Особое мнение Леонид Радзиховский.

Сегодня в Москве митинг-концерт по поводу второй годовщины присоединения Крыма. Я даже не знаю, что тут спрашивать, поэтому я задам вопрос нашего слушателя, который спрашивает: «Почему большинство россиян испытывает эйфорию по поводу присоединения Крыма и не испытывает глубокой печали по поводу превращения братской Украины во враждебное государство?»

Л.Радзиховский― Ну… По такому, как мне кажется, глубоко прочувствованному жлобскому рефлексу люди каким-то образом переносят это на себя, и слова «Крым наш» для них имеют какое-то личное значение вроде «Крым мой». Хотя, реально для обычного человека в бытовом плане, естественно, абсолютно ничего не изменилось. Как он мог, ну, во времена Украины туда поехать, так он сейчас может поехать. Виз не было и когда Крым был украинским, русские деньги там принимали, по-русски все говорили. То есть, короче говоря, в бытовом отношении не изменилось ничего. А в плане, вот, самооценки, не имеющей ни малейшего отношения, собственно, к Крыму, для людей много изменилось.

Они, с одной стороны, значит, возгордились тем, что, вот, Россия вопреки всем, вопреки Америке, вот, захотела и сделала. Как, вот, у Достоевского герои страшно гордились: «Вот, мой каприз. Хочу и сделаю». С одной стороны.

С другой стороны, значит, почему-то вся проблема распада СССР сконцентрировалась в одной этой зоне (Крым). Такая, эрогенная зона, которая стала очень почему-то… Ну, по ряду причин (можно о них долго говорить). Тем не менее, вот это стала такая зона, в которой сосредоточились все ощущения по поводу распада СССР. Значит, это возвращение Крыма – это такое, символическое возвращение, символическое приобщение к Империи. Это два.

Три. Вот, я говорю, вот этот такой, странноватый жлобский рефлекс «Дают – бери». Стало больше. Чего стало больше, у кого стало больше, по какой цене стало больше, совершенно не важно, тем более, что, действительно, лично ни один человек же ничем не заплатил. Все эти санкции – это такие, очень виртуальные потери, которые надо долго думать, оценивать «Потерял не потерял». А Крым тоже, вроде, виртуальное приобретение, но оно простое, ясное: «Купи себе немножко Крыма». Причем, бесплатно. Возьми себе немножко Крыма. Вот, взяли.

Л.Радзиховский: «Купи себе немножко Крыма». Причем, бесплатно 

О.Пашина― Но если говорить о самооценке, что ж хорошего здесь? Нас всех с детства учили, что чужое брать нехорошо. Весь мир нам говорит «Друзья, вы взяли чужое, в общем-то». А у нас повышается самооценка от этого.

Л.Радзиховский― Ну, правильно. Потому что давно уже единственный способ повысить свою самооценку – это показать козу мерзкой западной училке Меркель или Обамке. Вот. Показать козу этой мерзкой училке, а соображение, что оно чужое, гневно отторгается. Это они нам навязывают идею, что оно чужое. А оно наше.

Ну, дальше следует длинный рассказ «Деды воевали, там живут русские люди» и так далее, и так далее. «Местное население хочет в Россию». Действительно, правда, 90% местного населения хотело в Россию и хочет в Россию. Это правда. Вот.

А что с другой стороны? А почему это оно не наше? Потому что какие-то там формальные бумажки? Этот вопрос всегда сжевывается, потому что наше телевидение, наши СМИ ни разу не объяснили одной простой вещи, что Россия подписала договор о дружбе и сотрудничестве с Украиной. Этот договор ратифицирован российской Государственной Думой, подписан президентом. Фамилия президента не имеет никакого значения – это межгосударственный договор. И Россия грубейшим образом в одностороннем порядке этот договор нарушила, при этом формально из него не выходила. То есть лжесвидетельствовала, нарушила свое слово. Вот, Крым-то, может, и наш, а, вот, слово не наше, мы свое слово потеряли.

Но эта простая, а потому неприятная мысль, не сообщается телевидением, всячески экранируется от сознания российских граждан. И получается что? Что, с одной стороны, это наше, у нас несправедливо отнятое. С другой стороны, всякие сволочи и наши враги очевидные, Обамки и Меркели с помощью каких-то формальных штучек… Каких штучек – никогда не уточняется, но явно формальных, глупых, каких-то юридических крючков.

Л.Радзиховский: Крым-то, может, и наш, а, вот, слово не наше, мы свое слово потерялиQТвитнуть

О.Пашина― Ну, зачем говорить о какой-то ерунде, да, действительно.

Л.Радзиховский― «О какой-то ерунде», да. Формальных глупых юридических крючков пытаются нас удержать. А мы показали, что плевали мы на это, что духом мы сильны, встали с колен и так далее.

Есть только один неприятный в этом момент для российского общественного сознания, что мы обменяли Крым на Украину. Что мы теперь… Крым – это вечный Крым преткновения. Это вечный неразрешимый конфликт с Украиной. Это думать неприятно. Так же, как неприятно думать, что мы обидели других людей.

Но на это есть простейший ответ. Вообще массовое сознание очень легко эту проблему снимает. «Да обомнется! Это хохлы – дураки, они просто не понимают своего счастья. Ну, кто они вообще такие? Малороссы, младшие братья. Мы на них зла не держим, за их глупость, за их малость, за их жлобство, с которым они захватили наш Крым. Мы на них зла не держим, мы им прощаем, потому что мы великороссы. Пройдет какое-то время, всё обомнется, никуда они не денутся, к нам же и придут. Всё будет хорошо».

Ну а что там в Хохляндии есть какое-то количество совсем уж упоротых западенцев и прочих фашистов – ну, с фашистами, естественно, мы боролись, боремся, будем бороться и так далее. Но, в принципе, хохлы… Ладно, не «хохлы» — не будем их даже обижать. Украинцы. Ради бога, украинцы. Они же наши люди. Всё поймут, поймут, что Крым наш, что и Украина наша, что вообще мы же один, по большому счету, русский мир. Просто они этого пока не понимают. Почему не понимают? Ну, во-первых, потому что они, откровенно говоря, вообще тупые, как говорит Задорнов, правда по другому поводу. А во-вторых, потому что им внушают все эти там, значит, Меркели, Обамки и прочие. Внушают.

Правда всё равно дорогу найдет. И рано или поздно они это поймут, и всё будет, в общем, хорошо. А поскольку они наши, то какие проблемы с Крымом? Крым сначала стал нашим, а они потом станут наши.

О.Пашина― Ну, а ваши прогнозы каковы? Как всё это будет развиваться? Когда мы неожиданно победили и ушли из Сирии, ну, были такие шутки: «Может быть, завтра и Крым вернется в состав Украины? Мы скажем «Спасибо, всё». Или эта шутка останется шуткой?

Л.Радзиховский― Да какая-то несмешная шутка, я бы сказал. Никогда, конечно, Россия Крым не отдаст – это абсолютно исключено. Не надо было лжесвидетельствовать и нарушать свое слово, и рвать свои договора. Но вернуть Крым обратно – это просто нелепая болтовня московской демшизы и каких-то, значит, людей на Украине, которые этого хотят.

Крым – это не карандаш, его нельзя вынуть из кармана и положить назад. 95% жителей России хотят, чтобы Крым был российским, хотя они никогда в жизни в этот Крым не поедут и ничего их с этим Крымом не связывает. Но символически для них это важно, сакральное понятие.

Подавляющее большинство жителей Крыма (не знаю, сколько их там, 90, 80 процентов – не важно), подавляющее большинство тоже не хотят никакого возвращения в Украину. Поэтому даже если бы нашелся безумный президент России, который бы пошел против 95% населения, ну, его бы просто смели на этом месте. Но таких президентов не бывает. Не бывает президентов страны, которые идут против 95% своего населения.

Л.Радзиховский: Россия Крым не отдаст – это абсолютно исключено QТвитнуть

О.Пашина― Мы продолжим…

Л.Радзиховский― Так что возвращение это возможно только в случае каких-то радикальных… Развала России там и так далее.

О.Пашина― Мы продолжим, мы вернемся через несколько секунд. Леонид Радзиховский в нашей студии.

РЕКЛАМА

О.Пашина― Мы продолжаем программу «Особое мнение», в нашей студии журналист Леонид Радзиховский. Раз уж мы заговорили об Украине. Надежда Савченко. Сейчас все говорят, что Надежда Савченко ломает сценарий, который навязывает ей российская власть. Какие сценарии? Какой сценарий, по вашему мнению? Был ли он вообще?

Л.Радзиховский― Не знаю, какой сценарий она ломает. Сценарий, по-моему, совершенно очевиден – ее засудят. Ну, 21 год ей, естественно, не дадут, дадут какую-то другую цифру, но эта цифра совершенно символическая – там, 13 лет, 15 лет, 17, 10 лет. Не имеет никакого значения.

Никакого, естественно, помилования не будет, а через какое-то время (трудно сказать, через какое) ее просто обменяют на этих российских ГРУшников или там еще на кого-то.

Таким образом Путин покажет населению, что, опять же, никакое западное давление на него не действует. Что давление голодовками на него тоже никакого действия не оказывает. Ну а с другой стороны, своих надо выручать. Вот он и выручит. Так что я не знаю, какой сценарий кто ломает.

О.Пашина― Вам не кажется, что президент Украины как-то достаточно вяло действует в этой ситуации? Или нормально? Так и должно быть?

Л.Радзиховский― Ну, я не знаю, какой у них там ритуал, но ежу понятно, что президенту Украины Савченко была нужна или как сакральная жертва, на что она не пошла, потому что умирать она, очевидно, не хочет, да? Вот. Или как заключенная в России. Но приезд Савченко на Украину, насколько я понимаю, совершенно сомнительный подарок для Порошенко. Савченко будет национальным героем…

Л.Радзиховский: Президенту Украины Савченко была нужна как сакральная жертва 

О.Пашина― Уже национальный герой.

Л.Радзиховский― Ну, она уже герой. Приедет – ее дополнительно будут раскручивать. Ее уже раскручивают на президента непосредственно. Вот, я читал вопросы, которые ей в тюрьму послали, и там прямо вот «Вы хотите быть президентом?» И замечательный ответ: «Если народ захочет…» Ну, всегда говорят, что если народ захочет, то я пойду. Следовательно, она совершенно не против от такой возможности.

Ну, президентом, я думаю, она никаким не будет. Но то, что в общем украинском политическом хаосе зазвучит новая и довольно сильная нота, это понятно. И я не думаю, что это выгодно Порошенко.

А, вот, Путину это как раз выгодно, потому что чем больше хаос на Украине, тем выгоднее Путину, очевидно совершенно. Дальше Савченко и по своей биографии, и по своей группе поддержки будет представлять резких украинских националистов. Ну уж я не знаю, в какой партии или вообще ни в какой партии, а сама, но, тем не менее, она представляет достаточно радикальное крыло. Ну, естественно, России выгодно, чтобы на Украине усиливалось радикальное крыло, потому что вся российская пропаганда построена только на борьбе против этого самого радикального крыла.

Так что в этом смысле для Путина не выгодна сама история с голодовкой, безусловно. Но самого опасного, то есть смертельной голодовки удалось избежать, и такое обвинение на него не повесят. А в остальном ее приезд на Украину в качестве национального героя для Путина только выгоден. В этом смысле, конечно, не специально Россия увеличивает ее политическую капитализацию. Когда всю эту историю начинали, естественно, таких далеко идущих планов не было и быть не могло (это уж полная паранойя верить в такую теорию заговора). Ну, схватили по глупости просто. Вот.

Но сейчас это, конечно, работает на Путина. Чем больше, больше хаоса хорошего и разного на Украине. Чем больше там сильных, резких, противоречивых политических игроков… Тем более в политике она человек не опытный, значит, ею разные силы будут манипулировать.

И, в общем, чем больше энтропия на Украине, тем приятнее первому и второму российским каналам. А какая у нас еще есть политика? У нас есть только программа «Куклы» с Соловьевым? Ну, вот эти «Куклы» с Соловьевым – им будет, о чем пищать.

Л.Радзиховский: Хаос на Украине на руку Путину

О.Пашина― Наш слушатель Илья спрашивает: «А как же список Савченко? Элиты не боятся новых санкций?» Я напомню, что сегодня в Брюсселе президент Порошенко – он приехал туда, привез этот список. Евросоюз уже сразу сказал, что «Нет-нет, Путина там не будет» (ну, по понятным причинам). Элитам всё равно?

Л.Радзиховский― Элитам-то, может, и не всё равно, может, они и боятся, да Путину плевать на эти элиты. Оттого, что еще 20 человек попадет в какой-то список, Путину не тепло, не холодно. Он туда не попадет, Кирилл Шамалов туда не попадет и Екатерина Тихонова туда тоже не попадет. А что туда попадут какие-то чиновники… Ну, попадут – и черт с ними. Путину какая разница?

О.Пашина― А тех, которые попадут, он не боится? Их реакции, их заговора?

Л.Радзиховский― Путин боится их реакции?

О.Пашина― Нет? Против него. Их недовольства. Ему всё равно?

Л.Радзиховский― Я плохо себе представляю недовольство элит против Путина. Это как-то в моем воображении эта картина плохо складывается.

О.Пашина― Ну, некоторые политологи нам рисуют подковерную борьбу и какие-то тайные замыслы.

Л.Радзиховский― Ну, пусть рисуют. Это проблема этих политологов.

О.Пашина― То есть это невозможно? Это сказки?

Л.Радзиховский― С моей точки зрения, перья, карандаши, окурки, смятые носовые платки, использованная туалетная бумага, как правило, не бунтует против своего хозяина. Я, по крайней мере, таких прецедентов не слыхал.

Еще раз повторяю, это программа «Куклы». Ну, куклы буквальные – это куклы в Останкино с Соловьевым, а куклы фигуральные – это куклы в Кремле с Путиным. Но куклы не бунтуют против кукловода. Так называемые…

О.Пашина― Ну, послушайте, вы рисуете такую картину, что получается, что глава государства – это какой-то демон…

Л.Радзиховский― Нет.

О.Пашина― ...остальные все – бумага, а он – вот такой вот всесильный, вечный, не боящийся ничего, бессмертный. Это, действительно, так?

Л.Радзиховский― Он не бессмертный, не всесильный. По крайней мере, он бессилен против цены на нефть, он бессилен против западных санкций, он бессилен против простых бандитов в Сирии. Он бессилен против очень слабого сопротивления Украины. Он бессилен… Он даже против цыган бессилен в Тульской области. Так что он далеко не всесилен, но против своих грязных, трусливых и продажных шестерок он, действительно, всесилен, потому что они никто.

«Это дама из моего ребра, и без меня она уже не может».

Это всякое дерьмо, которое положили на золотой поднос. Но оно к нему не присохло – его можно стряхнуть с этого подноса в любую секунду. Все их деньги, заработанные исключительно гибкостью позвоночника и способностью подлизываться, их чины и так далее – это ничто. Ну, это просто лакеи, ну. Царские лакеи.

Николай Первый говорил «В России только тот знатен (заметьте, не богат, не влиятелен, а знатен), только тот знатен, с кем я говорю, и только тогда, когда я с ним говорю». Знатен. То есть тот имеет родословную в 600, 700 или 500 лет в зависимости от того, говорит с ним Николай Первый или нет. Это, конечно, была шутка.

Но у этих людей родословной нет. Есть некоторый список уголовных преступлений, которые они совершили, тоже никому не интересный, на самом деле. Вот и вся их родословная. С такой родословной? Бунтовать против Путина? И с чем они останутся? Со своими незакрытыми, открытыми и перекрытыми делами?

О.Пашина― Что же за главой государства такое, что он чувствует такую свою силу? Ну, мы привыкли, анализируя политическую ситуацию, понимать: там есть армия, есть полиция, есть, я не знаю там, ФСБ. Ну, как бы, он не один на троне, на вершине горы. Что за ним, что он чувствует себя настолько уверенно, по-вашему?

Л.Радзиховский― За ним бессилие элит, о котором я только что имел удовольствие говорить. Равнодушие, терпение и инерция народа, всего общества. Монархическое сознание народа, глубоко монархическое сознание народа, которое совершенно не связано вопреки популярной точке зрения с антизападными истериками, с битьем лысиной по паркету Соловьевых и Киселевых. Это всё вишенка на торте, это приходящее.

Если даже не будет антизападной истерики, если не будет этих цирковых номеров в Останкино, единственное, что есть в российском государстве, это эти самые скрепы. Это не придумка, это не метафора, это, действительно, скрепы, на которых держится глубоко монархическое народное сознание.

Вот, у Достоевского один персонаж в «Бесах» сидел. А там нигилисты говорили, вот там бога отрицали «Бога нет, бога нет». А он был штабс-капитан. И, вот, он встает и говорит «Слушайте, если бога нет, то какой же я, к черту, штабс-капитан?»

Если нет царя, то рассыпается вся картина мира, поскольку по-другому управлять собою, управлять этой страной и так далее люди, эти 140 миллионов людей не приучены, не привыкли. Им внушили беспомощность и они охотно внушились. Соответственно, вот это и есть психологическая основа власти Путина.

Л.Радзиховский: Если нет царя, то рассыпается вся картина мира 

О.Пашина― Мы продолжим через несколько минут после короткого перерыва. У нас в студии журналист Леонид Радзиховский.

НОВОСТИ

О.Пашина― Мы продолжаем. В нашей студии журналист Леонид Радзиховский. Я хотела уже про Сирию поговорит, но не могу не задать вопрос, который пришел во время перерыва. Возвращаясь к тому, о чем мы говорили, почему не сказать тогда прямо, по телевизору «У нас монархия, и так будет теперь долго»?

Л.Радзиховский― Потому что в этом случае телевизор взорвется. Телевизор в нашей стране… Вот, говорят, что мы всё иностранное покупаем. Неправда. У нас оригинальная конструкция телевидения. Если по телевизору скажут правду, то он взорвется. Наш телевизор может только врать – такая впаяна туда деталь, нано-деталь. Вот. Чип такой на вранье.

Наш телевизор должен прививать людям двоемыслие. Все знают, что у нас монархия. Не просто монархия – самодержавие, а не монархия (это совершенно разные вещи). Не конституционная монархия, а самодержавие. Вот.

Вместе с тем все знают, что надо изображать, что у нас президент, ходить на выборы и так далее. Двоемыслие – это важнейшая скрепа, которая очень помогает развращению общественного сознания, приведению общественного сознания в то состояние беспомощности, запутанности во лжи и внутренней неуверенности в себе, которая необходима для поддержания равновесия нашей системы. Поэтому говорить правду, а уж тем более в таком вопросе, — это значит просто взрывать систему. Естественно, система на это не пойдет.

О.Пашина― И тогда, все-таки, про Сирию объясните, пожалуйста, если сможете. С кем мы, все-таки, воевали в Сирии и кого мы там победили, если мы там кого-то победили? А если мы не победили, то почему мы оттуда ушли непобедившими?

Л.Радзиховский― Этого я не знаю, почему мы вошли и почему мы ушли, вопрос этот остается загадочным. Можно долго говорить в деталях. Ну, например, якобы Россия там воевала с российскими террористами, которые из России попали в Сирию. Совершенно непонятно, как через границу люди, которые известно, что они террористы, могли попасть в Сирию? Теперь нам объясняют, что это было заранее известно, чуть ли не специально организовано, что какие-то тысячи террористов или подозреваемых в терроризме – их чуть ли не высылали под Олимпиаду из Дагестана в Сирию. И по этому поводу кто-то даже потирал руки и говорил «Ну и правильно. Зачем нам с ними возиться? Пусть будут в Сирии».

Это правильно. Только после этого мы поехали, помчались в Сирию воевать с ними же туда. То есть сначала их туда забросили (на радость сирийцам, по-видимому), а потом помчались за ними, с ними там воевать, опять же на радость сирийцам. И как нам сообщают, убили 2 тысячи российских боевиков.

Интересно, бомба когда падает, она их фотографирует, по-видимому? Фотографии посылает в интернет? И там отпечатки пальцев их…

О.Пашина― Анализ ДНК.

Л.Радзиховский― Анализ ДНК, их паспорта, наконец. Ну, то есть такой, наглый бессмысленный бред и в первом, и во втором случае. Вот.

Зачем мы там воевали, это можно долго об этом говорить. Я могу поговорить, но мне хочется сказать более важную вещь.

Это полигон, экспериментальная площадка вовсе не для каких-то там учений войск. Ну, какие учения войск? Учения авиации в военных условиях… Военные условия – это когда авиация, как я понимаю, воюет против чужой авиации или против чужого ПВО.

О.Пашина― Ну, вот это пугающая история. То есть мы воевали с теми, у кого нет ни самолетов, ни ПВО. Мы немножечко там бомбили, ну, мирное население, так скажем.

Л.Радзиховский― Ну, мирное, не мирное… Мирного, я думаю, там особо нет.

О.Пашина― Ну, там и не мирные, и мирные. Кто попадался, того и бомбили. Как говорится, бомба – она не проверяет паспорта, мирный ты или нет.

Л.Радзиховский― Это карательная экспедиция.

О.Пашина― Мы чему там обучались?

Л.Радзиховский― А?

О.Пашина― Чему мы там обучались, если это учения, только лучше, как сказал президент?

Л.Радзиховский― Вот, рассказываю, да. Рассказываю. Как мне кажется.

Значит, это не военные учения, еще раз повторяю, поскольку там не было ни ПВО, ни вражеской авиации (один столкнулись и крайне неудачно). Это не отработка взаимодействия войск, потому что там не участвовала ни пехота российская, ни ВМФ и так далее.

Это не военные учения, это не карательные учения, поскольку Путин не предполагает сбрасывать бомбы на мирные российские города и веси – причин для этого у него нет. И быть не может.

Это отработка высшей стадии, высшей последней стадии, как мне кажется, пиар-войны. Значит, смотрите. Все военные экспедиции Путина построены по одному принципу. Гибридная война, где как можно меньше физических усилий и как можно больше психологического шума, пиаровского шума.

Значит, 4-дневная война с Грузией, бескровный захват Крыма. Вот, значит… На Украине не очень получилось – действительно, навалили много трупов и в том числе трупов русских солдат, и были почти реальные боевые действия. Это не вкладывается в концепцию.

В действительности концепция путинской войны, как мне кажется, это концепция чисто виртуальной, пиаровской войны, войны как кибер-игры, в которой реальные боевые действия есть не более, чем эскорт. Вот, как богатого бизнесмена сопровождает эскорт из красивых девушек, так пиар-войну по Путину сопровождает эскорт из боевых самолетов.

Л.Радзиховский: 4-дневная война с Грузией, бескровный захват Крыма. На Украине не очень получилось

О.Пашина― Ну, чтобы была красивая картинка, опять-таки, по телевизору.

Л.Радзиховский― Авиашоу, да. Авиашоу. Значит, цель этой войны, этой постмодернистской войны XXI века, как мне кажется, состоит не в решении геополитических задач, которых нет (особенно в Сирии). Не в решении военных задач, которых тем более нет в Сирии, поскольку уж кто-кто, а Сирия нам ничем не угрожала. Цель пиара – пиар, увеличение своей как главы государства политической капитализации, развлечения широкой публики. И, вот, Сирия – это блестящая отработка пиар-войны, которая идет совершенно не касаясь земли ни в буквальном, ни в фигуральном смысле слова.

Вот всё то, что составляет тяжелый страшный труд войны, там отсутствует. Это пиаровская, глянцевая война, которая дает краткосрочный пиар-эффект как любая пиаровская акция (ну, потом будет следующая пиаровская акция). Которая не требует почти никаких физических и материальных усилий. Кстати, на эту войну потратили официально…

О.Пашина― Ну, про материальные я бы поспорила.

Л.Радзиховский― Да. 33 миллиарда рублей потратили. Любопытно, что все расходы на науку в России на год, так называемое Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) – 85 миллиардов. Значит, мы потратили на пиаровскую войну 40% расходов на науку. Но поскольку расходы на науку абсолютно очевидно бессмысленны, просто прихоть, которая просто никому не нужна, тоже пиар, но гораздо менее эффектный пиар, то естественно, что пиаровский эффект от войны в Сирии в 100 раз больше, чем пиаровский эффект от слов «А у нас тоже есть научный институт».

Итак, это чисто пиаровская акция, реалити-шоу, «Дом-2». Совершенно не обязательный вход, совершенно не обязательный выход, совершенно не обязательный результат. А результата-то никакого нет. Но как новая методология пиаровской войны это очень ценный эксперимент, пожалуй, самый удачный из всех экспериментов.

Я думаю, что Путин в этом не оригинален, мы как всегда пытаемся подражать Западу. Ведь, такие вот войны, беспилотники, бомбежки сверху и так далее – это ж не Россия придумала, это мировая методология. Но, опять же, использовать, развить и пойти дальше.

Война без мотива. Ну, спасти рядового Асада. На кой черт его спасать? Зачем он России нужен? И не спасли его, кстати.

О.Пашина― И недоспасавши, бросили.

Л.Радзиховский― И недоспасавши, бросили. Без начала, без конца. Вообще все действия Путина – они не имеют конца. Начал, надкусил, кинул. Единственный конец, который был, глубокий катарсис – это, конечно, Крым. Это был локальный катарсис, но катарсис. А всё остальное…

Л.Радзиховский: Все действия Путина – они не имеют конца. Начал, надкусил, кинул

О.Пашина― Но с Украиной еще тоже нет конца.

Л.Радзиховский― И не будет.

О.Пашина― Вот, интересно, после завершения этого реалити-шоу в Сирии Украине стоит, не знаю, испугаться, напрячься? Мы туда вернемся к этой теме? Или мы ее тоже уже надкусили и бросили? С востоком Украины что будет?

Л.Радзиховский― Ничего не будет. Вот, многие говорят об этой связи. Можно подумать, что в Сирии воевала миллионная российская армия, которую сейчас перебросят на Украину.

На Украине реалити-шоу больше не будет. Почему? Потому что это дорого стоит. Потому что Путину сейчас крайне важно как минимум не усугублять санкции. Он не может отменить санкции, он не может слить ДНР, потому что это, опять же, удар по его имиджу. Значит, он будет сохранять эту консервную банку на хвосте, чтобы она погромыхивала (это правда). Но усиливать он, конечно, не будет по нескольким причинам. Первое, он не хочет, повторяю, усугубления санкций и дополнительного усугубления отношений с Западом. Раз.

Второе, ему абсолютно ничего на Украине уже не нужно. Идея русского мира полностью обанкротилась, о Новороссии вообще никто не вспоминает. А вести пиаровскую войну с Украиной можно даже без самолетов – вполне достаточно полетов в студии Соловьева, Проханова и Жириновского. Это еще дешевле, чем самолеты, а пиар-эффект приблизительно такой же. Это два.

И третье, если бы каким-то чудом Путин начал реальные боевые действия на Украине, это была бы катастрофа внутри России, потому что это большое напряжение. Там виртуальными полетами не отделаешься, это не Сирия (вдруг вошел, вдруг ушел). Там ты цепляешься за почву. Вот там коллаж получается: к этой нарисованной картине прикрепляется реальный кусок земли, и что с ним делать непонятно. Блестящее доказательство – ДНР. Пиаровская акция, которая обрела неожиданно материальную силу. И, вот, что с этой материальной силой делать, с этим несчастным обрубком, который висит на ногах у Путина, тоже непонятно.

Поэтому зачем же усугублять свои неприятности и еще глубже вгрызаться в ту кучу, которая ничего тебе не принесет?

Многие говорят, какой новый пиар-трюк, какой новый пиар-эффект будет. Ну, слушайте, на то и большой артист, чтобы удивить. Это раз.

О.Пашина― То есть надо ждать сюрпризов?

Л.Радзиховский― Естественно. Но совершенно не обязательно, что эти сюрпризы будут иметь хоть какую-то материальную составляющую. Мне кажется, что после блестящего эксперимента, пиар-успеха в Сирии, где реального касания грубой жизни, материальной жизни… Только сирийцы это почувствовали, когда им бомбы на головы падали. Для нас-то сирийцы вообще не люди, никто, просто, ну так, цифры какие-то. Вот.

После этого пикника на обочине, я думаю, что дальше будет идти в ту же сторону: как можно меньше реала, как можно больше пиара, много шуму из ничего. Вот это…

Л.Радзиховский: Дальше будет идти в ту же сторону: как можно меньше реала, как можно больше пиара 

О.Пашина― То есть предположить невозможно? Турция вряд ли? Там тоже может быть сложно.

Л.Радзиховский― Турция? Воевать с Турцией?

О.Пашина― Не дай бог.

Л.Радзиховский― Ну, тогда, я думаю, проще Владимиру Владимировичу просто застрелиться, потому что турки – они не продвинулись в XXI-й век, они живут в реальной и грубой материальной среде. Они будут воевать (вот, ведь, глупость-то какая).

Нет, война должна быть, еще раз повторяю, абсолютно имматериальна. Это пиар-акция, где есть некоторые декорации на заднем плане. Летят самолеты, взрывают песок, убивают каких-то нелюдей. Мы же понимаем, что сирийцы не люди. Вот. А песок взрывается, разрыхляется. То есть шум за сценой есть. Но, конечно, все понимают, что это чистый пиар.

http://echo.msk.ru/programs/personalno/1731378-echo/#mmvideo