ПОД ГРИФОМ: «ЛУЧШЕ НЕ СМОТРЕТЬ»

Премьера первой части фильма знаменитого российского кинорежиссера Никиты Михалкова из дилогии «Утомленные солнцем -2» состоялась 22 апреля 2010 года. Называется она заковыристым словом «Предстояние». Вторая часть, которая пока на экраны не вышла, носит название «Цитадель».

«Великое кино о великой войне» - так анонсировалась кинолента, и была посвящена Михалковым своему отцу – фронтовику, военному корреспонденту  времен Великой Отечественной войны, автору текста двух гимнов Советского Союза и гимна Российской Федерации, герою Социалистического Труда, лауреату Ленинской  и трех Сталинских премий, детскому поэту и писателю, создателю «Дяди Степы», Сергею Владимировичу Михалкову.

Кинокартина эта - продолжение «Утомленных солнцем», которые появились еще в далеком 1994 году. В то время еще было модно на каждом углу поносить имя Сталина. Это считалось признаком хорошего тона. Никита Сергеевич Михалков человек воспитанный, особа голубых кровей, поэтому не стал исключением из числа хулителей Иосифа Виссарионовича. Более того - он снял самую дорогостоящую антисталинскую и антисоветскую картину того времени. Что подвигло режиссера так яро возненавидеть Сталина и что заставило его так жестко поменять свое отношение ко всему советскому одному Богу известно. Режиссеру, чей отец – дворянин по происхождению - был  Сталиным обласкан, награжден и привилегирован. Режиссеру, карьера которого вряд ли бы состоялась, не будь его отец так близок в свое время к телу вождя. Режиссеру, детство которого прошло в спецшколах и на правительственных дачах с прислугой, в сытости и беззаботности. Режиссера, который благодаря советской власти получил отличное образование, и стал на самом деле хорошим кинематографистом, автором фильмов, перед которыми можно снять шляпу: «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Раба любви», «Родня», «Пять вечеров»….           

Откровенно говоря, к творчеству Никиты Сергеевича Михалкова я лично стал относиться с холодком именно после выхода в свет той первой части «Утомленных солнцем». И вовсе не потому, что картина антисталинская  - просто картина, на мой взгляд, плохая. Слабая. «Анкор, еще анкор!» Петра Тодоровского тоже можно назвать антисталинским фильмом, однако, он интересный. Настоящий я бы сказал, на смотря на то, что малобюджетный. Когда появился следующий фильм мэтра «Сибирский цирюльник», стало ясно – дело плохо. Затем было кино под названием «12» - русский ремейк американского «Двенадцать разгневанных мужчин» 1957 года. Причем второй ремейк. Первый ремейк был американский. Отснят в 1997 году. Что тут скажешь? Но по сравнению с «Утомленными солнцем 2» все эти явно неудачные картины выглядят просто шедеврами.

Собственно о художественных «достоинствах» новой ленты Михалкова критиками и зрителями было сказано уже достаточно. Если выразить в процентном соотношении то: «хорошо» - 10 процентов, «плохо» - 90. Однако это мнения субъективные - как известно художника может обидеть каждый… Как это сделали, например, французские кинокритики, назвав, то ли с перепугу, то ли с перепою, фильм  «гимном сталинизму». «Утомленные солнцем 2»  - гимн антисталинизму! Так же как и первая часть. Гимн очень громкий и очень дорогой. А еще, очень неудачный. С бюджетом  40 миллионов долларов фильм стал самым провальным в истории российского кино.

В чем только не обвиняли зрители и критики Михалкова: в безвкусице, в растрате государственных денег, в исторической, мягко говоря, недостоверности, в подражании Спилбергу и Тарантино, в заискивании перед властью, в творческой импотенции, в организации принудительных показов фильма… Сказано было много. Не буду повторяться, добавлю лишь свое мнение. Так сказать, поделюсь впечатлениями. Возможно, запоздалыми поскольку с «шедевром» я познакомился буквально вчера, месяц спустя после премьеры, да и то совершенно случайно, однако свои «пять копеек» вставить тянет... Коротко.  

При просмотре картины у меня возникло чувство, что все трагедии Великой Отечественной войны происходили по вине советских людей: партийных руководителей, солдат, цивильных, даже пионеров. Мы привыкли к тому, что в отечественных фильмах немцев зачастую показывали дурачками. Наконец-то Михалков стереотип этот разрушил – дураками он показал всех советских людей. За исключением, конечно, главного героя – репрессированного комдива Котова, которого и играет сам мэтр, ну и еще пары-тройки близких к Котову персонажей.

Фашисты, по Михалкову, не только не дураки – они милые в большинстве своем люди, которых на зверства вынуждали исключительно «недалекие» советские граждане. Что это? Попытка показать войну с разных сторон – мол, немецкий солдат тоже человек…  Вряд ли. То, что немец - человек мы знаем, но то, как на это нам навязчиво указывает  Никита Сергеевич на протяжении всего фильма, невольно наталкивает на мысль, что германская сторона, участвовавшая в съемках фильма, на мэтра оказала некоторое влияние. Вероятнее всего, финансовое. Судите сами.

Во всей киноленте три эпизода столкновения «наших» с фашистами. Рассмотрим?

Сцена первая

Баржа до отказа забитая детьми и ранеными под красным крестом плывет в открытом море. Еще на причале, при погрузке капитан баржи требует (зачем не ясно) от военнослужащих сдать оружие. Не все выполняют приказ капитана - один из раненых военных (явно не в себе) что-то утаивает. Ракетницу, как выясниться позже. На горизонте появляются немецкие самолеты. Их пилоты по рации ведут переговоры между собой, в ходе которых выясняется, что баржу атаковать нельзя. Это противозаконно (!), поскольку она передвигается под знаком красного креста, однако как тренировочный объект ее использовать можно – решают пилоты. Приводя в ужас пассажиров баржи, немцы начинают тренировку. Они кружат над ней, пикируют, проносятся над головами очумевших раненых и детей. Неожиданно одному стрелку из немецкого экипажа приходит в голову идея позабавить себя и товарищей. Он снимает штаны, отодвигает створку кабины и собирается «бомбардировать» баржу фекалиями. Немцам весело. Истребитель с голым задом фашиста, торчащим из открытой кабины проноситься над баржей. С первого захода «бомбардировка» не удалась, пилот идет на второй круг. Тут не сдают нервы у нашего раненого бойца с ракетницей в «рукаве». Он стреляет и попадает немцу, нет не в зад, а в голову. Фашист-стрелок сражен ракетой наповал, фашист-пилот начинает истерично плакать и в припадке нажимает спуск пулемета. Его товарищи, по рации кричат пилоту – остановись, что ты делаешь, это нехорошо – но немец находиться в состоянии аффекта и продолжает крошить в «мелкую капусту» пассажиров баржи. Он не внемлет ни собственному разуму, ни словам товарищей. Когда же «добрые» немецкие летчики, наконец, понимают, что наказания от начальства за такой произвол им не избежать, то коллегиально, по средствам радиоэфира, с сожалением принимают решение утопить концы в воду. То есть баржу.

Сцена вторая

Где-то под Москвой штрафной батальон получает приказ остановить атаку немцев. Штрафники роют окопы саперными лопатами – это их основное оружие. Неожиданно на подмогу «уркам» присылают роту кремлевского курсантского полка. Это наивные «нестреляные» мальчишки. Вдруг слышен рокот танков с нашей стороны фронта. Никто не догадывается, что это немецкие танки обошли их с тылу. Один курсант-грузин с криками – «Наши! Наши!» - бежит на встречу танкистам, думая, что его брат-танкист едет в одной из машин. Остальные сидят в окопах. Один из танков (пока не ясно, какой армии) перед курсантом останавливается. Открывается люк механика и из чрева машины высовывается улыбающийся немецкий танкист. Он протягивает ошарашенному курсанту шоколадку с изображением Гитлера на упаковке и жестом любезно просит отойти парня в сторону. Но «тупой» курсант упирает штык своей винтовки в броню, тем самым от шоколадки отказываясь. Немец в последней надежде бросает плитку шоколада курсанту под ноги, а затем со вздохом сожаления захлопывает над собой люк. Как не печально, но парнишку пришлось переехать. А затем и всех остальных. В живых остались лишь Котов-Михалков и еще пара «зеков»…

Сцена третья

Лето. Жара. Немецкая колонна бронетехники, с мотоциклистам впереди и велосипедистами позади, проходит сквозь какую-то деревню. Три солдата - велосипедиста сворачивают к колодцу наполнить фляги и освежиться. Деревня словно вымерла. Все сидят по хатам. Вдруг откуда-то доносится музыка. Один из немцев идет на шум. Он возвращается через некоторое время к колодцу в окружении толпы цыган. Назойливые цыгане обступили немецкого солдата со всех сторон. Он убегает от них, однако это сделать не просто: женщины пляшут перед ним, мужчины скачут вокруг него с гитарами, дети под ногами путаются, кто-то сует немцу под нос какие-то бумаги. Все сопровождается песнями, улюлюканием, звоном бус и бубнов, сотрясанием женских прелестей. Одним словом – «к нам приехал, к нам приехал…». Цивилизованный немец не знает, в какую сторону от этих дикарей бежать и где от них прятаться. Он ускоряет шаг, но его хватают за руки, заискивающе смотрят в глаза. Немец переходит на бег, но и наглые цыгане не отстают. Камера оператора вращается, дергается во все стороны, показывая зрителю, как у немца от этого балагана «едет крыша». Вдруг, окончательно дезориентированный немецкий солдат  разворачивается на сто восемьдесят градусов и нажимает курок своего «шмайссера». Останавливается фашист лишь тогда, когда заканчивается обойма. Вокруг лежит весь табор. Товарищи осуждают его. Они говорят, что поступил он не верно, не как солдат «вермахта», а как эсесовец. На этой почве три сослуживца даже сорятся...

Вот такое оно – «Великое кино о великой войне». Невольно слово «кино» хочется в данном словосочетании заменить на более подходящее по смыслу, и отлично рифмующееся с «кино». Это слово, как вы верно догадались, начинается на букву «г»…

Возможно, на лицо признаки старческого маразма мэтра? Нет, не думаю, что режиссер Михалков потерял разум. Скорее он растерял остатки стыда и порядочности. Это он, Никита Сергеевич Михалков – сын фронтовика, показал нам свою задницу из кабины немецкого самолета и нагадил на всем постсоветском пространстве, где остались еще в живых люди, которые помнят ту страшную войну.