Безрукие атланты А кто восстановит Северную Пальмиру?..
Безрукие атланты
А кто восстановит Северную Пальмиру?..
СМИ сообщили, что российские саперы успешно завершили разминирование исторической части сирийской Пальмиры и в город постепенно начинают возвращаться жители, бежавшие от головорезов ИГИЛ.
Операция по вызволению и разминированию древнего города стала предметом гордости не только российских военных, но и властей предержащих.
Президент лично звонил генеральному директору ЮНЕСКО Ирине Боковой и поздравил с освобождением Пальмиры, обговорив и дальнейшее восстановление того, что еще можно восстановить.
Дело в том, что воины «Исламского государства», посетившие столицу Пальмирского царства в мае 2015 г. и задержавшиеся там почти на год, на славу здесь похозяйничали, уничтожив древние колонны, храм Бэла (I век), храм Баал-Шамина (II в.), фигуру льва (I в. до н.э.) и даже несколько мусульманских усыпальниц.
Все это теперь планируется воссоздать, причем восстановление станет совместным международным проектом под эгидой ЮНЕСКО.
Готовность принимать участие в проекте уже выказал Эрмитаж.
Директор музея М.Б. Пиотровский заявил, что Пальмира должна быть «и памятником, которым можно любоваться, и памятником той трагической страницы, которая в ее жизни произошла, и музейщикам, которые там погибли».
В самом деле, главный смотритель музейного комплекса Пальмиры Халид аль-Асад был похищен и казнен террористами в августе 2015 г. по обвинению в изучении «идолов», общении с «неверными» и отказе выдать «Исламскому государству» древние сокровища Пальмиры.
Об участии сотрудников Эрмитажа в спасении и возрождении древней столицы М.Б. Пиотровский уже говорил и с президентом России и с главой ЮНЕСКО, предложив, например, переориентировать йеменскую экспедицию, в которой участвуют сотрудники Эрмитажа, Музея Востока и Института востоковедения, на Сирию.
Такое внимание Петербурга к Пальмире вполне понятно.
Между городами давно уже существует прочная связь.
И это несмотря на то, что ко времени возникновения Петербурга Пальмира давно и основательно была заброшена, превратившись в заурядное поселение с незаурядным прошлым.
В Ветхом Завете говорится:
«И построил Соломон Газер и нижний Бефорон, и Ваалаф и Фадмор в пустыне…» (3 Цар 9:17–18). Фадмор, или Тадмор, – это и есть Пальмира, получившая такое название в греко-римский период.
Расцвет ее пришелся на I–III вв. н.э.
Здесь Восток встречался с Западом, здесь пересекались торговые пути, сюда свозили лучший товар, и город, украшенный колоннами, полнился людьми.
Апогей Пальмиры связывают с именем царицы Зенобии.
Но с ней же связан и упадок города.
Военные победы царицы сменились поражением, когда Пальмира была захвачена войсками Рима, а сама царица пленена.
Впоследствии город пытались восстановить, но прежнее могущество уже не вернулось к Пальмире.
Ушли купцы, уехала знать, и вчерашняя блистательная столица постепенно опустела.
Но все же памятным оставалось время, когда, по словам русского советского археолога Б.В. Фармаковского,
«древняя Пальмира была одним из выдающихся культурных центров на Востоке. И здесь было общество, у которого искусство было существеннейшей потребностью жизни, которое любило и преклонялось перед его создателями».
Общего между Санкт-Петербургом и Пальмирой видят немало.
Исторический Санкт-Петербург, как и Пальмира, входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Оба города возникли по царской воле в неприспособленном и неудобном месте, только один среди песков, другой на болотах.
Оба города отличаются красотой и оба изобильно украшены колоннами.
И Петербург, и Пальмира были столицами империй.
И там и там процветали искусства.
В истории обеих столиц расцвет и славные победы связаны с именами правительниц-женщин.
Кстати, именно при Екатерине II Санкт-Петербург стали называть Северной Пальмирой, или Пальмирой Севера.
В XIX в. поэтическое сравнение встречается у К.Ф. Рылеева, у К.Н. Батюшкова, у А.С. Пушкина…
И к сегодняшнему дню выражение настолько полюбилось петербуржцам, что стало вторым, правда, неофициальным наименованием города.
Во всяком случае, словосочетание «Северная Пальмира» встречается в Петербурге на каждом шагу, начиная маркой мороженого и заканчивая названием скорого поезда.
Но помимо всех перечисленных сходств между Петербургом и Пальмирой есть и еще одно сходство, весьма, надо сказать, зловещее.
Министерство обороны РФ опубликовало видеозаписи разминирования Пальмиры.
По всему городу были буквально разбросаны всевозможные взрывные устройства.
Взорваться могло что угодно, где угодно и когда угодно: водопроводная труба, дверной звонок, электрический выключатель.
Дотронувшись до обычного предмета, человек, сам того не подозревая, мог привести в действие адскую машину. Вполне естественно, что в городе, где смерть выглядывает из-за каждого камня, страшно жить и передвигаться.
А потому честь и хвала российским саперам, сохранившим остатки древнего города и позволившим людям вернуться в свои дома.
Но кто восстановит и «разминирует» Северную Пальмиру?
Ведь с некоторых пор ходить по улицам Санкт-Петербурга стало почти так же страшно и опасно, как и по улицам усеянной взрывчаткой Пальмиры сирийской.
Вот лишь несколько случаев.
В 2004 г. с дома №23 на Литейном проспекте упал большой кусок лепнины.
Несколько человек получили травмы.
При этом одна из потерпевших перенесла сложную операцию, две недели находилась в коме, прошла курс реабилитации, а в результате уже несколько лет не выходит из дома, без посторонней помощи не может ни есть, ни ухаживать за собой.
Полная потеря работоспособности.
В 2010 г. на углу улицы Союза Печатников и Лермонтовского проспекта кусок лепнины размером со стол упал на голову молодого мужчины.
И опять кома, операция, инвалидность, потеря работы. По счастью, пострадавший хотя бы частично восстановился.
В 2011 г. с пятого этажа дома №3 по переулку Талалихина на голову женщине упал кусок эркера.
Пострадавшая очнулась через сутки, когда была уже сделана операция, продолжавшаяся пять часов.
Спустя полгода прошла и вторая операция по установке титановой пластины. После этого женщину не оставляют головные боли и головокружения, она не может работать, боится выходить на улицу.
В 2012 г. на Невском проспекте кусок лепнины убил двадцатитрехлетнего рабочего. Молодой человек только недавно вернулся из армии, пошел работать.
В 2013 г. обрушилась лепнина с дома №64 по Загородному проспекту. Пострадавший молодой петербуржец отделался травмой средней тяжести...
Уже в 2016 г. произошло несколько нашумевших случаев.
В феврале на том же Литейном лепнина упала на голову пятнадцатилетнего подростка.
Молодой человек отделался сотрясением мозга.
Да и то, со слов врачей, спас его капюшон.
До сих пор памятен и мартовский случай, когда на приезжего из Иркутска лепнина рухнула на Невском проспекте.
Подобных случаев множество, рассказать обо всех просто не представляется возможным.
Зимний Петербург славится своими «сосулями», тоже падающими в самый неподходящий момент на головы ни о чем не подозревающих прохожих, летом – осыпающейся лепниной.
Как это ни странно, но причина падения и сосулек, и лепнины одна и та же – износ зданий, отсутствие полноценного ремонта и обслуживания и какая-то путаница в законодательстве.
Если в случае с сосульками говорят о необходимости своевременной очистки крыш и герметизации чердаков, то с лепниной все несколько сложнее.
Более того, несвоевременная чистка крыш, когда слежавшийся снег или лед сбивается ломом, может закончиться повреждением кровли, что, в свою очередь, приведет к нарушению гидроизоляции, следствием чего и станет осыпающиеся штукатурка и лепнина. Получается замкнутый круг.
Профессор СПбГАСУ А.М. Харитонов считает, что обследование домов на предмет повреждений и трещин следует производить не реже чем в пять–десять лет.
Но кто будет простукивать каждый дом в центре Питера хотя бы раз в десять лет?!
Власти города уверяют, что даже крыши вовремя очистить невозможно, поскольку в городе катастрофически не хватает кровельщиков. Что уж говорить об установке лесов и простукивании…
Более того, когда-то питерские дома имели свои паспорта.
Но потом, как и многое другое в стране, паспорта потерялись.
Базы данных состояния кровель и лепнин просто не существует, поэтому и контроль над разрухой установить невозможно.
Другими словами, системы контроля и учета просто не существует, старые дома предоставлены сами себе, а ремонт носит случайный и порой декоративный характер.
Другой профессор СПбГАСУ, С.В. Семенцов, считает, что ремонт фасадов проблемы износа зданий не решает: «Стены в порядок не приводятся, они – гнилые. Фундамент, кровля в таких домах тоже нуждаются в ремонте. А реставрируется только лепнина. Это приводит к тому, что через какое-то время эта лепнина снова упадет».
В нашей стране очень любят во всем обвинять климат.
Иногда его, правда, похваливают.
Но в основном это в тех случаях, когда речь идет о генерале Морозе.
В остальных случаях климат виноват во всем –
во внезапном начале зимы в ноябре
или неожиданном таянии снега в апреле,
в плохих дорогах, разрушающихся зданиях.
А ведь как было бы хорошо: круглый год +25, легкий бриз, дождик по расписанию, дороги, как монолит, капитальный ремонт сводится к побелке…
Климат действительно суровый: влажность, осадки, резкая смена температуры.
Но организация жизни в условиях сурового климата – это дело рук человеческих.
К тому же нанимающимся на службу чиновникам никто и не обещал в Санкт-Петербурге субтропики.
Кроме того, работа чиновника в том и заключается, чтобы уметь организовывать и поддерживать нормальные условия жизни сограждан в любых условиях.
И если кто-то с этим не справляется, значит, это плохой чиновник.
Ведь климат климатом, а путаница с законом так и не решена.
Во всяком случае, до сих пор непонятно, кто должен ремонтировать ветшающие здания.
Когда-то всем занималось государство.
Но потом начались разговоры об эффективных собственниках и менеджерах.
Закончилось это, как известно, тотальной приватизацией.
Причем так спешили, что подумать о последствиях не успели.
И дело не только в уничтоженных заводах и колхозах.
Другой пример – исторический центр Колыбели трех революций.
Во многих исторических зданиях расположены квартиры, и у каждой квартиры есть свой собственник.
Однако собственники квартир к ремонту дома не имеют никакого отношения, в частном владении находится только квартира, но не сам дом.
Принудить жителей восстанавливать лепнину на карнизах невозможно не только потому, что в этом случае Петербург рискует стать «колыбелью» в четвертый раз, но и потому, что при передаче здания от одного собственника к другому должен был быть произведен капитальный ремонт.
Другими словами, прежде чем отдавать на приватизацию квартиры, государство было обязано дома отремонтировать.
Сделано этого не было, а потому заставить горожан самим следить за своей лепниной не получится.
Но помимо естественного разрушения Петербург уничтожается рукотворно.
Ситуация хорошо знакомая по Москве: исторические здания сносятся, на их месте появляются торговые и деловые центры.
В 2006 г. в Северной Пальмире возникло движение «Живой город», его участники пытаются оказывать сопротивление чиновникам, экспертам и предпринимателям, которые в подобных случаях ничем не лучше парней из ИГИЛ.
Ведь за последние двадцать лет в разных городах России было варварски уничтожено огромное число исторических зданий, памятников истории и культуры.
Даже когда производится реставрация, время от времени случается нечто трагикомическое, как, например, с маскароном на Мясницкой в Москве, когда рабочие-штукатуры приняли решение о реставрации маски бога Меркурия силами своего коллектива.
«Наш город, – взывают участники «Живого города», – это не только город дворцов, разведенных мостов и белых ночей. Это еще и город заброшенных домов, безруких атлантов, изувеченных кариатид и исчезающих маскаронов – безмолвных стражей нашего города». Если бы только ваш…
Конечно, сирийская Пальмира достойна разминирования и реставрации.
Люди со всего мира должны и дальше приезжать любоваться древними колоннами, а сирийцы – вернуться под родные кровли.
К тому же, как уверяют, восстановление Пальмиры – это восстановление имиджа России как страны миролюбивой и ни о чем так не пекущейся, как об общечеловеческом благе.
Но очень бы хотелось, чтобы власть уделяла не меньше внимания и родным стогнам, где люди продолжают падать замертво от обрушивающихся на их головы каменных «бомб».
Очень бы хотелось, чтобы всеобщая неразбериха была бы наконец преодолена, чтобы чиновники-«террористы» понесли кару, а все объекты родной истории и культуры восстали бы если не из руин и пепла, то хотя бы из полуразрушенного состояния.
И если с сирийской Пальмирой все уже более или менее ясно, то как быть с Пальмирой Северной, а равно и с прочими российскими городами, остается загадкой.
Светлана ЗАМЛЕЛОВА
Комментарии