Присяжных призывают спасать экономику

Накануне на встрече с Российским союзом промышленников и предпринимателей президент об успехах судебной реформы 2014 года не говорил — предприниматели с ним вряд ли бы (про себя) согласились. Зато он им предложил создать у себя в администрации такую площадку, чтобы «выявлять тонкие места и вещи, которые беспокоят, с одной стороны, правоохранительную систему, а с другой стороны, бизнес-сообщество». И не просто пообещал, а на встрече с судьями даже объявил, что такая структура уже создана, правда, судей туда не пригласили, потому что «это отдельная ветвь власти». Действительно, разве есть какая-то связь между «правоохранительной системой» и судами, при чем они тут (см., например, выше про снос «самостроя»)?

С другой стороны, она не совсем «отдельная», может быть, это даже все одно и то же: президент опять предостерег судей против использования уголовных дел «для отъема собственности» и в качестве «дубины в корпоративных спорах». Об этом и президент Медведев еще говорил, за что даже был обвинен в «гуманизации». Но по предпринимательским делам еще не признанные виновными люди по-прежнему годами содержатся в СИЗО, в бессилии перед чем председатель ВС Вячеслав Лебедев, говоря о мерах пресечения, фактически расписался в декабре перед советом судей РФ (почти в том же самом составе). Вот тут необходимы не слова, а реформа, но председатели судов как раз и заинтересованы в ней, если не меньше всех, то и не больше: у них же — вот и президент им говорит — в целом все хорошо.

Хотя, может быть, именно реформу президент имеет в виду, заговорив о расширении компетенции суда присяжных (за время после Ельцина она была очень значительно и несколько раз сокращена)? Здесь Путин пошел дальше, чем прежде, поддержав идею о создании коллегий присяжных на уровне районных судов. Но если он хотел узнать мнение председателей судов, то, во-первых, их выступления из зала не предполагались, во-вторых, это мнение и так понятно (председатели против, но они потерпят), в-третьих: а что значит «на уровне районных судов»? Там много разных дел, а мы хотим, чтобы присяжные рассматривали:1) все дела, 2) уголовные дела, 3) с несовершеннолетними, 4) предпринимательские, 5) о должностных преступлениях и взятках, 6) о лишении родительских (водительских) прав? Ну и, наконец, такие вопросы надо ставить не перед судьями, а перед Государственной Думой. И сколько, кстати, должно быть присяжных? Если бы вопросы из зала были разрешены, первый и последний звучал бы так: «А вы как считаете, Владимир Владимирович?» Но тут президент спрашивает — и ответ он, наверное, уже знает, но пока держит про себя.

Если уж говорить о возвращении к суду присяжных, тогда президенту впору было бы обратиться не в Думу, не к судьям, а, прежде всего, к тем самым присяжным, то есть к народу, который в суды ходить перестал. «Присяжные! Простите прокуроров за то, что они все последние 15 лет называли вас в газетах бомжами и идиотами! И судей не судите за то, что они не только поддакивали, но еще и помогали морочить вам головы и вами манипулировали! Приходите и помогите, ведь без вас никто ничего с судом сделать не сможет!»

Вот так надо бы. Только тут рядом в президиуме Бастрыкин с Чайкой тоже сидят, а при них так прямо нельзя, по политическим соображениям. Тогда что остается? Остаются лишь «особые слова благодарности председателю Верховного суда за то, что он делает по реформам, о которых мы сегодня уже говорили». Про переезд Верховного суда в Санкт-Петербург на этот раз уже не вспомнили (финансовый кризис, ура).

Пожалуй, в этом выступлении, которое не произвело впечатления законченности и целостности, была одна сквозная мысль: президент возвращался все время к вопросам экономики, и даже присяжные, по его мнению, нужны, «чтобы экономика была здоровой». И это правильно. Но многие ли в зале смогли это услышать, особенно после «судебной реформы» 2014 года? По данным президента, некомплект в арбитражных судах — 525 человек или каждый десятый.