«Золушка от литературы» раньше жила на улице Яблочкова в СВАО...

«Золушка от литературы» раньше жила на улице Яблочкова в СВАО...
http://zbulvar.ru/stars/zolushka-ot-literatury-ranshe-zhila-na-ulitse-yablochkova-v-svao/

Известная писательница Дина Рубина рассказала «ЗБ» о том, как сочиняет свои романы и о чём молчит с мужем.

 
Дина Рубина

К нашему округу писательница имеет самое непосредственное отношение. На улице Яблочкова она прожила целых 6 лет до самого отъезда в Израиль в 1990 году. К этому времени она уже была членом Союза писателей, автором нескольких книг и мамой двух детей. Корреспондент «Звёздного бульвара» побывала на презентации новой книги Дины Рубинной «Медная шкатулка».

— Это небольшая книга рассказов, такая, знаете, перемена руки, отдых между двумя огромными работами — «Русской канарейкой» и следующей крупной вещью, которую, Бог даст, когда-нибудь будет написана, — сказала Дина Рубина.
«Уникальные словечки вылавливаю в такси и метро»

— Дина Ильинична, вы давно живёте за границей в России. Как вам удаётся сохранять связь с Россией?

— Русский читатель – это гигантский материк языка. Когда я приезжаю сюда, я обязательно приволакиваю совершенно уникальные вещи, начиная от названий ресторанчиков и кафе и заканчивая какими-то словечками, которые вылавливаю в такси, метро. Вообще первое поколение эмигрантов хорошо сохраняет связь с Россией, второе – хуже и реже, ну а третье… Вот мои внуки уже говорят на каком-то волапюке.

— Когда вы поняли, что хотите писать и только писать?

— Я такая, знаете, Золушка от литературы. Была ещё такая Француаза Саган, которая в 16 лет проснулась знаменитой, опубликовав повесть «Немного солнца в холодной воде». Я опубликовалась в 15 лет в журнале «Юность». Но для меня это была такая игра, потому что рассказики строчила сколько себя помню, особенно на уроках по точным дисциплинам.

А было это так. Однажды я открыла журнал «Юность» и увидела, что некая ученица 8 класса опубликовала там полторы страницы своего рассказа. У меня в то время было уже много рассказов, и училась я аж в 9 классе. И я  подумала, почему бы мне тоже не послать рассказик в журнал? Его напечатали, и мне показалось, что теперь всё будет прекрасно и замечательно. Оно, в общем-то, так и было, пока я не начала писать более серьёзные вещи. Но отступать было поздно. В 24 года я уже стала членом Союза писателей.

— Какой этап в процессе написания книги для вас наиболее сложен?

— Я бы сказала — утренние часы работы. Когда ты встаёшь и видишь, что те два-три абзаца, что казались вчера неплохими, сегодня никуда не годятся. И нужно срочно пить кофе или выводить гулять собаку. Свежий воздух всё-таки немножко помогает. И потом, ненавидя себя, компьютер, свою квартиру, домашних, начинаешь перечитывать не вчерашнюю работу, а позавчерашнюю, потому что она уже немного подправлена. А дальше, как в замечательной русской песне «тянем-потянем, эй, ухнем»: примерно к 12-13 часам понимаешь, что жизнь не так плоха. И даже эти три абзаца пригодятся. Часам к четырём ты в восторге от того, что написано. А на следующее утро начинается всё заново.

— Бывало так, что написанное из компьютера нечаянно удалялось? 

— Два раза в жизни. И это самое страшное, что я помню, ну, разумеется, за исключением смерти самых близких друзей или родных. Это случилось с циклом рассказов о любви, который назывался «Несколько торопливых слов любви». Фактически это были уже готовые вещи. Я только начинала работать с компьютером и что-то такое сделала, что текст улетел. Я легла на диван и дня три пролежала лицом к стенке. Потом встала и начала писать всё сначала. Конечно, получился совершенно другой текст. И когда спустя месяца три пришел мой знакомый программист и сказал: «А вытащить вам старые тексты?» Я сказала: Боже упаси! Ни в коем случае! Вдруг я увижу, что они были лучше, чем то, что я написала потом. Тем более что книжка к тому времени уже вышла.

«Продолжаю работать несмотря ни на что»

 — Какими читательскими отзывами вы особенно дорожите?

— Один из лучших комплиментов в моей жизни: «Какая же вы сволочь, Дина Ильинична! Зачем вы его убили?» Понимаете, как воспринимают моего героя читатели? У меня в жизни есть несколько таких отзывов. Я очень дорожу ими.

 — Бывают ли у вас творческие кризисы, и как вы с ними справляетесь?

— Писатель — это не машина. Вот я приехала в Москву, и у меня схватило спину, простите за натурализм.

И если бы мне сейчас сказали: «Сядь-ка ты и напиши несколько абзацев», вряд ли что-то у меня получилось бы. И потом Лев Толстой говорил: «Колодезь должен наполниться». Вот я много лет писала огромную трилогию «Русская канарейка», которая вышла относительно недавно. Чтобы отдохнуть, я какие-то мелкие рассказы строчила. Я человек жесткий и, мне кажется, суетливый, если что-то не получается, всё равно продолжаю работать.

— Недавно на экраны вышел фильм «Синдром Петрушки» по мотивам вашего романа. Это  далеко не первая экранизация, есть среди них такие, которые вам понравились?

— Хорошо звучит: «Это далеко не первая ваша экранизация и у вас ещё не было инфаркта». Такого автора художественного произведения, которому бы понравилась его экранизация, по-моему, нет.

Я до сих пор вспоминаю, когда на съёмочной площадке под Петербургом я оказалась в вагончике, где гримировалась Чулпан Хаматова, которая играла Лизу — героиню фильма «Синдром Петрушки». Она спросила: «Дина, а вы не могли бы мне написать монолог для фильма?» Я сказала: «Как? Написан роман! Там есть все Лизины монологи». Когда она мне прочитала отрывок сценария, там не было ни одного моего слова. Сценарий пишется для нужд фильма, который длится полтора-два часа, а книга — это роман, который сплетён из множества сюжетных линий. Фильм нечто иное, он не имеет к книге никакого отношения.

Фильм, снятый по моей повести «На Верхней Масловке», где играют замечательные Алиса Бруновна Фрейндлих и Евгений Миронов, — очень хороший. Тем более что сценарий писала я сама. Фильм «Любка» — тоже, в общем-то, хороший. Мне тоже тут скулить нечего, потому что сценарий мой. На этом тема закрывается, потому что всё остальное писала не я.
 
Чулпан Хаматова в роли Лизы

— В советские времена редакторы вам когда-нибудь говорили, что вот так нельзя писать, тут надо поправить?

— В журнале «Юность» меня публиковали, пока всё было достаточно невинно. Когда я написала «Двойную фамилию» и «На Верхней Масловке», в «Юности» их просто не взяли к публикации. В журнале «Знамя» повесть «На Верхней Масловке» не взяли по другим соображениям. Дамочка мне сказала: «Ну, это же беллетристика». На что я возразила: «Антон Павлович Чехов называл себя беллетристом». Она же не могла знать, что потом эту повесть переведут на Бог знает сколько языков, снимут фильм. А вообще, я – довольно счастливый писатель. Может быть, потому, что практически никогда не привношу политику в ткань художественного произведения. Это совершенно разные миры.
«Мы с мужем можем молчать целый день»

— Вы родились в Ташкенте. Бывали там в последние годы?

— Ташкент действительно мой родной город, в котором я прожила 30 лет. Я давно его покинула. Последний раз я там была, кажется в 2002 году, и застала абсолютно иные пространства, иные лица, иной тип населения. И для меня это был абсолютно чужой, почти неузнаваемый мир. И у меня нет никакого желания повторять этот опыт.

 — Жив ли ваш домашний любимец пёс Кондрат?

— Ну, что вы! Кондрат умер в возрасте семнадцати с половиной лет. И произошло это 7 лет назад. Это первое существо, которое покоится на кладбище в Израиле под моей фамилией. В Израиле есть кладбище для собак и там даже установлен памятник. У нас сейчас пёс Шерлок — не менее обаятельная личность. И, кстати, в новой книжке есть о нём новелла.

— Творчество занимает огромную часть вашей жизни. А какая вы в быту, что, например, любите готовить?

— Давайте всё-таки будем меня воспринимать человеком пишущим, а не стряпающим. Хотя стряпаю я вполне. Я приличная мать и жена.

— Как домашние реагируют на ваш довольно бурный творческий процесс?

— У меня есть один домашний, который от меня очень зависит, — мой муж. Он  художник и приноровился убегать в мастерскую, и возвращаться только к обеду, когда со мной уже можно о чём-нибудь говорить. Иногда мне говорят: «Ну, разве такой муж нужен писателю». Или мужу говорят: «Разве такая жена нужна художнику». А вы знаете, это очень удобно. Два творческих человека заняты собой, и им плевать на то, что жевать. Мы можем молчать целый день и при этом абсолютно быть довольными друг другом. Что у писателей, что у художников домашние должны быть абсолютно незаметны.

Текст: Ирина КОЛПАКОВА