Солдаты Третьей мировой

В целях безопасности имена некоторых персонажей изменены

- Ну и что я тебе говорил? Теперь слышишь, на каком языке они разговаривают?

Удивлённо оборачиваюсь и вижу двух мужчин. Один невысокого роста, смуглый. Второй высокий, жилистый, светловолосый, белокожий и голубоглазый, но в чертах лица всё же угадывается уроженец гор.

«Чеченец или осетин» - думаю я.

- Привет девчонки! - говорит голубоглазый. - Меня зовут Ислам. Мы с другом увидели вас ещё на входе и поспорили, кто вы по национальности. Француженки - страшные. Посмотрите хотя бы на эту - кивает в сторону кассирши. - Меня зовут Ислам. Приятно познакомиться!

Мы покупаем свой хлеб, они берут «по пивку», что заставляет меня усомниться в сделанных первоначально выводах относительно национального происхождения Ислама. Идём на кассу. По дороге выясняется, что Ислам - бывший боевик, был ранен, в Париж его вывезли на лечение, после выздоровления он здесь остался. Подходим к кассе. Ислам категорически настаивает на том, чтобы оплатить нашу покупку, состоящую из единственной буханки хлеба. И у него не хватает несколько центов! Друг добавляет, Ислам хмурит брови, и старается скрыть смущение за резкой критикой всего французского.

Выходим. Прощаемся. И, кажется - всё, больше никогда не увидимся. И вдруг Ислам хватает меня за руку и говорит:

- Запиши мой телефон!

«А нужны ли мне такие сомнительные знакомства?». Напяливаю солнцезащитные очки, чтобы не выдали глаза, и вру ему в лицо:

- Ой, а у меня нет с собой телефона. Батарейка села, поставила заряжаться, вышла только до магазина добежать. - «Хоть бы он не зазвонил сейчас» - думаю про себя.

- Ну тогда запиши куда-нибудь!

- Нет с собой ни бумаги, ни ручки.

Ислам подбегает к первому попавшемуся прохожему и по-русски спрашивает у него лист бумаги и ручку. Прохожие не понимают, что он от них хочет и отбрыкиваются. Вика, ненавидящая нестандартные ситуации, возвращает Ислама:

- У меня есть ручка и листочек!

Ислам пишет свой номер телефона на листочке, потом, подумав, берёт мою левую руку и огромными цифрами от локтя до запястья рисует ещё раз свой номер телефона.

- Позвони, обязательно позвони мне!

Дома я с мылом и мочалкой пытаюсь оттереть письмена. Ручка попалась въедливая - кожа уже красная, того и гляди сдеру кусок, а чернила всё ещё видно. Плюнув, ложусь спать.

Следующие два дня - выходные. Выспавшись и сделав все дела, начинаю думать, чем бы заняться. Взгляд падает на номер телефона Ислама. Была не была, всё равно скучно.

- Алло! - говорит хриплый спросонья голос в трубке.

- Это Инга. Мы в магазине вчера познакомились...

- Инга! Ты где сейчас? - и сразу же голосом, нетерпящим возражений - Через час возле того же магазина! - и уже мягче, с просительной ноткой - Успеешь?

- Хорошо, договорились.

Подхожу. Ислам уже ждёт.

- Хочешь я тебя с нашими познакомлю?

- Хочу. А ваши - это кто?

- Увидишь. Я тебя сейчас с таким человеком познакомлю! Бывший полевой командир!

- Да ладно! Что же он тут делает?

- Нас вместе привезли на лечение. Это Адам Салмирзаев по прозвищу Чёрный Адам. Ему вообще полбашки снесло, он сутки в таком состоянии пролежал. Русские посчитали его мёртвым и бросили. Он чудом спасся.

- А ты в каком отряде был?

- В разных.

- В отряде Басаева был?

- Нет, но общаться с ним приходилось.

- Заливаешь!

- Да нет, серьёзно.

- И что, он действительно весь из себя стрейт-эйдж, не курил - не пил - не употреблял наркотики, не ел мясо, ел орехи, мёд и на одной ноге ходил по 50 км в день?

Ислам смеётся.

- Он действительно не пил - не курил - не употреблял наркотики, но про 50 км - неправда. Ты сама подумай! - у Ислама замечательный, типично кавказский акцент - даже здоровому человеку трудно столько ходить. А на одной ноге!

Вот мы в окрестностях Монмартра - это один из самых грязных районов, вдоль улиц стоят арабы и пытаются впарить сигареты и прочую ерунду. Здесь самое большое во всём Париже скопление карманников на квадратный метр. Если на вас есть ремень, вы можете выйти из района без ремня и не заметить, как его с вас сняли. Ислам встаёт за моё плечо и мрачно поглядывает на возникающих на пути негров и арабов.

Переходим под мостом дорогу. Я начинаю движение чуть раньше, чем загорается зелёный, Ислам хватает меня за локоть. И во все последующие переходы через дорогу поступает также.

- Зачем ты постоянно хватаешь меня за локоть?

- Я бы взял за руку, но в исламе не разрешено чужую женщину держать за пальцы.

- Пить и курить в исламе тоже запрещено.

- Нет, это не строгий запрет.

- Ислам, а ты считаешь ты воин?

- Все мы солдаты Третьей мировой.

Я не успеваю ничего ответить, т.к. нам на встречу с воплем: «здорóво, биджо!» устремляются два лица кавказской национальности.

- Сам ты биджо! - разгневанно орёт в ответ Ислам. - Я вам сколько раз говорил - не называйте меня так!

- Что ты, друг! Успокойся!

- Да пошёл ты! - продолжает возмущаться Ислам. И, схватив меня за руку, тащит мимо них, совершенно забыв, что «чужих женщин за пальцы брать нельзя».

- Надоели! Миллион раз говорил им не называть меня биджо! Биджо - это на одном из кавказским диалектов жопа!!!

Подходим к скверику. Когда-то это было милое место, ныне же превратилось в жуткий гадюшник: заплёванные дорожки, грязные лавки, заржавевшее железо, пожухшие, неподстриженные кусты. Навстречу нам устремляется жутковатого вида тип: один глаз у него наполовину затянут кожей. Такое ощущение, что у него нет полголовы, только кожа. Это и есть Чёрный Адам. На лавочке сидят не очень симпатичные помятого вида женщины. Тут же тусит молодёжь.

У Адама при себе ноутбук, спутниковый и мобильный телефоны, и ещё с десяток разных прибабахов. Адам настроен крайне дружелюбно. Первым делом просит мой e-mail и спрашивает, есть ли я в «Одноклассниках». Ислам возмущён:

- Ты совсем погряз в виртуальном мире! Пока наши братья проливают кровь, воюя с русскими агрессорами!...

- Тише, тише, - успокаивает его Адам. - Не начинай. В этой войне оба народа пострадали.

Я удивлена:

- Ислам сказал, вы командовали отрядом. Что же заставило вас изменить мнение?

- Когда с того света возвращаешься, по-другому начинаешь смотреть на вещи...

У всех этих людей французское гражданство. При этом ни одни из них ни слова по-французски не знает. Даже банальных «бонжур» и «мерси». Осторожно интересуюсь, чем они занимаются:

- А вы где работаете?

Они не менее аккуратно уходят от вопросов:

- Да вот, прям здесь и работаем. - и чуть позже добавляет: - я инвалид, на пенсии. - и смеётся.

Ясно только одно - они нигде не работают. При этом, впечатление людей, живущих на пособие по безработице не производят. Потому Адам отходит поговорить по телефону и до меня долетают слова о некоем «товаре»...

Адаму не терпится принять активное участие в ознакомлении меня с Парижем:

- Ты ночной Париж видела? А из окна машины? Ща я позвоню, договорюсь, и вечером поедем кататься.

И правда звонит и договаривается.

- А в Диснейленде ты была? Завтра едем!

Звонит и заказывает абонементы в Диснейленд.

- А скажи мне номер телефона! Не работает здесь? У тебя меньше семидесяти рублей на балансе, поэтому ты не можешь принять входящий звонок? Момент!

Звонит в Москву и просит пополнить мне баланс. Через 10 минут приходит смс о пополнении баланса на 10 долларов. Я в шоке. Меня пугает такая активность, я спешно ищу пути отхода. На помощь приходит Ислам, разгневанный моим активным общением с Адамом. Он объясняет, что «нам надо отойти» и мы уходим, прихватив того друга, с которым Ислам был в магазине.

Пока идём в неизвестном направлении, Ислам советует мне держаться от Адама подальше, т.к. он типа наркоман. Кроме того, он обвиняет Адама в недостаточной боевой активности:

- Будь у меня такие деньги, я бы покупал грады и ДШК и отправлял в Чечню! А эти - продались!

- Странно, что ты говоришь об этом мне, Ислам. Я не просто русская, я русская националистка, а ты мне рассказываешь как лучше русским резать головы.

- Ты женщина! У женщин нет национальности. У женщин не может быть убеждений! Какая ты националистка?

- Идейная. И очень злая.

Ислам хохочет, будто бы я удачно пошутила:

- Замуж тебя надо! Тогда быстро вся дурь из головы уйдёт.

Приходим на Монмартр. Я предлагаю зайти в Сакрекёр. Ислам отказывается:

- Я сегодня пил. Пусть это и не мой Бог, но я уважительно отношусь к другим религиям.

- А как же Священный Джихад, Ислам? - поддеваю я его.

- Что ты об этом знаешь? - снова кипятится мой «друг».

Я просто поражаюсь, как легко его вывести из себя. Он как большой ребёнок. Может, это из-за алкоголя? Это наводит меня на мысли о путях отхода - мало ли что на что способны пьяные чеченцы: «Я от волка, ушёл, от медведя ушёл, теперь надо от Ислама уйти». Пока обдумываю, как бы это наименее конфликтно сделать, мы отходим от Монмартра в сторону Северного вокзала.

И тут нам навстречу выбегает сумасшедший, дикоорущий, невменяемый негр с бешено вращающимися глазами и пеной у рта. Ислам решает показать мне свою удаль и, топнув в сторону негра ногой, по-русски говорит ему «Иди отсюда». Негр отпрыгивает, забегает в магазин, вылетает оттуда с огнетушителем, и обрушивает огнетушитель на голову Ислама. Ислам проворно отпрыгивает и огнетушитель не причиняет ему никакого вреда, но по инерции развернувшись, негр задевает друга Ислама. У друга жуткое рассечение брови, хлещет кровища, глаз мгновенно заплывает. Негр снова набрасывается на Ислама. Ислам убегает, забыв о «горской гордости». Я вызываю скорую его другу, ему накладывают несколько швов, я сажаю его в метро и ухожу домой.

Впечатлений от одной прогулки на полгода.

На следующий день звонит Ислам и оправдывается:

- Обычно, когда на негров цыкнешь, они сразу убегают. А этот какой-то сумасшедший попался.

- Так по нему же видно было!!!

Молчание.

- Как там твой друг???

- Ничего, поправляется. Ты что делаешь? Пойдём гулять?

- О, прости, у меня через несколько часов самолёт.

- Когда вернёшься?

- Я не знаю... Пока не планирую.

- Ну, будешь в Париже - мой телефон знаешь. Счастливо долететь.

И кладёт трубку.

Я облегчённо вздыхаю и иду смотреть почту. Система сайта «Одноклассники» прислала оповещение, что Адам добавил меня в друзья...