10 лучших зарубежных экранизаций русской классики

На британском BBC показывают новый мини-сериал по «Войне и миру» — и пока он превосходит ожидания. Time Out вспоминает еще десять иностранных фильмов и сериалов, успешно справившихся с таинственной душой классической русской литературы.

Автор: Денис Рузаев

 
«Летняя буря» (Summer Storm), 1944, режиссер Дуглас Сирк
Снимая свою версию «Драмы на охоте», редкого чеховского выступления в жанре детектива (довольно условного, впрочем), Дуглас Сирк еще не был тем великим мастером мелодрам, каким станет в 1950-е: это второй американский фильм немца. Пожалуй, тем лучше — если много лет спустя Эмиль Лотяну в «Моем ласковом и нежном звере» снял тот же сюжет именно как мелодраму об упадке морали и нравов, то Сирк превратил его в классический — и превосходный — нуар.

 
«Идиот» (Hakuchi), 1951, режиссер Акира Куросава
Достоевский в декорациях послевоенного Хоккайдо и в пессимистичном, проникнутом одновременно нуаром и театром кабуки прочтении Акиры Куросавы. Редкая экранизация, которой удается уловить не только букву, но и подлинный дух Достоевского — Куросава два часа наблюдает за своими героями в режиме тихого отчаяния, чтобы затем убедительно, обнадеживающе показать, что за любой трагедией просвечивает трагикомедия.

 
«Война и мир» (War and Peace), 1956, режиссер Кинг Видор
Конечно, наверняка найдутся те, кто считает этот эпос из золотого века Голливуда «Войной и миром для чайников», но, по-хорошему, ни одна экранизация романа, включая версию Бондарчука, не может похвастать таким размахом. Материал — французское вторжение в александровскую Россию — служит Видору прежде всего поводом развернуть в кадре мелодраму масштаба «Унесенных ветром». При том, что Толстой писатель, конечно, иного уровня, чем Маргарет Митчелл, этот подход работает — как минимум передавая силу если не идей «Войны и мира», то ее эмоционального заряда.

 
«Лолита» (Lolita), 1962, режиссер Стэнли Кубрик
Кубрику пришлось всерьез переформатировать роман Набокова (и почти полностью проигнорировать написанный самим писателем сценарий — Набоков тем не менее был номинирован за него на «Оскар»), чтобы угодить продюсерам, консервативным зрителям начала 1960-х, цензуре, наконец. Но несмотря на то, что здесь совсем нет постельных провокаций и набоковских языковых девиаций, кубриковская «Лолита» — все равно шедевр, в котором постепенно, еле заметно развращается сам язык кино, классическая манера рассказа историй на большом экране.

 
«Доктор Живаго» (Doctor Zhivago), 1965, режиссер Дэвид Лин
Возможно, самое масштабное полотно, какого удостаивалась в кино русская литература, «Доктор Живаго» Дэвида Лина не уступает другим эпическим кинороманам британца — «Лоуренсу Аравийскому» и «Мосту через реку Квай».

Изображение Лином деталей революционной России может казаться несколько наивным, но его верность персонажам и трагедийному надрыву Пастернака — ни в коем случае. Всем краскам революции Лин предпочитает мелодраму — но зато какую.

 
«Китаянка» (La Chinoise), 1967, режиссер Жан-Люк Годар
За Достоевского брались многие большие мастера, но Годар оказался, пожалуй, самым бесцеремонным. В хорошем смысле слова — «Китаянка» расщепляет «Бесов» на атомы, в сущности, полностью игнорируя сюжет и ценности классика, но удивительным образом сохраняя и транслируя революционный дух. Годар подрывает саму идею буржуазного, основанного на обмане сюжетов и жанров кино — и, точно по Достоевскому, оказывается бесом в большей степени, чем его герои-маоисты.

 
«Война и мир» (War and Peace), 1972, 20-серийный телесериал
Сорок лет назад BBC уже экранизировал «Войну и мир» — и, судя по паре первых серий их новой, 2016 года, версии, первая попытка все равно останется той самой адаптацией, которую стоит рекомендовать ленивым школьникам и поклонникам буквальных прочтений. В пятнадцати часах качественной — а по меркам ТВ 1970-х так и вовсе передовой — постановки находится место почти всем сюжетным линиям и персонажам Толстого, а Пьера с узнаваемой глубиной играет Энтони Хопкинс.

 
«Деньги» (L’Argent), 1983, режиссер Робер Брессон
Годар, как известно, говорил, что Брессон для французского кино то же, что Достоевский — для русской литературы. То есть более-менее все. Брессону, этому великому моралисту, сравнение наверняка понравилось — он любил Достоевского и четырежды вдохновлялся его произведениями. Свой последний фильм он, впрочем, снял по Толстому. Причем Брессон убрал из «Фальшивого купона» финальное искупление героев — и получилась жесткая, почти безнадежная отповедь современному миру.

 
«Любовники» (Two Lovers), 2008, режиссер Джеймс Грэй
Из всех классиков русской литературы Достоевский с его универсальным, объективным человеколюбием и бескомпромиссностью реализма оказался самым влиятельным источником режиссерского вдохновения. Более того, его сюжеты не только хорошо ложатся на современность, но и расцветают в новых обстоятельствах интересными, свежими красками. Как, например, в нью-йоркской перелицовке «Белых ночей» авторства Джеймса Грэя — в которой метания ранимого героя Хоакина Феникса из-за двух девушек складываются в вудиалленовского толка сатиру.

 
«Анна Каренина» (Anna Karenina), 2012, режиссер Джо Райт