Рассуждал один такой…

На днях автор этих строк почувствовал, что пришла пора навестить психиатра. Не то чтобы голову сильно напекло – просто автор поймал ее, родимую, на полном нежелании понимать логику поступков столичных властей. А вы сами понимаете, чем это чревато: сначала ты как журналист не въехал в логику, затем изложил на бумаге своё неверное понимание ситуации и тем самым заморочил голову читателям. А в итоге какой-нибудь московский суд сурово, но справедливо, распутал сбившиеся в колтун мысли заблудшего автора и вернул башку к правильному мышлению громадным иском в пользу какого-нибудь чиновника.

«Оно мне надо?» — грустно подумал автор и поплелся к психиатру. Так сказать, сверить часы. Проверить, насколько мысли доктора, своей гуманной профессией застрахованного от заходов ума за разум, совпадают с мыслями автора. А в случае несовпадения – запастись справочкой для суда. Мало ли что!

…И вот я уже битый час толкую с почтенным профессором, который – вижу по глазам! – подозревает, что у меня в голове навязчивым образом засело слово «кондиционер». Мания, однако!

«Дались вам эти кондиционеры!» — ласково утешает меня светило.

«В том-то и дело, что не дались»,— как можно тише возражаю я профессору, помня, что смирительные рубашки в дурдомах пока не отменили.

«Только хотел установить в квартире сплит-систему,— втолковываю я своему визави,— как мэр пообещал очистить столицу от «бородавок».

«Изобрел и запатентовал новый способ борьбы с косметическими дефектами?» — удивился психиатр.

«Нет, «бородавками» назвал кондиционеры директор Государственного музея архитектуры им. Щусева: дескать, у нас весь центр изуродован».

«Так это владельцы кондиционеров Москву изуродовали?» — изумился профессор.

«Типа того. Надо было, мол, напольные системы ставить. А в новых домах достаточно грамотной вентиляции. Теперь, значит, у нас не Москва, а черт-те что и сбоку кондишн. Ну, а власти ополчились на кондиционеры в целом. Хочешь установить – согласуй с ними. Уже самовольно установил – плати штраф! В жару это, конечно, аукнулось неразберихой… Между прочим, когда один москвич начал у себя на балконе, а потом и на крыше многоэтажки, ульи устанавливать, а местные власти на него взъелись, Лужков лично вступился за собрата по увлечению. Дал отпор в прямом эфире телевидения. Так что, если бы мэр на досуге не ульи конструировал, а кондиционеры, глядишь, весь город был бы в них. И называли бы эти сооружения точно не бородавками, а как-нибудь ласково. Например, шпанскими пчелками, придающими неповторимому облику Москвы особый шарм».

«А кстати, много ли домов очистили от бородавок?» — интересуется доктор, вглядываясь в мои гримасы.

«Да нисколько! Мэр переключился на что-то другое. Снежные тучи отгонять от столицы что ли, или реки переворачивать… Слава Богу, про бородавки забыл».

«Ну и хорошо,— развел руками профессор. – Не исключено, эта забывчивость в нынешнюю жару кому-то жизнь спасла. Еще в вагонах метро воздух кондиционировали бы – все бы ринулись в метрополитен».

«Вот тут у меня голову намертво переклинивает,— шепчу я, чуть наклонившись к доктору.

– В Интернете с июля 2007 года гуляет видеоролик. Один чудак обращается к мэру: мол, Юрий Михалыч, установите в поездах кондиционеры, москвичи в жару задыхаются. Логично, да? Прошло после появления ролика чуть больше года, и начальник Московского метро бодро рапортует народу, что 400 новых поездов будут оборудованы кондиционерами. Он заверил: «Пассажиры заметят, что качество поездки значительно улучшится». Правда, начальник тогда пообещал, что вся эта благодать снизойдет на нас еще через год. То есть наверху Москву к этому времени от кондиционеров очистят, а под землей, наоборот, оснастят».

«Оснастили? – спросил профессор. – Я-то на работу на машине езжу, не в курсе».

«Нет, доктор. Когда жара грянула, и начальника метрополитена спросили, где обещанные кондиционеры, он объявил, что это была абсурдная идея. Дескать, стоит ли идти на миллиардные затраты, если эффективно приборы смогут работать максимум 10 дней в году».

«Тогда у меня тоже что-то с логикой,— откинулся в кресле профессор. – Дома кондиционер поставить проблемно, в метро на работу в жару ездить опасно… Людей-то не жалко? Интересно, сколько человек скончались в результате перегрева? Хотя бы за те символические 10 дней?»

«Кто ж знает! – я не удержался и эмоционально взмахнул руками. – Дело темное. Врачи говорят: в два раза больше против обычного. Официальные лица возражают: да живы все, не поддавайтесь панике! Или даже так: умерло много, но только не от перегрева. Ни-ни! То есть людей вроде как от жары берегут, берегут, а они ухитряются от чего-то другого помирать… А между тем реально охладиться негде и нечем».

«Ну да,— согласился доктор. – В данном печальном случае человека на этом свете даже незамутненный облик Москвы не удержит. Простите меня за такую фигуру речи!»

«Видали фигуры и покруче,— успокоил я его. – Юрий Михайлович, кстати, теперь наоборот – за кондиционеры. Уверяет, что в новых домах они обязательно будут установлены. Ну, про новые дома ему, конечно, виднее».

«Где же логика?! – воскликнул профессор. – Не понравились кондиционеры – всех собак на них навешают. Получена установка беречь народ – кондиционеры, как Хрущев кукурузу, начнут повсюду насаждать».

«Да и не факт, что станут насаждать,— возразил я. – В новых домах – это за ради Бога: застройщику выгодно, лишняя прибыль от продажи квартир. А в старых… Вдруг следующее лето выдастся прохладным? А тут такие затраты. Миллиардные! Не-е-е…»

Тут я спохватился: «А я, профессор, как по-вашему – правильно рассуждаю?»

«Правильно, голубчик, конечно, правильно! Справку на сей счет выписать?»

«Да на кой она мне? Такая справка как раз не спасет…»

«Ну, а душой покривить, мой друг, я увы, не могу,— с сожалением промолвил профессор. – Дело чести и профессиональной этики. Успехов!»

Пожав протянутую руку, я вышел из дверей лечебного заведения в мир абсурда, который, как мне уже давно мерещится, логика покинула окончательно. Ну и кому от этого хорошо? Только психиатрам.