Почему в России провалилась с треском либеральная идея

Инфантильность и подверженность пропаганде среднего представителя путинского большинства сильно преувеличена. Нежелание обывателя идти за либералами и отдавать им свой голос имеет вполне прагматичную природу. Нельзя оставаться в политике, годами не отвечая на принципиальные вопросы. Проклятие 90-х По тем усилиям, что предпринимает власть для дискредитации либералов, можно подумать, что это мощная политическая сила. Но хоть либералы предлагают чуть ли не единственную реальную альтернативу политике Кремля, в России налицо отсутствие всякой массовой поддержки идеям демократии и свободного рынка. С точки зрения либералов страна оказалась в тупике не только экономическом, но и политическом. У них же радикальный и довольно скорый выход наготове – а никто в их сторону и смотреть не хочет. Почему? Главная ошибка, которую допускают российские политики-идеалисты (а у нас довольно много таких) – судить об избирателях по себе. Протестная волна 2011–2012 годов состояла из представителей столичного среднего класса, которые полагали, что говорят от имени народа и, собственно, народом и являются. Последующие события опровергли это предположение. В результате часть протестного движения разочаровались в «простом народе». И в среде протестантов получили довольно широкое распространение теории об инфантильности и незрелости большинства. Возникли даже идеи о вредности всеобщего избирательного права. Однако инфантильность и подверженность пропаганде среднего представителя путинского большинства сильно преувеличена. Нежелание обывателя идти за демократами и отдавать им свой голос имеет вполне прагматичную природу. Предлагаю провести простейший анализ предложений демократов с точки зрения пирамиды Маслоу. Итак, базовая потребность №1 – еда, одежда, жилье. Грубо говоря, минимальное экономическое благополучие. Российский народ пережил «шоковую терапию» Гайдара и падение жизненного уровня в 90-е годы. Причем если в столице и крупных городах работу найти можно было почти всегда, то в малых городах и в деревне люди запросто могли остаться вообще без средств к существованию. Широко практиковались задержки зарплат и пенсий. Эта фраза «задержка зарплат и пенсий» выглядит как сухой бюрократический штамп, а на деле люди, которые и так ничего не имели, которым нечем было накормить детей, приходили за своими деньгами и узнавали, что сегодня снова их не получат. Не на что купить еды детям, нечем отдать долги. И так могло продолжаться неделями и месяцами. Все это случилось в результате реализации лозунгов о свободном рынке, конкуренции и перестройке экономики, которые были и остаются основой экономической идеологии демократов. Базовая потребность №2 – безопасность. В результате разрушения государственных институтов и разгула бандитизма в 90-е безопасность всех жителей России была под постоянной угрозой. Могли ограбить и убить на улице, от киллеров не гарантировало никакое положение в обществе. В Москве дважды (в 1991-м и в 1993-м) вводилось военное положение и проходили вооруженные столкновения. Несколько раз была опасность массовых беспорядков. Все это произошло в результате слома предыдущей государственной машины под лозунгами демократии и верховенства закона. Сейчас демократы обсуждают возможность мирной революции, крайне мало уделяя внимания вопросу – возможна ли трансформация режима без потрясений. По аналогии с 1991-м и 1993-м (а также с киевским майданом) считается, что смена власти будет происходить примерно в таком же формате. Представитель же большинства активно не желает революции и майдана, массовых беспорядков и краха государственных институтов. Если демократы и озабочены проблемой безопасности, то в части произвола полиции и независимости суда. Но для обывателя это скорее второстепенная проблема, так как он себя не считает клиентом правоохранительной системы. Потребность в принадлежности к какой-то общности, в гордости за страну путинский режим удовлетворяет в большей степени, чем демократы. Хотя бы – в виде гордости за победу семидесятилетней давности и крымской эйфории. Но демократы не предлагают вообще ничего. Если не хуже – все время вспоминают негативные страницы истории вроде сталинских репрессий или пакта Риббентропа-Молотова. Демократические лозунги ассоциируются у обывателя с шоком 90-х. И если снова обращаться к нему с этими лозунгами, надо бы объяснить – почему теперь получится лучше. Такого объяснения не дается. Демократы могут сказать, что важно создать институты, и уже с их помощью будут удовлетворены базовые потребности российского обывателя. Но есть две проблемы. Первая – внятно об этом не говорится. Вторая – в 90-е годы у нас были честные выборы, независимые СМИ, доступ оппозиции на телевидение и реальный федерализм. И в результате возникла путинская система. То есть, они потерпели крах даже с точки зрения «институты ради институтов». Среди лидеров демократической оппозиции нет осознания этой проблемы. Во время приездов в Новосибирск Немцова, Навального, Касьянова я задавал вопрос – почему провалились 90-е, где гарантия того, что теперь получится лучше? К сожалению, ответы сводились в основном к субъективному фактору – пришел авторитарный Путин и все испортил.

Мимо интересов Известный новосибирский адвокат Геннадий Шишебаров заметил, что избиратель в кабинке голосует за свой интерес. Быть может, он этот интерес неправильно понимает; быть может, поддается обману. Но времена конца 80-х, когда избиратель голосовал за абстрактные идеи, прошли. Понять, в чем интерес массового избирателя, несложно. Ему нужно, чтобы улучшалось экономическое положение, чтобы лучше работала система здравоохранения, чтобы детям давали качественное образование, чтобы жилищно-коммунальные услуги были качественными и не стоили слишком дорого. Демократы ничего об этом не говорят. Фокус их внимания сосредоточен на политической системе. А вот обывателя эти предметы не волнуют совершенно. Власть для него – «черный ящик». Замок из одноименного романа Кафки. Обыватель не знает, как система устроена и почему от перестановки внутри нее что-то поменяется в его жизни. Если управлять будут рептилоиды с планеты Нибиру, но делать это хорошо, его это устроит. По этой причине массового избирателя не слишком задевают коррупционные скандалы. Рептилоиды или коррупционеры – это неважно, если жизнь улучшается. Получается, единственная надежда демократов – ждать, когда жизнь ухудшится настолько, что обыватель скажет: «да лучше уж 90-е, чем как сейчас!» Вряд ли это хорошая политическая стратегия. Работа над ошибками В 90-е годы в демократической среде был популярен тезис о том, что коммунисты должны покаяться. Такие призывы – признак непонимания природы покаяния. Ведь покаяние – это глубоко личное переживание, катарсис, внутреннее перерождение, а не публичное действие. Нельзя призвать к покаянию. Можно лишь подать пример, за которым никто не обязан следовать. Впрочем демократы 90-х были типичными советскими людьми с советскими же представлениями о политической практике. В политической памяти – процессы 30-х над врагами народа и призывы «покаяться перед партией». Но в политике есть аналог реального, а не показного покаяния. Это – разбор ошибок, их анализ. И соответствующие изменения в программе и в политической практике. Подобную работу над ошибками проводят все политические партии в демократических странах после поражения на выборах. А те, кто не проводят – сходят со сцены. Современная демократическая оппозиция России проявляет редкостное доктринерство и нежелание не только разбирать ошибки 90-х, но и даже признавать их наличие. Между тем нельзя двигаться дальше, не дав оценки ряду эпизодов 90-х годов. Приведу не самый полный, наверно, список: – Был ли неизбежен распад СССР? – Нужно ли было поддерживать Ельцина в его противостоянии с Верховным Советом в 1992–1993 годах? – Правильно ли проводилась приватизация в 1992 году? – Был ли указ Ельцина №1400 (о роспуске Верховного Совета и поэтапной конституционной реформе) антиконституционным? – Насколько был законным референдум о принятии новой конституции в 1993 (и его результат)? Роль демократов в принятии «суперпрезидентской» конституции, сегодняшняя оценка. – Нужно ли было поддерживать Ельцина в его противостоянии с Зюгановым на президентских выборах 1996 года? Насколько практика подкупа и применения административного ресурса1996-го сказалось на дальнейшем политическом развитии России? Был бы приход Зюганова к власти такой катастрофой, которая оправдывала бы подобные методы? – Чеченский вопрос. – Залоговые аукционы 1996 года, проблема недостаточной легитимности крупной частной собственности в России. Пишу эти вопросы без особой надежды на отклик. Разбираться в ошибках прошлого не в нашей политической традиции. В нашей демократической традиции – ходить по кругу, наступая на одни и те же грабли. Алексей Мазур От Публициста Подтверждение тому, что либералы потерпели в России фиаско, пришло с неожиданной стороны. 8 марта в американском журнале VOX вышла программная статья: «Российская компартия возвращается, и это плохая новость для Путина». Автор статьи – Марк Галеотти, профессор международной политики Нью-Йоркского университета и научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations). Этот яркий представитель американской элиты совершенно неожиданно говорит о коммунистах в более чем комплиментарных выражениях. Теперь коммунисты – уже не «империя зла», а борцы с коррупцией и за социальное государство; «единственная надежда цивилизованного человечества» на перевод российской политики с внешней орбиты (читай – с проблем, создаваемых для экспансии США) на внутренние проблемы. Правда, Галеотти сомневается, что разгромить Россию удастся силами нынешнего руководства компартии. 71-летний Зюганов – не боец, тем более блокируется с Путиным по внешнеполитическим вопросам. Зато новое поколение компартии – 20-и и 30-летние – вызывает самое горячее сочувствие именитого политика. То есть Запад полностью разочаровался в обанкротившейся либеральной оппозиции, не имеющей, на взгляд Галеотти, никакого шанса на симпатии со стороны российского народа.