ДОРОГА НА МАНДАЛАЙ

ROAD TO MANDALAY

Мандалай – город в Бирме. Этот город - одна из бывших столиц Бирмы

Дороги в Мандалай легендарны. О них писал Редьярд Киплинг и пел Робби Уильямс …

По этой дороге пешком идти не придётся: Road to Mandalay — речной путь.

Про страну, в которой расположен легендарный город известно не очень много

От Киплинга и Джозефа Конрада нам известно, что ее имя — Бирма, а столица — Рангун. На самом деле Бирма уже более 20 лет назад стала Мьянмой, Рангун — Янгоном, а столицу вообще перенесли в другое место.

Сейчас Нейпьидо́ — столица Мьянмы. Находится в 320 км к северу от бывшей столицы Янгона.

Мандалай — город, воспетый Киплингом, который в нем ни разу не был.

Стихотворение «Дорога в Мандалай» стало гимном искателей колониальной романтики, а названный в его честь теплоход Road to Mandalay — культовым видом траспорта.

By the old Moulmein Pagoda, lookin' eastward to the sea,
There's a Burma girl a-settin', and I know she thinks o' me;
For the wind is in the palm-trees, and the temple-bells they say:
"Come you back, you British soldier; come you back to Mandalay!"
Come you back to Mandalay,
Where the old Flotilla lay:
Can't you 'ear their paddles chunkin' from Rangoon to Mandalay?
On the road to Mandalay,
Where the flyin'-fishes play,
An' the dawn comes up like thunder outer China 'crost the Bay!

'Er petticoat was yaller an' 'er little cap was green,
An' 'er name was Supi-yaw-lat -- jes' the same as Theebaw's Queen,
An' I seed her first a-smokin' of a whackin' white cheroot,
An' a-wastin' Christian kisses on an 'eathen idol's foot:
Bloomin' idol made o'mud --
Wot they called the Great Gawd Budd --
Plucky lot she cared for idols when I kissed 'er where she stud!
On the road to Mandalay . . .

When the mist was on the rice-fields an' the sun was droppin' slow,
She'd git 'er little banjo an' she'd sing "Kulla-lo-lo!"
With 'er arm upon my shoulder an' 'er cheek agin' my cheek
We useter watch the steamers an' the hathis pilin' teak.
Elephints a-pilin' teak
In the sludgy, squdgy creek,
Where the silence 'ung that 'eavy you was 'arf afraid to speak!
On the road to Mandalay . . .

But that's all shove be'ind me -- long ago an' fur away,
An' there ain't no 'busses runnin' from the Bank to Mandalay;
An' I'm learnin' 'ere in London what the ten-year soldier tells:
"If you've 'eard the East a-callin', you won't never 'eed naught else."
No! you won't 'eed nothin' else
But them spicy garlic smells,
An' the sunshine an' the palm-trees an' the tinkly temple-bells;
On the road to Mandalay . . .

I am sick o' wastin' leather on these gritty pavin'-stones,
An' the blasted Henglish drizzle wakes the fever in my bones;
Tho' I walks with fifty 'ousemaids outer Chelsea to the Strand,
An' they talks a lot o' lovin', but wot do they understand?

Beefy face an' grubby 'and --
Law! wot do they understand?
I've a neater, sweeter maiden in a cleaner, greener land!
On the road to Mandalay . . .

Ship me somewheres east of Suez, where the best is like the worst,
Where there aren't no Ten Commandments an' a man can raise a thirst;
For the temple-bells are callin', an' it's there that I would be --
By the old Moulmein Pagoda, looking lazy at the sea;
On the road to Mandalay,
Where the old Flotilla lay,
With our sick beneath the awnings when we went to Mandalay!
On the road to Mandalay,
Where the flyin'-fishes play,
An' the dawn comes up like thunder outer China 'crost the Bay!

В Моулмейне, возле моря, – в Бирме, дальней стороне, –
Очень славная девчонка крепко сохнет обо мне.
Ветер в пальмах подвывает, колокольный слышен лай:
«Эй, солдатик, возвращайся, возвращайся в Мандалай!»
Старый наш дырявый флот, к Мандалаю держит ход:
Слышь, чухают колеса – из Рангуна вверх он прет!
В Мандалае красота, рыб летучих дочерта,
И грозою на рассвете рвется в клочья темнота!

Имечко у той девчонки – говорится: Супьялат.
Юбка драная, шапчонка и косой зовущий взгляд.
Самосад она смолила – дух такой, что просто страсть,
И все время норовила в ноги идолу упасть.
Буддой звать того божка, он велик, в цветах башка, –
В алтаре я девку чмокнул, пусть помолится пока!
По дороге в Мандалай…

Еле-еле над полями провертело солнце мглу,
А она щипала струны и тянула: «Кул-лу-лу!»
Шли – в обнимку и в обжимку, поглазеть со стороны,
Как на наши пароходы грузят дерево слоны.
Им что перышко – бревно, сухо, мокро – все равно.
Тишь кругом стоит такая, что и вякнуть-то грешно.
По дороге в Мандалай…

Что за годы укатили – не вернуть, как ни крути.
К Мандалаю с Пикадилли нету посуху пути.
Сказал мне в Лондоне служивый, отпахавший десять лет:
«Тем, кто побыл на Востоке, уж другой отрады нет».
Оказалось, вправду так, я влюбился, как дурак –
В солнце, в пальмы, в дух чесночный, в колокольный перебряк.
По дороге в Мандалай…

Я обшаркал башмаками все булыжные поля,
С моросящего туману кости просят костыля.
И с полсотнею служанок гужевался дотемна.
Про любовь они талдычат, в ней не смысля ни хрена.
Толстомордые квашни, про любовь твердят они…
С милой девкою-туземкой их и спьяну не сравни!
По дороге в Мандалай…

Худо-бедно, да к востоку от Суэца путь далек.
Моисеевы заветы там пьянчугам невдомек.
Голос меди колокольной – вновь зовет меня она
В Моулмейн, что возле моря, где ленивая волна.
Кличет Мандалай меня, там баркасов толкотня,
Там дуреет по палаткам в лихорадке солдатня!
В Мандалае красота, рыб летучих дочерта,
И грозою на рассвете рвется в клочья темнота!

Перевод Андрея Кроткова

===============================================================

Идея поста родилась тогда, когда дочь посетовала, что она не смогла пойти на концерт Роби Вильямса в Москве осенью 2015 года в Олимпийском

Я прослушала его песни, чтобы понять, что же в нём такого особенного

Имею ввиду Роби Вильямса

И мне понравилась только одна его песня и то её раннее исполнение

А за темой Дорога на Мандалай потянулась целая история ...