Десятку не разменяете?

Записные юмористы по обе стороны Атлантики напрасно насмехались над дилетантизмом десяти арестованных в США нелегалов российской разведки. Их ценность для Кремля оказалась настолько высока, что он проявил готовность ради них отпустить на волю узников, отбывающих наказание за шпионаж в России, - не американцев, а собственных граждан. В том числе и бывших офицеров разведки - "предателей", по терминологии этого учреждения.

Версия о том, что Вашингтон выполняет "гуманитарную миссию" в целях освобождения Игоря Сутягина, несостоятельна: администрация Обамы в принципе не склонна к таким жестам; с предложением об обмене сразу же после арестов обратилась Москва к Вашингтону, а не наоборот. Причем события развивались так стремительно, что стало совершенно ясно: Россия спешит заключить сделку, покуда арестованные не заговорили.

О том, что их языки начинают развязываться, "в лесу", то есть в ясеневской штаб-квартире СВР, узнали из сообщений американской прессы. Это было то, что называется санкционированной утечкой - увесистой гирей на весах закулисного торга.

Вероятно, люди, уверенные в том, что разделение в властей - это сказка для наивных дураков, а на самом деле и в американских судах все делается по указке сверху, будут весело смеяться, когда узнают, что переговоры об обмене не могли завершиться, покуда сделку не заключили адвокаты с прокурорами. Тем не менее это так. Для освобождения обвиняемых от ответственности требуется юридическое основание.

Шпионские обмены были обычной практикой во времена холодной войны, но их схема была тогда совершенно иной. О том, как совершился самый первый из таких обменов, мне недавно рассказал в интервью для радио "Свобода" сын пилота сбитого над Свердловском в мае 1960 года самолета-шпиона U-2 Гэри Пауэрса - Гэри Пауэрс-младший.

По его словам, инициатором переговоров был отец летчика - Оливер Пауэрс:

"В июне 1960 года, примерно через полтора месяца после того, как отец был сбит, мой дедушка написал полковнику Рудольфу Абелю. В этом письме он высказал идею обмена его сына на Абеля. Рудольф Абель ответил, что говорить на эту тему надо не с ним - следует написать его жене в Восточную Германию, которая свяжется с соответствующими должностными лицами".

В ЦРУ к этой переписке отнеслись ревниво и попросили деда не мешать - мол, переговоры на эту тему уже идут.

На самом деле идея обмена принадлежала самому отбывавшему 30-летний срок Абелю. Он высказал ее в письме своему адвокату Джеймсу Доновану еще в феврале 1958 года. Директор ЦРУ Аллен Даллес не возражал. Но у Советского Союза в тот момент не было "обменного фонда" - равноценного Абелю шпиона. Когда сбили Пауэрса, начались неофициальные контакты между Донованом и восточногерманским адвокатом Вольфгангом Фогелем, которого подобрала по просьбе КГБ разведка ГДР "Штази".

Переговоры шли долго и трудно. Ни у США, ни у Советского Союза не было опыта таких обменов. Обязательным условием советской стороны было отсутствие в официальном сообщении каких-либо упоминаний о шпионаже Абеля в пользу Москвы.

Обмен состоялся 10 февраля 1962 года на Глиникском мосту через реку Хафель, соединяющем Берлин и Потсдам. Довеском к Пауэрсу стал американский студент Фредерик Прайор, арестованный полицией ГДР и содержавшийся под стражей без предъявления каких-либо обвинений.

И Фогель, и Глиникский мост потом еще не раз фигурировали в аналогичных обменах. Последним - правда, не на мосту - был обмен шпиона на журналиста в сентябре 1986 года, то есть уже в период горбачевской перестройки. Ставший тогда разменной фигурой корреспондент U.S. News & World Report Николас Данилов рассказал мне об этом в позапрошлом году.

Особенность этого инцидента заключалась в том, что Данилова арестовали специально, чтобы создать ресурс для обмена, учинив против него провокацию.

23 августа в Нью-Йорке при получении от агента секретных документов был арестован сотрудник Секретариата ООН Геннадий Захаров, а 30-го Николас Данилов отправился на встречу со своим знакомым из Киргизии Мишей Лузиным. "После того как мы с Мишей попрощались, - рассказывает Данилов, - он пошел на станцию метро "Спортивная", а я повернул домой - рядом со мной остановился микроавтобус. Из него выскочило шесть человек. Они напали на меня, надели наручники и отвезли в Лефортовскую тюрьму".

В конверте, переданном Мишей, оказались вырезки из газет и любительские фотографии советских солдат в Афганистане. Среди этих снимков обнаружилось фото карты с грифом "совершенно секретно". Этого было достаточно, чтобы лефортовский следователь заговорил о высшей мере.

Обмен состоялся благодаря настойчивости жены Данилова Рут, сумевшей с помощью прессы мобилизовать на решение задачи президента Рейгана. Под угрозой оказалась встреча Рейгана и Горбачева в Рейкьявике. Переговоры велись на разных уровнях и в разных географических точках. В конце концов договорились, что Захаров не станет оспаривать в суде обвинение в шпионаже - в англосаксонском праве эта формула называется nolo contendere. 29 сентября Захаров предстал перед судом в Нью-Йорке, был признан виновным и выдворен из США с запретом на въезд сроком на пять лет. В тот же день в Москве без предъявления каких-либо обвинений освободили Данилова. Но Рейган считал такой обмен неравноценным и добился от Горбачева пакетной сделки: вместе с Даниловым Москва отпустила на Запад диссидента Юрия Орлова с женой.

С нынешней десяткой было найдено иное решение. Все десятеро согласились признать себя виновными в том, что не зарегистрировались, как полагается, в качестве агентов иностранного правительства (слово "агент" в данном случае употребляется не в шпионском смысле), а прокуроры, в свою очередь, отказались от более тяжкого обвинения в отмывании денег. Шпионаж никому из них не вменялся. Судья Кимба Вуд утвердила сделку и приговорила каждого обвиняемого к лишению свободы на срок, уже отбытый ими в качестве предварительного заключения.

В ходе судебного заседания обвиняемым пришлось назвать свои подлинные имена. Теперь мы знаем, что Ричарда и Синтию Мерфи на самом деле зовут Владимиром и Лидией Гурьевыми, Дональда Хитфилда и Трейси Фоли - Андреем Безруковым и Еленой Вавиловой, а Хуан Ласаро оказался Михаилом Анатольевичем Васенковым. Патриша Миллз и Майкл Зотолли назвались еще раньше: Наталья Переверзева и Михаил Куцик. Из всей группы только Вики Пелаес не имеет российского гражданства - она родилась в Перу. В судебном заседании, когда обсуждался вопрос, куда депортировать осужденных, адвокат перуанки заявил, что, по заверениям представителей российской стороны, ей будет бесплатно предоставлена в России квартира и она получит пожизненную ежемесячную "стипендию" в размере двух тысяч долларов.

Крайне интересно, раскрытия каких тайн так боится Кремль. Всего вероятнее, речь идет все же об отмывании денег российской правящей верхушки. Если это так, то США продешевили - шпионы, выданные Вашингтоном, пошли по две с половиной штуки за одного освобожденного Москвой. Особенно умиляет в таком контексте благостное, хотя и не вполне грамотное сообщение российского МИДа, в котором сказано: "Данная договоренность дает основания рассчитывать, что курс, согласованный руководством РФ и США, будет последовательно реализовываться на практике и что попытки сбить в стороны с этого курса не увенчаются успехом".

Признаюсь, я был среди тех, кому на мгновение показалось, что администрация Обамы воспользуется случаем и вызволит из узилища больше политзаключенных - Решетина, Данилова, Муртазаеву, а может, и Ходорковского с Лебедевым. Но в Вашингтоне, увы, российскими политзеками давно не интересуются.