Шпионообман

Без Ходорковского и Лебедева, а также некоторых других российских заключенных предложенный Кремлем Белому дому обмен напоминает продажу спекулянтами одной штанины от вожделенной пары джинсов в советские времена.

Одной составляющей стал бывший сотрудник Института США и Канады Игорь Сутягин, который провел в тюрьме более 11 лет. Безусловно, освобождение этого человека, чья вина вызывает серьезные сомнения у многих правозащитных организаций, но не у «независимого» российского правосудия, уже серьезное достижение. Потому, что хотя бы один человек, вырванный у кремлевского режима, получит право распоряжаться своей жизнью так, как он считает нужным. Впрочем, написав это, я понял, почему Кремль предложил Вашингтону и Лондону Сутягина.

Это произошло не из-за шума, поднятого правозащитными организациями Human Rights Watch и Amnesty International, назвавшими господина Сутягина «политическим заключенным».  Сутягин не обладает и вряд ли обладал доступом к госсекретам, которыми он может поделиться с разведслужбами Запада. Кремль знал это, когда ФСБ била себя в грудь и получала награды за поимку «шпиона», знает он это и сейчас.

Как фирменно упакованные желанные джинсы, купленные на черном рынке в Москве в 70-е или 80-е годы, могли принести радость лишь одноногому инвалиду, так и обмен Сутягина на Анну Чэпмен и Со вряд ли принесет удовлетворение ФБР. Но Белый дом, похоже, готов удовлетвориться этим «обменом». «Добившись» освобождения «политического» заключенного, администрация Обамы получила возможность в очередной раз продекларировать свою приверженность защите демократических принципов.

Потратив десять лет и значительные средства, американская контрразведка принесла Белому дому в зубах сеть иностранных шпионов. Если забыть о профессиональной победе и руководствоваться лишь прагматизмом, который декларирует нынешняя администрация США по отношению к Кремлю, то ФБР доставило Белому дому столь необходимый инструмент для разговора с Владимиром Путиным, который у нее доселе отсутствовал.

В ответ Белый дом пробормотал что-то вроде «спасибо», но принял решение не портить отношения с Кремлем ради каких-то не видимых миру, но серьезных стратегических интересов, о которых нам все время напоминают из Вашингтона и Москвы.

Если Белый дом не на словах, а на деле реально озабочен состоянием демократии в России, то в ответе на предложенный Кремлем список к обмену должны были стоять как минимум две фамилии: Ходорковский и Лебедев.

Я прекрасно понимаю те проблемы, которые возникли бы как у администрации Обамы, так и у двух, пожалуй, самых знаменитых «сидельцев» в России. Белый дом не только получил бы негативный ответ на свое требование, но и наверняка испортил бы отношения с Кремлем. Последний, в славных советских традициях, похоже, намеревается держать этих двоих в заложниках так долго, как это только возможно.

Не факт, что Ходорковский и Лебедев захотели бы уехать из страны. Во всяком случае, бывший президент ЮКОСа откровенно говорил мне об этом, находясь в США за несколько недель до своего ареста. Трудно сказать, насколько пребывание за колючкой изменило его взгляды. Второй проблемой стала бы необходимость подписания признательных документов, что до сих пор Ходорковский и Лебедев отказывались делать, несмотря на поступавшие сигналы из Кремля о возможности такого варианта их освобождения.

Впрочем, об этих сигналах, как и о многом другом, можно много и долго писать или говорить, но, к сожалению, к нашей теме этот сюжет никакого отношения не имеет. Ни Ходорковского, ни Лебедева в обменных списках нет, и, по имеющейся у меня информации, вопрос об их обмене серьезно не обсуждался. 

Повторюсь еще раз, нисколько не снижая важность освобождения Игоря Сутягина: свобода досталась ему потому, что Белый дома принял условия игры, предложенные ему Кремлем. Так же, как и Москва, Вашингтон хочет замять шпионский скандал как можно быстрее, в который раз не обращая внимания на то, с кем в России он имеет дело.