Дворник получает больше академика

Дворник получает больше академика
24 Марта 2016
  • Версия для печати

 

Крыштановская Ольга Викторовна, доктор социологических наук, кандидат философских наук. Главный научный сотрудник института социологии РАН. Почетный профессор университета Глазго (Великобритания).

Оценивая эффективность нашей науки, необходимо обрисовать ситуацию с гуманитарными науками — она другая, нежели в технических. Как мы знаем, там, где есть заказы от государства — например, на новые военные разработки — эффективность может быть достаточно неплохой, потому что есть и конкуренция, и задача. А к общественным наукам с развалом Советского Союза государство потеряло интерес: если раньше они относились к сектору идеологии, пропаганды, то сейчас, когда все распалось и ни идеологии, ни пропаганды толком нет, стало непонятно, что дальше делать. Я несколько раз участвовала в мозговых атаках, предлагая Академии наук какие-то меры по улучшению ситуации, но позиция у руководства была следующая: нужно просто подождать, пока все эти никому не нужные старики умрут, потому что закрытие общественных институтов внутри Академии наук вызовет протест.

Процесс, идущий сегодня в общественных науках, ужасен: государство не дает никакого заказа, оно теперь интересуется только выборами. А для того чтобы заниматься выборами, наука не нужна. В американской социологии разделяют полстеров и социологов: полстеры — люди, которые проводят опросы, какие-то примитивные распределения, не являющиеся научными исследованиями.

Такие структуры, как ВЦИОМ, ФОМ, Левада и другие — они полстеры, а не социологи, которые занимаются фундаментальной наукой. Институт социологии претендовал на то, чтобы заниматься фундаментальной наукой, но из-за отсутствия государственного заказа, государственной ориентировки, финансирование ученые получали в западных фондах. Те, кому это удавалось, публиковались на западе, входили в научную сеть, но это маленькая часть. Там же, где глобализация не произошла, это опустилось на нижайший уровень. Какие-то пожилые люди продолжали работать, общественная наука старела, аспирантов все меньше: придешь в общественный институт — седые и лысые головы, люди очень просто одетые.

Вся академическая интеллигенция превратилась в беднейший класс: мне, например, на днях сократили зарплату с 30.000 до 16.000 р. — при моем высшем научном ранге. А сама Академия наук превратилась в директорат: академиками сейчас являются одни директора институтов, у которых особый запрос — им нужно, чтобы весь институт работал на их имя. Реальных же ученых не осталось. Авторитарный синдром, присутствующий в обществе, присутствует и в науке: он науку, по сути, и убивает, потому что наука должна быть свободомыслящей и глобальной. Антиглобализация же, которая сейчас присутствует, невозможна. В этой ситуации место общественных наук осталось неопределенным: сейчас это такой ненужный придаток, который лучше бы и умер поскорее.