Кто и почему убивает российских детей?

Эта неделя началась с преступления, которое вызвало чрезвычайно широкий резонанс и настоящую бурю возмущения. Гражданка Узбекистана Гюльчехра Бобокулова около года работала в Москве няней в семье четырехлетней Насти М. Вчера утром, когда родители девочки вместе со старшим сыном ушли из дому, женщина убила девочку, отрезала ей голову, облила квартиру горючим веществом и подожгла. Сама она в никабе отправилась в район станции метро «Октябрьское поле», где ходила с ножом и отрезанной головой девочки по улице, выкрикивая «Аллах Акбар!», «я — террористка» и угрожая взорвать себя.

Уже появились различные версии причин, заставивших Гюльчехру пойти на преступление: кто-то указывает на измену и конфликты с мужем, другие — на влияние запрещенной исламистской группировки ИГИЛ. Впрочем, большинство экспертов сходятся на том, что такого рода действия не могли быть следствием просто личных конфликтов или террористической пропаганды, а только тяжелого психического заболевания и вызванной им невменяемости. Несмотря на это очень многие комментаторы в сети не только вновь заговорили об угрозе мигрантов и исламистов, но и предложили ввести визовый режим со странами Средней Азии.

Как мы должны относиться к произошедшей трагедии? Какие выводы из нее извлечь?

Прежде всего следует заметить, что шокирующая история отнюдь не является чем-то уникальным или из ряда вон выходящим. Подобные убийства, и не только чужими людьми, а собственными родителями, происходят с завидной регулярностью. Приведем несколько примеров:

• 17 декабря 2014-го, в Екатеринбурге 40-летняя Надежда Шерер отрезала голову своей семилетней дочери, исполняя «веление демонов», звучавшее в ее голове. Девочка с рождения страдала тяжёлой формой ДЦП, не разговаривала и не ходила. Надежду бросил муж и, чтобы заниматься ребёнком, ей пришлось уйти с работы. Она стала злоупотреблять алкоголем. А единственный человек, который помогал – мать, умерла незадолго до трагедии.

• 30 июня 2014 года в Таджикистане 29-летняя Зиедагул Шарипова обезглавила свою шестилетнюю дочь. Шарипова также воспитывала дочь в одиночку и испытывала сильное давление со стороны родственников, обвинявших ее во внебрачном рождении ребенка.

• 6 января 2015 года в Москве мужчина отрезал голову 27-летней жене и 7-месячному сыну. Убийца пьянствовал все праздники, и жена собиралась уйти от него.

• 27 апреля 2015 года в Березниках Пермского края 38-летняя Екатерина К. отрезала голову своему семилетнему сыну в день его рождения, так как. считала, что в мальчике «сидят бесы». Страдала шизофренией.

Список подобных примеров можно было бы легко продолжить и дальше. Однако вместо этого гораздо лучше обратиться к статистике в целом.

Предоставим слово Председателю Следственного комитета РФ Александру Бастрыкину. В тезисах его речи на расширенном заседании коллегии СК, прошедшей всего несколько дней назад, 26 февраля, записано буквально следующее (взято софициального сайта СК):

«В прошедшем году следователями Следственного комитета расследовано почти девятнадцать с половиной тысяч преступлений, совершенных в отношении детей. Из них 484 убийств, 1 645 изнасилований, свыше пяти тысяч трехсот фактов насильственных действий сексуального характера. В суды направлено почти десять с половиной тысяч уголовных дел, что на 25% больше, чем в 2014 году <...> должных результатов в борьбе с преступлениями против детей добиться не удалось. В 2015 году от рук преступников погибло свыше 2 тысяч детей (2 062). Особую тревогу вызывает то, что каждый шестой ребенок становится объектом преступного посягательства со стороны близких ему лиц. В 2015 году от насильственных преступлений пострадало почти 12 тысяч детей, из них 1 900 – стали жертвами семейного круга. <...> зачастую совершению преступления в отношении ребенка способствуют упущения в работе органов и учреждений системы профилактики и пассивная позиция должностных лиц органов государственной власти субъектов Российской Федерации...».

«РИА-Новости» приводит также следующие слова Бастрыкина, которые, по всей видимости, не вошли в официально опубликованные тезисы:

«Столько же примерно было в 2014 году. Эта статистика ужасающая. И она не меняется в лучшую сторону, только ухудшается».

Если мы на все том же официальном сайте СК найдем аналогичные выступления за прошлые годы, то увидим следующую статистику по убийствам детей по годам:

2012 — возбуждено 561 дело

2013 — возбуждено 623 дела (расследовано 593 убийства)

2014 — возбуждено 677 дел

2015 — совершено 2 061 убийства (из них расследовано 484)

Особенно подчеркнем два момента, которые представляются нам наиболее существенными:

• Как признают сами власти, большинство преступлений против детей (в том числе и убийств) совершаются в семье, ближайшими родственниками. То есть детей убивают не террористы, не исламисты, не демонизируемые мигранты, а в большинстве русские, православные граждане.

• Сам же Бастрыкин называет эти преступления «латентными», т. е., говоря простым русским языком, — скрытыми. Это означает, что как правило о них ничего не становится известно. Приведенная официальная статистика далеко не полностью отражает действительное положение вещей, а является только верхушкой айсберга.

После всего сказанного возникают закономерные вопросы:

1.

Почему, если большинство подобных преступлений совершается в семье, представители власти и православной церкви ратуют за возрождение Домостроя, выступают против вмешательства общества и социальных служб в дела семьи, защищают право родителей «наказывать»,  т. е. избивать своих детей?

2. Люди с запущенными тяжелыми психическими заболеваниями могут быть опасны для окружающих и прежде всего — для своих близких. Почему же в таком случае власти вместо того, чтобы оказывать таким людям необходимую помощь, разрушают систему здравоохранения и закрывают психиатрические больницы?

3. Когда мы рассматриваем конкретные истории подобных преступлений, как в примерах выше, то очень часто видим и очевидные социальные причины происходящего: нищету, алкоголизм и наркоманию, общее социальное неблагополучие значительных слоев населения.

Почему же вместо того, чтобы бороться со всем этим, власти и подспудно поддерживаемые ими националисты рассказывают нам об угрозе, исходящей от мигрантов, мусульман, террористов? Мы же видим, что все жертвы терактов просто не сопоставимы с масштабом преступлений, совершаемых «православным народом» против собственных детей. Разве террористы закрывают заводы и другие градообразующие предприятия? Разве они ответственны за нищету и ухудшение материального положения? Разве они урезают расходы на социальные службы? Почему же вместо того, чтобы бороться с этими реальными (и катастрофическими!) проблемами, государство тратит баснословные деньги на «борьбу с терроризмом» в далекой стране или поддержку бывших террористов, управляющих ныне целыми регионами?

Влад Ваховский, РП-Москва