Российский переплет 2

Оперы из продотрядов лютовали в сибирской деревне так, что , видимо, еще не родился на свет такой художник, чтобы осмыслить происшедшее тогда, поздней осенью 1922 года, а потом найти самые кричащие, яркие краски. И написать полотно, и выплакаться за всех тех, кто сгинул в то лихолетье, и за нынешних тоже, живущих абы как, под страхом перемен к еще худшему. Пока же документальный текст более выразителен, как мне кажется, и доходчив, чем любые художественные изыски. Одна из летописей безвременья начала ХХ века. Папка секретной переписки губпрокурора с ГПУ (ф.433, оп. 2, д.3). Следователь Омской губернской прокуратуры Баранов провел обстоятельное исследование деяний уполномоченных по сбору продналога в Татарском уезде. Из обвинительного заключения явствует, что в ноябре 1922 года распоряжением Омгубкома РКП (большевиков) были брошены для содействия сбору продналога члены правящей партии Иван Жирюхин и Иосиф Петько. В том уголке Омской губернии к 18 ноября поступило лишь 30 процентов причитающегося налога. Оперативная продовольственная тройка Татарского уезда издала боевой приказ №6. в котором предписывалось усилить поступление продналога и объявлялся «проддвухнедельник», в течение которого предлагалось взять у крестьян все 100 % сверстанного в тиши чиновничьих кабинетов налога. И далее цитата из обвинительного заключения: «Прибыв в Купинский район и видя такое положение, Жирюхин и Петько… горячо принялись за работу… Граждан, внесших налог не полностью и не имевших хлеба, не считаясь со временем, и ночью, и поздно вечером, когда вздумается, Жирюхин и Петько вызывали к себе и предлагали немедленно внести то или другое количество хлеба, определенное ими по с воему усмотрению. Ссылки граждан на отсутствие хлеба не принимались в расчет и вызывали повторное требование, подкрепленное ударами по столу, топаньем ногами и битьем призываемых граждан. Так, прибыв в поселок Рождественский, в конце ноября 1922 года, Жирюхин и Петько пьянствовали, тех, у кого брали самогонку, освобождали от налога, а бедняков, кои не могли откупиться самогонкой или мукой, призывали к себе и требовали, чтобы они внесли продналог полностью. Дабы достичь успеха, они, Жирюхин и Петько, при самом широком содействии председателя сельсовета Акишина Алексея и гр-на поселка Рождественского Скрипкина наносили удары тем гражданам, которые отвечали, что у них хлеба нет, а потом сажали в холодный амбар без окон, предварительно отобрав все платья, на двое-пятеро суток. При этом Жирюхин и Петько нисколько не считались с возрастом граждан, их состоянием и здоровьем. Перед нами проходит целый ряд граждан преклонного возраста и больных, коих до потери сознания Жирюхин и Петько избили: гр-н Алдущенков, 50-ти лет, Криворучкин, 50-ти лет, Николаенко, 52- лет, Балыкин, 57-ми лет… Не щадили они и женщин. Так, председатель Акишин со Скрипкиным избили до потери сознания гр. Дарленкову Марию… Не считаясь с тем, что она вдова, имеет при себе 4-х малолетних детей, они, Жирюхин и Петько, продержали ее в холодном амбаре две ночи, после чего выпустили.

В ту же ночь к ней на квартиру явились председатель Акишин и гр. Скрипкин. Последний предложил ей, Дарленковой, пустить к себе переночевать, говоря, что в случае согласия Акишин освободит ее от налога. Сюда, в хату Дарленковой, насильно была приведена гр. Серякова Мария, 50-ти лет, которую также предварительно продержали целую ночь в холодном амбаре. … Еще дальше в этом отношении шел упомянутый выше гр-н Скрипкин, который будучи вечно пьян, вымогал у крестьян самогонку, хлеб и разные продукты, нагоняя имевшимся при нем оружием страх на население поселка… Не считались Жирюхин и Петько с заявлениями многих граждан, что их мужья уехали с продналогом. Они все же вызывали таких женщин и сажали в холодный амбар. Так, засадили в амбар, предварительно избив, гр-ку Русинович, у которой дома оставался грудной ребенок, то же было и с гражданкой Денисенковой. Ее вызывали на допрос ночью, приказывали везти налог, когда она сказала, что не может отлучиться из дому, где у нее грудной ребенок, Жирюхин и Петько посадили ее в холодный амбар, где она просидела двое суток, оставив на произвол судьбы шестерых детей и грудного ребенка. …В 12 часов ночи вызвали к себе беременную гражданку Незленкову, муж которой уехал сдавать продналог, и продержали в холодном амбаре целые сутки. Многие тяжело заболели, как гр. Незленкова и другие. Не отставал от Жирюхина и Петько командир продовольственного отряда Шульт…» Цитирую документ, ничего не придумано. Опустим несколько мелких эпизодов мародерства и мошенничества членов РКП (большевиков). И далее: «Самое сильное возмущение со стороны крестьян с. Веселый Кут, с. Медяковское и других вызвало распоряжение Жирюхина и Петько о сдаче 12 декабря 1922 года утром, к 7 часам, в счет продналога мяса. Жители упомянутых сел, получив устное приказание, несмотря на 12 часов ночи, сразу же принялись резать свой скот. Повсюду по деревням запылали костры из соломы, тростников и дров, при свете которых резали коров, телят, баранов, не считаясь с тем, племенной ли это скот, рабочий или стельный… Здесь же, у костров, население обваловывало туши. У тех граждан, у коих не было дома мужчин-хозяев, резали скот красноармейцы продотряда, не спрашивая согласия хозяек и ловя первое попавшееся под руки животное. Жуткость той темной ночи усиливалось еще раздававшимися со всех концов воплями и плачем жителей, ревом и мычанием быков и коров, блеянием овец… …Разделывали так неумело, что туши оказались настолько запачканными, что большинство из них заготконтора не приняла. Недаром эту страшную ночь население назвало «варфоломеевской», «страшным судом», «огненной метлой»… Только в селе Веселый Кут было зарезано около 500 животных, в том числе 50 коров, выброшено из утроб 50 телят, зарезано 112 овец, выброшено из утроб 112 ягнят… Подобные действия нарушили политическое равновесие в Купинском районе…»