Рыночный фундаментализм – не наш путь.

Современное состояние российской экономики одни эксперты называют государственно-монополистическим, другие - государственным компрадорским капитализмом. Мы выбрали более простое и понятное название: бюрократический капитализм. С такой формулировкой, на наш взгляд, можно согласиться по следующим причинам («измы» придуманы коммунистами, но страшного в этом ничего нет): бюрократия получила статус правящего класса, а капитализм стал основой экономических отношений. Отсюда вытекают ближайшие задачи российского модернизационного проекта: перестройка бюрократической надстройки и модернизация основного капитала (технологического базиса). На уровне задач - ничего нового: «Перестройка и ускорение» эпохи М.С.Горбачеа, но с обязательным учетом исторического опыта проб и ошибок (чтобы перестройка не закончилась «перестрелкой»). При этом мы не можем в полной мере рассчитывать на традиционные рычаги рыночной экономики: такие как экономическая и политическая свобода, конкуренция, незыблемость права частной собственности. И не только потому, что этому будет препятствовать исторически сложившаяся бюрократическая матрица. Идея «фикс» российских либералов, основанная на монетаристской концепции: якобы, рынок все отрегулируют - не менее опасна и утопична, чем коммунизм. Даже такой буржуазный пророк и успешный финансист как Д.Сорос выступил с критикой теории и практики рыночного фундаментализма и выдвинул идею построения «Открытого общества» как альтернативы обществу потребления, культивируемому на Западе.  

Несмотря на все разногласия по тактическим вопросам сторонники либеральной идеи сходятся в одном – в безусловном признании таких базовых ценностей как свобода и демократия и их производных: политическая и экономическая конкуренция, свобода СМИ, всеобщее избирательное право, разделение властей и ряд других. На этих принципах строятся западные модели общественного развития. Основным узким местом таких построений (включая «Открытое общество» Д.Сороса) является ошибочное или сознательное пренебрежение рядом объективных факторов, связанных с геополитическими интересами, национальными, территориальными и историческими особенностями, присущими любому национальному государству. Марксовая идея стирания национальных границ красной нитью проходит через все современные западные теории исторического развития. Казалось бы, достаточно убедить страны с архаичными режимами принять универсальные демократические ценности в качестве инструмента развития и мир объединится в борьбе с всеобщими врагами человечества: бедностью, экологическими и стихийными катастрофами, истощением природных ресурсов, демографическими проблемами и мн.др.  

Теоретически идея выглядит красиво, но исторический опыт свидетельствует об обратной тенденции: в глобальном мире ни на одну минуту не прекращается борьба за ресурсы и рынки сбыта, никто не хочет укрепления позиций конкурента, процветание одних стран происходит за счет эксплуатации других. Идеология глобализма, поддержанная либералами, опирается на двойные стандарты.

Под флагом свободы и демократии развязываются войны, свергаются неугодные правительства, дестабилизируется политическая ситуация в странах, входящих в зону геополитических интересов сверхдержав. Глобальная политика достигла такого уровня манипулирования общественным сознанием, когда уже невозможно определить в каком состоянии находится мировое сообщество - в состоянии войны или мира. Война ведется неявно – на смену военным технологиям приходят информационные, по эффективности не уступающие ядерному оружию. Выжить в условиях глобализации смогут только народы, способные мобилизовать интеллектуальные ресурсы и подчинить своим национальным интересам достижения научно-технического прогресса.

В мировой конкуренции российская экономика, независимо от того, будет она либеральной или административно-командной, уже не может рассчитывать на сырьевой сектор, поскольку масштабы рентабельной добычи нефти и газа катастрофически снижаются. По оценкам Санкт-Петербургского горного института обеспеченность России рентабельными запасами по нефти составляет 10 лет, по газу — 20 лет. Причем речь идет, в значительной степени, о запасах, разработка которых в настоящее время еще и не начиналась. Советский промышленный потенциал тоже не вечен: не далек тот день, когда износ промышленного и энергетического оборудования достигнет порога, после которого страну захлестнут техногенные катастрофы. Мировой кризис обнажил новые слабые стороны сырьевых экономик: устойчивое развитие стран, ориентированных на экспорт природных ресурсов, в решающей степени зависит от стабильности мировой финансовой системы. Можно представить последствия применения ядерного и информационного оружия, найти способы защиты от их разрушительного воздействия, но даже фантасты не берутся описать последствия разрушения мировой финансовой системы. Общество все более убеждается в том, каким хрупким является мир, построенный на финансовой ликвидности и доминировании экономического интереса как самоцели (прибыль ради прибыли).

Отвергая рыночный фундаментализм, мы, тем не менее, должны стремиться к тому, чтобы новая социальная модель обладала достаточным мотивационным потенциалом – не только экономическим, но и творческим, духовным, социальным. Изобретение чего-то принципиально нового – противоречит законам диалектики. Но и «партийный» материализм Карла Маркса, игнорирующий сферу духовной и внеэкономической мотивации, для нас не приемлем – мы можем согласиться только с молодым Марксом в том, что не классовое, а гражданское общество является «основой истории». Наша задача - предложить государству и гражданскому обществу такую социальную модель, которая сочетала бы мотивации рыночной и социалистической экономик, советской авторитарной системы государственного управления и западной демократической модели, атеистическую и религиозную традиции, учитывала геополитические интересы государства и давала ясную перспективу выживания в условиях обострения глобальных противоречий мирового развития.