Россияне испытывают кризис восприятия реальности

На смену посткрымской эйфории пришел кризис восприятия реальности, то есть «утраты чувства определенности существующего порядка», полагают участники прошедшей в четверг ежегодной конференции «Левада-центра».

Произошло наложение друг на друга двух кризисов, объясняет директор «Левада-центра» Лев Гудков: после усиления репрессий в ответ на массовые протесты 2011 г. и патриотического подъема 2014 г. в кризисе оказалась критически настроенная часть россиян, а второй кризис — общества в целом — связан с утратой перспективы и неуверенностью в будущемиз-за экономического кризиса.

К этому привела политика режима, который подавил политическую конкуренцию и гражданское общество, а рост пропаганды поднял пласт советских представлений.

«Это эксплуатация комплекса неполноценности и утраты определенности будущего. Эффект достигается крайне упрощенным представлением политического процесса», — поясняет социолог.

При этом больше всего выросло доверие к силовым структурам, подчеркивает Гудков: «Режим опирается на репрессивные структуры, и это признается нормальным — это и есть реанимация советских структур».

Одновременно шла дискредитация ценностей демократии, прав человека и правового государства, воспринимаемая как «уход от чуждых ценностей», добавляет он: «Из-за антизападной кампании оказываются пораженными целые зоны возможных ценностей, которые могли бы стать основой развития, и, таким образом, окажется потерянным целое поколение».

Духовной скрепой для россиян стало телевидение, которое транслирует представление о должном, говорит профессор Высшей школы экономики Анна Качкаева.

При этом оно научилось работать и с интернет-аудиторией,подчеркивает эксперт: «Все темы, которые обсуждались в последний месяц в интернете, — от дальнобойщиков до выставки Серова — были в федеральных новостях.

Вопрос в комментариях, подаче и встраивании сетевой повестки дня в развлекательный и политический контекст». Но у понятий и контекста ушел смысл, считает Качкаева: «Поэтому на телевидении вполне уживаются в одном выпуске новостей сюжеты “Запад — враг” и “Запад — партнер”».

Руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра» Алексей Левинсон говорит, что у граждан не осталось требований к реалистичности телевидения.

По его словам, в эпоху Путина вожделенным стало присоединение к бюрократии, т. е. к тому классу, который оказывает самое большое влияние на общество.

Причем у российской бюрократии перевернуты нормы: соблюдаются неформальные правила, а закон используется так, как диктуют неформальные обстоятельства.

Это связано с происхождением нынешней бюрократии от силовиков, имеющих право на нарушение права, и бюрократия действует так же, отмечает Левинсон.

При этом нормы остаются, но утрачены санкции за их нарушение, а гегемония этого класса оказала влияние на все общество в целом.

Разворот от внешнеполитической повестки и патриотического подъема к экономической тематике связан с длительностью кризиса, согласен политолог Александр Пожалов.

Но он считает, что нельзя говорить о кризисе общества в целом: «Скорее в условиях кризиса у части населения появился запрос к власти на понимание траектории выхода из кризиса».

Это может привести к пересмотру стандартов потребления, но не повлечет политического протеста, а вызовет скорее протестное голосование или снижение явки на выборы, полагает эксперт.

По его словам, кризис уже привел к снижению рейтингов региональной власти и это особенность нынешнего кризиса: люди протестуют против решений именно этого уровня власти, а не против решений федеральных властей.