Монастырские девочки. Жизнь в обители

Николо-Сольбинский женский монастырь находится в глуши Ярославской области, в 95 километрах от Сергиева Посада. В советское время здесь была психбольница. Потом монастырь облюбовали бомжи, а все что можно растащили местные. В таком состоянии приход достался игуменье Еротеиде. Настоятельница возродила обитель и открыла приют для девочек. Теперь в обители живут 20 приютских девиц, 30 послушниц и игуменья.

Сестры-послушницы поселили меня на ночь в своем корпусе. Келья N 33. Просторная комната с двумя железными кроватями. В ней свежий ремонт, у двери шкаф-купе. Большое окно выходит на белый с синими куполами Успенский храм.

Утром мы попали на праздничную трапезу. Сегодня день покровителя обители - Николая Чудотворца. Огромный зал украшен ромашками. За длинными столами, на которых вино, пироги, жареная рыба, сыр и сладости, локоть к локтю трапезничает не меньше 500 человек. Это жители соседних деревень. Между столами мелькают сестры: что-то подносят, убирают. За центральным столом сидит настоятельница монастыря - игуменья Еротеида.

На сцене поют воспитанницы. Все с заплетенными косами и в золотистых сарафанах. Я насчитала 18 девочек. Но вообще в приюте их 21 - от 7 до 14 лет. Кто-то с детства сирота, есть девочки из многодетных семей.

- Народу сегодня много, сейчас и вас посадим, - к нам подходит высокая девушка в черном. Сестра Дарья в монастыре вроде пресс-секретаря. Ей 23. Она и ее мама - сестра Любовь, пришли в монастырь осенью.

Любовь и Дарья

Творог, сметана, сыр в монастыре свои, у них тут коровник на 56 коров, куры.

- Дарья поправилась здесь, - рассказывает сестра Любовь. - Я и сама ела-ела, как никогда в Москве, потом каялась.

Любовь сегодня - благочинная. Это значит, что она распределяет сестрам послушания: кто будет трудиться на кухне, кто в храме. До прихода в монастырь в Москве у нее был строительный бизнес. Дочка Дарья окончила университет, работала в МИД.

- Дарья первая сюда пришла, - говорит Любовь. - Одну квартиру мы продали. Другую оставили для монастыря.

- Что же случилось, несчастная любовь?

- Нет. Она встречалась с парнем. Но говорила: "Мама, все не то. И так всю жизнь?". Он даже приезжал сюда, просил вернуться. Когда Даше было пять лет, мы заехали в один монастырь. И она сказала: "Мам, я хочу здесь остаться!". Потом ездила с подругами по монастырям. В клубы ночные ходила через силу. Все думают, что я за ней ушла.

- А разве это не так?

- Я могла бы к ней приезжать, но сама отсюда уезжать не захотела.

Думай о ближнем, когда моешь руки

То, что монастырь - место особенное, понимаешь даже в монастырских удобствах. Вот что я прочитала над раковиной в туалете: "После использования мыла его необходимо промыть, чтобы ближнему не было неприятно взять его в руки". Впервые в жизни, кажется, я помыла мыло.

Весь народ, сидевший в трапезной, теперь прогуливается по монастырю. Территория большая. Кое-где лежат горки песка, кирпич - молдаване достраивают новый корпус для приюта. Несмотря на стройку, здесь очень красиво. Варваровский корпус с трапезной стоит на холме. Под ним течет речка Сольба. На другом берегу лес с полем, виден монастырский огород. (На грядках, как и на ферме, трудятся не сестры, а нанятые люди.)

На лугу за храмом играют девочки из приюта. Переоделись, теперь на них коричневые сарафаны и белые косынки. С ними директор приюта - мать Евфимия. Здесь как в армии: все всегда вместе, разве что не строем. У одной палец забинтован.

- Комар укусил, а я расчесала, - показывает палец Марина.

Ей 11. Но девочка рослая, уже с формами. Три года назад из Краснодара Марину в монастырь привезла бабушка.

- А родители, - спрашиваю, - где твои?

- Папа умер. А мама... Не знаю сейчас где. Я хочу на детского врача учиться, быть монахиней и лечить тут девочек.

Вдруг рядом лопается воздушный шарик. Марина и другие девчонки вздрагивают. Видимо, испуг для них здесь редкое чувство. Я вспоминаю себя в 10-12 лет. Чего больше всего хотелось летом в деревне, где прошло детство? Запихнуть список школьных заданий подальше и дни напролет лазить с друзьями по деревьям, купаться в озере до посинения, гонять по лужам на велосипеде. Им, конечно, не надеть шорты с майкой, не сбегать на речку, когда захочется, и не поцеловаться впервые в жизни с соседским мальчиком.

- Без контроля взрослого нельзя, - говорит мне мать Евфимия, наблюдая за девочками со скамейки. - Это я уже сейчас понимаю, у меня в прошлой жизни есть свои дети, уже взрослые.

"Я покаялась. Не курю!"

Мать Евфимия по образованию педагог начальных классов. Она пришла в этот монастырь три года назад. Ее семья живет в Питере. Мне матушка кажется чуть строгой, но девочки ее любят: подбегают, обнимают.

- Поначалу было сложно, - рассказывает она. - Допустим, уже вечер, а она: "Хочу на улицу!". Падает на пол и бьет ногами. Они прошли детдома и тяжелые семьи - а это сплошной негатив. Каждую жест выдает. Руки к голове тянет, видимо, били ее. Одна девочка спросила: "А где комната для битья?".

- Вы их как-то наказываете?

- Мы пробовали лишать их чего-то. Ну, сладкого лишишь, велосипеда. Лучше объяснять, чтобы они поняли.

- А с мальчиками они общаются?

- Знаете, они так уже пообщались с мальчиками в миру... Вот к Насте, ей десяти еще не было, приехала бабушка. Мать ее двухлетней бросила, отца нет. И знаете, какой она ей подарок привезла? Сигареты. Вытаскивает эту коробку, я даже сразу не поняла. А Настя: "Бабушка, я уже не курю. Я покаялась". Бабушка: "Ну, отдашь кому-нибудь". Она: "Здесь никто не курит".

- Но вы бы как хотели: чтобы они рожали детей или служили Богу?

- Кому это предопределено - сами здесь останутся. Кто-то захочет рожать детей, а кто-то служить Богу.

Предмет добротолюбия

Я наблюдаю за этими румяными щеками в косынках и тщетно пытаюсь разглядеть следы былых страстей. Настя, та, что больше не курит - малышка с черными волосами и черными глазками, - общается неохотно, смущается.

Среди всех выделяется Галина.

- Больше всего мне нравится послушание в храме, - тихо говорит она. - Чистить подсвечники, убираться. Там благодать.

Галя хочет стать монахиней. Ее прадедушка по отцу - канонизированный святой Грузии, патриарх Амвросий Хелая.

Многие воспитанницы так уже настрадались, что найдя в монастыре покой, о другом и мечтать не хотят. Но что здесь делают те, кто вырос в любящей семье? Вот пример - сестры Протопоповы. К Люде и Даше приехал отец. У Люды сегодня день рождения, ей 14 лет. Пока Александр общается с дочками, два пацаненка все крутятся возле него: "Папа, пошли есть!".

Александр работает в сельской школе недалеко от монастыря и один воспитывает четверых детей. Что случилось в их семье, он не говорит.

- Я недавно отдал сюда дочек, все-таки девочкам здесь лучше, - уверен многодетный отец. - Мои ученицы уже сюда просятся.

Александр - учитель физкультуры и добротолюбия. Я о таком предмете не слышала.

- А в нашей школе он уже лет 20 идет. В программе Закон Божий и уроки нравственности, - разъясняет он.

Преподаватель добротолюбия говорит, а у его Люды грустный вид.

- Не нравится тебе здесь?

- Нормально, - опустив глаза, отвечает она, - но уже домой хочется.

- Конечно, ей здесь трудно, послушание нужно нести, - с нежностью смотрит на нее отец. - Здесь они в свободе ограничены, а в школе подруги.

- А что если ваши девочки захотят стать монахинями?

- Я был бы рад. Недаром же мы Протопоповы. Да вы посмотрите, какие светлые лица кругом, на этих матушек!

Лицо Люды, правда, при этих словах не проясняется: "Пап, я пошла на обед," - говорит она. "Пап, мы кушать хотим", - ноют его мальчишки рядом.

- Сейчас решим с вами вопрос, - Александр берет за руки сыновей, и мы прощаемся. - Дочки тут годик поживут, потом сами решат. Светскому человеку хорошо в монастыре пожить. Здесь же нужно смиряться, слушаться, себя ломать порой. А в собственной семье это пригодится.

Уход в другую жизнь

На улице печет солнце. Внутри себя начинаю ныть: жарко в платке, который здесь обязателен, устала. Хотя не лазала на колокольню, чтобы звонить к службе, не готовила еду на 500 человек, не убирала столы. А сестры в своих черных облачениях бегают, общаются с прихожанами. И люди здесь не только по праздникам, а каждый день. Паломники приезжают - сестрам надо их встретить, накормить. Приезжают отчаявшиеся - с ними нужно помолиться. Большинство сестер очень молоды. Зачем они здесь?

- А зачем выходят замуж за бедного? - сестра Евгения задает встречный вопрос.

- По любви.

- Вот и здесь так, из-за любви к Богу.

Ей 23. В Александрове у Евгении осталась большая семья. Она, как старшая дочка, была помощницей по хозяйству, и родители не хотели отпускать ее в монастырь.

- Одна лишь бабушка меня поняла. И сегодня она ко мне приезжала, привезла мулине. Я в келье люблю вышивать.

Бывает, долго общаешься с человеком и не можешь вспомнить, какого у него цвета глаза. Глаза послушниц и монахинь запоминаются легко, видишь же только лицо да кисти рук. У игуменьи-настоятельницы они темно-карие, у сестры Любови - карие, у сестры Евгении - голубые. У Дарьи они синие и веселые.

- Но они у меня не всегда такими были, - говорит Дарья. - Я в миру общаться с людьми не любила, заставляла себя.

- Слушай, мы же с тобой почти ровесницы. Ты понимаешь, что монастырь навсегда, а тебе только 23?

- Я много чего уже попробовала, и все мне там, в миру, было неинтересно. Понимаешь? Я, наоборот, рада, что пока молода, у меня есть силы, я пришла сюда.

- Сейчас лето, тебе не хочется на море?

- Я вот думала, ведь это лето - первое здесь, обычно мы всегда ездили куда-то... Но нет, не хочу. Здесь моя жизнь. Мне многое открылось, я тебе объяснить даже не могу.

День рождения по канону

Вечером нас позвали на день рождения Людмилы в приют. Воспитанницы живут на втором этаже: пять комнаток с двухъярусными кроватками, по четыре в каждой комнате. В комнатах мало игрушек и кукол. Вместо них - иконы. У Гали на тумбочке лежит Евангелие и "Лето Господне" Шмелева. Ни у кого нет фотографий с близкими.

Все девочки уже собрались в небольшой столовой на первом этаже.

- Девочки, давайте сначала помолимся! - напоминает всем Галина.

Все читают "Отче наш" и только потом принимаются за торт.

Мать Евфимия протягивает имениннице пакет с подарками . В нем книги.

- Спаси Господи! - благодарит Люда.

По очереди девочки встают и чествуют именинницу.

- Желаю тебе кротости, смирения, - говорит Марина.

- Чтобы ты хранила и не зарывала свои таланты, - поздравляет Галина.

Поздравления совсем недетские, да и не взрослые. Они другие.

Свое счастье

Второй день я себя не вижу. Ни одного, даже самого маленького, зеркальца в монастыре нет. Для мирской девушки это новое чувство, а монахиням помогает меньше думать о себе и больше - о других.

После службы в монастыре был крестный ход, потом снова обед. Кто-то из прихожан вдруг завел речь о счастье.

Сестра Любовь сказала так:

- Счастье - это способность замечать свои грехи.

- Счастье у каждого свое, - сказала одна прихожанка.

- Дедушка, что такое счастье? - спросили мы у старика из ближайшей деревни.

- Да что счастье... - собирая крошки от пирога со стола, он чуть помедлил с ответом. - Счастье - это жизнь.

Когда мы уезжали, нас пошла провожать Дарья с мамой. Сестра Любовь перекрестила . Было странно видеть, как мать и дочь машут нам рукой, оставаясь за монастырскими воротами. Много прекрасных девчушек уже хотят остаться здесь. Сев в машину, я почему-то сразу посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Счастье у каждого свое.