Максим Шевченко: Россия - это не Европа"

По уровню эпатажности взглядов, резкости суждений и не всегда аккуратному их изложению Максим Шевченко может поспорить с Александром Прохановым. Ему, конечно, не достает метафоричности и поэтичности старшего товарища, его исступленности и убежденной имперскости, но яростное отстаивание своих точек зрения, неумение слышать и слушать оппонентов - их яркая, но, увы, не самая лучшая черта.

Сейчас Максим Шевченко на коне: его любование Ближним Востоком, древними мусульманскими народами востребованы во всех СМИ в связи с активными действиями России в Сирии, в противостоянии с Турцией. Он один из тех, кто готов приютить на нашей земле "высокообразованных и высококультурных" сирийцев (не замечая, что они предпочитают бездуховную Европу), обличить позицию и действия НАТО в этом регионе.

 К корням, истокам

 О своих родителях Максим Шевченко рассказывает весьма скупо. Его отец был геологом, руководил разведывательными партиями в Сибири и на Севере. По роду своей деятельности он был человеком немногословным, резким, убежденным в своей правоте. С ним у Максима Шевенко был классический конфликт поколений: отец не мог принять духовных метаний сына, вопрос на который тот постоянно искал ответ: "Каким быть?", никак не вязался с привычным советским "Кем быть?". Большое влияние на становление будущего журналиста оказал дед, который приучил его читать, осмысливать окружающую действительность, рассуждать.

Как рассказывает сам Максим Шевченко, законченный им Московский авиационный институт является платой за то, что он не служил в армии. Не стоит искать в этом криминальный подтекст. Шевченко хотел служить в "серьезных" десантных войсках, собирался отправиться добровольцем в Афганистан. Однако медкомиссия была неумолима: незалеченное в подростковом возрасте сотрясение мозга аукнулось частыми головокружениями, некоторым заиканием, и патриотично настроенному юноше не светило ничего, кроме стройбата. Он предпочел вуз с военной кафедрой. А вот второе (увы, незаконченное) высшее образование было получено в Институте стран Азии и Африки (изучал арабский язык и культуру), и именно оно определило направление мышления, общественной активности, публицистики Шевченко. В "Независимой газете" он работал специальным корреспондентом в Афганистане, Чечне, Дагестане, Пакистане, Югославии, Израиле и Палестине.

Он своими глазами видел страдания людей, когда сербы и албанцы, хорваты и боснийцы пытались уничтожить друг друга, как деградировал, покинутый советскими войсками Афганистан.

Особая боль Максима Шевченко

В 2000 году создал "Центр стратегических исследований религии и политики современного мира".

 С верой по жизни

 Будучи высококлассным специалистом в истории и культуре мусульманских стран, Максим Шевченко, однако, много времени уделял работе в христианских СМИ: в «Вестнике христианской демократии», «Твёрдый ЗнакЪ». Позже он преподавал в православной классической гимназии «Радонеж». Рассказывая о себе, он не перестает упоминать, что журналистике учился у проповедника Александра Иоильевича Огородникова, что в свое время он путешествовал по русским монастырям: был в Псково-Печерском монастыре в храмах Тутаева.

Став ответственным редактором приложения «НГ-религии» к "Независимой газете" он поначалу относился к работе, как к общекультурному проекту, старался писать о религии, как о политике. Он рассказывал о русских военных кладбищах в европейских странах: там за ними ухаживают местные жители, приносят цветы и свечи. В России же не принято отдавать дань памяти тем 6 миллионам жизней, которые были погублены в войне, ставшей последней в истории великой Российской империи. И почти на каждом таком кладбище есть православный храм, там и по сей день исправно отправляет службы православный батюшка.

Тем не менее, в интернете периодически возникают споры о его принадлежности к христианской вере. Так, некоторое время назад гуляло видео, на котором Максим Шевченко, на похоронах дагестанского журналиста Хаджимурата Камалова присутствует (что само по себе можно только поприветствовать) вместе с Гейдаром Джемалем и в ходе своей проникновенной прощальной речи произносит слова "Аллах Акбар!" и "Иншалла", явно странно звучащие в устах православного христианина.

 Череда пересудов и скандалов

 В 2011 году против Максима Шевченко, против его сотрудничества с российскими СМИ выступил Российский Еврейский конгресс. Причиной оказалось заявление журналиста по поводу терактов в Норвегии и Андерса Брейвика. Шевченко назвал его "крайним любителем политики Израиля (он расстреливал людей, которые собрались в лагере в поддержку палестинского сопротивления)". Пассаж против Израиля, как государства, "Политика государства Израиль по отношению к палестинцам… напоминает во многом нацистскую политику в Германии по отношению к евреям", не выдерживал никакой критики.

Незадолго до этого Максиму Шевченко уже пришлось извиняться перед осетинским народом после своих непродуманных и неуважительных фраз о Северной и Южной Осетии.

Максим Шевченко неоднократно подвергался критике экспертов за его взгляды на исламистское движение "Хамас", за его утверждения, что сталинские репрессии чрезвычайно преувеличены, что во время Чеченской войны не было геноцида русского народа.

Максим Шевченко женат на журналистке Надежде Кеворковой, которая при каждом удобном случае подчеркивает, что она православная христианка. Кеворкова трудится на "Russia Today", в течение многих лет активно сотрудничала с приложением к "Независимой газете" - "НГ-Религия". Специализация её профессиональной деятельности -  освещение событий в религиозной среде разных мировых конфессий. Летом 2015 года она оказалась в числе тех, кто оказался на борту судна "Марианна", пытавшегося доставить в сектор Газа гуманитарную помощь и препровожденного израильским военным флотом в порт Ашдот.

Максим Шевченко в 2008 и 2010 годах являлся членом Общественной палаты РФ, членом "Анти-оранжевого комитета" (в 2012 году в период протестных акций "Против фальсификации выборов" выступал на провластном митинге на Поклонной горе), постоянным членом Изборского клуба (сообщество экспертов консервативного толка).