«Святость законов»

Мы и перед самими царями говорим, хотя не нами выдуманную, однако истину;

между тем как их вельможи, не смея перед ними раскрывать философических книг, читают им только оды и надутые записки об их победах.

Крылов

Иван Андреевич Крылов родился 13 февраля 1769 года в Москве. 

Кто бы мог подумать, что сегодняшняя «горячая» тема распределения богатств, тема продажной олигархии, коррумпированной верхушки – «мнимой власти», – на самом деле поднята на публицистический флагшток именно дедушкой Крыловым! 200 с лишним лет назад…

«Миллион», «мешок с деньгами» – вот властитель дум крепостной России XIX в.

«Миллионы», «миллиарды» – разделяют и властвуют в России современной.

России, невзирая ни на что крыловской – песенной, басенной, мифологичной.

Полной иллюзий по поводу «законов» и «конституций».

Где прогрессивные поначалу буржуазно-демократические течения оборачиваются по итогу ещё большим грабежом и гнётом.


Да и вообще дело Крылова живёт и здравствует!..


Взгляните, господа, – вокруг полно «баснописцев», направо и налево обличающих существующие порядки. Осмеивающих заискивание перед Царём прислужников-прихлебал. Описывающих вторжение во все поры и сферы человеческой деятельности авторитета «денежных мешков» и «корпораций разных служебных воров и грабителей…» (Белинский).

Да и ваш покорный слуга, пожалуй, такой же апологист-публицист, раз сводит воедино сатирические концы двухсотлетней давности, примеряя их к сегодняшним реалиям… и к себе заодно: лекалом вдумчивости и вдохновения.

И не безосновательно, – показывает практика.

Но и в стороне стоять невозможно.

И Вы, дорогой читатель, должны это чувствовать как никто лучше, сопоставляя грани живой морали происходящего вокруг, – раздвигая горизонты познания с помощью книг, Инета, телекоммуникаций.

Благо, с доступом к информации сейчас нет проблем: «Читатель, будь ты сам судьёю…»

Обаче в 19 в. выйти за пределы бесправия и унижений мыслящему читателю и гражданину было ой как непросто!

Поскольку освобождение из сплетения социальных противоречий, контрастов и крайностей российской действительности извека реализовывалось – или в мужицких войнах, бунтах, – либо в революциях.

Что и предприняли доблестные декабристы.

Крылов не призывал к тотальным преобразованиям, для себя не видя иного правления, кроме монархического: «…О царь! Наш добрый царь!»

Одновременно благоговея перед громадною силой слова.

Будучи идейно согласным и близким с революционным замыслом радищевского «Путешествия…»: «…вельможа – друг всякого придворного истопника и раб едва-едва при дворе нечто значущего».

И факт, что Великую французскую революцию подготовили писатели Франции, Крылов никак не отрицал: уж он-то с младых ногтей прочувствовал влияние меткой фразы, слова, литературы на социум.

При всём своём умеренном консерватизме политических воззрений, «практическая мудрость» гениального рассказчика Крылова полностью совпала с тогдашними декабристскими умонастроениями.

Аки в дальнейшем сошлась со взглядами многих русских революционеров.

Вплоть, повторюсь, до идеологии сегодняшней либеральной оппозиции.

Но уже в качестве дополнительного окраса, живописного оттенка, примера.

Эталона.

Поскольку нынешние оппозиционеры-баснописцы, конечно же, превзошли Крылова в жёсткости, даже жестокости, бескомпромиссности, прямоте и пронзительной жгучести творческого выражения мысли.

Ну… на то он и классик, Иван Андреевич Крылов.

Чтобы быть образцом.

Быть наставником и отцом всем литераторам, творцам пародийно-сардонических, шаржированных форм.

В известной мере, баснописцев теперь пруд пруди.

Иван Андреевич, в свою очередь, долгое время один-одинёшенек вёл самые острые темы века в самом остром их проявлении.

Мужественно и бесстрашно: «Как же было народу не полюбить своего родного заступника, который в некоторых случаях отваживался так дерзить народным угнетателям, что только диву даёшься, как могли подобные дерзостные басни увидеть свет» (Д. Бедный. 1944). 

КРЕСТЬЯНИН И ЛИСИЦА

«Скажи мне, кумушка, что у тебя за страсть
Кур красть?»
Крестьянин говорил Лисице, встретясь с нею,
«Я, право, о тебе жалею!
Послушай, мы теперь вдвоем,
Я правду всю скажу: ведь в ремесле твоем
Ни на волос добра не видно.
Не говоря уже, что красть и грех и стыдно,
И что бранит тебя весь свет;
 Да дня такого нет,
Чтоб не боялась ты за ужин иль обед
В курятнике оставить шкуры!
Ну, стоют ли того все куры?» —
«Кому такая жизнь сносна?»
Лисица отвечает:
«Меня так всё в ней столько огорчает,
Что даже мне и пища не вкусна.


Когда б ты знал, как я в душе честна!
Да что же делать? Нужда, дети;
 Притом же иногда, голубчик-кум,
И то приходит в ум,
Что я ли воровством одна живу на свете?
Хоть этот промысел мне точно острый нож».—
«Ну, что ж?»
Крестьянин говорит: «коль вправду ты не лжешь,
Я от греха тебя избавлю
И честный хлеб тебе доставлю;
Наймись курятник мой от лис ты охранять:
Кому, как не Лисе, все лисьи плутни знать?
 Зато ни в чем не будешь ты нуждаться
И станешь у меня как в масле сыр кататься».
Торг слажен; и с того ж часа́
Вступила в караул Лиса.
Пошло у мужика житье Лисе привольно;
Мужик богат, всего Лисе довольно;
Лисица стала и сытей,
Лисица стала и жирней,

Но всё не сделалась честней:
Некраденый кусок приелся скоро ей;.
 И кумушка тем службу повершила,
Что, выбрав ночку потемней,
У куманька всех кур передушила.


В ком есть и совесть, и закон,
Тот не украдет, не обманет,
В какой бы нужде ни был он;
А вору дай хоть миллион —
Он воровать не перестанет.


МОР ЗВЕРЕЙ

Лютейший бич небес, природы ужас — мор
Свирепствует в лесах. Уныли звери;
В ад распахнулись настежь двери:
Смерть рыщет по полям, по рвам, по высям гор:
Везде разметаны ее свирепства жертвы:
Неумолимая, как сено косит их,

А те, которые в живых,
Смерть видя на носу, чуть бродят полумертвы:
Перевернул совсем их страх,
10 Те ж звери, да не те в великих столь бедах:
Не давит волк овец и смирен, как монах;
Мир курам дав, лиса постится в подземелье:
Им и еда на ум нейдет.
С голубкой голубь врознь живет,
Любви в помине больше нет:
А без любви какое уж веселье?
В сем горе на совет зверей сзывает Лев.
Тащатся шаг-за-шаг, чуть держатся в них души.
Сбрелись и в тишине, царя вокруг обсев,
Уставили глаза и приложили уши.
«О, други!» начал Лев: «по множеству грехов
Подпали мы под сильный гнев богов,
Так тот из нас, кто всех виновен боле,
Пускай по доброй воле
Отдаст себя на жертву им!
Быть может, что богам мы этим угодим,
И теплое усердье нашей веры
Смягчит жестокость гнева их.
Кому не ведомо из вас, друзей моих,
Что добровольных жертв таких
Бывали многие в истории примеры?
Итак, смиря свой дух,
Пусть исповедует здесь всякий вслух,
В чем погрешил когда он вольно иль невольно.
Покаемся, мои друзья!
Ох, признаюсь — хоть это мне и больно —
Не прав и я!
Овечек бедненьких — за что?— совсем безвинно
Дирал бесчинно;
 А иногда — кто без греха?
Случалось, драл и пастуха:
И в жертву предаюсь охотно.
Но лучше б нам сперва всем вместе перечесть
Свои грехи: на ком их боле есть,
Того бы в жертву и принесть,—
И было бы богам то более угодно».—
«О царь наш, добрый царь! От лишней доброты»,

Лисица говорит: «в грех это ставишь ты.
Коль робкой совести во всем мы станем слушать,
То прийдет с голоду пропасть нам наконец;
Притом же, наш отец!
Поверь, что это честь большая для овец,
Когда ты их изволишь кушать.
А что до пастухов, мы все здесь бьем челом:
Их чаще так учить — им это поделом.
Бесхвостый этот род лишь глупой спесью дышет,
И нашими себя везде царями пишет».
Окончила Лиса; за ней, на тот же лад,
Льстецы Льву то же говорят,
И всякий доказать спешит наперехват,
Что даже не в чем Льву просить и отпущенья.
За Львом Медведь, и Тигр, и Волки в свой черед
Во весь народ
Поведали свои смиренно погрешенья;
Но их безбожных самых дел
Никто и шевелить не смел.
И все, кто были тут богаты
Иль когтем, иль зубком, те вышли вон
Со всех сторон
Не только правы, чуть не святы.
В свой ряд смиренный Вол им так мычит: «И мы
Грешны. Тому леть пять, когда зимой кормы
Нам были худы,
На грех меня лукавый натолкнул:
Ни от кого себе найти не могши ссуды,
Из стога у попа я клок сенца стянул».
При сих словах поднялся шум и толки;
Кричат Медведи, Тигры. Волки:
«Смотри, злодей какой!
80 Чужое сено есть! Ну, диво ли, что боги
За беззаконие его к нам столько строги?
Его, бесчинника, с рогатой головой,
Его принесть богам за все его проказы,
Чтоб и тела́ нам спасть, и нравы от заразы!
Так, по его грехам, у нас и мор такой!»
Приговорили —
И на костер Вола взвалили.

 

И в людях так же говорят:
Кто посмирней, так тот и виноват.


«Иван Андреевич Крылов, больше всех наших писателей, кандидат на никем ещё не занятое на Руси место «народного поэта»; он им сделается тотчас же, когда русский народ весь сделается грамотным народом. Сверх того, Крылов проложит и другим русским поэтам дорогу к народности».

Белинский