Леонид Енгибаров - клоун с осенью в сердце

Народный артист Армянской ССР (1971), Лауреат первой премии на Европейском конкурсе клоунов в Праге (1964)Леонид Георгиевич Енгибаров родился в Москве 15 марта 1935 года.

Леонид Енгибаров родился 15 марта 1935 года в Москве. Отец Леонида был по национальности армянином и работал поваром. Мама Енгибарова была родом из Тверской губернии и подрабатывала портнихой. В Москве семья Енгибаровых жила в деревянном одноэтажном доме в Марьиной Роще. О своем военном детстве Енгибаров позже рассказывал: «Войну я провел в Москве, в Марьиной роще. Я пережил здесь все бомбежки, и первое, что я узнал в жизни, это были не детские игрушки, не хоккей. Это была война. Вой сирены, предупреждающий о налетах. Это наложило на меня особый отпечаток.

И пока я живу, я не могу этого забыть. Для меня, например, покупка коньков после войны была событием космического масштаба. Первый костюм у меня появился, когда мне было далеко за 20 лет. Детство - оно всегда дорого, и, как сказал великолепный мой друг, великолепный актер Сергей Юрский, ни одного года обратно я не отдам».

После войны Енгибаров записался в секцию бокса, окончил в 1952 году среднюю школу, и поступил в институт рыбного хозяйства, но, проучившись в нем всего полгода, перевелся в институт физкультуры. В то время Леонид продолжал профессионально заниматься боксом и к середине 1950-х годов сумел достичь хороших результатов.

На первенстве Москвы по боксу в сезоне 1952-1953 годов он одержал 9 побед и потерпел одно поражение, заняв в итоге 3-е место в своей весовой категории. В 1955 году Леонид подал документы в Государственном училище циркового искусства на отделение клоунады, был туда принят, и его педагогом стал Юрий Павлович Белов. По мнению тех, кто видел Енгибарова в те годы, во время учебы в училище четко определилась творческая индивидуальность Енгибарова как коверного мастера пантомимы.

По воспоминаниям коллег, Енгибаров тщательнее всего изучал цирковую акробатику, мог выполнить любой сложный цирковой трюк, по многу раз пересматривал номера Чарли Чаплина, Макса Линдера, Гарольда Ллойда, Пата и Паташона, Оливера и Харди, а так же Бастера Китона, чья манера смешить публику с серьезным лицом особенно импонировала Енгибарову. В 1956 году в эпизоде фильма «Коммунист» Леонид сыграл одного из бандитов, убивавших главного героя картины в исполнении Евгения Урбанского.

Окончив училище в 1959 году, Леонид пришел домой с дипломом об окончании училища, и показал его маме. Вот что он сам позже рассказывал в интервью на радио об этом случае: «Не знаю, насколько это покажется забавным радиослушателям, но когда я рассказываю друзьям, они улыбаются. Я люблю свой район, в котором я родился и вырос. Это Марьина роща. Сейчас уже много новых домов, а когда я оканчивал цирковое училище, Марьина роща сохраняла свой старый облик.

И мы жили в деревянном доме недалеко от церкви. К счастью, эту церковь не снесли. Моя мама долго переживала, когда я поступал то в один институт, то в другой. И когда я наконец в 1959 году окончил цирковое училище и принес домой диплом, в котором было записано, что я артист, клоун и пантомимист, мама, как и все мамы, была рада и... заплакала.

Помню, я убежал с друзьями на какой-то концерт, и мама осталась одна. Она хотела поделиться с кем-нибудь своей радостью и побежала к соседке. Родственников никого поблизости не было, а маме хотелось кому-нибудь сказать, что сын ее наконец-таки встал на ноги. Вот и пошла мама к своей подруге, соседке, у которой сын - мой ровесник, мы с ним учились в школе, он стал шофером. Прибежала мама к подруге и говорит: «Маша, смотри, смотри, Маша», - а глаза у мамы были полны слез: она показывала диплом, в котором было написано: «Клоун-мим».

Маша посмотрела диплом и сказала: «Тонечка, ты не расстраивайся, не плачь, это ведь тоже профессия!».

Дебют Енгибарова состоялся 25 июля 1959 года на манеже новосибирского цирка, где его выступление ждал обидный провал. Многолетний партнер Енгибарова клоун Альберт Минасян рассказывал: «Дело было в том, что некоторые детали оказались «недотянутыми». Прежде Леонид не выступал на манеже, репетировал в камерных залах, на сцене. Он потерялся в огромном круглом амфитеатре, это было ударом почти смертельным!

Нашлись те, кто предложил отправить начинающего клоуна в Москву с «волчьим билетом». Другие сказали: «Дайте парню шанс! Вы посмотрите, как он работает – в шесть утра на манеже, а уходит последним!..» Леонид не любил вспоминать новосибирский эпизод. Тогда он выдержал. Продолжил репетиции.

Пригласил меня в свою репризу «Бокс», стали работать вместе. С труппой объехали многие цирки страны. Уже в 1960-м публика стала встречать его аплодисментами. А потом – грянул абсолютный триумф». В 1959 году Енгибаров переехал в Ереван, и поступил в труппу армянского циркового коллектива. В отличие от большинства тогдашних клоунов, которые веселили зрителей с помощью стандартного набора трюков и хохм, Енгибаров пошел совершенно иным путем и, одним из первых стал создавать на арене цирка поэтическую клоунаду.

Его репризы не ставили своей основной целью выжать из зрителя как можно больше смеха, а заставляли думать и размышлять. Юрий Никулин вспоминал: «Когда я увидел его в первый раз на манеже, мне он не понравился. Я не понимал, почему вокруг имени Енгибарова такой бум. А спустя три года, вновь увидев его на манеже Московского цирка, я был восхищен. Он потрясающе владел паузой, создавая образ чуть-чуть грустного человека, и каждая его реприза не просто веселила, забавляла зрителя, нет, она еще несла и философский смысл.

Енгибаров, не произнося ни слова, говорил со зрителями о любви и ненависти, об уважении к человеку, о трогательном сердце клоуна, об одиночестве и суете. И все это он делал четко, мягко, необычно». Со своих первых шагов на арене Енгибаров вызывал у публики и коллег самые противоречивые отзывы.

Многие коллеги советовали Енгибарову сменить амплуа «думающего клоуна», но Енгибаров не хотел отказываться от избранного пути и вскоре доказал свою правоту. В 1960 году Енгибаров отправился на гастроли, и побывал со своими необычными пантомимами в Харькове, Тбилиси, Воронеже и Минске. А в апреле 1961 года армянская труппа давала представление в Москве. В столице о «печальном клоуне» многие были наслышаны, и выступление Енгибарова в цирке на Цветном бульваре прошло успешно.

С тех пор Енгибаровым «заболела» и Москва. Писатель, и в прошлом – цирковой артист Рудольф Славский рассказывал: «Многие завидовали такому успеху. Леонид был самодостаточным, порой жестким. Менторства, тем более глупого, не переносил. Некоторые считали это «звездностью», распространяли про Енгибарова байки. А он просто знал себе цену».

В 1961 году Енгибарова ждали гастроли не только в Москве, но и в Одессе, и в Баку. Везде его ждал оглушительный успех. Вскоре Енгибаров отправился в первые заграничные гастроли в Польшу, где его снова ждал успех у зрителей. Миниатюры Енгибарова очень нравились зрителям. Одной из таких миниатюр был номер под названием «Жажда». В ней героя Енгибарова сильно мучила жажда, и он замечал на высоком постаменте кувшин с водой.

Он пытался до него добраться, однако это удавалось ему не сразу. Он много раз карабкался на постамент, падал, и вновь поднимался. Наконец, ему удавалось достать кувшин, он бережно брал его в руки, предвкушая момент утоления жажды. И в тот момент, когда он был готов выпить воду из кувшина, внезапно появлялась маленькая девочка. Она подходила к нему и, показывая на кувшин; просила отдать его ей. И клоун отдавал. А девочка садилась в сторонке и начинала поливать водой из кувшина свои песочные куличики. Кульминацией этой сценки была реакция клоуна на этот поступок девочки: он начинал улыбаться.

«Клоун с осенью в душе» - так называли Енгибарова зрители. Директор «Росгосцирка» Мстислав Запашный рассказывал: «Все свои репризы и миниатюры он сочинял сам. Выступал в полной тишине – утверждал, что язык пантомимы понятней любого другого. Предложения озвучить номера категорически отвергал. А выговаривался – в притчах, новеллах, и каждая – откровение.

Много писал о цирке, рассуждал о клоунаде, как ученый». Другая знаменитая реприза Енгибарова называлась «Одиночество». Клоун выходил на манеж, и хотел прилечь, чтобы отдохнуть, но его выгоняли. Он находил другое место, но его снова выгоняли. Он остался один, смотрел в зал, и жестом просил зрителей: «Подойдите ко мне, помогите, мне плохо!». Но никто не шел. И тогда он покидал манеж медленной и странной походкой. Зрители аплодировали, но он уходил, не оборачиваясь.

В 1960-х годах подобные цирковые выступления казались почти крамолой. Показывать репризы так, чтобы слезы у зрителей наворачивались было недопустимо. Но вскоре все изменилось, и в 1962 году во время гастролей в Ленинграде Енгибарову была вручена медаль за лучший номер года. Там же он познакомился в Марселем Марсо и Роланом Быковым, который стал его близким другом на всю жизнь.

С ростом популярности Енгибарова на него стали обращать внимание и представители других творческих профессий, в том числе и кинематографисты. В 1962 году Енгибарову предложили сыграть в кино самого себя. Режиссеры студии «Арменфильм» Г. Малян и Л. Исаакян сняли фильм о цирковом клоуне и назвали его «Путь на арену». Через год после выхода этой картины на экран к артисту пришла и широкая международная известность.

На Международном конкурсе клоунов в Праге в 1964 году Енгибаров получил первую премию и был назван «лучшим клоуном мира». Это был ошеломительный успех для 29-летнего артиста, работы которого некоторое время назад мало кто воспринимал всерьез. Тогда же, в Праге, в чешских газетах были впервые опубликованы новеллы Енгибарова. Енгибаров в них много писал о любви, как правило - о несчастной, и отчасти благодаря этому о его личной жизни было много слухов.

– Поклонниц у Енгибарова хватало, – вспоминал Рудольф Славский. – Женщины влюблялись до безумия, иные ездили за ним по городам. Но сказать, что он был падок, не могу. Скорее, опасался поклонниц. А возлюбленных выбирал сам. Молва приписывала Енгибарову то одну жену, то несколько. Даже в официальных биографиях писалось об этом. Директор Ереванского цирка Сос Петросян рассказывал:

«Леонид не женился ни разу. У него была единственная неофициальная дочь от ленинградской актрисы Ады Шереметьевой, блиставшей на экране в начале и середине 60-х. Где сейчас Шереметьева и дочь, не знаю – искал, но поиски результата не дали». Но если верить другим источникам информации – в 1965 году у Енгибарова в Праге родилась дочь Барбара, а её мамой была чешская журналистка и художница Ярмила Галамкова.

Сам Енгибаров о личной жизни рассказывать не любил, и обычно отшучивался: «Теперь моя биография - репризы, пантомимы, которые я делаю, сценарии, которые пишу для кино. Семейное положение? Убежденный холостяк. К поклонницам отношусь настороженно. Любимый цвет - зеленый. Любимый художник - Ван Гог. Композитор? Григ и Чайковский. Вы просили рассказать забавный эпизод из жизни? Пожалуйста, могу несколько.

Я вспоминаю эпизод, который связан с моей прической. Наверное, зрители обратили внимание, что и в жизни, и на манеже я с длинными волосами. Я просто так привык с детства. Длинные волосы - это старинная армянская прическа, и я соблюдаю эту традицию.

Случай же произошел такой. В скором поезде Астрахань - Москва некоторые из пассажиров узнали меня и просили автографы. Потом подошла проводница, пожилая женщина, и стала интересоваться, кто я. Когда я назвал свою фамилию, она сказала: «Как же, как же, моя дочка знает вас и даже наклеила вашу фотографию». Я поинтересовался, где фотография. Она говорит, что фотография в купе.

Дочка, ей было уже 19 лет, работает вместе с ней. Я сказал: «Очень приятно», - а проводница добавила: «Только вы там не один, там вас четверо - еще трое ваших приятелей». Я понял: речь идет о знаменитом английском квартете «Битлз». Я спросил: «Можно посмотреть фотографию?». Она сказала: «Можно, только вы там на себя не очень похожи». Я зашел с ней в купе и увидел фотографии Ринго Старра, ударника квартета «Битлз», Джона Леннона, за которого проводница принимала меня, и Пола Маккартни, а четвертым был... Николай Васильевич Гоголь».

Конец 1960-х годов можно считать самым удачным периодом в творческой карьере Енгибарова. Он с успехом гастролировал как в СССР, так и в Румынии, Польше и Чехословакии. Помимо работы в цирке, Енгибаров выступал с «Вечерами пантомимы» на эстраде и писал прозу, которую отмечал Василий Шукшин и называл Енгибарова прекрасным писателем. Рассказы Леонида Енгибарова публиковались в журналах «Волга», «Москва», «Урал» и других изданиях.

Позже Енгибаров начал сниматься в кино у таких мастеров, как Сергей Параджанов в фильме «Тени забытых предков» в 1964 году, у Ролана Быкова в фильме «Айболит-66» и у Василия Шукшина в фильме «Печки-лавочки».

О Шукшине Енгибаров рассказывал: «Я счастлив, что знаком с Василием Шукшиным. Мой современник, великолепный писатель, великолепный актер». Тогда же были сняты два фильма, рассказывающие о творчестве талантливого клоуна: «Знакомьтесь, Леонид Енгибаров» и «2 Леонид 2».

Популярность Енгибарова часто приводила к курьезным случаям. Енгибаров рассказывал: «Я считаю, что клоун - это не профессия. Это мировоззрение. Все, что связано со смешными эпизодами в жизни, я запоминаю, хотя эти смешные эпизоды часто бывают и грустными. Вот один из них, который произошел в прекрасном, моем любимом городе Одессе.

После представления в цирке у меня должен был состояться концерт пантомимы в Доме творчества. Я прибыл на концерт в одиннадцать вечера. Зал был полон. В основном собрались друзья, люди, которые меня хорошо знали. Мне было приятно перед ними выступать. Перед самым началом ко мне за кулисами подошел человек в кремовых штанах и сказал:

«Здравствуйте, дорогой! Здравствуйте, наша радость! Разрешите, я вас представлю зрителям». Я сказал, что представлять меня не нужно, но человек в кремовых штанах так настаивал, что я ему разрешил. Я стою на сцене перед закрытым занавесом, а на авансцену выходит человек в кремовых штанах и произносит следующий монолог: «Дорогие наши друзья! Сейчас перед вами выступит артист, которого любит вся Одесса. Дорогие наши художники! Сейчас перед вами выступит артист, которого знает вся Европа. Сейчас перед вами выступит артист, я не боюсь этого слова, которого знает весь мир. Мы его безумно любим, мы его уважаем. Артист, который не произносит ни одного слова, и все абсолютно понятно. Выступает заслуженный артист республики... Махмуд Эсамбаев!». Когда я вышел на сцену, зал грохнул.

А недавно в ГУМе ко мне подошла девушка, очень симпатичная, лет восемнадцати. Посмотрела на меня и дрожащим от волнения голосом спросила: «Скажите, пожалуйста, вы - Муслим Енгибаров?». Я ей ответил: «Нет, что вы! Я Леонид Магомаев». В 1971 году Енгибаров ушел из «Союзгосцирка», после того как его учителя, друга и партнера Юрия Белова не выпустили на зарубежные гастроли. О Белове Енгибаров рассказывал:

«Я многим обязан Юрию Павловичу Белову. Этот человек сделал меня. Я ему во всем доверяю. О нем могу рассказывать часами». Вместе они поставил моноспектакль «Звездный дождь», показанный в Ереване и в Москве в театре Эстрады. После показа спектакля «Звездный дождь» Леонид Енгибаров рассказывал: «Этот день я считаю последним в моей прежней жизни и первым в жизни актера и сценариста.

С этого дня все, чем я живу, что меня волнует, так или иначе отражается на моей работе. Да, я ушел из цирка. Но меня там не понимали. Оформить выезд за границу - проблема, а я никуда сбегать не собираюсь. Добиться денег на реквизит - неразрешимая задача. В чем только не обвиняют меня! В чем только не подозревают! Не женат - значит, развратник. Покупает охапки роз - значит, транжира».

Енгибаров решил создать свой театр, и вместе с Беловым приступил к репетициям спектакля «Причуды клоуна». Работа над постановкой длилась пять месяцев, но в Министерстве культуры встретили начинание Енгибарова негативно. Когда он захотел назвать свой коллектив «Театром Енгибарова», ему запретили это делать. «Какой еще может быть театр? - заявили ему. - Назовите просто – ансамбль».

 В 1971 году в Ереване вышла первая книга новелл Енгибарова под названием «Первый раунд». И в том же году Енгибаров снялся в фильме Тенгиза Абуладзе «Ожерелье для моей любимой» в роли клоуна Сурико. Популярность Енгибарова у зрителей была огромной, и он по праву считался одним из лучших цирковых артистов Советского Союза.

В начале 1972 года с ним произошел случай, как нельзя лучше характеризующий отношение к нему зрителей. Леонид Енгибаров приехал в Ереван и пошел в цирк. В тот момент там шло представление, и, чтобы не мешать, Енгибаров тихо прошел в директорскую ложу и сел в углу. Однако кто-то из актеров узнал о его присутствии, и вскоре весь коллектив был оповещен о приходе Енгибарова.

Поэтому каждый из выходящих на арену артистов считал своим долгом сделать приветствующий жест в сторону директорской ложи. Это не укрылось и от зрителей, они стали шептаться между собой и все чаще оглядываться в сторону ложи. В конце концов, инспектору манежа не оставалось ничего иного, как прервать представление и объявить:

«Дорогие друзья! Сегодня на нашем представлении присутствует клоун Леонид Енгибаров!». Не успело стихнуть эхо этих слов под сводами цирка, как весь зал в едином порыве поднялся со своих мест и разразился оглушительными аплодисментами. Артист был крайне смущен таким вниманием к своей персоне, но ничего не мог с этим поделать. Ему пришлось встать и выйти на свет.

Зрители продолжали горячо аплодировать, он пытался движением рук их унять, но у него это не получилось. И тогда он, в благодарность за такую любовь, на ходу придумал пантомиму: раскрыв руками свою грудную клетку, достал оттуда сердце, разрезал его на тысячи маленьких кусочков и бросил зрителям. Это было великолепное зрелище, достойное таланта прекрасного артиста.

С октября 1971 года по июнь 1972 года Енгибаров много гастролировал со своим театром по СССР. За 240 дней было им было сыграно 210 спектаклей. Всего с 1959-го по 1972-й годы Енгибаров создал не менее 100 реприз и миниатюр, снялся в шести фильмах, написал около 100 новелл, отработал более шести тысяч представлений.

Он организовал собственный театр клоунады, успел поставить два цирковых спектакля, на 90 процентов состоявших из клоунских пантомим. С последним из них он объехал 30 городов – от Дудинки до Ялты, от Ужгорода до Красноярска, где заболел ангиной, но продолжал работать.

В июле 1972 года Енгибаров, формально находясь в отпуске, приехал в Москву, чтобы приступить к работе над новым спектаклем. Тот месяц был отмечен небывалой жарой и засухой. В Подмосковье горели торфяные болота, и в отдельные дни воздух был таким, что в нескольких метрах от себя невозможно было увидеть человека.

24 июля Енгибаров вернулся к себе домой после концерта в Зеленом театре. После выступления Леонид плохо себя чувствовал из-за ангины, которую переносил на ногах. Его мама Антонина Андриановна приготовила сыну ужин, и чтобы не мешать, ушла к подруге. Когда утром следующего дня она вернулась, Енгибаров по-прежнему лежал на кровати.

Беспокоить его расспросами мама не стала. Ближе к вечеру Енгибарову внезапно стало плохо, и он попросил маму вызвать «Скорую». Прибывшие врачи спросили Антонину Андриановну о том, какими болезнями болел ее сын, и как чувствовал себя накануне. Енгибаров в момент приезда «Скорой» почувствовал себя лучше, и начал говорить медсестре комплименты. Врачи уехали, а два часа спустя Енгибарову вновь стало плохо.

Мама снова вызвала «Скорую помощь», тем временем Енгибаров попросил дать ему бокал холодного шампанского. Однако шампанское сузило сосуды, и Енгибарову стало хуже. Приехавшие врачи оказали Енгибарову помощь, но было поздно – сердце артиста остановилось.

В свидетельстве о смерти врачи записали: «хроническая ишемическая болезнь сердца». Матери артиста объяснили, что причиной смерти стал тромб, который образовался оттого, что сын вернулся с гастролей больным и продолжал репетировать с ангиной.

Енгибарову в момент его смерти было всего 37 лет.

Елена Камбурова рассказывала: «Он был на два курса старше меня. Все студенты говорили: «О, Леонид Енгибаров, это надо видеть». Я видела его бесподобные пантомимические спектакли. А познакомил нас за кулисами цирка Ролан Быков. И совершенно неожиданно для меня Леня там же, за кулисами, предложил: «Давай попробуем сделать вместе программу...»

Дал мне свой адрес, пригласил в гости. Я пришла, познакомилась с его мамой - они жили в деревянном домике недалеко от телевидения, от Останкино, и Леня говаривал: «Я - сторожевой пес Останкино». Мы начали обсуждать нашу совместную программу за двадцать дней до его ухода: у него оторвался тромб, и всё...

Леня был удивительный человек. Садился в машину и спрашивал таксиста: «Вы знаете меня?.. Нет?! Я - народный артист Леонид Енгибаров, я - лучший клоун мира», - что в его устах звучало обескураживающе трогательно, по-детски. В нем сохранялось столько детского, непосредственного, чистого. Он чувствовал, что больше тридцати семи лет не проживет, и все свои последние двадцать дней говорил об этом.

 Все чувствовали себя в то лето, в июле семьдесят второго, отвратительно: стояла страшная жара, сушь, в Подмосковье горели леса и торфяники, в городе нечем было дышать.

А Леня, хоть и был в отпуске, репетировал в Театре эстрады новые сольные концерты, готовил новые номера. Один из них показал мне: тело параллельно полу держится на одной руке, вторая рука козырьком у лба - тогда этого никто не делал. Я - абсолютно непьющий человек, и не очень понимала, когда Леня говорил: «Я немножко выпил вчера, но вроде обошлось...» Мы вместе пошли на день рождения к Евстигнееву, там Леня очень серьезно выпил, потерял ключи от дома, но ключ от моей квартиры открыл его дверь.

Мы оставили Леню одного. Я еще подумала: «Чего это он так?» А через день его не стало...».

Рассказывал Олег Стриженов: «Однажды, когда я вернулся в Москву из очередной экспедиции в семьдесят втором году, раздался звонок Юры Белова, работавшего режиссером у Енгибарова в коллективе: – Олег Александрович, приготовьтесь…

– Что случилось? – Леня умер. Вскакиваю в машину, мчусь на квартиру к Енгибарову в Марьину Рощу, где он жил в деревянной бревенчатой двухэтажке с мамой. Застаю Леню еще теплого, лежащего на диване. Над его головой висит мой портрет в роли Треплева из «Чайки». Он умер, а казалось, что спит. Остановилось сердце.

Леня писал, что любил больше других великолепную четверку – меня, Васю Шукшина, Юру Белова и Ролика Быкова…».

Высоцкий тяжело переживал его уход. Марина Влади вспоминала: «Однажды тебе звонят, и я вижу, как у тебя чернеет лицо. Ты кладёшь трубку и начинаешь рыдать, как мальчишка, взахлёб. Я обнимаю тебя, ты кричишь: «Енгибаров умер! Сегодня утром на улице Горького ему стало плохо с сердцем, и никто не помог – думали, что пьяный!». А спустя 8 лет в тот же день – 25 июля – скончался и сам Высоцкий.

Леонид Енгибаров был похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Использованные материалы:

Материалы сайта www.armenianhouse.org

Материалы сайта «Википедия»

Материалы статьи «Пьерлекино», автор Р.Болотская

Текст Ф.Раззакова «Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев»

Текст Владимира Шахиджаняна «Мне интересны все люди».