Русский Абсурд - Три революции 20-го века!

Что можно сказать об октябре 1917 года? Очень хорошо сказал по поводу революции Феликс Разумовский, ведущий передачи «Кто мы?».  Абсурд – вот наименование Русской революции. И не важно, о какой идёт речь. О февральской ли, об октябрьской или о революции 1905 года. Что такое вообще абсурд? АБСУРД (лат. absurdus — нелепый, от ad absurdum — исходящий от глухого) — термин интеллектуальной традиции, обозначающий нелепость, бессмысленность феномена или явления. Почему абсурд?

Революция 1905 года одна из самых нелепых страниц истории. Кровавое воскресенье было – факт, но создано оно было чисто министерством внутренних дел Плеве.

«В 1881 году социалист Зубатов, потрясенный убийством Александра II, отказывается от социалистических идей и приходит на службу... в полицию.

В дни коронации Николая полковник Зубатов уже был начальником Московского охранного отделения. Бывший социалист задумал фантастический опыт: бороться с социа­листами за влияние на рабочих при помощи... полиции! И полиция начинает создавать рабочие союзы.

Теперь при забастовках полиция старается держать сторо­ну рабочих. Зубатов заставляет капиталистов идти на ус­тупки. И добивается успеха. В 1902 году тысячи рабочих заполнили древние площади Кремля. Исполняли хором «Боже царя храни». Молились о здоровье Государя импера­тора на коленях, обнажив головы. Генерал-губернатор Москвы, великий князь Сергей Александрович, благода­рил рабочих за верность престолу. Газеты Европы с изум­лением писали о невиданном зрелище — полицейском со­циализме... Но как всегда в России, реформатор Зубатов в конце концов был уволен со службы. Однако его союзы продолжали жить.

И вот в 1905 году в Петербурге, в среде зубатовских рабо­чих союзов, появляется священник Гапон. В эти трудные годы военных поражений и оскудения Гапон призывает ра­бочих пойти к царю с петицией, рассказать о бедствиях про­стых людей, о притеснениях фабрикантов.

Шествие рабочих назначено на 9 января. С хоругвями, портретами царя, святыми иконами тысячи верноподданных рабочих под водительством Гапона готовятся прийти к свое­му царю.

Сама идея этой манифестации была воплощением завет­ной мечты Николая — «народ и царь», которая заставила его призвать Клопова. Теперь она должна была осуще­ствиться: простой народ сам шел за защитой к самодержцу. Свершилось!

И вдруг накануне шествия царь покидает столицу, он уезжает в Царское Село.

Всего за три дня до намеченного шествия происходит странное событие. Было Крещение... На Дворцовой набе­режной была воздвигнута «Иордань» — место для освящения воды. Под нарядной сенью — синей с золотыми звездами, увенчанной крестом, Николай присутствовал при освяще­нии воды митрополитом. После освящения по традиции с другой стороны Невы должна была торжественно ударить хо­лостым зарядом пушка Петропавловской крепости, находив­шейся как раз напротив «Иордани». Последовал выстрел... и, к ужасу собравшихся, пушка оказалась заряженной бое­вым снарядом. Чудом не угодил он в царя. Пострадал поли­цейский по фамилии... Романов!

Полиция, обычно раздувавшая подобные дела, объявила происшествие досадной случайностью. Но желаемый кем-то эффект был достигнут: Николаю напомнили страшный ко­нец деда, а фамилия полицейского прозвучала предзнамено­ванием.

Выстрел испугал царя.

Странности продолжаются. Департамент полиции отлич­но осведомлен о верноподданнических настроениях ше­ствия. Ибо устраивающий эту демонстрацию Гапон — агент этого Департамента (и будет разоблачен впоследствии Бое­вой организацией эсеров). Тем не менее спецслужба начина­ет пугать царя. Из полиции ползут слухи: во время манифес­тации произойдут кровавые беспорядки, подготовленные ре­волюционерами. Возможен захват дворца. Великий князь Владимир, командующий петербургским гарнизоном, напо­минает о событиях начала Французской революции.

И Николай уезжает в Царское Село.

В ночь шествия в казармах начинают раздавать патроны. Маршрут, намеченный Гапоном, чрезвычайно удобен для обстрела. Готовятся лазареты. В это время Гапон держит последнюю речь к рабочим — полицейский провокатор при­зывает идти ко дворцу.

Так было подготовлено Кровавое воскресенье.

Утром тысячи людей направляются к Дворцовой площа­ди. Плывут над толпой царские портреты, в толпе множе­ство детей. Впереди Гапон. На подступах к площади ждут войска. Шествию приказывают расходиться. Но люди не желают — Гапон обещал: царь их ждет. И они вступают на площадь... Раздались выстрелы. Убито более тысячи, ране­но — две тысячи... Детские трупы на снегу... Днем по го­роду разъезжают сани — в санях мертвецы, связанные ве­ревками.

Ночью после расстрела Гапон обратился к рабочим:

«Родные, кровью спаянные братья! Невинная кровь про­лилась! Пули царских солдат... прострелили царские портре­ты и убили нашу веру в царя. Так отомстим же, братья, проклятому народом царю и всему его змеиному отродью, министрам и всем грабителям несчастной земли русской. Смерть им!»

«Проклятому народом царю» — вот что написал провокатор Департамента полиции. Простреленные портреты царя...

В Царском Селе Николаю доложили, что он избавился от смертельной опасности, что войска должны были стре­лять, защищая дворец, в результате были жертвы — двести человек.

Так была создана полицейская версия события и офици­альные цифры для царя. И он записал в дневнике:

«9 января 1905 года. Тяжелый день! В Петербурге про­изошли серьезные беспорядки...

вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять, в разных местах города много убитых, раненых. Господи, как больно и тяжело!»

А потом в Царское Село были привезены два десятка ра­бочих.

Они сказали царю верноподданные слова. Николай произнес ответную речь, обещал исполнить их пожелания. Очень сокрушался о двухстах жертвах на Дворцовой пло­щади.

Он так и не понял, что произошло...

В то утро был создан его новый образ — «Николай Кровавый». Отныне так он будет именоваться революцио­нерами.

Кровавое воскресенье — один из главных поводов для будущей мести — пролог к убийству Царской Семьи.»

И далее череда ужасных событий. 4 февраля 1905 года бомбой эсера Каляева убит Сергей Александрович. Организовано покушение агентом полиции Азефом. У Николая было два пути или провозгласить диктатором Николая Николаевича или реформы. Николай подписал манифест, то есть он выбрал губительные для страны реформы. Но они не помогли бунт в Москве. Мятеж был подавлен. Витте уходит в отставку. Первая Государственная Дума была разогнана. Витте сменил Столыпин полная противоположность. Вторая Дума тоже разогнана.

Взорвали бомбу на Аптекарском острове в доме Столыпина. Сын и дочь Столыпина были ранены. Сам он не пострадал. Был принят закон о военно-полевых судах.»

Февральская революция случилась на пустом месте.

«...Погода в городе на Неве в конце зимы стояла неважная: холодный ве­тер гонял по улицам хлопья снега. Из-за колоссального военного напря­жения железных дорог в столице воз­никли перебои с хлебными поставка­ми. Хлеб, как и другие продукты, в стране не перевелся (малоизвестный факт: в военное время крестьяне, не мобилизованные на фронт, питались лучше обычного — ведь хлеб не выво­зили за рубеж: торговые пути были пе­рекрыты войной). Под влиянием оппо­зиционной пропаганды «перевелось» народное терпение. 23 февраля в горо­де встали хлебные очереди, и произо­шел стихийный взрыв массового недо­вольства, днем позже — политическая стачка рабочих, и, наконец, сверши­лось то, к чему немедленно приводит любая революция: экономическая жизнь была буквально парализована.

 Николай реагировал вполне опре­деленно: из могилевской Ставки он пе­редает войскам приказ открыть огонь по демонстрантам. Верные присяге час­ти подчиняются и поворачивают ору­жие против «неверных», но действуют нерешительно. Естествен и результат: 27 февраля восстает еще больше частей, расквартированных в городе Петра. Уже более 20 тысяч солдат сливаются в антимонархическом порыве с рабочи­ми, а правительство к этому, конечно, не готово... Решение «людей с ружья­ми» было вызвано прозаическими со­ображениями: поддерживать оппози­цию на Невском представлялось более привлекательным, чем идти воевать с немцем. Солдаты толпой, а иногда «по привычке» — колоннами с офицерами во главе, с развевающимися красными флагами, пришли к зданию Государ­ственной думы и объявили о подчине­нии парламенту. Такой шаг придавал бунту черты легитимности — на случай будущих репрессий... (№2 стр. 55.)»

Но отречение было неизбежно. 2 марта 1917 года два депутата Гучков и Шульгин привезли ему текст отречения в пользу Алексея. Но Николай понимал, что Алексей не сможет править и написал отречение за себя и за сына в пользу Михаила. Тот в свою очередь отрекается. «И кто же будет новым царём?» думает народ. Но никого больше не будет, если не считать того, что Ленин, Сталин и другие правители страны СССР имели полномочия не меньшую власть, но скорее даже большую. Над ними не было ни кого. В отличие от них русский самодержец подчинялся воле Господа. И называли его Боговенчаным царём, то есть властвовавшим от Бога.»

Октябрь же был вообще создан не российским народом, а подкупленным ВКПБ (РСДРП).

«А министры все бродили по залам Зимнего и ждали. Вечером к ним явилась делегация юнке­ров с вопросом «что делать»: они готовы обороняться, но хотят знать мнение правительства. Министры в свойствен­ной им невыносимо бездеятельной ма­нере предложили защитникам решать самим! В результате часть войск все же покинула дворец... Еще пример—вско­ре от ВРК пришел ультиматум: в тече­ние 2о минут сдаться. В противном слу­чае «Аврора» и пушки Петропавловки откроют огонь на поражение. Как вы думаете, что постановили министры? Совершенно верно, ничего не отве­чать, только покинуть Малахитовый зал, окна которого как раз выходили на жерла шестидюймовых орудий. Прави­тельство перебралось заседать по сосед­ству — в полутемной Малой гостиной. Выстрелов так и не последовало: Влади­мир Антонов-Овсеенко пытался их ганизовать», но гарнизон Петропавлов­ки тянул и приказа так и не выполнил. Был дан всего один залп шрапнелью -заряд разорвался во дворце, и стакан от снаряда министры той ночью приспосо­били под пепельницу. «Аврора» «отдела­лась» холостыми выстрелами (потом этой двусмысленной стрельбы возник­нет легенда об историческом старте волюции).

В те же часы Антонов-Овсеенко так­же попытался устроить и штурм Зимне­го дворца, но тоже тщетно: солдаты Петроградского гарнизона совсем не горели желанием лезть под пули. Ника­кого «приступа», вроде изображенного Эйзенштейном в знаменитом фильме «Октябрь», вообще не произошло.»

Миф о Зимнем дворце был опорной точкой для большевистской пропаганды. Оплот царя он был символом самодержавия, и его падение было психологическим.

«В целом во время «штурма» Зимне­го с обеих сторон погибли шесть чело­век и еще несколько получили раны. Вообще, эти несколько дней противо­стояния унесли 15 жизней; ранено было 5o—6о человек... А арестован­ных членов правительства препроводили все в ту же Петропавловскую крепость, где их не без злорадства поджи­дали арестованные восемь месяцев на­зад чиновники царские. Впрочем, уже на следующий день, 26 октября, министров-социалистов перевели из кре­пости под домашний арест, а потом и вовсе освободили. Остальные заявили о верности революционным заветам и тоже скоро (через месяц-полтора) вы­шли на свободу. Некоторое время, предшествовавшее разгону Учреди­тельного собрания, они даже свободно собирались на «подпольные» заседа­ния Временного правительства, при­нимали постановления и отказыва­лись признавать новую власть.»

Итого что мы имеем? Революция это абсурд – народ её не хотел – его заставили его захотеть! Большевики сделали своё дело. Страна разрушилась и это не вина Горбачёва или Ельцина – это вина всех лидеров страны после Николая Второго Страстотерпца.