Народная дурь. Чем глупее и злее идея, тем сильней народ за неё держится

Наверное, меня привлекут к ответственности.
Но не за пропаганду наркотиков, потому что я против наркомании и за здоровый, трезвый, ясномысленный образ жизни. Меня будут судить за возбуждение вражды к одной весьма специфической социальной группе. Она называется «народ».

Весь народ, сверху донизу и справа налево. Кстати говоря, под словом «народ» я вовсе не имею в виду народ моей страны — ни русский народ как этнокультурную общность, ни российский народ как гражданскую нацию. Тем более речь не идёт специально о каком-то из народов, населяющих Россию и окружающие её просторы, горы и долы.

Речь идёт о народе вообще. О народе как таковом. Об особом общественном явлении, которое появилось ещё в Древнем Риме и особенно расцвело в эпоху индустриальной модернизации, превратившись в идеал узколобости, тупости и ханжества. Но давайте уточним понятия. Народ — это не простые малограмотные труженики, это не les moujiks, отнюдь! Народ — это политический субъект. Кое-чего добившиеся и кое-что прочитавшие люди, агрессивно уверенные в своей правоте по любому вопросу. А также убеждённые в том, что их мнение есть последняя инстанция в споре, ибо они — народ. Что даёт им такую упрямую надменность суждений? Неужели только тот факт, что они освоили производственную специальность, получают неплохую зарплату, и своих детей кормят-поят-одевают не хуже других? Или то, что во всех законах и конституциях непременно упоминается народ? «Сенату и римскому народу угодно», «Мы, народ Соединённых Штатов», «Источником власти в России является её народ» и т.п? Не знаю.

Знаю лишь одно: как только человек начинает задумываться, сомневаться, мекать-бекать, говорить, что-де с одной стороны так, а с другой этак, и поэтому надо хорошенько всё взвесить, — этот человек тут же вычёркивает себя из списка народа. Куда он попадает — другой вопрос. Может, в национальную элиту. Или в гнилую интеллигенцию. Или в юродивые. Но с народом он распрощался, это точно.

Но вот что интересно — чем глупее и злее идея, тем сильней народ за неё держится. Смертная казнь, депортация инородцев, изоляция «неполноценных», и вообще запрет, тюрьма и пуля как лучшее решение всех проблем — вот истинно народный подход. «Когда Старцев пробовал заговорить даже с либеральным обывателем, например, о том, что человечество, слава богу, идёт вперёд и что со временем оно будет обходиться без паспортов и без смертной казни, то обыватель глядел на него искоса и недоверчиво и спрашивал: «Значит, тогда всякий может резать на улице кого угодно?» (А.П. Чехов, «Ионыч»).

Совет ответственному политику: узнай, что хочет народ, и сделай наоборот.

Любимая народная логика — переставлять местами причины и следствия.

Народ убеждён, что в алкоголизме виновата водка; в разврате — проститутки; в роскошествах богачей и нищете бедняков — деньги и дорогие вещи.

А в наркомании виноваты наркотики. И наркоманы тоже.

Поэтому бороться надо с медикаментами, химическими веществами. А также с больными людьми (наркомания — психическое заболевание, никуда не денешься). Одни запрещать, других арестовывать. И точка.

Можно было бы посмеяться над очередным вывихом народного, так сказать, разума, но не до смеха.

Вот два эпизода, разделённые примерно тридцатью годами.

В самом начале семидесятых, душной летней ночью, я вышел из дома, мучимый бессонницей. Я жил тогда в Каретном ряду; может быть, старожилы тех мест ещё помнят угловую аптеку на углу Садовой и Делегатской (сейчас там здание городской ГИБДД). Я перешёл полупустое Садовое кольцо. Аптека была, слава богу, дежурная. Я нажал кнопку, открылось окошечко, и я попросил что-нибудь успокоительное. Женщина в белом халате поговорила со мной и дала пачку препарата. Сказав, что это не снотворное, но мне будет как раз: расслабит, снимет тревогу. Одну таблетку на приём, не больше. И старайтесь не злоупотреблять. Вот и всё, собственно. Почему-то она не подумала, что я наркоман или суицидент, странное дело.

Но уже лет через десять такие лекарства продавались по рецепту. Сначала просто по рецепту (то есть можно было уговорить продавца в аптеке), а потом «строго по рецепту». Рецепты тоже разные бывают, кстати. С двумя печатями, на двух бланках… Интересный момент: рецепты на т.н. сильнодействующие препараты действительны в течение 7 дней с даты выписки; мне никто не мог объяснить, зачем такие строгости. Но особенно умиляет это чисто народное название — «сильнодействующее лекарство». Ничего, кроме страха дикаря перед медициной, оно не отражает. Тем более что в аптеке продаётся без рецепта множество нормальных, банальных, привычных лекарств, которые в умелых руках могут помочь отправиться на тот свет — так, что никакой Центр Отравлений не спасёт! Скорая не доедет! — или стать вожделенной для наркомана «дурью».

Вот об этом — следующий эпизод. Середина двухтысячных. В аптеке хочу купить какую-то совершеннейшую ерунду. Стоп, только по рецепту. «Позвольте, но ещё полгода назад…» Да, гражданин, списки сильнодействующих препаратов постоянно пересматриваются, уж извините, в сторону расширения. То есть в смысле ужесточения. Ну, ладно. Кампания по борьбе с наркотиками набирает обороты, лучше отойти в сторону.

Я отошёл от прилавка, и тут же к окошечку просунулся исхудалый паренёк, просто-таки мальчишка, бледный и костлявый, с недетскими синяками под глазами. Он что-то пробурчал аптекарше, сунул десятку и несколько монет, получил пузырёк и таблетки, убежал.

— Зачем он это купил? — спросил я у аптекарши.

— Дурь делать будет, — охотно объяснила она. — Разведёт, вскипятит и вмажется.

— Зачем же вы продаёте?! — возмутился я.

— А этого нет в списках, — сказала она.

— И потом, это ж такие простые, общие лекарства, их нельзя в список!

Приехали. Нормальному человеку нельзя просто купить лекарство от бессонницы. Это обставлено кучей идиотских процедур. Надо идти к врачу, предъявлять жалобы, получать рецепт с номером и круглой печатью. Ненормальному человеку купить дешёвую дрянь для вмазки — две минуты.

При этом нормальный человек может купить тот же самый транквилизатор или антидепрессант безо всякого рецепта со сравнительно небольшой переплатой в нескольких известных точках города.

Получается странная, неприятная и нелогичная вещь. Получается, что под дудку наркоманов (сколько их? один процент в населении?) пляшут все остальные граждане. Нормальные граждане должны строить свою жизнь так, чтоб наркоманам было неудобно. Хотя им вполне удобно (см. выше).

Налицо управленческий идиотизм. В стране, где легально и без рецептов продаётся масса препаратов, которые могут использоваться для наркотического кайфа или суицида; где алкоголя море разливанное, и его услужливо фасуют — для вящего удобства пьющих — в чекушки, шкалики и мерзавчики; где продают дешёвые 9—12-градусные коктейли в жестяных баночках; где широко рекламируются всякого рода «энергетические напитки»; не говоря уже о табаке, который отдельные радикалы тоже причислили чуть ли не к наркотикам; наконец, не говоря о боевых ножах, которыми торгуют в подземных переходах у метро, — в таком контексте запрет на свободную продажу психотропных средств является полной дурью.

Именно дурью, а не специальным желанием навредить. Для сознательного вредительства нужны какие-никакие, а мозги. А тут — даже следов мысли не обнаруживается.

Зато прослеживается общая репрессивная тенденция. Бесконечное расширение списка подозрительных препаратов. Запрет лечения героиновых наркоманов с помощью метадона (да, метадоновая терапия — это не панацея, а всего лишь альтернатива; но зачем опять и опять запрещать?). Чтобы наркоманы окончательно не перезаражали друг друга ВИЧ и гепатитом, добровольцы раздают им чистые шприцы, но государство от этой работы отказывается и смотрит на неё с подозрением. Наконец, Россия в рамках «большого афганского проекта» требует сжечь афганские поля опийного мака.

Вот здесь очень интересная штука. Конечно, первая мысль — напалмом бы эту адскую травку. Но вторая мысль — а может, начнём с себя? И бабахнем по водочным заводам и виноградникам — какая разница, собственно? «Россияне! Народ спивается! По заводу «Кристалл» — огонь!» И тут третья мысль приходит — не потому пьёт Россия, что водочные заводы работают, а ровно наоборот. Наверное, и наркомания развивается не потому, что в Афганистане мак посеяли.

Репрессивное мышление ищет, что бы ещё запретить. Недавно придумали закрыть ночные клубы, ибо там сплошной рассадник наркоты. То есть не совсем закрыть, а пусть работают до полуночи; комментарии излишни.

Наверное, именно из-за этого назначение Юрия Захарова на пост директора Управления ООН по наркотикам и преступности было встречено без восторга, а два десятка международных неправительственных организаций заявили протест. Полагаю, что к личности посла России в Великобритании ни у кого претензий нет; протест вызывает российский репрессивно-запретительный уклон в сфере борьбы с наркоманией. Уклон совершенно неэффективный, не дающий ничего, кроме нарушений прав человека.

Мне кажется, бороться с наркоманией бессмысленно: это душевное заболевание. В отличие от малярии или сифилиса, у неё нет возбудителя. Поэтому осушать болота или изобретать лекарство — тут не поможет. Всё равно, что бороться с шизофренией или маникально-депрессивным психозом. Лечить можно больных, вытаскивать их из болезни, адаптировать к жизни в обществе, но не тешить себя надеждой, что когда-то умрёт последний шизофреник, или не родится ни одного наркомана.

Увы, генетика и психология ещё слишком молоды, чтобы наверняка сказать, какой укромный ген или какой незаметный дефект в детском воспитании отвечает за формирование наркомана.

Бороться, однако, надо. Но не с наркоманией, а с наркомафией. Которая удачно паразитирует на государственных запретах и тупой народной логике. И, надо полагать, формирует спрос на запретные травы, порошки и растворы.

Способ борьбы, я полагаю, простой: снять с наркотиков запрет. Со всех — тяжёлых, средних и лёгких. Объявить производство наркотиков и торговлю ими государственной монополией, а уж за её нарушение наказывать по полной. Наркотики продавать в аптеках по удостоверению наркомана, каковое можно получить в районной поликлинике, по личному заявлению, без указания причин и мотивов. Разумеется, сведения о том, является ли гражданин зарегистрированным наркоманом, могут передаваться другим заинтересованным ведомствам, в том числе работодателям. Это не станет большим нарушением конфиденциальности, поскольку каждый наркоман будет регулярно и лично нарушать её в аптеке, при всём честном народе. Для ФСКН останется широчайшее поле деятельности — следить, чтоб не нарушалась госмонополия, чтобы не было лже-наркоманов, получающих удостоверение ради перепродажи тем людям, которые не хотят «светится».

У этого плана могут быть два могущественных противника. Наркомафия и народ. Насчёт наркомафии всё понятно, там нешуточные деньги. А вот народ будет искренне и бескорыстно вопить, что это заговор и геноцид, и что тогда все на свете заколются героином, занюхаются кокаином и закурятся коноплёй. «А что ж раньше-то не занюхались и не закололись?» «Раньше стремно было». Типичная народная мораль: человек есть паскуднейшая из тварей, и только начальственный кнут способен сохранить в ней остатки образа и подобия божьего.

Мой план невыполним. А жаль. Так и будем шарахаться от наркоманов, и ходить к доктору за рецептом на валерьянку.

В ней же содержатся сильнодействующие вещества!