— Скорее это общеконтинентальные факторы. В 80-х из власти начали уходить жестко антикоммунистические и военные правительства, которые сменились выбранными демократическими, в основном поддерживавшими идею углубления рыночных реформ. Чили, Аргентина, Бразилия, Колумбия, Перу проголосовали за рынок, антиинфляционную политику и демократию — такое сейчас называют неолиберализмом. Везде пришли к власти вполне профессиональные технократы типа аргентинца Карлоса Менема и колумбийца Альваро Урибе. Исключение составила только Перу, где режим Альберто Фухимори получился более жестким, но там это было оправдано бесперецедентным уровнем террора: маоисты из партии «Сендеро Луминосо» и леваки-террористы из «Революционного движения имени Тупака Амару» удерживали под своей властью целые регионы и постоянно терроризировали население. В ультралевое маоистское подполье активно вкладывался Китай, и Фухимори пришлось прибегнуть к чрезвычайным мерам, чтобы это подполье уничтожить. С одной стороны, он был абсолютно блестящим президентом, с другой — еще одна иллюстрация к идее «никогда не давайте спецслужбам власть, даже если очень хочется». В конечном итоге местная гэбуха перехватила рычаги управления сначала государством, а потом и рынком, и пошло-поехало.
За период 90-х в Латинской Америке произошел резкий экономический рост. Проблемы, характерные для 60-х, связанные с нищетой, транспортом-логистикой, энергетикой и нехваткой элементарных базовых благ, остались в прошлом. Они решились в два этапа. Сначала военные режимы (Пиночет, Перес Хименес, Стресснер, Бансер, бразильцы) смогли в авральном режиме решить основные задачи — в результате их деятельности была построена инфраструктура, изменен энергетический баланс в регионе (парагвайско-бразильская гидроэлектростанция «Итайпу», газопровод Боливия — Аргентина и т.д.), в основном подавлены всевозможные радикальные организации, которым помогали деньгами и оружием СССР и КНР. Затем сменившие военных либеральные правительства закрепили достижения, добили террористов (Перу, Колумбия), раскрутили гайки и устранили перекосы, характерные для военных режимов. В результате вырос уровень жизни, прекратился террор. Однако к концу 90-х начал расти уровень антилиберального скептицизма. Левые популисты давили на повышение уровня жизни и говорили, что «нужно нажать на богатых, чтобы они поделились, и тогда все станут жить еще лучше», упирали на необходимость улучшения системы образования, защиту национальной промышленности — короче, такое стандартное левачество с протекционистским пафосом, представляющее либерализм формой колонизации и требующее покончить с этой самой колонизацией.
Ко всему прочему, в некоторых странах начались финансовые кризисы, как в Аргентине. Ничего по-настоящему чудовищного, но людям не понравилось проседание уровня жизни, плюс левая пропаганда постоянно внушала, что правительства антинародные и думают только о богатых. В результате либералы в большинстве стран слетели со своих мест у власти.
Но было бы неверно считать проигрыши правых и праволиберальных правительств исключительно какими-то происками левых.
Комментарии