Как русские придумали "русских"

 Олег Панфилов, профессор.

Известный террорист Игорь Стрелков-Гиркин сообщил в своем аккаунте, что новым членом Комитета «25 января» стал Эрик Лобах, также известный, но в других кругах. Стрелков-Гиркин приводит биографию Лобаха, где говорится о «национальности»: «до 16 лет жил в Казахстане и носил фамилию Абдрашитов (Абдрашитов - фамилия отца, Лобах - девичья фамилия матери). В 1990 году переехал вместе с родителями в Москву и сменил фамилию и стал «русским».

В моем советском паспорте тоже была указана национальность – «русский», хотя фамилия греческого происхождения. Мне тогда национальность дали автоматически, не спрашивая. Эрик Лобах стал «русским» добровольно при казахском папе и немецкой маме. Получается, что «русский» совсем не этноним, определяющий этническую принадлежность, а что-то иное – причастность к чему-то общему для группы людей, например, к криминалу. Или глобальной идее вроде имперской, когда национальность всего лишь вторичный признак, а первичный – территория. И чем больше, тем лучше.

Что такое национальность для «русского»? Греческое слово «Россия», официально принятое Петром Первым в 1721 году как обозначение империи, существенно не отличалось от Московского княжества Ивана IV Грозного, начавшего активно собирать «русские земли», захватывая территории соседей. Правда, с 1340 года уже существовало Русское королевство (или Русское воеводство) со столицей во Львове, до 1772 года, пока не было поглощено Австрийской империей. Современные российские историки не любят об этом вспоминать, хотя Русское государство было приличным по размерам и числу жителей.

Будущая Россия не созидалась, а увеличивалась набегами, оккупацией и аннексией. Как раковая опухоль в теле больного, так и «русский мир» проникал на соседние земли, сжигая города, уничтожая другие культуры и традиции. «Монголо-татарское иго» было придумано для оправдания того, что вытворяла Российская империя. В зависимости от политической конъюнктуры, раньше «иго» называли «татаро-монгольским», теперь – «монголо-татарским», хотя в полумиллионном войске Чингисхана в 13 веке не могло быть больше монголов, чем их было на земле. К планам Чингисхана создать новую империю присоединились соседи, преимущественно из тюркских народов, которых русская историография почему-то всех называла «татарами».

Будущая Россия не созидалась, а увеличивалась набегами, оккупацией и аннексией

До воцарения Петра Первого Россия жила по тщательно сохраняемым традициям, перенятым от монголов. До прихода монгольской армии, в российских княжествах не было собственных вооруженных формирований, в основном это были ополченцы, вооруженные топорами и вилами, очень редко – копьями. При Иване IV Грозном уже была сформирована армия – конница, пехота, артиллерия и даже инженерные войска. Оружие и обмундирование было схожим с монгольским, шеломы князей были привозными – из Персии или Турции, с арабскими надписями во славу Аллаха. Но жестокость Ивана Грозного была уже своей – проторусской. Монголы, захватывая территории, не меняли ни культуру, ни языки, ни религию захваченных народов, русские цари меняли все – им нужен был не только ясак (подать), им нужно было беспрекословное подчинение. Тогда о «русском мире» не говорили, но, скорее всего, подразумевали – сам Иван Васильевич был совсем не похож на современный фейс-контроль «русских», лицом он был монголоидом.

Российская империя разрасталась, увеличивалась территориями и захваченными народами. За русской армией всегда спешили чиновники министерства образования и православные священники: одни переучивали людей говорить по-русски, вторые – обращали в государственную религию.

Это было важно, потому что православный, после реформы церкви, подчинялся в первую очередь царю-императору, главе Русской Православной Греко-Кафолической Церкви, как до большевиков называлась РПЦ. Ну и конечно, чиновники, собиравшие подать с завоеванного населения. Тогда было четкое разделение жителей Российской империи на православных и «бусурман», было принято официальный термин «туземцы», для которых строили «русско-туземные школы», с тем, чтобы языковая ассимиляция проходила быстро и под контролем. Будущую массу жителей Российской империи, вне культур и корневых языков формировало крепостничество – с 1497 по 1861 годы. Почти за 400 лет сложилось послушное и безвольное население, забывшее собственную культуру и языки предков, традиции и обряды.

Петр Первый прибавил туману в формировании «русского мира», полностью переориентировал империю на Европу. Первая русская – Петербургская академия наук в 1724 году была из привозных ученых – немцев, итальянцев, французов. Гастарбайтерами на судовых верфях были голландцы, первые артисты «русского балета» и «русской оперы» - французы и итальянцы. Нахватавшись территорий империя при царе реформаторе поняла, что размер и численность населения не делают государство успешными. К тому же завоеванные народы периодически восставали и не хотели жить в империи. Нужно было что-то придумать.

19 ноября 1833 года граф Сергей Уваров при вступлении в должность 

министра народного просвещения изложил в докладе императору «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения» изложил свою теорию «официальной народности»: «Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить — имеем мы три главных: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность».

С точки зрения современной демократии, теория графа Уварова противоречит всему – права человека (преимущество одной конфессии), диктатура, основанная на подчинении императору, народность – совершенно размытое определение по содержанию, но по сути – официальная ассимиляция. Считая себя образованным, граф Уваров не терпел «европейских ценностей», боялся революций и преобразований. Нынешний «русский мир» он называл иначе – «Русский Колосс», а православие, подчиненное царю, главной идеологией.

Большевики, захватившие власть в 1917 году, отрицали все царское и проклинали «самодержавие», на самом деле создавая свою идеологию на православных традициях иконопоклоничества (культ личности), соборности (съезды и партсобрания) и литургий (здравицы, аплодисменты, переходящие в овации, коллективное исполнение «Интернационала», «Варшавянки» и «Ленин всегда живой»). Самодержавие воплотилось в вождях, православие заменено марксизмом-ленинизмом, народность – «весь как один советский народ». Теперь все обязаны любить Ленина-Сталина-Хрущева-Брежнева, беспрекословно подчиняться идеям марксизма-ленинизма, быть советским народом. Несколько поколений людей выросли в лагерных условиях, где буквально «шаг влево, шаг вправо – расстрел».

Я несколько раз перечитал доклад графа Уварова, но не нашел объяснения этнониму «русский», который граф настойчиво повторяет несколько раз: почему, согласно грамматике, он является прилагательным, а не существительным. И, по большому счету, это не этноним, а принадлежность к некоему территориальному сообществу по признакам беспрекословного подчинения царю, императору, Генеральному секретарю или президенту. «Русский» может носить фамилию татарского происхождения, польского, украинского, французского, шотландского, немецкого, итальянского. Он может быть смугл и раскос, блондин или брюнет, плюгавым или высокорослым. Сейчас он обязан любить Путина, что, в принципе, и делает, на 86 и больше процентов.

Чтобы понять, что происходит в России, важно знать, что на ее территории формировалось, восприимчиво ли население к каким-либо другим ценностям, кроме крепостничества или коммунизма. И почему «русский мир» имени Путина выглядит жалкой попыткой повторения теории графа Уварова. На самом деле, это гиперболоид, который содержит в себе конструкции на вид правильные, на деле – нереальные. У графа Уварова мало что получилось – нельзя создать лояльное население из захваченного населения. Не получилось и у коммунистов. Ничего не получится и у Путина. Кроме названия (этнонима) должно быть и содержание, а его или нет, или оно не подчиняется воле кремлевских вождей.