Комп, любовь и фантазия

У одного мальчика произошла жизненная драма. Его бросила девочка. Он очень страдал. И задавал ей разные вопросы. Такой, что ли, мужской вариант бессмертного стихотворения Марины Цветаевой: вчера ещё супер, а сегодня фигушки. И непонятно за что. Моя милая, что тебе я сделал? Или наоборот, чего я не сделал из того, что ты просила?

Но девочка сухо отвечала:

— Ты был такой клёвый, а стал такой отстойный!

И всё. Ни слова больше. Кратко и жестоко, как приговор римского сената.

Мальчик задумался. О девочке и о себе.

Эта девочка была непростая. Она всё время дружила с другими девочками и совсем не дружила с мальчиками. Даже не общалась. Она считала, что все мальчишки — дураки. Впрочем, в определённом возрасте все девочки так считают. Примерно от семи до двенадцати лет они совсем не любят мальчиков.

Но у этой девочки это продолжалось довольно долго. Ей уже было сильно больше двенадцати. Почти вдвое. Но она всё не хотела дружить, общаться, на постоянной основе заниматься сексом, заводить детей и вести совместное хозяйство ни с одним из знакомых мальчиков.

Все её подруги уже давно были в полном порядке, а она всё нет.

Ну в полном — это, наверное, слишком. В неполном. В относительном. У кого-то лучше, у кого-то хуже. У одних были дети, у других нет. Одним повезло насчёт собственного жилья, а другие снимали квартиру или, того хуже, жили вместе с папами-мамами. Ну и так далее. Широкое разнообразие профессий, доходов, а также фигур и лиц — в смысле красоты, я имею в виду. Потому что это тоже объективная реальность, данная нам в ощущениях, и она тоже играет свою роль. Но неважно. Важнее другое: у всех подружек уже давно были мальчики. В широком смысле слова: у кого-то нормальные зарегистрированные мужья, у кого-то стабильные бойфренды, а у кого-то — сплошной фестиваль поклонников и любовников. Но были! И это главное.

Поэтому подруги изо всех сил старались найти ей мальчика. В смысле — молодого человека, то есть друга с перспективой на мужа. Конечно, кто-то сочтёт это беспардонным вмешательством в частную жизнь, но это совсем не так. Потому что данная девочка была вовсе не то, что вы могли подумать. Ничего похожего! Она очень хотела завести нестыдного мальчика. Ну, или чтобы какой-нибудь нестыдный мальчик завёл её в качестве своей девочки. И она жаловалась своим подругам. Просила, чтоб её с кем-то познакомили, что ли. Потому ребята вокруг какие-то отстойные. А хочется клёвого: естественное желание девочки, то есть молодой женщины. Поэтому подруги работали в этом направлении.

Но это была трудная работа. Потому что в нынешней России сложилась удивительная ситуация на рынке повседневного флирта. Кстати, слово «флирт» в данном случае я пишу безо всякого осуждения. Вот флирт на службе с целью добиться мелких офисных поблажек и выгод — это нехорошо. А добросовестный ориентировочный флирт — дело нормальное и необходимое. Любой покупке предшествует прогулка по торговым рядам, вдоль витрин и прилавков; некоторые уходят без покупки, приходят ещё раз. Любому международному договору предшествует долгая дипломатическая торговля. Ничего обидного в этих сравнениях нет. Конечно, любовь — тонкая душевная и сложная телесная материя, но ведь говорят же о «брачном рынке». Экономист Гэри Бейкер получил за эти исследования Нобелевскую премию. Он, кстати, доказал, что на брачном рынке деньги не играют такой уж важной роли. Брачный рынок — это рынок амбиций, самолюбий, фантазий и понтов.

Вот и я о том же. О фантазиях. Но сначала посмотрим на парадокс российского флирта. По многолетним наблюдениям экспертов, если женщина не объявляет о своём семейном положении громко и отчётливо (то есть не носит сияющее обручальное кольцо и не присудыркивает на каждом шагу: «а вот мы с мужем!»), то мужчины автоматически считают её свободной. А если мужчина не кричит на весь зал «девчонки, я холостой!», то женщины по умолчанию считают его женатым.

Почему это именно парадокс, а не просто особенности национального флирта? А потому, что в реальности дело обстоит ровно наоборот: замужних женщин в России больше, чем женатых мужчин. Такие вот странности демографии: по переписи 1989 года, замужних женщин было на 28 тысяч больше, чем женатых мужчин, а по переписи 2002 года — уже на 65 тысяч больше. Налицо явный рост. Интересно, какие результаты нам принесёт октябрь 2010 года, когда состоится очередная перепись? Наверное, за сотню тысяч перевалит. Откуда такая странная диспропорция? Ведь, казалось бы, на одну замужнюю женщину в каждый отдельный момент времени должен приходиться один женатый на ней мужчина. Но дело в том, что перепись заполняется со слов граждан. Женщине, у которой есть бойфренд, приятнее считать — и назвать! — себя замужней. А вот самому бойфренду — наоборот.

Итак, вероятность того, что незнакомая женщина замужем или считает себя замужней, выше вероятности того, что незнакомый мужчина женат или считает себя женатым. Однако в ходе первоначального флирта граждане и гражданки исходят из противоположных (просто-таки ложных) предпосылок. Это сильно осложняет ситуацию.

Тем временем подруги искали для девочки подходящего мальчика. И в конце концов нашли!

Мальчик тоже был непростой.

Он почти так же избегал девочек, примерно по той же причине. Убеждение, что «все девчонки — дуры» он сохранил с восьмилетнего возраста, когда писал эти слова мелом на стене школы. Потому что реальные девочки, с которыми он встречался в жизни, были либо шалавы-оторвы, пахнущие пивом и недокуренным бычком, либо тупенькие красотки в стразиках. Либо же злые и некрасивые интеллектуалки, что ещё хуже. Но и ринувшись в интернет, мальчик тоже не нашёл ничего хорошего: нахалки из «Одноклассников» и «ВКонтакте» и изощрённые притворщицы из ЖЖ.

Впрочем, в интернете было гораздо приятнее, чем в офлайне. Спокойнее. Можно было постепенно, месяц за месяцем, выстраивать свой образ. Сдержанный, мужественный образ умного, ироничного, во всех смыслах состоявшегося человека. Можно было не торопясь искать себе достойную собеседницу. Милую, добрую, неглупую, с хорошим образованием и неплохой карьерой, острую на язык и вместе с тем тактичную и даже где-то отчасти ласковую, умеющую посочувствовать.

У мальчика уже сложился такой прочный виртуальный контакт, как вдруг жена близкого друга громко обозвала его шизофреником, буквально за уши оттащила от ноутбука и поволокла в гости.

И там познакомила с той самой девочкой.

Они сразу понравились друг другу. Настолько понравились, что мальчик уже через два дня перевёз к девочке (a) свой кактус, (b) своего Булгакова в самодельном кожаном переплёте, сделанном из старого папиного портфеля, и (c) свой ноутбук. А также познакомился с девочкиными (a) котом, (b) мамой и (c) привычкой ставить тапочки носками к кровати, и никак иначе.

Они даже решили пожениться, когда испытают свои чувства. И подключили ноутбук мальчика к девочкиному интернету. Для этого даже пришлось поставить роутер — первое, можно сказать, семейное мероприятие. Это радовало.

Но читатель, конечно, уже догадывается о печальной развязке этого весёлого сюжета.

Итак, полюбив друг друга и начав жить вместе, мальчик и девочка продолжали общаться со своими виртуальными собеседниками. По будням — из офисов, где они работали. А по субботам и воскресеньям из дому — девочка из комнаты, а мальчик из кухни, где пристроил свой ноутбук. Иногда и по вечерам.

Правда, время от времени они отрывались от клавиатуры и падали в объятия друг друга. Им это занятие в общем-то нравилось. Особенно щекотала нервы двойная жизнь, пусть в виртуале, но всё-таки.

Но вдруг девочку посетило ужасное подозрение. Ей показалось, что её виртуальный кавалер, с которым она воркует в Сети и с которым столь игриво разлучается ненадолго, намекая при этом, что идёт заниматься любовью с другим мужчиной прямо вот сейчас, прямо вот почти что при нём… Что это и есть он! Другой! В смысле — вот этот! То есть вон тот, который на кухне!

Она сначала не поверила, что такое безобразие бывает. Потом убедилась.

Особенно её поразило то, что мальчик даже обрадовался. Вот, мол, как всё прекрасно совпало, просто судьба! Просто слов нет, и он бросился её обнимать. А она отшатнулась и сказала:

— Ты был такой клёвый, а стал такой отстойный.

То есть, наверное, раньше он был вполне клёвый, для реала. Но в сравнении со своим виртуальным двойником стал отстойный. Или что-то ещё.

В общем, мальчик забрал кактус, Булгакова в кожаном переплёте и свой ноутбук, естественно. Роутер он благородно оставил девочке, хотя покупал его на свои деньги. Зато на прощание закинул её тапочки под кровать.

А теперь откашляемся, попьём водички и сделаем научные выводы.

Наш мир делится на серьёз и игру, а также на реальность и фантазию.

То есть можно вести серьёзные дела в реальном мире. Так поступают скучные и правильные взрослые люди.

Можно играть с реальностью, в особенности же с реальными людьми. Так ведут себя циники и негодяи.

Можно играть со своими фантазиями — это удел поэтов, художников всякого рода и вообще «избранных, счастливцев праздных, единого Прекрасного жрецов», как сказал А.С. Пушкин устами весёлого Моцарта.

Наконец, можно воспринимать фантазии всерьёз.

Это самое скользкое место. К чужим фантазиям совершенно серьёзно относятся психоаналитики и психиатры. Для них чужие фантазии (чужой бред, простите за выражение) — это суровая реальность, с которой они работают засучив рукава.

А вот когда обыкновенный человек относится к своим фантазиям серьёзно, то есть не различает, где реальность, а где фантазия, вот тут дело плохо.

Если бы дело произошло в середине ХХ века, то фанатов виртуала отправляли бы в дурдом. Но тогда не было интернета и социальных сетей. ЖЖ тоже не было. Норма — это понятие условное и отчасти статистическое.

Но лишь отчасти. Например, массовую наркоманию трудно считать нормой, хотя наркоманов больше, чем, скажем, эмо или готов, вместе взятых. Однако готы и эмо — это нормальная (в наших условиях) молодёжная субкультура, а наркомания — прямая угроза для жизни и здоровья.

Иными словами, помимо совершенно реальных фантазий существует ещё более реальная жизнь, о которую можно шибануться головой. Иногда насмерть. А иногда слегка, как в нашем случае.

Кстати, эти мальчик и девочка после небольшой паузы снова стали общаться в интернете. Наверное, им так лучше. Ну и хорошо.