Итоги Заседания Идеолого-Консервативного клуба МГЕР

Исторически первой сформулированной политической идеологией была идеология либерализма, возникшая в XVIII веке. К этому времени в европейских городах созрел класс свободных собственников, не принадлежавших к дворянству и духовенству, так называемое третье сословие или буржуазия. Это была активная часть общества, не удовлетворявшаяся собственным хорошим материальным положением и видевшая свой путь в политическом влиянии.

Родоначальниками теоретического обоснования либерализма считают британцев. Англичанин Джон Локк (1632-1704), впервые выдвинул идею разделения властей и трактовал роль государства как договорную обязанность защищать естественные и неотчуждаемые права человека на жизнь, свободу и собственность. Шотландец Адам Смит (1723-1790), «отец экономической науки», показал, в частности, что обмен товарами происходит тогда и только тогда, когда он выгоден обеим сторонам. "Для того, чтобы поднять государство с самой низкой ступени варварства до высшей ступени благосостояния нужны лишь мир, легкие налоги и терпимость в управлении; все остальное сделает естественный ход вещей. Все правительства, которые насильственно направляют события иным путем или пытаются приостановить развитие общества, противоестественны. Чтобы удержаться у власти, они вынуждены осуществлять угнетение и тиранию".

Базовая ценность либерализма, как следует уже из названия этой идеологии, состоит в свободе личности. Духовная свобода – это право на выбор в религиозном вопросе, свобода слова. Материальная свобода – это право на собственность, право купить и продать из соображений собственной выгоды. Политическая свобода – свобода в буквальном смысле слова при соблюдении законов, свобода в политическом волеизъявлении. Права и свободы личности имеют приоритет над интересами общества и государства.

Отсюда следуют многие важные следствия, например утверждение о том, что свободная конкуренция является мощным средством развития не только в экономике, но и в политике, а любой монополизм ведет к застою.

Что говорят о либерализме его противники?

«Либералы были и остаются идеологами буржуазии, которая не может мириться с крепостничеством, но которая боится революции, боится движения масс, способного свергнуть монархию и уничтожить власть помещиков. Либералы ограничиваются поэтому «борьбой за реформы», «борьбой за права», т.е. дележом власти между крепостниками и буржуазией» Ленин, 1911г.

«Наряду со своим основным значением, термин «либерализм» применяется в широком смысле как синоним примиренчества, терпимости к вредным, отрицательным явлениям и действиям, наносящим ущерб интересам государства, народа» БСЭ, 1954.

Это говорят левые коммунисты. Но напомним (см. главу об экономике), что в полемике приписывают либерализму центристы. «Они считают, что более сильный должен пробиться в борьбе за существование, даже за счет слабых. Они считают, что менее трудолюбивые, менее приспособленные, менее умные и менее энергичные должны спокойно уступить место в борьбе за выживание и быть исключены из процесса продолжения рода или довольствоваться добровольными пожертвованиями победителей. Либерализм по существу нравственно оправдывает любую инициативу, вплоть до преступной, общество резко разделяется на сверхбогатых и бедных».

В этом же ряду можно вспомнить и знаменитый рассказ О’Генри «Дороги, которые мы выбираем» и фразу Додсона «Боливару не снести двоих».

Понятно, что приведенные высказывания имеют характер агитации против либерализма, поэтому их нельзя воспринимать как истину. Однако, утрируя характеристику, они позволяют выделить стержневые черты либерализма, помня о том, что принцип свободы личности не абсолютен, ибо он учитывает, что человек живет в обществе. «Моя свобода кончается там, где начинается свобода другого».

Критика либерализма никогда не прекращалась. И особенно яростно она стала звучать, когда эта идеология воплотилась в тот общественный строй, тот социально-экономический уклад, который назвали капитализмом. Капитализм обеспечил небывалый экономический рост и, соответственно, среднее благосостояние в тех странах, где осуществлялись идеи либерализма. Но при этом многим показалось, что они живут хуже, что противоречило фактам. В прежнем обществе бедняки только издали могли наблюдать, как живут богатые, их голос был вовсе не слышен, теперь же, в более открытом обществе, чужое богатство, несущееся мимо тебя на автомобиле, вызывало хроническую зависть, но главное – ты имеешь возможность публично высказаться по этому поводу.

ОТЛИЧИТЕЛЬНОЙ чертой современного капитализма является массовое производство товаров для массового же их потребления. Результат этого -- тенденция к постоянному повышению среднего уровня жизни, постепенное обогащение многих. Капитализм превращает "простого человека" из пролетария в "буржуа".

На рынке в капиталистическом обществе простой человек является полноправным хозяином-потребителем, который, покупая или воздерживаясь от покупки, в конечном счете, определяет, что и в каком количестве должно производиться, какого качества оно должно быть. Магазины и заводы, удовлетворяющие исключительно или преимущественно нужды более состоятельных членов общества в предметах роскоши, играют лишь подчиненную роль в условиях рыночной экономики. Они никогда не достигают размаха большого бизнеса, ибо большой бизнес всегда -- прямо или косвенно -- обслуживает массы.

Именно в этом возрастании роли масс состоит радикальный социальный переворот, совершенный "промышленной революцией". Те социальные низы, которые в предыдущие эпохи составляли толпы рабов и крепостных, бедняков и нищих, становятся теперь покупающей публикой, ради которой старается бизнесмен. Они-то и есть тот клиент, который "всегда прав", полновластный хозяин, который способен сделать бедного поставщика продукции богатым, а богатого -- бедным.

В условиях рыночной экономики уже не нужны вельможи и чиновники, держащие в повиновении чернь и собирающие с нее налоги и подати, чтобы предаваться шумным пирам, оставив на долю простолюдина краюху черного хлеба. Капиталистическая система производства позволяет преуспевать лишь тем, кто научился как можно лучше и при минимальных затратах удовлетворять нужды людей. Разбогатеть можно только обслуживая потребителя. Капиталист неизбежно теряет состояние, если он не сумел или не успел вложить его в дело для наилучшего удовлетворения общественных потребностей. В этом ежедневном плебисците, где каждый грош дает право голоса, именно потребители определяют, кому владеть и управлять заводом, магазином, фермой. Контроль за материальными средствами производства является теперь общественной функцией, одобряемой или отвергаемой Его Величеством Потребителем.

Экономические кризисы первой трети ХХ века заставили говорить о закате либерализма, падении его популярности. Действительно, обнаружились известные слабости капитализма, недостаточный учет нежелательного процесса нарастания социального неравенства. Однако возникший на базе классического либерализма неолиберализм преобразовал ряд его идей. В частности, расширены социальные функции государства и границы его вмешательства в экономическую и социальную сферы. Вместо идеи управления избранными появилась идея консенсуса, т.е. согласия в политике. В политических доктринах либералов появились такие понятия как справедливость и солидарность. Современный неолиберализм предполагает, что государство должно ограждать личность от злоупотреблений и негативных последствий функционирования рыночной системы. Следует заметить, что в процессе трансформации либерализма важную роль сыграли христианские идеи, христианско-демократическая идеология, о которой мы еще будем говорить.

Судьба либерализма в России складывалась нелегко. Проповедниками либеральных идей можно считать таких деятелей как Новиков и Сперанский, отчасти декабристов. В условиях абсолютной монархии единственным эффективным путем было заразить либеральными идеями самодержца. Огромным достижением либерализма следует считать реформу 1961 года, проведенную сверху, и поэтому хорошо подготовленную. Однако реформа не устроила ни крестьян, ни помещиков. Сказались вековые привычки рабства. Часть земли была принудительно отторгнута у помещиков и передана крестьянам, которые связаны выкупными платежами и становятся в полной мере свободными лишь после их выплаты. Сохранилась община с ее круговой порукой как механизм регулирования обязательств крестьян. Крестьяне усечены в правах, без разрешения общины не могут получить паспорта, уехать на работу в город. Берет верх уравниловка, ей привержены большинство крестьян.

В начале века борьба вокруг аграрной политики обостряется, со стороны либералов она представлена С.Ю.Витте и П.А.Столыпиным. Этим выдающимся деятелям удалось отменить круговую поруку, устранить сословное отделение крестьянства, закрепить право крестьян получать свою долю общинной собственности. Количественным показателем результатов этих преобразований может служить увеличение объема произведенного зерна в полтора раза, экспорта зерна – вдвое. Никогда российское сельское хозяйство не развивалось так успешно.

И, тем не менее, хорошо известно, чем все закончилось. Удивительное свидетельство политико-экономической ситуации в России начала века оставил неоднократно упоминавшийся Макс Вебер. Ради исследования русской революции 1905 года он выучил русский язык и написал две работы.

Вебер задался вопросом: каковы были реальные перспективы на то, что подавляющее большинство населения России – крестьянство, действительно поддержит программу либеральных реформ, включая требование частной собственности на землю. И так ответил на этот вопрос “Ни из чего не видно, что крестьянство симпатизирует идеалу личной свободы, в западноевропейском духе. Гораздо больше шансов, что произойдет прямо противоположное. Весь образ жизни в сельской России определяется институтом полевой общины, особой ролью традиционной общинной идеологии”. Суть этой идеологии, по определению автора – “архаический аграрный коммунизм”. Причем, еще более усиливают роль этой идеологии (как оборонительного средства) условия высокой экономической мобильности конца XIX – начала ХХ веков, острый земельный голод, когда огромное количество крестьянских хозяйств оказывается буквально на грани существования. И хотя аграрная установка либералов: формирование сильного мелкобуржуазного уклада в деревне – это, по словам Вебера, безусловно, благая цель, она, тем не менее, чревата, во-первых, экономическим упадком “в течение пары десятилетий”, во-вторых, вызовет резкую политическую радикализацию деревни. Складывалась парадоксальная ситуация – для политических партий России было только два варианта в аграрной сфере. Первый – стимулирование аграрно-капиталистической эволюции, социального расслоения крестьянства. Но тогда масса сельского населения обрекается на голод, мучительное выживание на грани гибели, то есть создаются реальные условия для бунта – по определению Вебера. Второй вариант – не трогать общину. Но, в таком случае деревня, все общество, обречены на застой, а главное – здесь нет перспектив для либерализма. В итоге, у либералов нет выхода: по моральным соображениям и объективным условиям они не могут обойтись без всеобщего избирательного права, но их собственные идеи (социально-эконономические и прочие) могут оказаться влиятельными только при цензовой избирательной системе. Получается, либералы, как и самодержавие, обречены. Либералы, хотя вроде бы и нашли своего избирателя, однако, на деле он чужд им, он не есть их социальная база. И в дальнейшем политическом развитии постарается от них избавиться. У него собственные интересы и идеалы, и в последних нет ничего общего с либеральными ценностями субъективной свободы, частной собственности, индивидуальных прав человека, по соображениям Макса Вебера.

Либерализм в России вновь дал о себе знать лишь в конце ХХ века, точнее в 1985 году, когда во главе страны встал представитель нового поколения, новой генерации политиков – Михаил Сергеевич Горбачев.

Главная и неоценимая заслуга Горбачева - гласность. При нем начали произноситься в средствах массовой информации те слова, которые прежде звучали лишь в частных разговорах. Некоторым редакторам газет и журналов позволялось напечатать нечто новое, нечто приподнимающее планку прежде дозволенного. Это был тоже достаточно медленный процесс, но скорость его определялась не столько сопротивлением номенклатуры, сколько уровнем подготовленности самих читателей. Постепенно и последовательно в течение 1987-89 годов либеральные идеи в обществе нарастали: стали говорить о свободных выборах, о порочности существующей системы (а не о пороках и ошибках отдельных деятелей), о монополии КПСС, наконец о частной собственности. Это лишь некоторые этапы, но каждый был событием: прежде эти понятия были под строжайшим запретом. Воистину - в начале было Слово.

В целом первый этап наступления либерализма, продолжавшийся с 1985 по 1991г., а) имел политический характер, б) был подготовлен деградацией тоталитарного режима, б) инициирован сверху, в) осуществлялся крайне малочисленной прослойкой общества г) под прикрытием высших государственных лиц, д) при растерянности номенклатурного класса и е) при полном непонимании происходящего со стороны народа. Сюда следует добавить непонимание самим Горбачевым необходимости радикальной экономической реформы и катастрофическое экономическое положение России к 1992-му году.

Второй, ельцинский этап (1991-2000), знаменовался тремя главными явлениями: распадом СССР, принятием Конституции России и экономической реформой.

В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что процесс движения республик к реальной независимости необратим, и препятствовать ему - значит рисковать гражданским миром.

В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что постепенный, “бархатный” переход от абсолютного государственного регулирования экономики к рынку невозможен, для него попросту нет времени. Ключевой акт - либерализация цен - был проведен быстро и решительно.

В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что в России сегодня нельзя делать ставку на парламентаризм и добился закрепления в Конституции президентской формы правления.

Взяв на себя огромную ответственность, Ельцин привлек к работе в правительстве молодых экономистов, которые и сумели осуществить основные составляющие реформы, повергаясь жесточайшему сопротивлению коммунистического популизма с одной стороны и давлению либерального радикализма (включая западный) с другой.

Это был прежде всего нравственный выбор. Вот что говорит об этом Егор Гайдар: «Когда в 1992 году мы отпускали цены и либерализовали ценообразование, это было тяжелым ударом для 150 миллионов граждан страны. Но мы обязаны были это сделать, потому что иначе страна бы погибла. Возможно, с годами это будет понято, но тогда это было встречено с жесточайшим и понятным сопротивлением».

Смело можно сказать, что в течение 90-х годов в России произошла полномасштабная социальная революция, со всеми ее характерными чертами. Радикально изменилась система политических институтов и экономических отношений, в обществе и внутри элит вскрылись глубокие разногласия по принципиальным вопросам государственного и общественного устройства, вспыхнула борьба за перераспределение собственности.

Главные завоевания революции – политические и экономические свободы, поэтому революцию следует назвать либеральной.

Специфика российской либеральной революции состоит в том, что это была первая масштабная революция постиндустриального общества. Поэтому она отличалась ограниченным применением насилия, обширными компромиссами с элитами предшествующего режима, растянутостью во времени.

В течение этого времени проявились обычные для периода революций слабость и неэффективность власти, политическая и финансовая нестабильность.

Всякая революция раньше или позже оканчивается постреволюционной стабилизацией. В обществе накапливается усталость от безвластия и непредсказуемости, в рейтингах социальных ожиданий на первое место выходит "наведение порядка". Созревает принципиальное согласие и готовность принять важнейшие итоги революции как базу для восстановления стабильности в условиях новой реальности. Когда пришедшее к руководству страной осенью 1998 года правительство Примакова, опиравшееся на коммунистическое большинство в Думе, не посмело ни шагу сделать для демонтажа рыночных институтов, когда к декабрьским выборам 1999 года все политические партии, имевшие хоть какие-нибудь шансы попасть в Думу, пришли с программами, ориентированными на сохранение рынка и частной собственности, стало ясно, что в российском обществе такое базовое согласие достигнуто.

Да, идет и будет идти острейшая борьба вокруг перераспределения собственности, споры о том, в каких именно формах должна функционировать у нас рыночная экономика. Но сам факт существования рынка в России уже принимается всеми как данность. Это создает предпосылки для радикального усиления власти. Период рыхлого государства и слабых правительств, характерный для всех революций и обусловленный не недостатками того или иного политика, а самой природой революционного процесса, всегда суживающего диапазон эффективных политических действий, - этот период сменяется периодом укрепления власти, когда уставшее общество готово предоставить новым правителям гораздо более широкое поле для политического маневра.

Сегодня в российской политике есть две либеральные политические партии - "Яблоко" и "Демократический выбор России", которые представляют собой единственные в России осмысленные идейные комплексы (если не считать коммунистов, чьи идеи морально и политически устарели).

Сформировавшиеся в начале девяностых годов, они были партиями, концентрировавшими вокруг и внутри себя сначала либеральную интеллигенцию, потом всех, кто захотел движения России к нормальному современному (западному) образцу (демократическое государство плюс рыночная экономика плюс мощная социальная поддержка слабых). Затем на протяжении всех десяти лет, несмотря на близость основных базовых ценностей, ДВР и "Яблоко" не раз непримиримо и настойчиво расходились. И не случайно. И дело тут не только в личных качествах их лидеров.

Можно предположить, что и ДВР, и "Яблоко" представляют разные политические альтернативы в рамках "нормального" общества. "Яблоко" было предшественником будущей партии социальной справедливости, высоких желаемых целей, будущей демократической партией, а ДВР - предшественником экономических реформ, свободы и законности, экономической целесообразности, и только в редких своих выходах в область желаемого - партией западнического прогрессизма.