Я согласен с Хемингуэем: коррида прекрасна

Инициаторами кампании по запрету боя быков в Испании, как водится, выступили знаменитости: для начала в региональный парламент в Барселоне была направлена соответствующая петиция. «Запрет корриды в Каталонии придаст импульс всему движению против боя быков», - торжествующе заявил тогда телезвезда Рики Джервис (Ricky Gervais). Как бы мне хотелось воткнуть пару бандерилий в его пухлые бока, ведь вчера каталонский парламент и вправду ввел этот запрет - 68 голосами «за» при 55 «против». Это решение, вступающее в силу с 1 января 2012 года, позволит «спасти 100 быков от бесчеловечного убийства», с гордостью констатирует Джервис.

Стоит ли упоминать, что если бы не коррида, этой сотни быков просто не существовало бы на свете - ведь их выращивают специально для арены. Эти великолепные создания, словно пришедшие к нам из античных мифов - продукт селекции с акцентом на такие качества, как агрессивность и упорство в борьбе с противником. Ни Джервис, ни Памела Андерсон, ни кто-либо еще из благонамеренных активистов не сможет изменить эту породу, превратить бойцов во флегматичных парнокопытных, мирно жующих травку на лугу. Быки для корриды рождаются убийцами.

Это зрелище - противостояние одинокого человека на песке, вооруженного лишь красным полотнищем и короткой шпагой, и разъяренного мускулистого животного с острыми рогами в полтонны весом - вдохновляло таких людей, как Эрнест Хемингуэй и Кеннет Тайнен. Орсон Уэллс настолько обожал корриду, что распорядился развеять свой прах над фермой в Андалусии, принадлежащей матадору Антонио Ордоньесу (Antonio Ordóñez). А произведения Пикассо, посвященные корриде, трудно даже перечислить.

Сегодня, однако, никто не осмеливается и слова сказать в защиту корриды. Например, еще четыре года назад был снят биографический фильм о матадоре Манолете, погибшем на арене в Линаресе в 1947 году, с Эдриеном Броуди (Adrien Brody) в главной роли. Однако из-за давления французской общественной организации Alliance Anticorrida, выступающей против боя быков, эта картина стоимостью в 20 миллионов фунтов до сих пор лежит на полке. «Нельзя выпускать на экраны фильм, чей главный герой - тореaдор», - заявляют эти активисты. В кого же мы превращаемся?

И не говорите мне о защите прав животных. Если вы против жестокого обращения с «братьями нашими меньшими», запретите скачки, запретите гужевой транспорт, запретите заводить кошек и собак - ведь их держат «в неволе». Станьте вегетарианцем. Вот так, не меньше. Все остальное - чистое лицемерие.

Мои родные больше ста лет были фермерами и мясниками в Уэльсе. Я вырос в двух шагах от бойни, а потому никогда не понимал всех этих сантиментов, что нагородили вокруг животных. Наша семья вела, как сейчас бы выразились, «органическое» хозяйство: мы всячески заботились о своих овцах и телятах до самого забоя - так же живут и испанские быки для корриды.

Toro bravo - порода, существующая только на Пиренейском полуострове. Этих быков традиционно разводят богатые землевладельцы, располагающие необходимыми пастбищными площадями и капиталом - хотя сегодня, когда, чтобы вырастить одного быка, надо потратить 5000 фунтов, производство подсолнечного масла и оливковые плантации приносят больший доход. Сегодня в Испании осталась лишь пара сотен ферм, где разводят быков, тщательно сохраняя породу, появившуюся еще в 17 веке. Четыре-пять лет они живут в стаде, не видя людей, кроме конных пастухов: одним словом, быки наслаждаются почти полной свободой - за исключением последних 15 минут жизни. Именно в этот срок должен уложиться матадор - если по истечении четверти часа бык остается в живых, его возвращают в стойло.

Именно так случилось недавно в Севилье: бык свалил семерых лошадей и был отправлен обратно на ферму, став производителем - отцом таких же великолепных чудовищ. И кто, скажите на милость, расстраивается, если какого-нибудь самонадеянного туриста поднимут на рога во время «энсьерро» в Памплоне?

Впервые отправляясь посмотреть корриду, Хемингуэй ожидал, что испытает «ужас, а то и тошноту» от «глупого и жестокого действа», но вышло иначе: она покорила писателя. Он понял, что в центре этого примитивного и страстного ритуала - не бык, а человек, который ему противостоит, его способность оценить реальную опасность и устоять перед ней.

Суть боя быков - в том, что человек обуздывает свой страх. Эта демонстрация мужества немного сродни гладиаторским схваткам в Риме. Она возвращает нас к истокам. Мне довелось побывать на самой большой в мире арене для корриды, - мадридской «Лас Вентас» - и на «Пласа де Торос де ла Реал Маэстранса» в Севилье, построенной в 1761 году (именно здесь происходит одна из сцен «Кармен»). Увидев корриду воочию, сразу понимаешь две вещи: во-первых, это необычайно захватывающее зрелище, и во-вторых, оно не имеет никакого отношения к спорту. Это древняя церемония, аллегория жертвоприношения - пролития крови невинного; Уэллс находил в ней параллели с «Отелло». Но на мой взгляд, куда более точная аналогия - страсти Христовы. Коррида - нечто вроде первобытной мессы.

Именно так, я не шучу. В Севилье первая коррида сезона проводится на Страстную неделю. Ночью в городе проходит шествие кающихся в черных плащах с капюшонами. По улицам несут статую Святой девы Макаренской, которую матадоры считают своей покровительницей и украшают драгоценностями. Действо вроде бы истовое, католическое - но в нем безошибочно угадывается и что-то языческое.

Да и как иначе - это Испания, а не Айлингтон. Посмотрите на картины Гойи и Эль Греко - на распятого Христа с зияющими ранами, на все эти мрачноватые барочные церкви с коваными решетчатыми воротами! Или вспомните о пульсирующей, зажигательной и грустной мелодии фламенко - они говорят о любви и утрате, а позы и движения танцоров имитируют странную близость человека и быка на арене. Юг Испании с его желтой сухой землей - место столь жаркое, что чувствуешь себя в эпицентре пожара. Нигде больше я не встречал такого резкого контраста света и тени. Коррида - порождение этого кипящего бытия. Нам, северянам, все это просто недоступно.

Матадор с его выверенными шагами, пируэтами и поворотами - словно участник некоего причудливого балета. Здесь все построено на сильных чувствах - ярости, ужасе, тоске, страхе и жалости. Неудивительно, что нашему обществу, неспособному взглянуть в лицо непреложным фактам - боли и смерти, бой быков кажется чем-то опасным, угрожающим. Мы стали слишком малодушными.

Мы запрещаем курение и охоту, собираемся запретить бокс и уже скоро - я уверен - запретим чувственность. Любое наслаждение станет противозаконным. Все должно стать виртуальным, умозрительным - храниться в голове или на экране монитора, как кровь и ужасы в детских компьютерных играх. Политкорректные субъекты хотят искоренить или затушевать наличие у современного человека любых «вакхических» склонностей. И этому коррида, несомненно, угрожает.

Неудивительно, что столь многие из нас сходят с ума или сидят на антидепрессантах. Мы стали социально анемичны, мы ведем механическую жизнь насекомых, в нас не осталось энергии. А коррида, вполне возможно - признак здоровья культуры, свидетельство того, что у нее, как выразился бы Хемингуэй, есть cojones.