Символ космического лидерства СССР превратился в символ застоя

Ровно 45 лет назад была запущена первая в мире долговременная орбитальная станция «Салют-1» – безусловный успех отечественной космонавтики. Изначально ее предполагалось наделить военными функциями, но в итоге она стала символом «миролюбивой внешней политики СССР», а впоследствии – еще и символом «застоя», который, возможно, стоил нам полета на Марс.

В настоящее время вокруг Земли вращается МКС, продолжая дело станций типа «Салют» и «Мир». Как и практически все крупные космические программы, долговременные орбитальные станции (ДОСы) стали порождением политики. После проигрыша Америке «лунной гонки» в конце 1960-х годов работники советской космической отрасли получили, как вспоминал соратник главного конструктора Сергея Королева академик Борис Черток в своей книге «Ракеты и люди» примерно такую установку из ЦК КПСС: «Нельзя допускать у народа даже мыслей о каких-либо наших неудачах в космосе. У нас свой путь, своя дорога, а если американцы тоже добиваются успехов, то это где-то в стороне от нашей генеральной линии». 

Раздумья о том, как компенсировать неудачу советской лунной программы, «терзали», по словам Чертока, «не только высших руководителей». Они буквально «висели в воздухе». Первым наполнил такого рода мысль конкретным содержанием другой конструктор ракетно-космической техники Владимир Челомей (его самое известное детище – ракета-носитель «Протон»). В 1967 году его ОКБ-52, впоследствии переименованное в Центральное конструкторское бюро машиностроения (ЦКБМ), приступило к разработке проекта орбитальной станции. Возможность создания подобной техники подкреплялась и наличием вышеупомянутого «Протона». Этот носитель мог вывести на околоземную орбиту 20 тонн – более чем достаточно, чтобы запустить в космос ДОС. 

Станции Челомея было присвоено наименование «Алмаз». Формально эта ДОС разрабатывалась по заказу Министерства обороны. По первоначальному проекту она должна была состоять из самой станции, спускаемого аппарата для возвращения экипажа на Землю и большегрузного транспортного корабля снабжения (ТКС). Главной задачей этой ДОС (у Челомея предпочитали аббревиатуру ПОС – пилотируемая орбитальная станция) была разведка.

Впрочем, пальма первенства в выдвижении идеи использовать пилотируемую орбитальную станцию в качестве разведчика принадлежит США. 10 декабря 1963 года Америка обнародовала планы создать под эгидой Пентагона так называемую Обитаемую пилотируемую лабораторию (Manned Orbital Laboratory – MOL). Официально MOL предназначалась для научных исследований, но одной из ее главных функций была космическая разведка. Однако по мере совершенствования беспилотных космических разведчиков необходимость в столь дорогостоящем сооружении постепенно отпала, и программа была закрыта в июне 1969 года – за месяц до посадки «Аполлона-11» на Луну.

От СССР – всему миру

В ОКБ Королева также не оставили без внимания тематику орбитальных пилотируемых комплексов. Там стали разрабатывать проект многоцелевой космической базы-станции (МКБС). Как и челомеевская ПОС, она создавалась для разведки, однако в большей степени соответствовала своему названию «база». Предполагалось, что в МКБС будут заходить другие космические аппараты (КА), главным образом разведчики, для сдачи своих фотоматериалов, зарядки новой пленки, заправки топливом, профилактики и ремонта. Это позволило бы продлить срок службы данных КА. 

Впрочем, МКБС должна была исполнять роль не только станции «техобслуживания» для спутников. Планировалось оснастить ее различными видами противоракетного и противолучевого оружия. Идея строить подобные орбитальные «дредноуты» приходила в голову не только советским конструкторам. В 1950-е годы Вернер фон Браун – один из главных творцов космической программы США предлагал вывести на околоземную орбиту станцию с крылатыми и обычными атомными бомбами на борту. 

Итак, Кремлю предстояло выбрать, кто будет строить первую ДОС: предприятие Королева или Челомея? Выбор пал на первое. Отчасти это было обусловлено умелым лоббированием интересов своей фирмы сотрудниками королевского КБ, включая «родственные связи» данного КБ и Кремля (ведущий конструктор по ДОСам Юрий Семенов был женат на дочери члена Политбюро ЦК КПСС Андрея Кириленко), отчасти – внешнеполитическими факторами. «Королевцы» не только заявили, что создадут станцию быстрее «челомеевцев». Они предложили сделать ее гражданской, открытой для международного сотрудничества. Чисто военный «Алмаз», работы над которым к тому же заметно выбивались из графика, такой возможности, разумеется, предоставить не мог. Кремль ухватился за эту идею – стать пионерами в области объединения усилий разных стран за пределами атмосферы пришлось по вкусу советским вождям. Это подчеркнуло бы миролюбивый характер внешней политики СССР. Но нужно было торопиться, пока американцы не додумались захватить с собой на Луну кого-либо из своих европейских союзников. 

Скорость создания первой ДОС была достигнута путем «конфискации» у Челомея уже готового корпуса «Алмаза» (что, разумеется, вызвало у этого конструктора яростные протесты). «Королевцы» начинили ее своим оборудованием, значительная часть которого была разработана для корабля «Союз» – и «Салют-1» был готов. Впрочем, челомеевские станции все же «увидели» космос под наименованиями «Салют-2», «Салют-3» и «Салют-5».

Из них меньше всего повезло «Салюту-2»: станция стала терять герметичность еще до того, как на нее прибыл первый экипаж, и через два месяца после запуска была сведена с орбиты. «Салюты» 3 и 5 хотя и непродолжительное время, но смогли поработать с космонавтами на борту. Все последующие «Салюты» – 6 и 7, а также «Мир», были произведениями королевской фирмы.

В мечтах о Марсе

Именно это словосочетание использовал в 2000 году заместитель генерального конструктора РКК «Энергия» Юрий Григорьев, когда говорил об околоземной пилотируемой космонавтике. Как генератор новых знаний и технологий она уже давно перестала оправдывать себя с точки зрения тех средств, которые тратятся на ее поддержание.

Данный тезис подтверждается и опытом МКС. Для стран – участниц данного проекта (за исключением России) это первый обширный опыт длительной пилотируемой внеземной деятельности. По этой причине они решили «выжать» из комплекса все что можно, согласившись продлить период ее эксплуатации до 2024 года (станции к тому времени должно исполниться 26 лет, и это будет большой удачей, если она долетает до этого возраста). Однако никто из партнеров по станции не рассматривает вопрос сооружения на орбите МКС-2. США нацелились на «дальний» космос и на Марс. Европейские партнеры, Канада и Япония с большой степенью вероятности присоединятся к Америке, ибо союз с ней будет поднимать их космические отрасли, а следовательно – их науку и технику в целом.

Впрочем, нельзя сказать, что США потеряли интерес к орбитальным станциям. Они, вероятно, будут строиться и впредь, но уже частным бизнесом. Несколько дней назад к МКС был пристыкован надувной модуль BEAM, разработанный и построенный американской компанией Bigelow Aerospace. Он должен проработать в составе станции как минимум два года. Но в планах Bigelow есть и куда более амбициозный проект – вывести на орбиту к 2020 году надувной модуль объемом 330 кубометров (отсюда и название модуля В330). Он может быть пристыкован к МКС, а может совершать полет в качестве автономной станции. Потенциальные клиенты – НАСА, прочие государственные организации, частные компании, а также космические туристы. 

Приступает к строительству своей околоземной станции Китай, но для него как страны, чей опыт пилотируемой деятельности пока сводится лишь к пяти краткосрочным полетам (два из которых, правда, уже включали в себя стыковку с прототипом пилотируемого орбитального комплекса), подобный шаг на пути освоения космоса вполне оправдан.

Что же касается России, то в условиях отсутствия внятной космической стратегии и отложенных на период после 2030 года планов повторить американскую лунную программу «Аполлон» намерение построить некую на сей раз «русскоцентричную», высокоширотную, периодически посещаемую преемницу МКС, время от времени озвучиваемое в СМИ, производит впечатление соломинки, за которую пытается схватиться утопающий. Без подобной станции вся пилотируемая деятельность Росси на орбите сведется к полетам кораблей Союз» (которым в 2024 году исполнится уже 57 лет) по сценариям 1960-х годов, когда корабль с экипажем из двух–трех человек отправлялся на несколько дней на орбиту в автономный полет. Напомним, что рекорд продолжительности такого рода миссий, установленный в 1970 году экипажем «Союза-9», составил 18 суток.

В условиях упомянутого «кризиса жанра» оправдать строительство преемницы МКС пытались приданием ей новых функций. Например, «сборочно-обслуживающего» цеха, где собирались бы и проходили мелкий ремонт космические аппараты, орбитального предприятия по производству лекарств или неких элементов для электронной промышленности, или же «смотровой площадки», откуда космонавты наблюдали бы за Землей (функция, с которой уже давно справляются автоматические аппараты, которые намного эффективнее и дешевле людей). Правда, никакого бесспорного научного или технико-экономического обоснования наделения станции подобными функциями представлено не было. Видимо, действительно ее (если она когда-нибудь будет создана) нужно вывести на орбиту просто для того, чтоб космонавтам было куда летать. Это косвенно подтвердил новый директор по пилотируемым программам Роскосмоса Сергей Крикалев, когда сказал в интервью «Известиям», что «станцию на орбите, постоянный доступ туда иметь нужно, но людям на орбите постоянно, я считаю, быть не обязательно». 

Что же касается МКС, то этот комплекс можно и нужно гонять по орбите до тех пор, пока стоимость его эксплуатации из-за множащихся отказов не станет запретительно высокой. Однако не нужно забывать, что на нынешнем этапе развития мировой космонавтики (определяемом в первую очередь достижениями космических программ России и США) околоземная станция – это всего лишь «тренажер», позволяющий подготовиться к освоению «дальнего» космоса. С учетом обмена опытом и информацией можно сказать, что мировое космическое сообщество занимается этой подготовкой уже 45 лет и, возможно, будет заниматься еще восемь (до окончания полета МКС). Попытки продолжить кружение вокруг Земли за пределами проекта МКС будут убивать своей бессмысленностью интерес к космонавтике со стороны политиков и общества и, как следствие этого, финансово обескровливать пилотируемую космическую деятельность, способствуя ее вырождению.