И дабы не отпугивать финских поселенцев даже названием, селению не стали давать татарское, а присвоили сугубо финское имя, по названию реки Москва. Советую московским ура-патриотам не думать, что автор излагает свое личное видение этой проблемы. Нет, уважаемые, мы опираемся на строгие церковные документы. Ибо каждому здравомыслящему человеку понятно: если бы Москва как поселение существовала с 1147 года, то в ней обязательно была бы возведена церковь. А о таковой на сотни километров московской округи до 1272 года российское православие не ведает.
...
Российская православная церковь не знает ни единой церкви, которая бы существовала на территории современной Московской области до 1272 года. Феноменальная истина!
Итак, послушаем российские церковные источники. Вот они — первые православные церкви, возведенные на территории современной Москвы ханом Менгу-Тимуром:
1. «Церковь Спаса на Бору... Когда место нынешнего Кремля еще покрыто было бором или густым лесом... — сын Александра Невского, Св. Даниил, только лишь получивший в удел земли и села... построил в 1272 году, среди бора, на Боровицком холме (как урочище это в древности называлось), на том самом месте, где жил в уединенной хижине пустынник Вукол, деревянную церковь Спаса-Преображения. Это было за 54 года до основания Успенскаго Собора и за 67 лет до обнесения Детинца (нынешняго Кремля) дубовою рубленою стеною. Существование сего деревянного храма продолжалась 56 лет» [43, с. 325-326].
А так как современный город поглотил сотни квадратных километров территории, то вполне очевидно, что в старину для освоения той глухой, дикой местности понадобилась не одна церковь, а несколько.
И церковная литература эту истину подтверждает:
2. «Крутицкий Архиерейский Дом... на гористом берегу Москвы реки, на урочище, издревле именуемом, по причине крутизны местоположения, Крутицами, при подошве этой возвышенности, во рвах, протекают ручьи: с северной стороны — Сара, а с южной — Подон... Обитель сия, древнейшая... основана св. князем Даниилом Александровичем... в последней половине XIII века (около 1272 года), и служила с половины XV века местопребыванием Владыке древней Сарайской Епархии, Переименованную в Сарайскую и Подонскую, потом в Крутицкую, и уничтоженную по именному указу Императрицы Екатерины II, 15 мая 1788 года» [43, с. 265].
История о Крутицком Архиерейском Доме очень интересна и поучительна, и мы еще вспомним о ней.
Обратите внимание: Екатериной II с 1764 по 1792 год были закрыты и уничтожены сотни древних храмов во всей империи, хранивших наследственную связь с Золотой Ордой. Хотя существовали и другие причины их закрытия и уничтожения.
Вполне очевидно, что для освоения местности и привлечения финских аборигенов одних церквей было недостаточно. Необходимо было возводить и какие-то жилые поселения. Что тоже было осуществлено с повеления хана Менгу-Тимура, ибо, еще раз напомню читателям непреложную истину того времени, подтвержденную российскими профессорами: вся земля была собственностью хана, и использовать ее можно было только с его разрешения. А так как при закладке церкви обязательно присутствие епископа или митрополита — государственного служащего, то вне сомнения, что люди подобного ранга не могли действовать без ведома хана и Великого баскака. Это непреложные аксиомы Московии XIII— XV веков.
Вот отчего в том же 1272 году на современной территории Москвы был заложен общежитейский монастырь. Послушаем свидетельство:
3. «Новоспасский монастырь... за Таганскою площадью, на высоком берегу Москвы реки... Первоначальное основание сей обители положено в XIII веке на том месте, где ныне Данилов монастырь. [«Данилов монастырь... основан около 1272 года Святым Князем Даниилом Александровичем»]... когда Москва едва возникала из ничтожества и... была под Владычеством Монголо-Татарским» [43, с. 199, 231].
Уточню кратко читателям: в 1272 году был основан Данилов монастырь, который в процессе своего становления переименован в Новоспасский.
Предлагаю обратить внимание на тот факт, что все три заведения якобы заложены Даниилом Александровичем, младшим сыном Александра Невского. Это очередная ложь! Даниил родился в 1261 году и в 1272 году, согласно Ясы Чингисхана, права на удел не имел. Такое право он мог получить только достигнув совершеннолетия, наступавшего в 16 лет.
Кстати, об этой истине упоминает даже Н. М. Карамзин в своей «Истории», когда говорит о несовершеннолетии так называемого Дмитрия Донского.
Почему же церковная литература основание всех трех первых храмов Москвы приписала именно Даниилу Александровичу? Что-то же за этим кроется?
Вполне понятно, что после фальсификации жизнедеятельности Александра Невского возникла закономерная необходимость использовать «Александров феномен» в более широком масштабе. Фальсификация взаимосвязана. Если основание Москвы пришлось на 1272 год, то стало возможным связать тот исторический факт с «возвеличенным предком», приписав открытие монастыря и церквей его сыну. Не могли ведь власть имущие последующих веков, жаждавшие славы и величия, поведать миру простейшую, угнетавшую московскую душу истину об открытии тех заведений по велению их «старого царя» Менгу-Тимура.
Вспомните, существовала в Золотой Орде целая Сарская (Сарайская) епархия, объединявшая в степи, от Липецка и Тамбова до Сарай-Бату и Сарайчука, десятки православных храмов и монастырей, но московская власть никогда не считала нужным рассказать людям правду о тех заведениях. Они стеснялись той правды. Ибо она напоминала великую истину: о жизни в едином государстве, о единых «старых царях», о великой матери московитов — Золотой Орде.
Даже о храме в столице государства — Сарай-Бату рассказывали не московская история и московские священники, а великий путешественник XIII века Вильгельм де Рубрук.
Словарь-справочник «Литература и культура Древней Руси» таким образом довел до нашего сведения смерть Владимирского князя Ярослава Ярославовича, сидевшего на столе после Александра, так называемого Невского:
«Ярослав Ярославич... в 1271 г. ездил в орду с сыновьями Невского и на обратном пути умер» [53, с. 250].
А Николай Михайлович Карамзин еще более конкретизировал смерть князя:
«Великий Князь Ярослав, следуя примеру отца и Александра Невского, старался всеми способами угождать Хану, и подобно им кончил жизнь свою на возвратном пути из Орды, куда ездил с братом Василием...» [41, том IV, с. 216].
Итак, по завершении военного похода на Константинополь хан Менгу-Тимур пригласил к себе весь оставшийся род Александра Невского: братьев Ярослава, Василия и сыновей Дмитрия, Андрея и Даниила.
Конечно, решение о проведении переписи населения хан Менгу-Тимур принимал без какого-либо участия этих людей, ибо перепись касалась всего населения Золотой Орды. В этом случае вассалы никакого права на совет, естественно, не имели.
Также очевидно, что хан был недоволен службой князя Ярослава, отчего тот «кончил жизнь свою на возвратном пути из Орды». Кстати, Н. М. Карамзин четко зафиксировал, что смерть всех была «подобной». Однако умолчал о причине смерти всех троих. Мол, ехали, и по дороге умерли. Лишь посол Папы — Плано Карпини, своими глазами видевший смерть Ярослава Всеволодовича, довел до нас причину смерти:
«В то же время умер Ярослав... Он только что был приглашен к матери Императора, которая... дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас же занедужил и умер, спустя семь дней, и все тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили...» [28, с. 57].
Род Александра Невского в Золотой Орде относился к «привилегированным» родам, ибо князей умерщвляли без грубого применения силы. Таким образом умерли ханы Хубилай, Руюк, Сартак и десятки других. Так умерли Ярослав Всеволодович (1246 год), Александр Невский (1263 год), Ярослав Ярославович (1272 год), Василий Ярославович (1276 год).
Причиной «привилегии» стала андова клятва Сартака и Александра. И как видим, о той клятве сына Батыя было ведомо в империи всем задолго до 1246 года.
Скорее всего, кроме андового родства, существовало и кровное родство. Ибо Александр, так называемый Невский, до 1252 года постоянно находился при личном семействе хана Батыя и, естественно, именно в Орде был женат. А так как Батый был заинтересован иметь преданное окружение и умных подданных, а Александр, скорее всего, к таковым относился, то имел честь быть женатым на женщине рода Бату-хана.
Именно о таком родстве свидетельствует смерть отца Александра Невского — Ярослава Всеволодовича в далеком Каракоруме от рук матери Великого Хана — Туракины. Пылая ненавистью к Батыю, унизившего ее сына Гуюка, Туракина хотя бы таким образом отомстила Бату-хану. Ибо иными мотивами нельзя объяснить поступок Императрицы. Ее статус и честь не допускали возможности унижения пачкать руки о простого смертного. Для воздействия на подданных и рабов у Императрицы имелись слуги.
Тайна рода Бату-хана были известны Менгу-Тимуру, его внуку. Вот почему он пригласил на встречу своих двоюродных братьев: Дмитрия, Андрея и Даниила. Кстати, Даниил в 1272 году еще пребывал в мальчишеском возрасте и, не будучи породненным с Менгу-Тимуром, не удостоился бы чести быть принятым ханом. Надеюсь, это более чем очевидно.
Скорее всего, в 1272 году была еще жива мать этих троих «принцев рода Чингисидов по женской линии». И, естественно, что именно она представляла сыновей Александра Невского, приходящихся Менгу-Тимуру племянниками, в ханском дворце.
Я не знаю, кто подал идею хану заложить в Ростово-Суздальской земле новое поселение — Москву с последующим назначением «на ее стол» младшего из сыновей Александра — Даниила. Вероятно, то была идея совместная: и Менгу-Тимура, и дочери хана Батыя, и Великого Владимирского баскака, и «царского двора». Ибо иметь прямых наследников «ханской крови» и не воспользоваться этим фактором, чтобы навсегда закрепиться в земле Моксель, было бы непростительной ошибкой со стороны ханской власти. Тем более, что в те годы и позже ханы Золотой Орды повсеместно закладывали новые поселения, «ямы» и города, стягивая в государство лучших мастеровых людей. Об этом свидетельствовали все историки и путешественники того времени, побывавшие в Золотой Орде.
Понятно, что московские историки о подобном развитии своей земли и своего народа говорить стеснялись. Однако, обвиняя и клеймя так называемых «татаро-монголов», вынуждены были ронять слова истины.
Послушайте, что в те годы творилось на территории современных Курской, Воронежской и Липецкой областей. Несколько простых, житейских рассказов 1270-1290 годов. Ощутите дух времени единого государства — Золотой Орды. Ибо подобное творилось и на московской, и на тверской, и на рязанской землях. Об этом лишь умалчивали или перевирали события ради «лживого величия Москвы».
Тогда в той земле правил баскак Ахмат Хивинец и, скорее всего, свою ставку держал в Курске. Хотя имелись и два местных князя: Олег и Святослав. Первый из них сидел «в Рыльске и Ворголе», а второй — в «Липецке». «... Ахмат Хивинец, взяв на откуп дань Татарскую... угнетал народ, не исключая ни Бояр, ни Князей, и завел близ Рыльска две слободы, куда стекались негодяи всякого рода, чтобы, снискав его покровительство, грабить окрестные селения. Олег с согласия Святослава пожаловался на то Хану Талабуге, который, дав ему отряд Моголов, велел разорить слободы Ахметовы; Князья же, исполняя в точности приказ его, вывели оттуда своих беглых людей, а других оковали цепями» [41, том IV, с. 231].
Наблюдаем живую картину того времени: и беглые люди, и власть местного ханского баскака, и желание хана навести порядок в своих владениях, и основание баскаком новых поселений.
Напомню читателям: после смерти Менгу-Тимура в Золотой Орде имела место «смута», когда возвысился темник Ногай и стал вмешиваться в решения государственных дел. Ногай был одним из заслуженных людей Орды. Вот что о нем пишет казахский ученый Калибек Данияров:
«Ногай — легендарный герой Улыса Жошы — Золотой Орды. Являясь сыном старшей сестры Батый-хана и крупного военачальника из рода Мангыт, Ногай во время походов... Батый-хана показал себя талантливым военачальником и батыром. Победитель рыцарского войска под Легницей, он первым вышел к Балтийскому морю» [57, с. 107-108].
Необходимо заметить, что князья будущей Московии никогда порядочностью не отличались. И в нашем случае Н. М. Карамзин вынужденно признал: «...легкомысленный Святослав, еще прежде Олегова возвращения из Орды, тревожил Баскаковы селения ночными нападениями, похожими на разбой» [41, том IV, с.
Так писалась российская история: когда грабил баскак Ахмат — это квалифицировалось как «разбой», когда князь Рюрикович — это всего лишь «походило на разбой». Своих во всем старались оправдать, запуская в повествование так называемый «примес лжи».
Естественно, Ногай за подобные действия наказал обоих князей: и Олега, и Святослава. Вот как подал материал Н. М. Карамзин:
«Мог ли Князь двух или трех ничтожных городков думать о сопротивлении? Олег бежал к Хану Талабуге, Святослав — в леса Воронежские, а Моголы, разорив Курское владение, схватили 13 Бояр, также несколько странников, и предали их скованных в жертву злобному Баскаку. Он злодейски умертвил первых, освободил странников и, подарив им окровавленные одежды казненных Бояр, сказал: «ходите из земли в землю и громогласно объявляйте: так будет всякому, кто дерзнет оскорбить Баскака!» [41, том IV, с. 231].
Интересно отметить, что хан Золотой Орды Талабуга поддержал справедливость и в новой ситуации, ибо, вернувшись от хана, князь Олег сказал своему брату:
«Мы были правы, а теперь стали виновны. Дело твое есть вторичный разбой, всего более ненавистный Татарам и в самом нашем отечестве нетерпимый. Надлежало требовать суда от Хана, ты же не хотел ехать к нему, укрываясь в темноте лесов как злодей. Моя совесть чиста. Иди, оправдайся пред Царем» [41, том IV, с. 232].
Как ни старались ханы Золотой Орды приучить князей «Залешанской земли» к закону и порядку, это им так и не удалось сделать до распада государства. Какая-то потребность в разбое и бандитизме, в коварстве и лукавстве во все века была присуща правителям той земли. Но если Н. М. Карамзин открыто говорил об этих явлениях, присущих курским и липецким князьям, то когда переходил к разговору о деяниях московских князей, старался найти им объяснения или оправдания. У Н. М. Карамзина за московитами стояла историческая необходимость, даже историческая правда.
Подавая вышеприведенный материал о состоянии дел на территории Курского, Липецкого и Рыльского княжеств, автор считал нужным показать общую картину жизни финских племен земли Моксель, вошедших в состав единого государства — Золотой Орды.
Вся российская историческая наука, и даже европейская, исповедуют мысль о «независимом развитии Московии» в Золотой Орде. Однако это вымышленная московская ложь. Никакого самостоятельного развития и становления Московии как княжества в XIII-XV веках не существовало. Это был обычный улус единого государства: руководствовался едиными законами, управлялся ставленниками «старых царей», граждане северных улусов платили налоги в единую казну и отбывали военную повинность в армии единого государства.
Кроме всего этого, население Золотой Орды постоянно перемещалось и смешивалось, отчего в XVI веке среди московской аристократии не существовало родов, имевших местные корни, которые восходили бы ранее чем ко второй половине XIII века. Вся московская аристократия — пришлая, времен Московского улуса Золотой Орды. И основные ее представители происходили, преимущественно, то ли из татар Орды, то ли из татар (булгар) казанских.
... Вполне очевидно, что крестьянское (христианское) население имело местные, финские корни. С помощью централизованной ханской власти его принудительно вовлекали в православие и фактически превращали в рабов.
Профессор Гарвардского университета Ричард Пайпс в основном исповедует промосковскую версию «становления Московии», однако даже он признал, что Московское княжество впервые появилось на свет только в 1276 году. Не знаю, откуда взялась эта дата у американского профессора, но он недалек в этом вопросе от истины. Послушаем Р. Пайпса:
«С наибольшим успехом коллаборационистскую тактику использовали родичи Александра Невского, сидевшие в Московском уделе, в XIII в. еще не игравшем заметной роли. Удел этот был выкроен в 1276 г. для сына Невского Данилы Александровича» [54, с. 89].
Итак, Московское княжество возникло только в 1277 году. Не стану менять этой даты, ибо она базируется на Ясе Чингисхана и официальном годе рождения младшего сына Александра Невского — Даниила.
Перед нами открыт ряд событий, тесно связанных между собой. Вот они:
— поездка в 1271 году сыновей Александра Невского к хану Менту-Тимуру;
— основание Москвы в 1272 году;
— перепись населения Золотой Орды в 1272 году;
— «выкраивание» Московского удела в 1276 году;
— назначение на Московский улус Даниила в 1277 году.
При этом все события происходили в сильном, централизованном государстве, где единолично правил хан Менгу-Тимур, а в каждом улусе сидели его полномочные
представители — баскаки. Москва в 1272 году, вне всякого сомнения, была заложена с ведома хана. Не могли митрополит и епископ нарушить законы государства и самовольно высвятить три церковных заведения с предоставлением им земельных наделов, причем значительных. Без разрешения хана даже местный баскак делать подобное не имел права. Если селение было бы основано без позволения хана, он приказал бы его снести.
Однако в 1277 году хан Менгу-Тимур посадил в Москве удельного князя Даниила. Надеюсь, ни у кого не возникает сомнения, что занять свой удел Даниил мог только имея ярлык хана, то есть его разрешение. Наш ряд событий получил логическое завершение.
Так познается истина в неискаженном виде, без московского «примеса лжи», нравится это кому-то или нет.
Вернемся к матери Даниила. Я перечитал массу исторических справочников, но нигде не нашел достоверного ответа о ее происхождении. Мне кажется, наиболее умный ответ по данному вопросу (хотя и не без лукавства) дан Н. М. Карамзиным:
«По кончине первой супруги... Невский сочетался вторым браком с неизвестною для нас Княжною Вассою, коей тело лежит в Успенском монастыре Владимирском, в церкви Рождества Христова, где погребена и дочь его, Евдокия» [41, том IV, с. 206].
Останки первой жены не сохранились. И не могли сохраниться. Ибо они свидетельствовали бы о ее происхождении.
В начале XIX века не существовало документов, подтверждавших родовое происхождение жен Александра, так называемого Невского. И вопрос о первой жене Александра — полнейший абсурд, хотя и «опирается» на «общерусские летописные своды». Ибо, как мы уже говорили ранее, Александр Невский родился только в 1230-1232 годы, а с 1238 года пребывал аманатом при дворе хана Батыя. Отпущен же в Ростово-Суздальскую землю на Владимирское княжение в 1252 году. То есть женат он был именно в те годы, когда находился при дворе Батыя.
Но главное, что подтверждает принадлежность сыновей Александра к роду Чингисидов, а его матери — к роду Батыя, это поведение этих князей. Даже Александр Невский не мог позволить себе подобное поведение. Я не стану повторно описывать весь кровавый путь, который проделали сыновья Невского в земле Моксель. Материал довольно подробно освещен в первом томе книги. Наведу лишь несколько обобщений, сделанных Н. М. Карамзиным о поведении сыновей Невского:
«После страшной грозы Батыевой отечество наше как бы отдохнуло в течение лет тридцати... В таком состоянии находилось Великое княжение, когда Дмитрий Александрович (сын Невского. — В. Б.) взошел на престол оного, к несчастию подданных и своему, к стыду века и крови Героя Невского» [41, том IV, с. 226].
Даже великий патриот Московии Н. М. Карамзин признавал, что все свары, имевшие место в земле Моксель после 1238 года, были лишь мелкими недоразумениями. Лихое время наступило с приходом на княжеский стол сыновей Александра Невского. Эти люди приносили страдания только Ростово-Суздальской земле. Своей родине — Орде они служили исправно.
Послушаем: «Андрей Городецкий, сын Невского, брат Дмитриев — повел войско в Орду, чтобы вместе с ханом Менгу-Тимуром идти на кавказских Ясов, или алан, из коих многие не хотели повиноваться Татарам...» [41, том IV, с. 227].
По возвращении Андрея братья стали драться за Владимирский улус. Слушаем: «Лестию и дарами задобрив хана, Андрей получил от него грамоту и войско, подступил к Мурому и велел всем Удельным князьям явиться к нему в стан с их дружинами... Великий Князь искал спасение в бегстве, а Татары... напомнили... время Батыево. Муром, окрестности Владимира, Суздаля, Юрьева, Ростова, Твери, до самого Торжка были разорены ими»... [41, том IV, С. 228].
Началось долгое изнурительное противостояние за власть, длившееся с 1282 по 1304 год. Сначала за стол дрались старшие сыновья Невского: Дмитрий и Андрей. Позже в драку подключился младший сын — Даниил Московский. Вся та чехарда происходила после смерти хана Менгу-Тимура, когда в Орде «сеял смуту» темник Ногай, вмешиваясь в управление государством. Он тоже принадлежал к роду Бату. И обратите внимание, ханы Золотой Орды ни одного из этой троицы не наказали, не отрубили голову. Всегда старались мирить. Даже Н. М. Карамзин подтверждал эту мысль:
«Посол Ханский, избранный быть миротворцем, созвал князей в Владимир... Татарин слушал подсудимых с важностию и с гордым видом, но не мог удержать их в пределах надлежащего смирения... Суд кончился миром или, лучше сказать, ничем» [41, том IV, с. 242].
Такого отношения ханов Орды к своим подданным вы не найдете ни в одном улусе (княжестве) государства. Непослушных и смутьянов просто уничтожали. Род же Александра Невского отчего-то всегда попадал под исключение.
Зададимся простым вопросом: в чем секрет такого отношения ханов к сыновьям Александра Невского?
И чтобы вы сами могли дать ответ на поставленный вопрос, послушаем Чингисхана.
«11. Еще говорил (Чингисхан): если из нашего рода кто-нибудь поступит вопреки утвержденному уставу (ясаку) один раз, того должно увещевать словесно; если он сделает противное два раза, то пусть действуют на него красноречием; в третий же раз пусть пошлют его в отдаленное место Балджиун-Кулджур, когда он там побывает и возвратится, то образумится. Если же он не образумится, пусть заключат его в оковы и тюрьму. Если он выйдет оттуда добронравным и разумным — очень хорошо; в противном же случае пусть соберутся все родственники, составят общее совещание и положат, что с ним делать» [32, с. 105].
С сыновьями Александра поступали, как с человеком «из нашего рода», если он «поступит вопреки утвержденному уставу». Они не попадали под действие общих законов, которые распространялись на других князей.
Вся совокупность вышеизложенного в последних главах материала дает нам право утверждать великую истину, так тщательно скрываемую московитами: Александр Невский был породнен с родом хана Батыя, а его дети были потомками Чингисидов! И Москва в 1272 году была основана Менгу-Тимуром как поселение для ханского рода.
В этом нет ничего неестественного и удивительного. Необходимо ханов, правивших Золотой Ордой, считать умными людьми и не делать для Московии исключений из общих правил и законов. Только тогда история становления Московии приобретет целостный, неискаженный вид. Иначе она — карикатура.
Ведь подобное освоение земли народа Моксель имело место и в последующие века:
— в XIV веке ханом Узбеком основан Наровчат, позже его сыном Джанибеком основано поселение Тула, ставшее столицей Тульского ханства;
— в XV веке появился город Касимов, ставший столицей Касимовского ханства.
И это только то, что московским историкам не удалось спрятать.
В конце хочу коснуться еще двух бесспорных истин, касающихся Москвы.
Первая. Москвы как населенного пункта не существовало до прихода хана Батыя. Профессор казанского университета Д. А. Корсаков четко указал, что «Суздальское княжество в конце XIII в. выделяет из себя три удела: Городецкий, Нижегородский и Московский» [59, с. 123-124].
А еще ранее, в 1212 году, «незадолго до своей смерти Всеволод «раздал волости детям своим». Старшему Константину дал Ростов; второму, Юрию — Владимир; третьему, Ярославу — Переяславль; четвертому, Владимиру — Юрьев. Меньших двух сыновей, Святослава и Иоанна, поручил он Юрию»... [59, с. 123].
Москвы, как видим, в 1212 году не существовало. Она не поименована.
Вторая. Ложь о Московском князе Михаиле Хоробрите, якобы сидевшем на московском столе и защищавшем ее во время нашествия войск хана Батыя, опровергнута церковной исторической литературой.
Слушаем: «Архангела Михаила Собор, в Москве, в Кремле... Первоначальное построение сей церкви некоторые писатели относят к началу XIII и даже к концу XII века... другие же... предполагают, что она была построена деревянная еще слишком за 20 лет до начала княжения св. Даниила, первым... удельным московским князем Михаилом Храбрым... Впрочем, никакими историческими фактами нельзя подтвердить о существовании сей деревянной церкви. Истинная и никакому сомнению не подлежащая история сей Соборной церкви начинается со времен Великого Князя Иоанна Данииловича Калиты» [43, с. 302].
Такова историческая достоверность о Москве, ее основании и ее первом князе из рода Бату-хана — Данииле.
В.Белинский "Страна Моксель" Книга третья. 2009 г.
Комментарии