Теплоход времени

Но всеблагое провидение не оставит Россию в этом печальном

и гибельном состоянии. Оно праведно наказует и ведет к

возрождению: судьбы Божии праведные совершаются

над Россией...

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Старик, куда тебя несёт?

По Свири в гости к Саваофу? -

На русский бесконечный лёд,

На соловецкую Голгофу!

Сергей Попов («Лазарь Мурманский»)

Со времён славянофилов и западников не утихают споры о судьбе России, о ее предназначении, ее будущем. И, слава Богу! Спор - один из признаков живой жизни. Во все времена спор о России по большому счету сводился к одному вопросу - должна ли Россия быть Империей или национальным государством. Мне, безусловному стороннику Империи, не раз приходилось отстаивать свое имперское понимание русской истории. Для меня очевидно, что отказ от имперского принципа означает для моего Отечества разрушение и в конце концов полное уничтожение и растворение в историческом океане. Можно спорить, остались ли у нынешней России силы для продолжения Империи. Но спорить о том, сможет ли Россия продолжить свое независимое существование как национальное государство (неважно, в либеральной или патриотической упаковке) совершенно, на мой взгляд, бессмысленно.

Националисты готовы существовать в масштабах Московской области или, как они говорят, в масштабах Московского государства доимперского периода. По этому поводу позвольте рассказать один анекдот. Посетитель в зоопарке, стоя у клетки с бурым медведем, спрашивает: «А медведь сможет съесть 100 кг мяса?». Служитель отвечает: «Съест -то он съест, только, кто ему даст». Вот так и незадачливые националисты не понимают, что если мы окончательно утратим признаки Империи, то никто не позволит нам сохраниться даже в рамках Московской области. Умирающий от голода в клетке бурый медведь - вот судьба, уготованная нам Западом. План Гитлера по полному уничтожению Москвы (он, как известно, хотел ее затопить) никто не отменял. Как только исчезнет последний атрибут Империи, последняя баллистическая ракета, нас растерзают, разорвут на мелкие кусочки, высушат, растолкут в ступе, сожгут и развеют прах на просторах мирового океана. Удивительно, что это вообще приходиться доказывать. Ведь планы Запада в отношении России неизменны - только полное уничтожение народа и государства и завладение ее территорией и ресурсами. Весь исторический опыт, при всем желании, не позволяет найти ни одного аргумента в пользу благих намерений Запада в отношении России. Все серьезные интеллектуалы и политики Запада не скрывали и не скрывают своих истинных намерений. Почитайте Маккиндера, Тойнби, послушайте, что говорит Хиллари Клинтон, если не верите Достоевскому, Леонтьеву и Данилевскому. Недавно по Первому каналу TВ был показан авторский документальный фильм Млечина об английском премьер-министре Маргарет Тэтчер. Решительно не понимаю, чем эта британская Генгема принципиально отличается от Гитлера. Французский президент Миттеран впоследствии признавался, что когда кризис из-за Фолклендских островов достиг кульминации, госпожа Тэтчер совершенно серьезно готова была применить ядерное оружие против Аргентины. Стоило огромных усилий остановить ее. А теперь представьте, что у этой злобной старушонки оказалась бы в руках реальная сила, способная поразить нашу страну! Кстати, телеведущий Млечин не скрывал своего восторга в отношении Маргарет Тэтчер и по существу оправдывал ее преступную военную фолклендскую авантюру. Представьте, что говорил бы Млечин, если бы такой номер выкинул, например, Брежнев. Да, агенты влияния не только никуда не делись, но им, похоже, снова дали отмашку.

Тревожно на душе. А тут еще и сама природа промыслительно предупреждает о надвигающемся историческом пламени. Не нужно быть пророком, чтобы увидеть в засухе и пожарах лета 2010 года Божьего знака.

Но выход есть! Выход в Империи, ее воссоздании, пусть и в меньшем масштабе. Еще не поздно, я уверен. Подавляющее большинство народа за Империю. Этого нельзя не видеть. Политический лидер, если он в своем уме и если он не предатель, должен исходить из этой незыблемой русской аксиомы. Неужели непонятно, что когда народ голосует за Сталина, он голосует за Империю. Народ хочет выжить, народ не желает умирать.

12 июля 2010 года, в день празднования памяти апостолов Петра и Павла, я поднялся на борт теплохода «И.А. Крылов» и отправился в круиз по маршруту Москва - Санкт-Петербург - Москва. Буквально с первых же минут меня охватило ощущение, что вместе с теплоходом я переместился во времени примерно в 50-е годы прошлого века, а моментами казалось, что даже - в довоенные 30-е. Сам теплоход «И.А. Крылов» имеет весьма почтенный возраст. Он спроектирован и сделан в ГДР как раз в 50-е годы XX века. Вся атмосфера, царившая на теплоходе, приятно удивляла своей погруженностью в прошлое. Это было даже не ретро, в котором всегда присутствует доля искусственности, а реальное ощущение духа той великой страны, которую мы уже почти потеряли. Как только теплоход отправился в путь от Речного вокзала, пожилой баянист - виртуоз заиграл «Прощание Славянки». Но главное, конечно, сам маршрут. Нельзя не признать правоту слов Н.В. Гоголя о том, что «надо проездиться по России». Да, одно дело прочитать, другое дело реально увидеть и ощутить. Главное, что сразу отозвалось в душе непередаваемой радостью - ощущение единства моего Отечества, единства моей Империи во времени и в пространстве. Эта радость единения со своей великой историей не покидала меня все 12 дней путешествия. Но радость эта - особая, непохожая на сиюминутную легкую веселость, связанную с хорошим настроением, парадоксальная радость, в которой заметно проступает боль и трагичность. А может быть подлинная, глубокая радость и вырастает из боли трагического переживания, из страдания? Кажется здесь, на канале имени Москвы, я начал лучше понимать слова Достоевского: «В страдании - счастье». Наверное, прежде всего русскому человеку свойственно такое миропонимание, и не принимает его душа безбожного, плоского, бессмысленного, безоблачного счастья. А может быть это свойство любой личности, ищущей смысла, который всегда трагичен.

Теплоход неторопливо движется по каналу имени Москвы. Его протяженность составляет 122 км. Построена была эта уникальная гидросистема всего за 4 года и 8 месяцев. Открытие канала состоялось в 1937 году. Шесть уникальных шлюзов делают водную артерию канала единой. Сталинские шлюзы стали символом довоенной имперской эпохи. Невозможно оторваться от созерцания работы шлюза. Когда я наблюдал, как величественно открываются его огромные створки, я невольно вспомнил западный художественный фильм «Властелин Колец», поставленный по одноименному произведению Толкиена. Хорошо известно, что в своей книге Толкиен под царством зла Мордором подразумевал нашу страну СССР. В фильме царство Мордора окружено высоченной стеной, попасть за которую можно лишь через огромные ворота, очень напоминающие створки сталинского шлюза. Вполне вероятно, что авторы фильма именно такой шлюз и скопировали. Как же Запад нас ненавидит!

Очень важно, что вся эта гидросистема была построена до начала Великой Отечественной Войны. Сталин так торопился именно потому, что очень хорошо представлял стратегические и военные последствия опоздания. Достаточно сказать, что участок канала от Яхромы до Дмитрова в 1941 году оказался важнейшим рубежом обороны Москвы. Излишне доказывать, насколько труднее было бы держать оборону, если бы канал не успели построить. Невиданные темпы строительства обусловили применение большого числа заключенных, для чего был создан даже специальный лагерь «Дмитровлаг». Но не жестокостью сталинской системы обусловлено, прежде всего, привлечение труда заключенных, а трагической необходимостью «большого скачка», без которого наша страна потеряла бы все и перестала бы существовать. Если бы у Сталина был в то время под рукой другой технический способ решения проблемы, кроме лагерей, то он его непременно использовал бы. И вот как раз этого не желает видеть и признавать А.И. Солженицын. Он видит и описывает одну лишь жестокость лагерной системы, что легче и выгоднее всего, и получается, по Солженицыну, что нами в то время правили исключительно садисты, недоумки, неучи, выродки, главным из которых был Сталин. Конечно, в лагерях хватало и жестокости и садизма, с этим невозможно спорить, но также невозможно спорить с тем, что, повторяю еще раз, без большого сталинского скачка, неотъемлемой частью которого является построение Московского и Волго-Балтийского каналов, мы были бы обречены на гибель. Кстати, «Дмитровлаг» просуществовал немногим более пяти лет и был закрыт вскоре после построения канала, что подтверждает мысль о том, что лагеря не были самоцелью у Сталина. Он был жестким прагматиком и реалистом, а не садистом. В то время мало кто понимал, так как Сталин, что необходимо делать в данный конкретный момент. Конечно, невозможно до конца примирить правду «маленького человека» с правдой Империи, правду «бедного Евгения» с правдой «Медного всадника», и в этом заключается вся экзистенциальная трагичность и боль, которыми растворена наша радость от сопричастности великой русской истории. И ликование от ощущения имперской мощи уравновешивается в сердце пением «вечной памяти» всем, чья жизнь легла в основание великого канала и обеспечила успех «большого скачка», благодаря которому мы живем до сих пор. Самое неверное признавать эти жертвы бессмысленными, как это делают Солженицын и другие диссиденты, обрекая их тем самым на вторую, самую страшную, смерть. Я уже не впервые задаю вопрос, что было бы со страной в довоенное и в военное время, если бы ее возглавлял человек, разделявший национально-толстовскую антиимперскую идеологию Солженицына, которая своей главной целью провозглашает «сбережение народа». Но как можно сберечь народ, ничего реального для этого не предпринимая? С солженицынской идеологией ни канала не построишь, ни шлюза не сделаешь и от врага, который наготове во все времена, защищаться будет нечем. И совершенно очевидно, что если бы Сталин не прекратил НЭП, СССР оказался бы для немцев более чем легкой добычей. Но я также полагаю, что и дореволюционная Россия, которая, к сожалению, неумолимо вступала на путь того же буржуазного НЭПа, не сумела бы обеспечить «большой скачок», необходимый для выживания страны. И никакие столыпинские реформы не помогли бы. При этом я ни в коем случае не хочу бросить тень на царя-мученика Николая II. Ведь нелепо же упрекать его в том, что он не имел качеств Сталина. Беда дореволюционной России не только в предательстве, трусости и обмане, о которых с такой горечью говорил последний император, но, прежде всего, в полной утрате пассионарности всей правящей элитой, совершенно сгнившей нравственно. Кроме того, масонство, словно вампир, выпивало кровь Империи. И если предреволюционная Россия кажется кому-то цветущим древом, то древо это было изнутри трухлявым. Глубокое и непредвзятое изучение данного периода подводит нас к столь неутешительному выводу. Сегодняшняя ситуация в России во многом напоминает предреволюционную ситуацию начала прошлого века, и если мы не вернемся к имперским методам руководства, соединив все лучшее из дореволюционного и советского периодов, то развитие событий по сценарию 1905-1917 гг. очень возможно.

Один мальчик на теплоходе, наблюдавший с открытым ртом за работой шлюза, спросил отца:

- Пап, а когда были сделаны эти шлюзы?

- В 30-е годы прошлого века, сынок, еще немного и будет сто лет

- Пап, а сегодня мы можем сделать такие?

- Не знаю, сынок.

Зато господин Чубайс точно знает, что не сможем и вешает нам на уши лапшу своими нанотехнологиями и вечной лампочкой. А кое-кто всерьез полагает, что если провести интернет в каждую избу, то все решится само собой. Сегодня нам вместо реальных вещей: шлюзов, кораблей, танков, заводов, фабрик предлагают наноутопию и интернетутопию. Даже наша телевизионная реклама, иной раз уподобившись валаамовой ослице, изрекает истину. Так, в одном из рекламных сюжетов произносится следующая фраза: «Хотели взять молока у интернету, а надоя-то нету». Складывается впечатление, что идеологи нано и интернет утопий пытаются построить нашу жизнь по сценарию фильма «Матрица», в котором люди живут в виртуальном мире, ничего об этом не подозревая. Но, в конце концов, происходит революция. Еще мне вспоминается фантастический рассказ, в котором один жулик продавал всем свежий воздух в консервных банках. И ведь все покупали эти консервы! Похоже, что шлюзы Московского канала скоро станут для людей столь же загадочными как египетский сфинкс. Поневоле вспомнишь и крыловскую мартышку, которая не знала, что делать с очками. А Запад, тем временем, о реальных вещах не забывает!

Наш теплоход следует дальше по Волго-Балтийскому водному пути. Вот и Онежское озеро, полноводное, чистое и холодное, напоминающее сдержанную северную красавицу. А вот и река Свирь. Не передать красоту свирских берегов, сочетающую изумрудную зелень леса с салатовым цветом лугов и полян. Стоишь на носу теплохода, вечереет, ветра почти нет, вода абсолютно тиха, словно находится в глубочайшем сне, теплоход движется совершенно бесшумно.

Прикроешь глаза и, кажется, что времени больше нет, мысли отходят в сторону, почтительно уступая место созерцанию.

На свирских рубежах советские солдаты держали оборону почти всю войну. В 1944 году в результате Свирско-Петрозаводской операции враг был разбит и отброшен.

Открываю глаза и словно наяву вижу, как разрезает белую свирскую тишину черный мессершмитт, и созерцание уступает место тревоге. Ведь это было совсем недавно. Может быть на теплоходе «В. Белинский», который идет вслед за нами, среди преобладающих там иностранцев, находятся потомки немцев и финнов, воевавших здесь. Впрочем, и сами воевавшие ветераны вполне могли бы вместе со мной созерцать свирские красоты - немецкие и финские ветераны долго живут. Не скрою, мне стало неприятно от этой мысли. Не получается у меня их простить. И не могу я понять писателя Даниила Гранина, который в одной из телепередач поведал о том, как еще в 70-е годы прошлого века он встречался в Ленинграде с бывшим немецким летчиком, которому интересно было посмотреть на те места города, которые он бомбил. В этой связи вспоминается история о том, как некий финский летчик, которому во время Великой Отечественной Войны был дан приказ разбомбить православные храмы на острове Кижи, не смог его выполнить. Он, пораженный красотой храмов, сбросил бомбы в другое место. Но позже выяснилось, что этот финский «эстет» сбросил бомбы на военный транспорт, в результате чего погибло много наших матросов. У меня не поворачивается язык сказать спасибо этому финскому «гуманисту».

Но вот и остров Валаам. Как же сейчас там хорошо! Все отреставрировано или заново построено. Торжество Православия! Поклонился мощам преподобных Германа и Сергия, приложился к знаменитой иконе Божией Матери, называемой «Валаамская», и экскурсовод рассказала о чудесах, подаваемых Божией Матерью через Свою икону, в частности о чудесном исцелении женщины, болевшей неизлечимой болезнью суставов. И тут я вспомнил об одной своей знакомой, страдающей именно таким недугом. Очень захотелось ей помочь. Она замечательный человек, но, к сожалению, пока еще некрещеная. Подумал, вот бы взять для нее маслица от иконы. И именно в этот самый момент подходит послушник с лестницей как раз для того, чтобы наполнить маслом лампады, горящие перед святым образом Божией Матери. Я попросил его налить мне немного масла, рассказав историю своей знакомой. Его лицо засияло радостной улыбкой, и он налил мне масло не только от чудотворной иконы Божией Матери, но еще и от мощей преподобных Германа и Сергия. И вспомнились слова старца Силуана: «Ах, какой у нас Господь!». И полились слезы особой тихой радости, и теплая волна Божией любви прошла по телу. В какой-то момент я ощутил любовь ко всему миру. Непередаваемое чувство свободы и покоя охватило все существо. Наверное, это и есть то, что блаженный Августин называет «соприкосновением с Божеством». Но не удержать надолго Такое в немощном грешном сосуде!

Подходим к Петербургу. В последний раз я был в этом городе так давно, что все впечатления стерлись. Поэтому вполне можно сказать, что я увидел нашу северную столицу заново, свежим взглядом. Я был потрясен, и это потрясение не проходит у меня до сих пор. С первых же минут у меня возникло ощущение, что это мой, совершенно родной, город, что я родился в нем. Чувство это неумолимо нарастало. Никакого противоречия с Москвой! Напротив, я чувствовал, что моя московская душа прирастает и ширится новым драгоценно-сказочным пространством - временем, без которого теперь не мыслю своей жизни. Рухнули все книжные, публицистические представления о Петербурге, как о городе-призраке, который может вот-вот раствориться в утреннем тумане. Такие образы рисовались, в частности, моему любимому писателю Ф.М. Достоевскому. Не знаю, как воспринимался Петербург во времена автора «Белых ночей», но сегодня этот город уже не просто является значительной частью России, без него, как и без Москвы, Россия немыслима. Особенно сблизила две столицы Великая Отечественная Война. Даже не сблизила, а окончательно сроднила. Нравственный подвиг блокадного Ленинграда вообще ни с чем несопоставим. И значение противостояния Града Петрова германским полчищам столь же велико, как и наша победа под Москвой. Представьте на секунду, что Ленинград не выстоял! Кстати, глядя на сегодняшний Питер, лишний раз убеждаешься в нелепости споров о значении императора Петра I. Только гений мог основать такой город. Кто-то говорил, что Москва - это сердце, а Петербург - голова. Все эти анатомические подробности просто смешны. Москва и Петербург - это единое нераздельное целое, одна душа, одно сердце, две высочайшие ноты единой имперской симфонии. И когда я оказался на Троицком мосту, то перед моим взором открылась потрясающая панорама. Это был тот образ моей Империи, который всегда жил в тайниках души. Я словно вспомнил давно забытый драгоценный пророческий сон, и сердце возликовало от восторга. Но, тут же к восторгу присоединились боль и тревога - неужели мы все это можем окончательно потерять?! Подумалось, хорошо бы вменить в обязанность каждому высокопоставленному государственному чиновнику, начиная с президента, выходить на Троицкий мост и созерцать этот имперский образ, чтобы они ощутили, какая страна им вручается!

Вдруг сбоку раздался женский голос:

- Ну что ты тут стоишь и смотришь, придурок!?

Я повернул голову. На меня смотрела нестарая, симпатичная женщина с заметными признаками нервного расстройства в глазах. Надо же, подумал я, словно некая героиня из романов Достоевского поприветствовала меня, вроде Екатерины Ивановны из «Преступления и наказания». От этой мысли мне вдруг стало так радостно, что я громко засмеялся.

- Странный ты какой-то. Ты чего смеешься, идиот!?

Сами понимаете, последнее слово окончательно убедило меня в том, что я действительно в городе своего любимого писателя, и что город этот меня действительно принял.

- Спасибо тебе, родная, - ответил я и сделал шаг ей навстречу.

- Да отстань ты, идиот, - сказала женщина, поспешно удаляясь от меня и при этом опасливо оглядываясь.

В воскресенье, в день празднования памяти преподобного Сергия Радонежского, отстоял литургию в Александро-Невской лавре, приложился к мощам своего небесного покровителя. Александро-Невская лавра поразила меня своей особенной антиномичной красотой, сочетающей столичный масштаб с тихостью приходской глубинки. К тому же в этот день была изумительная погода, и вся лавра благоухала великим множеством цветов. И опять возникло ощущение полного единства Москвы и Петербурга. Разве не чудо - северная столица освящается мощами великого благоверного князя Александра Невского, а Москва - мощами его святого сына, преподобного князя Даниила! Отец и сын, святая семья, завещают нам беречь единство русской земли, единство православной Империи. И опять нельзя не подивиться гениальности Петра I, первого русского императора, который именно в Александре Невском разглядел символ великой Империи Русских.

С особым волнением вхожу на территорию Некрополя, примыкающего к Александро-Невской лавре, где пребывают дорогие наши покойники. Прежде всего, конечно же, подхожу к могиле Федора Михайловича Достоевского. Под крестом скульптурное изображение головы писателя, лучшее из всех, что мне довелось видеть. Совершенно живое лицо. Вдруг я понял, что у меня нет цветов, и непроизвольно произнес:

- Ну, надо же, цветы забыл купить.

- Не расстраивайтесь, батюшка, возьмите у меня, - произнес кто-то тихо за моей спиной.

Повернувшись, увидел худенькую девушку, лет семнадцати, с двумя белыми розами в руках. Одну из них она протянула мне. Положив розы, мы долго стояли у могилы в полном молчании, пожилой священник и молоденькая девушка, объединенные одним чувством к русскому писателю. Потом я все-таки купил цветы и возложил их на могилы особенно близких мне по духу людей: Мусоргскому, Глинке, Кустодиеву, Куинджи и, конечно же, Крылову, именем которого называется наш теплоход. Затем долго-долго сидел на скамеечке у кладбищенского фонтана, журчащие струи которого, взлетев вверх и блеснув на солнце, тут же устремлялись вниз и исчезали под землей, создавая удивительный образ тайны нашего бытия.

Впервые побывал я у блаженной Ксении. Потрясающее зрелище - утопающая в летней кладбищенской зелени часовня и нескончаемый поток людей. На мгновение возникло ощущение выхода на грань времени и вечности, и сами собой произнеслись слова: «Слава Тебе Боже наш, слава Тебе». Жаль, что не успел побывать на Гороховой улице, где жил мой любимейший Илья Ильич Обломов. Но ничего, надеюсь, что в ближайшее время эта встреча состоится.

Петербург немыслим без своего спутника и продолжения - Кронштадта. Сколько исторических событий, сколько образов и знаков в этом славном имени! Этот город озарялся и сиянием святости праведного Иоанна Кронштадтского, и мрачным пламенем богоборческой революции. Все было в этом спокойном и ровном, казалось бы, геометрическом, городе. Здесь я впервые. В Кронштадте какое-то особенное пространство. При небольших размерах, он производит впечатление широты, размаха и, в то же время, какого-то аристократического аскетизма. Особый, ни на что не похожий организм. Ясность и открытость, какая-та прозрачность Кронштадта, удивительно сопрягаются с образом праведного Иоанна Кронштадтского, столь же ясного, прямого, столь же проникновенного и простого, и одновременно совершенно непостижимого и загадочного.

С давних пор, когда я впервые увидел фотографию фасада дома, в котором жил праведный Иоанн, мне всегда хотелось попасть туда, посмотреть, что же там внутри за стенами и очень хотелось выйти на знаменитый балкончик, с которого протоиерей Иоанн благословлял народ православный, толпами притекающий к нему. Книги праведного Иоанна я читал с самого начала своего воцерковления и читаю их неизменно по сей день. Особенно углубленно стал изучать его наследие, приняв священный сан. Именно праведный Иоанн вытеснил из моей души философа Николая Бердяева, книгами которого я бредил в юности. Это неслучайно и знаково, потому что Бердяев, при всем своем таланте, был очень опасным путаником, смешивающим Христа и антихриста, христианство и язычество. Именно в простых, ясных и потрясающе убедительных словах Кронштадтского подвижника я нашел лекарство против бердяевского яда, называемого «религией третьего откровения» или «новым религиозным сознанием». И по сей день часть нашей церковной интеллигенции, в частности группа кочетковцев, продолжает питаться отравленной бердяевской стряпней.

И вот сбылась моя мечта, я переступаю порог святой квартиры. Посетителей почти не было. Навстречу вышла хранительница квартиры-музея Татьяна и, приветливо улыбаясь, спросила:

- Вы священник? Если хотите, можете отслужить молебен Батюшке. Все необходимое для этого здесь есть.

Слава Богу, подрясник был у меня с собой. Все мое существо пришло в волнение. Никак я не ожидал такой милости Божией. И вот я в гостиной Дорогого Батюшки служу ему молебен с акафистом. Мои ощущения и чувства были очень схожи с теми, которые я испытал на Валааме. Из квартиры не хотелось уходить, было абсолютное ощущение присутствия хозяина дома и невольно вспомнились батюшкины слова о Боге: «А в Тебе - какой мир, какая свобода, какое пространство, какой свет, какая радость!». И, наконец, исполнилась моя мечта - Татьяна разрешила мне выйти на балкончик. В завершении мне позволили в кабинете Батюшки сесть за его рабочий стол и написать отзыв. Выйдя из подъезда дома, услышал блатные напевы, которые доносились из окна соседней с Батюшкой квартиры. Интересно, знают ли эти люди, кто жил с ними рядом?

Вот и завершился наш круиз. Теплоход времени «И.А. Крылов» пронес меня на своем борту по реке русской истории и русской судьбы. Все едино в этой реке, все в ней дорого, все нужно, - и золотые купола, устремленные в Божественную высь, и величественные шлюзы - эти хранители единого имперского пространства. В этой реке хранятся все слезы, весь кровавый пот народа, создавшего великую Империю Русских. Какое счастье сознавать себя частичкой этого народа, этой Империи.

Когда мы созерцали красоту свирских берегов, я обратил внимание на двух пожилых японцев, путешествующих на нашем теплоходе. Они сначала активно снимали все на видеокамеру, а потом вдруг перестали снимать и как-то разом погрустнели. Наш экскурсовод, проницательная женщина, спросила их о причине неожиданной печали. И один из японцев на хорошем русской языке ответил, указывая на свирские берега:

- Зачем вам все это? Вы же не можете это, как следует, освоить, да и жителей здесь почти нет. Отдали бы нам!

Невдомек цивилизованным японцам, что свирскую землю хранит своими нетленными мощами преподобный Александр Свирский. Стало вдруг ясно, что ждет нас впереди новая Голгофа. Не дадут нам спокойно и безмятежно жить никогда! Но не будем страшиться, потому что без Голгофы невозможно Воскресенье. Будем наполняться оптимизмом пророчества праведного Иоанна Кронштадтского: «Но всеблагое провидение не оставит Россию в этом печальном и гибельном состоянии. Оно праведно наказует и ведет к возрождению: судьбы Божии праведные совершаются над Россией...»