Власть заблудилась в Химкинском лесу

Я давно уже не хожу ни на какие митинги – пожалуй, со времен перестройки. Не потому, что все, за что мы боролись в конце 1980-х, стало былью. Скорее, наоборот: потому что мы, рискуя собственной свободой,  вовсе не за то боролись, что наблюдаем сегодня в окружающей нас среде. Потому что оборотистые люди (в основном, все те же бывшие комсомольские и партийные активисты) на волне протестных настроений советских людей, задыхавшихся в газовой камере коммунизма, конвертировали пассионарность граждан в личную собственность –  газ, нефть, заводы, пароходы. При этом, не имея никакого отношения к  этой общенациональной собственности, то есть не заработав ее, а экспроприировав, точнее — уворовав у народа. В результате — кто был никем, тот стал ничем.

В современной России опостылевшая, запрещенная Ельциным, осужденная судом, но возродившаяся  Фениксом из пепла КПСС в новом обличье — «Единой России»  — окончательно «зачистила» политическое поле страны. Пейзаж его, кроме тоски и ощущения дежавю, никаких больше ассоциаций не вызывает. Еще неделю назад казалось: это если и не на 70 лет, как СССР жил за самым лучшим в мире «железным занавесом», то – надолго. (Отодвинутые от власти Касьянов, Немцов, Хакамада, пытающиеся изображать из себя оппозицию, ничего, кроме ощущения плохой оперетты и раздражения, у думающих людей не вызывают. Не они ли заправляли во власти и были тогда вполне довольны жизнью? Не тоска ли по утраченной «кормушке» и ее возможностям гонит их в объятия Лимонова и Проханова?) 

Открыв в полдень 22 августа Интернет, я обнаружила в своем почтовом ящике письмецо от знакомых экологов из  НПО «Экологическая оборона Подмосковья» с просьбой прийти в пять вечера на Пушкинскую площадь – там будет проходить  рок-концерт с участием Юрия Шевчука и других исполнителей в защиту Химкинского леса. Сегодня никому уже не надо объяснять, что это за дубрава такая и почему за нее вот уже два года идет перетягивание каната – между экологами и властями, вплоть до правительства России. Напомню только, что старт ценой своей жизни этой  гражданской кампании протеста дал блестящий журналист Михаил Бекетов, редактор  «Химкинской правды», резко критиковавший и разоблачавший местных дельцов во власти. За что и поплатился жестоко: битами по голове. Его нашли без сознания во дворе своего дома в Химках.  Все это время – почти два года — Михаил пребывал на грани жизни и смерти – ему ампутировали часть ноги, несколько пальцев, провели множество операций, чтобы ликвидировать последствия черепно-мозговой травмы, которая тогда казалась врачам несовместимой с жизнью.

Но Миша, вопреки надеждам его убийц и заказчиков, выжил. Сейчас он, инвалид на всю жизнь,  уже пытается писать, но врачи пока еще возражают. При этом никто из высших властей ни разу даже не поинтересовался, что с ним и как. (А ведь только один день пребывания в клинике стоит четыре тысячи рублей. И борьбу за жизнь недобитого журналиста ведут, кроме врачей, исключительно его друзья, помогая оплачивать  дорогостоящую частную медицину.)

Письмо подмосковных экологов в моем ящике вызвало горькие воспоминания о почти забытом сейчас прессой моем давнем приятеле Мише Бекетове, статьях, которые я пишу время от времени в его и их поддержку. Однако на митинг идти не особо хотелось: во-первых, думала я, все это бесполезно. Во-вторых, далеко тащиться. В-третьих,  у меня на воскресный вечер давно были намечены другие планы. Однако, уже почти на выходе из Интернета, меня зацепил новостной заголовок, что автобус с аппаратурой музыкантов атаковали какие-то мотоциклисты в черных повязках, пробив его шины. Видимо, это стало последней каплей. Прочтя заметку, я уже не думала, бесполезно это или нет, далеко или близко, я вновь открыла Интернет и разослала во все знакомые адреса приглашение от экологов на рок-концерт с участием Юрия Шевчука в защиту Химкинского леса.

Десять минут после пяти мы ехали с мужем Александром по Тверской. В районе площади Маяковского он опустил окно машины: если концерт начался, то его грохотание должно быть уже слышно. Но в машину врывался только транспортный гул города. Подъехав поближе, мы увидели, что Пушкинская оцеплена милицией и ОМОНом, — припарковаться просто негде: все близлежащие переулки и улочки были перекрыты большими машинами, включая городские поливалки (!). Единственное, куда можно было свернуть, — Тверской бульвар, но припарковаться и там поблизости от Пушкинской было невозможно – к притормаживающим водителям тут же подходил «майор Пронин», и они жали на газ. Так что нам пришлось идти пешком обратно до Пушкинской площади почти от Никитских ворот.

На подступах к ней вдоль Тверской улицы плотно стояли большие и поменьше новенькие автобусы – из-за шторок виднелись люди в милицейской форме. Они же в большом количестве «охраняли» граждан на тротуарах. Я спросила у одного из милиционеров, «как пройти туда». Он указал на переход напротив «Известий». Но не тут-то было — внизу самого перехода выход на Пушкинскую был закрыт железной заставой, за которой плотно стояла милиция при полной экипировке. Я спросила, что тут происходит, почему перекрыто и как же пройти к кинотеатру «Россия»? «Да ничего не происходит», — как-то смущенно, как мне показалось, ответил один из милиционеров. А другой сказал: «Идите через тот выход», — и указал путь. Мы вышли на углу возле здания «Известий» — здесь уже было многолюдно и шумно.

Стало видно, что внутри на самой площади довольно много народа, на возвышении возле памятника Александру Сергеевичу что-то происходило, время от времени доносились аплодисменты, но совершенно ничего не было слышно.

Между тем народ прибывал и прибывал, но перейти на противоположную сторону к площади милиция рвущимся гражданам не позволяла — на углу со стороны «Известий» дорогу «туда» перегораживали «фуры» и оцепление стражей порядка. На «той» стороне  толпа людей тоже пыталась пройти внутрь площади, но она была по всему периметру огорожена и обставлена милицией и ОМОНом – молодыми, под два метра, «накачанными» ребятами со шлемами на головах и защитой (от нас, видимо, граждан) на руках и на коленях. На двух разрешенных входах на площадь  исключительно, видимо,  из-за заботы властей о безопасности стояли металлические рамы – граждан и их пожитки «просвечивали», а затем проходились по ним еще и металлоискателем. Из-за этого очередь к разрешенным металловходам растянулась до кинотеатра «Россия».

Тем, кто отчаялся пройти внутрь, оставался один удел – встать где-нибудь повыше, вытянуть шею подлиннее, чтобы попробовать что-то увидеть и услышать. Именно поэтому  ступеньки, ведущие в кинотеатр «Россия», «висящие» над улицей перед ним, превратились в своеобразный зрительный зал. Ведь и со стороны кинотеатра площадь была блокирована милицией. Надо сказать, что сами милиционеры – молодые ребята – выглядели как-то смущенно, особенно – под едкими, но добродушными репликами своих ровесниц, стоявших по другую сторону охраны. Несмотря на то что у кинотеатра и вокруг площади абсолютно ничего не было слышно (оказалось, власть не разрешила музыкантам пронести усилительную аппаратуру, запретив концерт), никто не расходился и на втором часу этой пантомимы, спровоцированной властями. А как только внутри площади начинали аплодировать музыкантам, певшим под гитару и без микрофонов, все вокруг также горячо хлопали, выказывая свою поддержку.

Глупость властей, маниакально запрещающих малейшее инакомыслие, чем в Кремле и в «Единой России», сплотила пришедших больше, чем это могли бы сделать сами организаторы. Впервые за последние 10 лет в самом центре столицы, в  километре от  кремлевской стены,  народ самозабвенно скандировал: «Россия – без Путина!». Это, скажу я вам, было неслабое зрелище. «Мы все живем в Химкинском лесу!» – объявил Шевчук, сорвавший голос в попытке быть услышанным пришедшими. И площадь с прилегающими к ней людьми взорвалась аплодисментами. «Шевчука – в президенты!» — крикнул кто-то в толпе, и она заревела в ответ: «Шевчука – в президенты!» «Бедный Шевчук», — мелькнуло в моей голове. Вот узнают об этих планах граждан небожители, — мало ему не покажется.

Все происходящее было для меня — почти абсолютное дежавю 20-летней давности – разгара горбачевской перестройки и первых митингов в СССР.  Тогда у нас в Житомире, на Украине, местный обком КПСС, чтобы запугать несколько тысяч, собравшихся под городской филармонией, где власть под видом собрания архитекторов проводила «выдвижение» своего кандидата в народные депутаты СССР, не пуская в зал непосвященных, также расставили пожарные машины, конную милицию и даже взорвали пару дымовых шашек. Для устрашения. А потом, в течение всей предвыборной кампании, власть выкручивала руки активистам,  выступающим против КПСС, проводя обыски, допросы, изъятия листовок, таская людей по прокуратурам и судам. Но даже когда после военного мятежа (почти 30 высших армейских чинов местной военной части встали на сторону народа, публично выступили против первого секретаря Житомирского обкома КПУ, члена ЦК КПСС, пятиразового ленинского орденоносца Василия Кавуна) полковников и подполковников начали изгонять из армии, пытаясь запихнуть в психушки,  люди не дрогнули. Чем больше она, власть, провоцировала народ, тем сильнее он сплачивался — для нанесения ответного удара.

Страх правителей перед народом, их вечные грабли — держать и не пущать – как  хорошо известно из совсем недавней нашей истории, плохо заканчивается для самих властей.  Похоже, грабли образца 2010 года в исполнении Кремля (а сюда можно причислить не только историю с Химкинским лесом) оказались способными настигнуть его высоких обитателей. Возможно, это интуитивно почувствовали за кремлевской стеной, пойдя на попятную перед рок-музыкантом Шевчуком с журналистом-инвалидом Бекетовым, пассионарным лидером движения за сохранение Химкинского леса Чириковой и всеми, кто живет в нем по необъятной матушке-России. Власть едва ли не впервые дала слабину: президент Медведев приостановил постановление правительства, подписанное Путиным, о  вырубке Химкинского леса – до выяснения, так сказать, всех обстоятельств. И что самое замечательное – сделал он это… по просьбе «Единой России», которая еще 25 часов назад выступала организатором и вдохновителем всех побед Кремля над защитниками  подмосковной дубравы.

На самом деле неважно, что происходило «под ковром» при принятии Медведевым такого решения. Важно, что власть оказалась не готова идти дальше разгонов несогласных и запретов  микрофонов рок-исполнителям. Притом что очевидной угрозы немедленного снесения этой власти сегодня в России нет. Но даже и слепому, кажется, стало ясно: народ уже не хочет жить в «Химкинском лесу».