Россия могла бы и уступить Белоруссии

Экспортные пошлины на российские энергоносители и так будут отменены через полтора года

Таможенный кодекс Таможенного союза вступил в силу на территории трех государств — России, Казахстана и Белоруссии. Соответствующее заявление было подписано 5 июля на саммите ЕврАзЭС в Астане.
 
Тем не менее стороны до сих пор не договорились по ряду экспортных пошлин во взаимной торговле. Прежде предполагалось, что Таможенный кодекс начнет действовать 1 июля, но неопределенность, сколько членов будет в Таможенном союзе, сохранялась до последнего момента. Даже 30 июня еще не было официальных данных, ратифицировала Белоруссия Таможенный кодекс или нет. Все точки над «i» расставил президент РФ Дмитрий Медведев в Астане. Он сообщил, что Таможенный кодекс для трех стран вступит в силу 6 июля.
 
Главы государств ТС уже строят планы на будущее. Так, Дмитрий Медведев рассчитывает, что работа Таможенного союза приведет к созданию общего рынка и единого валютного рынка. Киргизия и Таджикистан приступили к обсуждению вопроса вступления в ТС. «Мы полны решимости вступить в ТС», – заявила президент Киргизии Роза Отунбаева. Эмомали Рахмон сообщил, что Таджикистан уже серьезно занимается этой проблемой.
 
Один из двух спорных вопросов решен на саммите в пользу Минска — Россия согласилась на сохранение пониженных пошлин на иномарки, ввозимые физлицами, льготный режим будет действовать как минимум до 1 июля 2011 года. Наряду с пошлинами на нефть это был один из принципиальных для Белоруссии вопросов. Пошлины на иномарки в Белоруссии на порядок ниже, к тому же пришлось разрешить воспользоваться такой льготой и Казахстану. Чтобы российский рынок не захлестнула волна дешевых иномарок, введены строгие правила их перепродажи: передавая автомобиль по доверенности или продавая его в России, нужно будет заплатить российскую пошлину в полном объеме.
 
Прокомментировать вступление в силу Таможенного кодекса и перипетии вокруг него мы попросили известного экономиста Андрея Кобякова:
 
 
— Политическая конъюнктура последнего периода показывает, что это процесс не такой простой, и совершенно очевидно, что формальное создание Таможенного союза и вступление в силу его основных документов, которые говорят о том, что он должен заработать, еще не означает, что эта работа пойдет без трений. На самом деле, существует еще очень много недоработанных юридических аспектов. По целому ряду вопросов идет отсыл к национальному таможенному законодательству, которое не до конца гармонизировано. А если говорить о России, то у нас просто нет соответствующего закона. Он находится в стадии разработки в связи еще с тем, что параллельно ведутся переговоры о вступлении России в ВТО.
 
Поэтому оценивать экономические и практические перспективы этого союза, я думаю, пока преждевременно. Скорее, здесь имеет смысл сделать оценку политическую. Тот факт, что все-таки Лукашенко нашел в себе достаточно политической мудрости не обострять дальше эту ситуацию и, пускай с опозданием на шесть дней, документы подписать, чтобы союз заработал в формате трех государств, – это серьезное политическое продвижение. Что будет за этим – посмотрим. Думаю, что наступят новые порки определенные, новые трения, они так или иначе будут как-то разрешаться. Думаю, что разумно было бы здесь идти на какие-то встречные компромиссы, потому что в целом мы действительно имеем дело с объективно необходимым образованием, по сути дела, все еще во многом единым хозяйственным комплексом. Наши экономики в большой степени соответствуют друг другу по рынкам сбыта для основных товаров, которые производятся на этих территориях. Хотя процесс не будет идти как по маслу.
 
- До каких пределов Россия могла бы пойти на уступки Лукашенко, где пролегает граница, дальше которой – ни в какую?
 
Его главное требование заключается в том, чтобы устранить на территории Таможенного союза экспортные пошлины, поскольку речь идет, по сути дела, о едином таможенном пространстве. Определенная политически обоснованная логика в этих пожеланиях есть. Мы же продолжаем настаивать, что есть некие стадии развития интеграционных процессов, и следующей стадией является создание единого экономического пространства, на котором уже эти пошлины работать не будут. Шувалов вчера сделал заявление, что президентом даны достаточно жесткие поручения организовать это единое экономическое пространство к 1 января 2012 года. Таким образом, ждать осталось полтора года. То есть эти экспортные пошлины прекратят свое существование в ближайшие полтора года, если, конечно, процесс не пойдет по каким-то причинам вспять. Но будем надеяться, что не пойдет. Поэтому, честно говоря, я не вижу особой нужды для России стоять сейчас на этой позиции.
 
Можно было бы вполне удружить стране, которая является нашим стратегическим и военным союзником, и с 1 января, как просит об этом Лукашенко, устранить уже эти пошлины – за год до того, как будет образовано единое экономическое пространство.

Честно говоря, те объемы, которые на этом может потерять российский бюджет, незначительны, а выигрыш для Белоруссии может оказаться таким, который снимет эти противоречия. А эти противоречия, как мне кажется, в последние несколько недель приобрели какой-то карикатурный и противоестественный характер. Получается, что к своим стратегическим партнерам и союзникам у нас наиболее жесткие условия, переходящие в скандальные противостояния, чем к странам, которые относятся к нам отнюдь не дружественно и смотрят однозначно на Запад или в рот Америке. Я думаю, вполне можно было бы пойти на определенные уступки Белоруссии.
 
- Что изменит отмена пошлин для Белоруссии?
 
Лукашенко всегда добивался того, чтобы получать по внутрироссийским или не сильно отличающимся от них ценам энергоносители. И если у нас с ними формально на бумаге существует союзное государство, то трудно себе представить, почему в рамках единого союзного государства существуют столь разные подходы к ценообразованию. Если уж идти до конца по этой логике, то она нас приводит к тому, что аргументы Лукашенко разумны. Дальше встает следующий вопрос: если это единое государство или же, по крайней мере, зона, где обеспечиваются свободные перетоки как рабочей силы, так и капиталов, не должны чиниться препятствия при покупке многих белорусских активов, например, российскими компаниями. Интерес к этому имеется, и мы знаем, что в этом смысле претензии можно предъявить к белорусской стороне. Здесь себя непоследовательно ведет Александр Григорьевич, как мне кажется.
 
Есть еще масса других вопросов, но уже по более глубокой интеграции: создание единого денежного хозяйства и так далее. Но уж, по крайней мере, здесь есть предмет для торга. И время еще для этого тоже имеется – за полгода можно пойти на какие-то взаимные разумные компромиссы по этому вопросу, то есть за год до создания единого экономического пространства. Ускорить, как он просит, процесс по экспортным пошлинам.
 
 
Для Белоруссии это существенно. В их бюджете эти несколько миллиардов долларов играют весьма значительную роль, а вот для России эти потери будут совсем невелики. Мне кажется, что здесь стоит подумать о том, что приобретения тактического характера могут повлечь за собой неприятности в стратегическом плане. Может быть, это вполне умеренная цена за то, чтобы их избежать. Если вспомнить, за сколько мы согласились подписать договор о продлении нахождения Черноморского флота РФ в Крыму, что у нас шоке был даже премьер (он сказал, что за эти деньги можно было бы скупить чуть ли не обоих президентов), то по большому счету подобная уступка Белоруссии, нашему союзнику, кажется вполне уместной.
 
- Что означает введение единого валютного пространства на территории Таможенного союза, о котором стали говорить в последние дни?
 
Это, возможно, некая следующая стадия. Мы видим, что есть определенные стадии развития интеграционных процессов. По ним наиболее полно прошла Западная Европа. Начиналось там тоже все с таможенного союза, точнее, сначала были некоторые отраслевые соглашения, которые вылились в таможенный союз, потом в единое экономическое пространство, появление новых юридических форм, например, создание европейских компаний, не привязанных к какой-либо стране, это уже давно существует. И, наконец, они дошли до возможности образования валютного союза. По большому счету, нам никто не запрещает сделать то же самое. Но здесь очень много технических моментов: как строится эмиссия этой валюты, кто за нее отвечает, создание каких наднациональных органов требуется – соответствующего центрального банка содружества или что-то еще. Это на самом деле непростой вопрос, но он решаем, если будет на то желание и политическая воля.
 
Закончив это интервью я вдруг вспомнил один, казалось бы, прочно забытый эпизод: 1996-й год, пригородная вечерняя электричка из Москвы, забитая возвращающимся с работы людом, двое мужчин предпенсионного возраста, расположившиеся напротив. У одного в руках была газета.
 
— Ну, что — произнес он торжествующим тоном, обращаясь к другому (они были знакомы), и кивнул на газету,— опять в Союзе живем?

— Каком? – не понял тот.

— С Белоруссией.

— Это еще не союз,— отозвался другой, хотя по лицу было видно, что известие приятно и ему.

— Погоди, это только начало.
 
Оба открыли пиво и с воодушевлением захрустели фисташками. Прошло 14 лет. Затянувшееся начало медленно переходит в следующую стадию. Но почему же все так долго?