Глазьев и Кудрин как партнеры

Глазьев и Кудрин как партнеры

Написал статью "Глазьев – Кудрин. Возможен ли тандем?" В комментариях на статью получил ответ «дарвиниста»: если скрестить ежа и ужа, получим метр колючей проволоки. «Серьезный» аргумент для опровержения требует серьезной контраргументации. Глазьев и Кудрин как ученые исповедуют противоположные направления в экономической науке и отстаивают диаметрально противоположные модели социально-экономического развития общества. А различия в методике решения задачи отражаются на социальных различиях в обществе, в котором реализуется та или иная модель. Эту ученую экономическую премудрость, не влезая в дебри социологии, можно постичь, если воспользоваться вполне доступной дилетанту для понимания книжкой Мейтленда Иди «Недостающее звено» по ссылке http://profilib.com/kniga/144686/meytlend-idi-nedostayuschee-zveno.php  Она написана в жанре научно-популярной литературы, но со ссылками на ученые авторитеты. 

В пятой главе «Жизнь человекообезьян в сообществах» автор описывает СОЦИАЛЬНОЕ поведение приматов в стаде, обращая внимание читателя на то, что и наш доисторический предок гоминид вел себя подобным образом.

«Одна из наиболее характерных особенностей стада павианов — это доминирование самцов. Во многих изученных стадах павианов имеется самец номер один, которому остальные самцы во всем уступают. Нередко в стаде бывают два доминирующих самца — или даже три и больше, — они объединяются, чтобы удержать за собой главенствующее положение, сохранить которое в одиночку им не удалось бы».

У нас, у людей, аналогией будет авторитарно-тоталитарный лидер или коллективный руководящий орган вроде Политбюро ЦК КПСС.
 

«Прочие самцы располагаются в нисходящем порядке по остальным ступеням иерархической лестницы. Хотя непрерывно происходят мелкие стычки за более высокое положение, а порой и длительные ожесточенные схватки за место наверху (чего, собственно, и следует ожидать, поскольку именно туда устремляются наиболее сильные, смышленые и решительные животные), иерархия подчинения, раз сложившись, оказывается весьма устойчивой. Животные с высоким положением (у людей это властная элита) живут припеваючи — остальные всегда готовы без спора уступить им пищу, самку, удобное место для спанья, обыскивать их или подставлять себя для обыскивания и т. д.»

Привлекают внимание слова «остальные всегда готовы без спора уступить»… Это очень показательно и для нас. Героически выступаем с протестами больше у себя на кухнях, а с появление интернета еще и в сетях. Но «именно поведение подчиненных животных обеспечивает постоянный порядок в стаде (массовое патерналистское сознание у людей), а вовсе не свирепость доминирующих самцов. Животные, стоящие на низших ступенях иерархической лестницы, покорны, они знают свое место»

Кроме павианов, у Мейтленда Иди описана структура стад шимпанзе. Условия существования у них более комфортные и безопаснее - шимпанзе живут в лесу, где наземные хищники угрожают им гораздо меньше. Вожак присутствует, но его поведение не такое ярко выраженное диктаторское  –доминирующий самец, который задал трепку другому самцу или напугал его, тут же прикасается к нему, чтобы успокоить и ободрить. Мейтленд Иди дает тому простое объяснение – облегченные условия существования продиктовали и более справедливые и свободные отношения в стаде.

Но в книге «Недостающее звено» описывается социальное поведение и других животных, живущих стаями. Это львы, гиены и гиеновые собаки. При этом учеными выявлено, что вожака в качестве диктатора и организатора поведения в стае в отличие от стада павианов нет. Иногда дерутся между собой львы, но только при дележке добычи за «обеденным столом». А охота проходит организованно и согласованно. Без этого просто не возможно совместное добывание пищи. Но несправедливая дележка отмечалась только у львов. Гиены и гиеновые собаки этого не допускали. Особенно собачки выглядят образцово.

«Молодые животные в стае бегут медленнее взрослых и, естественно, поспевают к добыче последними. Взрослые собаки, как правило, ограничиваются двумя-тремя кусочками, затем отходят и ждут, пока не насытятся молодые, и только тогда приступают к еде по-настоящему. Иногда к этому моменту от туши не остается почти ничего, и, оставшись голодными, они вынуждены вновь отправляться на охоту, но забота о молодом поколении очень важна для вида, у которого смертность среди взрослых особей, по-видимому, весьма высока. Пока щенки гиеновой собаки еще настолько малы, что не способны следовать за стаей и вынуждены оставаться в логове, они покусывают и тыкают возвратившихся охотников в уголки пасти, и те отрыгивают мясо. Одна охромевшая собака, которая не могла следовать за стаей, прибегла к тому же способу и тоже получала отрыгнутое мясо, то есть осталась в живых благодаря помощи других членов стаи».

Такие социальные различия в стаях львов и гиеновых собак объясняются просто. Лев ведь царь зверей. Поэтому выжить львам как виду легче. А собачкам труднее в жизни. Приходится в борьбе за выживание конкурировать с более сильными львами. Отсюда им для выживания вида понадобился альтруизм.

Вернемся к павианам и Мейтленду Иди. «Всегда тяжело смотреть, как больной или искалеченный павиан старается не отстать от стада. Сородичи не кормят его и никак о нем не заботятся: они питаются главным образом семенами, травой, фруктами, корнями, и почти весь день у них уходит на то, чтобы насытиться самим. Поэтому больной павиан справляется со своей бедой сам, и пусть даже стадо переходит с места на место не торопясь, у него не остается сил на поиски корма, так как вся его энергия расходуется на то, чтобы не отстать. В результате он ослабевает еще больше, поспевает за стадом с еще большим трудом, становится еще слабее…»

Если по-человечески оценивать это, то чистый эгоизм. Но он помог павианам как виду в борьбе за выживание. Важнее, чтобы выжило стадо. Тут не до альтруизма.

Теперь краткий вывод, не заглядывая в книжку «Недостающее звено». Хотя эти подробности там есть. У нашего древнего предка житие-бытие могло быть еще тяжелее, чем у павианов и гиеновых собачек. Поэтому для добывания пищи ему понадобилось осваивать как собирательство по павианьи, так и охоту  по  собачьи.  Следовательно, пришлось жить в условиях диалектического единства и противоборства диктатуры по павианьи и демократии по собачьи.

Этот эволюционный процесс диалектически привел человечество к возникновению рабовладельческого строя. Доминирование вожаков перешло в ничем не ограниченную диктатуру рабовладельцев и массовый патернализм рабов. Но рабовладельческая экономическая модель сменилась феодальной тогда, когда рабовладельцу стало выгоднее немного дать свободы рабу. Став крепостным, тот получил возможность работать не только на хозяина, но и на себя. К тому же стало меньше стимулов к восстанию. Словом, благодаря такому компромиссу диктатура чуть ослабла, но и патернализма поубавилось. А развитие общества продвинулось - стало чуть справедливее, а экономика эффективнее.

Чтоб не зацикливаться на азах из школьных учебников, пропускаю промежуточные ступени. Cовременный капитализм как социальное зло прошлого смог стать социально ответственным и ближе к социализму, чем наш с нечеловеческим лицом, если не забывать про ГУЛАГ и прочие несоциалистические отступления. А построение светлого капиталистического настоящего в Китае под руководством КПК продемонстрировало возможность примирения казавшегося непримиримым.

У нас же попытка найти свой путь, начатая 25 лет назад, не удалась. Построили социально безответственный капитализм. Совсем не такой, как на западе. Почему так? Потому что либеральные прорабы, объявив экономическую свободу для всех, наделили нас «равным стартовым капиталом»  - ваучер ценой в две «Волги». Но мы все разные по этическим, моральным, духовным показателям. Мы разные по физическим, интеллектуальным и прочим способностям и т. д. А нас вроде как построили в одну колонну здоровых и больных, спортсменов и тщедушных дохляков и заставили «бежать от инфаркта». Но бег от инфаркта, если без кавычек, должен строго дозироваться и контролироваться индивидуально.

А бесконтрольная и безразмерная ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СВОБОДА ДЛЯ ВСЕХ породила в нашем обществе запредельное неравенство.  Успешными оказались лишь две категории – олигархи и коррумпированное чиновничество.

Прорабы, начиная с Гайдара и до ныне действующих, говорят, что им помешали. А критики этих прорабов,- Глазьев, Делягин, Болдырев и другие, - настаивают на том, что выбрана модель, изначально обреченная на провал.

Но совместимость программы Глазьева с программой либералов очевидна даже дилетанту, если сопоставить одно из предложений Глазьева с критикой Кудриным действий правительства. Глазьев предлагает создать прозрачную систему, в которой государственно-частное партнёрство будет реализовано в следующем виде: «Если готов работать на развитие экономики, получаешь кредитные ресурсы и стабильные макроэкономические условия».

Чтобы не погружаться в теоретические дебри, суть совмещения «ежа и ужа» можно понять с помощью идеологического противника  Глазьева - либерального экс-министра Алексея Кудрина.

«Новости недвижимости» 23 ноября 2015 поместили статью «Кудрин раскритиковал законопроект о бесплатном гектаре земли на Дальнем Востоке»  (см. по ссылке http://realty.newsru.com/article/23Nov2015/kudrin

«Я думаю, что по поводу "одного гектара" – это популистская программа. Когда начинаешь погружаться в эту тему, выясняется, что к каждому участку нужна инфраструктура, она очень дорогая, и сейчас ее нет», –  заявил Кудрин.

Теперь напрашивается очевидный даже для дилетанта вывод. Создание недостающей инфраструктуры, на что обратил внимание Кудрин, целесообразно профинансировать напечатанными по предложению Глазьева деньгами и продавать участки в кредит под низкий процент (дешевые деньги) с большим сроком погашения (поэтому дешевые деньги становятся еще и длинными деньгами). В выигрыше землевладельцы-фермеры, жители близлежащих поселков и городов и государство.

Либеральный экс-министр высказался и против бесплатной раздачи: «при бесплатном распределении участков, которые различаются качеством и расположением, также повышается риск коррупции».

Если вдуматься, предложения «творческого тандема» Кудрин-Глазьев, если бы он состоялся (как компромисс капитализма с коммунизмом в Китае), могут помочь бороться и с коррупцией. Будущие собственники, объединившись в товарищество, способны контролировать расходы на инфраструктуру еще на этапе ее создания. А либералы как раз считают, что излишки денежной массы вызовут инфляцию и уйдут в обменники.  Но при жестком контроле с двух сторон – товарищество снизу, а госконтроль сверху – этого не будет.

Пример с таежными гектарами лишь частный случай. Другим примером может стать решение проблемы моногородов. Есть кадры, но нечем их занять. Государство на льготных кредитных условиях могло бы помочь заинтересованному бизнесу перепрофилировать производство на напечатанные для этой цели деньги. Тоже с двойным контролем. Бизнес снизу, а госконтроль сверху.

Пишу о перепрофилировании производства, а перед глазами стоит наглядный пример. В Ленинградской области есть поселок Дружная горка. А в нем умерший завод химико – лабораторной посуды. Производства нет, но сохранилась инфраструктура-производственные корпуса, водоснабжение, теплоснабжение. Есть даже железнодорожная ветка – до ближайшей станции 5 км. Для начала этого уже не мало.

Следовательно, нужен частный бизнес, который придумает, что там производить. А все остальное на условиях государственно-частного партнерства. Включая двойной контроль за расходами.

Если отработать такой метод борьбы с коррупцией, то не понадобится прятать накопления на зарубежных счетах под невыгодный низкий процент, что делал Кудрин, а все-таки направлять их на развитие по Глазьеву.

С воспитательной точки зрения такая мера очень полезна. Чиновника берущего, сегодня ощущающего себя вершителем судеб и бесконтрольно управляющего финансовыми потоками, новая форма их бытия постепенно научит быть слугой.

Но самое главное в том, что затурканный малый и средний бизнес встанет с колен, избавляясь от патернализма. А в след за ним потянутся и широкие народные массы, поверив в то, что можно что-то менять.