История чувств о Казани

  

                                 Рамиль Гарифуллин

 

 ИСТОРИЯ  ЧУВСТВ О КАЗАНИ ШЕСТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ.

                                                     ЭССЕ.

                                                      СОДЕРЖАНИЕ

 

1.ЖИТЬ ПОД  БОЙ  КУРАНТОВ КАЗАНСКОЙ СПАССКОЙ БАШНИ...
2.ГДЕ НАХОДИТСЯ КОНЕЦ КАЗАНИ?
3.УВЕРТЮРА БАНИ  №3.
 4. О НЕОБЫЧНЫХ   ПРЕВРАЩЕНИЯХ   КАЗАНИ ВО ВРЕМЯ ОТЬЕЗДА.
 5. О НЕКОТОРЫХ ТЕМНЫХ КАЗАНСКИХ  ДВОРАХ, КОТОРЫЕ НИКОГДА НЕ РАДОВАЛИ СОЛНЦЕМ, НО РАДОВАЛИ ЯИЦАМИ!
6. НОСТАЛЬГИЯ ОБ УЛИЦЕ БАУМАНА ПЕРВОЙ МОЕЙ ДВАДЦАТИЛЕТКИ.                                                         7. ЭТО МГНОВЕНИЕ СЧАСТЬЯ СО МНОЙ...НАВСЕГДА!
 8.   КОД КАЗАНИ.
 9. КАЗАНЬ, МОСКВА И НОСТАЛЬГИЯ.
10. ЭТОТ ВОЛШЕБНЫЙ ДОМ - КИНОТЕАТР "РОДИНА". 
 11. ВСТРЕТИТЬ ГАРРИ НА БАУМАНА ...

 

 12. ДЯДЯ ВАНЯ И КАЗАНСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ.

 

13. ОБ АРОМАТЕ   ДУХОВ ЗА 45 КОПЕЕК.

 

14. ЭТОТ ОДУРМАНИВАЮЩИЙ НАС БУЛАК! 

 

 15.  УЛИЦЫ КАЗАНИ - СЧАСТЬЕ ЗИННАТА.

 

16. ЧЕРНОЕ ОЗЕРО НАШЕГО ДЕТСТВА.

 

 17. КОГДА УЛИЦЫ  МОЕГО  ГОРОДА  В  ТУМАНЕ...

 

18.  МОЙ ДВОРИК.

 

19. МЫ ХОДИМ ПО БАУМАНА В ПОИСКАХ  УТРАЧЕННОГО,     В ПОИСКАХ   СЕБЯ...

 

 

 

ЧАСТЬ 2.

 

20. КАК  Я ОКАЗАЛСЯ В ДОМЕ ЗАУСАЙЛОВЫХ.

 

21.  ДЯДЯ МИША И ТЁТЯ РОЗА.

 

22. ЧЕЛОВЕК САХАРНОГО ПЕСКА.
23. ТЕТЯ   ВЕРБА.

 

24. РЫБАКИ БАКУРКИНЫ.

 

25. ОДИНОКИЕ СТАРУШКИ МОЕГО ДВОРА.

 

26. ЦИРК И МОЯ ШКОЛА НА БУЛАКЕ.
27. КОРЖИК В СТРАНЕ ТРУДА.
28. ПОЛЕТЫ ПО БАУМАНА ...НА КОЛБАСЕ! 
29. ВОТ ЭТА УЛИЦА...ВОТ ЭТОТ ДОМ...
30. А ТЕПЛОХОДЫ ГУДЕЛИ И УХОДИЛИ ИЗ КАЗАНИ...

 

31. ГОСТИ МОЕГО ДЕТСТВА.
32. НЕ БЫЛО БЫ ТАНЦПЛОЩАДКИ В ПАРКЕ ГОРЬКОГО - НЕ БЫЛО БЫ МЕНЯ!

 

33. В ДОМЕ СЕМЬИ АХМЕРОВЫХ НА ГАЛАКТИОНОВА.

 

34. НАС ВОЗВЫШАЮЩАЯ МУЗЫКА ДОМА КЕКИНА.

 

35. ЭТА ВОЛШЕБНАЯ ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА У ГОСТИНИЦЫ "КАЗАНЬ"...

 

36. КАЗАНСКИЙ ПЛАНЕТАРИЙ ПЕТРОПАВЛОВСКОГО СОБОРА.
37. ОБЩЕНИЕ С РОДНОЙ КАЗАНЬЮ КАК БАЛЬЗАМ ОТ ОДИНОЧЕСТВА.

 

38. ДЕРЕВЯННЫЕ САРАИ ДВОРОВ НАШЕГО ДЕТСТВА.

 

39. КОЛОННЫ УНИВЕРСИТЕТА КАК ЧУДО СВЕТА С ЗАПАХОМ СЕЛЕДКИ.

 

1. 1.     ЖИТЬ ПОД БОЙ КУРАНТОВ КАЗАНСКОЙ СПАССКОЙ БАШНИ...
   

Звук боя курантов Спасской башни иногда доносился до моего дворика на Баумана 36. Вы спросите : почему иногда? Нет, это не связано с ветром, который мог сдуть бой курантов в другую сторону. Это не связано и с шумом города... Это было связано со мной. Как-то увлекаешься во дворе иными звуками. Ну, например, лошадью, которая цокает копытами, развозя вино из подвалов винного подземного склада. Или доминошниками, которые как-то смачно бьют костяшками по металлической поверхности стола. Или доносящимся из чьей-то квартиры пением Марка Бернеса :"Вот и окна зажглись, я иду по поселку устало, я люблю тебя жизнь и надеюсь, что это взаимно". И вообще, во дворе всегда царил некий жизнеутверждающий шум из доносящихся с разных сторон дворика разговоров соседей и сидящих на лавке бабушек . 
Бой курантов хорошо был слышен ранним утром. Бывало проснешься в воскресенье от радости того, что не нужно идти в детский сад.(В обыденные дни просыпался тяжело!) В квартире тень, темно, все храпят и хочется куда-то на свет, к небу, к солнцу...Выйдешь в прохладный, еще не согревшийся от солнца тихий дворик. Сядешь на бревно, что у забора тети Клавы. Сидишь, греешься на солнце...и ждешь боя курантов. Вот оно счастье ожидания! Иногда боя так долго нет, что начинаешь тревожиться. А вдруг куранты спасской башни отключили или отменили!?...И вдруг слышишь первый звон! Как-то выходишь из полусна от согревшего тебя солнышка! Оживаешь! Считаешь. Один, два, три, четыре, пять, шесть...В часах я тогда не разбирался, но считать уже умел. Уже позднее, познав стрелки часов жизни, до меня дошло, что я просыпался и выходил во двор раньше шести часов утра! Сидел и наблюдал, как просыпается двор. Один раз донаблюдался до того, что увидел своих соседей мальчишек и девчонок, выходящих с большими букетами цветов. Это было утро Первого Сентября 1967 года и до школы мне было еще два года. Позавидовал школьникам!
Через год произошло открытие! Оказывается если подняться на террасу нашего двора , под которой находился цех обувной фабрики, то оттуда виден купол Спасской башни! И так близко виден! А ещё лучше всего она была видна из окна подьезда дома напротив! Теперь я вечерами смотрел, слушал , любовался Спасской башней. Никогда не забуду свое последнее, прощальное любование этой башней. Это был последний вечер общения с ней, так как уже утром следующего дня мы переехали на новую квартиру...

 

 2.ГДЕ НАХОДИТСЯ КОНЕЦ КАЗАНИ?

1967 год. Мне пять лет. Коммуналка на Баумана. Лежу на старинном диване, приятно засыпаю после бани и прогулки по Булаку. Время тихо тикает. По радио журчит приятная мелодия камертона, а потом голос диктора "Международный дневник". В комнате царит дух счастья и умиротворения! Царит настолько, что я сам того не осознавая, произношу вслух два слова : " Эх, ряхяття инде! " (тат. "Хорошо то как! ) Лежу, думаю... о своём городе... думаю о том, где же то место, где Казань заканчивается и начинается иной таинственный край!? Вот бы подойти к тому месту. Я знаю это место! ... Это двор у вокзала! А в нем стена из кирпичной кладки, а за стеной поезда ходят, а дальше уже не Казань! Теперь я мечтаю залезть на верх этой стены и увидеть конец Казани и иные края! 
Прошли годы...А к этой стене я так и не подошёл...Видимо не хотелось разоблачать её тайну! Зато образ этой тайны сохранил на всю жизнь!

 

           

 

 

 

3.УВЕРТЮРА БАНИ  №3.
В советское время мы любили казанскую баню №3, которая находится рядом с оперным театром. Любили как-то по особому. И не только за производство в ней Духа, но и за то, что именно в ней все мы как-то уравнивались, начиная от дирижера симфонического оркестра оперного театра и кончая кочегаром котельной этого же театра. Сидишь бывало после хорошего пара в общей раздевалке и вдруг входит великий татарский певец Габдулла Рахимкулов. Идет медленно в старой телогрейке на голом торсе! Вся баня оживает! Ведь сам Габдулла абый пришёл с народом помыться! Кто-то уже вычищает парную, кто-то уступает ему свой шкафчик. А кто-то зовёт и на пол-литра! Народ вдруг начинает париться по-особому, под влиянием присутствия легендарного татарского соловья, народного артиста Татарстана Габдуллы Рахимкулова. Габдулла абый не поёт в бане, но душа моющихся казанцев поет от его присутствия , поёт не только от пара! Когда-то также в этой легендарной бане мылся вместе с народом и великий татарский композитор Салих Сайдашев! А сам я после этой бани номер три имел привычку сразу же посещать оперный театр. Слушать увертюру "Севильского цирюльника" после бани - весьма особое наслаждение! Слушал ее всегда осознавая, что часть этой увертюры уже начала звучать в бане № 3...

 

 

4. О  НЕОБЫЧНЫХ   ПРЕВРАЩЕНИЯХ    КАЗАНИ ВО ВРЕМЯ ОТЬЕЗДА.
Известно, что самые необычные явления и открытия всегда происходят на границе между одним и другим. Уезд из родного города в далекие края, как пограничное явление в пространстве и во времени, всегда вносит изменения в восприятие города. Казалось бы , только вчера вы ежедневно проезжали с работы мимо Казанского Кольца или Спасской башни, и, ничего не замечали. Но вот вы едите на казанский краснокаменный вокзал, чтобы оттуда покинуть город, и чувствуете, что в восприятии города добавился какой-то необъяснимый и таинственный душевный компонент. Оказывается ,
вы любите город значительнее, чем когда в нем привычно живете! Вы видите и чувствуете красоту Казани, которую раньше не замечали. Увидев из поезда светящиеся окна своего дома, понимаете, что и он уже другой! Он приобретает ценность, которую вы не ощущали, находясь в Казани. 
Поэтому возникает мысленный вопрос, а зачем я уезжаю далеко от Этой Любви к Казани?! Тем более, гуляя по всяким "парижам", всегда скучал по Казани! 
В эти мгновения отъезда успокаивает и радует только одна мысль : "Все-таки, какое счастье, что я вернусь в Казань!!!"

 

 5.  О НЕКОТОРЫХ   ТЕМНЫХ КАЗАНСКИХ  ДВОРАХ, КОТОРЫЕ НИКОГДА НЕ РАДОВАЛИ СОЛНЦЕМ, НО РАДОВАЛИ ЯИЦАМИ!

Конец 60-х. Тёмный сырой двор продуктового магазина на Чернышевского. Я зажат очередью за яйцами. Моё лицо на уровне задниц взрослых. Яйца выдают по десять штук на человека. Выдают из большой деревянной коробки , набитой приятно-пахнущими стружками. От этих ящиков веет деревней! 
Очередь идет медленно, тихо, скучно, лишь иногда прерываясь руганью и дракой из-за наглых нарушителей очереди. В очереди меня используют разные тети. Одна слепая бабушка-соседка взяла , благодаря мне , дополнительный десяток и попросила её проводить до дома. Пошёл. В это время очередь дошла до нашей семьи, а меня нет! Отец , возвращаясь домой без десяти яиц, встречает меня во дворе. Сильно ругает! Домой лучше не заходить. Сижу до поздней ночи возле окон своей коммуналки. Тихо открывается форточка и мама шепотом зовёт меня домой, убеждая, что папа ругать не будет. Спать хочется и яичницу всмятку...тоже хочется! Мама всегда была моим телепатом ! И вот я уже слышу в коридоре коммуналки треск яичницы! 
Как только во дворе начинали говорить, что яица продают, то у меня всегда падало настроение. Опять на полдня идти в этот сырой и темный двор, в который никогда не заглядывает солнце?! Ностальгия почему-то так устроена, что не выхватывает эти страдания! Не в КУКАЕМ случае не хочу в этот двор!

 

        

 

6. НОСТАЛЬГИЯ ОБ   УЛИЦЕ   БАУМАНА  ПЕРВОЙ  МОЕЙ  ДВАДЦАТИЛЕТКИ.

 

СССР жил пятилетками. Человек живёт двадцатилетками. Первая двадцатилетка - это целая Вечность и идет она долго, настолько, что в это время Век, который в пять раз больше этой двадатилетки, может показаться Бесконечностью. Вторая двадцатилетка - это разоблачение Вечности и осознание обмана, вызванного тем, что она прошла значительно быстрее первой двадцатилетки! Она отрезвляет. Третья двадцатилетка проходит также значительно быстрее второй и выглядит мигом по сравнению с первой двадцатилеткой. Она уже вызывает не досаду от обмана времени, а пугает человека приближением к Ничто. Четвертая двадцатилетка заполнена целью задержаться в жизни. Пятая двадцатилетка через слабоумие и деменцию возвращает человека к утерянной бесконечности, которая была в первой двадцатилетке. Эта Вечность трамплин для последней Вечности! Первая двадцатилетка, особенно ее первая половина , самая ценная и поэтому больше всего вызывает во мне чувства ностальгии о моём дворике на Баумана. 

 

  7. ЭТО МГНОВЕНИЕ СЧАСТЬЯ СО МНОЙ...НАВСЕГДА!

Детский сад N 3 от обувного объединения "Спартак", в котором работала моя мама. Я регулярно посещал это заведение с 1965 по 1969 год. Это рядом с желтой сталинкой ( Островского 88). Ходили пешком из дома с ул. Баумана 36. Особенно обратно! Если опаздывали, то ехали по Баумана на троллейбусе. Моя тётя Муслима апа почему-то любила возвращаться домой на трамвае, который останавливался рядом с детсадом. Этот трамвай довозил нас до конечной остановки "Казанский вокзал" и оттуда мы шли домой пешком по Чернышевского. Вот такой долгий зигзаг. Видимо моей тете нравилось быть в роли матери в трамвае, где нам уступали место. Трамвай был до отказа переполнен. Особенно в мороз. Трамвай ехал долго и медленно. Я спал в нем. Но больше всего мне нравилось , когда зимой меня из детсада везли на санях. Лежишь на них. Смотришь в небо. На луну. Она все время едет с тобой! Такое чудо! А под головой шумит снег , продавливаемый моими санями...Засыпаешь с улыбкой на лице, глядя на на улыбающуюся луну. Просыпаешься, а она опять на тебя смотрит с улыбкой и сопровождает тебя... И ты ей тоже улыбаешься.. Это мгновение Счастья со мной... навсегда! 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                    

 

                                                                                    

 

                                                                                   

 

 

 

 8.   КОД КАЗАНИ.
Код как ключевая ценность и информация, без которой исчезает Мир ...в частности Мир Казани. Где в Казани заложен её код? Представьте себе, что Кремля и его содержимого с башней Сююмбеки, Спасской башни и Кул Шарифа ...уже нет. Будет ли для Вас Казань Казанью? Кто-то скажет маловато. Вот если Баумана не будет, то Казань не Казань! А кто-то скажет, дескать , Свердлова , Ремесленная и всякие околокремлевские улицы исчезли и ничего страшного. Страшно даже представить Казань без её Сущности и ее ключевых символов и кодов! Исчезновние кода Казани как кода Жизни - смерти подобно! Всегда удивлялся тем, которые сносят здания на Баумана. Мой дом Заусайловых , Баумана 36 снесли под корень! Сейчас эти коды реанимировали ! Полегчало! Какова будет реакция монументальной туфты на будущие поколения время покажет!?

 

 

 

 

 

                                                   

 

 9. КАЗАНЬ, МОСКВА И НОСТАЛЬГИЯ.
Ещё когда в Москве не были снесены коммуналки и прилегающие к ним дворы, я частенько заглядывал туда для сравнения с аналогичными дворами коммуналок центральной Казани. Вроде тот же запах и коридоры коммуналки также пахнут, но ностальгии не возникало! Все-таки ностальгия возникает от осознания того, что эта земля , на которой ты рос и с детства дышал именно этим своим родным городом. В Москве этого компонента нет , а значит и ностальгии нет, хотя перед твоими глазами аналогичные дворы коммуналок.

 

 

 

 

 

                                        

 

  10. ЭТОТ ВОЛШЕБНЫЙ ДОМ - КИНОТЕАТР "РОДИНА". 
1966 год. Возвращаемся по Баумана с мамой из детского сада. Проходим мимо кинотеатра "Родина" . Канючу, что никогда не ходил в кино. За четыре давно перевалило, но пяти мне еще нет! Мама говорит мне, что нужно немного подрасти... На следующий день во время выходного дня , когда я играл во дворе , мама вдруг подошла ко мне и показала синий билет с двумя красными цифрами, дескать вот пойдём в кино. Выходит я за один день подрос! Я на небесах на таких же синих, как и билет в кино! Быстрым шагом идем в кинотеатр "Родина". Наконец-то! Мама заводит меня в кинозал и оставляет там меня одного. В зале одни дети. Сижу на первом ряду. Вдруг на гигантской стене из белой кожи открывается яркий красочный Мир . Этот Мир иной! Первым моим кинофильмом был какой-то красивый кукольный мультфильм. Содержания не помню, а вот пространство , которое открылось по ту сторону кожанной стены меня сильно удивило! После сеанса я еще долго стоял у этой кожанной стены , не понимая как возможно такое чудо! Мне хотелось перелезть туда за эту белую стену. И все-таки я потрогал её. 
Уже позднее , в большом зале кинотеатра " Родина" я увидел впервые на большом экране художественный фильм " У заставы красные камни".
Магия кино не покидает меня и по сей день. Ведь магия должна исчезать , если знаешь её структуру. А структуру кино я познал. Подрабатывал на Мосфильме . Неоднократно получал кинопрокатные удостоверения на свои фильмы. Преподаю несколько предметов по киноискусству в Университете культуры и искусств. Несмотря на все это в сердце моём навсегда останется этот волшебный дом - кинотеатр "Родина".

 

 

 

 

 

                 

 

 

 

11. ВСТРЕТИТЬ ГАРРИ НА БАУМАНА ...

 

Памяти одной из главных достопримечательностей улицы Баумана города  Казани  80-х-90-х юродивому Гарри посвящается...

 

Когда бывают сильные трескучие морозы, идти по Баумана как-то забавно... Прохожие перемещаются по улице, заходя то в один, то в другой магазин. В магазине тепло, пахнет едой и какими-то ароматами, которые рождают внутренний уют и желание просто попить кофе или чаю. Вот и на этот раз я замерз, продрог и забежал в кафе на Чернышевского, что напротив Бауманского райсуда, рядом с кинотеатром "Спутник". Было видно, что большинство его посетителей просто греются, раздражая продавцов тем, что ничего не покупают. Это раздражение передаётся на уборщицу, моющую пол. Тяжелые движения ее полных рук словно боксируют воздух и говорят: “не попадайтесь под мою тяжелую руку – ударю”. Уборщица ворчит и без причины “поливает словесными помоями” посетителей кафе. Те молча терпят от безысходности и страха, что она действительно может взять да и вылить помои из своего ведра.

 

За круглым с высокими ножками столом стоит и жует коржик небритый молодой мужчина. Он увлекся чаепитием настолько, что не замечает, как швабра буквально ударяется ему в пятку. Поперхнувшись, мужчина начинает кашлять, и этот кашель постепенно перерастает в собачий лай. Посетители кафе оборачиваются, ищут собаку. Ее нет. Этот лай издает небритый отшельник, юродивый, бывший художник, бывший арестант судебно-психиатрической экспертизы, шизофреник Гарри. Он лает, как лает собака, которой не дают доесть. Лает сильно, лает за всех посетителей, на лицах которых в эти секунды появляется выражение желания присоединиться к этому лаю, но они чувствуют, что какой-то страх мешает им пойти на это. Уборщица словно окаменела, глядит на юродивого, будто что-то накапливает и вот-вот выплеснет на него. Но этого не происходит.

 

“А, Гарри, это ты! А я тебя что-то не приметила”, - с какой-то неестественной и наполненной страхом теплотой, повысив голос “поет” уборщица. Да, именно поет. Лицо ее вдруг осветлилось, такое ощущение, будто бы ее подменили.

 

Гарри прекращает свой лай. Уборщица покупает чай и еще один коржик и подносит его Гарри. Гарри, не поблагодарив, начинает пить чай, закусывая свежим ароматным коржиком. В эти мгновения в нем соединяется одновременно нечто детское и нечто мудрое. Он, словно священник, начинает “консультировать” уборщицу, говоря необычные и по народному мудрые слова. В них содержится глубокая истина, хотя на слух все, что он говорит, может показаться ересью. Некоторые предложения нелогичны. Лишь внимательно вслушиваясь, начинаешь понимать, что эта нелогичность заменяется жестами, движениями и вздохами, вздохами, которые говорят о глубоком переживании Гарри за уборщицу. Диалог заканчивается тем, что уборщица плачет, плачет легко... от души.

 

Всю эту сцену наблюдают посетители кафе. Они приближаются все ближе и ближе к юродивому, забыв о том, что только недавно он лаял как собака. Они хотят, чтобы этот юродивый их выслушал. Один посетитель не выдерживает и вырывается из толпы наблюдателей. “Гарри, скажи мне что-нибудь! Кто я? Что я?”. Гарри начинает сбивчиво говорить о его жизни, о его пути, его переживаниях. Берет клочок бумаги и рисует на нём. “Это твой духовный образ” – говорит Гарри. “Еще! Скажи еще что-нибудь!”. Засовывая в верхний карман юродивого пятьдесят рублей, буквально вцепившись, просит мужчина. Гарри обнажает все его грехи, причем даже те, о которых он забыл. “Еще! Говори”, став на колени, требует мужчина, не заметив как рядом с ним также на колени становится женщина интеллигентного вида. Эту суету надо видеть со стороны. Зрелище не для слабонервных. Слезы на глазах некоторых посетителей заставляют Гарри продолжать это общение, но я вижу, что он устал, что его глаза наполняются кровью, как наполняются перед психическим припадком у некоторых психбольных. Я переживаю за Гарри. Такое ощущение, что все посетители больные, лишь один Гари здоров. Женщина, которая встала на колени, слышит от Гарри только два слова. “Да, спасибо Гарри”, - говорит женщина, - “Я только сейчас поняла, от чего убежала и куда мне идти дальше”.

 

Среди посетителей кафе оказываются двое новых русских. Один из них, вытащив из своей кожаной импортной куртки тысячу рублей, дает Гарри и спрашивает: “Сколько мне осталось жить?”. Гарри, испугавшись таких больших денег, уходит, убегает от нового русского в другой конец кафе. Новый русский следует за ним. Гарри отказывается брать деньги и что либо говорить. Тогда этот новый русский в грубой форме, схватив буквально за шкирку нашего героя, требует общения, требует, требует, требует. Это требование переходит в стон, в плач, так, что новый русский, уже стоя на коленях умоляя просит у юродивого совета. У Гарри начинается приступ. Он начинает лаять, кричать, бегать по кафе. Посетители, испугавшись такого поведения нашего героя, постепенно выходят на улицу. Гарри, одетый в одни брюки и рубашку, бежит по улице, бежит. А я, вспоминая сцену, которая только что разыгралась в кафе, задаю себе вопрос о том, кто болен – мы или Гарри? После этого случая в кафе стало больше посетителей. И мне казалось, что все они заходили в него только рассчитывая на появлени Гарри. Приходили телевизионщики, но застать его не удавалось. А Гарри тем временем, ходит по-прежнему из магазина в магазин и жует как ребенок свой любимый коржик и иногда лает. 

 

 

 

                                        

 

12. ДЯДЯ ВАНЯ И КАЗАНСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ.

 

Мне почему-то тогда казалось, что во всех домашних казанских шифоньерах в эти необыкновенные дни, наполненные предвосхищением праздника, висели новые пальто, куртки, костюмы, рубашки...и ждали своей демонстрации ... "Оденешь на демонстрацию" - говорила мне моя мама. И я ждал этого дня демонстрации. Я не понимал смысла этого слова, но значение его вызывало во мне радость.
В моем дворике по улице Баумана, тоже все готовились к демонстрации. Вижу, как пожилая соседка по коммуналке тётя Вера, уже выносит третье супертяжелое, черное драповое пальто и чистит его щеткой от ниточек и пыли. А мужа своего, вечного пьяницу дядю Ваню, который, благодаря ей, живёт всегда в дворовом деревянном сарае, она все-таки впустила домой...перед праздником, как только он вернулся из бани на Булаке. Теперь дядя Ваня трезв и чист. Вот она ! Сила, предстоящей демонстрации трудящихся! Ведь дядя Ваня в прошлом тоже был трудящимся. Потом его списали по инвалидности. Одна его нога в протезе. Раньше он рассказывал мне, что потерял ногу на фронте, но недавно почему-то заявил, что оказывается он в прошлом был известным футболистом и покалечился. Сейчас он сидит перед дверью своей коммуналки и молча курит. Увидев меня ничего не сказал. Обычно на весь коридор кричал мне: " Рамиль! Иди сюда!" Я подходил к нему и он начинал мне рассказывать о своей прошлой красивой жизни, всегда причитая, дескать ты не смотри на то, что я живу в сарае...
Вот он вынес в коридор своё драповое пальто, только что вычищенное тетей Верой и начал пришивать новые красивые пуговицы. Пришивает смакуя, умело! Долго пришивает! Потом снял свои протезы , вытащил отвёртку и долго возился с каким-то шурупом. Хоть бы что-то сказал. Молчит! ... И вот, после того, как тетя Вера из коридора занесла домой пудовый, накаленный на газовой плите утюг, чтобы погладить белую рубашку и брюки дяди Вани, тишина вдруг прервалась.

 

- Рамиль иди сюда! 
Я подошёл к нему. 
- На демонстрацию пойдешь? 
- Пойду. 
- Вот и я пойду. Ты, что думаешь я только в сарае могу лежать.

 

Выходит тётя Вера с новыми сапогами в руках. И вот уже дядя Ваня до полуночи возится с протезами, чтобы они влезли в новые сапоги. Что-то точит, что-то подбивает молотком. Нужно успеть. Ведь до демонстрации осталась всего одна ночь!

 

Весь двор жил ожиданием и подготовкой к демонстрации. Все дворовые разговоры были только о ней и о том, кто куда пойдёт и чем будет заниматься в день праздника. Подслушал как старшие подростки договорились во время демонстрации залезть на чердак дома и оттуда из рогаток пулять по воздушным шарам. Потом их беседа перешла о пиве и вине, которые они выпьют в честь праздника, дескать уже пора, взрослые уже! 
Во двор заехал уазик и я увидел, как двое мужчин стали прикреплять к этой машине рамы с деревянными панелями, на которой было написано " Казанская обувная фабрика". Уже через час машина превратилась в большую красочную коробку на колесах и с флагами на своем борту. Потом в эту украшенную машину погрузили много флагов. 
На газовых плитах нашей коммуналки не было свободных комфорок. Все соседи пекли, жарили и варили к празднику. Даже Мухамед абый, который никогда себе ничего не готовил, а только обычно ставил старый, зелёный чайник, в этот день жарил на сковороде кильки. А у соседки тете Зое на сковороде трещали пончики. В коридоре от жарки трещало пять сковородок и это была особая симфония звуков и запахов. Концовка этой симфонии увенчалась тем, что пончиком меня все-таки угостили!
Помню как, в конце коридора, сидела бабушка. Она проволокой привязывала белую бумагу к веткам. И эти простые ветки расцветали белыми бутонами. 
Наша семья тоже готовилась. Папа возился со своим фотоаппаратом"Зорький-4", заряжал в него плёнку. Мама готовила тесто. А я надувал розовые шары-колбаски и смотрел телевизор "Старт-3". По единственному телеканалу шел фильм "Ленин в октябре". 
В ночь перед демонстрацией я всегда спал некрепко. Эту приятную ночную тревогу счастья и предвосхищения праздника, я никогда не забуду. Это была радость ожидания новой куртки и кофты, которые я завтра надену. Это была радость ожидания зрелища на улицах моего города, а также маминого супа с пельменями и конечно же ...вкусных очпочмаков. Кроме того, мне очень хотелось увидеть своих, дворовых, доморощенных демонстрантов, за чьими приготовлениями я наблюдал в эти предпраздничные дни. Увидеть как они участвуют в демонстрации. Увидеть их всех, начиная от украшенного уазика и кончая дядей Ваней, который всю ночь с таким усердием готовился к демонстрации!
Утром был разбужен громким сморканием, доносившегося из коридора. Так громко сморкалась либо бабушка тётя Зоя из шестьдесят девятой квартиры, но она ещё зимой померла. Либо наш сосед напротив Мухамед абый. Он и разбудил всех! 
И вот я во всем новом хожу по двору. Жду папу, маму и сестренку. Вот бы успеть, пока жду, увидеть дядю Ваню при параде! Ведь он так старался, так старался! А он не выходит. Наконец, выходит тётя Вера. Одна выходит без дяди Вани. Оказывается, увезли дядю Ваню на машине, на какую-то трибуну увезли. Выхожу на парадку. Так мы называли входную арку в наш двор. Мимо парадки уже проходят демонстранты. Они пришли с Булака, потом они заворачивают на Баумана, куда стекаются все потоки : с ленинской дамбы, с улицы Ленина, с Профсоюзной... На Кольце или площади Куйбышева, поток с Баумана соединяется с потоками улиц Свердлова, с Островского и с улицы Татарстан...И вот уже по Пушкина идёт мощный поток демонстрантов, с украшенными машинами, транспарантами, гигантскими шарами, обшитыми цветной тканью. Папа приводил нас на вершину оврага на Университетской, там , где сейчас УНИКС и мы сверху смотрели на красоту демонстрации, идущей по улице Пушкина. На эту смотровую площадку уже с раннего утра приходили пожилые люди с табуретками, садились и смотрели. 
Затем мы спускались к Ленинскому садику и шли по тротуару по направлению движения демонстрации. Порой останавливались, разглядывая украшенные машины и красивые гигантские шары. И все-таки, самым главным чудом демонстрации были сами люди, сама масса народа, само движущееся грандиозное собрание людей на улице, двигающееся в одном направлении, сам мощный Марш Людей! 
Казалось бы вот-вот демонстрация с Пушкина должна ворваться на апофеоз казанской демонстрации - площадь Свободы, где трибуны, где я увижу дядю Ваню. Оттуда доносится парадная музыка духового оркестра! Да, не тут то было! Поток демонстрантов почему-то резко заворачивает вправо на улицу Горького и оттуда идёт в направлении парка Горького, где заворачивает обратно на улицу Карла Маркса, которая ведёт обратно к площади Свободы. В районе парка Горького в поток демонстрантов дополнительно вливаются потоки демонстрантов с улиц поле Ершова и Вишневского. Это общий поток под управлением людей в красных повязках то станавливается, то резко срывается с места и бежит в направлении площади Свободы, не давая дожевать только что купленный перемяч с чаем! 
Примкнуть к демонстрантам какого-нибудь завода или института было нетрудно. Только так можно было попасть на площадь Свободы. В Москве тогда это было невозможно. Там все строго по спискам, вплоть до ареста! Московская Красная площадь недоверчива была к народу! Казанская Площадь свободы доверяла народу больше! Факт! 
И вот мы примыкаем к некоему НИИТНасосМашу и идём с ними! Узнаем , что это колонна инженеров, разрабатывающих насосы. Теперь я точно знаю, что увижу дядю Ваню на трибуне! 
Папа успевает нас всех сфотографировать на фоне транспарантов. Инженеры народ весёлый! Поют! Анекдоты травят! В кузове, украшенной машины дети сотрудников. Хочу к ним. Отец меня туда закидывает! Я счастлив! Скоро площадь Свободы! Звучит голос диктора о Великой стране! Кричим ура! Кричим с гордостью за страну!
Уже повзрослев, я все больше стал осознавать, что наши мысли и переживания аналогичны потоку демонстрантов трудящихся в былые времена. Мы уже можем описать какой демонстрант за каким идет, что он держит в руках, как он выглядит, но не можем изменить движение этого потока демонтрантов на основании знания свойств и характеристик этого потока . 
Тогда мне казалось, что все происходящее в стране изменить нельзя! Тем более мы шли к коммунизму, шагая гордо по площади Свободы! 
Дядю Ваню на трибуне я так и не увидел. Внимательно рассматривал трибуну передовиков и ветеранов. Может не разглядел. Его на трибуне не было! 
После проходки по площади Свободы начиналась правда жизни. Флаги сворачивались. Народ-артист снимал маску и увозил декорации. Меня это сильно огорчало! Почему бы каждый день не устраивать демонстрации!? Жить весело и зрелищно каждый день?!
А дядю Ваню в этот день я все-таки увидел. Увидел во дворе. Он лежал на земле у своего сарая , немного не дойдя до него. Лежал при параде, с красными ленточками на груди. Сопел с закрытыми глазами и с улыбкой на лице!

 

 

 

 

 

                                         

 

13. ОБ АРОМАТЕ   ДУХОВ ЗА 45 КОПЕЕК. 

 

1973 год. Иду после школы по Баумана, зажав в руке 50 копеек. Приятный трепет и волнение о подарке Маме на 8 марта! В эти дни и без того многолюдная Главная улица моего любимого города , становилась ещё многолюднее! В магазинах ТолпоТворение! Пролезаю между дяденьками и тетеньками к витринам, разглядываю ценники. Устаю от того, что не могу выбрать. Хочется купить духов, но на них не хватает ! И происходит открытие! Вижу на прилавке духи размером с пальчиковую батареечку! Не верю глазам! Переспрашиваю продавщицу! Она обьясняет, что духи прибалтийские... Для меня это звучит как французские ...и всего за 45 копеек! Нюхаю! Бесподобно! Ну, не на что не похоже! Ура! Покупаем! Прошло 40 лет с лишним, но мама до сих пор хранит этот флакончик и часто рассказывает гостям, что это были лучшие духи в ее жизни! 

 

 

 

 

 

 

 

14. ЭТОТ ОДУРМАНИВАЮЩИЙ НАС БУЛАК! 
Мои первые воспоминания о Булаке - это, прежде всего, как о набережной, которая ведёт... в баню. На Булаке располагались две бани. Одна - на Право-Булачной. Другая - на Лево-Булачной. В выходные дни эта улица оживала. По обе стороны набережной Булака шли люди с тазами , с венниками, с сумками, с банными чемоданчиками, с термосами... и конечно с детьми, держащими в руках игрушки , с которыми можно играть в воде: кораблики, леечки, куколки... Одна часть прохожих была веселая, розовая, распаренная, с полотенцами на головах. Другая - предвкушающая радость пара и...очередь, которую предстоит отстоять. А очереди в баню в выходные дни были большие. Порой по часу и более приходилось ждать. 
И вообще, Булак до бани - это одно! После бани - это другое! Как-то в детстве после бани громко выговорил на весь Булак : "Эх... ряхяття инде!" ( "Эх! Хорошо - то как!) Вот так Булак своими банями одурманивал казанцев!
На набережной Булака росли старые большие деревья. Они наклонялись к воде. На эти деревья привязывалась веревка и "тарзанка" уже готова. Мальчишки с помощью этой веревки летали над поверхностью водной глади Булака, крича голосом героя- мальчика из кинофильма "Тарзан". Это вызывало во мне восторг и зависть. Это было тогда для меня покруче, чем аттракционы парка имени Горького. 
Позднее Булак для меня стал улицей, по которой я каждый день ходил в школу N 1. Моя первая учительница Анна Алексеевна спрашивала меня, перед тем, как отпустить домой из продленки, сколько светофоров на Булаке я должен пройти и как буду их проходить? Помню , что движение по Булаку было не таким плотным и по нему в основном ездили грузовые машины. 
А еще Булак был для меня водоёмом из которого я , с помощью сочка, ловил дафней для питания своих домашних рыбок. Для этого я спускался под мост Булака, который на пересечении с улицей Чернышевского. Сильно рисковал. Выступ под мостом был очень узким и приходилось держать равновесие. На Булаке казанцы тонули редко. Я не припомню из детства ни одного случая. Корм для рыб и рыбаков продавался всегда на толкучке на конце Булака, что ближе к цирку. Это была особая публика с маленькими деревянными и плексиглазовыми чемоданчиками. 
Когда построили цирк, то Булак преобразился. Он прибрел некую гармонию и законченность.Теперь у Булака появился горизонт, восход и закат - фантастический купол цирка. Красота этой перспективы стала сказочно красива, особенно вечером. 
Булак для нас мальчишек был всегда водоемом, в который постоянно падал мяч. Лезть за ним в воду мы боялись. Выручали взрослые. Никогда не забуду, как один солидный мужчина в дорогом костюме, в белой рубашке с галстуком, который прогуливался со своей избранницей по набережной Булака, вдруг резко снял с себя все, оставшись в чёрных семейных трусах...полез за нашим мячом! И вытащил его! Позднее я его встретил в пионерлагере и он оказался нападающим "Рубина"! 
А зимой Булак всегда превращался в место лыжных прогулок и кроссов. Особенно для учеников средней школы N 1. Идёшь бывало по Булаку на лыжах и смотришь на переливающийся многоцветием цирк. В некоторых местах Булака были отличные горки. 
А весной Булак был зоной риска. Меня угораздило один раз провалиться полностью. На улице был мороз. Быстро прибежал домой . Отогрелся. Не заболел. После этого случая никакие самодельные плоты , о которых мечтали ребята , меня больше не интересовали. 
Булак для меня был и местом открытий! На нем я впервые увидел девственно-белую красоту ковра, сотканного утренней росой на прибрежной траве. 
И вторым открытием был туман!
1969 год. Мама ранним утром ведет меня по Булаку в школу. Над Булаком туман. Вглядываюсь в перспективу набережной Булака и прихожу к мысли , что туман это всегда возможность поцеловать небо...Порой облако может опуститься на Казань так , что часть его высоко в небе , а часть лежит на поверхности города и вы входите в утренний туман. Целуйте его! Ведь это часть неба, которое мы так любим...А если к этому прибавить еще и любовь к своему родному городу, над которым туман, то Большая Любовь получается! Туман над Булаком меня всегда одурманивал!

 

 

 

 

 

15.  УЛИЦЫ КАЗАНИ - СЧАСТЬЕ ЗИННАТА.
Зиннат всегда спал с улыбкой на лице. Сон для него был одним из наслаждений в жизни. Он всю ночь осознавал это и поэтому улыбался. Улыбался настолько светло и искренне, что соседи по общежитию, в которое его пускала переночевать добрая пожилая женщина, хотели опять лечь и заснуть, хотя вроде бы только что встали с постели. Это надо было видеть. Вообще Зиннат наслаждался всем, он умел находить в малом многое. Он был доволен всем. У него было всегда приподнятое настроение. Незнакомые люди, которые могли встретить его на многих улицах города, люди, видя его всегда улыбающимся и счастливым, в лучшем случае называли его странным, в худшем, больным. Но он больным не был. Он был закаленный. Ходил всегда, даже зимой, в спортивной одежде, даже куртки не одевал. Увидев его в морозный день, можно было подумать, что он мерзнет, но это было далеко не так. Некоторые знакомые поэтому часто шутили, говоря ему: “Зиннат, ты не озяп?”. Он был рассеян благодаря своей гипертрофированной созерцательности. Душа его была по-доброму теплая, что казалось, что одень он зимнее пальто, сразу разогреется еще больше и станет горячей. А горячая душа – это недобрая душа. Поэтому у Зинната не было ничего лишнего. Не было лишней одежды – он обходился спортивной формой, когда-то ему кем-то подаренной в молодости. И действительно, теплая одежда ему была не нужна, он перемещался по улицам Казани короткими перебежками, не ездил на городском транспорте, так как у него никогда не было денег, никаких денег – ни малых, ни больших. И он без них обходился. Вы спросите как? А очень просто...

 

Просыпался он очень поздно. Чем больше спишь, тем меньше надо денег на жизнь. Сказать, что он утром просто брился и мылся – это ничего не сказать. Зиннат любил бриться. Для него это был процесс бритья и философских раздумий. Он всматривался в свое лицо, он наслаждался тем, как делает, лепит свое лицо, улыбаясь себе в зеркале. Зиннат долго расчесывался, и казалось, что он расчесывает не волосы, а свои мысли. Он укладывал свои мысли бережно, мягко, и они начинали светиться, переливаясь всеми цветами радуги, излучая нечто детское и теплое. Это было зрелище и многие соседи , вглядываясь в то, что проделывает Зиннат над собой, опаздывали на работу.. Её Величество Доброта переполняла утреннее общежитие настолько, что порой его угощали за завтраком. Но регулярно покушать в общежитии благодаря своей детской наивности и доброте Зиннату не удавалось, и он бежал в одну известную на весь город столовую. Там его ждали. Ждали его доброго слова, улыбки, беспричинной радости и многого другого, о чем не знал ни сам Зиннат, ни работники казанских столовых, которые купались в его ауре доброго, отверженного, наивного и вместе с тем мудрого , казанского юродивого-бомжа-одиночки. Зиннат как-то, смакуя, медленно подметал столовую, грузил и перетаскивал продукты, что хотелось сразу взять и распаковать и съесть эти продукты. Это был не грузчик, это была реклама продуктам. Прежде, чем грузить хлеб, он долго его нюхал, вздохи от наслаждения были слышны всем посетителям столовой. Аппетит повышался, продукты покупались, кушались. Были довольны все – и продавцы и покупатели-пожиратели. Сделав свои дела, Зиннат получал в награду большую тарелку супа и каши. Еды на столе было так много, что казалось, что маленький и худой Зиннат ни за что не осилит всего этого. Да не тут-то было. Он медленно, долго, постепенно уминал все, облизывал тарелку и переворачивал ее навзничь. Клал ложку. И повара видели, что за столом сидит довольный мужичок, символизирующий, что все окончено. Глаза его во время трапезы светились как у голодного кота настолько ярко, что казалось, что он сейчас вот-вот замурлыкает от удовольствия. Как он ел! Нежно, величаво... Нет, все таки обидно за животных, когда ими обзывают деградированных личностей. Животные святые. Если человек и похож по-настоящему на животного, то только благодаря своей чистоте, наивности, детскости... Зиннат был именно таким.

 

Плотно поев, Зиннат от души обнимал своих поваров, говоря им напутствия и пожелания. Те в долгу не оставались, выливали ему оставшийся суп и гарниры в полиэтиленовые пакеты. Опять происходило великое зрелище. Зиннат вытаскивал из своей сетки шестидесятых годов пакетики, их бережливо поглаживал, надевал друг на друга, немного вдувал в них воздух, проверял на целостность и лишь затем подходил к большой кастрюле, возле которой стояла толстая и большегрудая женщина. Произносил два слова. Произносил так, что казалось, что эти слова волшебные. И, действительно, происходило чудо. Содержимое кастрюлей оказывалось у него в пакетах. Он их вновь бережно укладывал в сетку, завязывал и бежал, бежал по улицам города, наполненный радостью, что сегодня вечером он разогреет все это в общаге, съест и заснет с улыбкой на лице сытый и довольный.

 

Постепенно эта радость перерастала в другие радости дня. Зиннат любил читать. Читал много и читал только новые свежие книги, которых не было ни в каких библиотеках. Он часами задерживался у казанских книжных прилавков и магазинов, перебегая в течение дня от одного магазина к другому. Читал стоя, вдумчиво. Сначала это не нравилось книготорговцам. Но, когда они обратили внимание, что покупатель лучше покупает книги именно тогда, когда Зиннат с наслаждением читает ту или иную книгу, громко комментируя ее, соблазняя потенциальных читателей на покупку, они только и ждали его! Сейчас, мол, придет Зиннат, и будет план. И вновь происходило чудо. Раскупалось все: стихи бездарных поэтов, научные труды шизофреников, ну и, конечно, все остальное. Надо было видеть, как читает Зиннат. Он словно зажигался. Складывалось такое впечатление, что он держит в руках не книгу, а некую свечу пред иконой, всматриваясь в ее пламя. Глаза загорались от какого-то света, но света не было. Лицо Зинната оживало, хотя оно и так было живым. Окружающим хотелось жить, нырнуть в книгу и уйти вместе с Зиннатом в тот мир, который был к сожалению только для него. Этот порыв нырнуть в книгу возникал у покупателей, и они покупали и покупали. Таким образом, Зиннат прочел всю современную научную и художественную литературу. Таким образом, он обходил десятки магазинов города Казани. Он был известен. По сути своей, если бы была должность главного читателя Казани, то она по праву бы принадлежала бы ему. День подходил к концу, опускался вечер, книжные магазины закрывались, и у Зинната вновь открывались новые радости. Он шел в чайхану или кафе, где его тоже ждали. “Все мы люди,

 

родные и не красиво, брезгать друг к другом”. С такими словами он собирал со столов не до конца отдавшие свой вкус растворимые пакетики с чаем, собирая их в нечто, напоминавшее парашют. В кипятке ему никогда не отказывали. Собирая как наперсточник вокруг себя использованные стаканчики заваривал в них чай и опускал в них свои пакетики. Долго держал эти стаканчики в своих руках, грел руки. Делал это он с таким удовольствием, что казалось, что он пришел не пить чай, а просто погреть об стакан свои руки. Когда чай был готов, начиналось главное – радость вечера. Зиннат общался и пил чай, пил, пил и общался. Охотливых собеседников было много. Все хотели общаться с ним. Своей эрудицией, добрым взглядом, мудростью и светлыми и искренними глазами, которые не боялись смотреть в глаза собеседнику, он располагал к общению. Те угошали его пирожными, коржиками. Так он выпивал стаканов десять, успев пообщаться с пятью посетителями кафе. Он говорил о красоте Казани, о красоте женщин, о науке, о Боге.. Его слушали, и всем было так интересно, что собеседники Зинната забывали пить чай. Вокруг него образовывался круг подслушивающих и тоже не желавших покинуть чайхану. Чай пили долго. Чая пили много. И опять были довольны и продавцы и покупатели. Кто бы мог подумать, что использованный кофе еще может сгодиться. Зиннат утверждал, что самое вкусное и полезное от кофе остается после варки «отжившего» кофе, то бишь у него открывается настоящая жизнь. Он отдает свои наилучшие вещества. Продавщица казанского кафе "Лакомка" размешала в трехлитровой металлической посудине эти остатки с кипятком и начиналась вторая история общения и питье кофе.

 

На этот раз он выпил три литра кофе и пообщался с четырьмя посетителями кафе. И опять все с удовольствием наблюдали за этим занятием.. Чайхана ожила. Пилось, разговаривалось, пилось, разговаривалось. Уже поздно, в десять часов Зиннат вышел на улицу и пошёл куда-то во двор ... в общественное место. Он пошел по-маленькому. В этой холодной, грязной, вонючей уборной он с таким удовольствием сказал только одно слово: “Хорошо”. Он не видел и не чувствовал этого запаха. Он был счастлив. Только глубоко в полночь, после длительной прогулки по ночному городу , он бежал получить для себя последнюю радость дня – сон с улыбкой на лице. На другой день эти радости опять его ждали. Он спешил к ним. Он жил так уже много лет, но только совсем недавно стал чувствовать и понимать, что его знает весь город, что его узнают почти все прохожие миллионной Казани. Одни искали и интересовались Зиннатом просто из любопытства, другие, чтобы посмотреть на него и увидеть то, как человеку мало надо, третьи, чтобы как священнику излить свою душу. «Это Зиннат», «О! Зиннат», «Это тот самый Зиннат...»- слышалось ему вслед. Вначале это его радовало, но потом, когда стали приставать журналисты с нелепыми вопросами и предложениями организовать «партию бомжей», Зиннат стал беспокоиться. Он шарахался от телекамер и убегал от этой ненужной ему суеты. Не думал он, что бомжи-одиночки могут быть известными людьми. Зиннат был не просто известным в своём городе, он был его живой достопримечательностью. Побывать в центре города и не увидеть Зинната считалось дурной приметой. Во чтобы то ни стало увидеть Зинната, хоть из окна едущего транспорта было хорошей приметой. Казалось, не будь его Казань бы потеряла своё лицо. Зиннат для города был вроде живого святого. 
Послесловие. Имя героя изменено из соображений его безопасности. Уже много лет я его не вижу. Надеюсь, что он жив и здоров.

 

 

 

 

 

 

 

                                                 

 

 16. ЧЕРНОЕ ОЗЕРО НАШЕГО ДЕТСТВА.
Лето-1970. Июль. Я уже приехал из пионерлагеря, где за всю смену купался на Лебяжьем озере только один раз. Не накупался! А купаться хочется! Мама ведёт меня к зубному через все Чёрное озеро. И что я там вижу!? Визг и радость купающихся детей... Купаются с деревянного крыльца, уходящего в воду. Это для меня было открытием! Зубы лечились легко, так как в голове было обещанное мамой купание в Чёрном озере. И вот я уже ныряю и плаваю. Вода как в бане тёплая! Это особый комфорт , не сравнимый с холодной водой "Локомотива". Купаться на "чернуху" стал ходить сам без мамы с мальчишками и девчонками нашего двора. 
Бывало лежишь на воде...Перед глазами любимое казанское небо... именно казанское ...потому что обрамлено красивыми зданиями моего города... Больше всего посматриваешь на дом, в котором "Пассаж", где располагается детский кинотеатр "Пионер". Посматриваешь потому, что сегодня идешь на кинофильм и всего-то за 10 копеек. А может быть и потому, что от купания всегда кушать хочется, а в "Пионере" тебя ждёт булочка из слоенного теста "язычок" и коктейль из мороженого и сока, который ты схрумкаешь под музыку баяниста,всегда звучащего перед киносеансом. Из репродуктора звучат позывные " Слушайте пионерскую зорьку" или " Мы начинаем нашу воскресную радиопередачу "Доброе утро". Иногда доносится бой кремлевских курантов...если прислушаться.
Уже ранней осенью, когда ты обнаружишь первые жёлтые листья на "Чёрном озере" , а в это время пионерка-пятиклассница, которая взяв шефство над тобой, будет тебе второкласнику что-то рассказывать, тебе захочется рассказать ей о счастье лета, проведенного в этом городском парке. Или когда придет зима и застеклит это озеро твоего детства, а ты взяв коньки на прокате , будешь скользить по льду, радуясь мозайке новогодних крашенных лампочек и мечтая, что летом опять придешь сюда купаться. Или когда папа приведёт тебя после демонстрации к двум белым оленям, чтобы сфотографироваться, ты все равно пройдешь мимо воды в ожидании лета на "Чёрном озере". Или когда повзрослев, придешь сюда с девушкой, чтобы пообщаться с ней шепотом через волшебную арочку, обязательно поведешь её к воде, возле которой долго будешь молчать о любви и ...о своём детстве на этом волшебном озере. 

 

 

 

                                         

 

                                            

 

 17. КОГДА УЛИЦЫ МОЕГО ГОРОДА В ТУМАНЕ...
Я первоклашка. 1969 год. Мама ранним утром ведет меня по Булаку в школу N 1. Над Булаком туман. Для меня это открытие! Вглядываюсь в перспективу набережной Булака и прихожу к мысли , что туман это всегда возможность поцеловать небо...Порой облако может опуститься на Казань так , что часть его высоко в небе , а часть лежит на поверхности города и вы входите в утренний туман. Целуйте его! Ведь это часть неба, которое мы так любим...А если к этому прибавить еще и любовь к своему родному городу, над которым туман, то Большая Любовь получается! Туман над Казанью всегда одурманивает!

 

 

 

 

 

 18.  МОЙ ДВОРИК.
Я горжусь тем, что родился и жил в своём раннем детстве на центральной, старой части города Казани. Мой родной дворик находится по адресу улица Баумана 36 или Чернышевского 12. Вот такой угловой дом, в котором я родился. Вход в мой дворик через арку по улице Чернышевского. Я закрываю глаза и уже там...

 

Мой дворик, где я живу, самый лучший дворик в мире потому, что я его люблю. Он мне нравится всегда, но особенно в яркую солнечную погоду. Он маленький, но в нем есть все для нас, мальчишек. Вот я выхожу на улицу, справа от моей двери есть под забором местечко, куда я иногда сажусь ранним утром, когда еще прохладно, и согреваюсь. О нем я еще расскажу... А вот крутая деревянная лестница. Это необычное скрипучее и старое крыльцо, на котором мы с ребятами часто сидим и просто болтаем, а взрослые часто через нас просто перешагивают.

В нашем дворе есть столярка, откуда целый день доносятся разные звуки, но мы к ним уже привыкли. Я часто люблю наблюдать за тем, как работает один дядя, распиливая и забивая деревяшки. Мне нравится запах, которым пахнет его мастерская. Я наблюдаю за его правой рукой, на которой нет трех пальцев, и удивляюсь тому, как он умудряется быстро и ловко забивать гвозди.

 

Рядом со столяркой есть лавка, на которой часто сидят дяди, которые курят. Они шьют костюмы и брюки, а на лавке сидят во время перекура. Я с большим любопытством подслушиваю их разговоры. Особенно мне нравятся, когда они рассказывают анекдоты. Слово “анекдот” я услышал впервые от них, от одного большого мальчика-подростка, который, видимо, был учеником и учился шить. Мы, мальчишки, ему завидовали потому, что он был таким маленьким как мы, но курил и работал наравне со взрослыми. Первый анекдот я услышал от него. Этот анекдот был о лисе и зайце и заканчивался словами: “Как в тропическом лесу заяц обманул лису”. Помню только, что я его не понял, но смеялся вместе со всеми. А вот от анекдота, заканчивающегося словами: “Ах, я пердун, а вы засранка... Да, да, я иностранка”, я от души смеялся весь вечер. Я с мальчишками часто забираюсь на крышу винного склада. Забираемся мы туда не только для того, чтобы посмотреть, как и где хранится вино, но и для того, чтобы испытать восторг от страха, который испытываем, когда нас гонит пьяный охранник, который, видимо, уже напился этого вина. И вообще, с этой крыши наш дворик видится как-то по-другому.

 

В моем дворе есть еще портные, но они уже шьют обувь. Окна обувной фабрики выходят прямо к нам во двор, и мы, мальчишки, часто стоим под этими окнами и наблюдаем, как сапожным ножом срезается лишняя резина, как накладывается клей на подошву. Видим различные деревянные ноги, которые называются колодками.

 

Сейчас я иду по своему любимому солнечному дворику. Жара. Жара плывет. Какая-то жаркая тишина. Все как-то слышится по-летнему: журчит вода в уличной колонке, соседка полощет белье в большом тазу. Дядя Ваня пьяный, красный сидит на солнце, разложив свои костыли и медитирует. Улыбка на его лице радует всех во дворе. Все радуются от улыбающегося солнца. Доминошники молчат от жары, выжидая кого-то, чтобы пойти купаться на “Локомотив”. Так называется пляж на Волге, который находится рядом с вокзалом. Во дворе рай. Все как во сне, радостно и замедленно, все добрые. Швейники на перекуре болтают и смеются, не хотят работать. Работать не хочется. Хочется просто сидеть на солнце, созерцать дворик, мысленно плыть в этой жаре. Вот и я лениво иду по двору, смотрю на всех, захожу в темный холодный коридор. В нем пахнет моим родным домом. Я его нюхаю. Нюхаю свой коридор, как нюхают люди что-то родное, близкое. В коридоре прохладно, очень приятно. Из него как-то по-особому виден солнечный дворик. Ощущая прохладу и видя солнце, становится как-то уютно. Хочется сесть в коридоре и сидеть, сидеть. Нюхать коридорик, родной коридор. Где ты, мой родной коридор, родной дворик, родное солнышко, родные звуки всего этого. Где эта атмосфера, в которой я плавал, медленно плавал, где этот сон моего детства. Мама, милая моя мама, входит во двор в синей юбке, в синей с цветными полосками кофте. Она у меня стройная, красивая. Самая красивая в мире. Я бегу к ней. Хочется крикнуть: “Мама, мамочка, посмотри какое солнышко, посмотри, какой день”. А еще хочется есть. Мама дает мне кусок хлеба и большую красную помидорину. Никогда не забуду вида этого ржаного хлеба и помидора.

 

Мама дает на мороженое. Выхожу со двора, перебегаю через дорогу, покупаю по пятнадцать. Не ем. Разворачиваю мороженое во дворе, пусть друзья позавидуют, что у меня мороженое. “Сорок восемь”, - говорит приятель по двору. Сорок восемь – значит, половину просим. Дам ему облизать один бочок мороженого. На лице приятеля зависть ко мне. Я облизываюсь, нюхаю мороженое. Запах мороженого, двора как-то смешиваются, и я рад, я рад, что живу. Мое детство, мое милое детство. Где ты? Где солнце? Смотрю сегодня на солнце, а оно уже другое. Кто тебя подменил?

 

 

 

 

 

 

 

 19 . МЫ ХОДИМ ПО БАУМАНА В ПОИСКАХ    УТРАЧЕННОГО,     В ПОИСКАХ СЕБЯ...
Все реже ходим...Почему? 
Когда-то шли по этой шумной и многолюдной улице по одну ...и по другую сторону. Это было Нечто Иное! Шли с авоськами, с покупками, с надеждой встретить знакомых, приятелей, родных, Себя Показать и на Других посмотреть! А как же! Ведь вчера была куплена обнова, которую Мир должен увидеть! Эта ходка по Баумана - была особым ритуалом и была наиглавнейшей ценностью казанца - пройтись по Баумана! Я ходил по многим городам и бродвеям Мира, но с Бессердечной Походкой! 
Мы приходили на эту улицу и видели на ней то чудо, которое сами туда и приносили, но это было возможно , благодаря волшебству улицы Баумана. Это была улица наших целей, планов, мечтаний, которые часто сводились к покупке, к общению, к встрече и посещению чего- либо! Разве не счастье, будучи голодным, проглотить два горячих перемяча по 9 копеек , рядом с ДТК или напротив него? Разве не счастье, долго рассматривать на прилавке вещь, которую ты точно скоро купишь!? Идёшь по Баумана...видишь, слушаешь...и конечно нюхаешь ее! У каждого магазина был свой запах. Запах Универмага, запах Кулинарного, запах Тканей, Кофейный запах кинотеатра " Татарстан", запах Рыбного, запах Перемячей, Запах Табачного, Игрушечного, Чайного, Канцелярского...Я это понимал, особенно тогда, когда оказывался в деревенском магазине, пахнущим всем и вся....новым велосипедом и пряниками. 
Мы не только смотрели на живую куклу, разливающую молоко в "молочке" или на рыбачащего кота, слушали, нюхали Баумана, но и трогали. Помню в одном магазине стены были выложены из обыкновенных зацементированных зеленых бутылок...и мы их трогали. Это была особая эстетика красоты и прикосновения! А шершавый гастроном ...Я и эту шершавость в детстве трогал. 
Бывало стою у своего дома, а из ресторана доносится звук живого оркестра. Труба, саксофон...Веет рестораном "Казань". Подолгу стоял. Слушал. 
Мы всегда будем ходить по Баумана и не обязательно в поисках утраченного и ностальгии. Будем ходить для возвращения к Себе, к Другим! Эта улица непредсказуема как бы вы не говорили себе ,дескать, что я Баумана не видел что ли!? Прочитав эти строки срочно едьте туда! В это время там идет один очень нужный Вам Человек, с которым вы давно не общались! 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                  ЧАСТЬ 2.

 

 

 

 

 

МОИ СОСЕДИ ПО КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ ДОМА ЗАУСАЙЛОВЫХ.

 

 

 

20. КАК  Я ОКАЗАЛСЯ В ДОМЕ ЗАУСАЙЛОВЫХ.

 

Когда в Казань пришла Советская власть, то она докатилась и до Дома Заусайловых (Баумана 36) . Поэтому гостиничные номера этого дома быстро превратились в большое количество маленьких квартир с площадью шесть квадратных метров. Народ в этом доме жил непривередливый настолько, что обходился одним туалетом с двумя железными ямами и одной колонкой во дворе...на всех! Поэтому туалеты, которые раньше были в гостиничных номерах этого дома, ликвидировали. Теперь здесь жил народ, который состоял в основном из рабочих, было немного интеллигенции, несколько семей военнослужащих и просто служащих. Иметь аппартаменты в центре Казани в царской России для простого рабочего было недосягаемой мечтой! Теперь рабочий имел свои законные шесть квадратов с высокими потолками и уборной во дворе. 
Коридор был обставлен рядами из газовых плит и рукомойников. Идешь бывало по коридору сшибаешь воду у каждого соседского рукомойника. Вода журчит, гремит по металлу, рукомойники тоже кряхтят ...и музыка получается. Я уж не говорю об утренней музыке, к которой добавлялись откровенные сольные партии резонирующего сморкания! 
Эти квартиры не были кабинками, так как в них помещался один стол, одна, а порой, две кровати и небольшая тумбочка. И еще была одна тумбочка в коридоре. Поэтому проживание в таких аппартаментах семьям, состоящих из четырех или пяти человек, было Советским Трюком! Видимо, кубатура выручала?! А может спали плотненько, шеренгой, но не по очереди ...уж точно! Возможно спали не только под столом..., но и на столе. Я наблюдал за тем, как шесть человек заходило в квартиру и не выходило! Факт! 
Мой отец как-то умудрился получить от филармонии девять квадратов, но когда родилась моя сестренка, то мы заняли ,вдобавок , и квартиру соседей, которые переехали в новые хрущевки Ленинского района. Отец, согласно разрешению райисполкома, пробил стену и образовалась большая комната! И нам стал завидовать весь коридор коммунальных квартир!

 

 

 

 

 

21.  ДЯДЯ МИША И ТЁТЯ РОЗА.

 

Дядя Миша был одним из старейших жителей нашей коммуналки. Он жил в ней еще с довоенных времен. Жил один. А когда началась война, то впустил к себе для проживания 
пожилую женщину со своей дочерью. Их эвакуировали из Киева. Дядя Миша мне часто рассказывал как иногда во время войны ходил на Казанский вокзал , чтобы посмотреть на эвакуируемых и среди них встретить свою судьбу. И этой судьбой оказалась тётя Роза! Он увидел ее на перроне. Она разговаривала с мамой на еврейском языке, то есть на родном языке дяди Миши. Тётя Роза была младше дяди Миши на двадцать пять лет. Она была очень юной и красивой! Когда померла её мать, то дядя Миша сделал ей предложение и они поженились.
Я часто бывал у них. Мама оставляла меня с ними. Своих детей они не имели. Видимо, поэтому они всегда радовались моему появлению. Они говорили между собой только по еврейски, но ко мне обращались на русском. Я чувствовал, что они часто были в конфликте и ругались. Ругань она и на еврейском ругань, хотя я еврейского языка не понимал. 
Они жили скромно. Из всех ценностей, которые у них были, выделялся небольшого размера фосфорный олень, который светился в темноте! А также часы со стеклянным обрамлением, которые небрежно жестко тикали! Символично! Ведь время так жестоко! Помню, как дядя Миша часто нарезал маленькими ломтиками черствые остатки ржаного хлеба, замачивал их в воде, заправленной чесноком и солью...и давал мне ломтик попробовать. Было очень вкусно! И все-таки в хлебе еще присутствовало подсолнечное масло! Потом дядя Миша заявлял: "Будешь хорошо вести, то ещё получишь! " Поэтому время тикало и измерялось для меня тогда, не жестким ходом часов, а мягкими, аппетитными, чесночными ломтиками! За вечер проведенный в гостях у дяди Миши и тети Розы, мне удавалось сьесть шесть, а порой и семь этих волшебных ломтиков ржаного хлеба! Кроме того, дядя Миша всегда обещал свозить меня в Киев, при условии , что я буду хорошо себя вести. Он мне подолгу рассказывал о красоте Киева и о каких-то трамвайчиках, на которых мы будем кататься.
Потом мы с дядей Мишей играли в шашки, которые он сам смастерил. Он меня всегда выигрывал , а потом громко смеялся. А тётя Роза после смеха почему-то говорила ему : "Дурак!" Кстати, это было единственным словом, которое она произносила в его адрес не на еврейском языке.
Потом я начинал хулиганить, лезть на подоконник, на котором лежало всякое барахло и они меня обратно возвращали к моей маме. 
У дяди Миши в сарае была большая арба с железными колесами. Он в течении недели собирал деревяшки , а потом на этой арбе отвозил дрова своим известным родственникам. Иногда он меня сажал на эту арбу и вёз по всему Баумана! Вез по проезжей части! Это было величественно! 
Помню, как дядя Миша подарил мне свою фотографию с надписью :" Рамиль, не забывай меня! Михаил Коган, 1967 "

 

 

 

 

 

 

 

22. ЧЕЛОВЕК САХАРНОГО ПЕСКА.
Это была самая уникальная коморка в моем доме, так как только из нее раздавался металлический звон телефона. Не у кого в квартирах моей коммуналки телефонов не было! У Мухаммада абый он был! И это вызывало у жителей дома удивление! Откуда у этого скромного, заштопанного заплатками человека, появился телефон? Что за важная личность такая? Кроме того, в квартире Мухаммада абый висела большая картина с тремя древними китайцами. 
Мухаммад абый был смешным и даже во многом странным человеком. Он даже чая не пил. Весь вечер пил голый кипяток из своего задрыпанного зеленого чайника, закидывая себе в рот сахарный песок. Это надо было видеть! Это было так смешно! Когда сахар поступал в рот Мухаммаду абый, то он делал такую гримасу, которая в сотни раз смешнее гримас комика Пьера Ришара! Движения его были быстрые, дерганные и неловкие! Что-то на столе и со стола всегда падало. Он часто разговаривал по телефону и в это же время закидывал в рот сахарный песок, а потом резко бросал чайную ложку в сахарницу, тут же хватаясь за карандаш, чиркнув им, резко начинал чесать этим же карандашом под мышкой, потом долго в тишине нюхал карандаш, затем бросал его и сразу захватывал новую порцию сахарного песка, запивая его водой из граненного стакана. Тяжелая, черная телефонная трубка часто вываливалась из под уха и падала прямо на стакан с кипятком! Мухаммад абый отлетал, вскрикнув "Ананны!"("Мать твою"- по татарски). Он ходил по квартире босым. Позднее я обнаружил , что и заштопаные свои ботинки он одевает тоже на босую ногу. Никогда не забуду его потрепанную, кожанную папку, из которой всегда торчали какие-то мятые бумаги и целофановый пакет с сахарным песком. Мухаммад абый был человеком сахарного песка ...и папки. Он её гордо нес по двору. "Интеллигент что ли?" - говорил ему вслед алкоголик дядя Ваня. Он не отвечал, проходя мимо всех с улыбкой! Это был солнечный, улыбчивый и сахарный человек! Ведь я так не разу и не увидел как он ел и готовил что-нибудь в коридоре на газовой плите.
Я никогда не мог понять с кем он живет? Часто в его квартире жили различные красивые молодые женщины и они тоже ничего на плите не готовили. Мухаммад абый всегда что-то интересное им рассказывал и они смеялись. 
Когда я пошел в школу, в коморку Мухаммада абый поселилась квартирантка - студентка медицинского интитута по имени Эндже, в которую я влюбился. А Мухаммада абый я больше не видел.Теперь я часто заходил к студентке Эндже , якобы , решить домашнее школьное задание, а в действительности, чтобы послушать её картавящий голос. Я учился тогда в первом классе. Кстати, дочь свою я назвал Эндже, в честь своей этой первой любви. 
А телефон Мухаммада абый переехал к нам. Он ещё долго утомлял нас своим металлическим звоном и мы его засунули в шкаф. А мне тогда так хотелось позвонить Мухаммеду абый, чтобы он опять вернулся в свою коморку и стал смешить всех нас!

 

 

 

 

 

 

 

23. ТЕТЯ ВЕРБА.

 

Из всех соседей у газовой плиты больше всех стояла тётя Вера. Помню, как она часто коптила свинные ножки с копытцами ...для холодца. Запах поросячьих копытец распространялся по всему коридору. Кстати, она из всех соседей оказалась самой доброй, так как за всю мою историю проживания в коммуналке, именно от нее я получил горячий и пухлый пончик. Он до сих пор аппетитно жуется в моей душе... в моих сновидениях...
Когда круглолицая тетя Вера, как маленький бочонок катилась к плите на своих необыкновенных круглых ногах , я уже знал , что мне сейчас будет очень интересно. Интересно было слушать её рассказы о зимнем лесе, куда она регулярно уезжала ранним утром, забрав с собой широкие охотничьи лыжи. Об обитателях этого леса: зайцах, лосях и даже волках. Говорила она складно на истинно-русском языке. Именно тогда я впервые отметил для себя, что красивые речь и рассказы можно слушать не только по радио от артиста Ливанова, который часто читал рассказы Пришвина о природе и животных, но и у газовой плиты, от простой соседки тети Веры. Когда она начинала рассказывать , то вся её простота куда-то исчезала и она превращалась для меня в сказочную героиню своих необыкновенных рассказов. Много рассказывала мне о жизни деревьв, об их душе и характере. И в эти мгновения мне казалось, что она сама превращается в доброе и толстое дерево, которое двигает своими ветками-руками, чтобы не обжечься от огня , пялящего ...поросячьи копытца. Передо мной открывались разные животные со своими повадками. Уже повзослев, читая книги по зоопсихологии, я понял, что тетя Вера ничего не выдумывала . Особенно о пении птичек и почему они так поют! ? Более того, я понял, что её рассказы , их стиль и манера ничуть не уступали по своей красоте рассказам Пришвина, Шукшина, Астафьева...вместе взятых. Быть бы ей писателем, но увы, тете Вере приходилось выживать и кормить мужа-алкоголика дядю Ваню, сына-паразита Вовку, дочь-инвалида Валю. Поэтому тетю Веру можно было часто встретить на Площади Куйбышева или Кольце, продающую ландыши, подснежники , ветки вербы, ели... Когда она с гордостью несла полную корзину подснежников по узкому коридору нашей коммуналки, я уж точно знал, что эта корзина из сказки "Двенадцать Месяцев". Захаживала она со со своими дарами природы на центральный колхозный рынок, тот , что на Кирова. Калина, брусника, земляника, черника...были всегда у её круглых ног. 
Я часто оговаривался и называл её тетей Вербой. И сейчас, когда я во время лыжной прогулки, наслаждаюсь красотой бриллиантового меха бутонов вербы, ко мне приходит дух тёти Вербы...моего детства. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

24. РЫБАКИ БАКУРКИНЫ.

 

Уже тогда, когда на Волге и Казанке начинался ледоход, братья Бакуркины, которые жили в конце коридора нашей коммунальной квартиры, с раннего утра , с большими сочками, шли на берег Казанки, в район прибрежного ресторана "Парус". Один из Бакуркиных, дядя Боря имел сына Сережку, который был меня младше на один год. Того самого Сережку Бакуркина, который в одном из моих рассказов нарисовал здание университета на бумаге из под селедки. Видимо, эта бумага пахла тогда не селедкой, а лещами и иной речной рыбой, которые ловились Бакуркиными. Сережка еще спал , когда его отец и дядя уходили на рыбалку. Проснувшись он умывался из железной кружки, которую экономно выливала ему на ладони его бабуля. Она взяла Сережку на воспитание сразу же после смерти его матери, то есть после его рождения. Воспитывала строго, как домомучительница из свежеиспеченного мультфильма "Карлсон", который мне впервые удалось посмотреть в волшебно- красочном и сказочном автобусе "Колобок". Ее звали тётя Зоя. Тётя Зоя давала Сережке команды и он их выполнял. Помню его вечную недовольную гримасу и тяжелый вздох. Бакуркины жили вчетвером на пяти квадратных метрах. Жили как рыбы в бочке, в которую приносили свой улов. В их коморке всегда плотно пахло рыбой! Помню как в дальнем углу их квартирки стоял большущий радиоприемник, который ловил все города мира. Находясь в коридоре я часто слышал голос какого-нибудь иностранного диктора. Никто его не понимал, но Дух далеких стран приходил в коморку рыбаков Бакуркиных и Сережка с гордостью крутил ручку радиоприемника.
Позавтракав Сережка стучался ко мне. Звал меня пойти на берег Казанки, посмотреть на улов отца и дяди Бори. От Сережки пахло жареной рыбой, которую он поел на завтрак. Он здоровался со мной и мои руки также начинали пахнуть этой рыбой. Иногда Сережка мастерил какую-нибудь самодельную мармышку. Делал ее искусно.Забивал в палочку два гвоздя , наматывал на них леску и грузило, которые покупал в магазине "Рыболов -охотник", на улице Островского, привязывал крючок... и орудие рыбака готово! 
Солнце светило в глаза и мы медленно шли по Булаку на берег Казанки. Проходили мимо цирка. Сережка ругался, что его бабуля так и не сводила его в цирк, дескать дорого, это ж не в кино сходить в "Пионер" за 10 копеек. Но ничего! Рыбалка покруче цирка будет! И действительно, прийдя на берег Казанки мы оживали! Смотрели за удачным уловом! Помню как весной чаще ловились окуни. Приходило чувство голода и прибрежный ресторан "Парус" начинал меня раздражать веянием своих вкусных запахов и так хотелось пожарить этих окуней и сьесть их. И мы бежали с Сережкой в наш коридор коммуналки к газовым плитам, на которых своими руками коптили окуней! Ели их и всегда соли не хватало! 
А уже летом рыбаки Бакуркины уходили в плавание на своей деревянной лодке. Поздним вечером привозили рыбу в наш двор на Баумана и продавали её. Все коридоры трехэтажного нашего дома по Баумана 36, скрипели звуками свирепствующего маргарина, в котором томились волжские лещи и подлещики! Это был не просто запах жареной рыбы, это была катастрофа рыбной революции ! Весь дом жарил рыбу. Жарил ее на ночь глядя! Накушавшись рыбой Бакуркиных жители нашей коммуналки отходили ко сну! 
Сережка Бакуркин был моим самым лучшим другом! И как бы мне не рассказывали о нем некоторые, что он вырос и стал впоследствии преступником- рецидивистом и родной отец его за это уничтожил, для меня Сережка будет навсегда символом дружбы и детского 
счастья.

 

 

 

 

 

 

 

 

25. ОДИНОКИЕ СТАРУШКИ МОЕГО ДВОРА.

 

Немало их было. Одна из них жила по соседству с нами. Часто грела на газовой плите кастрюлю с речным песком. Тогда , будучи мальчишкой, я не понимал зачем она это делает, но точно знал, что она не кушает этот речной песок. Каким-то внутренним чутьем я догадывался, что это от страданий. Гудение ее голоса и молитв я часто слышал по утрам сквозь стену. 
А еще я помню, как у одной из этих бабушек на столе стояло два граненных стакана с водой. В одном из них лежали на дне красные десна с зубами. А из другого, на меня смотрел утонувший шарик ...глаза! Он был голубоглазым и иногда смотрел в окно на голубое небо и от отражения в себе неба становился еще голубее...Рядом с этими граненными стаканами всегда лежала небольшая тарелочка с косточками от урюка. Владелица этого глаза мне часто от чистого сердца и некоей доброты, давала эти косточки, чтобы я их расколол и поел мямишки-зернышки, а мне тогда так хотелось сам урюк поесть. Она выпроваживала меня из своей каморки и начинала молиться, перебирая чичетки из отполированных фениковых зернышек. Что-то про себя бормотала, поглядывая в книжечку с непонятными знаками. 
Некоторые одинокие старушки моего двора набирались воли и совершали подвиг, преодолев множество лестниц и ступенек , они появлялись во дворе... на лавочке. И все-таки, большинство из них не покидали своих квартир. Некоторые наши соседи помогали им выносить горшки. Несмотря на это из дверей этих бабушек веяло не только запахом горшков , но и безысходности жизни и её конца. Заметил, что всегда перед этим концом появлялись какие-то шустрые молодые девушки- опекуньи, чаще всего медсестры по профессии. Они смотрели за старушками. После похорон начинали жить в их оставшихся. квартирах. Как-то подслушал, что у одной старушки была пенсия семнадцать рублей. 
Сидит бывало на солнышке какая-нибудь одинокая бабушка , молчит , глаза мокрые, мутные и такая жалость возникает... Помню как одна старушка мне , пятилетнему мальчику, сказала , что, дескать, тоже будешь в старости таким же и у меня тогда потемнело в глазах. А в глазах самой старушки я увидел некую злость и зависть...Я убежал от неё с испуга! Прибежал на берег Булака и долго с моста смотрел на воду...Вернулся во двор. Эта бабушка по прежнему сидела ... видимо в ожидании какого-нибудь соседа, чтобы ему дать пятнадцать копеек на хлеб. За хлебом сходил я сам! И столько было радости, когда бабушка немножко улыбнулась...Немножко...Сейчас пишу эти строки, а жалости к ним, к старушкам шестидесятых не убавилось.Эта жалость видимо так и останется со мной на всю жизнь...

 

 

 

 

 

 

 

26. ЦИРК И МОЯ ШКОЛА НА БУЛАКЕ.
Когда в Казань на гастроли приезжала новая цирковая программа , в моей школе N1 на Булаке всегда появлялись новенькие ученики - дети циркачей. Оно и понятно, ведь эта школа находилась рядом с цирком. И тогда, мне так хотелось, чтобы детей циркачей направляли именно в мой класс! 
Помню, как в нашем классе учился один мальчик - сын артистов-акробатов на лошадях.Как-то, во время перемены он встал на руки ногами вверх, опираясь на парту только ладонями. Это было первым моим потрясением от искусства, родившим тогда во мне интерес к артистической профессии, хотя я и сам рос в семье артиста!
Потом училась девочка - дочь виртижеров - это номер с вращением предметов на ногах. 
А во втором классе, к нам на гастроли приехал цирк "50 лилипутов" (Зараннее извиняюсь перед Маленькими за то, что их называю лилипутами, так как они этого не любят! Если среди читателей есть таковые, то обещаю в рассказе называть лилипутов Маленькими. Кроме того, прошу не путать карликов - людей маленького роста с Маленькими. Маленькие могут быть выше карликов. Маленькие - весьма гармоничны и имеют внешность детей). 
Циркачи-Маленькие были старше меня намного и их направили в старшие классы. Вся школа была увлечена фактом появления Маленьких в нашей школе. Они были живыми куколками необыкновенной красоты. Многие школьники ходили смотреть на них. Я тоже хотел их увидеть, но у меня была рука в гипсе и я не ходил в школу, но во дворе я только и слышал рассказы о Маленьких.
Помню, что гастроли Маленьких уже подходили к концу, но мой папа так и не сводил меня на эту цирковую программу, так как сам был на своих гастролях. И каково было моё радостное удивление, когда я обнаружил как в мой дворик зашли две Маленькие Живые Куклы необыкновенной красоты! Это были те самые Маленькие из цирка! Те самые две из пятидесяти! Я , восьмилетний мальчик, будучи их значительно выше... ростом, смотрел на этих сказочных дюймовочек, забыв обо всем! Во дворе больше никого не было! Я и они! Они заговорили первыми. Спросили меня как пройти к обувной фабрике , где шьется под заказ обувь. Я посмотрел на их ноженьки и увидел на них миниатюрные, необыкновенной красоты, сапожки. Проводил их. Пока шли к фабрике, я по их общению понял, что это взрослые женщины. Они мне как ребенку задавали вопросы причём так, как дети не задают! Общались они так, как дети никогда не общаются! Немного разочаровался и даже обиделся! Пришли к столу заказов. Улышал, что Маленькие хотят заказать себе летние босоножки, но им было почему-то отказано. Они ушли со двора и я еще долго смотрел им вслед.
Я рассказал своей маме о встрече с Маленькими. Мама не удивилась и тоже рассказала мне, что когда я был в грудном возрасте , она тоже встретила одного Маленького. Это было в моей детской поликлинике на Карла Маркса. Оказывается, после посещения врача-педиатра, мама положила меня на стол, чтобы запеленать в одеяло, но обнаружила, что на столе лежит ещё один свёрток с ребёнком. Заглянула в него и услышала оттуда грубый возглас: "Что смотришь!?" Она посмотрела по сторонам. В коридоре никого не было. Из свертка последовал опять возглас, но уже матом! В свертке был мужичок! Мама была в шоке! 
Папа приехал с гастролей и мы всей семьей наконец-то пошли в цирк, на Маленьких. Сидели на втором ряду. Все-таки талант независим от роста! Маленькие выполняли практически все номера классического цирка! Особенно понравился цирковой оркестр Маленьких! Когда был номер с голубями, я узнал своих дюймовочек, которые приходили в мой дворик. И так хотелось, чтобы они меня увидели и помахали мне...

 

 

 

 

 

27. КОРЖИК В СТРАНЕ ТРУДА.
Я любил подолгу смотреть на то, как взрослые работают. Делал обход по своему дворику на Баумана 36. Сначала стоял у слесарки. Помню, как обыкновенные доски, которые только ещё вчера валялись у дверей и мы с ними играли, вдруг начинали превращаться в нечто! Один дядя без двух пальцев, искусно мастерил продолговатый ящик, который оказался гробом. Потом он его почему-то разобрал, а доски оставил во дворе, но мы уже с этими досками почему-то не захотели играть. 
Потом я шёл смотреть через окно на портных. Они шили пальто и костюмы. Мы выспрашивали у них кусочки мела и кушали их. Потом шел к окнам обувщиков. Из цеха веяло запахом резинового клея. Долго наблюдал как на деревянные колодки-стопы набивалась и нашивалась кожа. Заглядывал в окна бухгалтеров, которые щелкали деревянными костяшками. Потом шёл к автослесарям в гараж. 
Через некоторое время я все чаще и чаще начал покидать свой дворик. Ведь дворов на Баумана, на Чернышевского, на Булаке, на Профсоюзной, Кирова , Ленина было много. И было так много больших окон, из которых был виден труд взрослых! Вот она пропаганда труда! Сейчас этого нет! Потому, что труда стало мало! 
Помню как на улице Свердлова наблюдал, как делают тубы для чертежей. И многие казанские студенты ходили с этими тубами. 
Как-то забрел во двор свеже-испеченного детского кафе "Акият" и с восторгом наблюдал как формируются пирожные, коржики, кексы, ромбабы и торты! Не заметил как пролетел целый час! Гляжу в окно, упираясь носом в стекло. Грустно гляжу , но с восторгом! Из окна веет ароматами шедевров всего мучного! Хоть что-нибудь попробовать бы! Ну хоть вон тот коржик, который на алюминиевом подносе! Тем более их там так много! Женщина-повар, не замечает меня, выдавливая из мешочка масло, которое каким-то чудом превращается в цветочки пирожного-корзинки! Она увлечена, но вдруг на какое-то мгновение проводит взглядом и видит меня. Видит мои грустные глаза. Возникает пауза. Думаю сейчас прогонит! И вдруг повар берет тот самый коржик и несет его мне ...к окну! Передает его мне через форточку! Ура! Коржик не простой! Он медовый! И такой большой! Издали казался маленьким! Я говорю спасибо и с радостью бегу к себе во двор! По пути кушаю и разглядываю коржик, кушаю и разглядываю...
И вот я во дворе. Дал куснуть коржик всем своим пятерым друзьям по двору, которые играли в классики. Все они тоже захотели по целому коржику и заставили меня, чтобы я их повёл к этому окну с доброй тетенькой-поваром. Я сопротивлялся, дескать неудобно же! Бесполезно! Пустые желудки пацанов победили! Мы всей аравой пошли по Баумана во двор кафе "Акият". 
Повар занималась своим волшебством по выращиванию розовых цветочков на тортах. Это продолжалось минут десять. Затем она повернула голову в сторону окна и обнаружила в нем... двенадцать грустных глаз! Опять пауза... Мы молчим... Я не выдерживаю и ухожу от окна...ухожу к себе во двор. Жду ребят. Ребята возвратились грустные и без медовых коржиков...

 

 

 

 

 

 

 

28. ПОЛЕТЫ ПО БАУМАНА ...НА КОЛБАСЕ! 
Мчащийся по Баумана утренний троллейбус N1 или N4 , обвешанный сзади дяденьками, в детстве у меня вызывал зависть! Мне хотелось также зацепиться сзади троллейбуса и лететь по воздуху родного города! Хотелось, чтобы все зрители-прохожие видели как я лечу по воздуху Баумана! Ведь это как представление - ты летишь, а масса идущих зрителей смотрит. И пусть среди этих зрителей идет Ирина Козлова - девочка из моей группы детского сада! Баумана - это идущие зрители, а сцена это троллейбусная дорога. Ездить на колбасе по Баумана - это особый аттракцион, так как это Езда по самой Главной Улице Казани! Когда я мечтал об этом полете, мои родители еще не разрешали мне одному гулять по Баумана, но я мечтал когда окажусь один!
И вот это время наступило. Я первоклашка. 1969 год. Обычно из школы N1 возвращался, минуя булачно-чернышевский мост . На этот раз я решил прогуляться со своим одноклассником Олежкой со стороны цирка. Одноклассник жил рядом с троллейбусной остановкой Кремлевская. Мы стоим на этой остановке. Волнуемся. На первый троллейбус не решились зацепиться, пропустили. Подходит второй троллейбус. Залезли, но вторая нога Олежки не нашла опоры на подножке, он слезает и я остаюсь один! Держусь! Троллейбус разгоняется! Ветер! Я в восторге! Я лечу! Троллейбус останавливается возле моего дома Баумана 36. Я отворачиваю свое лицо от окон своего дома, чтобы соседи не узнали меня! Впереди зрители - пешеходы Баумана! Волнение как перед выходом на сцену! Ведь я сейчас перед ними пролечу! И вот я лечу по Главной Улице Моей Жизни! Восторг и некое сжатие внутри! Представление закончено! Я иду по земле. Самый счастливый первоклашка города Казани! Даже от первой пятерки не было такой радости! 
А соседи мои все-таки разглядели меня на колбасе и сообщили папе. Отец не ругался, а рассмеялся! Рассказал мне как в детстве сам также катался на колбасе ...уфимского трамвая, отметив, что тогда был чуточку старше меня! Мать стала ругать отца, дескать, чему он меня учит...Я пообещал им, что больше на колбасу не полезу.

 

 

 

 

 

29. ВОТ ЭТА УЛИЦА...ВОТ ЭТОТ ДОМ...
Пожалуй, у всех людей есть улица и дом , от которых начинает биться сердце...Об этом много сложено песен. Поэтому, если спросить коренных казанцев, то они всегда сходу назовут эту улицу, этот дом...и девочку или мальчика, к которым они сильно симпатизировали... Эти дома и места, как символы первых детских чувств, незабываемы! Вся Казань заполнена этими местами и домами! Увы! Некоторые из них уже снесены...И остаётся только стоять на том месте, где когда-то стоял этот дом и ностальгировать о первой любви... 
Мне шесть лет. А значит, на дворе 1968 год. На улице весна. Возвращаюсь с мамой из детского сада. Идём по Баумана. Я весёлый, спокойный...и вдруг у меня начинается биться сердце. Волнуюсь. Ведь мы подходим к одному из величественных зданий казанского Арбата. Это здание Государственного Банка! И почему бьется так сердце?! Подходим близко к банку. Я делаю вид, что не вижу это здание. И слышу слова мамы: " Вон Ирина Козлова стоит ! Наверное ждет своего папу?..." Я боковым зрением вижу Ирину Козлову. Мы с ней из одной группы детского сада N 3. Она стоит одна у большого шара, на крыльце здания банка. 
Мама еще что-то мне говорит, но я от волнения поворачиваю свою голову в противоположную сторону улицы Баумана. Мама меня понимает...но иронизирует, дескать, ну, что с тобой? 
Мне повезло. Дом, который был символом моей первой любви не снесли. Более того, его увеличили по размеру почти в два раза, достроив недостающее крыло этому величественному зданию, тем самым укрепив мою уверенность в непоколебимости символа моей Первой Любви...тоже в два раза!

 

 

 

 

 

30. А ТЕПЛОХОДЫ ГУДЕЛИ И УХОДИЛИ ИЗ КАЗАНИ...

 

Мой папа всегда мечтал жить рядом с казанским речным портом. Он с большой завистью рассказывал мне о тех людях, которые могли выйти из дома и прогуляться по набережной, наслаждаясь красотой белоснежных и многоярусных теплоходов. Сидим бывало на кухне, чай пьем, а он рассказывает как бы это было. Я присоединялся к этому процессу воображения, причем настолько, что для меня это было реальностью , которую я до сих пор ношу в себе и не отличаю от настоящей реальности. В своей душе я не различаю выдуманные образы от реальных впечатлений от речного порта. Более того, я уверен, что если бы даже мы переехали близко к речному порту, то наслаждения от него были бы значительно меньшими, чем те незабываемые ощущения, которые рождались уютными зимними вечерами на кухне ...под блинчики с чаем, когда за окном был трескучий мороз. 
А уже ранним летом, когда начиналась речная навигация, мы всей семьей красиво одевались , чтобы как-то гармонировать с красивыми теплоходами , и ехали на речной порт. Подолгу сидели на лавочках пристаня. Ели мороженое. Провожали уходящие теплоходы, а они нам в ответ гудели...
Тогда в Казани был дефицит с апельсинами. И отец как-то умудрялся, пройдя на теплоход покупать апельсины. Я шел вместе с папой , чтобы увидеть великолепие отпалированного внутреннего убранства теплохода, чтобы вкусить его необыкновенные флюиды, заправленные запахом аппетитного ресторана и соляры! А потом, мы счастливые, с наполненной сеткой апельсинов, шли домой, излучая аромат этих фруктов на "всю Казань"!
Из-за дороговизны путевок на теплоход, мы так и не смогли всей семьёй поплавать на теплоходе. Впервые на борт теплохода я ступил, уже будучи старшеклассником. Маме дали одну льготную путевку от обувного обьединения "Спартак". Позднее я всей семьей, благодаря главному казанскому покровителю теплоходов и необыкновенному человеку Вячеславу Самолину, много раз плавал вниз и вверх по Волге. Плавал как работник турбригады. Я познал величественные набережные реки Волги городов Куйбышева, Горького, Ярославля, Саратова ... Но меня никогда не огорчало то, что в Казани нет такой набережной Волги. Казань компенсирует это отсутствие набережной, благодаря красоте реки Казанки со своими заливами. Знаю, что когда-нибудь у Казани будет гигантская набережная Волги, на которую будут выходить множество новых улиц, которые постепенно достигнут волжских берегов Зеленого Бора! Но сердцем Казани всегда будет наша родная река Казанка! 

 

 

 

 

 

31. ГОСТИ МОЕГО ДЕТСТВА.
Когда к нам на Баумана приезжали в гости родственники, то я это сразу определял. Мама меня начинала разыскивать по всему Баумана или Чернышевского. Один раз меня окрикнула, когда я под мостом Булака с друзьями пиявок ловил. Повела домой, заставила помыть лицо, надела на меня чистую рубашку и я понял, что у нас гости. Мама мне сказала, что приехали родственники из Альметьевска Адип абый, Сажида апа и их сын Анвар - мой двоюродный брат, который был старше меня на пять лет. В то время, я уже знал, что Адип абый, старший брат моего отца - писатель Адип Маликов, а его супруга Сажида апа - поэтесса Сажида Сулейменова ( Ее имя сейчас носит одна из улиц Казани). Папа мне с гордостью о них рассказывал, когда мы шли из детского сада по улице Островского. Помню, что Адип абый бывал у нас тогда, когда его приглашали на казанскую телестудию. Мы всей семьёй смотрели его по телевизору, а потом он обязательно приходил к нам. Помню как привёз яблоки. Альметьевкие яблоки! Поэтому Альметьевск для меня в детстве был неким далеким Краем Яблок, а не нефти. Тем более, Алма - это Яблоко! 
Солнечный день. Мы провожаем гостей. Вышли из парадки моего дворика. Идём по Чернышевского. Мама и Сажида апа о чем-то тепло разговаривают. Ну о чем могли разговаривать эти две молодые женщины? Одна - красавица-брюнетка, а другая красавица - блондинка! Ну, конечно о нас детях. Останавливаемся у магазина "Кристалл", на пересечении Баумана и Чернышевского. Анвар со мной не общается. Сам я тоже почему-то так и не заговорил с ним. Хотел ляпнуть ему, дескать, я уже без шапки гуляю на улице, а на тебе беретка, хотя я тебя намного младше! Анвар был выше меня на две головы. И вдруг он просит свою маму купить ему в газетном киоске марки. Анвар заговорил со мной, вытащил новый альбом с набитыми в нем нераспакованными целлофановыми пачками марок! В альбоме были все марки, которые я видел на витрине казанских киосков! Вот это брат! Это был Пик Зависти...моего детства! Сажида апа с добрым вздохом что-то сказала моей маме, дескать, ну что с ним поделаешь! Потом Сажида апа мне что-то говорила, но я её не слышал, будучи поглощенным марками Анвара. 
Гости уехали. И мне ещё долго не хотелось идти играть к себе во дворик. Долго стоял у витрин киосков, рассматривая марки...моего детства.

 

 

 

 

 

 

 

32. НЕ БЫЛО БЫ ТАНЦПЛОЩАДКИ В ПАРКЕ ГОРЬКОГО - НЕ БЫЛО БЫ МЕНЯ!

 

Если бы не было казанского парка имени Горького, то его надо было бы придумать...ну хотя бы для того, чтобы мне в 1962 году родиться! Ведь именно здесь в 1960 году, на танцплощадке, под музыку духового оркестра познакомились мои родители. Она - портная обувной фабрики "Спартак". Он - артист Татарской Филармонии. 
Она жила в бане, на склонах улицы Халева. Один добрый дедушка впустил ее с подружкой для проживания. Приехала она в Казань из деревни Кук-кузе Апастовского района, что в переводе означает "небесные глаза". И действительно, у мамы моей голубые, небесные глаза! Кук-куз кызы! Одевалась она ярко, как артистка, так как ела только хлеб с солёным маргарином...и поэтому на красивую одежду хватало! 
Он имел уже собственную квартиру, полученную от татарской филармонии на Баумана 36. Их роман был сложным. Ссорились и мирились. Даже надолго ссорились. И все-таки любовь победила! 
Когда гуляли по парку Горького, отец мне часто показывал, где и как стояла моя мама на танцплощадке. Как себя вела? Он пересказывал мне этот первый диалог знакомства. Родители начинали спорить...о том, кто кого выбрал? А я шел вместе с ними и переживал о том, что родители могут поссориться и испортить гуляние по парку, без которого я бы не родился ...
Никогда не забуду как мама как-то поставила пластинку с танцевальным духовым оркестром и пригласила меня на танец. Мне было 12 лет. Она вела меня в танце. Я почему-то стеснялся. Был скован. Чувствовал вину. Наверное от того, что понял, что знаю маму только как маму! 

 

 

 

 

 

33. В ДОМЕ СЕМЬИ АХМЕРОВЫХ НА ГАЛАКТИОНОВА.

 

Пожалуй, редко сейчас встретишь квартиры, двери которых никогда не закрываются на замок. Стучишься бывало к Ахмеровым. Не подходят. Они, как всегда, чем-то увлечены: либо научной беседой, либо работой над рукописью. Проходя по Галактионова, ноги сами меня приводили в эту известную семью. Именно в этом доме когда-то жил известный татарский издатель Шигап Ахмеров - человек, который, по сути, вырастил и воспитал композитора Салиха Сайдашева. 
Итак, стучишься к ним, а к двери никто не подходит...И вдруг дверь сама от ветра открывается и приглашает тебя в эту знаменитую семью. Оказывается все дома! Узбек Шигапович со своей супругой общаются в комнате слева, а Нияз Узбекович пишет за старинным письменным столом. В доме творческий беспорядок, пыльно! Везде лежат книги. Архетипичная атмосфера дома учёных! Именно она меня всегда заряжала на научные поиски. Именно здесь я получал ценные наставления от Нияз Узбековича и от его отца Узбек Шигаповича. Уходила суета, открывались истинные ценности. Нияз Узбекович с некоей иронией всегда обращал мое внимание на тот факт, что в этом доме часто бывал Салих Сайдашев. Вот та комната, где его дед общался с Салихом Сайдашевым. А вот кровать, на которой ночевал великий композитор. А потом Нияз Узбекович с грустью вздыхал...о том, что дом собираются сносить. 
Дом действительно снесли, хотя на нем была мемориальная доска о Салиха Сайдашеве. Ахмеровым дали новую квартиру. Эта перемена в их жизни сильно отразилась на здоровье Ахмеровых. Сначала не стало супруги Узбек Шигаповича, а потом и его самого. Сын его Нияз Узбекович сейчас живет один. Общаемся только по телефону и так порой хочется вернуть время и без стука войти в дом Ахмеровых на улице Галактионова и увидеть их всех вместе...

 

 

 

 

 

34. НАС ВОЗВЫШАЮЩАЯ МУЗЫКА ДОМА КЕКИНА.

 

Троллейбусная остановка возле дома Кекина для меня всегда была родной. Во втором классе я ходил в кружок духовых инструментов при Дворце пионеров. Играл на альтушке. В пятом классе ходил туда же на секцию акробатики. С шестого по десятый класс занимался конькобежным спортом на стадионе "Динамо". Возвращался всегда на троллейбусе, который останавливался недалеко от дома Кекина. Ждешь бывало троллейбус и смотришь на это здание.
Дом Кекина меня радовал столовой, в которой нас спортсменов хорошо кормили по беплатным талонам! Кроме того, в этом доме, со стороны улицы Галактионова находился небольшой кулинарный магазин, в котором я часто покупал себе дешевую жаренную рыбу. Этот магазинчик спасал меня от голода своей вкусной рыбой тогда, когда в кармане оставалось всего 12 копеек. 
Уже повзрослев, я стал осознавать, что Музыка и архитекТоника этого величественного замка Кекина действовала на меня возвышающе и избавляла от чувства собственной неполноценности. Особенно я это ощущал после неудач на секции акробатики, из которой, впоследствии пришлось уйти из-за того, что я не справлялся со сложными акробатическими элементами. Стоишь бывало после тренировки на остановке, стоишь униженный тренером, а дом Кекина тебе "говорит" : " Выше нос! Выпрямись! Стой гордо, как Я! Вот уже сто лет стою и никто меня не согнул!" Этот дом - самый гордый в Казани! Он явно выделяется на фоне всей архитектуры нашего города. 
Впервые по настоящему осознал влияние Дома Кекина на себя тогда, когда узнал, что на том же месте, где стоял я, также часто стоял униженный нищетой, лишением оркестра и увольнением из театра великий татарский композитор Салих Сайдашев. Он жил тут же на этой остановке. Рядом с театром Камала. Видимо, Салих абый также стоял и смотрел на Дом Кекина. Слушал величественную музыку архитектуры этого дома. И он давал ему силы. Потом композитор проходил мимо него, спускаясь на Галактионова, к своему дяде Шигабу абый Ахмерову, который его также поддерживал. Поэтому для меня, Дом Кекина - это не просто застывшая музыка камня, это живая музыка Величия Несломленного Духа. 
Уверен, что сейчас на троллейбусной остановке стоит какой-нибудь мальчик, возвращающийся из Дворца Пионеров имени Алиша. Стоит усталый, измученный неудачами... Стоит и смотрит на Дом Кекина... А значит у него все получится!

 

 

 

 

 

 

 

35. ЭТА ВОЛШЕБНАЯ ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА У ГОСТИНИЦЫ "КАЗАНЬ"...

 

Жара. Лето-1969. Мне семь лет. Мороженого хочется. Мама на работе.Отец на гастролях, в командировке. Моя тётя Муслима апа на мороженое мне уже утром давала. И я поел "морэгу" за 15 копеек с кофейным наполнителем. И опять мороженого хочется. Я уже не мечтаю об эскимо за 28 копеек, хотя бы сливочного за 13. И вдруг телефонная будка у входа в гостиницу "Казань", которая стояла рядом с моим домом, превращается в Волшебную! Я в неё захожу, произношу определённое количество раз волшебные слова и в руках у меня оказывается 28 копеек на эскимо! Папа заметил, что я в течении полугода перестал просить у него деньги на мороженое! Начал интересоваться! И я рассказал ему о волшебной будке и волшебных словах. Папа отругал меня за то, что я разыгрывал прохожих сценкой о недостающей одной копеечки, чтобы позвонить! Обьяснил мне, что играть сценки за деньги можно только при согласии зрителей, то есть на сцене или на эстраде, будучи артистом! Только в этом случае эту игру можно будет называть волшебством! После этого разговора с папой у меня отшибло желание входить в эту волшебную будку! И еще я заметил, что папа стал мне чаще давать на мороженое, причем на эскимо по 28 копеек.
В 1986 году, как-то проходя мимо этой же будки я услышал в свой адрес: "Дядя, не можете одной копеечки добавить, очень нужно позвонить!" Телефонная будка и через семнадцать лет не утратила своего волшебства!

 

 

 

 

 

36. КАЗАНСКИЙ ПЛАНЕТАРИЙ ПЕТРОПАВЛОВСКОГО СОБОРА.
Помню как отец сказал мне, что сразу после детского сада пойдем планеты и звезды смотреть. Меня это не обрадовало. Ведь для меня тогда лучше цирка ничего не было! И вот мы подошли к большой церкви, которую раньше я видел только издалека, когда ходил на Чёрное Озеро. Даже будучи маленьким, я тогда был удивлён тем, что в здании церкви находится нечто, напоминающее купол цирка, на потолке которого показывают планеты, звезды, восход и закат солнца! А зрители сидели на манеже. Помню как с интересом слушал длиноволосого дядю. Он был внешне и интонационно похож на священника . Я тогда даже подумал, что это поп, который рассказывает о планетах. Сидеть долго в темноте и смотреть на звезды мне не удалось. Заснул. Проснулся тогда, когда включили свет. Это был 1967 год. Больше меня планеты не интересовали. Лишь через десять лет, я вновь ими заинтересовался, причем настолько серьезно, что записался в кружок астрономии... который проходил опять в здании этой церкви! Долго не мог разобраться с теми двойственными чувствами, которые посещали меня тогда. Как угораздило планетарию угодить в церковь!? Ну это все-таки ещё не лошадь со всадником, которые вошли в церковь в фильме " Андрей Рублев" Тарковского! Вот такой был цирк когда-то в Петропавловском соборе...

 

 

 

 

 

 

 

37. ОБЩЕНИЕ С РОДНОЙ КАЗАНЬЮ КАК БАЛЬЗАМ ОТ ОДИНОЧЕСТВА.

 

Совсем недавно я догадался, что Казань для меня является некоей подружкой, с которой я общаюсь, особенно в трудные минуты. Москва такой подружкой-помощницей для меня быть не может, так как она не родная и не рождает чувства ностальгии. У Казани всегда своя самобытная мелодия общения со мной и состоит она не только из музыки архитектуры, не только из нечто , создающего дыхание и атмосферу города, но и прошлых воспоминаний и ностальгических чувств. 
Как-то на Баумана встретил одну пожилую старушку. Она шла очень медленно, часто останавливалась от бессилия...Заговорили. Рассказала, что прогулка по Баумана - это ее последнее исполнение желания перед смертью, что пришла пообщаться и попрощаться с городом, с улицей Баумана. Меня это не удивило, так как знаю многих казанцев , которые прощались с улицей Баумана, когда навсегда покидали Казань или Свою Жизнь! Эта старушка рассказала мне о своем одиночестве, которое всегда снимала прогулками по Баумана. Рассказала, как в молодости продавала здесь пирожки за пять копеек. Начала громко зазывать на пирожки...и заплакала. Так разговаривая с бабушкой, я дошел до Кремля. Там её встретил сын на иномарке. Он оправдывался, что мать, дескать, сама его попросила оставить ее одну на Баумана. Я затронул тему ее одиночества. Все втроем разговорились об одиночестве. Пришли к выводу, что одиночество - это всегда потеря интереса к жизнеутверждающему общению с Собою. Диалоги со Всем остальным - вторичны! Если мы проснувшись ожидаем Великого Счастья Общения с Собою , а засыпая, уже мечтаем об Этом общении настолько, что у нас сияет улыбка на лице, то мы далеки от одиночества! Мы должны ценить это общение и не ссориться с собою. А общение с Казанью всегда поможет в этом…

 

 

 

 

 

 38. ДЕРЕВЯННЫЕ САРАИ ДВОРОВ НАШЕГО ДЕТСТВА.

 

Мало кто вспоминает, что у многих казанцев, кроме коммунальной квартиры, были сараи! Их еще называли сарайками. В моём дворике на Баумана эти сарайки занимали аж два этажа! Это была своеобразная деревянная постройка, напоминающая двухъярусный теплоход! В нем была деревянная палуба, деревянный борт и деревянные каюты без окон, но с дверями, на которых висели откровенно-мощные замки. Наш сарай располагался на втором этаже. В нем было всегда прохладно. В жаркие ночи мы иногда даже в нем спали. Более того, сарай нас выручал и тогда, когда гостям не хватало места для ночлега. А наш сосед дядя Ваня, который никогда не просыхал от водки, только там и жил. Жил на первом этаже сарая. Его жена тетя Зоя никогда не впускала его домой. Даже зимой он жил в коридоре коммуналки. 
Наш сарай, как и все сараи России, был набит всяким барахлом и вещами, которым не досталось места в тесной коммунальной квартире. Вон валяются какие-то старые журналы, висит старое военное драповое пальто отца. Вижу в углу свою детскую коляску цвета сгущенного молока, фотоувеличитель, множество банок. На стене филармоническая афиша моего папы. Лежат ящики, забитые какими-то вещами, которые могут пригодиться! Кстати, коляска моим родителям больше не пригодилась. Мы с сестренкой Гузелей нашу коляску видели в сарае еще несколько лет. 
Когда родители собирались идти в сарай , я с сестренкой обязательно шел вместе с ними. Несмотря на то, что мы были маленькими , в сарае у нас появлялась большая ностальгия по прошлому. Поэтому сестренка залезала в коляску и заставляла маму покачать. 
Просыпаешься летом в сарае. Солнце пробивается сквозь щели .Наблюдаешь за тем, как эти лучики перемещаютя по стене и ждешь когда они скользнут к тебе на одеяло. Вдыхаешь воздух сарая, наполненного опьяняющим запахом дерева! Незабываемые мгновения! Но счастью всегда приходит конец! 
Помню как сносили мой сарай. Он сложился как карточный домик за несколько минут! Это была картина круче гибели теплохода "Титаника". Помню как из обломков стал вылезать пьяный дядя Ваня! Это был воскресший Феникс дворово-бауманского и водочного разлива! Сарай растащили на дрова жители окрестных дворов улицы Баумана и Чернышевского, у которых не было газового отопления.

 

 

 

 

 

39. КОЛОННЫ УНИВЕРСИТЕТА КАК ЧУДО СВЕТА С ЗАПАХОМ СЕЛЕДКИ.
1967 год. Мне почти пять лет. Возвращаюсь на кузове украшенной первомайской машины с демонстрации, рядом со мной сосед по коммуналке, мой друг детства Сережа Бакуркин. Проезжаем мимо некоего белого здания , опирающегося на белые, гигантские столбы! Весьма удивлён! Это, пожалуй, было первое в моей жизни удивление, вызванное восприятием архитекурного сооружния! От удивления мы вместе, как-то синхронно закричали с Сережей и начали показывать пальцем на это Чудо Света. Сережа хорошо рисовал. Он сказал мне : "Я нарисую это на большой бумаге". И вот мы уже сидим в коридоре бауманской коммунальной квартиры за деревянным столом, пропитанным соками от еды. Сережа разложил на нем большую светло-коричневую, толстую, оберточную бумагу, пахнущую селедкой...Взял жёлтый карандаш. Белых карандашей тогда не было в коробке. Сережа медленно , долго ведет прямые, желтые линии увиденного нами здания. Я , как консультант, подсказываю ему. Помню о том, как спорили о количестве этих гигантских столбов. Сережа видимо устал и хотел их нарисовать в меньшем количестве. И вот здание с колоннами нарисовано! Я беру этот рисунок и бегу домой, чтобы похвастаться перед своим папой. Папа посмотрел на рисунок и сказал с огорчением маме на татарском языке : " Ну , зачем он хвастается тем, что не сам сделал! ". Потом папа объяснил мне, что мы увидели Казанский университет и там учиться в аспирантуре на математическом факультете мой дядя Раиль абый. Позднее мы сходили к нему в Ленинскую библиотеку. И была небольшая экскурсия. Вопросов о том, кем быть и где учиться, теперь уже не возникало! Только университет! 
А рисунок университета с величественными пятью колоннами еще долго висел на стене коридора нашей коммуналки и пахнул селедкой.