Учебник Вселенной Григория Перельмана

Те, кто пытается навязать Григорию Перельману под видом очередной научной международной премии миллион долларов США — как нельзя лучше понимают, что совершенный гением-одиночкой небывалый прорыв в математике и выписанная премиальная сумма — есть величины космически несопоставимые. С таким же эффектом вместо шершавых зеленых ассигнаций можно было бы пригнать в забытый питерский двор самосвал с мусором, вывалив таковой прямо под окна ученого-затворника.

Но нет! Миллион долларов в данном случае имеет значение мощного символа. Миллион — есть идол современного миропорядка. Принять миллион — значит, поклониться идолу, припасть к его золотым копытам, войти в долю с теми, кто закрутил бешеные волчки системы, кто воздвиг очередную меркнущую в закате вавилонскую башню, установил ее на скользком плацдарме расплющенного человечества. Миллион — это входной билет на палубу белого лайнера, где танцует и клубится обсыпанная брильянтами так называемая мировая элита. Принять символ Золотого тельца — значит разделить ответственность с теми, кто планирует уничтожить две трети населения Земли, затолкав народы в инкубатор смерти. Получить миллион — значит солидаризоваться с теми, кто чертит планы и карты Четвертой мировой войны.

Всё это спокойно оценивает и с математической ясностью осознает сидящий в своей крохотной кухоньке Григорий Перельман. Поэтому он тактично и сдержанно отказывается от миллиона со словами: "Спасибо, но у меня есть всё, что мне нужно…".

В этом ответе нет никакой позы, никакого актерства или скрытой гордыни. У Перельмана есть действительно всё, что ему нужно, и даже сверх того.
Но, таким демонстративным образом отрекшись от магического миллиона и отказавшись от самых высоких почестей, Григорий Перельман не только до глубины души оскорбил жрецов и адептов религии денег, но нанес страшный, разящий удар по сложившейся системе мировой власти. По сути, он своим поступком указал на непреодолимое различие элиты подлинной: творящей, думающей, понимающей, — и тех, кто сам провозгласил себя солью земли. Не взяв пресловутый миллион, Григорий Перельман словно поставил на место слой бессмысленных и наглых паразитов, угнездившихся в закрытых мировых клубах, тайных и явных центрах управления миропорядком. "Не соль вы, а …"

Именно это вызвало шквал бешенства и жуткого негодования у апологетов существующей власти. Негодование и страх! Своими действиями Григорий Перельман поставил себя вне закона. Для властителей всех этажей Перельман гораздо страшнее любого "партизана", экстремального борца за народное счастье. Если и есть в России настоящий, а не мифический сержант Муромцев — то его зовут Перельман!

Как только ни глумилась, ни зубоскалила российская падшая пресса над учёным. То его пытались представить капризным эксцентриком, то хитрым дельцом, устроившим себе пиар на весь мир. В одном случае — он, оказывается, фантастический гордец, в другом случае — "долбанутый гений". И очень-очень медленно доходит до российского общества, что Григорий Перельман — эталон учёного и гражданина, национальная гордость России.

Пока мелкие политические деятели, родившиеся и жившие в эпоху Перельмана, распределяют между собой высосанную из-под земли нефть, в тонком слое одарённых, наделённых особым интеллектом людей, — созревает, назревает новое знание, способное изменить облик планеты, снабдить человечество потрясающей силой, колоссальными, несравненными возможностями.

Вопрос — кому, в чьи руки передать это знание? Неужели нефтесосам, рыночниками, биржевикам, спекулянтам и прочим дефективным менеджерам?

И об этом, наверное, размышляет на своей советской кухне математик Григорий Перельман. А в это время у его замызганного подъезда денно и нощно дежурят бесцеремонные репортеры таблоидов, чопорные представители мировых информационных агентств, любопытствующие бездельники, назойливые просители. Последних становится всё больше...

"Уважаемый господин Перельман! Мы полномочные представители Общества помощи бездомным людям, собакам и кошкам, и всем другим несчастным, рассеянным в окрестностях города Санкт-Петербург, настоятельно умоляем не отказываться от выписанной вам американской Премии Тысячелетия в миллион долларов, а передать её нам, дабы мы смогли, наконец, напоить жаждущих, накормить голодных, согреть раздетых, приютить бесприютных…"

К Перельману, ведомые каким-то интуитивным чувством, идут ходоки со всей нищей, обобранной менеджерами, неблагоустроенной России. Воспитательница младших групп детского сада мечтает починить провалившуюся крышу. Руководитель кружка патриотического воспитания молодёжи хочет купить для мальчишек новую форму взамен износившейся. Врач сельской больницы рассчитывает, наконец, заменить сломанный аппарат искусственной вентиляции легких. Старый лингвист нацелился издать уникальный словарь исчезающего языка. Все идут за деньгами к Перельману, умоляют не отказываться от свалившегося на его голову общего счастья.

Перельману от всего этого тоскливо и неуютно. Он раздражен тем, что эти добрые благородные люди, просящие вовсе не за себя, — не понимают того, что видит и понимает он. Ведь это ясное математическое решение: возьмёт миллион — погубит всех! Ведь его отказ, его нищая жизнь в крохотной комнатёнке — и есть рука, протянутая несчастным, обиженным, униженным и оскорбленным. Перельман — человек из романа Достоевского! Герой русской петроградской ночи. Странник, гуляющий вдоль Невы, подверженный великим озарениям и страшным искусам. Праведник, проходящий сквозь глянцевые миры конформистов, честолюбцев и карьеристов, идущий вниз, в тёмную плещущую стихию жизни простого народа, чтобы слиться, исчезнуть, затеряться в безымянном море.

Над головой — звёзды, крутящиеся в галактиках, что рассыпаны в чаше Вселенной, как грибы в лукошке. Природа, сосны, зеркальные поверхности полуночных озер. Позади — Питер, тонущий в сплошном мороке. Колоссальная реторта, в которой до сих пор кипит и булькает странная, своеобразная, потусторонняя жизнь.

Таковы искривлённые пространства русского мира, которые можно описать при помощи чудесно решенной задачки Пуанкаре.

Среди всего этого нагромождения и перетекания, по сельской дороге шагает в рваных кедах математик от Бога, аскет и философ, питерский русский еврей Григорий Яковлевич Перельман, на всю оставшуюся жизнь удививший проницательных экспертов Мичиганского университета.