РУССКОЕ "ДНО"

#Русский характер

Сегодня многие задаются сакраментальным вопросом – «почему пал Советский Союз»? Ответ очевиден, но русские люди никогда не найдут этот ответ, потому что у них нет данных для того, чтобы видеть правду. Русский человек – это самый косный человек в мире, который видит свою правду только в «вечности», не изменяющейся никогда. Его враги – это все движущиеся внешние объекты, а не он сам - не его внутренняя сущность.

Часто причиной гибели СССР называют предательство номенклатуры. Но это – не причина, а следствие. Настоящая же причина сокрыта в сердцевине всякого русского человека, склонного к окостенению в раз достигнутом положении.

Многие думающие люди ругали эту роковую черту русского характера, но и сами постепенно окостеневали в русском мире, где всегда было тяжело жить, потому что процесс торможения в нем превалировал над движением.

В чем же заключается та главная, роковая проблема, которая, словно дамоклов меч виснет над головой русского народа? А проблема состоит в том, что русские люди больше всего на свете боятся нового и потому сознательно или неосознанно ставят ему заслон. По этой же причине множатся в их квартирах старые или ненужные вещи, которые они почему-то не могут выбросить. И все из-за того, что в их подсознании застряло: что уж было кем-то поставлено, то увековечено в веках. Поставлено и пусть себе стоит. «Не ты поставил – не тебе убирать!» - так говорят они чрезмерно ретивым реформаторам, желающим что-то изменить. 

Вот так и лежит веками этот проклятый камень - неразрешимый русский «вопрос», - лежит посреди дороги, мешая свободному движению. Никто не может сдвинуть его в сторону. Камень преткновенья в русских условиях принято объезжать по бездорожью, а не убирать.

Вот тут, кстати, и вспомнилась мне одна дневниковая бунинская запись: 

«На крыльце у Алексея Пальчикова. Богат, а возле избы проходу нет от грязи и навозу…»[1]

Словно про теперешних русских сказано. Терпеливы они очень ко всякого рода навозу – физическому и ментальному. Лежит он у крыльца – и пусть себе лежит. Не ими положено, не им и убирать. Воняет? А на то он и навоз, чтобы вонять».

«Откуда-то создалось совершенно неверное представление об организаторских способностях русского народа, - писал И.Бунин. - А между тем нигде в мире нет такой безорганизации! Такой другой страны нет на земном шаре! Каждый живет только для себя. Если он писатель, то он больше ничего, кроме своих писаний, не знает, ни уха, ни рыла ни в чем не понимает. Если он актер, то он только актер, да и ничем, кроме сцены и не интересуется. Помещик?... Кому неизвестно, что представляет из себя помещик, какой-нибудь синеглазый, с толстым затылком, совершенно ни к чему не способный, ничего не умеющий. С другой же стороны – толстобрюхий полицейский поводит сальными глазами – это «правящий класс»».[2]

Что изменилось с тех пор? Ничего. Что такое «ямочный ремонт» на нынешних дорогах, как не увековечение разрухи, которая намертво прописалась в русских мозгах? Что означают погибшие предприятия, разрушающиеся, взрывающиеся и горящие дома? И осталась тоска бунинская – «лес всё рубят»… Бунин писал в своих дневниках: 

«Пьяный мужик шел и кричал:

“Проем усё именье. 

Сам зароюсь у ”»

В этом вся Русь. Жажда саморазорения, атавизм».[3]

Стоит ли удивляться, что обветшала и рассыпалась в прах царская Россия, обветшал и зарос плесенью СССР? То же самое произошло и с церковью, погрязшей в древних ритуалах, давно утративших смысл, и, сохранивших только форму. Что же осталось? Одна номенклатурная «кощеева» игла, вокруг которой еле теплится жизнь разрушенного государства. 

Спросите любого русского – отчего это все? И он вам наговорит с три короба о плохой власти и о коварных западных врагах. Но спросите этого же оратора – хочет ли он развиваться? «Алчет ли он знания, как лев своей пищи?»[4] Читает ли он книги, написанные светочами мировой мысли? Он посмотрит с удивлением… Он даже не знает, что такое «алкание» знания, путая его с "лаканием". 

В наших школах и университетах школьники и студенты предпочитают заучивать наизусть, а не понимать. Они не верят в себя и заранее стоят перед наукой со склоненными головами и на коленях. Они не хотят ничего знать. Они готовы только преклоняться перед знанием и увековечивать его. Не из уважения к нему, а по своей лени и невежеству – чтоб уж стояло и ничего больше не придумывать. Быть субъектами знания, находиться в его центре – это не для них.

Да и не созданы в нашем государстве для этого условия.

Пассивность так разлилась в русском народе, что, глядя на его медузоподобное тело, становится жутко. Эта пассивность может означать только одно, - что русский человек созрел для рабства. Он хочет, чтобы им управляли. Он отказывается от решения собственной судьбы и судьбы своих детей.

Из этой фатальной установки и выросло после обрушения СССР нечто несуразное – то, что было извлечено из западных инструкций. В результате этой манипуляции высоколобые головы, заполнившие себя ёрническими указаниями, так и не обрели настоящего ума, который мог бы ответить на насущные вопросы. А их привычка идти в фарватере движущегося объекта, попавшего в поле зрения – оказалась самой вредной привычкой, которую только можно вообразить. Но именно эта привычка, поразив все русское общество, приобрела статус основополагающего утверждения. А ничего не поделаешь – так уж сконструировано «зрение» русского человека. 

Если его разогнать, он будет бежать, вопя: «Россия, вперед!» А спроси этого «бегуна»: «Куда несешься ты? Дай ответ. Есть ли у этого твоего «вперед» цель и точка прибытия?» Не дает ответа. Смотрит удивленно. Главное для него - нестись «вперед». Неважно куда. Важно только чувство, с которым несешься и орешь - задор, опьянение движением, товарищеское плечо рядом… 

Когда инерция этого движения иссякает - задор бежавшего скукоживается и он застывает на одном месте до самого дня своей погибели. Спроси его: «Почему ты стоишь так долго? На тебе уже появилась плесень от долгого стояния. Двигайся куда-нибудь»… И он заноет: «Куда идти? У меня нет национальной идеи! Меня никто не любит. Всё в мире так перепутано, никто ничего не понимает…» В действительности, он ждет того, кто ему «укажет» новое «вперед».

Вот такой он – русский человек, который всегда находится в ожидании некоего «господина» с поднятой рукой.

В русском обществе никогда не было и до сих пор нет ничего своего – всё привозное, всё с Запада. На почве разбора старых идей и собираются русские «говорильщики» с академическими образованиями, чтобы перебирать свои любимые старые «кубики». Эти люди, комфортно пристроившиеся к жизни, – баре, которые не собираются ни о чем думать и ничего менять. Они всего лишь «говорильщики» - таков их постоянный статус. Если их спросить – почему они ничего не делают? Они затоскуют, посмотрят на Запад и скажут: «Сделаем, как у них…» А потом рассердятся и закричат: «Не мешайте нам говорить!»

Когда смотришь на этих нерешительность людей, не желающих признать собственную умственную импотентность – опускаются руки. Вот именно в таком застойном болоте и заводится обычно плесень, именуемая предательством. «Что это – глупость или предательство?» - вопрошал Милюков, когда Россия в 1917-м стояла на краю гибели. А это и то, и другое, и всё вместе – следствия русского характера, склонного к косности.

В чем же конкретно заключается русское предательство? В непризнании умственной бесплодности лицами, которые осуществляют управление. Потеряв контроль над ситуацией, они не могут исправить положения самостоятельно. Почему? Потому что не верят в себя и в свои умственные способности. Для них поверить в это – все равно, что узреть господа Бога. Окружив себя прихлебателями, демонстрирующими исключительно ловкость рук, они оказываются перед разбитым корытом, в котором плавать уже невозможно. И тогда они говорят: «Пусть Запад нам поможет!»

Так было во все времена, когда русские искали себе заморских князей, чтобы посадить их на свой «стол». Они всегда выжидали и, тем самым, упускали последний шанс, когда можно было что-то изменить. А тот единственный русский, который сказал: «Теперь или никогда!», и вдохнул силу в уже агонизирующее государство, до сих пор бесстыдно предается поруганию нынешними политическими импотентами.

Всему виной косность и умственный застой, из-за чего в государстве и заводится плесень. А плесень не допускает никакого движения воздуха в своей среде. Она прекрасно отдает себе отчет в том, что ее способность ограничивается только обсиживанием старых вещей своими спорами. Так она увековечивает свою косность, которая в условиях русского государства, за неимением иного, становится, национальной идеей. И, если какого-нибудь русского спросят: какова его национальная идея? Он может с полной уверенностью заявить – «косность».

Экзюпери в «Цитадели» говорил, что, если в амбаре завелась плесень – бессмысленно перебирать зерно – надо сжигать амбар. Так оно, видно, и будет. Люди, которые застыли в своем отрицании жизни, по сути, уже мертвы.