Реформы, реформы, реформы.

Почти все современные реформаторы  в правительствах, магически провозглашают рост экономики страны, как некую реформу.   Термин «экономика», ещё с девятнадцатого века, имел значение как народное хозяйство. То есть, это когда народ хозяйничает, как единолично, так и коллективно. Но в современном  политическом языке, экономика это уже государственная экономика, и соответственно это уже общегосударственное дело. И экономикой, уже озабочено правительство, а народ беззаботно ждёт результатов реформирования экономики правительством.

Что тут поделаешь? Куда повернул ручеёк жизни, тем руслом он и путь держит. Но только когда вдруг, ручеёк постепенно пересыхает, то это всех беспокоит. И самих реформаторов, и тех от чьего имени они реформируют свои экономики.

Ведь в плане экономической жизни любой страны, всегда существует два течения одной экономики. Одно из них придонное, а второе течение поверхностное. Придонное течение экономики, это то, что принадлежит тем людям, которые живут на земле, и взращивают земные плоды для всех. Ну а поверхностное течение экономики, это как бы сливки от придонной части. И принадлежит это течение совсем другим людям, с деятельностью, кардинально отличной от той деятельности, чем люди занимаются на земле. Эти люди, это обитатели просторных кабинетов, пассажиры приличных автомобилей, и владельцы загородных коттеджей.

Это вполне природное явление, тут вовсе не нужно волноваться. Ведь в жизни по-другому не бывает, примеров нет. Жизнь это только всегда слои или сферы чего-то. Это слои самих людей, их экономики, и многого другого.

Реформа, это  обычная задача правительства, обеспечить баланс   динамики двух экономических течений. Нужно так  это сделать, что бы одновременно  экономический поток сливок был довольно приличный  для людей кабинетов, и так, чтобы слой придонной экономики  людей земли, постоянно журчал и набирал обороты. Потому что, именно он рождает количество эти сливок на поверхности. И именно эта реформа, не получается некоторое время в реформах правительств, для всех молодых стран, без исключения. И это не зависит даже от стиля их экономики.

Правительства, должны понимать некие жизненные законы сообществ людей. Сообщества, это то, что существует для совместного выживания, но не для бизнеса исключительно. Бизнес, это только одна сторона жизни сообществ, как одна сторона медали. Бизнес, это то что берёт, и присоединяет к себе без отдачи. А вот жизнь сообществ, это полный цикл, это одновременно и бизнес, и воспроизводство утраченных ресурсов. Это строжайший баланс отдельных течений общей экономики.

А теперь самый важный вопрос! Способны ли молодые правительства молодых стран, справится с этой простой школьной задачкой, о двух экономических течениях для двух категорий людей в экономике? Ответ прост, теоретически они способны, а на практике нет. Они берутся за это с энтузиазмом, пробуют, искренне веря в то что делают, но выходит промашка. Свой карман, и карман сотоварищей по кабинету, перевешивает общие интересы.

Корысть людей, экономики верхнего течения, морозит развитие динамики нижнего течения. И вся экономика при этом, падает. Это такой синдром голодной памяти, когда люди ненасытно едят, и их организм забывает при этом, что они уже долго и непрерывно едят.

Это болезнь, присущая молодым странам. Это когда множество людей, чужих друг другу, занимают пустую территорию, и пытаются разбогатеть, не учитывая при этом присутствие рядом своих соседей, или вообще других людей. Это так же, болезнь постсоветских стран, где правительства стараются разобщить местные сообщества, и ослабить их придонные потоки экономики.

Это, например, когда местный банк или ростовщик, по максимуму грабит людей своего небольшого города, и не учитывает того, что в этом городе, люди ещё не скоро восстановят потери, и долго будут нищими. А в другом городе, поле деятельности всегда занято. И эти разбогатевшие люди, со временем сами станут банкротами, не смотря на крупный куш, полученный от грабежа. А ведь у них, был другой путь, когда и банкир и клиенты, связаны одной сетью взаимовыручки, которая не даёт тонуть, целому городскому сообществу, и не тормозит его экономическую жизнь. Такие отношения, складываются не сразу, они требуют времени.

Или, например, это явление золотой лихорадки. Тут люди думают, что добыв самородок величиной с лошадиную голову, они смогут жить беззаботно в окружении чужих людей многие годы, и без взаимовыгодных связей с ними. Бесполезно. Никто не сможет жить богатым, в среде нищих. Где и на что, этим людям тратить богатство? Рано или поздно они будут банкротами, если не создадут сеть взаимной выручки, которая позволяла бы людям их сообщества, параллельно жить экономически благополучно. А для параллельной жизни единой сетью, людям не важно насколько их соседи богаты, им важно что бы в их общей сети все могли просто благополучно жить, и что бы все, инвестировали друг в друга.

Не состоятельны также планы людей кабинетов, делать бизнес на одних людях, а жить в других местах, где живут другие состоятельные люди. Им всё равно придётся вернуться на ту поляну, которую они когда-то опустошили. Другие богатые люди, им не посочувствуют и не подвинутся, и деньжат не подкинут. Им достаточно только заподозрить, что поляна соседей пуста, и  не даёт стабильной прибыли, и если этот сосед не инвестирует средства в  поляну своих доходов, он не партнёр другим соседям. Он не садовод, он разоритель. А эра бизнеса разорителей  уходит. Нет свободных территорий для разорения. Всё занято! Разорил и сиди на бобах.

Реформа правительства,  заключается  в том, что бы отбросить эгоизм  людей кабинетов, и взращивать потоки придонной  экономики  людей земли. Тут сливки сами появятся Но без возникновения отдельных независимых экономических сетей свободных сообществ, это невозможно сделать. Все страны  этот путь прошли, остались постсоветские.

Любое постсоветское правительство, это правительство имперского толка, оно против свободных сетей придонной экономики. Поэтому, любая реформа, любого нового правительства экономически унитарного типа, не состоятельна до тех пор, пока страна, это только один поток экономики. И это только одно поле, с которого собирают единый урожай.