Путин и его эстрадное ТВ шоу

Ему трудно, но он справляется. Владимир Путин на своей традиционной многочасовой пресс-конференции не разочаровал своих сторонников и, напротив, вызвал горькую улыбку у своих противников, когда отвечал на вопросы, поступающие из всех уголков его родины. Ругается ли он, когда раздражен, спросил кто-то. «Да, но только на самого себя», — был ответ кремлевского правителя. Вероятно, в этот момент он сам осознал, что пресс-конференция уж слишком похожа на кабаре, поэтому тут же добавил: «Ругаю ли я когда-нибудь подчиненных? Конечно, но только потому, что злюсь сам на себя».

С Путиным легко смеяться, как и бояться его, потому что он опасный, вскормленный КГБ человек, одержимый стремлением войти в историю как соперник, или, быть может, даже покоритель, западных ценностей и цивилизации, основанной на свободе вообще. Мало кто из нормальных людей может питать иллюзии в отношении его насильственных наклонностей, жестоких методов правления и цинизма. Однако по-прежнему нелегко понять, почему россияне видят его иначе, и почему он, собственно говоря, им импонирует настолько, что на выборах Путину даже не нужно ничего фальсифицировать. Ответ требует погружения в русскую душу, а это задача, разумеется, сложная и под силу, в идеале, скажем, Достоевскому или другому великому человеку.  

Но одна вещь очевидна уже на первый взгляд. То, что при прослушивании Путина вызывает у нас мурашки по телу, большинству россиян дает ощущение удовлетворения и взаимосвязи с ним — человеком, который в их глазах возвращает стране мировую значимость и достоинство. И уже поэтому есть смысл обсуждать эти эстрадные концерты, на которых российский президент записывает вопросы.

На вопрос о плохом состоянии дорог где-то в Сибири он ответил в том духе, что вот уже отдал приказ об их ремонте. Такие четырехчасовые пресс-конференции Путина как раз приоткрывают нам российскую душу.

Однако, конечно, нельзя забывать о цензуре. Разумеется, президенту нельзя задать по-настоящему жесткий вопрос, поэтому ни одного подобного вопроса и не прозвучало. Почему, аннексировав Крым, Россия нарушила Будапештский меморандум 1994 года, в котором Москва обязалась соблюдать территориальную целостностью Украины? Кто поверит, что убийство Бориса Немцова в нескольких метрах от Кремля не было делом рук российских спецслужб? Что Путин думает о кадрах, на которых тягач везет систему «Бук» без одной ракеты, и которые были сделаны в день, когда над Восточной Украиной был сбит малазийский гражданский самолет? Тягач ехал из контролируемого сепаратистами региона в Россию. В общем, ничего подобного не прозвучало.

Но беспокоит ли россиян, что этих вопросов нет? Хотят ли они вообще задавать Путину подобные вопросы? Или же они больше хотят развлекаться и тупеть, опьяненные ощущением нравственного суверенитета, а по сути нигилизма, проявляющегося, например, в вопросе о том, кого Путин спас бы из воды — турецкого президента Эрдогана или главу украинского государства Порошенко. Путин, как известно, ни к одному из них не испытывает дружеской симпатии. «Если кто-то решил утонуть, спасти его уже невозможно», — таков был красноречивый ответ. Мы будем управлять жизнью и смертью. Кто тонет — пусть тонет. Это его проблемы. Мы — нечто, они — ничто. Путин умеет удовлетворить спрос, который сам хитроумно навязал людям.