канары?

Ощущение себя большой страной, скорее всего, подталкивает население искать определённые поводы для гордости.

Чем меньше страна территориально, чем меньше от неё зависит на международной арене, тем более мелкие поводы для гордости могут стать стержнем национальной идеи. Для всего пространства СНГ нужно учитывать то, что все постсоветские страны – бывшие осколки когда-то великой страны. Элиты этих осколков были воспитаны в той стране, основная масса активного населения также является родом из СССР. Остатки советской культуры, естественно, накладывают свои отпечатки на современное состояние идеологий молодых государств. Мышление в категориях великой страны присутствует у многих, хотя объективно по статусу эти многие на величие не тянут. Поэтому происходит поиск своего величия в более ранние периоды и объяснение того, почему этого величия нет сейчас, через создание образа врага из какого-нибудь подходящего соседа.

Искать своё величие бывшим осколкам приходится и потому, что они не привыкли мыслить в других категориях. То есть повод для национальной гордости – это великая Родина. Население, родившееся в Советском Союзе и заставшее советскую пропаганду, воспринимало в качестве национальной гордости, например, победу в Великой Отечественной войне, гордилось, что мы занимаем одну шестую часть суши. После распада СССР люди, оставшиеся на его руинах, сохранили именно этот стереотип национальной гордости – представление о собственном величии. Именно поэтому национальные идеологи локальных государств – осколков создавали новые национально-локальные истории под лозунгом «И мы когда-то были великими». А после выдвижения такого лозунга естественно возникала проблема: почему раньше были великими, а сейчас нет. Вот тут-то образы врага и становятся практически незаменимыми.

Или другой вариант конструирования новой гордости – объявить, что некоторые победы и достижения принадлежат не всем жителям бывшего СССР, а только отдельной, ныне суверенной республике. Приватизация общих исторических событий, придание им национального колорита разрывает представление о едином прошлом, об общей истории. В первую очередь, таким образом происходит отрыв от России.

Но вернёмся собственно к России. Так что же всё-таки для нее может стать национальной идеей? По-моему, из национальной идеи не стоит создавать теорию, пытаясь найти оптимальный вариант подбора составных частей для чувства гордости за себя. Национальная идея должна быть распылена в обществе, проявляться незаметно, на каждом шагу. Она должна подразумеваться, а не быть видимой для всех и каждого. Национальная идея России заключается в одном-единственном слове – Победа. Победа с большой буквы. Это не только победа в Великой Отечественной, это Победа в разные времена в разных частях света и по разным поводам. Это и война, и спорт, и искусство, и наука. Не зря в Советском Союзе актёрам давали почётные государственные звания. Создавая положительные образы в кино и на сцене, они несли определённый культурный стереотип, который копировали дети и подростки, который позволял сформировать представление о себе, сравнить себя с идеальным человеком на экране. Актёры были носителями идеологии, хотели они того или не хотели. Играя, они сакрализировали подвиг, достижение Победы.

Военные победы, как никакие другие, представляют собой огромный массив поводов для гордости. Это не только всем известные факты: лёд Чудского озера, пробитая пулей шляпа Петра I, потопленные османские корабли при Наварине и Синопе, штурм Чёртова моста, Бородино, оборона Крыма, Шипка, «Варяг» и «Кореец», Брестская крепость, Сталинград, Ленинград, Курская дуга. Сколько ещё мотивов для гордости забыто. Забыто, почему Апшеронский пехотный полк получил красные отвороты на голенища сапог? Почему Павловский гренадерский полк до революции носил своеобразные гренадерки? За что получил Георгиевский крест казак Кузьма Крючков? Забыто многое.

Но национальная идея найдётся сама, она уже начинает работать. Начать контролировать национальную идею – дело не очень благодарное. Контролировать можно только лозунги, которые концентрированно эту идею представляют, путём более или менее частого их употребления. Лозунги можно и придумывать, но опять же, основываясь на национальной идее. Можно предлагать людей и события, которыми стоит гордиться, но навязывать всё это не стоит. Люди сами примут то, что им покажется наиболее «своим» и достойным гордости.