рукопись найденная в паровозе

На модерации Отложенный

не помню где я нашел текст.

сделаю (copy+paste)

==============================

сохрани если успееш = (ctrl+S).

если некогда читать всё: читай == ТО == ЧТО

я выделил красным + ТАМ == ГДЕ я написал коменты.

.

порт-артур взяли в 1898.03.15-м.

стесель сдал артур в 1904.12.23-м.

.

порт-артур == 1904.01.26 - 1904.07.28.

цусима == 1904.10.02 - 1905.05.14-16.

(юлианский календарь)

==============================

:

семёнов владимир

Расплата

(1909)

:

:

Порт-Артур

1

:

Отъезд из Петербурга. - В сибирском экспрессе. - Первые вести о войне. - Прибытие в Порт-Артур.

- Ну, вот. Добились своего. Дай Бог, в добрый час! - говорил адмирал, прощаясь со мною, и в дверях скороговоркой добавил: - Послушайте совета: не суйтесь зря. Судьба везде найдет. Если начальство вызывает охотников - значит, надо, а без этого - свое дело хорошо делайте, и довольно. Выскакивать нечего. Погибнуть нетрудно и не страшно, но погибать зря = глупо!

Проведя почти всю службу (за исключением двух лет в академии) в плаваниях на Дальнем Востоке, я осенью 1901 получил предложение занять место адъютанта штаба кронштадтского порта, соединенное с должностью адъютанта главного командира по его званию военного губернатора. Несмотря на нелюбовь к береговым штабам и канцеляриям, нелюбовь, взращенную долгой службой в строю, т.е. на воде, я согласился, и даже охотно, так как в то время главным командиром в Кронштадте был вице-адмирал С.О.Макаров.

Не берусь давать характеристики покойного адмирала, погибшего в тот момент, когда после долгих лет борьбы с людьми, тормозившими все его начинания, "совавшими палки в колеса", - он получил возможность без помехи, неся ответственность только перед говённой никалашкой, отдать на пользу Родине свои способности, ум и энергию.

Я не обманулся в моих ожиданиях. Служить с адмиралом было нелегко; приходилось недоедать и недосыпать, но в общем жилось хорошо. Отличительной чертой его характера являлась вражда ко всякой рутине и ненависть к излюбленному канцелярскому приему = "гнать зайца дальше" - т.е. во избежание ответственности за решение вопроса сделать на бумаге соответственную надпись и послать куда-нибудь в другое место "на заключение" или "для справки".

случаи, когда на моих глазах адмирал терял самообладание и лично, или по телефону, отдавал портовым чинам приказания в резкой форме, делал выговоры, грозил ответственностью за бездействие и проч, - это бывало тогда, когда обнаруживалось с чьей-нибудь стороны стремление "гнать зайца дальше" или утопить какое-нибудь требование в массе справок.

я сочувствовал такому настроению моего начальства и готов был служить ему по мере сил. Словом - жилось хорошо.

Но осенью 1903 года в воздухе запахло войной, и, несмотря на весь интерес тогдашней моей службы, я заволновался и стал проситься туда, где родная мне эскадра готовилась к бою.

Адмирал с первого раза принял меня в штыки, но я тоже ощетинился и настаивал на своем. Адмирал пробовал убеждать, говорил, что если война разразится, то это будет упорная и тяжелая война, и за время ее "все мы там будем", а потому торопиться нечего: здесь тоже дела будет до горла, и в такой момент адъютант уходить не имеет права. Я не сдавался и возражал, что если во время войны окажусь на береговом месте, то любой офицер с успехом заменит меня, так как я вместо дела буду только метаться по начальству и проситься на эскадру.

За такими спорами раза 2-3 чуть не дошло до серьезной размолвки. Наконец адмирал сдался, и 1 января 1904 последовал приказ о моем назначении старшим офицером на крейсер "Боярин". Еще две недели ушло на окончание срочных дел, сдачу должности, и прощание, с которого я начал эту главу, происходило 14 января.

В Петербурге, являясь перед отъездом по начальству, я был у адмирала Р. и после обмена официальными фразами не удержался спросить: что он думает? будет ли война? (= рожественский)

- Не всегда военные действия начинаются с пушечных выстрелов! - ответил адмирал, глядя в сторону. - По-моему, война уже началась. Только слепые этого не видят!

Я не счел возможным спрашивать объяснения этой фразы - меня поразил сумрачный вид адмирала, когда он ее выговорил. Видимо, мой вопрос затронул больное место, и в раздражении он сказал больше, чем хотел.

- к первым выстрелам поспею?

Но адмирал уже овладел собой и, не отвечая на вопрос, желал счастливого пути.

Пришлось откланяться.

На тот же вопрос знакомые из Министерства иностранных дел отвечали: "Не беспокойтесь - поспеете: до апреля затянем".

Я выехал из Петербурга с курьерским поездом вечером 16 января.

Кое-кто собрался проводить. Желали счастливого плавания. Слово "война" не произносилось. Какие это были бодрые проводы, и как не похоже на них было мое возвращение.

:

пошли-по-шерсть, вернулись без шкуры.

:

До Урала, и дальше, экспресс был набит пассажирами, и общее настроение держалось заурядное; но при движении на восток: местные обыватели, занятые своими делами, высаживались в промежуточных городах, -и-: определялась группа людей, ехавших "туда". Их можно было разделить на два под-множества: офицеры и иные служащие разных чинов, родов оружия и специальностей, и "вольные люди", иных специальностей и народностей. Эти последние были вестниками войны, как вороны, следующие за экспедиционным отрядом, как акулы, сопровождающие корабль, на котором скоро будет покойник.

обе под0группы вскоре сплотились, и между лицами, их составлявшими, завязались знакомства. "Наших" было немного, так как большая часть из них ехала в Западную Сибирь. Последними нас покинули в Иркутске генерал и капитан Генерального штаба, отправлявшиеся на монгольскую границу, а после Иркутска единственным моим компаньоном остался полковник Л, ехавший в Порт-Артур командовать вновь формируемым стрелковым полком.

помню переезд через Байкал по льду. Не воспользовавшись правом пассажира экспресса занять место в неуклюжих железнодорожных пошевнях, взяв лихую тройку (идя на войну - чего считать деньги!), я, около полдня, отвалил со станции Байкал на станцию Танхой = 43 версты по льду озера-моря. Был чудный, солнечный день с морозом 10-12грR, при полном штиле. Тройка с места взяла марш-маршем и только верст через 5-6 перешла на крупную рысь. Ямщик обернулся ко мне:

- Слышь, барин! В полпути - постоялый. Поднесешь стаканчик - уважу!

- Будь благонадежен: не обижу!

Ямщик привстал, свистнул, и - коренник зарубил такую дробь, пристяжные свились в такие кольца, что только морозная пыль клубом встала за нами! Вот где, на Байкале, еще сохранилась русская тройка, воспетая Гоголем!

:

по дурацкой шкале реомюра:

для измерения величины температуры

молекулярного множества:

температура плавления водяного льда == 0 гр R;

температура кипения воды == 80 гр R;

1 гр R == 1.25 гр C ;

:

В чистом, морозном воздухе горы противоположного берега выступали так отчетливо, что привычный "морской" глаз терял свою, долгой практикой приобретенную, способность оценивать расстояния. Казалось, они близко; казалось, видишь самые мелкие складки гребня и в них налеты снега, - а на деле это были глубокие ущелья, под снегами которых можно было похоронить города.

Со станции Байкал несколько раньше меня на такой же "вольной" тройке отвалил моложавый генерал. Должно быть, у него не было уговора с ямщиком, потому что версте на 15-й мы его обогнали, как раз в то время, когда он, забрав по целому снегу, объезжал какую-то воинскую команду, переходившую Байкал пешком. В наушниках, с ружьями, у кого на правое, у кого на левое плечо, солдаты, а с ними офицеры, шагали по плотному, подмерзшему насту так бодро, так весело. - Мне вдруг вспомнилось тургеневское "Довольно", - журавли, летящие в небе и ведущие гордую перекличку со своим вожаком: "Долетим? - Мы - долетим!"

И в этой нестройной толпе, не соблюдавшей равнения ни "в рядах", ни "в затылок", в их широком, свободном шаге, в окриках и взрывах смеха, внезапно вспыхивавших и прокатывавшихся по колонне, - мне почуялась та же гордая сила, та же уверенность в себе, что и в тургеневских журавлях.

- Долетим? - Мы - долетим!

Не я один это чувствовал. Генерал, ехавший впереди, скинул шубу, в которую был закутан, распахнул свое пальто на красной подкладке и, став в санях, крикнул: "Здорово, молодцы! Бог в помощь!"

- Рады стараться! Здравия желаем! Покорнейше благодарим! - загудело по колонне.

Генерал махал фуражкой, кричал еще что-то, чего нельзя было разобрать, и мимо нас мелькали молодые, румяные на морозе, улыбавшиеся лица. Солдаты и офицеры тоже что-то кричали, махали фуражками, поднимали кверху ружья.

- Долетим? - Мы = долетим!

Как бодро, как весело было на душе!

Да, прав был адмирал Р(ожа?), - думал я, - это уже война!

:

(р) = рожа.

:

На той стороне Байкала, в Танхое, нас ждал экспресс Восточно-Китайской дороги.

В вагоне первого класса оказались только 2-3 инженеpa, ехавших по линии, полковник Л. и я. Завязалось знакомство. Говорили о положении дел в Маньчжурии и Корее. Мнения разделялись. Одни утверждали, что война неизбежна, что "не зря японы 10 лет создавали свою военную силу", выворачивая карманы населения, должны они воспользоваться благоприятным моментом! Другие возражали, что "не зря японы 10 лет создавали свою военную силу", не для того, чтобы все сразу поставить на карту и, в случае неудачи, снова и навсегда заглохнуть! Словом - из общего признания одного факта выводы получились анти-паралельные.

спор завязался у меня с полковником за обедом 27 января.

- Не посмеют! Понимаете: никогда не посмеют! Ведь это - ва-банк! Хуже! Верный проигрыш! - горячился он. - Допустим, вначале - успех. Но дальше? Ведь не сдадим же мы от первого щелчка? Я даже хотел их первой удачи! Право! Подумайте только о впечатлении этой их удачи! - Вся Россия встанет как один человек, и не положим оружия, доколе.

- Дай Бог, кабы щелчок, а не разгром.

- Даже и разгром! Но ведь временный! А там мы соберемся с силами и сбросим их в море. Вы только, с вашим флотом, не позволяйте им домой уехать! Да что! Никогда это случится, никогда они решатся, и войны не будет!

- А я говорю: они 10 лет готовились к войне; они готовы, а мы нет; война начнется не сегодня завтра. Вы говорите: ва-банк? Согласен. Отчего и не поставить, если есть шансы на выигрыш?

- Конечного шанса нет! Не пойдут!

- Вот увидите!

- Хотите пари? Войны не будет! Ставлю дюжину Мумма.

- Это был БЫ грабеж. Скажем так: вы выиграли, если войны не будет до половины апреля.

- Зачем же? Я говорю - её не будет вовсе!

- Тем легче согласиться на мое предложение. К тому же - вы вина почти не пьете, и я всегда буду в выигрыше.

Посмеялись и ударили по рукам. Разнимал путеец, тоже ехавший в Порт-Артур и просивший не забыть его приглашением на розыгрыш.

Мой случайный спутник, полковник Л, был интересный тип. Казалось, все его существо держится нервами. Высокий, ширококостый, худощавый, с болезненным цветом лица, он в отношении физической выносливости всецело зависел от настроения: то беспечно разгуливал на 10-градусном морозе в одной тужурке, то вдруг уверял, что ему надуло от окна, несмотря на двойные рамы с резиновой прокладкой, требовал из поездной аптеки фенацетину и поглощал его, то жевал "из любопытства" ужасающие бурятские лепешки, то уверял, что кухня экспресса слишком тяжела для его слабого желудка.

он не останавливался:

- Все военные агенты европейских держав единогласно доносят, что Япония может выставить в поле не свыше 325 000 ! - повторял он, словно читая лекцию. - Но ведь и дома надо что-нибудь оставить?

- как вы верите таким цифрам? В Японии народу больше, чем во Франции! Отчего такая разница в численном составе армии?

- Не та организация! Нет подготовленного контингента!

- Десять лет подготовляют! Мальчишек в школах учат военному делу! Любой школьник знает больше, чем наш солдат по второму году службы!

- Вооружение, амуниция - все рассчитано на 325 тысяч!

- Привезут! Купят!

- Вздор!

Я потушил электричество и завернулся в одеяло.

- Это не доказательство. - ворчал полковник, уходя к себе:

Согласно санитарному отчету об японской армии, в котором число больных, раненых, убитых и умерших приведено не только в абсолютных цифрах, но и в %%, видно, что: японская армия достигла полутора мегонов.

Около полуночи (27-8 янв) мы приехали на станцию Маньчжурия. Я спал, когда Л. ворвался в мое купе и крикнул:

- Вы выиграли! - Сначала я не понял.

- Что такое?

- Мобилизация всего наместничества и Забайкальского округа!

- Мобилизация - еще не война! - Полковник только свистнул.

- Уж это - "ах, оставьте!" - у нас приказа о мобилизации боялись, как купчихи Островского боятся "жупела" и "металла". Боялись, чтобы этим словом не вызвать войны! Если объявлена мобилизация - значит, война началась! значит - "они" открыли военные действия!

- Дай Бог, в добрый час! - перекрестился я.

- То-то. дал Бог! - мрачно ответил он. - Ведь я-то знаю: на бумаге и то во всем крае 90 000 войска, а на деле - хорошо коли наберется тысяч 50 штыков и сабель.

Сна как не бывало. Весь поезд поднялся на ноги. Все собрались в вагоне-столовой. По правилам столовая закрывается в 11 ч. вечера, но тут она была освещена; чай подавали без отказа; поездная прислуга толпилась в дверях; все ждали следующей станции, ждали, что из пассажиров (военных и путейцев) кто-нибудь узнает что-нибудь более определенное.

Станция. Говорят, была внезапная атака на Порт-Артур. В 4-м часу утра на какой-то станции села дама, жена служащего на дороге. Сообщила, что Артур едва ли не взят уже, что она едет в Харбин вынуть вклад из банка, забрать, что можно, ценное из харбинской квартиры и спасаться в Россию. По ее словам, японы несколько дней тому назад начали выезжать из городов Маньчжурии, но не продавали и почти не ликвидировали дел, а поручали имущество надзору соседей и говорили: через неделю, в крайности дней через 10, опять будем здесь с нашими войсками.

Заявления дамы вызвали протесты и недовольство. Публика не желала верить ее мрачным предсказаниям и начала расходиться.

- Проклятая ворона. - ворчал полковник, - стоит её слушать! Пойдемте спать! Впрочем, погодите, я брому спрошу в аптеке.

Следующий день принес мало нового. из сбивчивых слухов и сведений выяснялось, что японы первыми открыли военные действия против Порт-Артура. На чьей стороне был успех - НЕ известно.

Выскочив на платформу в Харбине (большая остановка, около получаса), я неожиданно столкнулся со старым знакомым по Дальнему Востоку, нашим (эскадренным) поставщиком М.А.Г.

- Откуда и куда?

- Из Артура, а куда - не знаю! Помогаю, как могу, провожаю жен, детей. Все бросили, бегут. совсем сумасшедшие.

на путях станции стояли два огромных наспех составленных поезда из вагонов трех классов и даже четвертого (для китайцев, чернорабочих), идущих на север. Они были битком набиты: сидели, лежали не только на диванах, на скамейках, но и между ними, даже в проходах. Преобладали женщины и дети. Тут же были нагромождены узлы и кучи вещей, в которых перепутывались и предметы роскоши, и предметы 1-ой необходимости. хватали, что попало под руку. У многих не было теплой одежды. Толпа китайцев вела у вагонов бойкий торг меховыми (часто ношеными) куртками, грошовыми чайниками, подозрительной едой. Платили деньгами, кольцами, браслетами, брошками. вакханалия грабежа, пользующегося не остывшей паникой. Местное начальство, само захваченное врасплох, было по горло завалено своим делом. Водворять порядок пытались какие-то добровольцы - офицеры и чиновники, да те пассажиры и пассажирки, которые не совсем потеряли головы или уже опомнились. То тут, то там раздавались истеричные рыдания, отчаянный призыв врача к больному ребенку, мольба о помощи.

- Знакомое дело! как при боксерах! - заявил один наш спутник, рослый путеец, обращаясь к нам, пассажирам экспресса. - Ну, господа, выворачивайте чемоданы! A la guerre comme a la guerre! придет нужда - сами возьмем, не спрашивая, где придется!

удивительно, какую силу убеждения имеет вовремя брошенное слово: чемоданы были действительно вывернуты. Башлыки, фуфайки, меховые шапки, валенки, даже белье - все в несколько минут перешло из экспресса в поезда беглецов.

Г. не выворачивал чемоданов (у него их не было), но зато выворачивал карманы, а когда содержимое их иссякло, принялся писать чеки, которые ходили в Маньчжурии не хуже золота.

Перед отходом экспресса я обратился к нему с вопросом:

- Куда вы теперь?

- С ними дальше.

Но тут мы на него напали и стали доказывать, что ехать на север ему нет расчета, что теперь-то и настало время, когда в Порт-Артуре дела делать, когда его присутствие там необходимо. Особенно наседал полковник Л. Думаю, однако, все мы несколько лукавили и не столько заботились о выгодах Г, сколько хотели сохранить для себя очевидца событий, о которых, в пылу благотворительной горячки, не успели расспросить его.

Г. поначалу был неумолим.

- Нет, господа, война - ваше дело, а я штатский человек и не хочу, чтобы меня зря убили. Поезжайте себе воевать, а я поеду туда, где безопаснее.

Довод был убедительный, но его разбил начальник поезда (прапорщик запаса артиллерии).

- Поверьте, уважаемый М.А, - заявил он, - что пока наместник в Порт-Артуре - это место самое надежное. Если запахнет жареным, он там не останется. Тогда и вы с ним уезжайте, а бросать свое дело, да еще в такое время, - прямой убыток!

Это рассуждение покорило Г, который и без того уже, в нашем обществе, несколько отошел от того состояния паники, в котором поддерживало его пребывание в поездах беглецов.

Экспресс покатил на юг, а мы сидели с ним за чаем в вагоне-столовой и слушали новости. Узнали немного:

:

Без объявления войны, японские торпедоносы

вечером 26 января 1904 атаковали нашу эскадру,

стоявшую на внешнем рейде без сетей и со всеми огнями.

Выходило так, что дешево отделались. Могло быть хуже.

:

сами == лопухи.

:

- Но, понимаете, когда я утром увидел у маяка на мели "Ретвизан", "Цесаревича", "Палладу".

- каковы повреждения?

- Не знаю точно. "Ретвизан" - в носовой части, "Цесаревич" - корма, чуть ли не винты. И для них дока нет! "Паллада" - пустяки - дыра большая, но в доке починят.

- Снявши голову, по волосам не плачут. Нечего горевать задним числом, - угрюмо промолвил старый путеец. - Как-нибудь надо выкручиваться. Что-нибудь делать будем.

- Умирать будем! - крикнул от соседнего стола молодой артиллерийский подпоручик.

- Это наша специальность. Жаль, если без толку. - мрачно отозвался тут же сидевший пожилой капитан.

- что ещё было ?

- Что дальше? - 27-го пришли, постреляли 40 минут и ушли. Как было дело, не знаю. Нарочно стреляли по городу или перелеты - не спрашивал. Просто - бежали все, кто мог. Говорили, если БЫ крепость была готова к бою, им бы попало, но только у нас....

Рассказчик вдруг замолчал, боязливо оглянувши, и не хотел доканчивать начатой фразы.

- Приедете в Артур - сами узнаете. У вас там знакомые. - скороговоркой шепнул он мне на ухо.

Гнетущее впечатление общей паники, ошеломившее нас в Харбине, проходило по мере движения экспресса на юг. На станциях наблюдалось необычное оживление, даже суета, но суета деловая, без растерянности.

Настроение, господствовавшее на линии, сообщалось населению поезда. Полковник словно помолодел на 20 лет, забыл про свои недуги и пренебрегал не только погодой, но даже фенацетином. Начальник поезда "доказывал", что начальство не имеет права не пустить его в строй, в батарею отдельного восточно-сибирского дивизиона, где он был вольноопределяющимся, что для комендантства над воинскими поездами найдется народу, но он, прапорщик запаса, должен быть на своем месте.

- Наши, наверно, пойдут в первую голову! - восклицал он. - Наши не выдадут!

- Первый блин комом - велика важность! - басил путеец. - Скажем так: насыпали! А дальше? Ведь за нами - Россия! - И, пародируя манифест отечественной войны, он возглашал: - Отступим за Байкал! Оденемся в звериные шкуры! Будем питаться монгольскими лепешками, но не положим оружия, доколе ни одного вооруженного неприятеля не останется не только в пределах нашей территории, но на материке Азии!

30 января, после полудня, миновали Дашичао. Короткая остановка. Суматоха на станции. Какие-то артиллеристы забегают в вагон-столовую, наскоро глотают, что попало под руку, и с полным ртом бросают отрывочные фразы:

- Везли на Ляоян, оттуда - к Ялу. Известие - появились у Инкоу. Высадка. Повернули на ветку. Охранники не стали ждать поезда. Ушли грунтовой - у них конная батарея. Две сотни - тоже. С нами - рота стрелков.

И никто не спрашивал, что в силах сделать эти две батареи, две сотни и одна рота, если японы высаживаются в Инкоу. Ясно было, что сделают все, что могут. И этого было довольно.

Ночь. Гай-Чжоу. Тревога. Здесь железнодорожный путь проходит от берега моря всего в 5 милях. С берега сообщают, что в море видно много огней. С одного из ближних постов донесли о появлении каких-то банд. Туда выступила полусотня - охрана станции. Слышали перестрелку. Хунхузы или японы? Удобное место испортить путь. Телеграфировали по линии. С часу на час ждут прибытия 9-го полка.

- Нас больше 20 человек, и все вооруженные! - вмешивается в разговор сын начальника станции, юноша, лет 14, с винчестером в руках. - В блокгаузе отсидимся, выдержим час-другой, а там - подойдут стрелки!

Наутро Квантун встретил нас жестокой снежной пургой.

На станции Нангалин Г. нас покинул, надеясь каким-нибудь случайным поездом скорее добраться до Порт-Артура, мы же, пассажиры экспресса, связанные багажом, должны были проехать в Дальний и оттуда проследовать к месту назначения. Это оказалось не просто. Ввиду внезапно наступившей войны расписание было отменено. Удовлетворялись в первую очередь потребности крепости и гарнизона. В Дальний мы прибыли по расписанию, но здесь вместо 15 минут оставались более 4 часов. Извозчиков не было. Жестокая пурга исключала всякую возможность передвигаться пешком, ждали разрешения ехать в Порт-Артур. Наш спутник, рослый и бравый путеец, куда-то исчез - очевидно, к сослуживцам за новостями. Полковник Л. и я сидели в пустом вагоне.

В белой сетке пурги станция казалась вымершей. Лица служащих, пробегавших мимо, выражали только растерянность, озабоченность. Мы пробовали кого-нибудь остановить, расспросить. Они отделывались неопределенными фразами и бежали дальше.

- Захотят, догадаются, - заберут голыми руками. сейчас. - бросил на ходу какой-то штатский в драгунской фуражке.

Полковник разболелся: ел фенацетин, принимал бром.

В 12-м часу дня сквозь плач вьюги до нас долетели глухие удары пушечных выстрелов.

- Что такое? - поймал я проходившего мимо начальника поезда.

- Вы не знаете? - остановился он. - Хоронят погибших на "Енисее".

- Не знаем! - заволновались мы оба.

- "Енисей" погиб на минном заграждении, которое сам ставил. "Боярин" - тоже.

Я так и вскинулся.

- Какой "Боярин"? Что с ним? Я сам еду на "Боярин" старшим офицером!

- Говорите ! - захрипел полковник.

- Господа! Ради Бога! Я не могу, не приказано. - И начальник поезда убежал.

Еще больше часа томительного ожидания. Наконец раздались звонки, свистки - поезд тронулся. Перед отходом в вагон вскочил наш спутник-путеец. швырнув в какое-то купе свою шубу, он вошел к нам, запер дверь и тяжело опустился на диван.

- Сдали!

- Что сдали? Кого сдали?

- Не "что" и не "кого", а сами сдали! Понимаете? - сами сдали! - промолвил он, отчеканивая каждый слог. - Я это помню. Нам, в 1900-м, тоже приходилось туго. Тоже - врасплох. Где не сдавали - выкручивались. Сдали - значит, сразу признали себя побежденными. И будут побиты! И поделом! - вдруг выкликнул он. - Казнись! К расчету стройся! "Цесаревич", "Ретвизан", "Паллада" - подбиты минной атакой; "Аскольд", "Новик" - здорово побиты в артиллерийском бою; "Варяг", "Кореец" - уничтожены в Чемульпо; транспорты с боевыми припасами захвачены в море; "Енисей", "Боярин" - погибли собственными средствами, а "Громобой", "Россия", "Рюрик", "Богатырь" - во Владивостоке, за 1000 миль! Крепость готовят к бою после начала войны! 27-го стреляли только 3 батареи: форты были по-зимнему; гарнизон жил в казармах, в городе; компрессоры орудий Электрического утеса наполняли жидкостью в 10 ч. утра, когда разведчики уже сигналили о приближении неприятельской эскадры! "Не посмеют!" - вот вам!

Он бросал свои недоговоренные фразы, полные желчи, пересыпанные крупной бранью (которую я не привожу здесь). - Это был крик бессильного гнева. Мы, случайные представители Генерального штаба и флота, слушали его, ловя каждое слово, не обращая внимания на брань. - Мы сознавали, что она посылается куда-то и кому-то через наши головы, и, если БЫ не чувство дисциплины, взращенное долгой службой, мы всей душой присоединились БЫ к этому протесту энергичного человека, выкрикивавшего свои обвинения. Но странно: по мере того, как со слов нашего собеседника ярче развертывалась перед нами картина нашей беспомощности (как оказалось впоследствии, его сведения были верными), - спокойствие сменяло тревогу неизвестности и ожидания.

Я взглянул на полковника. Он сидел, весь вытянувшись, откинувшись на спинку дивана, засунув руки в карманы тужурки.

:

- Измена! Я верю, что бессознательная, но ЭТО = измена. -

закончил путеец.

:

путеец ПОНЯЛ, и сказал, и ему рот НЕ затыкали.

а сё-дни: КТО назовёт ЖУДОшвила == изменником !?

:

- Пусть так! не переделаешь! - воскликнул полковник. - Но все это - только начало. За нами Россия! - А пока - мы, ее авангард, мы, маленькие люди, - мы будем делать свое дело!

И я снова поверил!

В Нангалине опять застряли на несколько часов. Вагон-столовую оставили в Дальнем. Пришлось питаться в станционном буфете. Небольшая комната, носившая громкое название "буфет и зало 1 и 2 класса", была набита публикой, обитателями Квантуна, стремившимися частью в Артур, частью в глубь Маньчжурии. Здесь не слышно было разговоров ни о наших неудачах, ни о шансах будущего. Глухие удары минных взрывов, обессиливавших флот, печальные звуки орудийного салюта, провожавшие в могилу бесполезно погибших борцов, - не достигали сюда. Снаружи плакала и злилась вьюга, наметывая сугробы над свежими могилами, а здесь - в душной комнате, в облаках пыли и табачного дыма, хлопали пробки, слышались речи о подрядах, поставках, об имуществах, приобретенных "за грош, по нынешним временам", швырялись бумажки и золото, чтобы "мне первому подали".

Мы наскоро съели что-то и поспешили вернуться в поезд.

В Артур прибыли около 11 ч. вечера. Полковника встретил и увез кто-то из офицеров его формирующегося полка; путейца - встретили товарищи, а я оказался на мели. Бывшие спутники обещали прислать первого встречного извозчика. На этом пришлось успокоиться.

Неприятные полчаса провел я, сидя в углу станционной залы со своими чемоданами. Какая-то компания запасных нижних чинов, призываемых на действительную службу, но еще не явившихся, устроила здесь что-то вроде "отвальной".

Керосиновые лампы тускло светили в облаках табачного дыма и кухонного чада. На полу, покрытом грязью и талым снегом, занесенным с улицы, стояли лужи пролитого вина и пива, валялись разбитые бутылки и стаканы, какие-то объедки.

Обрывки нескладных песен, пьяная похвальба, выкрикивания отдельных фраз с претензией на высоту и полноту чувств, поцелуи, ругань. Общество было самое разнообразное - мелкие собственники, приказчики, извозчики. - рубахи-косоворотки и воротнички "монополь", армяки, картузы, пальто с барашковыми воротниками, шляпы и даже шапки из дешевого китайского соболя, окладистые бороды и гладко, "под бриташка" выбритые лица. Словно в тяжелом кошмаре, против воли, я смотрел, слушал, старался что-то понять, пытался уловить настроение этих будущих защитников Порт-Артура.

китаец, прибежавший сказать, что извозчик приехал, был встречен мною как избавитель.

Одиссея моих ночных скитаний в поисках пристанищ мало интересна.

К утру пурга улеглась; ветер стих, и солнце взошло при безоблачном небе. К 10 часам, когда я отправился являться по начальству, улицы превратились в непроходимую топь. Пользуясь случаем, немногочисленные извозчики (большинство их было из запасных и теперь прекратило свою деятельность) грабили открыто, среди бела дня, беря по 5 рублей за 5 минут езды. Говорят, что первое время, пока для обуздания их аппетитов не были приняты решительные меры, они зарабатывали, благодаря невылазной грязи, по 100 и более рублей в день.

Ныряя по выбоинам, пересекая лужи, похожие на пруды, жмурясь и прикрываясь, как можно, от брызг жидкой грязи, снопами вздымавшихся из-под ног лошадей и колес экипажей, я жадно всматривался, пытался уловить и запечатлеть в своей памяти общую картину, общее настроение города. Поминутно попадали обозы, отмеченные красными флажками; громыхали зарядные ящики артиллерии; рысили легкие одноколки стрелков; тащились туземные телеги, запряженные лошадьми, мулами, ослами; высоко подобрав полы шинелей, шагали при них конвойные солдаты; ревели ослы, до надрыва кричали и ссорились между собою китайские и корейские погонщики; беззастенчиво пользовались богатством русского языка ездовые; с озабоченным видом, привстав на стременах, сновали казаки-ординарцы; с музыкой проходили какие-то войсковые части; в порту - грохотали лебедки разгружающихся пароходов; гудели свистки и сирены; пыхтели буксиры, таскавшие баржи; четко рисуясь в небе, поворачивались, наклонялись и подымались стрелы гигантских кранов; слышался лязг железа, слова команды, шипение пара; откуда-то долетали обрывки "Дубинушки" и размеренные выкрикивания китайцев, что-то тащащих или подымающих. А надо всем - ярко-голубое небо, ослепительное солнце и гомон разноязычной толпы.

"Какая смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний." чувствовалось, что в этой суете не было растерянности и бестолочи. Чувствовалось, что каждый делает свое дело и уверен, что выполнит его, как должно. Огромная машина, которую называют военной организацией и которую в мирное время лишь по частям поверяют и "проворачивают вхолостую", - работала в настоящую, полным ходом.

Тяжелые впечатления вчерашнего дня - станция Дальнего, буфеты Нангалина и Порт-Артура, желчные речи путейца - все сгладилось.

.

2

:

Порт-артурские впечатления. - Слава Богу - на миноносе! - Первый выход. - "Беречь и не рисковать!" - Тяжкая обида.

1 февраля 1904:

Первое место, куда я направился, был морской штаб наместника. Там я надеялся не только узнать что-нибудь достоверное о судьбе "Боярина", тесно связанной с моей собственной, но и вообще несколько ориентироваться, разобраться в слухах и сплетнях. В прихожей и в смежной с ней комнате стояли огромные ящики, в которые писаря складывали синие папки "дел" и разные канцелярские принадлежности. Работой руководил чиновник.

- укладываетесь? куда?

- Нет. так, на всякий случай. впрочем, извините! -

И он, отвернувшись от меня, с мнимым раздражением, набросился на писаря.

Начальник штаба контр-адмирал Витгефт, мой бывший командир, с которым я сделал трехлетнее плавание, встретил, как родного, но предупреждая вопросы, сказал, что, "по слухам", еще есть надежда на спасение "Боярина", что мне надо явиться к начальнику эскадры, что там мне все скажут, а сам в то же время схватился за какие-то бумаги, начал их перелистывать, перекладывать с места на место, давая понять, что занят и разговаривать ему некогда.

Выйдя из его кабинета, я пытался обратиться к офицерам, служащим в штабе, из которых большинство были старыми соплавателями и сослуживцами по эскадре Тихого океана, некоторые даже товарищами по выпуску, но все они, в момент моего прихода = ничего делавшие, теперь сидели за столами, копались в бумагах, имели вид озабоченный и отделывались туманными фразами. это не было следствием "штабной" важности, забвения старой дружбы. Наоборот, - как только я сказал, что у меня в городе нет пристанища, я получил множество предложений гостеприимства, и люди, только что отговаривавшиеся неотложными делами, занялись посылкой вестовых для сбора моего имущества, рассеянного по Артуру.

На "Петропавловске", где держал свой флаг начальник эскадры, настроение было еще более подавленное.

- "Точно покойник в доме", - мелькнуло у меня в голове.

Флаг-офицеры и другие чины штаба и корытого состава пожимали руки, наперерыв расспрашивали о кронштадтских и петербургских знакомых, интересовались дорогой, но уклонялись от разговора о положении настоящего момента. Флаг-капитан был, по-видимому, занят больше, чем адмирал Витгефт. Он просто и без замедления провел меня к начальнику эскадры.

За 3 года, что я его не видел, адмирал (старк) мало изменился. Та же фигура старого морского волка; седины прибавилось, но добродушно-проницательный взгляд серых глаз сделался сосредоточенно-усталым, словно обращенным внутрь. Казалось, что, произнося слова приветствия, отдавая приказания, он делает это механически, что мысли его заняты чем-то другим, что, разговаривая со мной, он слушает не меня, а какой-то внутренний голос, и с ним ведет беседу.

- .Да-да. говорят - есть надежда. Командир, 70 человек команды отправились сегодня. искать. Может быть. Тогда завтра - вы с остальными.

Я попытался попросить разрешения отправиться теперь же на чем-нибудь. на миноносе, на портовом баркасе. Адмирал сначала как будто согласился.

- Да-да. конечно.

Потом вдруг, словно что вспомнив, усталым голосом промолвил:

- Впрочем, нет. все равно. вряд ли. - И, круто повернувшись, даже не простясь, тяжелой походкой направился из приемной в свой кабинет.

:

командир эскадры: был == растерямши.

:

Выйдя на набережную, я зашел в дом ("дворец") наместника, расписался здесь в книге являющихся и направился домой, т.е. к приютившему меня товарищу. Следовало еще явиться младшим флагманам эскадры, но я решил отложить это на завтра - не все ли равно? Мне было тяжело. хотелось быть одному.

Хозяин еще не вернулся со службы. Сбросив мундир, я сел у окна и стал глядеть. Прямо передо мной возвышался массив Золотой горы, увенчанной брустверами батарей, над которыми в небе гордо вился по ветру русский флаг.

- Где поднят русский флаг, так он не спускается, -

пришла на память резолюция никалашки-1 на донесение о занятии Уссурийского края.

Еще вчера, еще сегодня утром я верил в ее непреложность. Ну, а теперь? Я не смел дать себе ответа. ХУЖЕ того: я не хотел слушать того ответа, который шептал мне унутренний голос. Налево, в восточном углу бассейна, в доке, виден был "Новик", а из-за серых крыш мастерских и складов поднимался лес тонких мачт миноносов, скученных здесь борт о борт; в легкой мгле, пронизанной лучами вечернего солнца, темнели громады "Петропавловска" и "Севастополя"; правее, в проходе на внешний рейд, через здания минного городка, видны были мачты и трубы стоящего на мели "Ретвизана"; еще правее, за батареями, постройками и эллингом Тигрового Хвоста, обрисовывались силуэты прочих корыт эскадры, тесно набитых в небольшое пространство Западного бассейна, которое "успели" углубить.

Старая, в детстве читанная, сказка Андерсена вспомнилась вдруг. В театре фея Фантазия нашептывает зрителю: "Посмотри, как хороша эта ночь! Как, озаренные луной, они живут всей полнотой сердца!" - а в другое ухо долговязый чорт Анализ твердит свое: "Вовсе не ночь и не луна, а просто размалеванная кулиса, за которой стоит пьяный ламповщик! А эта вдохновенная певица только что ссорилась с антрепренером из-за прибавки жалованья".

Вечером пошел в Морское собрание. Строевых офицеров, наших и сухопутных, было мало. Изредка забегали штабные или портовые. Преобладали чиновники и штатские обыватели. Сплетни и слухи висели в воздухе.

:

Одно признавалось всеми, и никто против этого спорил:

если БЫ японы пустили в первую атаку не 4, а 40 миноносов

и в то же время высадили хотя БЫ дивизию, то:

крепость и остатки эскадры были БЫ в их руках в ту же ночь.

:

Курьезно, что разговоры на эту тему носили "академический" характер суждений о материях важных, но в будничной жизни несущественных.

важный вопрос был: "Как наместник вывернется из этого положения?" - Что он вывернется (без урона), никто сомневался. Но как? САМ отыграется или за чей-нибудь счет, т.е. кого-нибудь выставит "козлом отпущения"?

:

- Несдобровать Старку! Хороший человек - а несдобровать! - заявлял портовый чин.

- Напрасно так полагаете! - отозвался с соседнего стола "титулярный". - Не так просто скушать! Документик у него есть в кармане такого сорта, что "сам" на мировую пойдет! И не только на мировую - ублажать будет, к награде представит! Это нам, в штабе, точно известно.

- А ты БЫ молчал лучше! - оборвал его сосед-собутыльник. - Документ у Старка, а не у тебя! Смотри, дойдет докуда следует - от тебя мокро останется.

"Титулярный" присмирел.

:

никалашкин вертухай высунулса ??

:

На другой день, 2 февраля 1904, до подъема флага, я был уже на "Петропавловске". Печальные вести: "Боярин" погиб. Приходилось искать места, куда пристроиться. По моему служебному возрасту это было не просто. Помогли старые друзья по эскадре. Место нашлось случайно. Опасно заболел и подал рапорт о списании командир миноноса "Решительный", лейтенант К. Для назначения меня на эту вакансию требовалась канцелярская процедура, которая обычным порядком заняла БЫ дня 3, но тут ее обделали в несколько часов: по докладе начальнику эскадры его штаб должен был запросить штаб наместника, не встречается ли препятствий к моему назначению; штаб наместника, по докладе его высокопревосходительству, должен был ответить, и в случае благоприятного ответа, доложенного начальнику эскадры, этот последний мог отдать приказ о временном моём назначении, которое получало формальную санкцию после утверждения его приказом самого наместника.

Дело оборудовали блестяще. Я сам служил рассыльным и носил бумаги из одного учреждения в другое.

- Ну, братец, теперь дело в шляпе! - говорил старый товарищ, у которого я поселился. - Вечером выйдет приказ по эскадре, а о приказе наместника не заботься - он в эти мелкие перемещения не входит. Это предоставлено Вильгельму Карловичу (Контр-адмирал Витгефт = начальник морского штаба наместника), а он ответил - "препятствий нет". Поднесем "самому" корректуру подтвердительного приказа - пометка зеленым карандашом - и кончено!

:

ЭТОТ штаб: -Я- буду называть дальше:

(сухопутный штаб изменника-предателя).

:

- Спасибо, дорогой! Сердечное спасибо! За обедом ставлю Мумм, а теперь пойду повидать К. Может быть, сдача, денежные суммы.

- Так я позову к обеду кого-нибудь из наших? - кричал он мне вслед.

- Зови! Спрыснем!

Я нашел К. в запасных комнатах Морского собрания, лежащего в постели, в сильном жару (Лейтенант К. был эвакуирован, но доехал только до Харбина, где скончался). Одно, что он твердо помнил, это отсутствие на его руках каких-либо денежных сумм.

- Только что начали кампанию, а потому денег никаких. Снабжение, припасы. там должно быть. в книгах. Вы найдёте. - Он, видимо, силился вспомнить, привести в порядок мысли, лихорадочно теснившиеся в голове, но его жена, бывшая тут же, исполняя роль сестры милосердия, так красноречиво взглянула на меня, что я заторопился покончить деловые разговоры, пожелать доброго здоровья и уйти.

Дома - чертог сиял. Хозяин устроил обед gala.

- Идет "Решительный"!

- Господа! без каламбуров! "решительно" прошу к закуске! - провозглашал хозяин. икра и водка!

- Надо сознаться, минонос твой не важное кушанье! - басил один гость. - Наше, российское, неудачное подражание типу "Сокола"! Ну, а все-таки: хоть щей горшок, да сам большой!

Под шум разговора я рассказал хозяину дома результаты моего визита к К.

- Ну и слава Богу! Главное - деньги, а с отчетностями по материалам кто станет разбираться? Да и куда его? японам в руки? - Вино развязало ему язык, и он вдруг заговорил торопливым шепотом, наклонивши к моему уху. - Главное: принимай скорее! Завтра же! Подавай рапорт, что принял на законном основании и вступил в командование! Проскочило - пользуйся! Сменять труднее! Понял?

1904.02.03:

После полу-бессонных предыдущих ночей я спал как убитый, когда почувствовал, что кто-то толкает меня в плечо, и услышал настойчиво повторяемое: Ваше высокородие! А! Ваше высокоблагородие!

- Что такое?

- Так что вас требуют к телефону из штаба и очень экстренно!

Серый рассвет ненастного дня глядел в окна.

- Экстренно! - повторял вестовой.

Я вынырнул из-под теплого одеяла и, ежась от холода, подбежал к телефону.

- Алло! Слушаю! Откуда говорят?

- Вчера вечером вышел приказ о вашем назначении.

- Знаю!

Можете ли вы сейчас вступить в командование? В 7 ч. минонос должен выйти на рейд. Пары разводят.

(Я посмотрел на часы - 6:35 !)

- Там поступите в распоряжение младшего флагмана. Флаг - на "Амуре". Получите инструкции. Как доложить начальнику штаба? Можете ли?

(Незнакомый минонос. Черт его знает, какой. Сели - поехали. Какой вздор! не могу. - мелькало в голове. но вдруг вспомнил вчерашний разговор - "принимай скорей, проскочило - пользуйся" - и вместо отказа я крикнул в телефон):

- могу! Доложите адмиралу - еду! Дайте к пристани дежурный катер!

При помощи хозяина дома, тоже сорвавшегося с постели на звонки телефона, наскоро побросали в чемодан все, что находили крайне необходимым, и через несколько минут я уже был на адмиральской пристани в сопровождении вестового, тащившего вещи, а еще минут через пять высаживался на "Решительный".

Меня встретили: лейтенант (минер), два мичмана и механик. Было не до церемоний. Познакомились, и я прямо, не спускаясь вниз, прошел на мостик.

Было 7 ч. утра.

Золотая гора на своей мачте уже держала сигнал: "Решительный", ход вперед!"

- Господи, благослови! - подумал я и скомандовал: - Отдать носовые швартовы!

минонос оказался послушным суденышком. Несмотря на полное с ним незнакомство, я благополучно развернулся в каше корыт, заполонявших Восточный бассейн, вышел в проход, обогнул "Ретвизан", окруженный всякими "портовыми средствами", и, сопровождаемый миноносом "Стерегущий", следовавшим за мной, оказался на внешнем рейде, где ждали нас "Амур", под контр-адмиральским флагом, "Гиляк" и "Гайдамак".

Единственная полученная мною инструкция с "Амура" был сигнал: "Следовать за мной. Держаться на правой раковине".

Пошли в направлении к Талиенвану.

Погода была подозрительная. Пасмурно. Тянул слабый восточный ветер. В воздухе кружились редкие снежинки. Я пригласил на мостик лейтенанта и спросил его: есть ли таблицы девиации компасов? - Он отозвался полным незнанием, так как назначен на минонос только вчера. Спросил старшего из мичманов, который оказался старожилом - на миноносе уж две недели, - он сообщил, что в эту кампанию никто к компасам не прикасался и магниты стоят по-прошлогоднему.

- То-то я смотрю, что вместо курса, данного адмиралом, наш главный компас показывает не то цену дров, не то число жителей! - пошутил я; но в душе было не до шуток. Скройся за снегом берега, и я, не зная поправки своих компасов, оказался привязанным к "Амуру", как слепой к поводырю.

Часу в десятом подошли к островам Сан-шан-тау, у входа в залив Талиенван.

"Амур" сделал сигнал: "миноносам осмотреть бухты Кэр и Дип" - и вместе с прочими корытами отряда ("Гиляк" и "Гайдамак") дал малый ход, мы увеличили скорость. Я был старшим, и "Стерегущий" следовал за мной.

Как сейчас, помню этот мой "первый выход".

Как ясно воспринимая все мелочи окружающей обстановки, работает мысль в такие моменты! Какие неожиданные решения принимаются вдруг, внезапно, как являясь извне, а на самом деле (по позднейшей критике их) соответствуя условиям данной минуты.

Бухты Кэр и Дип (к востоку от Талиенвана) были мне знакомы по прежним плаваниям. Не было нужды ни в компасе, ни в карте - только видеть приметные мысы и камни. В этих бухтах мог быть неприятель. Приказано - осмотреть. Но если кого увидим? Запрещения нет! А значит, ясно - атаковать.

- Больше ход! Боевая тревога! - крикнул я, оборачиваясь с мостика.

Команда побежала по своим местам.

- Так в случае, Вы думаете атаковать? - услышал я рядом голос минера.

- Конечно! - И по огоньку, блеснувшему в его глазах, увидел, что мой ответ пришелся ему по душе. - Да, приготовьте рулевые закладки: если миноносы, свалка, - минами по поверхности.

- На какой борт?

- На какой выйдет! Поставьте один аппарат на правый, другой - на левый, а уж там - не зевайте!

- Есть!

К мостику подбежал механик.

- Будьте готовы на самый полный! - крикнул я, предупреждая его вопрос.

- Атака?

- А кто знает?

Мы шли узлов 16. Сзади, в кильватер "Решительному", мчался "Стерегущий", взбрасывая носом пенистый бурун.

Ближе и ближе бурая, чуть посыпанная снегом, громада утесистого мыса, скрывавшего от нас бухту. Если кто есть - ворвемся неожиданно! А вдруг с той стороны тоже караулят? Сердце билось.

Никого!

Оба миноноса, описав по бухте дугу, выскочили в море и тем же порядком осмотрели следующую.

Опять - никого! Весь наш задор пропал даром.

Как только, сигналом, я донес, что обе бухты свободны от неприятеля, "Амур", приказав "Гиляку" и "Гайдамаку" ждать его на прежнем месте, сам пошел ставить мины. Мы, т.е. "Решительный" и "Стерегущий", получили приказание следовать за ним несколько в стороне и сзади, чтобы расстреливать (топить) неудачно поставленные и всплывшие мины, которые могли указать неприятелю место заграждения.

Это конвоирование минного транспорта, шедшего со скоростью 5-6 узлов, было только скучно.

Возвратившись к месту, где нас должны были ожидать "Гиляк" и "Гайдамак", мы их не нашли. Бродили взад и вперед, искали. наконец, ввиду скорого наступления сумерок, пошли в Дальний без них. Здесь оказался "Всадник". Наутро, справившись по телефону, узнали, что, не найдя нас среди метели, оба наши конвоира (по собственной инициативе или по приказанию начальства - не знаю) возвратились в Порт-Артур. Признаюсь, такое простое решение задачи не слишком мне понравилось. После гибели "Енисея" у нас оставался только один минный транспорт - "Амур", который стоило поберечь. Потому-то и придали ему в охрану канонерку, минный крейсер и два миноноса. Теперь имелись налицо только два последние. Между тем главную силу охраны представлял "Гиляк" со своими 120-мм пушками.

"Амур" стал в глубине гавани, а "Решительный" и "Стерегущий" - в северных и южных воротах охранными корытами.

Стоянка была отвратительная. Приливо-отливное течение, направлявшееся либо в ворота, либо из ворот гавани, упорно держало минонос поперек крупной зыби, шедшей с юга. Мотало до такой степени, что, несмотря на всю привычку, на все практикой приобретенное искусство "заклиниваться" в койке, - спать было невозможно. охранная служба от этого выигрывала, но мы - жестоко терпели.

Печальный опыт "Боярина" не прошел даром. Минирование Талиенванского залива решено было закончить по плану, и с утра следующего дня портовые паровые баркасы занялись подготовительной работой - постановкой вех, места которых точно обозначались на карте и между которыми должны были расположиться линии заграждения.

5 февраля произошел инцидент незначительный, но причинивший мне огорчение.

Я стоял борт о борт с "Амуром" и принимал уголь. Погрузка не была закончена, когда меня потребовали к адмиралу.

- Можете ли вы немедленно дать ход?

- Так точно!

- Рабочие баркасы почему-то возвращаются. Им было приказано возвращаться, если увидят что-нибудь подозрительное. Ступайте, узнайте, посмотрите. Если ничего нет - прикажите им продолжать работу.

- Есть!

Через несколько секунд "Решительный" уже мчался из гавани навстречу медленно двигавшемуся рабочему отряду. Поравнялись. Застопорили машины.

- В чем дело?

- В море как будто японский минонос!

- Сколько?

- Один!

- Большой?

- Не разобрать! Далеко!

Всего вероятнее - какое-нибудь недоразумение: либо свой, либо - померещилось. Погода ясная - ни тумана, ни снега. Что делать тут, при подобных условиях, среди бела дня одинокому миноносу? А если забрел, то - ему хуже! Я не колебался.

- Возвращайтесь на работу! Я его прогоню!

Пока неуклюжие баркасы с гребными шлюпками на буксире разворачивались своим черепашьим ходом, "Решительный", лихо рассекая невысокую, но крутую встречную волну, весь в пене и брызгах, мчался к проливу между островами Сан-шан-тау.

Опять - боевая тревога; опять - с возбужденными, радостными лицами разбежались по своим местам офицеры и команда.

Выскочили в море. Горизонт == чист. Видимость миль на 10. Кругом - ничего, кроме одной китайской шампунки, четырехугольный парус которой, стоявший вкось, можно было издали принять за трубу.

- Не везет нам, ваше высокоблагородие! Второй раз! - не удержался от фамильярного замечания старший рулевой.

- А может быть, и есть? за угол спрятался? - нерешительно, словно про себя, промолвил мичман, стоявший на ручках машинного телеграфа.

Сам я не верил в подобную возможность, но эти два замечания показались мне голосом народа, т.е. всего экипажа, и я подумал, что было БЫ крупной ошибкой не поддержать этого настроения молодого задора, этого порыва переведаться с врагом.

- Поищем. Может, повезет! Самый полный ход! Смотри в оба, молодцы!

Загремели звонки машинного телеграфа. Пробежали к одному мысу, к другому, заглянули - никого. Никакого признака неприятеля.

- Нет нам удачи! - печально вздыхал мичман.

Пошли обратно, в гавань Дальнего, для доклада адмиралу, но по пути встретили "Всадник".

- Остаться в море, на подходе к рейду и охранять рабочую партию! - сигналили с него.

Вернулись и целый день мотались на зыби.

К вечеру, возвративши на свое охранное место, я поехал на "Амур" с рапортом. Адмирал встретил меня сурово и, выслушав доклад, заявил:

- Вам было приказано только узнать, посмотреть и донести, а не пускаться в авантюры!

- Но, ваше превосходительство, на основании того, что я узнал, я считал себя вправе действовать.

- Вы не имели права рисковать своим миноносом! Вы обязаны беречь вверенное вам корыто!

Возвращаясь с "Амура", я был расстроен.

- Как? - думал я. - Не рисковать? вся война == риск людьми и корытами! Разве любая атака миноноса: не есть риск !? Беречь свое корыто! Но если его берегут в мирное время, то только для боя! Если беречь корыта от встречи с неприятелем, то лучше всего спрятать их в неприступные гавани, но тогда на кой черт сам флот?!

"Не рисковать" - вот формула, которой с равным успехом держались: Алексеев - на море, а Куропатин - на суше.

Сколько раз вспоминал я эту формулу в течение войны, вспоминал со злобой. с проклятием. Ведь рискнуть пришлось, но уже после ряда неудач, бесплодно растратив немало сил, не использовав первого подъема духа. В результате - Мукден и Цусима.

Тогда я не знал, чем дело кончится, но в своем дневнике отмечал, что в душе присоединяюсь к тому глухому ропоту, который слышался кругом и который я по долгу службы старался утишить.

Полагаю, понятно, что, вернувши домой на минонос, я не обмолвился о моей беседе с адмиралом. Я считал, что то настроение задора, предприимчивости, жажды сцепиться, подраться, которое владело офицерами и командой, = необходимое условие успеха деятельности экипажа. Я считал преступлением расхолаживать их, внушать, что мы не должны "рисковать" (встречей с неприятелем) и "беречь вверенное нам корыто" (от неприятельских снарядов).

7 февраля наша работа была закончена, и мы возвратились в Порт-Артур. За все время японов не видели, зато от менявшейся погоды вытерпели. Иные дни, даже при ветре, температура держалась +2-3гр, иногда, при штиле, мороз доходил до -7гр, и за несколько часов поверхность гавани покрывалась льдом, таким тонким, что минонос резал его без затруднения и без опасности для корпуса.

За эти дни обнаружилось неприятное свойство наших мин заграждения. Испытывались они на тихих учебных рейдах, вроде Транзунда (в Балтийском море) и Тендровской косы (в Черном море), где были признаны удовлетворяющими своему назначению. Но здесь, в бухтах, куда заходила зыбь с открытого моря, где действовали приливо-отливные течения, из-за конструктивной ошибки они оказались опасными не только для врагов, но и для друзей. Минреп, т.е. веревка, свитая из стальной проволоки, которая соединяет мину с якорем и держит ее на месте, проходит через отверстие, вырезанное в особом щите, называемом парашютом. Отверстие в парашюте выдавливалось общепринятым для этой цели станком,

и никому в голову приходило обратить внимание на то, что края его острые.

на зыби и переменных течениях минреп при малейшей "слабине", дававшей ему возможность движения, терся об эти острые края, перетирался, и мина = готовая к взрыву, всплывала на поверхность.

Был случай, когда такая мина подплыла к стоявшей у берега моря фанзе (Фанза = китайская хижина) рыбака-китайца, ударилась о прибрежные камни, и - от фанзы со всеми в ней находившимися ничего осталось. Другая при тихой погоде подплыла к пологому берегу и здесь обсохла во время отлива. Ее нашел обход какого-то стрелкового полка, решил предоставить начальству и поволок. мина взорвалась. Из 12 человек обхода уцелел один, который рассказал, как было дело. мы и японы имели вероятность наткнуться на плавающую мину.

Уходя из Талиенвана, мы видели две таких. Было дан приказ их уничтожить.

В Порт-Артуре меня ждал удар.

Только успел я при-швартоваться к набережной, где находились угольные склады, и начать погрузку, как офицер, прибывший на дежурном катере, сообщил мне, что уже состоявшимся приказом Наместника он назначен командовать "Решительным", а я перевожусь старшим офицером на "Ангару".

минонос пришел на отдых? - спрашивал "новый командир", не выходя с катера.

Какой тут отдых! Приказано погрузиться углем, перейти к мастерским, за ночь выполнить необходимые работы (кое-что есть в машине) и к 8 ч. утра быть под парами в готовности идти на рейд! Вступайте в командование!

"Новый" переменил тон, выскочил на палубу, начал хватать меня за руки.

- Как же так! неожиданно! Я не готов! Уж вы не откажите в дружеской услуге: по окончании погрузки переведите минонос к мастерским. Войдите в мое положение - первый раз на корыте, в сумерках, а может быть, ночью, менять место в такой каше - просительно заговорил он.

это была == наглость, но я так был ошеломлен внезапностью, что машинально ответил:

- поезжайте по вашим делам: я все устрою.

Катер убежал.

Было темно, когда, установив "Решительный" у эллинга, в ряду других миноносов, я собрался его покинуть. Сборы были недолгие - один чемоданчик, - прочие вещи оставались на берегу, на квартире товарища, откуда я был вытребован. За поздним временем решил провести ночь у него же, а к месту нового служения явиться завтра.

В кают-компании офицеры собрались проводить "по обычаю". Чокнулись, выпили, но пожелания были смутные, как на поминках. Мне показалось, что за этот короткий срок - всего 5 дней - мы успели сжиться, и расставание вышло тяжелым. Надо было уходить.

- господа! - обратился я к ним. - Как бывший командир, благодарю вас за службу.

- Спасибо! За нами дело не станет!

Я поспешил выйти наверх.

- А команда? - схватил меня за руку лейтенант в то время, как я собирался садиться в вельбот.

Оглянувшись, я различил ряды человеческих фигур, черневших вдоль борта.

- Зачем это? Какой тут парад! Не по уставу: ночь - спать должны!

- Я не приказывал; сами вышли - хотят проститься. - Я ступил несколько шагов вперед, вдоль по фронту.

- Спасибо за службу, молодцы! Дай Бог вам и вашему миноносу скорой встречи с неприятелем и славного боя! Прощайте!

- Рады стараться!

последнее рукопожатие офицерам, несколько взмахов весел, и все осталось позади.

.

- Что случилось? - набросился я на приютившего меня (штабного) товарища, - что ж ты мне сказки рассказывал, что все налажено.

- Но, пойми.

- Нет! ты - пойми! Я бросил свое место ради войны! Кронштадтские транспорты не хуже артурских, да ведь я не пошел на них!

- Погоди! Отругался - и хватит. Все было сделано так, как я говорил. И корректуру приказа поднесли на утверждение, как всегда, для проформы. Вдруг - собственноручно, зеленым карандашом, вычеркнул, говорит: есть старше. Вильгельм Карлович пробовал за тебя заступиться. Куда, говорит, его? Ведь был назначен старшим офицером. - А он: - на "Ангару"! - и сам пометку сделал. "Он" все помнит.

Я плохо спал эту ночь.

:

Старшинство было пустым предлогом. Из множества командиров миноносов были несколько = моложе меня. Но тогда - что? Неужели теперь, на таком посту, ПОМНИТ, что несколько лет назад я НЕ захотел быть придворным летописцем. ПОМНИТ, что я осмелился сказать "его" адъютанту, что не продаю пера и шпаги!

вспомнился рассказ про одного из наших адмиралов, как он, будучи старшим офицером, на замечание командира, отличавшегося самовластием (чтобы не сказать самодурством): "У меня так служить нельзя!" - ответил: "Я не у вас служу, а с вами служу Импиратилю! Меня нанять к себе на службу - у вас денег не хватит!"

Чуть забрезжил свет, я уже был на ногах и, едва дождавши (начала присутствия), поспешил в штаб.

Витгефт принял меня немедленно, но еще более, чем в первое свидание, казался озабоченным и смущенным.

- Напрасно вы так огорчаетесь насчет "Ангары", - пробовал утешить он, - это не транспорт. Она зачислена в крейсерский отряд. Ей, может быть, предстоят важные операции. Пароход недавно принят от Добровольного флота; команда сборная. На вас рассчитывают, что вы там все устроите. Это дело старшего офицера. и очень ответственное и серьезное дело.

- Но если это назначение такое почетное, то на него найдутся кандидаты старше и достойнее меня. Я его не домогаюсь. Я был назначен старшим офицером на "Боярин". "Боярин" - погиб. Смешно проситься на другой корабль тоже старшим офицером, я не думаю об этом, но я прошу какого-нибудь места на боевом корабле! Для этого я сюда ехал. Вы меня знаете - я штурман первого разряда, много плавал, и здешние места знакомы мне. - Назначьте меня штурманом! Если нельзя - хоть вахтенным начальником! Я всем буду доволен!

Адмирал не выдержал роли и, перегнувшись ко мне через стол, беспомощно развел руками.

- Ну что я могу? Неужели вы думаете, что я бы. Но, когда собственноручно! Зелёным карандашом!

Не стоит говорить о том, что я думал и чувствовал, выходя из штаба.

На пороге меня задержал старый приятель:

- Макаров назначен в Тихий океан с званием командующего флотом, - скороговоркой на ухо шепнул он.

- Что? А вы?

- Уезжаем. Доволен? Теперь не засидишься на "Ангаре"! Только не болтай, пока = секрет.

Я от души пожал ему руку и с облегченным сердцем отправился к новому месту службы.

.

3

:

"Эскадра" под высокой рукой адмирала Алексеева. - Личные наблюдения. - Рассказы участников и очевидцев про 26 и 27 января. - Жизнь порта и портовые обычаи. - Первая попытка японов "закупорить" Порт-Артур. - Начало разоружения корыт. - В ожидании приезда С.О.Макарова.

На "Ангаре" я впервые встретился с очевидцами катастрофы 26 января и участниками боя 27 января, притом встретился в кают-компании, в качестве сослуживца, а не чужого человека.

отступление. Принимаясь за ЭТУ работу, я не собирался писать историю минувшей войны на море. Такой труд будет возможно осуществить во всей его полноте лишь тогда, когда для исследователя откроются ныне закрытые архивы, когда "секретные", "весьма секретные" и "конфиденциальные" донесения, предписания и отношения сделаются общим достоянием. В настоящий момент мы вынуждены довольствоваться официальными реляциями, в которых многое опущено, многое подчеркнуто, - сообразно условиям военного времени, и личными источниками.

для меня: является самым достоверным мой дневник, который я вел беспрерывно с отъезда из Петербурга:

16 января 1904 г, и до возвращения туда же, 6 декабря 1905 г.

В него занесены все факты, которых я был непосредственным свидетелем, равно как и рассказы очевидцев, переданные под первым впечатлением только что совершившегося события. Не одни только факты, но и отношение к ним окружающих отмечались мною. Теперь я хочу на основании этих моих заметок рассказать читателю не историю войны, но историю людей, принимавших в ней участие. Я хочу, насколько сумею, описать те настроения, которые владели нами, рассказать о тех надеждах и сомнениях, которые нас волновали, о тех разочарованиях, о тех ударах, которые довелось пережить.

Впечатление, вынесенное мною за первые дни моего пребывания в Порт-Артуре, было странное. Казалось, только что совершившиеся грозные события не занимали общественное мнение: чувствовалось, что все живут под гнетом страха, но не за судьбу эскадры или крепости, а за свою собственную, и не в смысле покушения на жизнь и достояние со стороны врага, а в смысле. благорасположения начальства.

Как обернется дело? Кто окажется виноватым? - Эти вопросы мучили всех высоких и малых чинов.

население Порт-Артура составляли либо служащие, либо люди, находившиеся в непосредственных сношалках с казной, благосостояние которых всецело зависело от настроения начальства. Вот почему на мои вопросы о подробностях, а главное, о причинах разыгравшейся катастрофы я ни от кого мог добиться ответа. Все либо отмалчивались, либо отговаривались незнанием, либо внезапно вспоминали неотложное дело, не позволяющее продолжать беседу. Ведь излагая факты, надо было осветить их с той или иной точки зрения. а это было "крайне опасно"!

:

из опыта прежних лет всякий знал, что смелый отзыв,

самостоятельное суждение:

немедленно достигнут туда, куда следует,

и неосторожный почувствует на себе карающую руку.

Это не было проявлением суровой дисциплины, как утверждали некоторые:

ведь дисциплина == сознательное подчинение закону всех:

от самого старшего до самого младшего "не токмо за страх, но и за совесть",

а здесь был только страх,

страх перед всесильным, безответственным начальством.

:

автор писал ЭТУ книгу в 1909-м годе.

сё-дни == 2015.12.15. ШТО-то изменилось ??

:

Зато как развязались языки, когда известие о назначении адмирала Макарова разнеслось по городу! И здесь сказалась цена этой дисциплины "токмо за страх". Я НЕ мог быть причислен к поклонникам наместника, но и меня коробило "ослиное копыто", поглядывавшее в смелых речах вчерашних "все-преданнейших".

Эскадра Тихого океана, на которой я провел почти всю мою службу, не являлась для меня понятием отвлеченным или просто сборищем корыт, - нет, это было живое, дорогое, близкое, проникнутое единым духом существо, с которым я сроднился, которое горячо полюбил. Отправляясь на Восток, мне всегда казалось, что я еду "домой". Я был участником жизни этой эскадры, когда она была в детском возрасте, а за последнее плавание, продолжавшееся пять лет, был свидетелем расцвета её сил во времена командования Дубасова и Гильтебрандта. Мне не привелось наблюдать ее постепенного упадка - я видел только ее гибель.

- Но неужели за три года моего отсутствия, - спрашивал я себя, - могла совершиться такая перемена? - Могла погибнуть, разложиться на составные элементы такая стройная, могучая организация?

:

ну ДЫК: смогла же.

:

Живя в Кронштадте, я знал об учреждении в Тихом океане вооруженного резерва, о сокращении кредитов на плавание, вследствие чего корабли, даже избегнувшие резерва, плавали не больше 20 дней в году, а остальное время изображали собою плавучие казармы; знал также о постоянных переводах и перемещениях офицеров, но верил в "эскадру".

Это все временное, - думалось мне. - Внешние причины создали некоторое расстройство, и стоит им исчезнуть, чтобы порядок восстановился. Подойдет война, и "гастролеры" отхлынут; офицеры поспешат вернуться на "свои" корабли, и эскадра заживет полной жизнью.

Я помнил, я сроднился с культом "своего" корабля, господствовавшим на эскадре.

:

все (судны) в этой книге:

я заменил корытами.

:

Помню, как, проплавав 3 года старшим штурманом на "Донском", я получил предложение адмирала Дубасова вступить в его штаб старшим флаг-офицером. Вышло это неожиданно и так меня поразило, что я попросил сут на размышление и, вернувшись "домой", стал советоваться с командиром, старшим офицером и старожилами кают-компании: как быть? можно ли бросить крейсер? не будет ли это изменой? - Судили, рядили и пришли к заключению, что отказываться нельзя, что это не перевод на другой корабль, хотя и с повышением (что было бы некорректно по отношению к "своему" кораблю), но переход на службу всей "нашей" эскадре, в которой "Донской" хотя и лучший, но один из многих.

Я не знал, что за эти 3 года, проведенные мною в Кронштадте, у Золотой горы Порт-Артура делалось все возможное для того, чтобы: угасить этот дух. что там командир, который берег и любил свой корабль, который не скрывал неисправность, докладывал о ней, просил разрешения ее исправить, - такой командир считался "неудобным" и "беспокойным". Наместнику надо было только одно: чтобы за время его владычества не было других донесений, кроме - (все обстоит благополучно) - на основании которых сам он имел бы право доносить, что "вверенный ему флот неизменно пребывает в полной боевой готовности и смело отразит всякую покушалку со стороны дерзкого врага".

:

ТОТ == КТО не хотел пропитаться этим ВРАНЬёМ,

осмеливался думать, что служит не наместнику никалашки,

а самой никалашке, что наместнику он - только

подчиненный, и лишь никалашке = ВЕРНО-подданный, что:

командующий флотом и матрос 2-й статьи == равные слуги Отечества,

ревность и преданность которых РАВНО ценятся,

вне зависимости от их иерархического положения, -

TE: HE в чести были.

:

Надо знать: адмирал Алексеев, облеченный почти самодержавной властью, сумел достигнуть своей цели - близ него были только: если не "всеподданнейшие", то "всепреданнейшие".

О plebs'e думать не стоило - ему нужны только ежовые рукавицы, - а что касается тех, которые были не близко и не далеко, т.е. в массе офицерства, - в среде их, путем постоянных переводов с корабля на корабль, систематически вытравливался всякий дух сплоченности, единения, внедрялась идея, что при благосклонности начальства, "числясь" на портовом пароходе, можно идти по службе БЫСТРЕЕ, чем исполняя свои обязанности на боевом корабле.

:

здесь нужно написать о ПРИЧИНЕ.

:

Теперь - ни в порту, ни в клубе, ни на эскадре - не приходилось слышать разговоров на старую, дорогую тему "А у нас, на корабле" или "У нас, на эскадре"

Все интересы сосредоточились на успешном прохождении службы. Говорили о том, "кому подвезло", соображали насчет открывающихся вакансий, где больше содержания, какое место больше "на виду" у начальства. Правда, иногда раздавалось - "У нас в Артуре." - Но как обидно было слышать такие слова в разговоре морских офицеров, для которых, по образному определению адмирала Макарова, должно было считаться основой служебной этики: "В море - значит дома." Превращение кораблей в плавучие казармы удалось выполнить с успехом.

Я был поражен. Мне было обидно видеть этот разгром личного состава "нашей" эскадры. Лишь на некоторых корытах как будто сохранились отблески старых традиций.

Но я надеялся и, кажется, не ошибся, что если стряхнуть внешний гнет, то: ярким пламенем вырвется на свободу "дух эскадры", в течение трех лет старательно прикрывавшийся золой. Признаки были. "Верхи" еще хранили безмолвие; канцелярии работали заведенным порядком, словно ничего случилось, а по низу, словно пожар по сухому подстилу, неслась радостная весть: "Макаров выехал из Петербурга".

.

я возвращаюсь к моему рассказу.

меня интересовала достоверность ходивших по городу слухов о недавних событиях, тех слухов, которые еще в Харбине сообщали нам артурские беглецы и которые они развезли по всей России.

:

Правда ли, - спрашивал я, - что эскадра проявила беспечность непонятную?

Что она стояла на внешнем рейде со всеми огнями,

без паров, без сетей, без охранных и сторожевых корыт?

Что в самый момент атаки не только офицеры и командиры,

но сам адмирал находились на берегу, празднуя день ангела Старка ?

:

-Я- напишу:

НЕ бес-печность, -а-: ПОД-става.

:

(ответ автору:)

- Прежде всего: личный состав "Ангары" - (беседа происходила на "Ангаре" с одним из новых сослуживцев) == самый беспристрастный свидетель всего происшедшего. В эскадре мы состоим без году неделя, не связаны с ней традициями, никакой совместной службы, даже наоборот - можем считать себя обиженными, так как попали вместо боевого корыта на вооруженный пароход. Так вот, я вам отвечу категорически: первая часть вашего вопроса - горькая истина, но с оговоркой, что не эскадра виновата в проявленной беспечности, которую вы назвали непонятной, а я назову == преступной! Что касается второй части:

то это сплетня, пущенная с явной целью == взвалить

всю ответственность за происшедшее на адмирала Старка.

Не знаю, может быть, в тот момент так нужно было.

:

Ведь после первого ошеломляющего впечатления:

по городу, по крепости:

пронеслось слово == "ИЗМЕНА".

А если БЫ: оно вырвалось криком? - Подумать страшно!

:

подумаш, кака важность: измена.

да скока БЫЛО: ==>> будет БОЛЬШЕ.

этот афтар: в 1909-м годе истерику устроил:

(измена).

а мы ДЫК: давно привыкли,

со ЩёТУ сбились, и щитать НЕ-интересно.

:

старк выдержал тяжелую марку, но оказался на высоте - не поддался искушению всенародно оправдаться во взводимых на него обвинениях, так как, бог весть, чем могло это кончиться. Не обнародовал своего знаменитого "документа", который был у него в кармане. Он только напомнил о нем, кому следует, - и тотчас все достоверные лжесвидетели и без лести преданные клеветники заткнули фонтан ихново красноречия. Очевидно - приказали молчать. - Тут, батенька, древним римлянином пахнет! - Pereat mea gloria, vivat patria! Впрочем, в латыни я слаб.

:

судите сами: скажи он тогда:

:

- Мне HE позволили стоять по-боевому.

- Вот доказательства !!

:

- может быть, на другой день от дворца наместника

не осталось БЫ: камня на камне.

===============================================

2015.12.15-14:46:

:

как тут НЕ вспомнить:

ЖУДОшвила, тимоху, жука,

-и-:

под-киднова дурака == павлова.

.

в ЭТОй вертухайке:

доказательства ТОГО == ШТО:

дураку павлову:

НЕ (!!) разрешили стоять по-боевому:

ЕСТЬ.

:

-и---ЧО !?!?

.

чей курятник раз-несли ??

.

2015.12.15-14:56.

=======================================

- Значит - неправда?

Мой собеседник, отчеканивая каждое слово, продолжал:

- С того момента, как эскадра стала по диспозиции на внешнем рейде, приказано было, раз навсегда, чтобы к заходу солнца, к 5 ч. дня, весь личный состав был на своих корытах, и сообщение с берегом прекращалось до рассвета.

- Это было единственное распоряжение, в смысле мер предосторожности, которое начальник эскадры мог отдать своей властью, не спрашивая разрешения наместника.

- И это приказание выполнялось. Особенно 26 января!

- Ещё бы! - мы видели, как пришел пароход с японским консулом из Чифу, чтобы забрать и увезти из Артура японских подданных.

Мы видели, как он стоял на якоре, как он торопился уйти засветло.

- Кому не было ясно, что это == война !?

- Или вы думаете, что мы этого не понимали ?!

- Да если БЫ вся эскадра не была начеку, подхватили БЫ так быстро, по всем корытам, боевую тревогу?

- Разве могли мы так дешево отделаться?!

:

Ко времени этого разговора: из Чифу уже были получены информаты о том, что:

на пароходе, приходившем в Порт-Артур 26 января 1904,

кроме консула, находился японский морской разведчик, проживавший в Чифу много лет. Говорили, что в Порт-Артуре он съезжал на берег под видом консульского слуги. Пароход, имевший за время стоянки возможность нанести на карту диспозицию нашей эскадры, выйдя в море, встретил японскую эскадру и передал на нее мнимого лакея = со всеми собранными им последними известиями.

:

Большую услугу оказало японам также:

"ученье отражения минной атаки",

назначенное в ночь на 27 января.

для этого: в море были высланы четыре наших миноноса.

это ученье (неизвестно по чьей инициативе) было отменено

и миноносам было приказано идти на ночь в Дальний,

НО: последнее распоряжение на эскадре известно НЕ было,

и когда в 11-м часу вечера показались с моря

миноносы, идущие со всеми огнями,

их приняли за своих.

:

вот она ==== ПОД-става.

:

Утверждают даже, хотя факт этот неудостоверен, что один минонос

правильно показывал позывные сигналы "Стерегущего" = одного из наших отсутствовавших.

Только удары торпедных взрывов и звуки боевой тревоги на поврежденных корытах рассеяли сомнения.

- Но пары? сети? огни? сторожевые и охранные корыта? - спрашивал я.

- НЕ мог приказать начальник эскадры. Надо было разрешение наместника !

- Отчего не просили ??

:

- просили !! старк рапорт подал !!

А на рапорте ЗЕЛёНЫМ карандашом резолюция ==

== "ПРЕЖДЕ-ВРЕМЕННО".

:

всё так весомо -и- зримо.

ЖУДОшвил: тоже резолюции писал.

.

-Я- ПОНЯЛ == из-за-ча: старк мямлил.

он думал:

ЭТОТ семёнов == ПОД-садной вертухай

от никалашки.

:

Теперь ВРУТ разное:

одни ВРУТ, будто боялись, что наши воинственные приготовления:

могут быть приняты за вызов и ускорят наступление разрыва,

:

у ЖУДОшвила:

фантазии было == МЕНЬШЕ, чем у клопа.

-а-:

быдляво-вертухайные русы == хавают

ранее-жованое -и- ранее-вы-ср..тое ВРАНЬё,

-и- хрюкают:

- ФКУСНО !! валите ИШШО !!!!

:

а другие ВРУТ - будто на 27-е предполагалось объявление отозвания посланников, молебствие, парад, призыв стать грудью и т.д. японы поторопились на один день.

- Ну, а впечатление, которое произвела атака? Настроение на эскадре?

- Впечатление тяжелое, но паники не было. остальные атаки отбили. "Ретвизан" сел носом, "Паллада" - кормой. когда "Цесаревич", накренивши на 18гр, шел в гавань, - думали перевернется.

- а 27-го?

- Ну вот: стоим под парами. Перед рассветом, когда закончились атаки миноносов, послали крейсеры на разведку. Первым возвращается "Боярин", держит сигнал: "Видел приближающегося неприятеля". - потом, полным ходом, уже в перестрелке с крейсерами японов, идет "Аскольд" и сигналит: "Неприятель наступает в больших силах". А мы - стоим на якорях в трех колоннах, и наша "Ангара" = самым восточным кораблем южной линии. Наконец видим - появляется на горизонте весь японский флот. А мы - стоим.

- доложили?

- Да вы забыли, что ли? Золотая гора первой принимает все сигналы, и горизонт у нее больше, чем у корыт, стоящих на рейде! А с Золотой горы - телефон прямо во дворец к наместнику!

- Должно быть, совещались, = искали == что еще "преждевременно"!

- флаг-капитан, видя, что неприятель откроет огонь, сделал сигнал "Сняться с якоря, быть в строе кильватера" - сам, не дождавши возвращения адмирала, который догнал "Петропавловск" на катере и высадился на него уже на ходу. Боя настоящего не было. Правильнее сказать - перестрелка. Хорошо стреляют. Первые их два снаряда легли оба у борта "Петропавловска".

японы нарвались на Электрический утес. Его 10-дюймовую батарею успели изготовить. С возвышенного берега, да с крепостным дальномером! Кажется, им влетело: - 40 минут постреляли и заторопились домой. У нас - азарт, подъем духа! Сигнал: "Преследовать неприятеля!" - "Аскольд", "Новик" уж бросились вперед. Вдруг - на Золотой горе поднимают "ферт" ("Ферт", т.е. флаг, соответствующий букве Ф, означает = "Предыдущий сигнал отменяется"). Вернулись, вошли в гавань, стоим.

:

"Ангара" стреляла своими 120-мм пушками, и сама потерпела. Были убитые и раненые; был критический момент, когда оказался перебитым рулевой привод и некоторое время пришлось управляться машинами; большая часть шлюпок левого борта превратилась в решето; трубы, вентиляторы пестрели мелкими пробоинами. но все от осколков снарядов, рвавшихся о воду, близ борта. Единственный (зато 12-дюймовый) снаряд, попавший в пароход: не разорвался: пробив борт, палубу, несколько переборок, он залетел в каюту первого класса, разрушил койку и мирно опочил в ее пружинном матрасе. Похоже на анекдот - но правда.

.

Я не верил в обещанную крейсерскую службу "Ангары". крейсеры стояли без дела.

"Беречь корыта! не рисковать" - этот лозунг, с которым я познакомился, вряд ли был принят младшим флагманом самостоятельно. он был дан "свыше". эти размышления я хранил в себе и пытался бодрить личный состав и привлечь его к дружной работе по подготовке "Ангары" к ее будущей деятельности. А работы было немало.

"Ангара" (бывшая "Москва") - один из лучших пароходов Добровольного флота - была принята под военный флаг перед войной. На нее поставили артиллерию (шесть 120-мм и восемь 75-мм пушек), грузовые трюмы засыпали углем, назначили сборную команду с разных корыт, переменили название, и - вспомогательный крейсер был готов. (пушки БЕЗ щитов)

Организация корытой жизни, все непонятные непосвященным "расписания", в которых во всякой обстановке каждому человеку указаны его место и обязанности сообразно его званию и специальности, - находились в зачаточном состоянии. необходимо было озаботиться, с теми средствами, какие были под руками, блиндировать (прикрыть от осколков) жизненные и нежные части, как то - приборы управления рулем и машинами, пожарные трубы и т.п.

Главное = надо было уменьшить количество дерева и горючих материалов. "Ангара", т.е. "Москва", с ее роскошной отделкой пассажирского парохода, представляла собою плавучий костер.

В моих хлопотах я встретил неожиданное препятствие со стороны командира: надо было спросить разрешения наместника. Оказывается, за несколько дней до начала военных действий он посетил "Ангару" и наметил ее как яхту-крейсер, предназначенную для него и его штаба в случае необходимости проследовать куда-нибудь морем. Принимая во внимание, что в военное время штаб наместника достигал 93 человек (адмиралов, генералов, штаб- и обер-офицеров и чиновников), "Ангара" являлась для этой цели кораблем подходящим. Предполагалось закрыть все помещения 1-го класса и держать их для будущего назначения, а командира и офицеров поселить в каютах корытого состава.

Впоследствии, когда выяснилось, что эти каюты необходимы для помещения в них кондукторов, устройства канцелярии и малых складов тех артиллерийских, минных и шкиперских материалов, которые нужно всегда иметь под руками, - последовало разрешение командиру и офицерам пользоваться некоторыми помещениями первого класса, но с наказом: не испортить.

Когда передо мною открыли запертые салоны promenade deck'a и cabines do luxe, я ахнул: они были набиты креслами, стульями, диванами, столами. Тут возвышались горы ковров, занавесок.

- Как можно? Ведь это = готовый костер.

- Приказано было, - пояснил сопровождающий меня ревизор, - для сохранности, на случай поездки наместника и его штаба.

Что касается других работ, в которых требовалось содействие порта, то любитель строгого порядка пришел БЫ в восторг от стойкости портовых учреждений Артура! Гроза войны их не коснулась. Как прежде, от момента подачи рапорта командиром корыта, просившим о чем-нибудь неотложном, и до решения: терялись дней 8-10 на выполнение "портовых формальностей". Господствовало такое настроение, словно не Россия воевала с Японией, а подрались между собой какие-то южноамериканские республики.

был один способ обойти канцелярскую волокиту = = просьба "по старому знакомству". Мне, как старожилу эскадры, участнику занятия Артура и лицу, прикосновенному к учреждению нарождавшегося порта, довелось в этом отношении оказать несколько мелких услуг "Ангаре" по просьбам механика, артиллериста и ревизора.

Помню, однажды, встав вместе с командой в 5 ч. утра, набегавши по пароходу до ломоты в коленях, я позавтракал и только собирался лечь, заснуть на время отдыха (до 2 часов дня), когда ко мне в каюту постучал механик.

- В чем дело?

- Простите, что беспокою, но вы сами торопите с заделкой пробоин в непроницаемых переборках. До зарезу нужно! Уж три дня, как подан рапорт, - и никакого толку! Ведь N.N. - вам старый знакомый? - Это в его власти. Не откажите - съездите, замолвите словечко! Не для себя прошу!

Разочарованный в мечтах об отдыхе, собрался и поехал.

С двух слов дело наладилось. Пока вестовые и рассыльные бегали с срочными записками, я присел к письменному столу приятеля и поворчал:

- Неужто у вас нет военного, положения?

- не богохульствуйте! - Старый приятель поднял руку, как для присяги. - Небо и земля прейдут, а отчетность не прейдет!

- Полно балаганить! Хлопнет 12-дюймовый снаряд в вашу отчетность - и нет ее; хлопнет в склад - и нет склада!

- Да скорей БЫ !!!! НЕТ лучше оправдательного документа, чем дыра от 12-дюймового! А пока такового не имеется, пожалуйте требуемый законом!

- Однако вы сейчас распорядились без документа.

- Это другое дело! Это - уважение хорошему человеку! Вы мне сказали: что, как, почему. Я вам верю и вижу, что документ обеспечен, всё равно, что в кармане. А без этого = ни-ни!

- Так что, будь я не я, не дали бы?

- Пока требование не прошло все подлежащие инстанции, ни в каком разе!

- а если нужно ! - горячился я.

- Порядок требований сверх штата ясно определен.

- Вы меня травите!

- Совсем нет, и не злитесь - печенке вредно! - смеялся приятель. - Да что! - вдруг вскочил он. - Вот вам пример!

:

- Старка чуть под суд не отдали!

Чуть не утопили! А выплыл! Почему? Из-за бумажки! Знаете?

Он рапорт подавал о необходимости мер предосторожности.

Так вот рассказывают, что 26 января заходит он в штаб и спрашивает:

- А что мой рапорт? - Ему показывают.

На рапорте резолюция: "Преждевременно".

Он его взял. и - в карман.

Ему так и сяк, говорят: "Следует пришить к делу".

А он: "Чего же, если отказано." - и ушел.

Тогда на это внимания не обратили, а как пришла беда,

да повели дело к тому, что он во всем виноват,

- так он похлопал себя по карману:

- Хотите, покажу бумажку кому следует !?

Бумажка == святое дело!

На словах только в любви объясняются!

Есть бумажка == чист как голубь.

Нет ее - пропал как швед под Полтавой!

=========================================

2015.12.15-17:44:

:

дурака == павлова: предатели поймали ==

== ТАК == КАК старка.

НО:

павлову бумашка НЕ помогла.

была у павлова бумашка, -НО-:

павлова с бумашкой засунули в кум-вонячий

вертухайный мешок,

-и-:

НЕ выскочил павлов:

САМ-ЕВО обоср..л в кум-вертухайном мешке.

.

2015.12.15-17:49.

=============================================

- Какой цЫнизм!

- Ну, до свиданья! будут деньги -- заходите.

.

9 февраля закончено было исправление "Новика". Его вывели из дока и вместо него ввели "Палладу". По поводу результатов взрыва на палладе: доктора рассказывали: Люди, находившиеся в помещениях, куда проникли газы от взрыва торпеды, оказались отравленными. Отравление обнаружилось на второй день, пострадавшие обратились к медицинской помощи, жалуясь на простуду: "Грудь заложило! Насморк - не прочихнешь!" На деле же: гнойное воспаление носоглоточного пространства и бронхов. Как говорил для наглядности один из молодых докторов: "Что-то похожее на сап" Из девяти человек четверо умерли, и очень тяжело. Ясно, что в мине был не пироксилин, а что-то новое - мелинит, лиддит, шимоза - кто их знает.

- Запомните, господа: после разрыва снаряда или торпеды вблизи вас: старайтесь не дышать, пока не пронесет газов! - поучал нас эскулап "Ангары".

.

"Ретвизан" и "Цесаревич" не влезали в существующий док (новый док был в зачаточном состоянии), а потому их надеялись починить при посредстве кессонов. Может быть, читатели не знают, что такое кессон? Попытаюсь вкратце дать его описание.

Строится (на берегу) огромный ящик, у которого две стороны из шести остаются открытыми, а именно: открыты верх и та сторона, которая будет прилегать к поврежденной части корабля, причем линии срезов боковых стенок и днища должны в точности соответствовать обводам корпуса близ пробоины. Когда подобное сооружение, затопив его предварительно съемными грузами, подведут и приладят к борту корабля вплотную, то, при выкачивании воды из затопленных отделений, внешнее давление так его прижмет к борту, что не оторвешь. Получается как второй, извне надстроенный, борт корабля. Между ним и настоящим, пробитым, бортом оказывается осушенное от воды пространство и свободный выход наверх, так как внешние и боковые стенки кессона строятся с расчетом, чтобы верхний край их был на несколько футов выше уровня воды. Дальнейшие работы производятся так же, как в доке, но без удобств.

Постройка кессона для "Ретвизана", получившего пробоину в носовой части, где борт почти "прямостенный", не представляла затруднений, зато относительно "Цесаревича" многие сомневались. Мало того, что самый обвод борта в корме сложен, оказывалось необходимым пропустить сквозь кессон вал гребного винта. Это был камень преткновения: малейшая ошибка, какой-нибудь дюйм в обводе кессона или несколько дюймов вправо или влево при его установке могли повлечь за собою погнутие гребного вала, а тогда: прощай, броненос!

Большие надежды возлагались на ехавшего в Артур вместе с Макаровым корабельного инженера К. и сопровождавших его мастеровых Балтийского завода. В общем, как я уже говорил выше, во всяком затруднительном случае все утешались одной спасительной мыслью: "вот приедет Макаров!"

9 февраля "Аскольд" и "Баян" ходили в море, но скоро вернулись. Какое поручение было на них возложено - осталось мне неизвестным. Неприятеля они не видели. 10 февраля "Амур" ходил ставить минное заграждение в бухтах западного берега Квантуна. Вернулся благополучно. Погода великолепная - штиль, ясно, сухо, греет солнце.

В ночь на 11 февраля, в 2:40 я был разбужен ударами пушечных выстрелов. Выбежал наверх. От нас - с возвышенного мостика "Ангары" - через низменную косу Тигрового Хвоста был хорошо виден "Ретвизан", стоявший на мели у северного склона Маячной горы. Он светил боевыми фонарями и стрелял из орудий средних и крупных калибров. Пальба велась с перерывами, неуверенно. Видно было, как крепостные прожекторы своими лучами что-то искали в море. На окрестных батареях, обращенных к нам тылом, двигались взад и вперед светящиеся точки - должно быть, бегали люди с фонарями, готовились к бою, но батареи молчали. С моря ответных выстрелов не было. Мы - офицерский состав "Ангары", собравшийся на ее мостике, - не могли понять, в чем дело: если приближалась японская эскадра, открыли БЫ огонь батареи берегового фронта; если шла минная атака - не молчала БЫ мелкая скорострельная артиллерия "Ретвизана."

Морозная ночь была тиха.

- Немедленно! Башня! - доносился с "Ретвизана" голос.

- Спишь у третьего номера? Не своди с прицела!

Пальба то стихала, то разгоралась.

Так прошло больше часу.

Вдруг с внешней стороны Золотой горы блеснула зеленовато-золотистая молния. - все догадались - 10-дюймовка Электрического утеса! Заговорили 6-дюймовки Канэ на батарее "соседа", а затем подхватила вся линия берегового фронта. "Ретвизан" казался вулканом. А оттуда - никакого ответа.

Было начало пятого часа утра.

Среди гула канонады послышался треск ружейных залпов и рокот пулеметов.

- Высадка?

из Восточного бассейна донеслись звуки горна, игравшего "боевую тревогу", подхваченную на всех корытах эскадры.

- На всякий случай приготовьте десант. - приказал командир.

- Десант, наверх! - скомандовал я.

Едва успели боцманы и унтер-офицеры повторить мою команду, как на палубе уже строились ряды десантной полуроты; шлюпочные тали были разнесены и "взяты на руку", а гребцы на шлюпках, схвативши за стопоры, ждали знака открыть их и сбросить шлюпки на воду.

из-за Маячной горы поднялись клубы дыма, озаренные багровым отблеском. Возможно был взрыв, но никто его слышал. Зарево увеличивалось.

- пожар! Но что там может гореть? - Голый берег.

недоумение увеличилось, когда после начала пожара артиллерийский огонь стал ослабевать, а к 4:40 утра прекратился.

Чуть забрезжил свет, по всей эскадре замелькали семафорные флажки. Все торопились узнать, что было минувшей ночью.

известия были неожиданны:

в 3-м часу ночи лучи прожекторов осветили 4 парохода, шедших с моря, в Порт-Артур. Пароходы шли так уверенно, что поначалу их приняли за ожидаемые транспорты с углем и другими запасами. Первым усомнился и открыл огонь "Ретвизан". Ему показалось странным, что пароходы образуют линию фронта, словно собираются все одновременно подойти к узкому входу в Порт-Артур. Коммерческим корытам было естественнее идти в кильватере, так как в Порт-Артур возможно входить только поодиночке. Подозрения усилились, когда, несмотря на пальбу "Ретвизана", загадочные корабли не стали на якорь, не подавали тревожных свистков, но упорно шли вперед. Наконец, когда выскочили скрывавшиеся за ними миноносы и бросились на "Ретвизан" - сомнения исчезли. началась та пальба по всей линии, которой мы были свидетелями. один пароход затонул на подходе к рейду, другой попал на камни у горы Белого Волка, а третий, подбитый, не выдержал огня и ушел обратно, в море. Наиболее удачно действовали два, шедшие прямо на "Ретвизан". Один немного уклонился вправо и затонул у Золотой горы, другой забрал левее и выскочил на берег у южного склона Маячной горы, не дойдя до "Ретвизана" 180 метров. Здесь он загорел, и его пожар был нам виден.

В кают-компании "Ангары" шли споры.

- Я думаю, что своих раскатали! - заявил пессимист.

- Отчего они не стали на якорь ?

- Не очень-то станешь на глубине 35 сажен!

- А миноносы?

- новое объяснение, почему они упорно шли вперед, - за ними гнались японские миноносы. Брандеры, что ли, были высланы? Ну-ка, зажгите броненос!

- Назначение пароходов, как брандеров, могло быть второстепенным. Главное = заградить выход из гавани!

- Безумная затея!

- американцы пытались заградить этим способом выход из Сант-Яго.

- неудачно!

Спор прекратился после известия, что пароходы = японские. Захватить в плен не удалось, так как малочисленные экипажи покидал свои корыта и на шлюпках уходили в море, где их ждали миноносы.

Мертвый штиль, отсутствие зыби благоприятствовали осуществлению такого плана.

Из-за Маячной горы подымались клубы дыма, временами видно было пламя. С разрешения командира я взял паровой катер и поехал взглянуть.

Затея японов НЕ показалась мне безумной. Брандер, выскочивший на берег у Маячной горы, не дойдя до "Ретвизана" 180 метров, был пароходом в 4000 тонн. Если БЫ эта масса врезалась в броненос, то вряд ли осталась надежда на его спасение! Если бы таранный удар не произвел эффекта, то соседство этого гигантского костра представляло опасность для броненоса с его угольными ямами, запасами горючих материалов, а главное - с его артиллерийскими и винными погребами.

Брандер не достиг своей цели благодаря случайности. Он шел параллельно берегу Тигрового полуострова, держа курс на середину броненоса, осыпавшего его снарядами, но почти у цели осколки снаряда перебили цепочки, поддерживавшие на месте левый якорь. якорь упал и зацепил дно, и потянул брандер носом влево, брандер выскочил на берег. Уголь, наполнявший его трюмы, был смочен керосином, в борьбе с огнем вода была бесполезна. Приходилось засыпать его землей. в толще угля были заложены пехотные мины, взрывы которых препятствовали тушению пожара. Не обошлось без жертв. работали, как на вулкане, потому что под слоем угля мог скрываться большой зарад взрывчата.

на горизонте виднелись силуэты трех миноносов.

вышел из гавани и промчался мимо меня "Новик", посланный прогнать этих соглядатаев. Я не мог проследить за его действиями.

В 8:30 утра из юго-восточной части горизонта появился отряд легких японских крейсеров - "Читозе", "Кассуги", "Такасаго" и "Иосино".

С начала войны эти четыре крейсера, несшие обязанности передового, разведочного отряда японской эскадры, были окрещены в Артуре прозвищем "собачки". Всякому было известно, что если "собачки" пришли, понюхали и ушли - значит, жди появления главных сил.

В тот день это правило еще не было установлено, а потому против "собачек", в поддержку "Новику", были высланы в море "Баян" и "Аскольд".

вскоре троих вернули, так как за "собачками" появился японский флот почти в полном составе.

12 февраля: С верхнего мостика "Ангары", в просвет между Маячной и Золотой горами открывался вид на юго-восточную часть горизонта, ту, откуда обычно появлялись японы.

новое чувство испытывал я, вглядываясь в силуэты знакомых броненосов в голубой дымке.

Враги! Почему? Давно ли были друзьями? - мелькало в мозгу, и впервые я чувствовал себя перед той завесой, которая скрывает от НАИВНЫХ == смысл-цель войны.

Вот "Асахи". Командир = Номото. Старый приятель. там, на горизонте он готовит свою артиллерию, ждет момента, когда флагман позволит открыть огонь, когда его 12-дюймовки бросят смерть в его недавних друзей. из-за-ча ??

звуки боевой тревоги стряхнули мечты. Пусть подходит ближе: наши пушки == 120 мм.

Бой не состоялся. японы прошли в виду Порт-Артура и скрылись на западе.

В предположении, что они ушли на ночь в Печилийский залив, вечером 1-ый отряд миноносов был послан за ними.

миноносы, находившиеся в Порт-Артуре, были разделены на два отряда: 1-ый состоял из более крупных, надежных, французской и немецкой постройки, а 2-ой из миноносов, построенных ру-заводами по типу "Сокола". В смысле активной деятельности рассчитывали на 1-ый отряд, 2-ой предназначался для охранной и сторожевой службы.

В ночь, как только зашла луна (около 1 ч.), и до 4 ч. утра японские миноносы произвели ряд атак на "Ретвизан" = безрезультатно. С рассветом 13 февраля вернулись наши, потеряли "Внушительного". Им не посчастливилось. Они встретились с неприятелем при дневном свете, когда приходилось думать не об атаке, а о том, как самим унести ноги. "Внушительный" отстал и, отрезанный японскими крейсерами от Порт-Артура, бросился в Голубиную бухту, ища спасения. Оказалось, что батареи берегового фронта не могли прикрыть его здесь своим огнем от огня японов, которые расстреливали его, как на ученье. В результате - командир затопил свой горящий минонос, а сам с экипажем добрался до берега и пешком прибыл в Порт-Артур.

13 февраля, около 10 ч. утра, опять появилась в виду Порт-Артура японская эскадра. Опять были высланы в море "Баян", "Аскольд" и "Новик". Держась в районе действия береговых укреплений, они завязали перестрелку, в которой приняли участие Электрический утес и одна батарея Тигрового полуострова. Вскоре их вернули в гавань. У нас потерь не было. Около часу дня японы скрылись.

Вечером, ввиду предприимчивости, проявленной неприятелем, с корыт, обреченных на бездействие (и с "Ангары"), свезли десант - всего около 500 человек - на подмогу гарнизону. В то время все полевые войска - стрелки и артиллерия - находились в Цзин-Чжоу, на Нангалине, в Дальнем и на других промежуточных позициях. Предписано было впредь свозить такой десант ежедневно.

За ночь было несколько тревог. Около 11 ч. вечера открыли огонь береговые батареи, поддержанные "Ретвизаном". С моря отвечали: видели, как один разорвался на южном склоне Золотой горы. Затем около 3.5 ч.утра стрелял Электрический утес, а в 4.5 ч. мортирная батарея Золотой горы. В чем было дело? Кто подходил? - узнать не удалось.

Был ли в эти дни наместник в Порт-Артуре или уже отбыл в Мукден - не знаю. В моем дневнике об этом не записано, а так как в боях он участия не принимал, то на эскадре, кроме начальствующих лиц, никто интересовался вопросом - где он и что делает?

.

В течение полутора недель японов не было видно. Куда они делись? НЕ выясняли.

- Послали БЫ нас в разведку! - мечтала молодежь в кают-компании "Ангары", - ведь, кроме этого дела, ни на что годна наша посудина!

Смелые мечты получили неожиданное разрешение. Приказано было разоружаться.

"Ввиду решающего значения, которое при отражении японских брандеров всецело принадлежало скорострельной артиллерии броненоса "Ретвизан", чем обнаружился крупный пробел в организации обороны внешнего рейда и входа в гавань, и принимая во внимание, что, с одной стороны, броненос при первой возможности будет снят с мели и введен в бассейн, а с другой - что крепость не обладает средствами для усиления защиты входа, какое признано необходимым, постановлено: на обращенных к морю склонах Золотой и Маячной гор построить две батареи, вооружив их 120-мм оруднями с крейсера "Ангара", причем орудия расположить возможно ниже, т.е. ближе к уровню моря, дабы в полной мере использовать преимущества настильности и тем восполнить недостаток высоко расположенных орудий батарей берегового фронта, обладающих значительным мертвым углом, а потому. итд".

так гласило официальное постановление.

Батареи строила наша команда, под руководством наших офицеров, которым давали указания военные инженеры. Изготовление деревянных и металлических частей временных установок орудий происходило частью в порту, частью на месте, средствами порта.

приходилось трудно. Половина команды все время была либо на работах по постройке батарей, либо в десанте. Десант свозился не только на ночь, но иногда оставался на берегу по суткам. Производились облавы и массовые обыски окрестных китайских деревень. На основании многих данных, главным образом ввиду уверенности, с которой японы обходили наши минные заграждения, являлось убеждение, что каждое наше действие известно неприятелю. Помимо китайцев, равно ненавидевших всех пришельцев и готовых за деньги служить нашим и вашим, в первые дни войны в среде местного населения было обнаружено немало переодетых японов. Установилось правило: при аресте подозрительного субъекта раньше всего дернуть его за косу, которая часто оказывалась привязной. Но даже подлинность косы не всегда служила доказательством национальности. Выяснилось, что японы давно готовились к войне. Их агенты издавна посылались в Южный Китай (например, в Кантон). Там они отращивали себе косу, выучивались говорить по-китайски, приобретали все обличье кантонца и затем приезжали на Квантун, якобы искать счастья на заработках. В таких случаях пасовал самый опытный и преданный (т.е. хорошо закупленный) сыщик-китаец. Надо было иметь музыкальный слух, чтобы в северо-китайском говоре уловить разницу в акценте настоящего кантонца и япона, много лет прожившего там. Главной уликой служили находимые ручные сигнальные фонари с угловым освещением (система вроде французской - "La ratiere"). в обиходе мирного поселянина или портового рабочего они были лишними. Шпион-сигнальщик с таким фонарем был почти неуловим. Забивши между камнями какого-нибудь мыса, он, повернув щель фонаря по известному направлению (в море), передавал по телеграфной азбуке какие угодно известия незримому во тьме разведчику, и патрули, обходившие берег, могли его обнаружить лишь случайно, наткнувшись на него, да и то врасплох. Ведь стоило ему совсем закрыть свой фонарь, забиться между каменьями или в расщелину скалы, и самый бдительный дозор, идущий ночью по незнакомому, усеянному препятствиями берегу, мог пройти вплотную, ничего подозревая.

О том, что делалось в это время на сухопутном фронте, у нас на эскадре не знали. Говорили, что спешно вооружаются, достраиваются и даже вновь строятся укрепления, намеченные по плану обороны, из которых к началу военных действий часть оказалась невооруженными, другие - не законченными постройкой, а к сооружению иных не приступали.

Погода стояла переменная. Февраль в Порт-Артуре похож на наш апрель. При ясном небе, штиле или маловетрии южное солнце так припекало, что на верхней палубе ходили, расстегнув тужурки; но стоило задуть норд-осту - и картина менялась: появлялись полушубки и валенки. Так, 14 февраля налетела гроза с градом и после нее - мороз -5гр; а 20 февраля после южного ветра при +3гр Реомюра и дождя - вдруг замела пурга, навалившая на палубе сугробы снега.

На эскадре ждали. Путейцев, пользовавшихся железнодорожным телеграфом, осаждали вопросами:

- Где Макаров? - 18 февраля 1904 прибыл в Мукден. Остановился для совещаний с наместником.

Это известие вызвало бурю.

Нашел время разговаривать! канцелярщину разведут! Начнут решать вопросы, сношаца с Петербургом. - сердились нетерпеливые.

Этого не заговоришь! Этот не засидится! - возражали уравновешенные.

На "Ангаре" мичманы (весьма исполнительные) вдруг начали надрываться в исполнении служебных обязанностей. Посылаемые с командой в десант или на постройку батарей, они по суткам не спали, питались чем попало, и возвращались бодрые, веселые, готовые снова взяться за новую работу. смысл этого рвения обнаружился, когда они, улучив момент, чтобы остаться с глазу на глаз, приходили ко мне в каюту и высказывали ихные мечты уйти с разоруженного транспорта на боевой корабль. Каждый такой разговор заканчивался словами: - Адмирал вас знает; весь штаб - знакомый. Перевод мичмана - пустяки. Если я не гожусь - другое дело, но если. Вы сами можете судить. Нужели на боевом корабле не найдется места?

.

4

:

Прибытие С.О.Макарова. - Подъем духа. - Первая бомбардировка с моря. - Обучение эскадры выполнению простейших перестроений. - На боевом корабле. - Печальные итоги стоянки в резерве. - Макаровские директивы.

24 февраля в 8 ч. утра командующий флотом Тихого океана вице-адмирал Макаров прибыл в Порт-Артур и до принятия дел эскадры у в.-ад. Старка, находившегося на "Петропавловске", поднял свой флаг на "Аскольде".

Взглядывая на этот флаг, многие из команды снимали фуражки и крестились.

Кессон для "Ретвизана" был закончен постройкой несколько дней назад, но при подводе его на место оказалось, что он плохо рассчитан, не вполне закрывает пробоину, и, несмотря на работу турбин землесосов, вода в броненосе не убывает. Приходилось при посредстве водолазов разыскивать эти щели и, временно, прикрывать их пластырями. в день приезда макарова удалось выполнить эту работу. броненос всплыл и на буксире портовых пароходов был введен в Западный бассейн, где его поставили на бочки перед носом "Ангары", к северу от нее.

- Хорошая примета! - говорили в кают-компании.

- Ишь, ты! Приехал - и распорядился! Он сделает! - толковали на баке.

Первое время адмирал с утра до ночи был занят приемом дел, ознакомлением с местными условиями и обстановкой, совещаниями с начальствующими лицами и т.п. Выбирая минуты, он заезжал на корабли. До нашей "Ангары" не доехал.

Посещения эти были кратки и все по одному шаблону. Адмирал выходил на палубу, принимал рапорт командира, знакомился с офицерами, здоровался с командой. Потом - осмотр помещений и опять обход фронта. Два слова одному, два слова другому. Иного узнает, вспомнит прежнюю совместную службу или плавание, иного спросит, что он делал в последнем бою, или вдруг заведет разговор с каким-нибудь комендором, спрашивает его, сколько выстрелов и за какое время он сделал, как брал неприятеля на прицел, вызовет на ответы, на возражения, даже словно заспорит. Потом - "До свиданья, молодцы! Дай Бог, в добрый час!" - и уехал. Как будто все, как всегда; а каждое его слово, каждый жест немедленно становились известными на всей эскадре. Казалось, адмирал еще не проявил своей деятельности, не "показал" себя, но, путем психического воздействия на массы, его популярность, вера в него, убеждение, что это "настоящий", - росли. Создавались легенды о его планах и намерениях. В среде личного состава эскадры, нашедшей вождя, проснулся её старый "дух".

мне казалось, что мои мечты не обманули меня, что гнет последних лет не в силах был погасить этот дух. Настал час - и, разбросав слой пепла и шлаков, он вырвался на свободу.

- А как теперь с орудиями? Назад будем ставить? - обратился ко мне боцман почтительно-фамильярным тоном, каким говорят боцманы со старшим офицером, конфиденциально осведомляясь о намерениях начальства.

- С чего ты взял?

- Я так полагал, ваше высокоблагородие, что ежели нас вышлют к мысу Доброй Надежды, контрабанду ловить, ТО: нам без артиллерии неспособно будет.

- кто тебе это рассказывал?

- Все говорят, ваше высокоблагородие. сказывают, адмирал. Потому, какой ни есть крейсер, а надо использовать.

далеко смотрели.

Из Владивостока получено было известие, что с 12 по 18 февраля весь отряд крейсеров ходил в море, но безрезультатно. Все время пришлось бороться с жестоким штормом и пургой. Однако захватили какой-то небольшой японский пароход.

К вечеру 25 февраля мы "заслышали" японов, т.е. наши приемные аппараты беспроволочного телеграфа стали получать непонятные депеши.

В сумерках с "Ангары" видели, как оба отряда миноносов - вся наша минная сила - вышли в море.

- "Борода" не склонен "беречь и не рисковать!"

"Борода" и "Дедушка" = были прозвища, данные Макарову в первые дни его пребывания в Порт-Артуре.

Около 7 ч. утра, 26 февраля, возвратился 1-ый отряд наших миноносов. Найти японскую эскадру ему не удалось, но на рассвете, в виду Порт-Артура, он встретился с отрядом японских миноносов. Произошла схватка на близкой дистанции. Стреляли даже торпедами, пуская их по поверхности. "Властный" утверждал, что торпедой он убил один японский минонос. На "Властном" была подбита машина, и отряд вернулся в Артур. Потери: ранен начальник отряда, один механик обварен паром, а из команды один убит и несколько ранено. Должен пояснить, что всякие новости, благодаря переговорам ручным семафором, делались известными на всей эскадре.

Двум миноносам 2-го отряда - "Решительному" и "Стерегущему" - не посчастливилось. НЕ найдя японской эскадры, они при возвращении были отрезаны от Порт-Артура неприятелем втрое сильнейшим. Здесь дело вышло жарче - свалка, так как надо было прорываться. "Решительный" прорвался, на "Стерегущем" от неприятельского снаряда или осколка, взорвалась мина в кормовом аппарате. Корма потерпела разрушение. японы, бросив преследование "Решительного", обрушились на "Стерегущего". Некоторое время они его расстреливали, а затем взяли на буксир и повели на юг, но он затонул (Впоследствии из японских источников мы узнали, что, когда на полуразрушенном "Стерегущем" были перебиты все офицеры и почти вся команда, оставшиеся живые сами затопили минонос, открыв кингстоны).

В этом отношении роль сыграло событие, для Порт-Артура необычайное, в первый момент ему не верили:

Как только сигнальная станция Золотой горы донесла, что в море идет бой между нашими и японскими миноносами, для прикрытия их вышли из гавани "Аскольд" и "Новик". "Новик" - впереди.

- Неужели адмирал сам отправился в эту "авантюру"?

Офицеры протирали стекла биноклей, напрягали зрение. На "Аскольде" не было флага командующего.

- На "Новике"! Флаг - на "Новике"! - закричал сигнальщик.

:

если (новик) был хорош: из-за-ча он был ОДИН ??

:

Всё кругом всколыхнулось. Команда, бросив завтрак, кинулась к бортам. Офицеры смотрели в бинокли. Сомнения не было! На мачте "Новика" развевался флаг командующего флотом!

Смутный говор пробегал по рядам команды. Офицеры переглядывались.

- Не утерпел! Не дождался "Аскольда" - пересел на "Новик!" Это уж чересчур!

Но это было не "чересчур", а = ТО = ЧТО = требовалось. Это были похороны лозунга "не рисковать" и замена его новым.

Схватка миноносов происходила милях в 10 к югу от Порт-Артура. "Новик" и "Аскольд" не смогли подойти вовремя. "Стерегущий" уже был затоплен, а бросивши преследовать японские миноносы, они встретили всю японскую эскадру, шедшую к Порт-Артуру. ушли. Скорость обоих этих крейсеров не только числилась в справочной книжке, но существовала в действительности. броненосы и броненосные крейсеры японов не могли за ними угнаться, и лишь четыре "собачки" пытались преследовать отступающих.

С тревогой в сердце прислушивались мы к звукам выстрелов с моря.

"Новик" и "Аскольд" возвратились благополучно.

Но какое это было возвращение! Десятки тысяч людей, усеявших борта корыт, высыпавших на брустверы батарей, толпивших на набережных, следили за каждым движением маленького крейсера, который, разворачиваясь в узкостях, входил в гавань. Не к суденышку было приковано внимание. Каждому хотелось своими глазами увидеть на верхушке его мачты Андреевский флаг с гюйсом в крыже.

Это было больше, чем случайная удача в бою, - это было завоевание. Отныне адмирал мог говорить: "моя" эскадра! Отныне все эти люди принадлежали ему душой.

ЭТО событие произвело впечатление на массы и способствовало созданию того спокойствия, с которыми эскадра встретила сделанную в тот день японскую бомбардировку.

А положение было не весёлое.

Японская эскадра, перед которой отступили "Новик" и "Аскольд", казалось, прошла мимо, направляясь на запад, и скрылась за горой Ляо-ти-шана. Против входа, вне дальности крепостных орудий остался один крейсер, державшийся почти на месте == артиллерийский наводчик по радио.

в начале 10-го часа утра между корытами, стоявшими в Западном бассейне, внезапно поднялся гигантский водяной столб, и резкий звук взрыва, не похожий ни на выстрел, ни на взрыв мины, заставил всех бросить повседневные работы и оглянуться. Еще и еще. Скоро выяснилось, что это через Ляо-ти-шан ведут перекидной огонь японские броненосы, крейсирующие от нас в дистанции 8-9 миль. Ни одно крепостное орудие могло воспрепятствовать японскому обстрелу. до войны: о возможности такого обстрела == НЕ думали в морском и в военном ведомствах. Иначе на берегу были БЫ построены батареи, а на эскадре существовала БЫ соответственная организация. Адмирал Макаров во время этой бомбардировки приказал приступить к ее разработке, но это сложное дело - разбивка всего окружающего пространства на квадраты, выбор вспомогательных точек прицеливания, устройство наблюдательных станций и создание системы условной сигнализации - не могло быть выполнено в несколько часов. Для этого потребовались несколько дней. напрашивался вопрос: что думали до войны? Замечательно, как повторяется история. В турецкую кампанию к ружьям нашей пехоты приспособляли собственными средствами изготовленные деревянные прицелы для стрельбы на дальние дистанции; прошло 25 лет, и вот - мы вынуждены, своими средствами, наносить деления на прицелы наших пушек для стрельбы на дистанции, признававшиеся чрезмерными. На некоторых корытах организация такой стрельбы оказалась невозможной, потому что орудийные станки не были рассчитаны на "чрезмерные" углы возвышения!

У японов: не только станки и прицелы были сгенерены для стрельбы на большой угол относительно плоскости горизонта, но и личный состав был обучен. Снаряды ложились недурно, а одного такого, упавшего сверху, достаточно было, чтобы вывести из строя любой броненос. В конце осады 11-дюймовые мортиры японов доказали это.

Итак, неприятельские броненосы беспрепятственно маневрировали к югу от Ляо-ти-шана и, приходя в определенную точку, не торопясь, как на ученье, разряжали в нас свои 12-дюймовые пушки, а находившиеся под расстрелом крепость и эскадра = безмолвствовали.

Казалось, эскадра имела возможность выйти в море -и-: обстелять японов в заливе, НО: кишка была == тонка, -и-: владея 7 лет Порт-Артуром, мы к началу войны не успели закончить углубления его внутренних рейдов, -и-: выход в море был доступен большим корытам только в полную воду. Во время отлива большие корыта эскадры были заперты в гавани мелководьем. 26 февраля 1904 малая вода в Порт-Артуре была около 9 ч. утра, поэтому японы пришли утром бомбить гавань с моря.

японская бомбардировка гавани в 1904.02.26-м была == расстрелом рус-корыт, НО: японы НЕ попали.

от прямого попадания операнда = 305 мм: НЕ было защиты, но: НЕ было прямых попадов. борт и непроницаемые переборки служили достаточной защитой от мелких осколков тех снарядов, которые рвались поблизости. Вывод отсюда ясный - следовало прекратить всякие работы и всем спрятаться вниз.

НО: ни на одном корабле так поступили. в Западном бассейне мы стояли на бочках так тесно, что между линиями промежутки были меньше 180 метров, а между кораблями в линии = = 40-50 метров, и наблюдать приходилось многих; паника так заразительна, что если БЫ кто-нибудь поддался ей - это передалось БЫ массам. паники не было. На корытах и в порту жизнь шла обычным порядком. Казалось что, признав невозможность сопротивляться, все молча делали вид, что не замечают падающих снарядов. Трубы мастерских порта выбрасывали к небу клубы дыма и пара, портовые баркасы перетаскивали баржи и плавучие краны, сновали паровые катера, то в одиночку, то с гребными шлюпками на буксире.

:

командиры корыт НЕ сообразили

дать команду экипажам == (все вниз).

:

в 1904.02.26-м должна была быть закончена установка наших 120 мм пушек на батареях у Золотой горы и у маяка. Команда с утра отправилась на работу и не прекратила ее, несмотря на то что места строящихся батарей были открыты. В 10.5 утра паровой катер повез рабочим партиям обед, исполнил поручение и вернулся, но когда пристал к трапу, то одного из прислуги вывели под руки.

Что такое?

- ваше высокоблагородие, еще туда шли, "она" близко вдарила, - докладывал старшина, - и задело Харченку, но только в мякоть. Пощупали: кость целая, ногой действует. он сказал: "Для ча ворочаться, только щи команде доставите холодные, и ругаться будут". а мы его перевязали.

рана была несерьезной.

Перед командным обедом, около 11 ч.утра, неприятельские снаряды стали ложиться удачно. Я стоял на верхнем мостике "Ангары", когда один ударил в "Ретвизан" (между его кормой и нашим носом было не больше 35 метров). Снаряд задел его левый борт, близ трапа, разорвался, разнес две шлюпки, стоявшие у борта, одну из них зажег и осыпал осколками близко стоявший портовый буксирный и водоотливной пароход "Силач".

- Счастливо отделались, - подумал я, - метра 4 правее, и попал бы в кормовой бомбовый погреб.

на броненосе забегали. он отдал носовые швартовы, с помощью "Силача" развернулся вправо и выбросился на отмель носом, который заметно для глаза садился глубже. Выяснилось, что взрыв снаряда повредил кессон, подведенный к пробоине. через несколько минут: новый снаряд ударил его в правый борт (теперь обращенный к югу), близ ватерлинии, под кормовой башней. Броня выдержала, и, когда рассеялся столб дыма и водяных брызг, мы увидели на месте удара бурое пятно. Пробоины не было.

- Не везет "Ретвизану"! - промолвил стоявший рядом со мной вахтенный начальник.

- кушать подано! - доложил вестовой.

Я спустился в кают-компанию.

Завтрак прошел оживленнее, чем обыкновенно. Шутили, пересмеивались. я не предполагал, что за нашим столом может вестись подобная беседа, пересыпанная юмором. Давно не приходилось сидеть в таком весёлом обществе, принимать участие в таком интересном разговоре. острили по поводу того, что мы в чужом пиру похмелье терпим, что если бы японы знали, где стоит разоруженная "Ангара", то не стали БЫ стрелять в нее.

- Зря снаряды тратят! Все равно что в пустое место!

- Говорите pro domo sua, - надменно заявил старший артиллерист, - я себя не считаю пустым местом, и если БЫ японам удалось меня ухлопать, то это стоит 12-дюймового снаряда!

К концу завтрака организовалось своеобразное petit jeu d'esprit. В наружных дверях поставили вестового (кают-компания помещалась в столовой первого класса, на верхней палубе), и тотчас после взрыва снаряда желающие высказывали свое мнение, куда он попал: в воду, на берег, вправо, влево, спереди, сзади и далеко ли? Руководствовались частотой и мощностью звука. Всякая попытка выглянуть в окно останавливалась энергичным возгласом: "не передергивать!"

Доклад свидетеля-вестового - разрешал пари.

Неожиданный удар, такой резкий, что запрыгала по столу посуда.

Я выбежал на палубу. НЕ попали. Снаряд упал и разорвался в 15-ти метрах от нашего левого борта, против переднего мостика. Осколки сделали дыры в шлюпках, вентиляторах, кое-что перебили на мостике, но никого задели. Огонь снова был направлен на нашу линию. Следующий снаряд лег почти вплотную к нам, но не разорвался. поднятый им водяной столб обрушился на палубу, угостив холодным душем группу собравшихся здесь матросов.

- Получил японскую баню? - гудела команда.

- Расходись! - сердился боцман. - Сказано: лишним наверху не быть! Укройся!

- Лается тоже! а сам с "господами" на мостике маячит! Куды от "нее" укроешься? - ворчали в расходившихся кучках.

Вот разорвался снаряд впереди и влево от нас, у кормы "Дианы". Там забегали люди, заработали пожарные помпы. Другой "крякнул" у борта "Казани", стоявшей позади нас.

- Чуть не попал! Хорошо, что "чуть" не считается, - сострил кто-то.

с "Казани" семафором просили прислать врача, значит, были ранения.

Один "чемодан": попал в бруствер мортирной батареи Золотой горы.

"Чемоданами" называли в Артуре длинные японские снаряды.

:

японский снаряд имел 0.305 м в диаметре

и больше 1.2 м длины,

в нём были ~~ 45 кг мелинита или шимозы.

У нас таких HE было.

:

Около 13:00, когда прилив был в половине и эскадра могла начать выход в море, японы удалились. серьезных повреждений на корытах не было. Потеряли убитыми и ранеными на эскадре ~~ 30 человек.

Могло быть хуже. корыта эскадры и порта, военные и коммерческие транспорты были тесно скучены в бассейнах.

.

27 февраля, около 4 ч. утра, все боевые корыта эскадры начали выходить на внешний рейд. Это было распоряжение Макарова, и здесь обнаружилось, что может сделать начальник, которому верят и который сам в себя верит. До сих пор, согласно правилам и циркулярам, выработанным в Кронштадте и получившим высокую санкцию из-под шпица Адмиралтейства, ответственность за благополучный вывод корабля из гавани лежала на заведующем портовыми средствами. Мудрое правило мирного времени, устранявшее всякие недоразумения между командиром корабля, всегда склонным "подвинтить" собственными машинами, и начальником буксиров, не ожидающим такого "подвинчивания". Благодаря такому правилу и малочисленности портовых средств Артура оказывалось, что эскадру в полном ее составе НЕ-ЛЬЗЯ вывести на внешний рейд за время одной полной воды, но только в два приема, т.е. на один вывод потратив 1 сут. Макаров все и сразу повернул по-своему, дав новую директиву:

портовые корыта "помогают" кораблю развернуться с места, "помогают" ему разворачиваться в узкостях, "стараются всеми силами" оказать ему содействие в затруднительных случаях, не страшась ответственности за свои аварии, если они успешно выполнили возложенную на них задачу;

с другой стороны, командир корабля должен забыть об отписках по поводу ответственности и помнить, что ДОЛЖЕН быстро вывести свой корабль в море, пользуясь всеми средствами, какие ему предоставлены. Кто при желании не сумел выполнить своих обязанностей - виновен только в не уменье, но кто под формальным предлогом уклонился от их выполнения, тот == преступник.

Адмирал развивал эту идею не только в собрании флагманов и капитанов, но и перед портовыми чинами до вольнонаемных шкиперов буксирных баркасов включительно.

В результате: 27 февраля вся эскадра вышла на внешний рейд, за время утренней полной воды в промежуток = 2.5 часа, а вернулась в гавань, с 5 до 7 ч. вечера (вечерняя полная вода). Мы смотрели и глазам не верили.

- Да это не портовые баркасы, а тигры! - восхищалась молодежь на "Ангаре". - Кидаются, хватают, тащат, бросают, торопятся к следующему!

Неприятель скрылся. Эскадра, выйдя в море, занималась эволюциями. Адмирал Макаров по прибытии в Порт-Артур объявил приказами диспозиции походного и боевого строя. В тех приказах были даны общие руководящие правила для действия артиллерией и маневрирования отдельных корыт в разных обстоятельствах боя. До сих пор этого не было. За отсутствием неприятеля производились, как в мирное время, маневры. Результат получился НЕ-жданный и НЕ-утешительный. Два броненоса имели столкновение. "Севастополю" попало в корму, но об этом приказано было НЕ распространяться ("Севастополь" был протаранен "Пересветом". пробоина не получилась, а только щель в разошедшихся листах обшивки, да еще была погнута одна лопата правого гребного винта, которую пришлось менять при посредстве кессона-колокола. "Пересвету" столкновение не прошло даром - он свернул себе на сторону (слегка) таран и получил течь в носовой части. Починили. "Севастополь" ткнул "Полтаву", тоже наградив ее щелью).

:

вероятно: на кум-вертухайных корытах:

и сёдни НЕТ световых + звуковых сигналов:

(иду вперёд), (сдаю назад),

(поварачиваю влево), (поворачиваю вправо), идр.

:

- Вот они = результаты вооруженного резерва! - ворчали некоторые. - Воевать собрались, а в строю ходить не умеют! Вывели в море плавучие казармы!

- Макаров научит!

с адмиралом приехали: корабельные инженеры и мастеровые Балтийского завода, и другие специалисты, например, полковник М, с ним группа рабочих с орудийного Обуховского. Все зашевелилось. двинулась постройка кессона для "Цесаревича", до того бывшая под сомнением; старый кессон "Ретвизана" признали негодным и строили новый; в артиллерийских складах, где валялись орудия и части их установок, забранные в 1900 году из тянь-тзинского арсенала, начали разбираться, и кое-что, пропавшее бесследно, сделали вновь в мастерских порта, -и-: предоставили на сухопутную оборону до 40 орудий; на батарее Электрического утеса пере-делали станки пушек, увеличили угол выстрела из пушек на 5гр. поработали вольные техники и водолазы ревельской спасательной компании. Адмирал ничего забыл.

.

День 1 марта был для меня днем радости. Я был приглашен к завтраку, на "Петропавловск", после которого адмирал увел меня в свой кабинет и сказал:

- Уезжая из Петербурга, я имел сведения, что вы командуете миноносом, а зная ваш нрав, был уверен, что этого назначения вы не променяете на другое. Набирая штаб, на вас не рассчитывал. Оказалось иначе; но теперь все подходящие для вас места у меня заняты. Штатного места нет. Хотите причислиться? Это лучше транспорта, а я буду рад.

Извинившись за откровенность, я ответил, что в такое время "быть причисленным" к штабу без определенных занятий я не хочу, что за высокими местами не гонюсь, а прошу о назначении на боевой корабль, все равно в каком звании.

- Заранее знал ответ! Неисправим, хоть брось! - засмеялся адмирал. - Ну вот: свободного миноноса сейчас нет, но кое-что тут надо освежить; открываются вакансии; ступайте к Михал Палычу (Контр-адмирал М.П.Молас был начальником штаба Макарова и вместе с ним погиб на "Петропавловске"); он что-то придумал. А жаль! Так не хотите быть "по особым поручениям"? Ваше дело.

Я пробовал смягчить мой отказ.

- Вздор! - перебил адмирал. - без дипломатии! Мы с вами достаточно знаем друг друга. Я вас понимаю и на вашем месте поступил бы так же. Дай Бог, в добрый час! - закончил он своей поговоркой.

- Знаю, И очень рад! - с первых слов приветствовал меня начальник штаба. - Я на вас прицелился: старшим офицером на "Диану"! Не особенно важно? Корабль из числа "трех богинь" отечественного изобретения. Другого нет! А поработать придется!

значение этой фразы я постиг, пробыв на "Диане" несколько дней. За эти дни в моем дневнике не записано. Работы оказалось столько, что едва хватало времени на сон и еду. Крейсер, начавший кампанию 17 января, до того 11 месяцев простоял в резерве! Если при уходе его из Кронштадта на Дальний Восток (осенью 1902 года) команда была сформирована по правилам, так и то в составе ее должны были находиться два призыва, т.е. 30 % людей, не видавших моря. На деле же этих мужиков, одетых в матросские рубахи, оказалось 50%, а морская практика половины остальных исчерпывалась единственным походом из Артура во Владивосток и обратно. Нравы и обычаи установились не морские, не сухопутно-казарменные, а деревенские. При выполнении какой-нибудь работы = требовавшей значительного числа людей, вместо приказания или команды - такое-то отделение туда-то! - унтер-офицеры просили "земляков" подсобить, и даже старший боцман вместо начальнического окрика приглашал "ребят" навалиться "всем миром", чтобы скорее "отмахнуть - и шабаш!" Я передаю факты.

Немало трудов и забот пришлось положить на искоренение этих патриархальных нравов и введение воинского уклада жизни. Грязь, особенно в местах, недоступных беглому "смотровому" обзору, - была невозможная. Естественный результат 11-месячной стоянки в резерве, когда крейсер был официально превращен в казарму, но на деле не мог превратиться в казарму благоустроенную. На корабле люди живут так скученно, в такой ненормальной обстановке, что поддержание порядка, внешнего и внутреннего, выполнение требований гигиены - возможны лишь при полном, правильном и беспрерывном функционировании всех элементов этого гигантского организма. Корабль, превращенный в плавучую казарму, - это абсурд. Хуже - это растление. Стоя в резерве более двух месяцев, корабль всем своим личным и материальным составом приходит в упадок, утрачивает свое значение боевой единицы. Самые энергичные, сильные духом люди не всегда выдерживают полярную зимовку, эту долгую ночь, хотя стараются заполнить её каким-нибудь делом. Однообразие родит скуку, а скука - уныние. 11 месяцев резерва! Это почти то же, что 11 месяцев тюремного заключения в общей камере. Говоря про нравы и обычаи, установившиеся на крейсере, я назвал их "деревенскими", но это не совсем точно; такие нравы и обычаи должны вырабатываться в общих тюрьмах, при наличии мягкого и благожелательного начальства.

Ломка традиций, пустивших крепкие корни, новые порядки, предъявление требований, от которых успели отвыкнуть, - вызвали глухое недовольство, даже пассивное сопротивление. По счастью, я встретил энергичную поддержку со стороны командира (принявшего крейсер за 2-3 дня до моего назначения) и сочувствие со стороны большинства офицеров. Последнее было важно.

Взысканиями, насильственными мерами можно было заставить людей работать, даже механически научить их чему-нибудь, но этого недостаточно. В этих обленившихся людях надо было пробудить сознание разумности, целесообразности той работы, которая от них требовалась, чтобы они не считали ее за прихоть всевластного начальства, ссылающегося на какие-то неведомые им законы. И в этом отношении приезд Макарова имел решающее значение. Они уже встрепенулись; в них пробудился тот дух, который ведет на подвиг, вера в своего вождя, готовность идти на смерть по его слову или указанию. Оставалось только внушить им, что главная цель - не смерть, а победа; что надо не только уметь умирать, но и уметь сражаться, учиться этому искусству, а на своем корабле все, до мелочи, содержать в порядке и боевой готовности. Скука и уныние сменились в массах стихийным порывом к бою - надо было этот стихийный порыв сделать сознательным.

Понемногу, с трудом, дело налаживалось, и главная заслуга в этом принадлежала тем моим сослуживцам, которые охотно взялись за разрушение глухой стены между баком и ютом, которые "пошли в народ", не упуская случая разъяснить и подчеркнуть общность задач, связывающих всех нас - от командующего флотом до новобранца. НИ в какой специальности военной службы эта тесная связь не является такой очевидной, как во флоте;

и здесь, казалось бы, не было труда внедрить ее в сознание масс.

Равенство перед лицом смерти - это почти братство.

:

перед ЭТОЙ: я прочитал (цусиму) прибоя.

он НЕ заметил: (равенства-и-братства)

офицеров-и-матросов на флоте.

сверху: иногда слышались ди-кларации семёновых,

вниз они опускались мордобоем.

так расписал новиков.

:

Если в сухопутной армии существует деление по ценности жизни на "пушечное мясо" и "высших руководителей", то во флоте оно невозможно. На боевой эскадре чем выше служебное положение, тем больше личный риск жизнью.

Между командующим армией и командующим флотом в этом отношении = пропасть.

:

ЭТОТ семёнов == УДРАЛ со штабом рожи

с суворой корыты. 800 моряков утонули.

:

Ведь тогда каждая команда принимается, как ценное указание более опытного, старшего товарища; каждая работа является не принудительной, а радостно выполняемой на пользу общему делу. Мне хотелось создать на крейсере подобное настроение! я нашёл единомышленников. У нас не было лекций и сообщений, а просто офицеры, про которых я говорю, все свое время отдавали команде, находившейся в их подчинении, не столько учили, сколько знакомились с людьми, которых поведут в бой. это не были беседы, а чаще всего несколько слов в разъяснение распоряжения, или замечание, вставленное в разговор нижних чинов между собою. Но это действовало! И в результате: я исполнял просьбу какого-нибудь "хозяина бомбового погреба", который докладывал, что у него сыро, что ему нужно людей - обтереть пояски снарядов: "кабы не оборжавели, орудию в бою не испортить бы!". Или другое: люди, привыкшие считать чистоту причудой начальства, жившие целый год, только "заметая сор", вдруг поняли ее необходимость, когда им объяснили, что раненый падает на палубу, что, пока подберут и унесут, грязь попадёт в рану, и выйдет, что из-за царапины - режь руку или ногу.

я всякую беседу старался свести к одному заключению:

- Готовься к бою, потому что в бою: не убьешь - тебя убьют!

Среди корыт эскадры "Диана" не была исключением. не каждый корабль до войны простоял 11 месяцев в резерве, но многие были к этому близки. Прибытие популярного адмирала, его личный пример могли вызвать подъем духа; старания офицеров, оживленная деятельность всякого рода начальства могли способствовать обучению команды тому, чему ее недоучили в мирное время;

но НЕ-возможно было наверстать упущенной практики плавания.

Мужиков, одетых в матросские рубахи, господ, носящих форму морских офицеров, возможно было превратить в героев, но сделать их опытными моряками, сборище плавучих казарм превратить в боевую эскадру, - для этого требовались годы.

Печальный опыт 27 февраля подтвердил эту истину. Адмирал, принявший командование флотом для того, чтобы вести его в бой, оказался вынужденным обучать его выполнению маневров. И во время этих простейших маневров, совершавшихся вне видимости неприятеля, происходили столкновения. Винить ли в том командиров, впервые вышедших (на своем корабле) в море?

приходилось перед боем учиться, как маневрировать в бою.

Офицеры "Дианы", рассказавшие мне об эволюциях 27 февраля, вспомнили первый ихный выход, когда вся эскадра, начав кампанию 17 января, через несколько дней предприняла плавание к Шантунгу и обратно. Это плавание назвали "походом аргонавтов".

Относительно обучения личного состава каждого корабля тому, что он должен делать в бою, положение было лучше: при условии дружной работы всех - от командира до матроса, - можно было научиться.

На первом собрании флагманов и капитанов адмирал высказал эту идею. Он говорил, что успех возможен, если каждый задастся целью работать не в силу приказаний начальства, но из сознания, что:

:

генерат КАЖДЫМ: результатов его личного боевого алгоритма: =

= НЕ-обходимое условие генерата положительного результата боевого алгоритма флота.

:

если комендору (Комендор = наводчик и хозяин орудия) внушить, что один удачный выстрел его орудия, разрушивший боевую рубку неприятельского броненоса, может решить участь боя, - то эта мысль наполнит все его существование! Он даже во сне будет думать о том, как возьмет на прицел неприятеля! - А в этом суть дела. Уметь желать - это почти достигнуть желаемого.

- поздно вести систематические учения и занятия по расписанию, - говорил адмирал. - Каждый командир, каждый специальный офицер, каждый заведующий отдельной частью на корабле, должен выискивать свои недочеты и все силы отдавать на их пополнение. В этом деле и начальство, и подчиненные - первые его помощники. Пусть не боятся ошибок и увлечений. Не ошибается тот, кто ничего делает. От работы, даже направленной по ложному пути, от такой даже, которую пришлось бросить, - остается опыт. От безделья, вызванного сомнениями в целесообразности дела, ничего остается. Помните, что мы не знаем, как считать свое свободное время, данное нам на подготовку к решительному моменту, - месяцами, днями или минутами. Размышлять некогда. Выворачивайте весь свой запас знаний, опытности, предприимчивости. Старайтесь сделать все, что можете. Невозможное останется невозможным, но все возможное должно быть сделано. Главное, чтобы все прониклись сознанием огромности возложенной на нас задачи, сознали всю тяжесть ответственности, которую каждый несет перед Родиной! Дай Бог, в добрый час!

работа закипела.

корыта, тесно набитые в узкой полосе Западного бассейна, которую "успели" углубить до войны, использовали ту его часть, которая осталась мелководной и, при отливе, даже обсыхала. По ней были расставлены десятки щитов разных цветов, по которым с утра до ночи производилась "вспомогательная стрельба" (Вспомогательная стрельба - это поверка глаза наводчика. В большую пушку вставляют пушку меньшего диаметра, а в эту - особый прибор с отрезком ружейного ствола и из него стреляют ружейным патроном. Комендор (наводчик) наводит пушку, а в искусстве своей наводки и вообще стрельбы имеет контроль, следя за попаданием выпущенной им пули), дающая комендору возможность проверять себя в деле наводки, своевременности выстрела, в умении быстро переносить пушку с одной цели на другую, быстро пристреляться.

- Все по красному! - распоряжался из боевой рубки артиллерийский офицер. - Кормовому плутонгу - по чёрному! Батарея - по рыжему! Сосредоточить огонь на круглом! - и т.д.

это была игра+учёба в отражение атаки торпедоносов.

.

5

:

Артурская эскадра под командой Макарова. - Роковой день 31 марта. - "Голова пропала!"

5 марта начали подвод кессона под цусарь. С "Ретвизана" старый кессон сняли и строили новый, а пока он стоял поперек бассейна, кормой ошвартовавшись на бочку, носом выбросивши на мель. Рассказывали, что, несмотря на подведенные пластыри, укрепляемые водолазами, и беспрерывную работу землесосов, с трудом удается удерживать в нем воду на постоянном уровне, что он медленно, но верно погружается в жидкий, вязкий ил, составляющий грунт Западного бассейна.

- Макаров туда ездит! А командир? - не ест, не спит, авралит круглые сутки!

надежды возлагались на Балтийскую рабочую группу, независимую от порта, являвшуюся отделением своего завода, поставленного на коммерческую ногу, чуждого казенной рутины и канцелярщины (надежды наши не были напрасными).

Рабочий отряд Балтийского завода состояла из одного инженера Е, одного под-мастера, одного чертежника, 189 мастеровых и 2 конторщиков. За время осады из партии: убиты = 4, умер от цинги = 1, ранены = 11.

Ничтожная кучка по сравнению с личным составом казенного порта, а вот краткий перечень работ, выполненных ею:

Заделка (при посредстве кессонов) минных пробоин Ретвизана, цусаря, "Победы" и "Севастополя" (последнего дважды).

Заделка (в доке) минной пробоины "Баяна" и половина работы по заделке минной пробоины "Паллады".

Заделка (на плаву, при крене) таранной пробоины "Амура".

Перемена (на плаву, при посредстве кессона-колокола) поврежденных лопат гребных винтов "Севастополя".

После боя 28 июля - приведение в порядок "Пересвета", "Севастополя" и "Ретвизана".

Заделка сотен пробоин от снарядов разных калибров, на разных корытах, за время бомбардировок с берега.

Исправление миноносов: "Решительный", "Разящий", "Лейтенант Бураков", "Бесшумный", "Сторожевой" и других.

Активное содействие порта выражалось в доставлении валовой рабочей силы, которую в осажденной крепости можно было получить помимо него (распоряжением строевого начальства), важнее был тот факт, что порт "не смел мешать" талантливому руководителю группы. Это пассивное содействие было плодотворнее активного.

Отмечу еще, что балтийцы привезли с собой 5 вагонов материалов, приспособлений и инструментов, в числе которых были пневматические, электропневматические и проч, каковых в Порт-Артуре, базе нашей боевой эскадры, не имелось.

Надо ли добавлять, что и люди были на подбор, а не по канцелярскому списку.

7 марта слышали японов. С вечера миноносы ходили в море, но ничего видели.

В тихую и ясную безлунную, ночь с 8 на 9 марта крепостные прожекторы не раз что-то нащупывали во тьме. В первом часу ночи и около 4 ч. утра батареи открывали огонь, но не слишком оживленный. С моря им не отвечали.

9 марта: в 5:45 утра был общий сигнал - "Развести пары во всех котлах".

Около 7 ч. утра, как только позволила прибыль воды, эскадра начала выходить из бассейнов. Легкие, т.е. мелкосидящие крейсеры, - впереди. Первым "Новик" и с ним миноносы (эти - вне очереди, "по способности"), затем остальные, начиная с ближних к выходу. В 8:25, когда вышли мы (Диана), на внешнем рейде уже крейсировали Аскольд и Баян.

Прямо на юг, милях в 10-12, обрисовывались над горизонтом трубы и мачты японов. Можно было разобрать, что это броненосы и броненосные крейсеры, двумя отрядами приближавшиеся к Порт-Артуру. На юго-восток, много ближе, виднелись "собачки". Впереди и около них суетились отряды миноносов.

В 8:45 броненосы, приблизивши миль на 8, повернули на запад.

- Пошли за Ляо-ти-шан "бросать издалека тяжелые предметы" (После бомбардировки 26 февраля по эскадре распространили экспромт, сказанный одним офицером: Не скучно ль это? - Сидеть и ждать, Когда в тебя начнут бросать, Издалека, тяжёлые предметы), - смеялись на Диане. - Кое-что им приготовлено!

Погода стояла великолепная. Ясное небо; температура +2.5грR; ни волны, ни зыби; тянул слабый ветерок от S-W.

К 9 ч. утра вся неприятельская эскадра скрылась за горой Ляо-ти-шана. Против входа остался один броненосный крейсер = для наблюдения за падением снарядов.

В 9:35 броненосы, как в прошлый раз, начали свои рейсы к югу от Ляо-ти-шана, в определенном пункте разряжая 12-дюймовки по Артуру. вероятно, они удивились тому, что: этому занятию нельзя предаваться безнаказанно. Им отвечали. Стреляли из бассейнов "Ретвизан", "Пересвет" и "Победа". Наши имели некоторое преимущество, потому что японы стреляли на ходу, а наши броненосы стояли на определенном месте и вели перекидную стрельбу, как сухопутная батарея, руководствуясь указаниями с наблюдательных пунктов.

броненосные крейсеры неприятеля прошли в виду нас, словно вызывая на бой, но мы этого вызова не приняли.

В 10 ч. вышел на рейд "Петропавловск" под флагом командующего флотом. Заметив, что эскадра покидает бомбардируемые бассейны, японы сосредоточили огонь на проходе. Снаряды ложились очень хорошо. В 10:20 полным ходом вышла "Полтава". Два раза, у ее борта, вздымались столбы брызг, дыма и осколков, но не задели.

В 10:40 с Золотой горы донеслись раскаты "ура!" - Семафором сообщали, что в кого-то из японов попали (выяснилось впоследствии, броненос "Фудзи" получил 12-дюймовый снаряд в носовую башню). Это им не понравилось, и они, прекратив бомбардировку, вышли из-за Ляо-ти-шана, маневрируя вне обстрела крепостных орудий.

Около 11 ч. броненосные крейсеры неприятеля подошли к нам на дистанцию 57 кабельтов.

1 Кабельт = 100 морских = шестифутовых, сажен.

:

1 фут = 0.305 м; 1 сажень = 1.83 м;

1 кабельт = 183 м; 57 кабельтов = 10 431 м;

1 морская миля = 1852 м;

скорость корабля = 1 узел == 1 миля/час;

:

Их было 5, а с нашей стороны = 2 броненоса, 1 броненосный крейсер и 2 легких, не считая "Новика" и миноносов. Адмирал повернул на них, собираясь (или делая вид, что собирается) отрезать их от главных сил.

В 11:03 заговорили башни "Петропавловска".

крейсеры, не пробуя отстреливаться, полным ходом пошли на юг, к своим броненосам, те не спешили к ним на помощь, не желая входить в круг огня береговых батарей.

вышли "Севастополь", "Пересвет" и "Победа". (Два последние были самые глубоко сидящие и могли выходить только в момент полной воды)

Бомбардировка прекратилась; неприятель не желал подходить к крепости, потому в 11:20 с "Петропавловска" был сделан сигнал: "Стоп машина. Команда имеет время обедать".

Вечерняя полная вода приходила в темноте, а потому, ввиду отступления неприятеля, адмирал торопился ввести эскадру в гавань. Около 12:30 приказано было войти "Пересвету" и "Победе". В то время, чтобы прикрыть этот маневр, в котором, за дальностью, японы не могли быть уверены, остальные корыта смело пошли прямо на них; они уходили на юг. полчаса продолжалось это преследование, а затем мы повернули обратно. Первыми, пока не спала вода, вошли "Севастополь", "Петропавловск" и "Полтава", а затем - крейсеры. В 3 ч. дня мы уже стояли на своем месте, в Западном бассейне.

Это был tour de force: за время одной полной воды эскадра почти вся вышла в море -и- сделав кое-что, успела войти в гавань.

В ночь на 11 марта временами "слышали" телеграф японов. Предполагалось с рассветом послать крейсеры на разведку. У нас уже радовались и мечтали, не посчастливится ли сцепиться с какой-нибудь "собачкой", но в 4 ч. утра нашел туман, как молоко. На кабельтов расстояния ничего было видно. К полудню разъяснело, а потом опять все заволокло.

12 марта = весенний день. В тени +11грR.

цусарю приладили кессон и собирались переводить его в Восточный бассейн, ближе к мастерским. На Ретвизане благодаря работе опытных водолазов удалось временно, пластырями, заделать пробоину и ее ответвления. Вода была откачана, и он всплыл.

13 марта с утренней полной водой адмирал вывел всю эскадру в море с целью = учить ее маневрированию. Пошли на юг, несколько склоняясь к западу и проделывая плохо различные эволюции. досадно было смотреть.

- Аргонавты! - ворчал старший штурман.

В 8:30 увидели какие-то корыта, шедшие нам на пересечку курсом на северо-запад, и опознали в них 3 коммерческих парохода; несколько отставши, шел четвертый. По сигналу командующего, "Аскольд" их остановил и осмотрел. Оказались - почти пустые бриташки, шедшие за грузом в Ньючванг. Ничего подозрительного. Отпустили.

В 10:20 утра - посчастливилось. Эскадра в это время проходила мимо ближайших к Артуру и самых крупных островов группы Мяо-тао - северный и южный Гванчин-тау. "Новика" послали заглянуть в пролив - все ли там благополучно.

там прятался небольшой пароход без флага, с джонкой на буксире, который, завидев наших, бросился наутек. Но от "Новика" и сопровождавших его миноносов удрать было не просто. Загремели выстрелы. Сначала предупредительные - спереди и сзади, - а потом в корпус. Подбитый беглец остановился. Часть экипажа пыталась, пересев на джонку, спастись на берег. Все были захвачены = 12 японов + 9 китаев. Пароход "Хайен-мару", менее 1000 тонн водоизмещения, оказался японским, зафрахтованным для нужд корреспондента газеты "Асахи", а теперь якобы развозившим по островам купцов и промышленников по лесному и рыбному делу. дела эти были предлогом. Убогие рощицы Квантуна все были секвестрованы для нужд обороны, а в море чаще ловили мины, чем рыбу. Пароход был подбит, сам двигаться не мог. Пробовали его буксировать, но неудачно, и в результате - затопили.

эти подробности мы узнали по возвращении в Артур. В тот момент мы видели, как "Новик" и миноносы, вошедшие в пролив между островами, вдруг бросились куда-то, и раньше, чем мы могли разобрать, кого они преследуют, над преследуемым поднялись облака дыма и пара. Он остановился, а вокруг него суетилась наша компания.

мы повернули обратно и около 14:00 вошли в гавань.

За время нашего "практического" плавания "Амур" ходил ставить мины, куда-то по направлению к Талиенвану, кажется, в бухту Меланхэ.

В ночь с 13 на 14 марта японы повторили попытку = запереть вход в Порт-Артур. Начали в 2:20. Та же картина, что в прошлый раз, сразу огонь открыли по всей линии.

Ретвизана уже не было на старом месте, но в проходе стояли Бобр и Гиляк, а от Золотой горы стреляла батарея 120-мм пушек, снятых с "Ангары".

Два заградителя упёрлись в берег у этой батареи. По пути на эту пару произвел атаку сторожевой минонос "Сильный", который почти в упор выпустил свои торпеды. Хорошо, но неудачно, т.е. не причинив пароходам таких повреждений, чтобы они немедленно затонули. У одного был снесен взрывом почти весь форштевень, а носовая переборка уцелела, и он шёл вперед.

Другая пара заградителей шла левее. Один затонул, не доходя маяка, а второй выскочил на берег в том месте, где недавно стоял на мели Ретвизан.

тотальный феномен войны == (мнимость потерь у противника).

С рассветом появилась на горизонте японская эскадра, а в 6:30 утра "собачки" подошли близко. береговые батареи огрызнулись, чтобы они удалились.

В это время эскадра выходила на рейд. японы видели, что вторая их попытка оказалась такой же неудачной, как первая.

Около 8 час. утра в боевом порядке ("Петропавловск" = головным) мы уже крейсировали по дуге от горы Белого Волка к Крестовой горе, как БЫ приглашая неприятеля подойти ближе, но это не входило в его расчеты. броненосы и броненосные крейсеры, сопровождаемые "собачками" и миноносами, помаячив на горизонте до 9 утра, скрылись на юго-восток. Не пробовали вступить в бой, или бомбить. В ожидании их возвращения стали на якорь, а после 2 час. дня вошли в бассейны.

В предупреждение новых попыток заградить вход, на внешнем рейде было устроено два ряда бонов. Такие боны или материалы для них должны были заготовляться в мирное время. Теперь пришлось пользовать то == что было под руками, сделать что-нибудь, утешаясь надеждой, что в будущем удастся придать сооружению солидность. Испытания, производившиеся под руководством адмирала, дали не блестящие результаты. Небольшие пароходы (1000-1500 тонн) с прямым, т.е. перпендикулярным к поверхности воды, форштевнем - задерживались бонами; со скошенным, наклонным вперед, форштевнем - перелезали через них с трудом; когда пустили "Ангару" (11 000 тонн и форштевень скошенный), то она, не заметив бонов, которые подмяла под себя, с застопоренными машинами, силой инерции дошла до входа. Выяснилось, что, не пожалей японы 2-3 пароходов вроде нее, и они могут запереть эскадру. Приходилось искать другие средства.

Наибольшую опасность представляли заградители, шедшие курсом, который прямо вел их в гавань. Даже лишенные возможности управляться и работать машиной, они могли достигнуть цели, как это показал пример "Ангары". Опасность была серьезная, а потому, по указанию адмирала, поперек этого критического курса, к западу от центральной линии (входной створ), у берега Тигрового полуострова были затоплены пароходы Восточно-Китайской железной дороги "Хайлар" и "Харбин", а к востоку от нее, уступом, ближе ко входу - "Шилка". Таким образом, на подходе по створу надо было сначала держать правее, потом свернуть влево, опять взять вправо и только после этого ложиться на обычный входной курс. Маневр - ночью, в лучах прожекторов, под огнем батарей и охранных корыт = затруднительный. Кроме того, от Золотой горы выступал вновь образовавшийся риф - затонувшие брандеры.

Оборона входа при посредстве крейсеров и канонерок была усилена. Брандер, затонувший на отмели Маячной горы, почти на том месте, куда 26 января выбросился "Ретвизан", был утилизирован, как подводный (а частью надводный) бруствер, за которым, вплотную к нему отшвартовавшись, расположился "Гиляк". Вместе с новыми прибрежными батареями (из пушек "Ангары"), находившимися от него вправо и влево, получалась первая линия обороны; дальше, на бочках, по правую и по левую сторону пролива стояли канонерки - это вторая линия; наконец, в глубине, имея под своим огнем весь проход, "Аскольд" и "Баян" - третья линия.

Для безопасности этих охранных корыт сооружался "сетевой бон", т.е. бон с подвязанными к нему железными сетями, который, будучи заведен поперек узкого и мелководного входа, представлял собой занавес (от поверхности воды почти до дна), непроницаемый для торпед, выпущенных с внешнего рейда.

Получили известия, что, потерпев неудачу с брандерами старого вида, японы собираются зажечь море, а именно: в разгар приливного течения подвести ко входу, зажечь и взорвать пароходы, налитые керосином, бензином, горящими на поверхности воды. были произведены опыты, и оказалось, что в случае такой затеи эскадре грозит опасность, особенно если во время прилива будет дуть южный ветер. Немедленно явились изобретатели, предложившие проекты несгораемых бонов, преграждающих течение такой огненной реки. Проекты рассматривались без замедления, и к осуществлению тех, которые признавались лучшими, приступали тотчас. Адмирал держался своего правила: "Не ошибается тот, кто ничего делает. Лучше 10 раз начать сызнова, признав свою ошибку, чем ничего делать и сидеть сложа руки в раздумье: как сделать превосходнее?"

была принята такая мера: корыта, стоявшие в проходе для его охраны, все были повернуты кормой в море, Держась с кормы надежными цепными швартовами за бочки на мертвых якорях. В случае появления огненной реки они должны были давать машинам полный ход вперед, вследствие чего получилось поверхностное течение в обратном направлении. Было ли бы оно в состоянии побороть силу приливного течения по поверхности или нет? Это можно было решить только на деле, но, по мнению адмирала, нельзя было пренебрегать никакой мелочью, никаким шансом, раз являлась надежда, что он может послужить нам на пользу.

Приступили к исправлению броненосов. Инженеры обещали к половине мая цусаря, а к июню Ретвизана отремонтировать. Даже пробитый кессон Ретвизана починили, подправили и приспособили к Севастополю, чтобы исправить повреждения, полученные им 27 февраля при столкновении.

Почти еженощно миноносы на ночь высылались в море не столько для розыска неприятеля, как для практики, для обучения их тому, чему давно следовало их выучить, готовясь к войне.

Важно было то, что никто сидел сложа руки. Хорошее было время!

Новый командующий обо всем успевал вспомнить, обо всем подумать. были отменены все церемонии. Не только при проезде начальства мимо корабля, но даже при посещениях работы не прекращались.

- Я не для парада приехал, а посмотреть на дело в полном ходу. Вот кончится война, тогда начнется служба, согласно артикулу, а теперь не до того! - говорил адмирал.

Форма одежды была также упрощена до предела. Универсальным костюмом признавалась тужурка. Приказано было всегда быть при оружии, но выбор его вне строя предоставлялся собственному усмотрению в зависимости от обстоятельств - сабля, кортик, даже винтовка, а лучше всего - хороший револьвер, и не в кобуре на поясе, а в кармане.

21 марта разыгрался трагикомический эпизод. Среди бела дня, при великолепной погоде, появился на горизонте коммерческий пароход (без флага), смело шедший прямо в Артур.

Все радовались. Казалось очевидным, что он везет нам припасы. Пароход, подойдя к границе района действия крепостных орудий, остановился, поглядел, но затем, вместо того чтобы, подать условные сигналы, вступить в переговоры с Золотой горой, круто повернул и пошел в море, подняв японский флаг!

Раньше, чем дежурный крейсер успел выйти из гавани и броситься за ним в погоню, - от него на горизонте остался дым.

Приказано было впредь дежурному крейсеру с рассвета и до наступления темноты оставаться на внешнем рейде в полной готовности дать ход. Однако даже и для крейсеров выход из бассейнов был связан с высотой воды (все тот же пролив, который "не успели" углубить до войны).

броненосы могли выходить только в полную воду, в малую воду не могли выходить даже крейсеры. Если малая вода приходилась на рассвете или при наступлении темноты, то приказание оказывалось невыполнимым. самое простое решение вопроса было = держать дежурный крейсер на внешнем рейде день и ночь, производя смену в зависимости от высоты воды, но, с другой стороны, это значило еженощно подставлять один крейсер под атаки неприятельских миноносов. А крейсеров было не много. Адмирал разрешил эту дилемму удачно. В промежутке между "Шилкой" и затонувшими японскими брандерами, которые образовали собой Риф, выступающий от Золотой горы, он затопил еще пароход "Эдуард Барри". Получилось нечто вроде мола, за которым на мертвых якорях были поставлены бочки.

К этим бочкам, с носу и с кормы, швартовился дежурный крейсер. Здесь, в значительной степени огражденный от торпед подводным бруствером, он стоял, не ворочаясь, вне зависимости от ветра и переменного приливо-отливного течения, бортом в море и носом к единственному выходу из-за нового мола, всегда готовый, смотря по обстоятельствам, либо встретить наступающего врага всей силой огня своей артиллерии, либо, отдав швартовы, преследовать его при отступлении. Это было отлично придумано. Казалось, так просто, а никому пришло в голову!

24 марта с Золотой горы информировали о появлении на горизонте "собачек". В дежурстве на внешнем рейде держался "Баян". остальным крейсерам приказано было развести пары, но выход не состоялся. "Собачки" показались и быстро ушли. Погода портилась.

25 марта почти сут шел дождь, а 26-го надвинулся густой туман. Неприятеля не было видно и слышно.

28 марта в дежурстве была "Диана". Весь день бродили близ Артура, высматривали, слушали - ничего! (Дежурство все еще было только дневное и бродячее, так как работа по укладке мертвых якорей и постановке бочек, к которым должен был швартовиться дежурный крейсер, не была закончена.)

28 марта погода исправилась, и на 29-е был назначен выход в море всей эскадры для крейсерства и обучения маневрированию.

Выход начался в 6.5 ч. утра, а к 8.5 ч. все были на рейде = 5 броненосов, 4 крейсера и миноносы. В походном порядке, производя эволюции, пошли в сторону Талиенвана. Дул восточный ветерок. Небо = ясно. Горизонт = чист; и видимость далёкая. крейсеры шли дозором. Напрасно с наблюдательных постов, устроенных под клотиком мачт (тоже по недавнему распоряжению адмирала), наблюдали окрестность самые опытные, отличающиеся "морским глазом", сигнальщики; напрасно минеры, не отрывая уха от телефонной трубки, слушали, не начнет ли потрескивать беспроволочный телеграф, - море было пустынно. вероятно, японы утратили интерес прокладывать свой курс близко от Порт-Артура.

Дойдя до Талиенвана, описав круг к югу, в 4-м часу возвратились домой.

30 марта было наше дежурство. День прошел без приключений, а к ночи - обновили место - установились на бочках за молом из затопленных корыт.

Около 10 ч. вечера прибыл на крейсер адмирал Макаров со своим штабом.

Если не считать мимолетного появления "собачек" 24 марта, - прошли две недели, как неприятель не проявлял признаков деятельности.

Это казалось подозрительным, и в ночь с 30 на 31 марта все исправные миноносы были высланы отрядом в дальнюю экспедицию = осмотреть группу островов Эллиот, находившуюся от Артура в расстоянии 60-70 миль, которую японы, всего вероятнее, могли избрать своей временной базой. Согласно теоретическому расчету, для выполнения задачи ночного, темного времени было достаточно, но на всякий случай, миноносам было обещано, что для прикрытия их с рассветом выйдет в море им навстречу "Аскольд". Последний был избран адмиралом во избежание недоразумений: 5 труб (единственные на всем Востоке) давали возможность опознать его даже ночью. был мелкий дождь.

Только адмирал успел обойти батареи, бросив тут и там несколько ласковых, пустых, но в боевой обстановке значащих, фраз команде, застывшей на своих постах, - как "что-то увидели". Трудно сказать, что именно, но, несомненно, в лучах прожектора Крестовой горы обрисовывались силуэты каких-то корыт. Направление было от нас на S-O 60гр, а приближенное расстояние (принимая во внимание, что наши прожекторы до них "не хватали", и соображаясь с расстоянием до Крестовой горы и направлением ее луча) две мили.

мешала разобрать, в чем дело, сетка мелкого дождя, ярко освещенная прожекторами. Казалось, что подозрительные силуэты не то стоят неподвижно, не то бродят взад и вперед по тому же месту. Было 10:20 вечера.

Прикажете открыть огонь? - спросил командир.

Эх!, кабы знать! - махнул рукой адмирал. - Вернее всего - наши:

:

посланные к островам торпедоносы.

:

- Не умеют ходить по ночам! Отбились, растерялись. и теперь толкутся около Артура! И своих найти не могут, и вернуться не решаются, чтобы за японов не приняли! Чистое горе! - Но тотчас он добавил: - Прикажите точно записать румб и расстояние. если НЕ наши, надо будет завтра с утра, протралить это место. Не набросали БЫ мин. (!!)

Видение скрылось за сеткой дождя.

В 10:50 вечера к югу от нас, приблизительно у горы Белого Волка, раздалось несколько пушечных выстрелов не то с берега, не то с пары миноносов, охранявших южный бон.

Остальная часть ночи прошла спокойно. Ничего видели из-за дождя.

В 1904.03.31-4:15 утра адмирал со штабом уехал на "Петропавловск". В то время с востока показался ряд дымков - это возвращались наши миноносы после удачно выполненной, но безуспешной экспедиции, никого найдя на рейдах островов Эллиот. Возвращались НЕ в полном составе. Опасения адмирала оказались правильными - часть "отбилась и растерялась". Неожиданно в направлении на юго-восток в дымке ненастного утра (было 5:25 утра) замелькали огоньки; донеслись оттуда раскаты выстрелов. Опознать сражающихся не было возможности. ясно было, что дерутся мелкие корыта, вероятно, миноносы. мы (Диана) скорее всех могли поспеть на выручку, но адмирал, обещавший выслать крейсер, не похожий на японские, не хотел посылать Диану, так как ее могли принять за "Ивате". Аскольд не мог выйти немедленно, а потому выслали Баяна (четырехтрубный), подобного которому у японов не было. На эти перемены и распоряжения ушло время. Когда Баян прошел в море, мы, думая, что про нас забыли, не ожидая сигнала, начали отдавать швартовы, чтобы идти за ним, но сильно опоздали. Он был далеко впереди, когда мы выходили на свободную воду.

Как выяснилось впоследствии, наш минонос "Страшный" ночью, отбивши от своих, в розысках за ними встретил отряд японских миноносов и примкнул к ним. японы не заподозрили в нем неприятеля, и они совместно бродили в окрестностях Артура до рассвета. Тут недоразумение обнаружилось, и завязался отчаянный бой одного против шести.

Как ни спешил Баян на выручку "одного из малых сих", - он мог только разогнать врагов, круживших около места, где затонул "Страшный". Японские миноносы бежали на юг. Поддерживаемые спасательными поясами, цепляясь за деревянные обломки, остатки экипажа приветствовали "свой" крейсер. Но на смену бежавшим миноносам с юга полным ходом приближались "собачки".

Правда (скажут скептики), броненосный крейсер - против четырех легких. Однако (скажу я) четыре - против одного.

Баян, или его командир (корабль и капитан = одно), не колебался. Прикрыв своим бортом пловцов, он спустил шлюпки для их спасения, а сам, стоя на месте, принял бой. Мы в то время, глядя от Золотой горы, не понимали, в чем дело. Видим - остановился. - Должно быть, подбита машина! - Поспеем ли? - мы вспоминали питерский порт, строивший "Диану": вместо 20 узлов, по штату положенных, мы давали едва 17! Мимо нас, обгоняя, как стоячего, промчался Новик, выскочивший из гавани. Следом за ним шел Аскольд.

- Ишь, черти! Видно, что за границей строились! Не то что наша богиня!

Но Баян уже возвращался. "Собачки" его не преследовали. Они не желали приближаться к береговым батареям на дистанцию их выстрела. Было 7:10 утра. миноносы (шедшие с Эллиота) вошли в гавань. В 7:15 оттуда вышел Петропавловск. За ним - Полтава. Баян докладывал командующему о том, чему был свидетелем. Он не был уверен, что в горячке боя успел подобрать всех; может быть, еще кто-нибудь держится на обломках. последовало приказание: "Быть в строе кильватера. Баяну быть головным и вести эскадру к месту. Всем - смотреть на плавающие обломки".

Во время перестроения, пока мы, застопорив машины, ждали очереди, чтобы занять свое место в строе, мимо нас, по правому борту, прошел Петропавловск.

- Смирна-а! - пронеслось по крейсеру.

Адмирал вышел на левое, обращенное к нам, крыло верхнего мостика. Он был в пальто с барашковым воротником; русая борода развевалась по ветру.

Здорово, молодцы! - отчеканивая каждый слог, раздался его голос.

Здравия желаем, ваше превосходительство! - ответили с Дианы.

Дай Бог! В добрый час!

ура.

мы последний раз видели нашего адмирала.

В моей книжке записано: 8 ч. утра. Идем курсом S-O. Кильватер = Баян, Петропавловск, Полтава, Аскольд, Диана, Новик.

Навстречу из мглы опять появились "собачки", но уже предводимые двумя броненосными крейсерами. Шли смело, хотя видели, что наш отряд сильнее. Завязалась перестрелка с дальней дистанции. В 8:10 японы круто повернули и стали уходить на юг. Наименьшее расстояние 50 кабельтов. У нас потерь не было. Некоторое время кружили близ места гибели "Страшного", высматривая чего-нибудь, но бесплодно. Мы были от Артура в 15 милях. Привычный глаз мог различить, что остальная эскадра выходит на внешний рейд. В 8:40 обрисовались во мгле силуэты японских броненосов. Соединившись с броненосными крейсерами и сопровождаемые "собачками", они держали курс на нас. Теперь превосходство было на их стороне почти вдвое.

Следуя за адмиралом, повернули к Артуру и начали уходить. японы за нами. Видимо, нагоняют. Новик и миноносы, пользуясь своим ходом, вышли несколько вперед и влево. Диана осталась концевым кораблем строя. Положение было жуткое. Идем полным ходом, а дистанция уменьшается. В 9 ч. утра расстояние до головного япона (кажется, "Микаса") всего 38 кабельтов. Наши кормовые шестидюймовки были наведены. Ждали с Петропавловска приказания: открыть огонь. - Но сигнала не было. японы тоже не стреляли. В 9 ч. 15 мин. вошли в район действия крепостных орудий (6-7 миль), а в 9 ч. 20 мин. неприятель, так и не сделав ни одного выстрела, прекратил погоню и склонил курс к западу. Расстояние начало увеличиваться.

:

воще-то: петро-паф должен был идти ПОСЛЕДНИМ.

:

- Почему они не стреляли? - недоумевали у нас. - Диана, Аскольд - концевые - на 38 кабельтов, - БЫЛ соблазн швырнуть несколько "чемоданов".

Около 9:30 мы присоединились к нашей эскадре, вышедшей из гавани в полном составе (кроме поврежденных кораблей). японы скрывались за горой Ляо-ти-шана, как будто намереваясь начать из-за неё бомбардировку. Адмирал Макаров, вероятно, предполагал обычное крейсерство по дуге от Белого Волка к Крестовой горе и обратно.

Гибель "Страшного", вызванный ею спешный выход отдельных корыт, появление главных сил неприятеля, сбор эскадры - все это заслонило события минувшей ночи, казавшиеся мелкими. Ни адмирал, никто из окружающих его вспомнил о подозрительных силуэтах, виденных сквозь сетку дождя, озаренную лучами прожекторов. А эти силуэты появились в вершинах восьмерки, которую мы описывали при нашем крейсерстве, - восточнее Крестовой горы и южнее горы Белого Волка. Потралить, поискать, "не набросали ли мин", - об этом забыли.

Комендорам остаться при орудиях! Остальным - вольно! Из своих плутонгов не уходить! - скомандовал я (Во флоте "командует" старший офицер, получая на то приказание от командира, командир поставлен всем укладом службы так, что ему подобает распоряжаться лично только в критических случаях).

Ясно, что сегодня - инцидент исчерпан. Пора приниматься за утреннюю приборку. С этим авралом палубы еще не скатили.

Мы спустились с верхнего мостика. Артиллерист - на полубак, я - на палубу. Здесь, стоя у правой шестидюймовки носового плутонга, я отдавал обычные распоряжения старшему боцману, когда:

!!!!

глухой, раскатистый удар заставил вздрогнуть не только меня, но весь крейсер. Словно где-то близко хватили из двенадцатидюймовки. Я оглянулся.

(японская мина)

Удар повторился еще грознее. Что такое? - "Петропавловск!" - раздались испуганные восклицания, заставившие меня броситься к борту.

(пороховой погреб под передней башней)

Я увидел облако бурого дыма (пироксилин, пороховой погреб - мелькнуло в мозгу) и в нем падающую фок-мачту. Влево от этого облака видна была задняя часть броненоса, такая, как всегда.

Третий удар. Клубы белого пара, заслонившие бурый дым. - Котлы! - Корма броненоса вдруг стала подниматься так быстро, что НЕ сразу понятно было: корыто ПЕРЕ-ломилось в середине.

(котлы)

в воздухе мелькнули работавшие винты. Были новые взрывы? - не знаю. но мне казалось, что эта, единственно видимая за тучей дыма и пара, кормовая часть "Петропавловска" вдруг раскрылась, и ураган пламени хлынул из нее, как из кратера вулкана.

(пороховой погреб под задней башней)

Мне казалось, что несколько мгновений спустя после того, как скрылись под водой остатки броненоса, море еще выбрасывало пламя.

все молчали.

Однако привычка = вторая натура. Как старый штурман, привыкший записывать моменты, я, увидев взрыв, вынул часы и отметил в книжке:

:

9 ч. 43 мин. Взрыв "Петропавловска"

9 ч. 44.5 мин. = все кончено.

:

Наружно: я и все офицеры Дианы сохраняли спокойствие. Мне кажется, каждый чувствовал, что одно неосторожное слово - могло вызвать панику. Это был один из тех критических моментов, когда от ничтожного внешнего толчка команда может быть с одинаковой вероятностью и охвачена жаждой подвига, и предаться позорной трусости. По-видимому, младший флагман, контр-адмирал кн. Ухтомский, верно оценил положение. В то время, как миноносы и минные крейсеры бросились к месту гибели "Петропавловска" в надежде спасти, кого можно, - он сделал сигнал: "Быть в строе кильватера. Следовать за мной", - и, выйдя головным на своем "Пересвете", повел эскадру так, как её водил Макаров.

Командующий флотом погиб, в командование вступил следующий по старшинству! Le roi est mort, vive le roi! Это было хорошо сделано и сразу почувствовалось.

.

Как известно, из всего экипажа "Петропавловска" спаслись 7 офицеров (в том числе великий князь Кирилл Владимирович) и 73 матроса.

.

В порядке, следуя за ухтомским, эскадра совершила обычный рейс к горе Белого Волка и начала последовательный поворот на обратный курс к Крестовой горе.

тишина царила на крейсере.

!!!!

В 10:15 утра Пересвет повернул на обратный курс, когда:

снова раздался глухой удар минного взрыва, и шедшая за ним "Победа" начала крениться.

:

только русы умеют наступать на грабли ДВА раза.

:

Пересвет застопорил машины и бросился влево. Строй спутался. Эскадра сбилась в кучу.

Внезапно, со всех сторон, загремели выстрелы. Среди беспорядочно столпившихся корыт вздымались столбы брызг от падающих снарядов. Снаряды свистели над головой. Осколки шуршали в воздухе и звякали о борт. Наш крейсер тоже открыл бешеный огонь.

Я стоял на верхнем мостике со старшим артиллеристом.

Ошеломленные неожиданностью, мы переглянулись.

- Что такое? - спросил он.

- Что? Паника! - ответил я.

:

Больше разговоров не было. Мы оба бросились вниз. На нижнем мостике, при входе в броневую рубку я увидел командира.

- Почему стреляют? Кто приказал? Остановите! Они с ума сошли!

Кругом творилось что-то невообразимое. Крики: "Конец пришел! - Подводные лодки! - Всем пропадать! - Стреляй! - Спасайся!" - покрывали гул канонады.

Обезумевшие люди вытаскивали койки из помещений, отнимали друг у друга спасательные пояса. Готовились бросаться за борт.

- Дробь! Играй дробь! - не своим голосом ревел артиллерист, выволакивая за шиворот на крыло мостика штаб-горниста.

дрожащий звук горна пронесся над крейсером.

- Как играешь? Глотку перехватило? - кричал я. - Еще! Труби без конца! Пока не услышат!

Звуки горна становились увереннее, но на них не обращали внимания.

Что-то громыхнуло между трубами. Впоследствии оказалось - свои угостили нас снарядом, по счастью, разбившим только подъемные тали баркаса и не причинившим серьезного повреждения.

Я побежал по батареям.

- Господа офицеры! Не позволяйте стрелять! Гоните от пушек!

Но слова не действовали на комендоров, пуляфших в-НИ-куда. Пришлось употреблять силу. МОРДО-БОЕМ можно образумить людей, потерявших голову перед страхом смерти.

Порядок был восстановлен. Пальба прекратилась.

Опомнившаяся команда с виноватым видом укладывала по местам разбросанные койки и спасательные пояса, прибиралась у орудий. Некоторые пробовали заговаривать с офицерами, пытались оправдаться, объясняли, что затмение нашло. что кто-то "крикнул, а за ним и все".

- В кого ты стрелял? В кого? Кто тебе приказывал? - наседал артиллерийский кондуктор на комендора, которого он только что силой оторвал от орудия.

- Я - что? обеспамятел - одно слово.

- Ведь ты без малого по Аскольду жарил! Хорошо, коли пронесло.

- Не корите, Иван Трофимыч, - сам знаю.

Диана была одним из первых кораблей, на которых прекратилась эта паническая стрельба по воде и по воздуху. На других она продолжалась еще несколько минут.

корыты: одни стояли на месте, другие беспорядочно двигались в разных направлениях, куда-то ворочали, в тесноте угрожая друг другу столкновением.

Почему японы не воспользовались этим моментом? Почему не атаковали нас? немногие могли отвечать им, -а- они, сосредоточив огонь на центре нестройной кучи наших корыт, били БЫ почти наверняка. Хорошо, что не догадались, - это был БЫ полный разгром !!

Пересвет поднял сигнал: "Войти в гавань, начиная с броненосов".

:

Было 10:25 утра.

:

Первой вошла поврежденная Победа, под своими машинами, только накренившись на 5-6 градусов. Ей посчастливилось. Взрыв мины пришелся под большой угольной ямой, полной угля, в толщу которого ушла энергия.

после полудня мы стояли на своем месте, в Западном бассейне.

Несчастный день. Из семи броненосов, которыми мы располагали перед началом воины, у нас остались только три - Пересвет, Севастополь и Полтава.

повреждены: цусар, ретвизан, победа. убит петро-паф.

Но не в этом ослаблении наших сил было горе. Пока эскадра входила в гавань, пока не получалось официального подтверждения, - все вглядывались в каждый поднимавшийся сигнал:

- А вдруг спасен?

Нет.

Ужасный день! Это было общее настроение.

- Что вы ходите как в воду опущенный! - обратился я к старшему боцману. - Ваше дело = подбодрить команду, поддержать дух! На войне НЕ бывает без потерь! Погиб броненос, ослаблена эскадра, - пришлют подкрепление! Новую эскадру пришлют! Нельзя нос вешать! Нельзя рук опускать!

- Голова пропала! - Голос его задрожал и оборвался.

.

6

:

После гибели Макарова. - Флаг наместника на "Севастополе". - Третья попытка японов запереть эскадру. - Бегство адмирала Алексеева из Порт-Артура. - "Великая хартия отречения".

так можно характеризовать то состояние подавленности, которое овладело личным составом эскадры после гибели Макарова:

- Если Бог допустил такую беду, значит - отступился.

Необходимо было сгенерить действия, чтобы стряхнуть это угнетение. Первобытные натуры, какими в большинстве являлись наши матросы, так же легко воспринимают слова ободрения, как поддаются отчаянию. Это облегчало задачу. Не знаю, как поступали на других корытах, но у нас, на Диане, никогда было такого широкого общения между офицерами и командой. В батарейной и в жилой палубах на видных местах были развешаны наскоро составленные и на машинке отпечатанные списки боевых корыт Балтийского и Черноморского флотов с указанием их водоизмещения, брони и артиллерии. Около "прокламаций" толпился народ. Толковали, спорили и прикидывали в уме и на пальцах, намечали состав эскадры, какую можно послать в Тихий океан. Офицеры, появляясь то тут, то там, давали объяснения.

наиболее живой интерес возбуждали не споры о составе тех подкреплений, которые могут быть нам высланы, а разрешение вопроса: кто прибудет на замену погибшего Макарова. Переходя от одной группы к другой, прислушиваясь к разговорам, часто вмешиваясь в них, подавая реплики, я был поражен той осведомленностью, которую проявляла эта серая масса по отношению к своим вождям, - ее знакомству с личными качествами высшего командного состава. Кандидаты на пост командующего флотом, намечавшиеся на баке, были те же, о которых мечтали в кают-компании, за которых я без колебонов подал мой голос. Чаще слышались имена Дубасова, Чухнина и рожи. Отдельные замечания по поводу возможности назначения того или другого подчеркивали правильность оценки положения.

- Зиновея (= рожа) не пустят. Чином молод. Старики обидятся. - Дубасова - хорошо бы! - Кабы не стар. - Чего стар! не человек - кремень! - Аврал, поди, идет в Питере - и хочется, и колется! - Ежели бы Григорья (Григорий Павлович Чухнин) - в самый раз! - Это, что говорить! - Дубасов-то, не гляди, что стар! - Да я нешто перечу? а все лучше помоложе. - Дубасова! - Зиновея! - Григория!

Временами страсти разгорались, и сторонники того или иного адмирала уже готовы были вступить в рукопашную, но энергичный окрик боцмана или боцманмата:

- Чего хайло разинул! Думаешь, в Петербурге услышат?! - предотвращал беспорядок.

С интересом прислушивался я к этим толкам. Всего два месяца войны, из которых первый = жалкое прозябание, и второй = настоящий, боевой, - под командой популярного адмирала, - а как развилось сознание этих людей! Они ли это, которые недавно жили по пословице - "День да ночь - сутки прочь" - и всякую попытку расшевелить их принимали как причуду начальства, которое "мудрит от скуки".

- Послушать их, - подошел ко мне однажды старший минер, - так после гибели Макарова весь флот на трех китах стоит - Дубасов, Чухнин и рожа.

- А вы как думаете?

- Правы.

Утром 2 апреля прибыл в Порт-Артур наместник и поднял свой флаг на "Севастополе", стоявшем в Восточном бассейне, у северной стенки, против дома командира порта. Обстоятельство это прошло почти незамеченным.

- Это для видимости! Этот в бой не пойдет! - уверенно заявляла молодежь, несдержанная на язык.

С того момента, как остыло первое впечатление катастрофы, погубившей "нашего" адмирала со всем почти его штабом, эскадра жила фантазиями о назначении нового командующего.

Того же 2 апреля с рассветом появились на горизонте японы. Мы не вышли в море. Около 9 ч. утра началась бомбардировка. Как сообщили с Ляо-ти-шана, ее вели только - "Кассуга" и "Ниссин" = два вновь приобретенных крейсера, только что вступивших в состав японского флота и впервые появившиеся у Артура, с целью испытать ихную артиллерию (10-дюймовки). Южнее их, не принимая в бомбардировке активного участия, держались броненосы, а ближе, к востоку, почти против Артура, бродили "собачки" и два броненосных крейсера. От нас отвечали "Пересвет" и "Полтава". японы в этот раз стреляли неважно - по большей части недолеты, ложившиеся в южной части Западного бассейна. Наши потери ограничились двумя раненными на Тигровом Хвосте.

В 12:30 дня японы удалились. С Ляо-ти-шана доносили, будто они ушли потому, что один новый крейсер ("Кассуга" или "Ниссин") наткнулся на мину, после чего со всех корыт началась стрельба "по воде". Вероятно, как мы 31 марта, заподозрили присутствие подводной лодки. Дня через два китайцы-лазутчики донесли, что в бухте Кэр (к востоку от Талиенвана) погиб на наших минах крейсер III класса "Мияко".

ОБЕ сплетни НЕ были подтверждены в официальных донесениях с театра военных действий, публиковавшихся японами, но дело в том, что наш неприятель, в противоположность нам, простодушно объявлявший всему свету о ходе работ по исправлению поврежденных корыт, скрывал евойные потери (броненос "Ясима" наткнулся на мину 2 мая, а 4 мая погиб на пути в Японию, но в Японии смутные слухи о его гибели появились в октябре, достоверно стало о ней известно после Цусимы), а потому я склонен верить этим рассказам, тем более что впоследствии японы признали гибель "Мияко", только отнеся ее на месяц позже, а также и повреждение "Кассуги", которое объяснялось столкновением в тумане с "Иосино", который якобы при этом был потоплен; у нас честь его потопления приписывал себе минонос "Сильный", бывший в паре со "Страшным" в роковой день 31 марта.

эти спорные факты не имели большого значения: не все ли равно, отчего затонул "Иосино"? при каких обстоятельствах была повреждена "Кассуга"? в какой день погиб "Мияко"? я упоминаю о них с единственной целью = отметить разницу в успешном хранении военной тайны с нашей стороны и со стороны японов. У нас эта тайна являлась канцелярским делом, у японов же - делом совести, священным долгом перед Родиной. Нужно признать, что культ канцелярской тайны имел у нас распространение. Всякое приказание начальства, хотя на букву выходящее за пределы шаблона, принятого для текущего момента, уже составляло секрет. Надписи "секретно", "весьма секретно", "конфиденциально" и т.п. - пестрели на заголовках рапортов, отношений и в особенности предписаний. В результате все эти страшные слова утратили свое первоначальное значение и могли быть заменимы словами - "важно" или "интересно". К тому же при множестве секретных бумаг оказывалось физически невозможным писать их лично или при посредстве доверенных лиц. Являлись посредники в виде мелких канцелярских чиновников, даже писарей, всегда склонных сообщить приятелю новость (по секрету). Между тем среди ворохов канцелярских тайн попадались настоящие! Да где тут разобраться! "Секреты" всегда были известны всем, кроме тех, кто имел право быть в них осведомленным, на чью скромность и сдержанность можно было положиться.

Бывало, командир или старший офицер спросит знакомого, даже приятеля, из штаба:

- известно, когда выходить собираемся?

- Не знаю!

А на корыте вестовой в тот же день докладывает, что ему надо ехать к прачке.

- Зачем?

- белье забрать, потому - уходим!

- Куда уходим? Что ты врешь?

- Никак нет! Адмиральский вестовой сказывал, приказано завтра к вечеру, чтобы все было дома.

Помню, однажды, за несколько лет до войны, начальник эскадры был озабочен, как разослать командирам предписание, которое он желал сохранить в секрете.

- У нас это дело отвратительно поставлено! - сердился он. - Все знают, и ведь именно те, которым не нужно знать!

- А вы, ваше превосходительство, прикажите не ставить наверху "секретно" - никто читать не станет. - посоветовал кто-то из присутствующих.

И удалось. Никто интересовался.

.

В первых числах апреля получено было официальное известие, что командующим флотом Тихого океана назначен вице-адмирал Скрыдлов. Это назначение эскадра встретила без энтузиазма. настроение держалось выжидательное.

- Макаров, если БЫ не задержался в Мукдене для переговоров с наместником, был БЫ здесь на 15-й день после назначения. - исчисляли некоторые, - значит, этого можно ждать между 17-м и 20-м.

к 20-му не прибыл скрыдлов.

японы не показывались в течение почти трех недель. эскадра замерла в бассейнах. Даже дежурство крейсеров на внешнем рейде, установленное Макаровым, было отменено.

Вообще, все макаровское пошло насмарку, и восстановились порядки, господствовавшие до войны. Казалось, что флаг, развевавшийся на грот-мачте "Севастополя", обладал свойством парализовать всякую инициативу, задерживать на губах всякую фразу, кроме любезных - "слушаю" и "как прикажете".

"Всепреданнейшие" подняли головы и заговорили.

- Да-с! вот оно! - заявляли они (те, что недавно, вместе с другими, приветствовали флаг командующего флотом на "Новике"). - Вот они, результаты безумной смелости! Надо различать храбрость и браваду! Часто-с истинное мужество заключается в том, чтобы мудро уклониться от опасности, а не лезть на нее зря, в поисках дешевой популярности! - Бросить надо эти авантюры! - В делах государственной важности нужен государственный ум, широкий взгляд! Наместник еще ответит перед Россией за то, что малодушно уступил первенство какому-то "Деду"! Он не смел этого! - Видите, что вышло? - Теперь ему придется чинить прорехи! На него - вся надежда! Дай Бог, удалось бы! - Недаром Куропатин провозглашал тост: "За здешних мест гения - Алексеева Евгения!"

Говорили громко, стараясь, чтобы все их слышали и, при случае доложили.

Какая гадость!

Правило "беречь и не рисковать" воцарилось снова. К нему, под гипнозом флага, поднятого на "Севастополе", присоединялось другое: "ничего без указания или без испрошенного одобрения."

всем понятный принцип, провозглашенный Макаровым - "Верю, что каждый приложит все силы к приведению своей части в боевую готовность!" - принцип, дававший широкую свободу действий не только командирам и офицерам, но и младшим начальникам из нижних чинов, принцип, на первый план выдвигавший личную инициативу, одухотворивший службу, сведенную к отбыванию "номеров учений", - этот принцип был осужден бесповоротно.

Первый же раз как мы (Диана) собрались произвести учение по боевой тревоге с вспомогательной стрельбой, ставшей обычным делом, новое течение проявилось.

На производство всякого крупного учения или работы корабль (согласно уставу) обязан испрашивать разрешения адмирала. Так и поступали, но при Макарове эта просьба о разрешении de facto превратилась в уведомление. Едва только на корабле взвивался сигнал - "Прошу позволения произвести учение номер", как на Петропавловске уже поднимали всегда готовый флаг Д, означающий - "Согласен".

Теперь обстоятельства переменились. На сигнал Дианы: "Севастополь" долго держал "ответ до половины" (Ответный флаг, поднятый до места, обозначает: "Ясно вижу. Понял ваш сигнал". Поднятый до половины высоты мачты, он говорит: "Плохо вижу. Не могу разобрать значения. Может быть, вы ошиблись") и наконец поднял - "Нельзя. Не согласен". - Затем оттуда по семафору справились: "Не ошиблись ли вы при наборе предыдущего сигнала? Действительно ли вы собирались стрелять?" На утвердительный ответ с нашей стороны последовало приглашение командира в штаб по делам службы.

По возвращении он был не разговорчив. Сказал только, что пока требуется выполнять расписание занятий, объявленное циркуляром штаба, а что касается вспомогательной стрельбы, то вопрос этот признан заслуживающим внимания, будет разработан так, чтобы все корыта могли принимать в ней участие, по возможности равномерно, и проч.

В ожидании, когда японы соизволят прийти к Порт-Артуру, при посредстве паровых катеров и баркасов тралили внешний рейд, разыскивая мины, ими набросанные, и ставили свои в тех местах, куда сами ходить не собирались; но все это вяло.

Что же? - спросят читатели, - в Артуре не было энергичных людей, которые взяли БЫ дело в свои руки, повели его должным образом? - были и впоследствии показали себя, но все они в то время находились под гипнозом, о котором я говорил. предложить делать что-нибудь по-новому значило осудить старое, а старое было освящено наместником, каравшим за тень сомнения в его непогрешимости. Это не Макаров, который требовал, чтобы всякий открыто высказывал свое мнение, который считал, что лучше самое горячее объяснение, чем затаенное несогласие, неизменно ведущее к пассивному повиновению или пассивному сопротивлению, между которыми провести границу почти невозможно. Макаров мог спорить, даже сердиться, но за всякую идею, кому БЫ она ни принадлежала, хватался обеими руками, если была надежда на успешное ее применение. Другое дело, когда основой всему служил миф о Минерве, выходящей во всеоружии из головы Юпитера. Что может голос простого смертного перед громами Капитолия? Прометей был не чета нам, а как с ним поступили? Так думали многие, и можно ли судить их за эти мысли - плод горького опыта? Смешно было ждать, что в Дальневосточной сатрапии раздастся голос свободного воина и гражданина, правдивый, честный голос! Там было естественно услышать приказ: "Высечь Желтое море за то, что при отливе берега его дурно пахнут и заставляют наместника удаляться с балкона его дворца". В той атмосфере не мог появиться Фемистокл, который сказал бы: "Бей, но выслушай!" Там господствовали люди, credo которых было: обо всем промолчу, со всем соглашусь - только БЫ не били, а приласкали!

8 апреля ознаменовалось печальным происшествием. При постановке с портовых баркасов минного заграждения близ Ляо-ти-шана, вследствие преждевременного взрыва мины, погиб лейтенант Пелль и 19 нижних чинов. Я знал его по китайской кампании, когда он, участвуя в походе адмирала Сеймура, был ранен в обе ноги, много дней оставался почти без медицинской помощи, перетаскиваемый на носилках, не раз рисковал попасть в руки боксеров, не дававших пощады, - все-таки поправился, снова пошел на войну и погиб так нелепо, от несовершенства оружия, которого был специалистом (он имел звание минера 1-го разряда).

Около того времени я нежданно был назначен членом в комиссию для допроса японов, захваченных 13 марта на пароходе "Хайен-мару", и для разбора оказавшихся при них документов. Назначение в такую комиссию старшего офицера боевого корабля являлось странным. Для сведения моих сухопутных читателей, поясню, что на корабле командир - это как бы верховная власть, выступающая лично только в критические моменты жизни, а старший офицер - это как действующий именем командира, с его ведома и одобрения, премьер-министр, на котором лежит вся тяжесть внутреннего управления. Можно сказать, что, вне исключительных случаев, командир = маятник, регулирующий ход часов, а старший офицер = пружина, энергией которой работает механизм. Отсутствие старшего офицера на несколько часов, уже вносит заминку во внутреннюю жизнь корабля. Вот почему (и нет средств избежать этого) старший офицер почти безвыходно сидит на корабле и в кают-компании его редкие отлучки составляют событие, своего рода эру. Часто приходится слышать замечания, вроде:

- Скажете тоже! Это было еще до последнего съезда старшего на берег!

Я лично был доволен. На законном основании несколько раз съездить куда-то, повидать иных людей - казалось заманчивым. Зато командир принял дело к сердцу.

- лучше БЫ меня назначили! - заявил он и поспешил в штаб.

В штабе ему объяснили, что назначение вызвано имевшимися в штабе сведениями о моем знакомстве с японским языком и японско-китайской грамотой. Пришлось покориться. Поначалу я отнесся к этим мотивам скептически. Правда, на эскадре знали, что некогда, на пари, я в годичный срок выучился японскому языку и японско-китайской грамоте настолько, что свободно читал и переводил a livre ouvert японские газеты, но это было 6 лет назад. С тех пор многое было, за отсутствием практики, забыто, и я не считал себя вправе выступать в роли переводчика, да еще в таком ответственном деле. Однако на первом заседании пришлось отбросить скромность и пытаться применить свои познания.

Оказалось, что во всем огромном штабе наместника не было ни одного человека, знакомого с японским языком и японской письменностью. Переводчиком служил "подвернувшийся" прапорщик запаса, студент Института восточных языков во Владивостоке. трудно было сказать, кто из нас являлся более сведущим. По счастью, оказалось, что мой случайный коллега имел редкое качество = отсутствие профессиональной заносчивости. Мы работали дружно, в полном согласии, оба от души смеялись, когда ошибались, и правили ошибки соединенными усилиями.

Воображаю, как такое следствие было обставлено у японов, у которых на каждом корабле, в каждом полку, батальоне, даже роте, были люди говорившие и писавшие по-русски. Если БЫ наша комиссия была допрошена, ТО: град перекрестных вопросов услышали бы мы на руском языке!

Комиссия собиралась на берегу, в парадных (обычно запертых) залах Морского собрания. Однажды, по окончании заседания, в ожидании катера, который должен был отвезти меня на крейсер и запоздал, я зашел на "Севастополь" повидать его старшего офицера, моего старого соплавателя и приятеля, ныне покойного Б.

Как водится после долгой разлуки, засыпали друг друга вопросами. Беседа ежеминутно прерывалась сигналом горна - "караул наверх!", - по которому Б. срывался с места и бежал встречать или провожать прибывающего или отъезжающего адмирала или генерала.

Однако! Сколько их у вас ездит! - не удержался я.

И не говори! - с отчаянием отмахнулся Б. - Веришь ли: какой я старший офицер? Все мои обязанности исполняет первый лейтенант, а я только мотаюсь - встречаю, провожаю - провожаю, встречаю.

А это у вас что? - указал я на плотников, которые по бортам обширной кают-компании броненоса из досок и брусьев строили меблированные комнаты, навешивали двери, вставляли окна; маляры оклеивали стены обоями; обойщики прибивали занавески, расставляли мебель.

Это все для штаба наместника! я до сих пор не могу узнать: сколько их всего? Когда кончится это великое переселение?

Ну, а если придется выходить в море, в бой? Ведь вот у нас, по приказу, всякое дерево, кроме насущно-необходимого, всякая мебель, украшения - все свезено в порт. чтобы пожар не мог разгуляться. Переборки кают железные, а двери деревянные, - так даже двери сняли, заменили парусиновыми занавесками. А у вас тут квартиры строят, и все из самых горючих материалов. Как вы пойдете?

- Да ты шутиш, што ли? - обиделся Б. - Куда нам идти с этими порядками? Разве - к черту!

все распоряжения наместника, и настроение, воцарившее среди начальствующих лиц, после подъема на "Севастополе" флага адмирала Алексеева, и речи его "всепреданнейших" - все показывало, что лозунг "беречь и не рисковать" вновь получил прежнюю силу, что "макаровские авантюры" осуждены и не повторятся.

В ночь на 17 апреля приходили на внешний рейд японские миноносы: с целью набросать мин. Обнаруженные прожекторами и встреченные огнем батарей, скрылись, но набросали.

В 1 ч. ночи 20 апреля меня разбудили глухие удары отдаленных пушечных выстрелов.

- Где и по какому случаю? - думал я, стараясь привычным ухом разобрать, кто начал - правый или левый фланг? Досадно было из-за пустого любопытства в сырую ночь покидать теплую койку и лезть на мостик. - Все равно мы с нашего места в Западном бассейне не можем принять участия в деле.

Внезапно раскаты одиночных выстрелов перешли в беспрерывный гул. Даже сквозь плотно задернутую занавеску иллюминатора пробивались отблески то ярко-багровых, то зеленовато-золотистых не гаснущих молний. Видимо, стреляли все, кто мог! Сна - как не бывало.

С мостика Дианы мы мало увидели. В просветы между Золотой, Маячной и Тигровой горами, словно сквозь промежутки между кулисами, мы, как статисты, ожидающие своего выхода, могли догадываться о содержании драмы, разыгрывавшейся на главной сцене.

Это была третья, наиболее отчаянная, попытка японов запереть Порт-Артур.

от своих шпионов они знали не только о неудаче предыдущей попытки, но и о всех мерах, принятых нами к предотвращению новой. Они знали, что теперь нельзя дать корытам прямой курс ко входу, но надо идти по искусственно созданному фарватеру. И вот - под бешеным огнем батарей и сторожевых корыт - их миноносы подошли к поворотным пунктам и стали маячными корытами, указывая дорогу заградителям.

Очевидцы говорили, что: Один минонос взорвался на наших минах, один был утоплен артиллерией, - но ихное дело сделали!

Когда события минувшей войны уже не будут иметь значения ближайшего по времени, драгоценного опыта, когда раскроются архивы, мы узнаем все, во всех подробностях, но в данный момент в своем рассказе я вынужден руководствоваться лишь моим дневником да сообщениями других очевидцев, не более его достоверными.

:

архивы сгниют нераскрытые.

:

Всех брандеров-заградителей было 12. Четверо, подбитые или не выдержавшие огня, повернули обратно, 8 - дошли.

Все затонули, вдали от входа, но два успели, извилистым фарватером, проникнуть за "Хайлар".

случайно: они не легли поперек дороги.

второй раз блестяще оправдал себя алгоритм отражения атаки брандеров, сгенерённый при Макарове и объявленный его приказами. Береговые батареи, сторожевые и охранные корыта - действовали, как по нотам.

Наместнику, прибывшему на "Отважный", оставалось наблюдать за тем, как разыгрывается пьеса по партитуре гениального композитора - нашего "Деда".

"Отважный" стоял в проходе, во второй линии обороны, между Золотой горой и воротами в Восточный бассейн.

Вряд ли с "Отважного", стоявшего в трубе, а не в горле прохода, можно было наблюдать за ходом дела и давать указания. Это было возможно с "Гиляка", находившегося на авансцене, но туда наместник не счел необходимым проследовать.

выход в море остался свободным, и вновь затонувшие японские брандеры только увеличили подводный бруствер, созданный Макаровым из затопленных пароходов, делая новую попытку заграждения почти безнадежной.

11 февраля и 14 марта, при штилевой погоде, уцелевший экипаж брандеров -заградителей, пользуясь смятением (стоило ли заботиться о поимке 30-40 человек?), уходил на мелких шлюпках в открытое море, где с рассветом его подбирали разведчики и миноносы неприятельской эскадры. Нашими трофеями были только трупы, которые предавались земле с воинскими почестями, согласно уставу. (Между прочим, это обстоятельство вызвало в Японии течение нам сочувственное - многие увидели из этого факта, что мы не варвары, как про нас рассказывают)

20 апреля дело обстояло иначе. Дул S-O, балла 3-4; по внешнему рейду гуляла невысокая, но крутая волна, а с моря шла зыбь. Сама посадка на мелкие, в большинстве подбитые, шлюпки представляла немало затруднений, а выгребать на них против волн и ветра оказывалось невозможным.

Те, у кого шлюпки уцелели и где их успели спустить на воду, вынуждены были выброситься на берег и сдаться в плен, прочие плавали, держась за обломки, цепляясь за мачты и трубы, торчавшие над поверхностью моря, и взывали о помощи. как только кончился бой, наши паровые катера, только что бросавшие в неприятеля гранаты, бросились спасать погибающих, рискуя самим разбиться об затонувшие пароходы.

любопытная подробность: Холодная ванна отрезвила тех, кого подбирали катера, но те, что высаживались на берег, полуодетые, безоружные, с криками "банзай!" бросались на наших, спешивших к ним на помощь. в такой обстановке солдаты и матросы не пускали в дело оружие, а со смехом и шутками принимали "очумелых" на кулачки. Некоторых пришлось связать. Недаром мы, осматривая ранее затонувшие брандеры, удивлялись откупоренным бутылкам коньяка, которые на них находили. Тем более странно, что вообще Япония = страна трезвости: национальный напиток - "саке" - крепостью не превосходит обыкновенного пива, а употребляют его крошечными чашечками. Ясно, что даже японские нервы не могли выдержать той адской обстановки, в которой находились брандеры, приближаясь к цели, и опьянение патриотизмом, жаждой подвига - надо было поддерживать более реальным опьянением = алкоголем.

это открытие разнеслось повсюду и способствовало подъему духа в нашей команде, среди которой большинство считает, что перед боем, как перед причастием, грех пить водку, и часто отказывается от казенной чарки, если обедать приходится в виду неприятеля.

- Это не штука! С пьяных глаз на рожон лезть! - ораторствовал на баке боцман Ткачев. - Нет! Ты мне вот, как свеча перед Истинным, докажи, как ты себя понимаешь! Какова есть твоя присяга!

слушая эти речи, мы - офицеры - ободрялись. В нас опять зарождалась надежда. - А что, в самом деле, если все "как свеча перед Истинным"? Неужели не удастся?

С рассветом 20 апреля появилась на горизонте японская эскадра. Ждали бам-бам-дировки. Был сигнал - "приготовиться принять бой на якоре" - т.е. на перекидной огонь отвечать тем же. ничего состоялось.

Пришли вести о сражении при Ялу. Говорили, что потери около 2000 и 22 орудия. Не хотелось верить. Значит, японы там высадились? Как мы прозевали? Наши орудия в их руках? А памятник "Славы", сооруженный из турецких пушек? Свалить его, что ли?

22 апреля японская эскадра опять весь день держалась в виду Артура.

:

В 1904.04.22-11:30 утра на Севастополе флаг командующего флотом

был заменен контр-адмиральским флагом.

:

В командование эскадрой вступил Витгефт. Наместник уехал в Мукден. Несколько дней на станции Нового Города стоял особый поезд, но к этому привыкли, считали, что это только "на всякий случай". Отъезд произошел так внезапно, что из начальствующих лиц многие узнали о нем как о совершившемся факте. БЕЗ проводов. Рассказывали, что кое-кто из состоящих при наместнике, бывших в это утро в отлучке из дому, не попали на специальный поезд и были отправлены после.

Не скажу, что это БЕГСТВО произвело на эскадру сильное впечатление. Некоторые были довольны. Все видели в нем тревожный симптом. От громких суждений по этому вопросу воздерживались, так как разговоры в кают-компании, через вестовых, передавались в команду, а мы переживали такой момент, когда следовало с заботой относиться к ее настроению.

известия с севера о Тюренчее - огромные процентные потери.

23 апреля определилось место высадки японов к с.-з. от о-вов Эллиот, в Бицзыво, там, где в 1894 г, во время войны с Китаем, японы высадили мортирный парк.

:

на флоте поняли: предатель==алексеев

УДРАЛ в мукден ПОСЛЕ того, как:

он УЗНАЛ о высадке японов на берег китая.

:

Мы знали (телеграфная тайна проницаема), что предатель вы-скулил разрешение УДРАТЬ, что с 15 апреля японы готовились к высадке в Бицзыво, базируясь на группы о-вов Эллиот и Блонд; что они строили боны в узких проливах, а широкие заграждали минами - и всё со стороны Порт-Артура; что к 21 апреля эти охранительные работы подошли к Бицзыво на дистанцию 7 миль, указывая пункт высадки; что ввиду такого положения вещей наместник всеподаннейше запрашивал, что ему делать: оставаться в Порт-Артуре, который ежечасно мог быть отрезан, или уехать в Мукден; что это время было наиболее благоприятно для воспрепятствования широкому развитию операций японов, но время это не было использовано; что бегство наместника последовало не по никалашкину повелению, но с испрошенного никалашкина соизволения. А это - разница!

23 апреля японы высадились. Железная дорога была испорчена. С нашей стороны им не было оказано сопротивления.

В ближайшие за тем дни выяснилось, что это был только летучий отряд. Железнодорожное сообщение восстановилось, и даже пришли с севера два поезда с боевыми припасами: удачно проскочили!

Японская эскадра ежедневно появлялась у Артура. По сведениям китайцев, перед Бицзыво держались до 70 корыт. японы колебались приступить к решительной высадке. Они не были уверены, заперт ли Порт-Артур последними брандерами, а если нет, то наше бездействие могло быть объясняемо выжиданием, выбором удобного момента, чтобы броситься на них в разгар десантной операции.

Эскадра волновалась. у нас были три исправных броненоса (Повреждения "Севастополя" не мешали ему (при Макарове) выходить в море 5 и 28 марта), один броненосный и три легких крейсера 1-го ранга, один крейсер 2-го ранга, четыре канонерки и более 20 миноносов. Казалось, с такими силами можно предпринять что-нибудь против высадки, происходящей от нас в расстоянии 60 миль! В кают-компаниях обсуждали такой план. Пользуясь весенней погодой (часто набегали легкие туманы), выйти из Артура, разгромить транспортный флот и возвратиться обратно, с боем, так как японы постараются не пустить нас назад.

Это был БЫ не бой, а прорыв в свой порт. мы БЫ сильно потерпели, но повреждения в артиллерийском бою всегда легче минных пробоин: при починке их часто можно обойтись без дока, и без кессона, а значит - к тому времени, как будут исправлены цусарь, Ретвизан и Победа, - мы опять будем в полном составе. Наконец, если бы даже бой вышел решительным и несчастным для нас, если БЫ наши главные силы были почти убиты, - попало БЫ и японам! Им пришлось БЫ уйти надолго и основательно чиниться, а тогда в каком положении оказалась БЫ высаженная армия, которую мы (по числу транспортов) определяли в 30 000? Без запасов, без обоза, она вынуждена была БЫ отступить к Ялу на соединение с действовавшими там войсками.

:

ну-и-чо ??

:

Для успокоения горячих умов: из высших кругов был пущен слух, что наше бездействие входит в планы генерала Куропатина. Будто он сам просил наместника не мешать японам высаживаться к востоку от Порт-Артура, опасаясь высадки в Ньючванге. В победе на суше не было сомнения. Приводилось изречение какого-то полковода, сказавшего, что он знает 12 способов высадки десантной армии и ни одного способа обратной посадки ее на корыта в случае неудачи, а потому рекомендовалось не рисковать корытами и беречь эскадру для этого момента, когда придется "не пускать японов домой". Знакомый лозунг "беречь и не рисковать" внушал сомнения в достоверности этого слуха, но других объяснений не было.

:

враньё от предателя==алексеева.

:

Все знали, что накануне своего отъезда изменник имел совещание с главными начальствующими лицами. Какие решения были приняты на этом совете - хранилось в тайне. Кое-что обнаружилось быстро. Заговорили, что вновь строящиеся батареи сухопутного фронта будут вооружены морскими орудиями, а вскоре вышел соответствующий приказ. Огорченных утешали тем, что орудия будут сняты только с поврежденных броненосов и притом временно, пока они бездействуют. плохо верилось!

24 или 25 апреля под председательством Стесселя состоялось (на Севастополе) совещание всех начальников отдельных частей, морских и сухопутных.

Командир, вернувши на крейсер, не рассказывал (оттого в моем дневнике не отмечены в точности день и час этого совещания). утром 26 апреля всем и все стало известно, так как протокол заседания на подпись участвовавшим возил рассыльный. Роковая бумага не была вложена в конверт, и ознакомиться с ее содержанием мог всякий, до корытых писарей и вестовых включительно. На Диану ее привезли рано утром 26 апреля. Командир еще спал; папку подали мне, и, развернув ее, я прочитал то, что на артурской эскадре назвали "Великой хартией отречения флота". Вот подлинные строки, которые я занес в мой дневник по поводу этого события:

26 апреля. Случайно прочел протокол совещания = акт само-упразднения флота. нашлись двое, которые не подписали этой гадости!

Протокол начинался заявлением, что в настоящем положении эскадра не в состоянии иметь успеха в активных действиях, а потому, до лучших времен, все ее средства должны быть предоставлены на усиление обороны крепости.

Настроение на корытах было не многим лучше, чем в день гибели Макарова. Рушились последние надежды.

Несмотря на неловкость вопроса, я не вытерпел и обратился к командиру за разъяснениями: "Как согласились?" он не был в разговорчивом настроении, но охотно пояснил, что это заседание было формальностью, что все было решено самим изменником в совете, накануне его отъезда, что им пришлось составить протокол, оформить. что инструкции, оставленные изменником, предначертывают программу дальнейших действий, что авантюры a la Makaroff надо забыть.

:

чюшкоф научили отвечать.

:

- Но почему не написано прямо, что это приказ изменника? К чему эта комедия совета? этот протокол, под которым нет ЕВОЙНОЙ подписи, в котором не названо его имя, - это ваш обвинительный акт!

Капитан возражал смутно, ссылаясь на то, что нечего разговаривать, когда приказывают, что все равно из протеста ничего вышло.

Иные не допускают мысли, что решение совета было предрешено изменником, а я утверждаю, что в той атмосфере, которая была им создана, члены различных совещаний только и думали о том, как угадать мысли предателя. Кто умел их угадывать - преуспевал; кто плохо угадывал, но старался - к тому отношение было снисходительное; но кто смел "свое суждение иметь" - над тем можно было ставить крест. В первые дни войны, после того, как крепость и эскадра были захвачены врасплох, все начальствующие лица Порт-Артура жили под гнетом неизвестности и страха, но не за судьбу крепости и эскадры, а за свою собственную, всецело зависевшую от того, как "он" взглянет на происшествие, как повернет дело. Главным секретом того энтузиазма, с которым был встречен Макаров, являлась уверенность, что с момента его прибытия ближайшему начальству уже не придется ломать голову над вопросом: а каков по этому поводу взгляд изменника?

:

Да! Подготовка поражения эскадры Тихого океана началась с декабря 1899 года,

т.е. с момента прибытия в Порт-Артур адмирала Алексеева,

превратившего ее корабли в плавучие казармы, а из личного состава ее, вытравившего боевой дух, всякий намек на личную инициативу. Широко пользуясь всей полнотой бесконтрольной власти, бывшей в его руках, он сумел людям храбрым и разумным, какими они показали себя в боях с неприятелем, внушить сознание бесполезности всякой попытки повлиять на принятое им решение, мало того - внушить, что малейшее несогласие с его взглядами есть уже преступление.

:

Этот гипноз, созданный в течение 4-ёх лет, этот гнет, под которым жила эскадра во времена наместничества, был так силен, так вошел в плоть и в кровь, что даже после бегства адмирала Алексеева, даже в осажденном, отрезанном от мира Порт-Артуре - он правил.

.

7

:

Сила решений "великой хартии". - Неиспользованная удача 2 мая. - Разоружение корыт. - Бой при Кинь-Чжоу. - Дословно из дневника. - Водобоязнь! - Витгефт. - Междоусобная брань. - Оживление надежд на выход в море. - Загадочный случай 2 июня.

Надо ли пояснять, что японы, которые, благодаря своей сети разведчиков, получали секретные наши приказы, в 1904.04.26-м были осведомлены о содержании "великой хартии", и с этого момента, не опасаясь помехи, словно на маневрах, занялись высадкой своей армии, выгрузкой артиллерии, обоза, запасов и т.п. С 20-го по 27-е, пока их транспортный флот прятался за бонами и за линиями охранных корыт, не решаясь приступить к операций из опасения атаки с нашей стороны, - боевая эскадра все светлое время дня блокировала Порт-Артур, держась на горизонте, готовая отразить всякую нашу попытку, но не приближаясь к орудиям батарей и броненосов на дистанцию их выстрела.

С 27 апреля они подходили близко, зная о приказе "не стрелять, чтобы не вызвать бомбардировки".

Старший офицер на корабле - это есть старший из офицеров корабля. Между его положением и положением командира = пропасть, хотя он состоит ближайшим помощником последнего. Вот почему, перечитывая страницы моего дневника, я вижу в них не только заметки о моих личных взглядах и впечатлениях, но и отголосок того настроения, которое охватывало весь не командующий состав эскадры. Если я записывал:

"флот для России = роскош. Зачем флот, когда нет моряков. Возможно, многие рады гибели Макарова. Не будет авантюр. Беречь и беречь корыта. Убережете ли? и зачем? Корабль, спрятавшийся в гавани, хуже, чем погибший в бою. Тот погиб, наверно, недаром. Что-нибудь сделал"

то: эти отрывочные мысли были не только мои, но многих.

:

этот: упиралса в корабли.

корабль == КОРЫТО для ПЕРЕ-ВОЗА ПУШЕК.

ЕСЛИ:

экипаж корыта: НЕ (!!) умеет попадать

из пушек в (target), ТО: корыта НЕ нужны.

:

Среди апатии и бездействия (если не считать постройки сухопутных батарей) уже несколько дней командир "Амура" выбирал удобный момент, чтобы выйти в море и набросать мин на месте безнаказанных прогулок неприятеля.

1 мая случай представился - нашел легкий туман, и японы скрылись из вида. "Амур" выбежал на рейд, исчез во мгле. Прошло немного более двух часов, и он вернулся. Возвращаясь, принимал японские телеграммы, но никого видел. Была надежда, что его НЕ видели. важным являлось то обстоятельство, что от нас, с берега, нельзя было определить, куда он ходил.

Я говорил о той осведомленности, которую проявляли японы, уверенно ходившие между поставленными нами заграждениями, на них не натыкаясь. среди китайского населения Квантуна у них имелись не только простые шпионы, но и опытные штурманы, наносившие на карту каждое движение наших корыт. мог быть другой путь - добыть копию секретного предписания.

2 мая мы сидели за завтраком в кают-компании, когда с вахты доложили, что появилась японская эскадра. Никто шевельнулся. Вдруг наверху послышались беготня, восклицания.

- Японец! На мине! - выкрикнул вместо доклада унтер-офицер, присланный с вахты.

мы НЕ видели.

на мачте Золотой горы взвился сигнал: "Японский броненос затонул".

По японским сведениям, в тот день в виду Порт-Артура, в расстоянии 10 миль, проходили в строе кильватера броненосы "Хацусе", "Ясима" и "Сикисима" и легкие крейсеры "Кассуги" и "Тацута". "Хацусе" пошел ко дну через 50 сек. после того, как наткнулся на мину; "Ясима", также наткнувшийся на мину, держался на воде (не дошел до Японии, затонул по дороге); оставались один броненос и два легких крейсера, хлопотавших около подбитого "Ясима".

Мы имели в то время исправные Пересвет и Полтаву, а также Севастополь, поврежденный, но правоспособный к выходу в море, что было им доказано 5 и 28 марта; и крейсеры - броненосный Баян, легкие Аскольд, Паллада, Диана и Новик, четыре канонерки и два отряда миноносов.

если эти силы были в готовности и в 11 ч. утра 2 мая вышли на внешний рейд, то остальных "раскатали бы"!

:

НЕ догнали бы.

:

в 1904.05.02-м: десантная армия японов окончательно отрезала Порт-Артур.

3 мая - слухи о незначительных столкновениях к северу от Кинь-Чжоу. Наши только задерживали и отступали на свою "неприступную" позицию на перешейке.

3 мая - по сигналу два раза разводили пары и два раза их прекращали.

5 мая посылали "Амур" ставить мины на дороге из Талиенвана в Артур против бухточки "курорта" города Дальнего. Предприятие в будущем успеха иметь не могло, так как японы видели, в чем дело.

В начале мая мы принялись тралить рейд, очищая его от мин, набросанных японами, а японы, со своей стороны, прилагали усилия, чтобы набросать вдвое больше против того, что мы выловим.

в ночь на 7 мая пришли три небольших парохода и занялись своим делом. утром катера, вышедшие для траления, подобрали 40 деревянных стеллажей, плававших на поверхности. по количеству сброшенных мин. Но мин выловили всего 5.

японы из нашего бездействия при катастрофе 2 мая вынесли убеждение в нашей безвредности и почти неделю не показывались на горизонте.

С Дианы сняли и увезли на позицию при Кинь-Чжоу один прожектор, а с ним - 1 мичмана, 2 минеров, 2 минных машинистов и 2 кочегаров.

11 мая кают-компания Дианы пускала пузыри возмущалки: прошел слух, что для пополнения ретвизана средней и мелкой артиллерией, собираются разоружить Диану (тихоход).

С 8 мая у нас был новый командир. Старый получил повышение - был назначен командовать цусарём, который заканчивал исправления позже Ретвизана. Я счел своей обязанностью доложить "новому" о настроении личного состава, не скрыл, что в душе сочувствую экипажу, хотя готов исполнить всякое приказание начальства. Велико было мое удовольствие, когда капитан равнодушно заявил: - Чего они там шумят? Хотел я БЫ посмотреть, кто это разоружит Диану?

Спокойствие восстановилось.

12 мая японы начали наступление на позицию у Кинь-Чжоу = ключ Квантунского полуострова. С утра от нас требовали больше людей для перевозки на станцию железной дороги орудий и боевых припасов. Из общего (сокращенного) числа команды (456 человек) у меня было в расходе - 283. Они вернулись после полуночи. К вечеру 12 мая, в 9-м часу, разыгралась гроза. Сначала далеко. Её приняли за отголоски канонады. К полночи она надвинулась на нас, сопровождаемая тропическим, ливнем.

:

Утром 13 мая узнали, что гроза наделала бед на сухопутном фронте:

большинство заложенных фугасов либо взорвались, либо были приведены в негодность.

позднее их снабжали громоотводами-предохранителями, но тогда это обстоятельство явилось неожиданностью.

:

К рассвету приказано было сигналом Полтаве, Пересвету, всем крейсерам, Амуру и миноносам развести пары. Вероятно, нас хотели послать на поддержку полевых войск, защищавших перешеек. Так мы поняли это распоряжение. Еще с вечера (12 мая) собирались отправить в Талиенван все канонерки, но пошел только "Бобр". Остальные, опираясь на принципы "великой хартии", благодушно производили работы в котлах и машинах и не были готовы к походу. Командиров сменили, но эта запоздалая и несправедливая строгость была БЕС-полезна.

:

Утром 13 мая "Бобр", миновав минные заграждения, появился в северо-восточной части Талиенванского залива и начал оттуда грозить японам, наседавшим на наш правый фланг. Те отступили.

Многим казалось странным, что "Бобр" в тот же день, засветло, вернулся в Артур, покинув (по распоряжению свыше) позицию, на которой принес пользу.

генерал Фок приказал за ночь очистить позицию. Отступление было не подготовлено, так как на перешейке собирались держаться месяц. Войска отходили в беспорядке, словно после поражения.

"Отступаем - значит, гонят! Гонят - значит, неприятель за плечами!" - такая психология! И вот - стрельба по собственному обозу, и даже хуже: два полка, высылающие цепи друг против друга, едва не вступившие в бой.

:

В ночь на 14 мая: послали первый отряд миноносов в Society bay (к западу от перешейка Кинь-Чжоу), чтобы атаковать японские канонерки, помогавшие своим огнем во фланг нашей позиции - наступлению правого крыла японской армии.

похот закончился неудачно. Канонерок не нашли, а минонос "Внушительный" вылетел на камни, его взорвали.

Дела было по горло: снимали пушки с корыт и ставили их на батареи сухопутного фронта. за эти дни в моем дневнике записаны только отрывочные фразы. Вот они:

16 мая. - Писать противно. В кусты тянут. С кораблем гибнет 100 %, а на береге этого не бывает. Вот где собака зарыта! У нас снимают две 6-дюймовых и четыре 75-миллиметровых.

11:35 вечера (лунная ночь). Отряд японских миноносов идет по внешнему рейду с востока на запад. пришли бросать мины. в 11:52 "Гиляк" и другие корыта в проходе открыли огонь. Далеко: 40-50 кабельтов. Стреляли батареи. в 00:08 ночи японы ушли. дело сделали.

20 мая. Готовилась экспедиция крейсеров и миноносов. Туман помешал.

21 мая. миноносы возвратились в 8 ч. утра.

Тяжелое было время в смысле физического труда. доставалось крейсерам. Стоя в проходе, каждую ночь караулили и перестреливались с японами, приходившими забрасывать внешний рейд минами, причем команда спала, не раздеваясь, - половинное число прислуги у своих орудий, прочие поблизости. Кроме того, день и ночь работали над постройкой батарей, так что из четырех отделений (Весь личный состав корабля делится на две вахты, а каждая вахта - на два отделения)- одно было на работах, одно стояло вахту, одно, только что сменившись с вахты, собиралось идти на работу, и одно, придя с работ, отдыхало, чтобы вступить на вахту. Прибавьте сюда погрузку угля, наряд шлюпок для траления рейда. Выдавались дни, когда люди почти валились с ног от усталости, засыпали на ходу.

Главная наша беда, по матросскому выражению, заключалась в том, что "голова пропала"!

Витгефт, принявший командование эскадрой, оказался на этом посту случайно, вследствие УДёРА предателя Алексеева и неприбытия адм-Скрыдлова. ВСЯ почти его служба прошла на берегу. Моряком он не был и открыто в этом признался: "Я = не флотовод"

На войне единоначалие = первое условие успеха. Без полковода может погибнуть армия. Без флотовода не может существовать флот. Военные законы, основанные на уроках истории, подчеркивают значение этой единой власти, единой воли. Даже мнение военного совета, собираемого в критические моменты, имеет совещательное значение для единого, высшего начальника. Этот последний может (по закону) присоединиться к мнению не только меньшинства, но даже к мнению одного лица, признав его наилучшим, - и такое решение не подлежит спору, признается окончательным. Дальше идет исполнение приказа.

На совете в Филях большинство ужасалось при мысли отдать (город-на-коровьей-реке) без боя, но Кутузов, который не отрекался перед собранием от своего звания полковода сказал:

- Отдадим Москву. Спасем армию => спасем Россию! - И все повиновались.

Витгефт сам сложил с себя полномочия диктатора и передал их большинству. Но большинство? - Мне кажется, в каждом совете есть только один самый мужественный и энергичный, затем (так как эти качества выделяют людей из толпы) - найдутся еще несколько человек, близких к нему; все остальные ниже, а среди них - всегда есть представители другой крайности, т.е. малодушия. Потому говорится (в статье о военном совете), что начальник присоединяется к наиболее мужественному решению, вне зависимости от числа голосов, за него поданных.

У нас - было иначе.

По корытам эскадры рассылались анонимные произведения. Приведу одно из них = пародия на тему "Дедушка Мазай и зайцы". В этой пародии образно пояснялось взаимоотношение армии и флота. я могу только на память пересказать его содержание:

Какой-то барский двор стерегли серые собаки, а во дворе жили белые зайчики. Пришла беда - появились волки. Собаки стали готовиться к обороне, а зайцы говорили: "Да вы не беспокойтесь! У нас такой способ есть, что мы их близко не подпустим!" - Однако когда от собак уже начала клочьями шерсть лететь, то зайцы обеспокоились и в один прекрасный день под предводительством "самого старого и самого трусливого" зайца пустились наутек в страны северные (понимай - Владивосток), а позади них только смрад (понимай - дым) остался, от которого собаки прочихаться не могли. Долго ли, коротко ли грызлись собаки насмерть, но подошел к ним на выручку дедушка Мазай (понимай - Куропаткин), разогнал вражью свору, а потом начал зайцам допрос чинить. "Как же, - говорит, - вы, такие-сякие, верных друзей бросили и наутек пошли?" - А они ему: "Прости, дедушка! Мы шкурки свои берегли! Ведь шкурки-то у нас ценные, не то что собачья шерсть."

На это им дедушка Мазай так ответил: "На что теперь ваши шкурки, коли вы их опоганили!" - и начал их учить палкою.

Паскиль этот, отпечатанный на пишущей машинке, был разослан по почте всем адмиралам, командирам и старшим офицерам корыт и в корытые кают-компании.

кто-то был заинтересован его распространением.

Отношения между моряками и сухопутными никогда были (в Порт-Артуре) дружественными, а с началом войны испортились.

:

оглядываясь на прошлое, НУЖНО (!!) отметить, что чья-то воля УПОРНО

внушала сухопутным мысль, что в провалах флота виноваты не высшие начальники,

а негодный материал (команда и офицеры), бывший в их распоряжении!

С другой стороны, - то же внушалось морякам по отношению к сухопутным.

:

-Я- = боярсков михаил геннадьевич напишу:

БОЛЬШЕ всех в поражении расеи

была заинтересована:

псевдо-романовая плесень.

подробно == в конце этого файла.

:

Сухопутные с пеной у рта кричали, что эскадра проспала появление неприятеля. - Моряки утверждали, что крепость проспала войну, что 27 января поддержать эскадру в бою могли только две наскоро изготовленные батареи, что остальные были без гарнизона и с пушками "по-зимнему"!

Чем дальше в лес - тем больше дров. Несомненно, кому-то выгодно было поддерживать эту смуту.

Иначе как объяснить такую не-разбериху:

В кают-компаниях корыт, с которых снимали орудия для усиления сухопутной обороны, разыгрывались сцены почти бунта, включительно до угроз - развести пар и уйти в море, отстреливаясь от крепости, если она попробует задержать, - а в то же время, на фортах крепости - взрыв негодования против моряков, которые не хотят драться сами, отдают свои пушки на берег, и даже предложения - огнем крепостной артиллерии заставить эскадру выйти в море и вступить в бой.

:

ну-прям-муньтеки-и-кобулети.

:

КТО (!?!?): умело бросал дрова в этот глупый костёр !?

Позже недоразумение рассеялось. Инстинктом массы поняли, что они не враги друг другу.

Но к лучшему ли было это пробудившееся смутное сознание? В японах ли они увидели своего общего врага? - Нет! - в "начальстве".

не буду забегать вперед.

Не берусь утверждать - в силу вновь полученных приказаний или под давлением эскадренного общественного мнения, - но по корытам распространилась весть о том, что прежнее решение отменено, что собираемся выйти в море, как только закончатся исправления броненосов. Весть эта была встречена с энтузиазмом.

=================================

2015.12.17-15:14:

:

агенты псевдо-романовой плесени

следили настроение эскадры + армии

потому, что:

эмоции кипели в сторону плесени:

(армия) --> (плесень)

поэтому плесень: ПЕРЕ-направляла эмоции:

(армия) -->

:

псевдо-романовая плесень: 300 лет

паразитировала на расее: имела опыт.

.

теперь: паразитирует на расее:

чюбайсято-пукина плесень.

.

2015.12.17-15:20.

========================================

От нас (с Дианы), кроме одного прожектора и тех пушек, о которых я упоминал, были сняты еще все 37-миллиметровые и пулеметы. На других корытах было то же, и даже больше, так как снята была вся мелкая артиллерия, а к ней причислялись 47-миллиметровые.

взялись за траление внешнего рейда, прокладывая чистую дорогу в море среди мин, набросанных неприятелем. Нашлись изобретатели. Для траления приспособили не только портовые паровые баркасы, но и паровые шаланды землечерпательного каравана, служившие ранее для вывоза в море грунта, поднятого землечерпалками. Эти неуклюжие, тихоходные, но зато мощные и мелкосидящие посудины выполняли свое назначение, даже при волне и зыби верно держась на курсе и таща за собою стосаженные тралы. Этому делу обучались миноносы, которые должны были составить тралящий караван и обезопасить путь эскадры вне района действия береговых батарей, когда шаланды придется отпустить в Артур.

японы обратили внимание на нашу усиленную деятельность и каждую ночь приходили, взамен выловленных нами, набрасывать новые мины. Только зайдет луна или набегут тучи - они тут, и - начиналась пальба с батарей и сторожевых корыт! Жаль, не держали на рейде дежурного крейсера. несмотря на изолированность Порт-Артура, не хватало духу восстановить операцию Макарова = отмененную предателем. Хотя изменник находился в мукдене, поступить противно его решению казалось "крайне опасным". Война - войной, а как БЫ "он" потом не припомнил такого вольнодумства!

В ночь с 24 на 25 мая прожекторы обнаружили на рейде три небольших парохода. Один утопили.

С 27 мая опять начали появляться в виду Артура японские боевые корыта.

29 мая, пользуясь туманом, с утра выслали в море миноносы: 6 - в район Голубиной бухты и 3 - в сторону бухты Тахэ (к востоку); 2 - дежурили на рейде. Все возвратились утром следующего дня, но ничего видели и ничего сделали.

:

вероятно: были прямые связи:

агентов плесени и японов.

:

Исправление поврежденных броненосов двигалось к концу, но партия предателей действовала. 31 мая разнесся слух, что с берега отказываются возвратить Победе хотя половину снятых с нее 6-дюймовок, что предположено для ее вооружения пожертвовать одним крейсером, вероятнее всего Дианой.

К этому времени наши полевые войска отступили до Зеленых гор. Дальний был СДАН японам, которые (по сведениям от китайцев) занялись очисткой Талиенванского залива от поставленных нами минных заграждений, исправлением дока, мастерских, набережных и проч. Я забыл упомянуть, что, вследствие общей уверенности в неприступности позиции на перешейке, в Дальнем до момента СДАЧИ этой позиции: не было принято мер к перевозу в Порт-Артур имущества коммерческого порта и железнодорожного депо. динамо-машины, станки мастерских, запасы материалов - все это нужно было осажденной крепости и запертой эскадре. Даже после 14 мая неделю чего-то ждали. слюнявили укрепиться на высотах Нангалина и здесь задержать неприятеля. Только когда войска начали отходить к Зеленым горам - в Дальнем получили распоряжение спасать, что можно, а что нельзя - уничтожить. Кое-что вывезли, остальное оставили. японы вскоре восстановили деятельность порта. крейсер "Чийода", наткнувшийся на мину в июле, исправлял свои повреждения в доке Дальнего при посредстве его мастерских.

1 июня неприятель, ведя атаку на Зеленые горы с фронта, выслал берегом под прикрытием огня 13 своих миноносов, обходную колонну (близ бухты Сикау). Из Артура вышел "Новик" с отрядом наших миноносов - роли переменились, и японы отступили.

2 июня японы появились на горизонте отрядом: 2 броненосных крейсера, 2 легких и 12 миноносов. Ждали прихода всей эскадры.

:

Вечером 2 июня произошел загадочный случай. японы умеют молчать о своих НЕ-удачах.

После жаркого дня (в тени +20грR) я со старшим артиллеристом стоял на верхнем переднем мостике Дианы и вглядывался во тьму ночи, прорезанную медленно двигающимися вправо и влево лучами крепостных прожекторов (Диана была сторожевым корытом в проходе). На мостиках, на палубе, на трапах у поверхности воды (ночью понизу, ближе к воде, часто виднее, чем сверху) расположились сигнальщики и особо выбранные из команды "глазастые", как их называли матросы. При облачном небе - ни звезд, ни луны - тишина полная. Даже зыби нет.

Вдруг далеко к югу что-то блеснуло. донесся глухой раскат взрыва. в том направлении на-светили прожекторы, ТАМ замелькали характерные зеленовато-золотистые огоньки, и до нас долетел рокот частой орудийной стрельбы.

Так продолжалось минут 10-15, затем наступили мрак и тишина.

Я взглянул на часы - было 10:50 вечера.

- Это могут быть наши? - спросил артиллерист.

- Нет! - категорически ответил я.

Мы стояли сторожевым крейсером, и без нашего ведома никто мог выйти в море.

- Ну, значит - свои своих.

Расстояние было ~~ 10 миль, т.е. любимое место прогулки японов. - что случилось? - На этот вопрос есть два равно-вероятных ответа: или кто-то из японов наткнулся на нашу мину, после чего произошла беспорядочная стрельба по воде, или японский минонос по ошибке атаковал свой корабль.

На следующий день, 3 июня, японов не было видно. Пользуясь этим обстоятельством, "Амур" ходил ставить мины на западную сторону Квантуна. Возвращаясь, задел нами затопленную "Шилку" и пропорол себе бок.

(квантун = полуостров = ляодунский)

4 июня вернулся в Артур минонос "Лейтенант Бураков", которого посылали в Инкоу. Едва не попал в лапы японским крейсерым. Уцелел благодаря ненастной погоде, а главное - благодаря своему ходу.

Какая горькая ирония! Лучшим, т.е. самым исправным и быстроходным, нашим миноносом был "Лейтенант Бураков", забранный нами у китайцев при взятии Таку и построенный по их заказу в Германии более десяти лет тому назад! Из всей нашей минной флотилии он был единственный, годный для такого поручения, как прорыв блокады.

наши полевые войска отступали к Артуру.

5 июня "Отважный", "Гремящий", "Новик" и 4 миноноса ходили в море к бухте Меланхэ, чтобы своим огнем воспрепятствовать наступлению левого фланга неприятеля.

.

8

:

"Друзья! к чему весь этот шум?" и "Хвалилась синица море зажечь". - Выход эскадры 10 июня. - "Бог пронес!" - Неожиданное отступление. - Начало конца. - Восстановление дежурства крейсеров на внешнем рейде. - Поддержка сухопутных войск с моря.

6 июня после полудня порт и бассейны закипели деятельностью. Боевые корыта разворачивались носом к выходу; буксиры расчищали дорогу, разводя по углам транспорты; грузили уголь и запасы; плавучие краны снимали временно поставленные бочки; портовые корыта убирали боны второй и третьей линии. предстоящий выход эскадры хранили как-бы в секрете, но смысл этой суеты был ясен всякому. Я злился! Мне хотелось крикнуть: "Друзья! к чему весь этот шум?" - Ведь 7 июня полная вода наступала во 2-м часу дня, и весь аврал можно было закончить, начав его с рассветом. Неужели "они" не знали того, что было известно каждому на эскадре, в порту, в городе, в крепости? Не знали, что о каждом нашем движении, о каждом нашем шаге японы получают точные сведения без промедления? Неужели они не знали, что при нашем отношении к военной тайне - японы всегда были ознакомлены с планами и намерениями нашего высшего начальства лучше, чем наши офицеры?

:

ЧО (они) не знали ??

(они) передавали информаты японам.

:

с ночи "ночного боя по недоразумению", т.е. со 2 июня, японы исчезли с горизонта.

Наш тралящий караван без помех прокладывал нам чистую дорогу на 88гр и обставлял ее буйками. Прожекторы не могли по ночам обнаружить подозрительного. На очищенных пространствах, при проверочном тралении, новых мин не находили. Набеги заградителей на внешний рейд временно прекратились. Казалось что, выйдя внезапно, мы захватим неприятеля врасплох.

эти сборы за сут до выхода были неуместными. Но дальше было хуже.

7 июня, с 5 ч. утра, по сигналу начали генерить пар "Севастополь" и "Полтава", имевшие цилиндрические котлы (старой системы). В 7.5 ч. утра, тоже сигналом, приказано было генерить пар остальным. Затем сигнал: "Приготовиться к походу к 12 ч. дня".

после 8 ч. утра получен был гектографированный приказ, в котором адмирал, сообщая радостную весть об исправлении поврежденных броненосов и приведении всей эскадры в боевую готовность, объявлял о предстоящем выходе в море и начале активных действий. вышел в свет номер местной газеты "Новый Край", в котором этот приказ был отпечатан. (по дружбе редактору дали его копию вчера)

В 10 ч. утра флагманы и капитаны были приглашены на цусарь, а в 10:20 оттуда был сделан сигнал: "Прекратить паро-генерат".

- Что случилось? - спрашивали меня офицеры.

:

- НЕ-чаянный пук, - отвечу -Я-.

:

Между корытами сновали паровые катеры, отбирая только что выпущенный приказ, который велено было "не числить". армия рассыльных металась по городу и порту, конфискуя номер "Нового Края".

- Напрасно стараются, - иронизировал минер, - японы раньше нас прочли!

- Хвалилась синица море зажечь. - грустно молвил ревизор.

это было похоже на торжественный приказ генерала Куропатина о переходе в наступление.

Вернулся командир. Оказывается, передумали, так как полная вода после полдня, и эскадра выйдет в море, на ночь глядя, под минные атаки. Решили обождать дня 2-3.

8 июня в 9:00 вечера привезли циркуляр: быть готовыми к 2:30 утра 9 июня, а в полночь сигнал: "Поход отлагается".

9 июня в 2:00 ночи на рейде были японские миноносы. дождали ! Теперь будут искать мины.

Около 2 ч. дня с Ляо-ти-шана донесли, что в море виден отряд крейсеров и миноносов. Прошли тралами намеченную дорогу в море - чисто.

Для охраны рейда выслали на ночь "Всадник", "Гайдамак" и 8 миноносов. Но почему не поставили дежурный крейсер? - Около 10 ч. вечера слышали пальбу на рейде. Опять приходили японы, но наши миноносы вступили с ними в бой и прогнали. Потери и повреждения незначительны: только у "Боевого" пробоина. Выход на 10 июня, с рассветом.

10 июня, в 4:00 утра начали выходить. Приказано было, в ожидании, пока вся эскадра не соберется на внешнем рейде и не выстроится тралящий караван, долженствовавший идти впереди нее, - становиться на якорь по диспозиции, а именно: пройдя линию затопленных корыт, бонов и гальванических мин, круто сворачивать влево (к востоку) и располагаться в двух колоннах, по порядку номеров строя, вплотную к району крепостного минного заграждения. На это место, под пушки береговых батарей, японские заградители не забирались; здесь не находили японских мин. Первой вышла Диана, как стоявшая в горле пролива. Одновременно с ней Новик. Затем следовали крейсеры и броненосы, начиная с ближайших к выходу.

Придя на свое место (крайнее к востоку), отдали якорь и, так как сбор всей эскадры должен был занять 2-3 часа, дали команде завтракать, пить чай, отдохнуть. Далеко на горизонте, в направлении S-S-O, то появлялись, то исчезали неприятельские миноносы.

офицеры собирались спуститься в кают-компанию, когда с мостика раздался оклик: "Мина за кормой!"

в 150 метрах позади "Дианы" чернела опоясанная цепочками крышка японской мины заграждения. Вызвали стрелков для ее расстрела.

Ружейная пуля или снаряд мелкой пушки вследствие незначительности своей массы не дают мине такого толчка, чтобы она взорвалась, а делают пробоину в ее корпусе. Через пробоину вливается вода, и мина тонет, т.е. ложится на дно, где она безвредна.

хорошо, что всплыла.

цусарь, выходивший из гавани, вдруг бросился в сторону и застопорил машины.

- У цусаря всплывшая мина под носом! - крикнул сигнальщик.

==============================

2015.12.17-17:40:

:

им набросали мин в ТО место ==

== куда они ХОТЕЛИ встать.

японам указали ЭТО место.

японские шпионы сидели НЕ в китайских фанзах,

-а-: в БЕРЕГОВОМ штабе изменника.

при макарове: они указали японам

координаты восьмёрки макарова.

.

2015.12.17-17:54.

===============================

С Пересвета, ставшего на якорь, донесся треск ружейной стрельбы. Он занимался тем, чем мы.

корыты продолжали выходить на рейд с осторожностью, следуя по пути, пройденному другими, и становились на якорь. можно было наткнуться на мину, еще не всплывшую, а стоящую на заданной глубине.

К 9 ч. утра всплывших насчитали 5.

:

вероятно: японы пустили мины вплавь.

:

- 5 всплыли, а сколько стоит? - заметил минер. С цусаря сделали сигнал: "Спустить паровые катера, обследовать промежутки между корытами".

Из гавани вышел тралящий караван и начал совершать рейсы мористее эскадры. Там НЕ нашли. Зато между корытами улов был богатый: к полдню взорвались на тралах, всплыли и были утоплены расстрелом 10-11 мин.

Одна была взорвана у нас за кормой (20-30 метров).

Эскадра расположилась на минной засаде.

В кают-компании за завтраком молчали. Все не решались высказать. Я думаю, всеми владела одна мысль: мины набросаны вчера или сегодня ночью, так как раньше здесь было чисто; и ВДРУК. Неужели наша секретная диспозиция была известна японам? Не хотелось верить. Однако - факт на-лице.

- Дрянь дело! - заявил мой сосед по столу, старший артиллерист, но замолчал.

- ждем полной воды, чтобы войти в гавань!

Вдруг в 1 ч. дня сигнал: "Записать порядок корыт, идущих в море".

В 1:50 дня начали сниматься с якоря, и - Диана раньше всех. До выхода в открытое море, вне места набросанных японами мин, был указан такой порядок строя: тралящий караван, пара за парой; затем три пары миноносов второго отряда, тоже с тралами; Диана, за ней Аскольд, потом броненосы и в замке - Баян и Паллада; Новику и первому отряду миноносов, идущему в составе эскадры, предоставлялось "держаться по способности". Двигались медленно, узлов 6, из-за тралов, которые при большей скорости всплывали.

В 14:35 японские миноносы начали обстреливать наш тралящий караван. На защиту его бросились Новик и первый отряд миноносов, а также открыла огонь Диана, из 6-дюймовок, через головы своих. Перестрелка продолжалась 15 минут, а затем японы бежали на S-O.

Меняя курс вправо-влево по пути, проложенному среди мин тралящим караваном, мы шли в общем на S-O.

В 3 ч. дня появились далеко впереди три "собачки", затем один старый крейсер (~~ "Мацусима") и два броненосных крейсера. глядели издали.

В 4:30 дня, считая себя на чистой воде, эскадра остановилась. Тралящий караван начал убирать свои тралы (длинная история), а затем пошел обратно в Порт-Артур, конвоируемый вторым отрядом миноносов. Эскадра, держась на месте, прикрывала их отступление, а в 5 ч. начала перестраиваться в боевой порядок: одна кильватерная колонна, впереди которой - броненосы (головной цусарь), а сзади - крейсеры (головной Аскольд).

Взяли курс S-O 20гр = к Шантунгу.

В 6:40 вечера впереди и влево от курса, примерно на S-O, увидели главные силы японского флота, шедшие нам на пересечку. Они были почти в полном составе: 4 броненоса, в одном отряде с которыми шли "Кассуга" и "Ниссин" = 2 броненосных крейсера, "Чин-Иен", предводительствующий тремя старыми крейсерами, "собачки", другой отряд легких крейсеров и миноносы. Этих ближних мы насчитали 18, за ними виднелись дымки.

В 7 ч. вечера пробили боевую тревогу. Эскадры сближались.

Неожиданно цусарь круто повернул влево, почти на обратный курс. За ним - вся колонна. Главные силы японов не погнались за нами.

В 7 ч. 50 мин. вечера в сумерках мы потеряли их из виду. Они ушли на запад.

эскадра возвращалась в Порт-Артур, адмирал боялса темноты.

японские миноносы (~~ 30) рассыпались по горизонту, спешили справа и слева обойти нас, выйти на курс для атаки.

В момент поворота эскадра находилась в 23 милях от Порт-Артура. Быстро темнело. Большая часть миноносов обходила нас с востока, т.е. справа, а меньшая - слева. отдано было приказание: крейсеры (Аскольд, Баян, Паллада и Диана), увеличив скорость, вышли вправо от броненосов, а Новик и миноносы - влево от них. Наше назначение было = принять на себя минную атаку и уберечь от нее главные силы. Погода = ясная, тихая ночь и луна в первой четверти. кое-что видно.

когда погасла заря, начались атаки. В моем дневнике кратко отмечено: "Полчаса канонады. Молодцы японы. Лезли, очертя голову. Верно - попало. Ушли. У нас все целы. 9:35 вечера - стали на якорь".

Главная опасность этого плавания была не со стороны неприятельских миноносов - от них отбивались, - но мы возвращались без тралов впереди, и не той дорогой, которой шли днем, могли наткнуться на мины.

"Бог пронес" и на этот раз. Только Севастополь "ткнулся", да и то справился с пробоиной и мог продолжать плавание.

:

во што он (ткнулса) ??

ПЕРВЫМИ должны итти два крейсера-тихо-хода.

:

Стали на якорь на внешнем рейде Порт-Артура.

корыта эскадры поставили в две линии, полумесяцем, один конец которого приходился между Золотой и Крестовой горами, другой - у горы Белого Волка.

поставили сети и приготовились к отражению минных атак на якоре. Они не замедлили.

Странно, что японы не пробовали произвести массовую атаку, но нападали отрядами в 4-5 миноносов. Та же ошибка, что 26 января.

крепостные прожекторы, расположенные на флангах нашей линии, образовывали своими лучами такую световую преграду, сквозь которую никто мог прорваться незамеченным, и каждый отряд, пытавшийся это выполнить, с дальней дистанции (5-6 миль) попадал под огонь всей эскадры. теория, по которой отражение минной атаки возлагалось на среднюю и мелкую артиллерию, была забыта, и башенные орудия броненосов расточали свои драгоценные сегментные снаряды наравне с 6-дюймовками.

По определению дальномеров береговых батарей, ни один минонос не подошел к эскадре ближе 3 миль, с такой дистанции мины оказывались недействительными. На следующий день 5-6 мин Шварцкопфа были подобраны на рейде. А сколько их затонуло или было унесено в море течением?

массовые атаки были после того, как в 2:10 ночи зашла луна. японы начали в 2:30, в 3:10 = отбиты, ушли. Последняя попытка имела место в 3:30 утра.

Какие потери понесли японы? - кто знает? Они умели хранить свои секреты.

Любопытное наблюдение: "Во время минных атак, когда действовали одним бортом, у орудий другого борта прислуга спала и храпела". устали.

В 5 ч. утра 11 июня сигнал цусаря = "Войти в гавань" - разрушил иллюзии.

На сторожевом месте, в проходе, на смену Диане приказано было стать Палладе, мы вошли в Западный бассейн и ошвартовались на бочках.

Аврал кончился в 11-м часу утра.

- Хоть заснуть! - думал я, бросаясь на койку.

Но сна не было. От переутомления или от чего другого?

обрывки мыслей теснились в голове. - Удрали! Отступили без боя! Утром - Бог пронес; вечером - Бог пронес; ночью - Бог уберег. А сами что?

На береге японы продолжали свое наступление.

13 июня они продвинулись до Лунвантана. Атаку поддерживал отряд миноносов, обстреливавший наши позиции с моря фланговым огнем. Чтобы прогнать его и самим пострелять во фланг сухопутные войска неприятеля, от нас выслали Новик, Отважный, Бобр и миноносы. Японские миноносы ретировались, но вскоре на поддержку им появились три легких крейсера. В ответ с нашей стороны выпустили Палладу и Диану. Неприятель не пожелал вступить в бой и удалился.

К вечеру возвратились в гавань.

Ночью была стрельба по японским миноносам, прибегавшим на рейд набросать мин, чтобы помешать выходу корыт эскадры для поддержки сухопутных войск.

14 июня повторилось то, что накануне. С рассветом Гиляк, Отважный, Гремящий и миноносы вышли в море обстреливать позиции неприятеля, укрепившегося на высотах к востоку от Лунвантана. В качестве прикрытия, на случай появления японских крейсеров, дослали Диану с приказанием держаться на внешнем рейде в полной готовности подать помощь канонеркам. На рейде нашли 15 деревянных салазок, на которых японские миноносы сбрасывают мины заграждения.

Это были результаты их ночного посещения. Тралящий караван не выходил. Тралили паровыми катерами с Дианы, удалось выловить только две мины. С утра на горизонте появлялись силуэты, а в 9 ч. можно было различить "Акаси", "Сума", "Акицусю" и флотилию миноносов - штук 10. После 11 час. пошел проливной дождь. Горизонт сузился до 1-2 миль. Поставили сети и приготовились к отражению минной атаки, как ночью или в тумане. В 3 ч. дня получили приказ: в гавань не входить, ночевать на рейде, как при Макарове, на месте, устроенном для дежурного крейсера под прикрытием затопленных корыт. 2.5 месяца пустовала эта позиция, обеспечивавшая от дерзких покушений часть рейда, прилегающую ко входу!

К вечеру дождь перестал, но небо было покрыто густыми тучами, и с заходом солнца наступила тьма. японы видели, что крейсер не вошел в гавань, и не замедлили пытать счастья.

В 9 ч. вечера два японских миноноса, поставив на мачтах характерные четырехугольные паруса китайских джонок и тем обманув бдительность крепостных прожекторов, подобрались к нам, идя вдоль берега, со стороны Ляо-ти-шана. Как только мы осветили их собственными прожекторами (В луче собственного прожектора, с корабля, можно обнаружить минонос, в зависимости от погоды, только с расстояния от 1 до 2 миль), обман обнаружился. Встреченные огнем Дианы, миноносы сбросили свои фальшивые паруса и ринулись в атаку. это был красивый момент, когда они, ярко освещенные лучами прожекторов, разворачивались бортом, чтобы выпустить торпеды! Особенно один, приблизившийся на дистанцию меньше 15 кабельтов. Я видел, как два наших шестидюймовых снаряда попали в него: один - позади труб, другой - у ватерлинии под мостиком. Последний нанес повреждения - минонос, на глаз заметно, получил дифферент на нос и замедлил ход.

Некоторые утверждали, что на другом миноносе во время его отступления удачный снаряд произвел взрыв собственных мин, и он затонул. То же говорили наблюдатели с Золотой горы.

В самый разгар схватки из двух наших шестидюймовок, которые могли действовать против японов, - одна прекратила огонь. - Что такое? - Оказывается (писать обидно) - при вкладывании заряда рассыпалась плохо связанная пачка пластинок бездымного пороха; пластинки вывалились из гильзы в зарядную камору и нагромоздились перед дном снаряда, вследствие чего гильза не доходила до места и замок не запирался. Очистить камору с казенной части рукой, палкой или крючком - не удавалось. Пришлось разряжать пушку с дула, выталкивая разрядником снаряд, плотно севший в нарезы!

- Ну и скорострельные пушки! - не утерпел я, чтобы не уязвить старшего артиллериста.

:

автор всю книгу из-вонял: про (бой).

НО: он НЕ интересовалса оружием корыта.

он: за 1.5 года войны:

к пушке НЕ (!!) подошёл.

ШТО (??) этот вертухай называл (боем):

он НЕ знал.

:

Он пожал плечами:

- Система снаряжения зарядов, герметическая крышка гильзы, которая снимается только перед заряжанием, - это не я выдумал. Разработано и утверждено техническим комитетом. Может быть, в бою каждый заряд, раньше чем посылать в пушку, вскрывать, осматривать и ощупывать? - так можно делать, но это не в пользу скорострельности!

.

Для сторожевой службы крейсеров установлен был такой порядок: 3 сута - на рейде, 3 сута - в проходе и 3 сута - в бассейне на отдыхе. слово "отдых" надо было понимать только как преимущественное перед товарищами право на отдых. Если предпринималось какое-нибудь действие всем крейсерским отрядом совместно - отдыхавший шел наравне с другими.

Погода испортилась. Частые дожди и туманы. Ветра от S-O, не сильные, но всегда с крупной зыбью, мешавшей работе тралящего каравана.

В течение нескольких дней японы не показывались и только 20 июня в последнюю ночь дежурства Паллады (сменившей нас 17 июня) произвели на нее торпедную атаку, а в ночь на 21 июня атаковали равно безуспешно Баян, занявший ее место.

20 июня утром благополучно вернулся минонос "Лейтенант Бураков", которого посылали в Инкоу с донесениями. Несомненно, что обратным рейсом он привел какие-то приказания от главнокомандующего, так как находился в отсутствии 4 сута, а при его скорости пробег в один конец мог быть выполнен в течение одной ночи.

остановлюсь на одной подробности, связанной с этим эпизодом.

минонос "Лейтенант Бураков" второй раз удачно прорвал блокаду, второй раз дал осажденной крепости возможность связи с главными силами армии.

В статуте ордена Св.Георгия сказано, что им награждается тот, кто, прорвавши сквозь линии неприятеля, доставит главнокомандующему важные сведения. Вряд ли сведения, которые доставлял "Лейтенант Бураков", были неважными. Таким образом, дважды был выполнен им подвиг, указанный статутом. однако: командир его получил из рук адмирала Витгефта только Владимира 4-й ст. с мечами, да и то с пояснением значительности этой награды, которую надо еще оправдать дальнейшей службой. А между тем по приказам все мы хорошо знали о том дожде боевых отличий, который сыпался на лиц, непосредственное участие которых в делах против неприятеля было более чем сомнительно.

:

жалоба офицера на псевдо-романовую плесень.

:

20, 21 и 22 июня, ежедневно, с утра Новик, канонерки и миноносы, с тралами впереди, ходили обстреливать берег между бухтами Лунвантан и Сикау. На случай, если БЫ им мешали японские крейсеры, весь наш крейсерский отряд держался под парами в готовности идти на выручку. услуги наши не потребовались. Почему-то неприятельский флот не пробовал отогнать наш слабый отряд, причинявший затруднения его сухопутным войскам.

Три дня ненастья, а затем мы опять зашевелились. 25 июня - новый поход канонерок и миноносов против левого фланга японов. Дежурным стоял Аскольд, и Диана.

На горизонте в расстоянии ~~ 10 миль вырисовывались силуэты трех корыт - кажется, "Мацусима", "Ицукусима" и "Хасидате", - ничего предпринимавших для того, чтобы помешать работе наших. Только отряд миноносов около 3 ч. дня сблизился с ними и завязал артиллерийскую перестрелку, да и тот, встреченный огнем канонерок, удалился. Тем временем пароход "Богатырь", приспособленный под минный транспорт ("Амур", стоя в доке, еще чинил свою пробоину), ставил заграждения в бухте Тахэ.

С крейсера на его работу смотрели косо.

- Если забрасывают минами Тахэ, значит, готовят отступление с Лунвантанских высот, а значит - и с Зеленых гор, и с Волчьих гор. Дрянь дело - осада вплотную! - переговаривались офицеры.

26 июня - большой выход: Новик, миноносы, все крейсеры 1-го ранга и даже Полтава. В 9:20 утра, выстроившись колонной, с тралящим караваном впереди, тронулись в путь к Лунвантану. На горизонте, так далеко, что опознать трудно, виднелись какие-то большие корыта, а ближе - отряды миноносов. Последние пытались напасть на тралящий караван, но под огнем крейсеров отступили. Подойдя к назначенному месту, Полтава стала на якорь в восточной части бухты Тахэ; крейсеры продвинулись за Лунвантан, но не пошли дальше, так как здесь по ночам ставили мины наши и японы, а миноносы выскочили вперед, почти до Сикау. Около 2 ч. дня начали обстреливать фланговым огнем японские сухопутные позиции. Стрельба корректировалась с берега, откуда нам семафором сообщали, как ложатся наши снаряды.

Неприятель забеспокоился. Его корыта, раньше чуть видные на горизонте, приблизились на дистанцию 55 кабельтов и завязали с нами перестрелку. Это оказались - "Мацусима", "Ицукусима", "Хасидате" и отряд канонерок и миноносов. Подойти ближе не решались. Казалось, что которому-то из крейсеров Баян попал в корму своим 8-дюймовым снарядом; были другие попадания. скоро они ретировались на дистанцию 7-8 миль. "Богатырь" опять орудовал в бухте Тахэ, забрасывая ее минами.

"большой выход" был предпринят с единственной целью = прикрыть эту операцию.

Плохой признак! другой хуже. Из арсенала крепости приняли винтовки на всю команду (по штату, на кораблях вооружены винтовками только матросы и строевые квартирмейстеры; специалисты - комендоры, гальванеры, минеры, рулевые, сигнальщики - снабжены револьверами, а машинисты и кочегары не имеют оружия) и всех, до писарей и кочегаров включительно, обучали ружейным приемам, стрельбе и штыковому бою. Согласно существовавшим положениям, размер корытого десанта определялся условием, чтобы при свозе его на берег корабль мог идти полным ходом и действовать всей артиллерией одного борта, т.е. - машинная команда и специалисты всех родов на своих местах, а из числа простых матросов налицо половина. Для Артурской эскадры, готовившейся совместно с гарнизоном крепости к долговременной тесной осаде, были объявлены новые правила. По сигналу - "свезти десант" - свозилась на берег вся строевая команда и полова офицеров, а по сигналу - "свезти резерв" - съезжали все прочие. На корабле оставались только старшие специалисты - офицеры и нижние чины - числом около 40, задачей которых было по мере возможности действовать корытой артиллерией, а в критический момент уничтожить корабль.

.

9

:

Служба в охране. - Зловещие признаки деморализации. - Июльские бои за Лунвантан и Зеленые горы. - Тяжкая утрата для нашего крейсера. - Начало тесной осады. - Сюрприз со снарядами. - Флот на сухопутном фронте.

26 июня наступила наша очередь дежурства, а потому после "большого выхода" мы (Диана) остались на рейде.

Господствовала типичная погода жаркого и дождливого сезона субтропического пояса: облачное небо; не так знойно, как душно; воздух насыщен паром; прожекторы дают мутный, молочно-белый луч, который не столько освещает отдаленные предметы, сколько слепит глаза и мешает видеть; наши - 60 sm - с трудом брали на 12 кабельтов, и даже крепостные - 90 sm - не хватали дальше 2.5 миль.

Дежурство выдалось беспокойное. рассерженные нашими выходами японы, пользуясь благоприятной погодой, каждую ночь появлялись на рейде, забрасывая его минами и производя атаки на крейсер.

27 июня они приглядывались и ближе 30 кабельтов не подходили. Соединенным огнем крейсера, Гиляка и береговых батарей их отгоняли. в ноч на 28 июня два миноноса произвели атаку и, несмотря на то что были открыты с расстояния около трех миль, выпустили свои мины с дистанции 15 кабельтов.

Утром близ крейсера выловили две не затонувшие торпеды Уайтхеда. торпеда Уайтхеда имеет автоматическое приспособление, при посредстве которого, не попав в цель, тонет, чтобы не достаться в руки неприятеля. С нашей стороны видны были попадания снарядов. Уйти миноносам удалось.

В ночь на 29-е атака была повторена безрезультатно. видно было, как один торпедонос, находясь от нас в расстоянии 22 кабельта, остановился и начал разворачиваться на обратный курс. Затем мы увидели облако черного дыма, как при взрыве меленитовых мин, после этого НЕ видели торпедоноса. Остальные ушли.

Говорю - возможно - не решаюсь сказать категорически потому, что, как выяснил опыт войны, в ночных боях очень часто мерещится то, что хотелось видеть, и притом мерещится не единичному человеку, а многим. Что это? - массовый самогипноз, массовая галлюцинация? - пусть решают специалисты, но сам факт не подлежит сомнению. Примеры подобного рода засвидетельствованы не только с нашей стороны, но и со стороны нашего противника. Так, в "Chefoo Press", номера которой часто доставлялись в Порт-Артур китайцами, прорывавшими блокаду на своих шампунках, мы в течение июня и июля читали о троекратной гибели Дианы вследствие удачных минных атак. В одном случае картина нашего потопления была описана подробно. Не могу допустить, чтобы командиры японских миноносов посылали своему начальству заведомо ложные донесения, тем более что через своих шпионов это начальство могло их проверить, если не на другой день, то, дня через 3. Несомненно, не только командиры, но весь экипаж миноноса ВЕРИЛ, что трижды они были свидетелями гибели Дианы.

29 июня наше место на внешнем рейде заняла Паллада, а мы перешли на сторожевой пост в проходе.

День 30 июня ознаменовался первой попыткой японов помешать работам нашего тралящего каравана. Около 1 ч. пополудни, когда караван был милях в 4-ёх от берега, его атаковали артиллерийским огнем пять неприятельских миноносов. Беззащитные пароходы вынуждены были, бросив тралы, отступить под прикрытие орудий береговых батарей и сторожевых корыт.

В ночь на 1 июля японы безуспешно произвели торпедную атаку на Палладу. это была последняя их попытка утопить дежурный крейсер, с этого времени они появлялись по ночам на внешнем рейде с единственной целью - забрасывать его минами.

мы научились у японов: устроили на наших миноносах приспособления и по ночам посылали их ставить мины на тех местах, где днем появлялись корыта японов. японы занялись тралением тех мест, где мы набрасывали мины.

В предотвращение возможности таких случаев, какой имел место 29 июня, для зашиты тралящего каравана от нападений мы начали высылать его под охраной 2-3 канонерок и отряда миноносов. японы сделали то же по отношению к своим. В результате в течение всего июля можно было ежедневно наблюдать с берега зрелище: наш тралящий караван, разыскивающий мины, набросанные японами; в кильватер ему, на пространстве, уже пройденном тралами, - наши канонерки; несколько мористее этой процессии - наши миноносы; дальше, на расстоянии 15-20 кабельтов от них и на пределах дальности огня батарей и сторожевых корыт - японские миноносы; еще дальше - японский тралящий караван, разыскивающий мины, набросанные нами, и при нем - японские канонерки и легкие крейсеры, его охраняющие. Иногда миноносы, соскучивши, сближались, дразнили враг врага, завязывали на дальней (для их условий боя) дистанции перестрелку, которая не переходила в серьезную схватку; потом - опять расходились. Иногда японы "нарывались". Думая, что на рейде стоит Аскольд, Паллада или Диана, разгуливали на дистанции 55-60 кабельтов, и вдруг оказавшийся в дежурстве Баян начинал подбрасывать им сегментные снаряды из своих 8-дюймовок.

Очередь дежурства нарушилась. 2 июля нас в проходе, должна была сменить Паллада, но у нее оказались неотложные работы, и она вошла в Западный бассейн, а мы остались на сторожевом посту. 5 июля - опять смена не состоялась, а 9-го - вышли в дежурство на внешний рейд, на котором находились не 3, а 4 сута.

в эти дни (особенно с 6 по 12 июля) - почти беспрерывно дожди, туманы, грозы.

9 июля наши миноносы, в числе 14, ходили в ночную экспедицию. Куда и зачем - осталось нам неизвестным.

9 июля, в 10:45 вечера, показалась в лучах прожекторов китайская джонка, шедшая с моря, прямо и смело, ко входу на внутренний рейд. Открыли огонь. Джонка некоторое время держала направление, а затем кинулась в сторону и выбросилась на каменистый риф, идущий от Золотой горы (Lutin rock). Около 2 ч. ночи появлялись ненадолго какие-то миноносы, быстро удалившиеся, как только по ним начали стрелять с батарей.

10 июля прибыл на Диану начальник крейсерского отряда. Накричал, нашумел, разнес нас в пух. Оказывается, мы расстреляли джонку, везшую почту из Чифу!

:

вранью про почту на джонке: я НЕ верю.

:

ясно, что раз такая джонка ожидалась, начальство обязано было снабдить ее условным опознавательным сигналом и предупредить о том дежурный крейсер, без чего этот последний не имел права позволить ей войти в гавань и даже подойти на дистанцию торпедного выстрела. А если это была японская штука? Если на джонке были минные аппараты? Если бы сама она представляла собою мину-брандер с сотней пудов меленита или шимозы? каждый офицер имел право, слушая начальство, думать про себя: "Юпитер, ты сердишься, - значит, ты не прав", - и разнос не принимать к сердцу. Я мог опустить этот эпизод.

Но тут было другое: меня поразило не спокойствие, а пренебрежительное равнодушие, которым был встречен незаслуженный выговор.

:

За завтраком один мичман сказал о несправедливости,

о сваливании с больной головы на здоровую,

но был остановлен замечанием соседа:

- Брось! не стоит говорить! чего еще ждать! - и замолчал.

:

Кругом все молчали, и я вдруг понял, что в хлопотах внутренней корытой жизни, проглядел что-то важное. Всплыли в памяти случаи, которым в служебной суете, я не придал значения.

Вспомнил, как однажды в кают-компании, с целью поднять настроение, я говорил о слухах, ходивших на эскадре, относительно нашего нового выхода в море, для решительного боя. По этим слухам, источником которых называли штаб командующего эскадрой, выходило, что 11 июня мы вернулись в гавань единственно вследствие пробоины, полученной "Севастополем", что как только его починят - будет бой, а починка идет успешно и т.д. Мне не возражали, и только под конец один произнес тихо: "Сами-то вы этому верите?"

Вспомнился подслушанный в кают-компаниb, отрывок разговора:

- что его спрашивать! по "долгу службы и присяги" начнет выгораживать начальство! Сам.

С моим появлением разговор оборвался, но теперь я понял, что речь шла обо мне. Вспомнилось другое - все мелочи, но характерные.

:

этот семёнов == генетический вертухай.

сначала: его раз-глядели сверху, -и-:

сунули старшим офицером == вертухаем.

потом: офицеры раз-глядели его снизу:

вертухай.

:

ясно: со мной избегали говорить о совершающихся событиях, заранее не доверяя искренности моих отзывов. И это у нас! на Диане! в нашей тесно сплотившейся кают-компании! Дружба, зародившаяся и окрепшая в боевой обстановке, не устояла перед ярлыком с надписью "начальство", под которым числился я.

Попытаться заговорить с ними откровенно? Забыв обязанность - всеми мерами способствовать поддержанию при-стЫжа высших властей, - высказать все, что у самого камнем лежало на сердце? В поиске популярности пуститься в бесполезную, только раздражающую критику распоряжений, изменить которые невозможно? Думаю, что таким приемом я не достиг БЫ цели (ярлык сидел крепко), - но утратил БЫ то, чем больше всего дорожил, - их уважение. А "это" еще могло пригодиться в бою.

Передо мной была картина полной деморализации. От дисциплины осталась только внешность - чинопочитание, но внутренний смысл её - доверие, из которого проистекают преданность и самоотвержение, и самопожертвование, в котором залог единства и силы духа, т.е. залог успеха, - окончательно утратился. И если таково было настроение в среде офицеров, то оно проникало в массы. Что это сулило в будущем?

:

ЭТОТ вертухай НЕ понял того, что:

ОН де-морализовал экипаж.

из самых вертухайных побуждений.

:

История дала ответ:

В последние дни осады на позициях числилось около 9000 человек, годных к бою, а при сдаче крепости японы зарегистрировали, в качестве пленных, кроме больных и раненых, 23 000 воинских чинов всех наименований, вполне здоровых.

:

поняли измену.

:

Я не был пророком и в то время не мог предвидеть того, что случится, но под гнетом тяжелых дум вспомнил один разговор в первые дни войны.

:

Говорили о внезапном нападении японов.

- Измена! Измена! - твердил мой собеседник.

- Полноте! - пытался я его урезонить. - Подкупили, что ли?

- НЕ все ли равно! - возражал он. - Подкуп,

личный расчет, злоба, самомнение, даже глупость.

:

Мне казалось, что эта мысль распространялась шире. Она чудилась мне в этой молчаливости и сдержанности на глазах у "начальства".

11 июля около 3 ч. ночи (стоя в дежурстве) услышали пальбу по направлению к востоку, как будто в Тахэ, где ночевали сторожевыми корытами миноносы "Боевой", "Грозовой" и "Лейтенант Бураков". Сами не видели из-за погоды. С рассветом обстоятельства дела выяснились: печальные. Японские минные катеры, пользуясь благоприятной погодой, не замеченные патрулями сухопутных войск, пробрались в Тахэ по мелководью и атаковали наши миноносы от берега. "Грозовой" - уцелел; "Боевой" - получил пробоину - разворочена передняя кочегарка, но главное, "Бураков", наш единственный скороход, был разорван на две части и затонул. С его гибелью мы лишились единственного средства сношений с главнокомандующим через Ньючванг.

:

изменники == агенты псевдо-романовой плесени

ПОД-ставили (буракова) японам.

уже интересно:

ЭТИ предатели ПОД-ставят (новика) японам !?

-Я- щас оценю величину вероятности

будущей ПОД-ставы (новика) == 0.75 ;

....

дальше я напишу.

:

Утром, 11 июля, под охраной Новика, канонерок и миноносов отправились в Тахэ все портовые спасательные средства. Около 8 ч. провели мимо нас на буксире кормой вперед Боевого, обмотанного пластырями.

12 июля нас сменили с дежурства. Войдя в Западный бассейн, обрадовались, словно в рай попали. Флотские, стоявшие в дежурстве на две вахты, мечтали отоспаться и отдохнуть; механики, отсыпавшиеся на рейде в ожидании приказа дать ход, собирались навалиться и поработать, прибрать у котлов, кое-что пересмотреть и перебрать в наших машинах. Не тут-то было! Утром 13 июля сигнал: "Ретвизану, крейсерам, миноносам, развести пары".

Механики, приступившие к "разложению машин на составные элементы", заметались, но собрали машину: мы опоздали выходом, против нормы, не более получаса. В 1:30 пополудни, придя на внешний рейд, застали здесь Аскольд, Баян и Палладу, стоявшие на якоре с откинутыми сетями. Погода - перемежающийся дождь, временами суживавший горизонт до 1-2 миль, - давала мало надежды на то, что экспедиция состоится. начальник отряда раньше, чем мы успели занять свое место по диспозиции, сделал нам сигнал "возвратиться в гавань". Вернулись. Уходя, видели, как остальные убирали сети. Только ошвартовались к бочкам на своем месте в Западном бассейне, - как разъяснило, и крейсеры по сигналу с Золотой горы пошли к Лунвантану обстреливать чо-та.

:

этот вертухай == семёнов

надоел пердухой.

-Я-: ре-генерю евойную книжонку.

нужно было: повесить сигнал ==

== (я разобрал машину) и НЕ дёргаца.

:

Нам это показалось обидно. Точно нами пренебрегли, не захотели взять с собою! - Командир поехал к адмиралу объясняца. Вернулся успокоенный, заявил, что наш выход был недоразумением, что нам даны 3 сута полного отдыха для приведения в порядок котлов и механизмов. Диана за минувший месяц не имела спокойного дня: то на рейде, то в проходе, а чуть в гавань - общая для всего крейсерского отряда экспедиция. Все мы были так уставши... пук-пук.

:

-Я- понял: этот вертухай

ПОНИМАЛ (войну + бой) ТАК:

(мотаца корытом туда-суда)

-и-: НИЧЕГО более.

:

13 июля японы повели наступление по всей линии сухопутного фронта, на обоих флангах их поддерживали с моря канонерки и легкие крейсеры. Под первым натиском наши отступили. Говорили, что некоторые позиции очистили без боя. появились Аскольд, Баян и Паллада, разогнали мелочь. Баяну удалось закатить 8-дюймовый снаряд в "Ицукусиму"; крейсер "Чийода" наткнулся на мину, не затонул, был отведен на буксире в Талиенван (чиниться в доке г.Дальнего).

крейсеры возвратились в Порт-Артур около 7.5 ч. вечера.

В течение ночи со стороны сухопутного фронта доносился гул канонады. К рассвету он усилился. Дождь прекратился; туман рассеялся, и около 6 ч. утра, 14 июля, в помощь сухопутным войскам вышли в море канонерки, крейсеры и Ретвизан. японы возобновили наступление. Наши не сдавали. Около 11 ч. утра заговорили 12-дюймовки Ретвизана.

На нашем правом фланге, поддерживаемом с моря, дела шли недурно. Зато с левого - вести получались неважные. Против Инченцзы, где у нас были 24 полевых орудия, японы выставили 80, да еще с моря помогали канонерки. Со всей эскадры были свезены санитарные отряды с носилками и прочей принадлежностью. После полудня пальба начала стихать. Около 3 ч. наши корыта вернулись на внешний рейд, а к вечеру вошли в гавань. В 7 ч. вошел наш сосед по стоянке в Западном бассейне = Баян с дифферентом на нос: поймал мину на входе в гавань. Переборки выдержали. затоплено отделение носовой кочегарки.

:

14 июля Диана понесла тяжкую утрату в лице своего трюмного механика Коростелева.

Неутомимый работник, выдающийся механик, обладавший не только серьезной научной подготовкой, но и богатыми практическими сведениями, бывший на заводе во время постройки крейсера - он был больше чем правой рукой командира и старшего офицера. Рослый, на взгляд крепкий, он, по выражению докторов, обладал от природы "легким дефектом" сердца и нервной организацией, для которой почти полгода войны не прошли даром.

Последнее время чаще у него случалось удушье.

- В чем дело? - спрашивал я нашего эскулапа.

- Вроде сердечной жабы. - отвечал он.

- Так помогите ему!

- Уехать ему отсюда, вот ему лекарство.

.

В редкие дни отдыха в Западном бассейне все думали о ванне и сне. жизнь в офицерских помещениях замирала рано.

13 июля около 10 вечера, я собирался укладываться в койку, когда из моей каюты услышал стоны и чей-то тревожный голос. оделся и вышел. В полутемной кают-компании, уронив голову на вытянутые по столу руки и тяжело раскачиваясь вправо и влево, сидел Коростелев. Около него суетился растерянный вестовой, несвязно твердивший - "Вашбродь! зачем так-то?., чего вам?"

- Зови доктора! - зашипел я на него.

Вестовой исчез. Коростелев переменил позу и, откинувшись на спинку кресла, весь вытянувшись в полулежачем, полусидячем положении, судорожно оправлял на себе китель. Расстегнуть ему ворот, опрокинуть на голову графин воды, поднести к лицу вентилятор - это были приемы известные. Он перестал стонать. В расширенных, почти округлившихся глазах как будто блеснуло сознание.

- Ну, дорогой мой! подбодритесь!

- нет! не то! - бросал он отрывистые слова.

Прибежал доктор, Больного унесли в каюту.

Наутро доктор заявил, что корытая обстановка так угнетающе действует на пациента, что если его не свезти на берег немедленно, то он умрёт.

:

врач хитрил: пусть умрёт в госпитале,

а не на корыте.

:

- Паровой катер к правому трапу! - приказал я унтер-офицеру, а сам пошел к командиру с докладом о нашей беде.

В кают-компании пили утренний чай, но когда я бросил им: "Господа, помогите Коростелеву собраться в госпиталь", - все повскакали с мест и заторопились.

- Неужели так плохо? - ахнул командир. - Скорей отправляйте! Бумажонки напишем после.

Немало я видел тяжелораненых, умирающих, но эта затяжная агония врезалась в память.

Наш молодой доктор (единственный, хотя по штату на крейсере полагались два) всю ночь провозился с больным. Теперь он был в сознании, но бредил.

Ужасно было, что этот приговоренный казался бодрым.

- Прощайте! - говорил он, отчаянным усилием воли сдерживая муку удушья.

- До свиданья, голубчик! говорили ему.

- Ну что? - набросились на доктора, когда он, сдав больного в госпиталь, вернулся на крейсер.

- плохо. - Кругом возмутились.

:

тут врачу нужно было сказать:

из госпиталя сообщат.

:

- (быдлявые упрёки врачу).

Доктор не выдержал:

- Поймите вы, живоглоты...

Коростелев скончался в госпитале в 1:30 полуночи 15 июля, тихо, дежурившая при нем сестра милосердия не сразу заметила.

.

В ночь на 15 июля наши полевые войска отступили по всей линии.

(к порт-артуру)

:

порт-артур + дальний == на юге полу-острова квантун.

японы высадились на поуостров севернее

дальнего и порт-артура.

:

Утром со всех корыт эскадры потребовали на берег десант, но после полудня его вернули обратно.

Несмотря на меры, принимавшиеся начальством для недопущения в среду гарнизона вестей из действующей армии, они проникали в город, в крепость и на эскадру - через китайцев.

Надежды на прорыв блокады с суши не было.

из штаба усиленно брехали о том, что в Кронштате готовят вторую эскадру, которая может выйти в море, но этому мало верили.

- За 2-3 месяца научаца, - оптимили оптимисты.

- Так, так! - отвечали им. - японы 8 лет натаскивали свою эскадру, не жалея кредитов на плавание! - Результаты сказались! Помните изречение Макарова, из его книги? -

:

"Нельзя надеяться хорошо сделать на войне то ==

== чего не учились делать в мирное время".

:

на почве недоверия к начальству, о котором я говорил, большинство держалось мнения, что враньё о приходе второй эскадры ==== БЛЕФ. Этого не высказывали открыто, но это чувствовалось между слов.

- Как только начнется бомбардировка с суши - конец нашей эскадре! А вторая: не успеет подойти раньше этого момента. Артур обречен. - Надо либо спасти эскадру, перейдя во Владивосток, либо погубить ее в бою, нанеся вред неприятелю. оставлять ее здесь, под расстрелом = преступно.

Так думали многие.

16 июля или в ночь на 17-е наши войска ОТ-ДАЛИ Зеленые горы, и Дагушан, и Волчьи горы. Последние - без боя, но с потерями: попали под фланговый огонь японов.

16 июля == начало тесной осады крепости. С утра и до 2 ч. дня Ретвизан, Пересвет и Победа обстреливали перекидным огнем долину реки Лунхэ.

Ночь на 18 июля прошла тревожно. с вечера были сделаны сигналы: - Приготовиться к ночной стрельбе. - Иметь десант наготове. - броненосам с рассветом начать стрельбу. - Новику, канонеркам и миноносам в 6 ч. утра идти на рейд и т.д.

японы на штурм не пошли: начались почти беспрерывные дожди и туманы.

19 июля мы опять стали дежурными на внешнем рейде.

В ненастные дни были разговоры офицеров:

УДРАТЬ из порт-артура во владик: в одиночку. о суде за дезертирство не думали.

пердун семёнов вонял про то == што: начальству виднее. -и-: пояснял им, что такой поступок равносилен оставлению часовым его поста.

:

Мне не возражали, но я чувствовал недоверие, с которым встречали слова "решительный бой".

Да! Это была полная деморализация.

:

Во время ночной стрельбы по японским миноносам замолчала одна 6-дюймовка.

- Опять заряд рассыпался? - кричал командир, видя, что пушку разряжают с дула.

- Не заряд! - раздраженно отозвался с палубы плутонговый командир. - хуже! Снаряд не лезет на место!

этот был == ПЕРВЫЙ НЕ-калиброванный снаряд.

Наш артиллерийский офицер был озабочен этим открытием. возникла перспектива провера всех снарядов.

:

и ЕЩО: среди стальных было МНОГО чугунных болванок,

которые: раскалывались в канале: из канала вылетали осколки.

можно было выбрасывать ВСЕ чугунные снаряды.

Помимо опасности для соседей, такой снаряд,

расколовши в канале, мог вывести орудие из строя,

а потому последовало распоряжение:

"При стрельбе чугунными снарядами употреблять ПОЛОВИННЫЕ заряды".

:

плевали из пушек.

:

20 июля объявлено было, что всем добровольцам и вольнонаемным служащим разрешается нарушить контракты и, по способности, уезжать из крепости морем, в Чифу, на китайских джонках.

Плохая примета!

японы не проявляли активных действий, готовили осадные батареи. корыта эскадры, стоя в бассейнах, вели редкую перекидную стрельбу, пытаясь помешать их работам.

22 июля мы сменились с дежурства на рейде и стали на сторожевой пост в проходе.

.

10

:

Крутой поворот в настроении личного состава. - Начало конца крепости. - Еще загадочный случай. - Наши последние дни в Порт-Артуре. - Выход эскадры 28 июля. - Бой при Шантунге.

в следующие дни изменилось настроение личного состава эскадры.

Не было героических приказов о наступлении, - А в воздухе что-то было!

В кают-компании я опять чувствовал себя старшим товарищем, от которого не сторонятся.

Последующие события показали, что догадки мои были справедливы.

около этого времени адмирал Витгефт получил приказание - "идти с эскадрою во Владивосток". Приказание категорическое, отданное именем никалашки.

:

предатель-изменник никалашка

маскировал евойную ПОД-ставу

руской армии и руского флота

ТАКИМИ указифками.

СНАЧАЛА: никалашка довёл флот

в порт-артуре до НЕ-боевого состояния,

ПОТОМ: приказал ТАКОМУ флоту:

про-биваться во владик.

предатель-изменник никалашка

выгнал флот из артура == на убой.

.

а этот вертухай == семёноф

будет мазать сопли.

я ешё НЕ читал ==>> ЗНАЮ.

:

25 июля == начало конца Порт-Артура. Это был день первой бомбардировки с суши. Стрелять начали в 11:35 утра. Как тотчас выяснилось - по осмотру неразорвавшихся снарядов, - работала батарея из 120-мм пушек. японы воспользовались опытом бриташка-бурской войны и, в ожидании прибытия осадной артиллерии, пустили в дело морские орудия этого калибра, поставив их на полевые лафеты. (вопрос: были сделаны эти лафеты наскоро или они были заготовлены до войны?) Стреляли не равномерно, а с перерывами, группами в 7-8 выстрелов. Первая серия легла вся на главной улице Старого города, близ портового лазарета; вторая - западнее, на каботажной набережной, поражая находившиеся здесь склады угля; третья на портовой площадке у адмиральской пристани, восточнее которой стоял "Цесаревич". К нему при-стреливались !!

====================================

2015.12.18-14:55:

:

-Я- = боярсков михаил геннадьевич напишу:

следовательно: в артуре были

коректировщики артилерийской стрельбы,

которые: держали НЕ-прерывную радио-связь

с японскими артилеристами.

ЭТИ коректировщики:

могли держать радио-связь с японами:

ТОЛЬКО: из сухопутного штаба в порт-артуре.

-------------------------------------

было одно попадание: снаряд разрушил на "Цесаревиче"

рубку беспроволочного телеграфа,

в которой был убит минер-телеграфист,

а осколками легко ранило в ногу

командующего эскадрой, контр-адмирала Витгефта.

---------------------------------------

блин. неужели ТАК точно ?!

БОЛЬШЕ: ЭТО похоже на взрыв гранаты

в радио-рубке корыта ====

==== ПОД шумок арт-обстрела.

:

2015.12.18-15:08.

========================================

Около часу дня огонь был перенесен в проход и велся сериями в 7-8 выстрелов, и так уступами от S k N.

наблюдая с мостика за снарядами, разрывы которых образовывали ломаную линию, направлявшуюся к месту стоянки крейсеров, - на сердце было жутко, а не страшно. Для людей обстреляных, знавших, что "не всякая мина - в бок, не всякий осколок - в лоб", это была игра, где ставкой являлась жизнь.

:

семёнов НЕ думал: КТО ведёт игру.

:

Быть убитым при бам-бан-дировке - вероятность меньше, чем угадать номер в рулетке, но как в игре у новичка дух захватывает при мысли, что он может одной ставкой выиграть, так на войне, в первом бою всякий готов считать себя намеченной жертвой первого выстрела. Потом это проходит. Игра делается игрой.

В этой игре принимали участие офицеры и нижние чины, несмотря на запрещение, выползавшие наверх посмотреть.

- Хорошо стреляют! и главное - в системе! - заявил старший артиллерист.

- Ого! эта серия через нас! Перелет и вправо. То же, но ближе. Третий - почти у правой крамболы.

- Черт возьми! Ну-ка! Следующий?

Снаряд упал и взорвался о воду, близ левой раковины, осыпая борт и палубу осколками.

- На этот раз пронесло! - раздались игрушные восклицания.

:

эти игруны НЕ поняли:

коректировщики на них наводили.

:

Следующие снаряды той серии сделали недолеты влево.

Ко мне подходит командир и замечает, что с цусаря дважды сигналили: "лишним не быть наверху", а у нас на палубе "целый базар".

- Вы для них что-нибудь придумйте, - говорит он примирительно.

Мне в голову приходит идея, и вот - в шпилевом отделении, в данный момент наиболее прикрытом, - устраивается литературное утро.

вертухай заметил: японы стреляли с хорошей точностью падения операнда,

:

ну-ДЫК: рус-ортилеристо-коректирофко

были == лучшие.

:

но трубки снарядов были неважные. (вероятно: ударные взрыватели) 10 серий снарядов == 76: ударились о грунт на береге, и: НЕ разорвались 32.

потом: японы устранили этот недостаток, их снаряды рвались великолепно. (бой в цусиме)

Стрельба продолжалась весь день. На нее отвечали с сухопутного фронта и с броненосов, но проклятая батарейка была так хорошо замаскирована, что сбить ее НЕ удалось.

:

ну-ДЫК: рус-ортилеристо-москирофко

были == лучшие. в штабе сидели.

:

В 7 ч. вечера пошел дождь, до 11ч. вечера.

Перед закатом солнца японы сосредоточили свой огонь на нашем правом центре, а затем, вероятно думая воспользоваться ненастьем, повели на него энергичную атаку. Звуки орудийных выстрелов слились в беспрерывный гул. С фортов светили прожекторами, пускали светящие ракеты.

:

В тот вечер 25 июля 1904 мы стояли в проходе и видели

любопытное зрелище, оставшееся неразъясненным:

:

Около 11:25 в море, на S-O, милях в 8-10, показался огонек, БЫСТРО превратившийся в огромное пламя, окутанное облаками дыма. горело какое-то корыто. В то время как мы, осматривая горизонт, пытались разгадать, что случилось, - правее пожара, почти на S, блеснул яркий свет, а через несколько секунд донесся глухой удар, точно при взрыве. Это было мгновенное видение, виденное десятками людей. После этого события: вглядывались в этом направлении и слушали, - мрак и тишина. Зато на S-O пожар усиливался. Неизвестный корабль горел так ярко, что тучи над ним окрасились в багровый цвет. Сам ли он продолжал двигаться, или его подносило приливное течение - но расстояние уменьшалось.

В исходе 12-го часа видели новый взрыв, на этот раз близ него. (горевшего корыта ?)

Около 12:30 ночи, пользуясь ЕГО ярко освещенной фок-мачтой: дальномером Барра и Струда, определили расстояние = 50 кабельтов. В трубу был виден докрасна раскаленный борт с рядом ярких точек - очевидно, иллюминаторы, через которые вырывалось пламя. Горящий корабль не шел прямо, а дергался вправо и влево, поворачиваясь к нам то лагом, то носом, то кормой. Моряку было понятно, что это незримые во тьме спутники пытаются взять его на буксир. В начале 2-го часа ночи эти попытки, по-видимому, увенчались успехом: он медленно пошел влево, т.е. к северу, и в 1:45 скрылся в направлении к Талиенвану. Батареи и сторожевые корыта безмолвствовали.

:

ЕСЛИ: горящее корыто: вертелось

то носом, то кормой к наблюдателю,

ТО: его НЕ брали на буксир, его

ТОЛКАЛИ в корму. это корыто без экипажа.

это был == брандер, толкач толкал его

ко входу в гавань порт-артура.

по НЕ-ясной причине: брандер загорел в пути,

его ещо толкали, НО: горячо было.

.

причина отдельного взрыва:

кто-то наехал на плавающую мину.

:

На мостике Дианы шел обмен догадок и предположений: какой драмы мы были свидетелями? в последние дни китайцы доносили о новой, подготовляемой японами, попытке запереть эскадру в Порт-Артуре. Говорили, что теперь брандеры-заградители придут не поодиночке, а группами по четыре, снайтовившись борт о борт цепными канатами. Не они ли наткнулись на мины, которые в предыдущие ночи набросаны нашими миноносами? в эту ночь японам не повезло.

26 июля с 7:45 утра возобновилась бомбардировка города и порта с суши. Канонерки и миноносы были высланы на внешний рейд, где работал тралящий караван.

В 9 ч. утра удачный снаряд неприятеля зажег сарай, в котором находились цистерны с машинным маслом (в юго-западном углу Восточного бассейна). Хорошо, что не попал в самый склад смазочных материалов, бывший рядом. столб черного дыма служил японам точкой прицеливания, и на него они направили огонь. в этот день им не было удачи. зная направление, они ошиблись расстоянием и в течение нескольких часов сыпали снаряды на северный пустой и безлюдный склон Золотой горы.

:

арт-коректировщик пользовал радиопередатчик

сухопутного штаба. там его заметили,

-и- вероятно - слехка прищемили.

:

Портовые и корытые команды, работавшие на пожаре, не понесли урона.

Главный склад удалось отстоять, а огненную реку горящего масла из цистерн отвели прокопанной канавой в ложбину, где масло было засыпано землей.

К полдню прекратился пожар, а к 1 ч. дня прекратился обстрел.

Пересвету сигналом было объявлено "особенное удовольствие адмирала". Как сообщали, ему посчастливилось "нащупать" и заставить замолчать "проклятую батарейку".

:

наивная брехня.

:

После полдня к вечеру бой разыгрался в правом центре. По отрывочным известиям с берега - это дрались за обладание горой Дагушан. рус-солдаты отступили, а японы не могли занять гору, так как: всю ночь мортирная батарея Золотой горы - каждые полчаса - бросала на его вершину 11-дюймовую бомбу. существовать там было невозможно.

27 июля с 8 ч. утра "проклятая батарейка", оправившись и переменив место, опять начала бам-бан-дировку.

:

хи-хи-хи-хи.

коректировщика вернули к радиопередатчику.

:

Огонь ее был направлен на броненосы, стоявшие в Западном бассейне. Некоторым попало несерьезно. не повезло Ретвизану. У его борта стояла баржа с двумя 6-дюймовками, возвращенными с батарей сухопутного фронта. Снаряд попал в баржу и утопил ее вместе с орудиями. броненос получил подводную пробоину, не опасную, но влившую в него 400 тонн воды. Были попадания в башни и казематы. Трое убитых и несколько раненых, в том числе командир (легко). Бомбардировка и ответная стрельба продолжались весь день.

корыта эскадры грузились углем и пополняли запасы. Уже два сута японы не появлялись со стороны моря и не приходили забрасывать внешний рейд минами.

:

японы знали о выходе эскадры, НО:

НЕ бросали мин. следовательно:

японы имели проблемы.

:

Ночь на 28 июля была тихая, жаркая (21грR), но не душная благодаря слабому ветру с севера. Закончив приготовления к выходу в море, все спали, набирая сил на завтрашний день.

:

С какими чувствами встретили на эскадре зарю 28 июля, - не знаю. обстрелянные люди готовились к бою, как к тяжелой работе. ....Иногда казалось, подобно тому, что рассказывали про первые моменты после атаки 26 января, что вот-вот по эскадре пронесется зловещий крик - "Измена! Начальство нас продало !!!!" А что было дальше?

.

Чуть забрезжил свет, начался выход эскадры. Диана, стоявшая на сторожевом посту, пропустив всех мимо себя, тронулась последней в 8:30 утра.

На востоке виднелись "Сикисима", "Кассуга", "Ниссин" и отряд старых крейсеров ("Мацусима", "Ицукусима" и "Хасидате"), который начал отходить к N-O.

В 8:50 утра с цусаря сигнал - "Приготовиться к бою", - а в 9 ч. новый - "ФЛОТ ИЗВЕЩАЕТСЯ, ЧТО никалашка ПРИКАЗАЛ ИДТИ ВО ВЛАДИВОСТОК".

Этот сигнал был встречен у нас с одобрением.

Чтобы ввести неприятеля в заблуждение, тралящий караван, очищавший нам дорогу, проложил ее по новому направлению, не как 10 июня. Теперь: с рейда мы пошли почти вдоль восточного берега Ляо-ти-шана и вышли на чистую воду через собственные минные заграждения, окружавшие мыс с маяком.

В 10:30 отпустили тралящий караван, который пошел в Артур под охраной канонерок и второго отряда миноносов.

Шли в боевом порядке: впереди Новик с первым отрядом миноносов, затем броненосы с цусарём в голове, наконец крейсеры, среди которых не было Баяна.

Только отпустили тралящий караван, как поломалась машина цусаря (там всегда было неладно. Завод "Forges et Chantiers de la Mideterranee" сам признал свою ошибку в проектировании машин, сделал и выслал в Артур новые эксцентрики для броненоса, но началась война, и посылка застряла в Шанхае) оттуда был сигнал: "Иметь 8 узлов хода".

Это - при прорыве блокады! В виду неприятеля!

Погода благоприятствовала. С востока и с северо-востока находил легкий, низовой туман. Артур вовсе скрылся из виду; ближний берег чуть обрисовывался во мгле.

В 11:05 Диана, поворотом которой (в качестве концевого корабля) заканчивался поворот всей эскадры, легла на курс S-O 50гр, в кильватер головному.

:

им нужно было обойти корею,

поэтому: они шли на юго-восток.

японы базировались где-то в корее.

.

тут была стратегическая ошибка:

НЕ взяли во-время корею.

порт-артур: слепили бы в корее,

а НЕ в жёлтом море.

:

Туман стлался вдоль берега, а в сторону открытого моря видимость была лучше.

В 11:30 утра правее нашего курса, очень далеко, обрисовались силуэты 1 броненосного и 3 легких крейсеров, а левее - какие-то большие корабли, предшествуемые отрядами миноносов.

В 11:35 правые уходят на S-W, а те, что были слева, как будто идут на соединение с ними.

Наши увеличили скорость до 10 узлов.

В 11:50 на цусаре подняли флаг К, что означает - "Не могу управляться" - Все застопорили машины. Ждали, когда исправят. Тем временем японские отряды спешили выполнить маневр соединения.

В 12 ч. дня сигнал - "Иметь 13 узлов". Пошли, но недолго: в 12:20 Победа, подняв флаг К, вышла из строя. Опять задержка. А неприятель уже соединился, построился, и в 12:22 раздались первые выстрелы с наших головных броненосов, двигавшихся черепашьим ходом.

- Боевая эскадра! Цвет русского флота! - рычал мой сосед на мостике Дианы.

смел ли я сказать ему: "Молчите! Ваше дело - исполнить свой долг!" А если он ответит мне: "Те, кто создали эту эскадру, исполнили ИХНЫЙ долг !?"

В 12:30 цусар склонявшийся к востоку, вдруг круто, на 40гр, повернул ВПРАВО. неприятельские миноносы, сновавшие впереди на курсе эскадры, возбудили его подозрение, и не напрасно. они набрасывали нам по дороге плавающие мины заграждения (без якорей).

мы прошли близко от плавающих мин. С Новика, стоявшего на месте и пропускавшего мимо себя всю колонну, семафорили: "Остерегайтесь плавающих мин!" - Две мины прошли у нас по левому борту невдалеке. (точнее = мы прошли мимо них)

Обогнув группу мин, снова легли на старый курс.

:

поэтому: японские корабли плавали справа

от курса рус-эскадры, они надеялись:

русы повернут ВЛЕВО == на группу мин.

:

В 12:50 главные силы неприятеля ("Микаса", "Сикисима", "Фудзи", "Асахи", "Кассуга" и "Ниссин"), которые 20 минут держали курс почти параллельно нашим, ведя редкую перестрелку на дальней дистанции (40-50 каб.), повернули все вдруг на 16гр° и, сблизивши до 30 каб, разошлись с нами на контр-галсах.

японская колонна круто повернула (вправо) позади нашей колонны и, недостижимая для пушек наших броненосов, всею силою своего огня обрушилась продольно на три концевых крейсера.

Морской устав не указывает старшему офицеру определенного места в бою, по смыслу выходит, что он должен быть везде, где его присутствие требуется. На Диане решено было, что я буду находиться на верхнем переднем мостике, где меня можно увидеть с любого пункта верхней палубы, а значит, позвать меня, в случае надобности, и откуда сам я буду видеть почти весь крейсер, каждое попадание в него неприятельского снаряда, а значит, без зова могу поспешить к месту, потерпевшему поражение. обсервационный пункт был выбран удачно. Я видел все. Вокруг концевых крейсеров море словно кипело. Мы отстреливались. Беспрерывный гул выстрелов собственных орудий, лязг рвущихся снарядов неприятеля, столбы дыма, взметы водяных брызг. хаос! И вместе с тем - упоение боем.

(до первой оторваной ноги раскасчика)

Даже крик - "носилки", даже кровь на палубе, - не в силах были нарушить этих чар. Как ясно работает мысль в такие минуты! все и всё понимают с полуслова, по намеку, по жесту.

На Аскольде только мелькнули флаги Б и Л (Б - больше ход. Л - держать левее), а крейсеры тотчас дали самый полный ход и веером рассыпались влево, сразу уйдя со своей невыгодной позиции под расстрелом и получив возможность действовать почти всем бортом.

Хотел БЫ я видеть, сколько сложных сигналов потребовалось БЫ сделать в мирное время, на маневрах, для выполнения такого перестроения, сколько бы времени оно заняло и какая каша получилась в результате.

нам повезло: Диана, шедшая концевой, получила ни одного снаряда полностью, хотя борт, шлюпки, надстройки, вентиляторы, трубы, мачты были испещрены мелкими пробоинами от осколков, - раненых у нас было двое;

я видел, как на Аскольде снаряд попал в переднюю дымовую трубу, а на Палладе - в гребной катер правого борта, но и там серьезных потерь и повреждений не было.

эта первая схватка закончилась в-ни-ч-ю. японы, пройдя у нас "ЗА хвостом", повернули к югу и шли правее и сзади нас, поддерживая редкий огонь с дальней дистанции, на который могли отвечать только броненосы.

:

ЭТИ (ужимки избиваемых):

этот вертухай назвал (боем).

:

В 1:30 у нас пробили "дробь" и команде разрешено было пить послеполуденный чай, не отходя от орудий.

обходя батареи, я поздравил с Георгием комендора XV орудия = Малахова, который, будучи ранен, после перевязки немедленно вернулся к своей пушке и продолжал исполнять свои обязанности.

он недоверчиво промолвил: "Это уж как начальство"

Я даже рассердился.

- Какое начальство? Пойми ты, рыбья голова, что по статуту заслужил! Тут ни командир, ни я - не смеем! Начальство не даст - до Царя дойти можешь! По закону требовать!

:

поздравляя: НУЖНО назвать матроса:

(рыб-ей головой).

вертухайство НЕ спрячеш в карман.

:

Кругом все примолкли, поглядывая с недоверием. они впервые услышали, что закон выше воли начальства. Я поспешно прошел дальше, сам недоумевая, что сделал вырвавшейся фразой: поддержал или подорвал дисциплину?

Около 3 ч. дня легли курсом S-O 62°. крейсеры держались левее броненосов, в расстоянии от них 15-20 кабельтов, вне эллипса случайных перелетов неприятельских снарядов. Шли средним ходом, иногда малым.

В начале 4-го часа пополудни стрельба прекратилась вовсе. Главные силы японов, держась позади нашего правого траверза, удалились на такую дистанцию, что над горизонтом были видны только их трубы и мостики. мы, при 12-13 узлах, уходили вперед. Дорога была свободна. Если БЫ наши броненосы могли развить на деле ту скорость, которая значилась за ними в справочной книжке!

По сигналу с цусара команде дали ужин.

Наша колонна сблизилась с колонной броненосов. Начались переговоры флажками (ручной семафор). Спрашивали соседей и приятелей: что и как? Ответы получали утешительные.

- Кажется, посчастливилось! - не удержался кто-то.

Но его остановили: моряки боятся "сглазу".

японы догоняли нас.

В 4:15 расстояние было 51 кабельт.

В 4:40 = 47 кабельтов.

В 4:45 вновь завязался бой.

Так как крейсеры оказались в эллипсе перелетов, им было приказано отойти от броненосов на 20 кабельтов. Мы повернули "все вдруг" на 40° влево, а затем, удалившись на 20 кабельтов, повернули вправо на эскадренный курс и в течение 1.5 часов были свидетелями боя, не принимая в нем участия.

Японские крейсеры, не только старые, но и три "собачки" ("Иосино" уже не существовал), и два броненосных (как казалось - "Асама" и "Якумо") тоже держались в стороне, словно выжидая исхода поединка главных сил. Старые с "Чин-Иеном" во главе смутно виднелись на N, а остальные - на S-W.

японские снаряды при разрыве генерили облака дыма - зеленовато-бурого или черного. Каждое их попадание не только было видно, но в первый момент производило впечатление катастрофы. Наоборот - с трудом, можно было различить легкое прозрачное облачко, которым сопровождался разрыв нашего попавшего снаряда, снаряженного МАЛЫМ количеством пироксилина или бездымного пороха.

Это обстоятельство удручающе действовало на команду.

:

психология-и-психика.

:

- Наших-то как жарят! А им што!

настроение становилось мрачным.

Мне казалось, что японы "зря бросали снаряды".

:

японы загрузят заряды-и-снаряды.

:

Наибольшую силу огня они сосредоточили на флагманских броненосах.

Немало снарядов попало в трубы цусара.

В 5:05 у Пересвета была сбита грот-стеньга на половине высоты, а в 5:08 у него сбита верхушка фор-стеньги. (Читатели увидят впоследствии, какую роковую роль сыграли эти сбитые стеньги, лишившие Пересвет возможности делать сигналы). Повреждение ничтожное, но всем видимое. Снаряд, сбивший верхушку стеньги, был = перелет, но счастливый.

в то время на Полтаве перебило найтовы стоймя поставленной между трубами стрелы для подъема шлюпок, и она рухнула на левый борт. Тоже пустяки. А со стороны - впечатление громадное.

В 5:50 вечера цусар неожиданно круто бросился влево и так накренился, что по крейсеру пронесся крик, напомнивший мне момент гибели Петропавловска. Казалось, он переворачивается.

:

Крен получился оттого, что японский снаряд,

попавший в боевую рубку, всё в ней разрушил,

ВСЕХ УБИЛ,

НЕ-управляемый рулевой механизм положил руль "на борт",

от этого броненос получил крен ~~ 12 гр.

:

ну-блин. ПОД верхней боевой рубкой

расположен нижний боевой пост.

в нём: про-дублированы ВСЕ аппараты

управления корытом.

ТАМ должна быть: дублирующая группа офицеров:

они должны были ВЗЯТЬ управление корытом.

:

ДЫК веть: НЕ (!!) было в в боевом посте:

дублирующей группы офицеров !!

сопли развесили, поехали воевать.

:

Ретвизан дёрнулса влево, потом понял повреждение цусаря и повернул обратно не только на старый курс, но даже на сближение с японами.

Победа - осталась на прежнем курсе. цусарь, описывая крутую циркуляцию влево, прорезал строй между Пересветом и Севастополем, словно разделяя последнее намерение Ретвизана и собираясь таранить. Севастополь, избегая столкновения с ним, также повернул к югу. К югу повернул Пересвет, Полтава - шла старым курсом.

6:05 : Порядок - Ретвизан, Победа, Пересвет, Севастополь, цусар, Полтава.

зачеркнуто и поперек написано - "Ошибка. Никакого строя. В беспорядке". был момент рас-строй-ства, когда никто знал, кто командует эскадрой и куда ведет ее.

Затем броненосы начали разновременно и беспорядочно ворочать на обратный курс. (куды ?)

У меня записано: 6:10 наши броненосы идут на N-W. 6:20 идем нестройно куда-то на W. Разобрали сигнал цусаря - "Адмирал передает начальство".

других сигналов мы не видели, НЕ знали: КУДЫ идём, ХТО нас ведёт.

ясно было: Витгефт и начальник штаба контр-адмирал Матусевич - оба выведены из строя, но жив ли следующий по старшинству контр-адмирал князь Ухтомский? на Пересвете стеньги были сбиты, но можно было поднять адмиральский флаг на на марсах, на трубе. Если нет флага - нет флагмана! А тогда командующим эскадрой оказывался начальник отряда крейсеров, контр-адмирал Рейценштейн. тогда броненосы идут без начальства, либо их ведет временно, до соединения с крейсерами, старший из командиров.

:

ДО боя: адмирал НЕ собрал командиров,

НЕ сгенерил порядок смены командующего.

:

Из-за сбитых стенег контр-адмирал князь Ухтомский вынужден был поднять сигнал = "Следовать за мной" - на поручне мостика. Даже ближайшие соседи не сразу его заметили, ЭТО было причиной замешательства.

Когда цусар бросился влево, Аскольд (флагманский крейсер) тоже круто повернул к северу, но, как только выяснилось....

Они шли куда-то на N-W нестройной кучей, обгоняя друг друга, отстреливаясь так беспорядочно, что иные снаряды ложились близ нас.

:

козла убили - овец под нож.

:

А ЗА кормой у них проходили, склоняясь к NO, главные силы неприятеля = кильватерная колонна из ШЕСТИ броненосных кораблей, на коротких, ровных интервалах, словно не в бою, а на маневрах:

Микаса, Сикисима, Фудзи, Асахи, Кассуга и Ниссин.

Почему они уходят? или это кажется ?

:

-Я- вырезал много дрисни этова семёнова.

ЗДЕСЬ == МОё описание боя, а НЕ дристунское.

:

Около 7 ч. вечера мы примкнули справа к броненосному отряду, который как будто пытался выстроиться в линию кильватера. Головным шел Ретвизан. Опять вопрос: кто ведет? кто командует эскадрой?

На Аскольде был поднят сигнал - "Быть в строе кильватера" - без позывных.

К кому относился этот сигнал?

Судя по тому, что Аскольд, не ожидая, пока примкнут к нему другие два крейсера, дал полный ход и обгонял эскадру, как БЫ желая выйти впереди Ретвизана и стать головным, - можно было предположить последнее. Паллада уменьшила скорость с намерением пропустить эскадру мимо себя и вступить на свое место по диспозиции - в кильватер концевому броненосу. Наше место в строе было - в кильватер Палладе. ждали распоряжений.

Выйдя впереди Ретвизана, Аскольд, опять без позывных, сделал сигнал - "Следовать за мной" - и начал круто ворочать влево. Мы поняли этот сигнал и этот маневр как намерение повернуть эскадру в обход кореи.

На мостике Дианы послышались восклицания, приветствовавшие смелое решение, но радость сменилась непонималкой. Ретвизан продолжал идти прежним курсом; броненосы не последовали за Аскольдом, а сам он, работая полным ходом, с тем же сигналом на мачте, словно летучий голландец, пронесся мимо, расходясь с эскадрой на контргалсах и направляясь к югу.

- НЕ он командует эскадрой! - воскликнул командир. - Но мы должны идти за ним!

:

-Я- ПОНЯЛ: на этих корытах не было радиостанций.

я вспомнил: на цирике радиорубка разбита.

сука-попов: НЕ изобрёл радио.

а этот вертухай

не интересовалса беспроволочным телеграфом.

и в радиорубке сидел минёр а не радист.

:

Обогнать броненосы и повернуть, как это сделал Аскольд, нам было долго, а потому командир, не колеблясь, решил прорезать их толпу.

это заняло 15 минут, - и, выйдя на чистую воду, мы увидели нашего флагмана далеко на юге, скрывающегося за горизонтом в перестрелке с неприятельскими крейсерами.

Командир сохранял по внешности невозмутимость и только щипал бородку.

- Ну, как я буду "следовать за ним" с нашими 17 узлами! - проговорил он и скомандовал: - Право руля!

Диана круто повернула влево и вступила в кильватер Палладе, которая не пыталась следовать за Аскольдом (Придя в Шанхай, контр-адмирал Рейценштейн донёс по телеграфу, что, сделав сигнал "следовать за мной", развил скорость 20, а затем 22 узла, и с тех пор Паллады и Дианы не видал. Немудрено!).

:

(Право руля!) => (Диана повернула влево)

:

В 7:20 мы были атакованы с севера отрядом "Чин-Иен", "Мацусима", "Ицукусима" и "Хасидате"; с востока подошли отделившиеся от главных сил "Кассуга" и "Ниссин", а с юга насели "собачки".

после короткого боя на дистанции не свыше 20 кабельтов неприятель ретировался.

В этой схватке Диане не посчастливилось.

Я стоял на моем обсервационном пункте, на верхнем мостике, когда увидел поднявшийся на правом шкафуте столб черного дыма, и поспешил к месту происшествия.

снаряд попал в стрелу Темперлея, лежавшую на дымовом кожухе, разбил ее, изрешетил осколками вентиляторы, дымовую трубу, сам кожух, палубу, перебил отросток трубы пожарной помпы и вывел из строя 17 человек - 5 убитых (в том числе мичман Кондратьев) и 12 раненых.

На другой день среди обломков мы нашли донышко этого снаряда с маркой 18 sm. он был получен с "Кассуги" или "Ниссин", которые одни имели такую артиллерию.

могу похвастать....

я пошел в боевую рубку доложить командиру о результатах попадания, но едва ступил на нижний мостик, где помещалась броневая рубка, как из нее до меня долетели слова доклада = "подводная под лазаретом" - и голос командира:

- Доложите старшему офицеру!

- Слышу! - крикнул я и побежал на ют.

Палубный дивизион! (по старой терминологии "палубным дивизионом" называлось небольшое число людей с боцманом во главе, находившихся в распоряжении старшего офицера и во время боя занимавшихся тушением мелких пожаров, исправлением незначительных повреждений. В Порт-Артуре при Макарове эти дивизионы были значительно усилены, снабжены всеми необходимыми средствами для заделки пробоин и специально обучались этому делу. В состав их входили наиболее опытные и расторопные люди, как то: боцманы, лучшие унтер-офицеры и марсовые, а также специалисты и мастеровые - водолазы, плотники, парусники, слесаря, кузнецы и т.п. Название осталось старое) за мной!

- Здесь! - отозвался старший боцман.

вот что выяснилось потом = после ввода крейсера в док для исправления:

10-дюймовый снаряд попал в подводную часть крейсера с правой стороны под острым углом в направлении от носа к корме и сверху вниз, как раз в пространстве между скатом броневой палубы и обыкновенной железной палубой, служившей полом аптеки, лазарета и корытой канцелярии. Снаряд разорвал борт продольной щелью, длина которой была ~~ 5 метров, а наибольшая высота достигала 1.8 м. Благодаря тому, что удар пришелся продольно, вся сила его израсходовалась на разрушение борта. Броневая палуба дала небольшую течь, а главное - не была разрушена легкая железная палуба, находившаяся выше броневой. Эта палуба спасла крейсер, воспрепятствовав воде хлынуть внутрь. она не могла долгое время сопротивляться напору извне; ее начало выпучивать, рвать по швам. Но это был выигрыш драгоценных минут, в течение которых мы успели ее подкрепить, зажать подпорами, локализировать вторжение в недра корабля самого грозного его врага - забортной воды!

Первое, что я увидел, сбежав вниз, это - раненых и больных, которых доктор, фельдшеры и санитары выносили и выводили из угрожаемых помещений. Опасность была очевидна. Метлахские плитки, которыми была выстлана палуба в лазарете и в аптеке, с треском отскакивали со своих мест, а из-под них с шипом вырывались струйки воды. Каждое мгновение швы могли разойтись и палуба - вскрыться. Трюмный старшина, заведовавший кормовым отсеком, и его подручные тотчас вслед за ударом снаряда уже начали ставить подпоры. Им помогали некоторые из числа легко раненных. С прибытием дивизиона работа закипела.

Надо ли говорить о том, как работали? с каким искусством, с какой силой сыпались удары молотов на клинья, которыми крепились подпоры? Ведь эти клинья, зажимавшие расходившиеся швы палубы, удерживали само море, мощному напору которого не могли противостоять надорванные железные заклепки. Борьба шла на жизнь и на смерть. Двери в непроницаемых переборках были задраены; выхода наверх не было; победи море - мы были БЫ первыми его жертвами. Сильно мешала правая кормовая 6-дюймовка, находившаяся прямо над нами. От ее выстрелов палубы так сильно вибрировали, что клинья сдвигались со своих мест, подпоры грозили рухнуть, и их приходилось поддерживать с боков раскосинами. А чуть где ослабевало крепление - появлялась вода. - "Хоть подбили БЫ эту проклятую пушку!" - мелькнуло в голове преступное пожелание. и вдруг - она замолкла. Дело пошло быстрее. Мы одолели.

- Теперь не пустим! - воскликнул трюмный старшина.

- Наша взяла! - подтвердил боцман.

- Ну, вы не сглазьте! - остановил я их.

Сколько времени мы работали? Под первым впечатлением мне показалось, что несколько секунд, но, оглянувши выполненную работу, припомнив различные ее эпизоды, я впал в другую крайность и решил, что прошло не менее получаса, а то и больше. посмотрел на часы - они подмокли и остановились.

Лазарет, ванна, аптека, корытая канцелярия представляли собою колоннаду. Под ногами была железная палуба - плитки, ее покрывавшие, частью сами отскочившие, частью сорванные при работе обнажения швов, лежали кучами. Вода стояла по щиколотку, но прибыль ее откачивали ведрами и брандспойтами. вода просачивалась через швы покоробленных листов да через заклепки, частью надорванные, частью вылетевшие из гнезд. Такие дыры, если они были одиночные, заколачивали деревянными пробками, там, где их был целый ряд, - клали подушку или матрас, сверху - доску, а затем ставили подпору и зажимали, подгоняя клинья. Это была не борьба с пробоиной, а прекращение течи. Поручив эту работу трюмному механику, приказав ему же затопить соответственные кофердамы левого борта для уничтожения крена, оглядев соседние отделения и опросив - все ли благополучно? - я пошел наверх с докладом к командиру.

Выйдя на палубу, я оказался у правой кормовой 6-дюймовки и понял, почему она перестала стрелять: её разряжали с дула, пытаясь вытолкнуть снаряд.

- Что такое?

- Не калиброванный попал! - выкрикнул комендор.

Нет худа без добра! - думал я, отходя прочь. - Не случись этой дряни - вряд ли БЫ мы внизу справились.

Мой доклад командиру....

Здесь я спросил о времени. Было 7:40 вечера. Спросил о курсе - N-W 30°.

(10 минут ставили распорки)

Вышел на крыло мостика и огляделся. Шли нестройно. Не то - кильватер, не то - две колонны. Головным Ретвизан, мы - концевыми, а впереди нас - Паллада, Ретвизан и еще кто-то, шедший за ним (не Победа ли?), провожали редким огнем неприятельские крейсеры, уходившие на северо-восток.

Я вынул памятную книжку и при свете зари начал записывать.

- Окончательно! - раздался голос.

На мостике стояла группа офицеров.

- Что - "окончательно?" - спросил я.

- Окончательно возвращаемся в Порт-Артур!

Тише! Команда слушает! - проговорил я вполголоса....

- Полноте! - заговорили все вдруг, - Если повреждения незначительны - нечего возвращаться....

говорили громко, чтобы слышал командир.

Он вышел из боевой рубки на крыло мостика.

- Покойный адмирал, - заговорил он, словно читая по книге, - показал сигналом, что никалашка ПРИКАЗАЛ идти во Владивосток, а наш флагман ушел на юг с сигналом "следовать за мной". Как только стемнеет, мы отделимся от эскадры и пойдем во Владивосток, если можем это сделать. Нужен = маршрут, и надо спросить механиков, хватит ли угля.

Никто посмел высказать одобрения, но оно чувствовалось.

Маршрут был намечен: обогнуть Кельпарт с юга; располагать скоростью так, чтобы к восточной его оконечности подойти к закату солнца; тут дать полный ход и за ночь кратчайшим путем проскочить Корейский пролив; если удастся - к рассвету будем в Японском море, вне вида берегов Кореи и Цусимы; дальше - идти во Владивосток, как Бог даст. Старший механик удостоверил, что на 12 часов самого полного хода и на остальной путь экономическим (10 узлов) ходом у него угля хватит.

.

11

:

Прорыв Дианы. - Сюрприз с углем. - "Мои приказания должны быть в точности исполнены. Надеюсь?" - Поход на юг. - Конец боевой службы Дианы.

Около 8 час. вечера мы еще различали, хотя смутно, легкие крейсеры японов, державшиеся в S-W четверти, на S - два броненосных крейсера, на Ost - медленно удаляющиеся главные силы неприятеля, а на N - "Чин-Иен" и К°.

От S-O, в том направлении, куда нам следовало взять курс, - надвигались отряды миноносов.

На мостике состоялся военный совет. Решили прорываться. на S-O. На первый взгляд странное решение. На деле оно себя оправдало. Мотивы были такие: японские миноносы не ждут такого трюка и к нему не подготовлены; в темноте они могут принять Диану за "Якумо" и предположить, что крейсер послан с донесением в Японию; если мы изберем другую дорогу и встретимся с крейсерами или броненосами, то наше инкогнито будет раскрыто; нас утопят.

Следующий вопрос был: как поступать со встречными миноносами, по отношению к которым явится подозрение, что они нас опознали и собираются атаковать? Тут я сделал предложение, которое в первый момент вызвало общее недоумение. - Я предложил - НИЧЕГО предпринимать, так как, открыв прожекторы, начав стрелять по миноносу, мы тем навлечем на себя атаку всей минной флотилии; против массовой атаки - мы беспомощны; кормовые 6-дюймовки действовать не могут, так как грозят разрушением всей постройки, ограждающей пробоину, поэтому обороны с кормы НЕТ, а с борта - мы имеем по две 6-дюймовки и по десяти 75-мм - этого мало.

- Так что, если он мину выпустит, не светить и не стрелять?!

- Конечно! он может опознать крейсер только на близкой дистанции и тут, в течение нескольких секунд, должен на глаз определить все данные для установки прицела - наш курс, ход. Легко ли это! Какова вероятность попадания? ничтожная. А после промаха когда он успеет развернуться, обогнать нас и снова пойти в атаку? Да и не найдет в темноте! А начнете светить и стрелять - не только он найдет снова, а еще десятки сбегутся со всех сторон! Вот если ему посчастливится - мы с нашей пробоиной не выдержим минного взрыва, потонем, - тогда жарьте вовсю! чем-нибудь досадить на прощание!

:

вертухай, а сообразил правильно.

тактику понимал.

:

Командир стал на сторону моего мнения и отдал соответственные приказы.

- это новый способ отражать минные атаки, - говорил он, посмеиваясь, - мы первые его испробуем.

- я убежден, что удастся!

- доживем - увидим!

.

В начале 9-го часа Диана положила лево руля, отделилась от эскадры и пошла на S-O.

За нами увязался какой-то минонос. Спросили - "Кто?" - Ответил - "Грозовой".

Это способствовало осуществлению нашего плана. японец мог подумать: идет крейсер, похожий на "Якумо", и при нем минонос, - ясно, что свой.

Около 9 ч. вечера мы вступили в область, усеянную отрядами минного флота неприятеля, и шли ею до 10:15 (последняя встреча). Ночь была безлунная, но не очень темная. По небу стлались не тучи, а легкие, полупрозрачные облака, сквозь ровную пелену которых звезды давали достаточно мягкого, рассеянного света, чтобы привычным глазом заметить большой корабль на расстоянии 1-1.5 мили, а минонос - на 5-6 кабельтов. не "опознать", а "заметить что-то".

:

За эти час с четвертью мы заметили на нашем пути 19 силуэтов японских миноносов. Всякий раз, обнаружив такое видение, мы круто меняли курс, стараясь не сближаться на дистанцию, достаточную для "опознания". Из 19 случаев это удалось в 13-ти. Только 6 миноносов нас атаковали, выпустив 8 мин. НЕ попали !

Мы не светили и не стреляли.

Думаю, что осуществление такого приема было возможно только с нашей, хорошо обстрелянной, выдержанной в боях командой. Стоило вспомнить 31 марта и паническую "стрельбу по воде". Теперь было не то!

:

я согласен.

:

ДВА выстрела все-таки мы сделали, но при обстоятельствах, смягчающих вину комендора. Случилось это так.

Около 9.5 ч. вечера на передний мостик прибежал командир кормового плутонга, мичман Щ.

- Разрешите открыть огонь!

- Ни в каком случае!

Но эти два подлеца, которые уже атаковали нас на контр-галсе, гонятся за нами! И, кажется, догоняют!

Если только "кажется", что догоняют, - вмешался старший минер, - то опасаться нечего. Значит, скорость мала. Стрелять минами вдогонку - пустое занятие. Вот если выйдут на траверз - другое дело.

Зеленовато-золотистая молния вспыхнула на корме крейсеры, и резкий, отрывистый удар выстрела 75-миллиметровой нарушил тишину ночи. Еще.

- У вас стреляют! Без вас стреляют! Зачем вы здесь! - крикнул я.

мичман умчался к своим пушкам.

:

вот-я-вот-тут-вот выступаю,

против вертухая, и всё такое,

и как бы за матросов; НО:

этому нервному: я руки отрубил бы.

если попал ==>> орден.

если НЕ попал ==>> под топор.

:

Опять на крейсере воцарилось безмолвие, изредка прерываемое криками сигнальщиков и "глазастых": "Справа, на крамболе!" - "Слева, по траверзу" и соответственными командами капитана: "Право на борт!" - "Лево руля!"

От S пошла зыбь, на которой крейсер давал размахи 5-7° на сторону. Для миноносов она была более чувствительной и не способствовала меткости их стрельбы торпедами.

Около 10 часов один (по-видимому истребитель), идя контр-галсом, выпустил торпеду в нашу правую скулу с дистанции не более 1.5 кабельтов. Мы видели вспышку выстрела из минного аппарата, и слышали звук, сопровождающий минный выстрел, словно чихнул большой зверь.

- Хорошо идет. - проговорил старший минер, склонившийся над поручнем мостика и привычным глазом наблюдавший за пенистым следом, сопровождавшим путь мины.

Несколько мгновений ожидания.

- И этот промазал! - почти с состраданием к неудаче товарища по оружию воскликнул минер.

Общий вздох облегчения.

- Плохо мы себя показали перед артиллеристами! - смеется командир (сам минер 1-го разряда).

В 10:15 вечера - последняя встреча. Чуть не столкнулись с миноносом, мчавшимся полным ходом прямо с носа. Едва разошлись, почти вплотную. вероятно, он принял нас за своего, потому что сделал какой-то опознавательный сигнал и исчез во мраке.

В 11 ч. вечера увидели северный Шантуагский маяк.

(вероятно: на шандунском п-ве)

Через полчаса по нему определили свое место на карте и взяли курс S-W 23° - в южную, наиболее пустынную часть Желтого моря, согласно нашему плану. Навстречу попадали только китайские джонки, да и то изредка. Ясно было, что мы вышли из сферы действий враждующих сторон. Можно было отдохнуть. На всякий случай отдыхали на две смены, не отходя от своих мест.

Многие авторы боевых очерков и воспоминаний описывают то состояние высокого нервного возбуждения, которое еще долго по окончании сражения владеет людьми, принимавшими в нем участие. Существует немало рассказов о том, как тревожно они спят, как галлюцинируют, как легко поддаются всякому внешнему импульсу. Мне не приходилось наблюдать таких явлений. Факты, которые мною записаны (тогда же), свидетельствуют о притуплении, о понижении нервной чувствительности после боя.

В ночь на 29 июля я видел, как люди, только что исполнявшие обязанности службы, даже не казавшиеся чрезмерно утомленными, - обстоятельно сдав вахту, спешно приискивали себе укромный уголок поблизости к своему месту "по тревоге" и тотчас засыпали крепким глубоким сном (По отношению ко мне могу заверить, что за все время пребывания на театре военных действий, т.е. на первой, и на второй эскадрах, - никогда, ни при каких обстоятельствах не видел боевых снов. Единственный раз, да и то в мирной обстановке - по пути из Сайгона в Либаву, при ночевке на станции Вержболово мне приснились лазарет Дианы, выпучивающаяся палуба, на которой мы работаем. и я с криком "Подпоры! Давайте подпоры!" сорвался с постели, переполошив своего спутника).

:

-Я- напишу.

я НЕ воевал, я торговал раньше.

я начал смотреть индивидуальные боевые сны

после двух лет активной торговли.

этот: тоже начал бы смотреть боевые сны:

после двух лет войны.

:

Что касается офицеров, то один из них проявил такую "бесчувственность", что французы, посещавшие крейсер в Сайгоне, смотрели на него как на достопримечательность.

Согласно моему приказанию, отданному до боя, задний мостик Дианы был назначен местом, куда сносили всех убитых. Здесь их, в ожидании погребения, складывали рядышком на брезенте, прикрывали другим брезентом, а сверху - флагом.

Командир кормового плутонга, получив разрешение - "отдыхать, не уходя от своей части", - нашел это место самым для себя подходящим. К тому же на огромном брезенте лежали в то время 7 человек, и, сложив в несколько рядов конец брезента, оставшийся свободным, можно было устроить нечто вроде матраца. Такое удобство!

Около 3 ч. ночи скончался один тяжело раненный. Привычные к своему делу санитары принесли труп на задний мостик и хотели положить рядом с другими, когда нащупали во мраке офицерскую тужурку. Решили, что неловко класть офицеров вперемешку с нижними чинами, - надо начальство отодвинуть к флангу. Однако едва они ухватили его за плечи и за ноги, как мнимый покойник, энергично отмахнувшись, быстро приподнялся и сел на своем месте.

- Тревога?

- Никак нет.

- Так что вы ко мне лезете?

Те сначала шарахнулись, но, услыхав, как начальство бранится, поняли, что "оно" живое.

Так что место надо очистить, ваше высокоблагородие. нового принесли - сейчас кончился.

- А. ну, это другое дело. так БЫ и сказали. - проговорил мичман, отодвинулся, раскинул брезент шире, присмотрел, чтобы "нового" положили как следует - на спину, со скрещенными на груди руками, - а затем примостился поудобнее и опять заснул под боком у молчаливого соседа.

Мне в эту ночь насчет отдыха не посчастливилось. Зыбь шла едва приметная, а крейсер качался на 5-7° на сторону. бултыхалась вода, которую мы везли поверх броневой палубы. НЕ эта чувствительность крейсера к качке вызывала тревогу, державшую меня на ногах, но нечто более серьезное. При каждом наклоне вправо давление в затопленных помещениях, имевших сообщение с пробоиной, возрастало так резко, словно в тонкую, слабую, нами наскоро подкрепленную палубу наносился снизу могучий удар. Скрипели подпоры; ползли зажимающие их клинья; с зловещим свистом вырывались струи воды из-под подушек, наложенных на швы листов; со щелканьем, похожим на звук пистолетного выстрела, вылетали деревянные пробки, которыми были забиты дыры одиночных сорванных заклепок. Работали не покладая рук - то тут подкрепить, то там подправить.

ещё одна подробность. В броневой палубе не было ни одного клапана для спуска этой воды вниз, к приемникам наших могучих водоотливных средств. Её приходилось откачивать ведрами и брандспойтами.

к рассвету зыбь улеглась.

Я дремал в кресле на верхнем мостике, когда меня разбудили. Было светло, и штиль - мертвый.

Неприятель?

- Нет! - ответил старший штурман. - Старший механик сейчас был у командира. Угля не хватит. Идем в Кьяо-Чау, а Кьяо-Чау значит - разоружение.

- не понимаю. Расскажите толком.

Он рассказал. Произошло РАЗНО-мыслие.

Механик считал, что экономический ход - это значит - пар в 10 котлах (из 24), а командир полагал, что пар будут держаться во всех котлах, чтобы в любой момент можно было дать полный ход, но - только при экономической скорости: расход пара (и расход угля) будет меньше. -а-: на 24 котла: угля НЕ хватало.

Я поспешил к боевой рубке.

Штурман, артиллерист, минер - все помощники командира - были здесь. Не был старший механик, который, сделав свой зловещий доклад, ушел вниз.

Командир высказался категорически и, на этот раз изменив обычную систему кратких и определенных приказаний, подробно изложил свои соображения.

По его мнению, при невозможности действовать кормовой артиллерией единственный шанс на спасение крейсера составляла скорость, способность при первой надобности дать самый полный ход. имея водотрубные котлы, мы, идя экономическим ходом под десятью котлами, могли в 40 мин. времени развести пар во всех остальных котлах и дать полный ход, но неприятелю (даже при условии равной скорости = 17 узлов) было довольно получаса для того, чтобы сблизиться с нами на дистанцию верного выстрела - 30 кабельтов - и тогда в течение 10 мин. он, благодаря преимуществу в скорости, командуя дистанцией, имея в своих руках инициативу боя, - делал с нами все, что ему вздумается.

А у нас - только три носовые шестидюймовки. Какая-нибудь "Ниитака" уже сильнее нас, и к тому же действовать будет против нас, как против стоячего. Командир полагал, что поставить крейсер в такие условия - преступление. Это значило отдать его на расстрел без надежды нанести вред неприятелю.

Итак, нужен был уголь. Где его взять? В Кьяо-Чау? Но, согласно германской декларации о нейтралитете, мы могли простоять там не более 24 часов. Довольно времени, чтобы принять уголь; но успеем ли мы заделать пробоину? Притом своими средствами, так как по той же декларации чиниться нельзя, не разоружаясь! А сможем ли мы управиться собственными средствами? (Впоследствии оказалось, что не могли даже в более долгий срок, а не то что в 24 часа) Какова пробоина? Мы знали только, что непроницаемая переборка при 103-м шпангоуте разрушена, что вода распространилась от 98 до 108 шпангоутов. Ничего больше.

Зайти только принять уголь? Благодаря телеграфу наш заход немедленно станет известен японам, а тогда при выходе - встреча и то, что командир называл преступной отдачей крейсера на расстрел неприятелю.

Чиниться? - значит разоружаться.

Положение казалось безвыходным.

Неожиданно ревизор, стоявший на вахте, предложил план, первоначально поразивший всех.

Остается идти в ближайший французский порт, - заговорил он. - По французской декларации о нейтралитете воюющие могут стоять в их портах неограниченный срок, а также при содействии местных заводов производить всякие починки, кроме исправления и усиления вооружения.

- Да ведь это Сайгон! далеко! - недоумевали окружающие. - С углем как?

- Что уголь? А коммерческие пароходы на что? Любой остановим и перегрузим уголь к себе. Оставим ему только до ближайшего порта. Правительство заплатит за задержку, и за всякие протори(?) и убытки. Еще спасибо скажут, что дали случай содрать. А нам теперь главное - след замести. японам в голову не придет, куда мы хватили! Починимся - разговор другой. Притом - все же союзники. Может быть, в какой-нибудь необитаемой бухте пушки недостающие можно будет заполучить.

- Ну, это вы размечтались! - прервал его командир, вдруг утративший свой невозмутимый вид и даже развеселившийся. - Но это идея! Идем в Сайгон! Насчет угля - сейчас прикинем!

Прикинули.

Командир решил, что если не накроют сегодня и завтра, то южнее параллели Шанхая встреча с неприятелем явится почти невероятной, а потому вопрос о необходимости держать пары во всех котлах отпадает сам собою. Разве в Формозском проливе? - да и то сомнительно, а потому при дальнейшем плавании можно будет прекратить пары не в 14, а в 16 котлах и идти под восемью.

даже при таком расчете: угля не хватало до Сайгона миль на 500, а если принять во внимание возможность свежего ветра в лоб - то хуже. Вся надежда была на встречи с коммерческими корытами.

Что касается погоды, о ней умалчивали. Август нов.ст. в Китайском море = = неприятный месяц в смысле тайфунов. Хуже его только сентябрь. Ну, а в случае тайфуна, с нашей дырой в боку....

Пока судили и рядили, в 9 ч. утра увидели на горизонте к северу корабль, нас нагонявший. дали полный ход. Нагоняет. Шибко нагоняет. Кто такой - с носу не разберешь. Вдруг - нас увидел - круто бросился к востоку. Как повернулся лагом - сразу признали = Новик. Другой такой посудины в Тихом океане не было. Начали делать ему отдаленные сигналы - смотреть не хочет. принял за япона. Послали к нему "Грозовой", следовавший за нами, разъяснить недоразумение, спросить: что и как?

:

надо же, новик догадался удрать,

до-того-как: его ПОД-ставили японам.

а уголь ??

:

Пока "Грозовой" гонялся за Новиком, мы, в ожидании его возвращения, держались почти на месте, работая малым ходом.

За это время отдали последний долг погибшим в бою. Восемь были уложены в ряд между кормовыми 6-дюймовками. Зашитые в белую парусину, с подвязанным в ногах грузом, все выглядели равно. Только мичман Кондратьев отличался от других положенной ему на грудь саблей и треуголкой. Короткая заупокойная служба при полном сборе всего экипажа; затем командир, офицеры и старшие из нижних чинов подняли их на руки; десантная полурота взяла "на караул"; зарокотали барабаны; печальная процессия тронулась на ют, и отсюда один за другим, медленно скользя за борт по наклонной доске, исчезли в прозрачной зеленоватой глубине бывшие наши боевые товарищи.

Пользуясь штилем и отсутствием подозрительных дымов по горизонту, остановили машины и послали водолазов обследовать нашу пробоину, в смутной надежде - не удастся ли заделать ее снаружи, так как подкрепление изнутри, было недостаточным. По выяснении истинных размеров повреждения эту надежду пришлось оставить. Оказалось, что не только нельзя прикрыть пробоину деревянным, обшитым подушками, щитом, притянутым к борту болтами на задрайках (для этого она была слишком велика), но даже и пластыря подвести невозможно, так как пробоина задней своей частью приходилась над кронштейном правого гребного винта. На ходу, лопни какой-нибудь конец (веревка), удерживающий пластырь на месте, сдвинься он немного (а за это нельзя поручиться), - и наши винты были запутаны.

"Грозовой" вернулся около 1 часу дня. Сообщил, что Новик в бою не поврежден, идет к Кьяо-Чау пополнить запас угля и затем - во Владивосток, кругом Японии.

непосредственного разговора с Новиком мы не имели. Может быть, командиры столковались бы.

"Наш" не одобрил.

- Я с его скоростью пробовал БЫ проскочить Корейским проливом. "Там" - наверно накроют.(Это предсказание оправдалось) - ворчал он.

:

новик обошёл японию восточнее. попал у сахалина.

:

"Грозовому" было приказано идти к Новику и поступить в его распоряжение.

Диана пошла на юг.

(сопли я вырезал)

Я оглянулся и подсчитал. Пять человек (я - шестой). Ровно половина кают-компании. Не говоря ни слова, взял фуражку и пошел к командиру уже не в качестве старшего офицера, а в качестве уполномоченного.

Начал с разговора "по душе". Новик - пошел; Диана - не пошла. Вопрос самолюбия, доброго имени крейсера. Конечно - риск. (сопли)

Командир, досадливо подергивая плечами и пощипывая бородку, отвечал тоже в тоне дружественной беседы. Повторил то, что было им сказано, указал на разницу в положении Новика и Дианы и так закончил:

- Послушайте! Когда вчера вы мне советовали избрать путь прорыва через тучу миноносов и при этом не светить и не стрелять даже в случае атаки, - я согласился. Это было смело, но целесообразно. Рискуя так, надеялись спасти крейсер. А теперь вы предлагаете губить крейсер без пользы для России, без надежды нанести вред неприятелю. Ведь починившись, сделавшись правоспособным кораблем, стоя в порту союзной державы, мы можем заказать себе угольщика (и не одного, а сколько пожелаем) на какие угодно рандеву. можем пойти во Владивосток - это мое намерение - или, если прикажут из Петербурга, заняться самостоятельными крейсерскими операциями. И что ж? - отмахнуться от этих предположений? вести крейсер под расстрел? - Ради чего? ради личного расчета? из боязни "что скажут"? Нет! Я принял мое решение, и оно - неизменно.

:

чё-та я НЕ понял. держаца на вёдрах, -и-:

вертухай распустил сопли.

:

- Я высказываю вам не единоличное, мнение, а решение большинства офицеров, которые....

- Я не созывал военного совета и не поручал вам собирать голоса. Мои приказания должны быть в точности исполняемы. Надеюсь? - прервал меня командир и, повернувшись, ушел в рубку.

.

Наш поход в Сайгон в военном отношении не представляет интереса, а потому не буду говорить о нем подробно.

К вечеру того дня (29 июля) похоронили еще одного скончавшегося от ран. Среди прочих раненых (всего 19) только один возбуждал опасения доктора. Остальные, как выражаются официальным языком, были "к выздоровлению надежны". За полным разрушением лазарета, все более серьезные, помещались в офицерских каютах.

Миновав параллель Шанхая, прекратили пары в 16 котлах и начали экономить на угле. Погода благоприятствовала. Только в Формозском проливе прихватило свежим ветром, да и то счастливо - попутняк. Волна приходила с кормы и слева. Пришлось поработать, но теперь времени было довольно, не наспех. В угрожаемых помещениях поставили лес подпор и раскосин.

Опасность надвигалась с другой стороны, - уголь был на исходе.

Надежда на встречу с коммерческими пароходами не оправдывалась. мы встретили ни одного.

- плохо! - заявил командир утром 2 августа, когда старший механик доложил ему, что угля осталось меньше чем на два сута.

Положение становилось пренеприятным. Зайти в Гонконг? К союзникам нашего врага? Крайне несимпатично!

Неожиданно выручили воспоминания о прежних плаваниях. Командир вспомнил, что года за два до войны заходил на крейсере (кажется, на "Забияке") в местечко Кван-чауван, на полуострове, выдавшемся от материка к о-ву Гайнан. В этом пункте французы арендовали у китайцев клочок территории и собирались устроить морскую станцию.

- Не толкнуться ли туда? Если морская станция оборудована - наверно, есть уголь, а если проект остался проектом - дров заберем! Все же союзники!

Вечером 3 августа, перед заходом солнца, вошли в устье реки Кван-Чау, а на следующий день (проведя ночь на якоре) поднялись вверх по реке к месту французской колонии = миль 25.

Французы приняли нас с радушием и полной готовностью сделать все, что могут. К сожалению (сооружение морской станции осталось проектом), угля у них было всего 200 тонн, да и те не для приходящих корыт, а для нужд колонии. Из этого запаса они уступили нам 80 тонн - наш суточный расход. Спасибо и на том. Поделились по-братски. С этой подгрузкой и нашими остатками мы могли добраться до Гайфонга, а там - угля много.

6 августа вышли из Кван-Чау, а 7 августа стали на якорь на рейде Bay d'Along. Здесь нас ждали баржи, груженные брикетами. Приняли полный запас.

:

12 августа 1904 Диана пришла в Сайгон.

:

Донесение командира было передано в Петербург по телеграфу 7 августа, а потому мы ждали, что первый человек, который взойдет на палубу крейсера, вручит командиру шифрованную депешу за подписью кого-нибудь из высшего начальства.

:

они чо-та ждали от псевдо-романовых говнюков,

которые: ПОД-ставили их на убой.

:

Ничего подобного: в этот день и в последующие.

Местные власти были предупреждены своими коллегами из Кван-Чау и Гайфонга, но также недоумевали: почему из Парижа нет ни звука?

- Разве вы не уведомили свое правительство? Почему наши как будто ничего знают? - спрашивал адмирал Жонкьер.

Что можно было ему ответить? Мы сами не понимали.

Вместо ожидаемых инструкций из Петербурга в сайгонских газетах появилась телеграмма агентства Гаваса, сообщавшая, что русское правительство решило разоружить находящиеся в нейтральных портах - цусар, Аскольд и Диану.

По отношению к себе мы не поверили. С какой стати по доброй воле, по собственной инициативе разоружать корабль, который пришел чиниться в порт дружественной и союзной державы? державы, которая кораблям обеих воюющих сторон предоставляет право неограниченной стоянки в своих портах и пользование всеми их средствами для исправления повреждений в корпусу и машине?

Как резкая противоположность холодной сдержанности Парижа и подлому молчанию никалашек, сказывалось горячее участие к нашей судьбе местной, колониальной администрации.

На другой день по приходе к нам явились портовые инженеры, потребовали чертежи крейсера для подготовки дока к его приему, обследовали, как могли, пробоину и обещали починить в срок 10-14 дней.

- Какой вздор? - сердился французский адмирал, когда ему высказывали опасения по поводу упорного молчания столиц. - Неужели там не понимают, что ваша первая очередь, а наша - вторая! Мы должны держаться за свою декларацию о нейтралитете обеими руками, в обхват! В случае войны мы окажемся в том же положении, как вы теперь, - без пристанища, с одним Сайгоном!

:

на засратых никалашек тьфу,

а колониальным французам респект.

:

А время шло.

Главный портовый инженер каждый день забегал на крейсер узнать, нет ли ответа из Европы.

- Постойте! - говорил он. - У меня есть подозрение! Может быть, они боятся позволить вам войти в док потому, что тогда придется пускать в него и японов, а наш док как раз в центре депо нашего подводного флота! Но тогда пусть ответят! что-нибудь ответят! Мы вас починим без дока! не здесь, на этом ужасном течении, тут невозможно, но вы можете уйти куда-нибудь в тихую бухту, в Камранх, в Порт Дайотт. Кессон, как в Артуре. вас нечего учить. Материалы, мастеровые - всё будет! Да, чёрт меня побери, я сам приеду в качестве развлекающегося иностранца! Сделаем крепче старого! Ответ! Добудьте ответ!

мы ждали ответа.

Через сношалки с нашими агентами и консулами в разных портах были уже зафрахтованы пароходы, готовые по условной телеграмме выйти в море и доставить нам уголь на указанное рандеву. Надо было только получить из Петербурга хоть какой-нибудь ответ, какое-нибудь приказание.

:

Наконец ответ пришел. Такой ответ, какого:

HE ждали мы и местные французы.

За этот проклятый день в моем дневнике записано только:

22 августа. Все кончено. Сегодня в 11 ч. утра

получена телеграмма == разоружаться.

:

Текст телеграммы не внесен в мою записную книжку, но я не только его помню, я, как сейчас, вижу перед собой этот лоскуток бумаги. "Она" была даже не шифрованная. "Она" гласила:

:

"Генерал-адмирал приказал крейсеру кончить кампанию,

спустить флаг и разоружиться по указанию

французских властей. Авелан".

:

писулька от изменника алексеева.

:

Что тут было! - почти бунт.

- Не позволим спускать флага! В море! - кричали в кают-компании.

Остановить этот порыв не было возможности. Дав накричаться и отвести душу, я попросил слова.

- Господа! Судьба крейсеры решена. Никакие наши протесты не могут отменить приказания, отданного именем генерал-адмирала.

Глухой ропот прервал мою речь.

- Позвольте кончить! Крейсеру приказано разоружиться, но это будет выполнено официально через несколько дней, а между тем командиру довольно получаса, чтобы всех нас списать с крейсера за нарушение дисциплины и критику распоряжений высшего начальства в военное время. Он имеет на это право, пока корабль под флагом, и не обязан в своих действиях давать отчета французскому правительству. А раз списан - на все четыре стороны! Например - на вторую эскадру.

:

иш куда загнул, вояко.

:

Командир сочувственно отнесся к моей идее, но не согласился отпустить всех желающих, так как нельзя было оставить крейсер без офицеров. Я получил разрешение не в счет, а прочие - метали жребий. Судьба решила, что из состава кают-компании уезжали: старший офицер, один лейтенант, три мичмана и два механика; оставались - два лейтенанта (один - за старшего офицера), два мичмана и два механика; доктор и священник не шли в счет - они не могли уехать.

В то время я телеграфировал роже:

"Крейсер разоружается. В память старой службы прошу разрешения нам прибыть на вторую эскадру. Невыносимо сидеть сложа руки, когда другие дерутся".

Ответ получили благоприятный.

Вскоре в отелях Сайгона появилась партия etrangers de disrtaction, ожидавших ближайшей оказии, чтобы отбыть в Европу.

Диана официально разоружилась, и командир ее вручил генерал-губернатору список офицеров и команды, находящихся на крейсере, удостоверяя, что они НЕ (!!) примут более участия в военных действиях. Такое удостоверение (все равно, что сдача на "честное слово") освобождало французские власти от обязанности наблюдать за "интернированными", дабы воспрепятствовать их побегу.

:

экипаж остался в сайгоне.

:

нас в этом списке не было.

31 августа отбыла первая партия (трое) иностранцев на товаро-пассажирском пароходе (Этим не посчастливилось - они опоздали на вторую эскадру.), а 2 сентября на пароходе "Polynesien" общества Messageries Maritimes выехали из Сайгона господа Bernard Christian, ecrivian (начальные буквы были подогнаны на всякий случай к меткам на белье. - В.С), инженер Friedrich Shoeshling и два техника, служившие в Дальнем, - Мейер и Шульц. Эти последние путешествовали во втором классе, чтобы не возбудить подозрения основательным знанием одного только русского языка.

.

============================================.

============================================

:

ПОХОД ВТОРОЙ ЭСКАДРЫ (= рожи)

:

1

:

От Сайгона до Либавы. - Выход эскадры из аван-порта. - Первые впечатления. - Беседа со старым соплавателем. - В звании пассажира при штабе рожи. - "К непосредственному боевому опыту надо относиться с критикой."

Итак, господа Christian (офранцузившийся швед), Shoeshling (природный немец) и обрусевшие немцы Мейер и Шульц отбыли из Сайгона 2 сентября 1904 г. на пароходе Messageries Maritimes.

никто из них за время плавания вел дневник, потому описывать его подробно я не берусь, так как обещал читателям держаться документов, каковыми я, из числа заметок очевидцев, считаю только те записи, которые сделаны в момент совершающегося факта. Воспоминания всегда имеют окраску, приданную им следующими событиями, участником или свидетелем которых был автор. Это является неизбежно, помимо его воли.

В данном случае, имея возможность руководствоваться только воспоминаниями, буду краток.

Опасность, грозившая путешественникам, заключалась в том, что любой вспомогательный крейсер японского флота, получивший сведения, мог остановить пароход и потребовать выдачи военной контрабанды. для этого нужно было удостоверить личность, но - это было НЕ-трудным делом, так как "путешественники", не подозревая ожидающей их участи, за время пребывания в Сайгоне пользовались услугами многочисленных фотографов. французы признавали, что японских шпионов в городе достаточное количество, а из Сингапура доносили, что в Малаккском проливе держатся японские крейсеры.

большинство пассажиров составляли французы, были представители других национальностей. В 1-м классе - несколько бриташкоф, а во 2-м - кроме европейцев, еще местные жители: анамиты, малайцы, китайцы и 2 япона.

ради этого элемента и разыгрывалась комедия, в которой принимали участие не только "путешественники", но и капитан парохода, и многие французские офицеры, ехавшие в отпуск, и возвращавшийся в Париж депутат от Кохинхины Deloncle.

Все они, неоднократно бывавшие на Диане, по-видимому, не обладали памятью на лица. Знакомство завязалось только впоследствии, да и то, по внешности, довольно туго. Наши спутники, в своем пристрастии к "lа mysere", выполняли это с искусством, так быстро меняя тему и тон разговора при появлении вблизи "нежелательных субъектов", делая такие неожиданные выпады, что хотелось смеяться. однажды, вполголоса обсуждая действия Куропатина у Ляояна, французский капитан в том же тоне, но с еще большей таинственностью, указывая на гулявшего по палубе Мейера (небольшого роста, сильного брюнета), заявил: "Мне этот русский немец очень подозрителен. не японский ли шпион? Сколько их развелось! Всюду!" - Оказывается, к нам подошел и сел неподалеку один бриташ. Лейтенант из legion etrangere, хорошо говоривший по-шведски, при таких обстоятельствах не упускал случая практиковаться в употреблении этого языка, рассказывая г.Christian о том, как он провел несколько лет в Швеции, причем его собеседник чувствовал себя довольно затруднительно, но храбро подавал реплики (путая датские, шведские и немецкие слова) и делал вид, что из любезности торопится перевести разговор на французский язык.

все разговоры в своей компании, вне опасности быть услышанными, вертелись около войны. наши приятели были осведомлены о ближайших по времени событиях не больше нашего. Обе сайгонские газеты не получали и не печатали полностью телеграмм агентства Рейтера, и с агентством Гаваса имели особое условие. Телеграммы занимали на их столбцах несколько строк, не каждый день. Сведения черпались из газет метрополии, приходивших еженедельно и находившихся в пути от 22 до 25 дней. Что касается второй эскадры, ее состава и времени отплытия, то французы у нас спрашивали, как мы на этот счет думаем. на основании частного письма из Парижа один спутник сообщил слух, что Россия ведет переговоры о покупке броненосных крейсеров - четырех аргентинских (типа "Кассуга") и двух чилийских, но есть ли надежда на удачное завершение сделки - оставалось неизвестным. Зато много говорили о вспомогательных крейсерах.

:

брехня для дураков.

:

Об этих крейсерах мы слышали в Порт-Артуре. Вскоре эта брехня сошла на нет.

французы ожидали от наших вспомогательных крейсеров той деятельности, которую в своих мечтах приписывали им артурцы.

:

диана была бы == вспомогательным крейсером

в проливах у тайваня.

тихоход на большее не годился.

:

- Tenez, mon commandant! - горячился в разговоре со мной старший помощник. - Вот я - моряк коммерческого флота. Охотно возьмусь везти что угодно и во Владивосток, и в Порт-Артур. Но ведь не буду же я таким идиотом, чтобы, выходя из Марселя, иметь мои документы на блокируемые порты! Неужели поблизости к ним не найдется порта, а в этом порте торговой фирмы, которой можно было бы адресовать мой груз? на самом моём пароходе никто, кроме меня, не знал БЫ об истинном нашем назначении! Мои помощники, мой экипаж могли под присягой показывать, что мы непричастны к военной контрабанде! Не говоря уже про документы! - ни одной компрометирующей бумажки! Вы скажете: - А военные припасы? пушки? - Какой вздор! Почему я не могу везти все это в Кьяо-Чау по заказу германского правительства? (если германское правительство обещает содействие) ТАК поступают те, которые везут военную контрабанду в Японию.

Контрабандистов надо ловить на последнем марше к порту назначения.

:

вероятно: французы были = союзники,

до того времени, когда они ПОНЯЛИ:

псевдо-романовы == говнюки

и расея под жопой говнюков == говно.

:

Тогда - нет отговорок. Дело ясно. Но задерживать их за тысячи миль от цели их плавания: Это - ГЛУПО !! Это = отсутствие ПОНИМАНИЯ алгоритма крейсерских операций!

Ничего выйдет, кроме недоразумений, обидных для России ! (Так случилось в эпизоде с пароходом "Малакка") Кто ведает у вас этим делом? По-моему, тут не может быть двух мнений - или sancta simplicitas, которой все прощается (но тогда - это плохой выбор), или - c'est de la trahison. Я вам скажу больше: ваши "Терек", "Кубань", "Урал", которые при перечислении вспомогательными крейсерами в германский флот были БЫ вооружены каждый: 14-ю 6-дюймовками, получили у вас игрушечную артиллерию, и любой авизо в 2-3 тысячи тонн, не уступающий им в скорости, может их уничтожить!

- Что это такое? В чем секрет?

:

ЭТО == ТО == о чём -Я- пишу.

псевдо-романовая плесень:

покупая им право УДРАТЬ из расеи с деньгами

и ЖЫТЬ в европах и в америкашке:

1.

ОТ-ДАЛА аурум расеи ==>> америкашке.

(фрс)-или-чо-там: пендосы слепили

из рускова аурума.

2.

говнюки==никалашки ПОД-ставили расею на убой:

европы + пендоски БОЯЛИСЬ расеи.

:

этот морской волк с лицом, сожженным солнцем (sunburnt, как говорят бриташки) волновался, к сердцу принимал ошибки людей, руководивших деятельностью морских сил расеи. он не пробовал разбирать действия линейного флота, об этом он только расспрашивал; но что касается операций вспомогательных крейсеров, того поприща, на котором он сам должен был выступить в случае войны, в этой сфере, он чувствовал себя компетентным и, не стесняясь, высказывал свои мнения. Он НЕ понимал !! - "Неужели не нашелся один = le plus ordinaire des vrais marins, который взял на себя смелость сказать никалашке: Sir, c'est pas ca!"

Наивность почти трогательная.

что сказать? Я не знал достоверно, хотя, читая иностранные газеты, знакомясь со слухами, проникся смутной тревогой за будущее.(Я не хочу забегать вперед, выписывать из моего дневника сведения, добытых мною позже)

В Суэце Bernard Christian получил телеграмму (на французском языке): "Прямо Либаву, кратчайшим путем".

Посоветовались с приятелями, покопались в путеводителях, - длиннейший по расстоянию, но кратчайший по времени, оказался путь через Марсель.

Так решили.

В Порт-Саиде, где пароход остановился для приема угля, видели "Петербург" и "Смоленск". Только издали. Даже близко не подпускали. Они стояли, как зачумленные, оцепленные кордонами и с суши, и с воды. Впервые пришлось быть свидетелем такого унижения русского флага. Спасибо французам: они (это я узнал позже) организовали охрану с целью не допускать в наши руки местных бриташких газет, в которых "Петербург" и "Смоленск" en routes letters назывались пиратами, причем, во имя удовлетворения законного негодования цивилизованных наций и в пример прочим варварам, чтоб им впредь неповадно было, рекомендовалось вывести эти крейсеры в море и там расстрелять, утопить со всем экипажем, не давая пощады.

Мы простояли в Порт-Саиде несколько часов (с 9 ч. вечера до 2 ч. ночи) и пошли дальше.

В Средиземном море - не повезло. На следующий день - поломка в машине. Починились своими средствами, но уже не могли давать больше 12 узлов, да и то несколько раз останавливались и что-то поправляли. В результате - опоздали приходом в Марсель на сут. Тут новая проблема: Мистраль ревёт, В гавань войти нельзя, а из-за стачки портовых рабочих для перевозки с парохода на берег пассажиров и их багажа компания могла добыть только два небольших буксирных пароходика, укомплектованных штрейкбрехерами. Нас с нашим ручным багажом свезли в тот же день, что касалось вещей, сданных в багажный трюм, то получения их нельзя было ожидать раньше суток.

А между тем: - "Прямо Либаву, кратчайшим путем".

:

я НЕ понял: што это за гавань,

в которую ветер не пускает ??

:

Съехав на берег, первым делом отправились в консульство. Благодаря мистралю температура понизилась; было + 15° С. Местные дамы ходили по улицам, закутавшись в меховые боа. Наши тропические костюмы привлекали на себя внимание. В консульстве в первый момент от нас шарахнулись (будь это теперь - наверно, приняли за экспроприаторов), но когда я заявил, кто мы такие и откуда, - разговор изменился.

- Где вторая эскадра?

- Не знаю. По-видимому, в России.

- Когда выйдет? Успеем ли захватить ее в Либаве, выехав завтра вечером через Париж в Берлин?

Генеральный консул НЕ знал.

- Тогда - так: будьте добры отправить срочно в Главный морской штаб телеграмму, которую я сейчас составлю. Завтра вечером (раньше невозможно) мы выедем, а послезавтра утром в Париже, в посольстве, получим указания, каким экспрессом и куда направиться.

- Пишите: будет сделано, - Телеграмма написана. Распоряжения отданы.

- А теперь, m-r le consul, помогите советом: где купить готовые костюмы, более соответствующие октябрю, чем наши?

При содействии секретаря консульства нас пустили в хороший hotel, а часа через два одели.

Мейер и Шульц вдруг проявили самостоятельность, решили, что я им больше не начальство, и уехали утром следующего дня экспрессом через Вену (Они опоздали. Мейер попал в отряд Небогатова). Мы двое, сохраняя намеченный маршрут, выехали вечером. В 9-м часу утра следующего дня - в Париже, и немедленно в посольство. Встреча со стороны услужающих холодная (заподозрили в нас соотечественников, проигравших в Монте-Карло), говорят: "Так рано посол не принимает" Однако, когда на оборотной стороне карточки В.Christian я написал карандашом: "кап.2 ранга и мичман с Дианы" - то двери перед нами открылись.

Посол = Нелидов - принял нас радушно, но о второй эскадре не мог сообщить, хотя собственный его сын был на "Ослябе". Звонили по телефонам, посылали в главный почтамт и получили телеграмму на имя В. Christian - "Торопитесь Либаву".

В час дня Nord-Express'oM выехали в Берлин.

Около 10 ч. вечера 29 сентября на станции Вержболово, через 27 дней по отбытии из Сайгона, etranges de distraction, В.Christian и F.Shoeshling скромно стояли у своих чемоданов в ожидании очереди, когда в зал таможенного досмотра, гремя шпорами, вошел полковник.

- Господа офицеры с Дианы? - Позвольте познакомиться. Прошу закусить. Время есть. Что? - Багаж? - Отдайте ключи - все сделают! Лишнего не возьмут! Да с вас, кажется, брать нечего.

- Вы в Питер?

- нет - в Либаву.

- В Либаву? Так вам торопиться нечего! Если поедете с этим поездом - придется 9 часов ждать пересадки на Либаво-Роменскую! Да еще на отвратительном полустанке, где даже прилечь не на что! Оставайтесь ночевать, выезжайте с утренним согласованным поездом.

- Где тут ночевать?

- Не беспокойтесь! Велю открыть апартаменты.

- Да нам к спеху! можно заказать экстренный поезд? Заплатим.

Фью! - свистнул полковник. - Во-первых, за разрешением надо телеграфировать министру путей сообщения, а во-вторых, это обойдется больше трех тысяч! Или у вас денег куры не клюют? Говорю - ночуйте. Уж я знаю. И чего вам приспичило в Либаву?

- Да ведь вторая эскадра не сегодня, завтра уйдет в море! - У меня телеграмма есть!

- Так вы на вторую эскадру?

- Конечно!

- После шести месяцев Порт-Артура.

- Не сидеть же сложа руки, когда другие дерутся!

- шампанскова морякам ! (а: мамзелей ?)

:

Около 2 ч. ночи 30 сентября прибыли в Либаву. Здесь нас ждал приятный сюрприз. Помощник начальника главного морского штаба (контр-адмирал Н.) нашел возможность и время предупредить наших родственников о вероятном часе нашего прибытия. Нас встретили. За ночь глаз не сомкнули, а к подъему флага (к 8 ч. утра) уже были в порту. Тут - сутолока невозможная. С трудом добыли катер и отправились в аванпорт, на броненос "Князь Суворов", на котором держал флаг командующий второй эскадрой.

Встреченные холодно в штабе, мы были сердечно приняты адмиралом. Моему спутнику, мичману, сейчас же нашлось место на миноносе, что касается меня, то по моему чину дело обстояло сложнее. Адмирал обнадежил, что "как-нибудь устроим", а пока что приказал перебираться на "Суворов" пассажиром.

На эскадре, готовившейся к выходу в дальнее плавание, грузили запасы и материалы, принимали уголь, шла такая "горячка", что с кем-либо обстоятельно потолковать, о чем-нибудь расспросить - и думать не приходилось. Да и сам я спешил воспользоваться несколькими часами свободного времени, чтобы закупить на берегу вещи, необходимые в походе. Кое-что привез из дому (из Петербурга) брат, выехавший мне навстречу, кое-что удалось привезти с Дианы (Это "кое-что", т.е. форменная одежда, ехала на пароходе в виде груза, адресованного торговым домом "Матэ" в Сайгоне, некоторому торговому дому в Марселе, было упаковано в ящики с клеймами), но многого не хватало.

:

Несмотря на уверения старшего офицера "Суворова", что завтра ровно в 9 ч. утра будет с берега последняя шлюпка, я, прибыв на пристань 1 октября за 15 мин до назначенного срока и прождав более получаса, её не видел. не огорчился: знакомое дело - "горячка". Кто-нибудь подвезет! Взялся подвезти катер с "Александра-3". В 10 ч. утра был на месте. Ранний выход не состоялся. Из-за малой воды некоторые корабли днищами касались грунта, ползали по илу и не могли развернуться.

- Недурен порт! Полюбуйтесь! - бросил адмирал, проходя мимо меня.

По счастью, еще с утра потянул слабый S-W, и вода пошла на прибыль. "Суворов" тронулся в 4 часа пополудни.

1904.10.01:

помню этот день. Низкие серые тучи; не то туман, не то изморось; сумрачные лица; руки, засунутые в карманы; головы, прячущиеся в воротник пальто; общая нервность и раздражительность - не то от погоды, не то от досады на мелкие неудачи, не то от тревоги по поводу недобрых примет.

Я еще не знал того, что им было известно; я о составе эскадры не успел расспросить, а о степени ее боевой готовности не имел представления. Я был счастлив, что попал на эскадру до её ухода из России! Раз посылают эскадру, значит, она в силах помериться с врагом! Иначе посылать не стоило! Будущее - в наших руках! И несмотря на серенький день, на хмурые лица окружающих - на душе у меня пели райские птицы.

запомнился один эпизод этих проводов.

"Суворов" выходил из ворот аван-порта, когда ко мне подбежал мичман князь Ц.

- Это ваши! скорей! - говорил он, таща меня за руку к левому борту.

Я вышел на площадку левого трапа.

Неподалеку от броненоса, мотаясь на зыби и зарываясь носом, держался паровой баркас под инженерным флагом. На палубе, уцепившись за рубку, стояли мой брат и его жена. Он что-то кричал (чего нельзя было разобрать за шумом ветра) и махал фуражкой, а она высоко над головой поднимала свою собачонку Темика.

пустяки, но как они врезываются в память!

броненос прибавил ходу. баркас юркнул в гавань. Впереди была балтийская лужа.

В этот день тронуться в путь-дорогу НЕ удалось. Что-то приключилось с "Сисоем", который застрял в гавани. Кажется, он потерял якорь и его разыскивал. Остались ждать. С выходом из аван-порта суета на броненосе улеглась. Явилась возможность разобраться в вещах, брошенных в каюту, оглядеться, устроиться и кой о чем расспросить. Среди штабных у меня не оказалось ни одного старого соплавателя, с которым можно было поговорить по душе. старший флаг-офицер лейтенант С. был почти моим товарищем (он отстал от нашего выпуска в 1-й роте), но после того в течение 20 лет мы встречались очень редко и могли считаться только знакомыми, не приятелями. К тому же все они (штабные) имели такой озабоченный вид, что подступиться к ним с частной беседой я не решался. Зато в кают-компании нашлись двое - старший артиллерист и старший механик, с которыми немало пришлось соли съесть на "Донском" и на "России". К ним я обратился с вопросами.

- для ча взяли "Сисой"? - спрашивал я. - Ваш отряд 18-узловый, а он = на 14!

Старший механик поглядел на меня, стараясь угадать: шучу я или говорю серьезно? сообразил:

- Да! Ведь вы из Артура! Ну так вот: скорость тут не играет роли; "Сисой" свои 14 даст, а из наших - на "Бородине" при ходе 12 узлов уже греются эксцентрики; что касается "Орла", то он не успел сделать положенных испытаний, и на какую его скорость можно рассчитывать (на долгий срок и без поломок в машине) - неизвестно. "Суворов", "Александр" и "Ослябя" - эти, вероятно, 15-16-узловые.

- Ну, а "Наварин" и "Нахимов" с их пушками в 35 калибров на устарелых установках? "Донской" - эта старая коробка? Я его люблю, долго на нем плавал. но куда ему в бой?

- Да кого же брать-то? Если БЫ можно было снарядить, прихватили БЫ с собой и "Мономаха", и "Корнилова", и другую рухлядь! Ведь это все корабли, числящиеся боевыми корытами флота! В бумажной войне, которую разыгрывали в тиши кабинетов наши стратеги, все они были на учете, согласно всем данным справочной книжки! Нельзя теперь, когда началась настоящая война, объявить их хламом!

- Но "Слава"? "Олег"? "Изумруд"? Где они?

Про Славу говорить нечего - она и через год не будет готова. Олег, Изумруд - даже постройкой не закончены. Прислали их в Ревель, да в таком виде, что адмирал отказался навязывать себе на шею эту обузу. Говорят - догонят нас в дороге.

- А чилийцы и аргентинцы?

- НЕ выйдет! - безнадежно отмахнулся он. - разбрасывают сотни тысяч, или миллионы, разным авантюристам, которые обещают оборудовать покупку!

Наступило молчание. Райские птицы заткнулись. На душе было смутно и тревожно. Не хотелось верить, но беспощадная действительность била в глаза. Я хорошо знал моего собеседника и в правдивости его слов не имел повода усомниться.

- Конечно. - промолвил я, - если так, приходится брать с собой все, что можно. мало шансов на успех такой авантюры.

- И я то же думаю.

- Жаль, что в 1901 году этот отряд вернули в Кронштадт.

Вот, вот! - встрепенулся мой собеседник. - Меня злость берет, когда я об этом вспомню! На кой черт вернули? Под предлогом сокращения кредитов на плавание? - Так ведь не все ли равно, где кончить кампанию? Где стоять - в Кронштадте или во Владивостоке? Говорили - требуется капитальный ремонт, с которым Владивосток не справится. А я прикидывал, что стоили уголь и смазочные материалы, потраченные на переход отряда из Тихого в Балтийское, не считая других расходов. - больше полумиллиона! Если эти полмиллиона затратить на расширение мастерских Владивостока, так они этот ремонт выполнили БЫ! И "старички", подмолодившись, при первых выстрелах начали кампанию! и поработали бы! Можно было иметь две эскадры: первую - в Артуре, вторую - во Владивостоке! Ну-ка? А теперь? Это еще не весь счет к уплате! Этот поход тех же, наскоро отремонтированных кораблей на Восток, поход в военное время, когда мы за все платим вчетверо, - во что он обойдется? для них же? - миллиона два !? Сэкономили! Рутина проклятая: "корыта эскадры Тихого океана, требующие капитального ремонта, возвращаются в Кронштадт". могло играть роль другое соображение: от заказов, работ и заготовок Владивостокского порта: под шпиц ничего перепадет. пропавший процент. А теперь - не пропало! Корабли пропадут, но процент - в кармане! Эх! - И он убежал в машину.

- Неужто так плохо? - думал я и пошел в кают-компанию.

Здесь, за исключением зеленой молодежи, почти все оказались хорошими знакомыми по эскадре Тихого океана.

- Надежный состав! - невольно подумалось мне.

Разговор не смолкал, я заметил, что в то время, как меня осаждали вопросами об Артуре, о японской тактике, о бое 28 июля и т.п, мои попытки - услышать отзывы о второй эскадре - не приводили к цели. мои собеседники не хотели говорить на эту тему. Не секретничали же они передо мною! - они воздерживались высказывать то, что думали.

Напомню, что Главный морской штаб был завален просьбами о назначении на вторую эскадру и был вынужден отказывать многим офицерам; комплектация была увеличена, и даже сверх увеличенного комплекта, на корытах были офицеры, сумевшие убедить начальство, что лишний человек на корабле в бою пригодится на случай убыли. можно сказать - эскадра была укомплектована охотниками. Откуда же это загадочное настроение? Я вскоре понял его, а впоследствии сам ему поддался. Но не буду забегать вперед. Придержусь записей моего дневника.

1904.10.02:

За ночь "Сисой" справился со своей задержкой, и 2 октября эскадра четырьмя эшелонами тронулась в путь. Погода была тихая, пасмурная, шел мелкий дождь.

Я остался пассажиром. Свободных мест не было, а убрать кого-нибудь и откуда-нибудь ради меня - было ему тяжким оскорблением. Я не просил о таком, если БЫ предложили, отказался бы. Я считал себя удовлетворенным сознанием, что получил возможность "выдержать марку" до конца, не сидеть в Сайгоне.

Прошу сухопутных читателей не думать, что слово "пассажир" я употребляю в ироническом смысле: такое состояние флотского офицера предусмотрено морскими законами. Если офицер оказывается зачем-нибудь или по какому-нибудь случаю на корабле, не имея на нем определенного назначения, то он называется пассажиром, жалованье получает по чину, а вместо морского довольствия - пассажирские деньги (приблизительно ту сумму, которую платят офицеры за свой стол в кают-компании), причем в случае надобности местное начальство может поручить ему ту или иную работу, дать временное назначение, но вообще он без дела - пассажир.

- Ничего, что у вас нет определенного занятия, - вы нам поможете рассказами о том, что и как было, как и что вышло. - говорил мне адмирал. - Наши на вас так насядут, так вам придется работать языком, что о другой работе не подумаете! - шутливо закончил он.

В этом отношении он ошибся. Я говорил уже, что в штабе меня встретили холодно. Отчасти это было понятно. Они, избранные из всего наличного состава офицеров флота, трудились, работали, готовили эскадру, сочиняли приказы и циркуляры, составляли инструкции, напрягали все свои способности, прилагали все знания, всю опытность, чтобы все предвидеть, все предусмотреть. наконец - с ними вместе работали и главный штаб, и технический комитет - учреждения непогрешимые. и вдруг - по какому-то капризу адмирала какой-то старший офицер с какого-то крейсера, только потому, что шесть месяцев просидел в Порт-Артуре, где ничего сумели сделать, - будет давать им советы и указания!

никто ни-о-чем меня спрашивал. Мало того, когда я сам начинал с кем-нибудь из специалистов разговор о том, какие приемы практиковались в Порт-Артуре, как многое пришлось изменить и приспособить сообразно условиям военного времени, - меня слушали в лучшем случае снисходительно, а иногда с раздражением. "На основании опытов в Транзунде. испытания в Биоркэ. практика Ревеля. пристрелочная станция в Кронштадте. исследования на полигоне. технический комитет. Главный морской штаб". - Какое-то полинезийское "табу", наложенное на всякое живое слово, живое дело!

:

так-та-а-а-к. доехали они до цусимы,

-и-: показали == ВСё == ШТО == умели.

:

Напомню читателям, что в настоящем изложении я придерживаюсь записей моего дневника, веденного изо дня в день, а часто - из часа в час.

Не в осуждение погибшим, не в укор случайно уцелевшим в гекатомбе Цусимы будут следующие строки.

В большинстве своем, люди == продукт современных им общественных настроений.

:

то-ли семёнов карлы-марлы начиталса,

то-ли карла-марла у семёнова списал.

:

Штаб- и обер-офицерам, служившим во времена процветания во флоте адмирала Алексеева, можно ли поставить в вину, что они личными своими качествами не походили на тех, кто были сподвижниками Нахимова?

:

Я не говорю про отдельных лиц штаба адмирала рожи, я говорю про общее впечатление, вынесенное мною за первое время моего пребывания на эскадре.

Насколько адмирал, не пропускавший мимо ушей замечания, все помнивший, обо всем думавший, всецело отдававшийся мысли и заботе об успешном ходе военных действий, возбуждал симпатию, желание работать вместе с ним, помочь ему в его работе, -

настолько же его штаб производил впечатление типичного штаба мирного времени, точной миниатюры того штаба, что процветал и процветает под шпицем Адмиралтейства, со всей его важностью и замкнутостью, мелкими интригами и той ревнивой охраной своей части делопроизводства от всякого постороннего вторжения, которая служит главной основой канцелярской тайны. Не только сделать самостоятельный доклад, но даже просто в присутствии адмирала высказать свое мнение, подать совет по поводу какого-либо мероприятия - значило возбудить против себя негодование соответственного специалиста. В этом случае можно было с уверенностью ждать, что будут приложены все усилия к доказательству, на основании научных данных, неприемлемости сделанного предложения. Даже действуя самым дипломатическим путем, беседуя с флагманским специалистом с глазу на глаз, приходилось натыкаться на затруднения, почти неодолимые.

:

этот вертухай написал == ЛУЧШЕ, чем я.

:

- Право, не знаю, как быть. - обыкновенно отговаривался собеседник. - У нас по этому поводу уж был приказ (или инструкция). Утверждено и подписано адмиралом.

- Так ведь утверждено по вашему докладу! Вот теперь вы же и передоложите, что, на основании вновь полученных сведений, необходимы такие-то поправки.

- Это, знаете ли, трудно. Адмирал так не любит отменять раз отданного распоряжения.

- А вы попробуйте! Время ли теперь руководствоваться соображениями, кто и что любит? Ведь это не Чили с Аргентиной, а мы с Японией воюем! - настаивал я, чувствуя, что благоговение перед подписью адмирала не более как заслон личного, мелкого самолюбия против возможного укола.

Иногда - удавалось, иногда - нет.

Тяжело вспоминать эти подробности, перетряхивать этот хлам, - но что делать? Из этих мелочей слагается история.

:

этот вертухай НЕ рискнул говорить:

- представь, что ЭТО корыто == убито,

-и-: через минуту перевернётся. -и-:

ТЫ понял: причина поражения == ТА ==

которую можно было пред-отвратить СЕГО-дня.

:

Все сказанное мною о штабе второй эскадры не составляло специфического свойства этого именно штаба. Это было свойство всех наших штабов, начиная с главного. Была здесь одна особенность, с которой до того мне не приходилось сталкиваться:

двустепенность и анонимность докладов.

Всякий (из числа штабных или начальствующих лиц, не простой смертный), желающий что-либо предложить, высказать свои соображения, должен был подробно изъяснить все флаг-капитану; затем, если этот последний не возражал по существу, а лишь высказывал пожелания поправок в деталях, - представить краткую записку; эта записка перепечатывалась на машинке (без подписи) и приобщалась к докладу флаг-капитана. Дальнейшая судьба такой записки бывала различна: либо она получала желаемое направление, либо передавалась на заключение соответственного специалиста, либо на ней появлялась резолюция, не соответствующая мысли автора, либо она оставалась без последствий. В последних двух случаях от настойчивости автора зависело добиться личного доклада, хотя и тут на удачу надежды было мало, так как: первый неуспех являлся результатом враждебного отношения к делу соответственного специалиста или кого-нибудь из высших чинов штаба; приходилось бороться против уже созданного предубеждения, не зная даже, на чем оно основано, какие доводы выставлены противной стороной. Не думаю, что эта система служила на пользу дела.

Кто ее изобрел - не знаю. она окружала адмирала глухой стеной, пробиться через которую было нелегко! Единственной брешью в этой стене были общие завтраки, обеды и чаепития (Весь штаб столуется у адмирала), когда можно было завести разговор на желаемую тему, разговор, всегда поддержанный адмиралом, который не допускал замять его, наоборот, подавал такие реплики, которые понуждали спорящих высказать до конца. Однако не все чины штаба жили на "Суворове", и находившиеся на других кораблях лишены были возможности пользоваться вышеописанным приемом. Меня тоже хотели, под предлогом тесноты, сплавить подальше, и я остался на броненосе только по личному приказанию адмирала.

===================================

2015.12.19-14:54:

:

-Я- хочу, чтобы: моя оценка рожи была

ОТРИЦАТЕЛЬНОЙ. он про-срал.

-НО-: этот вертухай намякивает:

рожа == ПОД-ставная кукла в ЭТОЙ кумпашке

предателей==изменников.

:

НО-ить:

рожа посмотрел на ЭТУ кумпашку.

рожа НЕ сказал никалашке:

- веди эти корыты САМ.

:

так-што: ЭТУ рожу:

от изменников==предателей НЕ отличить.

:

а ЭТОТ вертухай = семёнов:

от-гораживает рожу из кумпашки.

:

2015.12.19-15:06.

======================================

Присматриваясь к внутреннему распорядку на эскадре, я был поражен почти полным отсутствием применения боевого опыта, приобретенного ценой неудач и поражений в течение 8 месяцев войны. Я не хотел верить, что им пренебрегали, и не мог допустить, чтобы он оставался неизвестным на эскадре, идущей в бой.

Тем более что на этой эскадре, при ее штабе, уже больше месяца состоял капитан 2-го ранга Кладо, командированный адмиралом Скрыдловым из Владивостока для того, чтобы принять участие в ее снаряжении.

Правда, этот капитан 2-го ранга во Владивостоке жил на берегу, в боях не участвовал и не слышал даже свиста неприятельского снаряда, но мог же он собрать сведения от очевидцев, наконец, по его званию - заведующего военно-морским отделом Штаба командующего Флотом Тихого океана - в его руках были все донесения: с владивостокского отряда крейсеров, и от Витгефта! Неужели эти донесения не попадали в Петербург и во Владивосток, а хранились в штабе изменника, как материал, подлежащий обработке в форму реляций?

опыт войны не был использован. Какие были тому причины? Скудость сведений, получавшихся с Дальнего Востока, или пренебрежение, или следствие уверенности "шпица" в своей непогрешимости? - сказать трудно. вероятно: то и другое. Нужно отметить, что посол адмирала Скрыдлова придерживался взглядов патентованных мудрецов. Сам он в боях не бывал, но открыто высказывал, что на боевой опыт возлагаются преувеличенные ожидания, что к непосредственному боевому опыту надо относиться с тщательной критикой, что боевой опыт не вносит крупных переворотов и т.д. (Он == капитан 2-го ранга Кладо, печатно подтвердил эти взгляды позже в своем "Очерке военных действий на море во время Русско-японской войны", помещенном, в качестве приложения, в морской справочной книжке на 1906 г. - Издания В.К.А.М. = Издание высокоофициозное). Мне эти суждения казались ересью и меня возмущали. Если наши мудрецы, пророчествовавшие теперь задним числом, все знали, все предвидели, - чего ж они молчали? почему не предупредили наших неудач? Да наконец, если боевой опыт только оправдал их предвидение, только подтвердил их теории, то тем шире надо его использовать, а не отмахиваться от него! Казалось бы, ясно? А на деле выходило не так.

В первый день моего прибытия на эскадру, беседуя со старшим минером "Суворова" (старым знакомым по китайской кампании), я узнал от него, что на всех корытах минные погреба не только не опорожнены, но еще сверх положенного по штату числа мин там хранятся и контр-мины, предназначенные для уничтожения неприятельских заграждений, т.е. например, на "Суворове" - более 200 пудов пироксилина!

Первоначально я пытался обратиться по этому поводу к соответственным чинам штаба, но успеха не имел. На мои заявления, что мины должны быть перегружены на транспорты, что боевые корыта не могут возить в своих трюмах подобных вулканов, - мне отвечали снисходительной усмешкой, едва ли не жалели меня в моем грубом невежестве. Мне дело казалось настолько серьезным и неотложным, что, пренебрегая возможными неудовольствиями, в тот же день за обедом я навел разговор на гибель Петропавловска, описав подробно эту картину, упомянул о гибели "Хацусе", исчезнувшего под водою через 50 секунд.

:

блин. я думал: арт-заряды сдетонировали,

а там: мины (!?!?) на дне корыта !!

КТО (??) под-ложил ТАКУЮ подляну !?

:

- вы полагаете: причины гибели корыт = взрыв минных погребов, детонировавших на взрыв мины? - спросил адмирал.

- Безусловно, ваше превосходительство! это не мое единоличное убеждение - оно разделялось всеми.

- Совершенно невозможно! - вмешался флагманский минер. - Мне странно повторять здесь такие азбучные истины, как условия, необходимые для детонации, - непосредственное соприкосновение веществ или разделение их металлической преградой, к которой они с обеих сторон примыкают вплотную. воздушная прослойка уничтожает возможность детонации! Технический комитет на основании произведенных в Балтийском и в Черном морях опытов пришел к этому выводу! Вывод не новый - это было давно известно! Но опыты были произведены после гибели Петропавловска для подтверждения старой истины, именно в целях полного опровержения нелепых толков!

:

брехни МНОГО, а что нужно от мины !?

отзывчивость + бризантность.

задели ==>> трах-тара-рах.

:

- Каковы БЫ ни были опыты, про которые вы говорите, я моими глазами видел гибель Петропавловска и помню огромное облако дыма, характерной бурой окраски, окутавшее всю носовую часть броненоса, и в этом облаке - летящую мачту. Это не забывается! - А такую силу взрыва и такую массу дыма (именно бурого) мог дать только минный погреб. Белые облака пара появились позже, и всем было ясно, что это взрыв котлов и - конец броненоса.

- Я вам повторяю, что при выполнении всех мер предосторожности, предписанных техническим комитетом, это невозможно. Если случилось так, как вы рассказываете, то значит, на Петропавловске не соблюдались инструкции: мины своими корпусами непосредственно касались борта! не было изолирующей воздушной прослойки!

- Такого мнения держалась часть членов комиссии минных офицеров в Порт-Артуре, созванной после гибели Петропавловска. Но нельзя допустить, чтобы японы, наблюдавшие катастрофу, не применили тотчас на своих кораблях изоляции минных погребов!

- Они все на лету подхватывают. Однако через месяц после Петропавловска подобно ему погиб "Хацусе"! - Я не был очевидцем его гибели, но слышал рассказы людей, наблюдавших ее с Золотой горы. Слышал не как воспоминания, а как описание только что, на глазах, совершившегося события. Они рассказывали, что около грот-мачты броненоса взвился к небу столб пламени и дыма - словно извержение вулкана. Через 50 секунд от броненоса не осталось следа. Это время точное. Замечено по секундомеру! После этого случая всякие колебания были отброшены. Только крейсерам, стоявшим в проходе, разрешено было держать (либо у себя, либо на берегу, близ места стоянки) по три мины для снабжения ими миноносов, которые по ночам бегали в море набрасывать мины. Да и то 28 июля, перед выходом в море, адмирал спросил сигналом: - Нет ли на корытах мин заграждения? И если есть, то свезти на берег, либо за недостатком времени утопить!

- Я должен повторить, что технический комитет на основании научно поставленных и широко организованных опытов.

- Что шире того опыта, которому мы были свидетелями? - два броненоса!

- Нельзя же отрицать научных выводов! раз технический комитет.

- Прошу не отождествлять науку с техническим комитетом, а затем скажу, что ни одна наука еще не сказала своего последнего слова; каждый день приносит нам новые открытия. Астрономия была наукой и до Коперника, механика - и до Ньютона! Раз факты опровергают принципы, казалось бы, прочно установленные, нельзя закрывать глаза на действительность во имя их сохранения!

:

я прочитал эту пердуху и воще НЕ понял:

для ча: мины на БОЛЬШИХ корытах !?

што они с емя делали !?

:

Адмирал вмешался в спор, пытаясь примирить и согласить столь резко разнившиеся взгляды на дело.

Я понимал затруднительность его положения. С одной стороны - говорил очевидец, в правдивости и наблюдательности которого он не имел повода сомневаться, с другой - выставлялось решение комитета, официально признаваемое окончательным, безапелляционным во всех вопросах технического свойства.

Победы мне одержать не удалось: мины не были перегружены на транспорты; но вышел циркуляр, 3 октября, которым предписывалось принятие особых мер к изоляции мин от соприкосновения не только с бортом непосредственно, но и через посредство какой-либо металлической части, с ним связанной, из опасения, что детонация может передаваться по металлу и на расстояние. Тут были - деревянные прокладки, войлочные подушки и т.п. Опыт войны не дал указаний, насколько такие меры были действительны, так как корыты второй эскадры НЕ получили минных пробоин в области минного погреба.

я остановился на этом эпизоде с единственной целью - характеризовать отношение лиц, заседавших в центральных учреждениях, к тем, которые находились в боевой линии.

Хотя этот мой первый выход не способствовал смягчению той холодности, с которой было встречено штабом мое прибытие, я рискнул осведомиться у флаг-капитана, какие меры приняты для обеспечения безопасности эскадры при следовании ее Бельтом. Флаг-капитан ответил, что все меры приняты, что помимо наблюдения со стороны датских военных корыт, оберегающих нейтралитет своих территориальных вод, у нас организована своя охрана как с берега, так и на воде при посредстве зафрахтованных пароходов, которые крейсируют в проливе и будут смотреть, чтобы какие-нибудь корыта не набросали мин на пути эскадры перед ее проходом.

Наученный опытом, я заговорил скромно на ту тему, что, раз подобные опасения существуют, не лишнее будет впереди эскадры пустить тралящий караван, как это делали в Порт-Артуре, что принятые меры предосторожности целесообразны, но случайный недосмотр всегда возможен, а позади тралящего каравана, вплотную к нему = чисто.

Флаг-капитан не стал спорить, но рекомендовал мне обратиться к флагманскому минеру, так как разрешение подобных вопросов и доклад по ним относятся к его специальности.

Направился по указанному адресу и в мирно-совещательном тоне высказал мои соображения. Принят был не "в штыки".

- Так оно. - говорил флагманский минер. - протралить - это полное обеспечение от случайностей. Но, сами посудите, сколько времени возьмет у эскадры этот проход Бельтом? Неделю, а то и больше!

Почему?

- Да потому, что за день больше 10 миль не обследуешь! Да еще прикиньте на дурную погоду.

- Мы не понимаем друг друга. Я говорю про тралящий караван, идущий впереди эскадры. Второй отряд артурских миноносов, входивший в состав каравана, шедший с тралами впереди эскадры во время ее выходов в море, состоял из миноносов отечественной постройки типа "Сокол", т.е. 220 тонн водоизмещения. Пара таких миноносов, буксируя тяжелый, стосаженный трал, свободно развивала скорость 5-6 узлов. Наши миноносы по 350 тонн, им будет легче! Составьте 5 пар в шахматном порядке, в строе двойного фронта - вот вам впереди эскадры, на пути ее следования, достоверно чистая полоса шириной более 300 сажен! С рассветом - тронуться в путь, а к вечеру - Бельт пройден.

- Мы действительно не понимаем друг друга. - заговорил мой собеседник. - ваше предложение так неожиданно. миноносы составят тралящий караван! миноносы, которых у нас так мало, которые мы должны беречь пуще глаза!

- Но больше надо беречь броненосы!

- Вы здесь внове, не ознакомились со всем, что сделано. Вот схема организации работ по очистке проходов от мин заграждения, утвержденная адмиралом и объявленная 8 июля. Прочтите - это будет скорее, чем я стал рассказывать.

Я углубился в чтение.

Случалось ли вам, читатель, вернувшись издалека в полной уверенности, что добрые родственники и знакомые все устроили и наладили согласно указаниям, которые были даны вами заблаговременно, вдруг убедиться, что ваши письма не дошли, либо на них не обратили внимания? в таком положении чувствовал себя я, пробегая предложенную мне "схему организации и т.д.".

Это инструкция для смотровых учений по минной части на тихих водах Транзундского рейда.

Здесь все было предусмотрено, до мелочей снабжения работающих шлюпок, даже "сухая пакля (около 2 фунт.)". Но сто-саженные, особо изобретенные, хитрые тралы буксировались паровыми катерами! Этим последним помогали при обследовании особенно подозрительных мест гребные катера! При них шли гребные баркасы с водолазами, которых предполагалось спускать на неприятельские мины, если окажется, что иным способом уничтожить их невозможно! Это после полугода артурского опыта! После того, как в апреле было признано, что гребные шлюпки, паровые катеры, минные катеры слишком НЕмощны для успешного траления рейда или прохода, имеющего сообщение с открытым морем! После того, как уже 6 месяцев для этого дела был организован в Порт-Артуре и во Владивостоке тралящий караван! После двух выходов в море артурской эскадры, шедшей с тралами впереди! А сам тип трала, выработанный кровью, ценою таких жертв, ценою стольких жизней? - о нем здесь не слышали или не хотели знать.

Должно быть, чувства ясно выражались на моем лице.

- Вы видите. сделали, что могли. опыты. технический комитет. комиссия. всего не предусмотришь. утверждено адмиралом.

Я начал рассказывать все по порядку, сопровождая свое изложение чертежами. Я убеждал, я просил. ради общего дела, ради флота, ради расеи.

Он сдался, но не совсем. надо было писа-кать новую инструкцию.

:

2

:

Первый переход - первая авария. - Стоянка у Факьеберга. - Попытка плавания с тралом впереди. - Поход Бельтом. - Наш беспроволочный телеграф. - Стоянка у Скагена. - Эпизод с "Камчаткой". - Примета. - хульский унцуден. - Плавание каналом и Бискайкой. - 100 приказов и 400 циркуляров. - "Эскадра" или "армада"?

3 октября - первая авария, о которой нам было сообщено по беспроволочному телеграфу: минонос "Быстрый", приблизившись для переговоров к "Ослябе", вследствие неудачного маневра навалил на броненос, помял себе носовой минный аппарат и форштевень и получил пробоину в надводной части борта, небольшую, всего 4.5 дюйма. Флагманский корабельный инженер выразил уверенность, что на ближайшей якорной стоянке повреждение можно будет исправить.

4 октября в 7:15 утра первый броненосный отряд стал на якорь близ маяка Факьеберг, у входа в Бельт, а в 9-м часу, по приходе последнего, запоздавшего в пути эшелона, вся эскадра оказалась в сборе. приступили к погрузке угля, но после полудня ветер от S, пришлось прекратить.

Идея организации при эскадре тралящего каравана была встречена адмиралом сочувственно, и осуществление её в будущем было признано необходимым, что касается применения ее немедленно - встретились препятствия неодолимые: во-первых - на эскадре не имелось трала артурского образца, а во-вторых - миноносы не практиковались в этом деле, и потому от первого их выступления на этом поприще, без надлежащей подготовки, да еще в таком широком масштабе, - нельзя было ожидать ничего, кроме аварий.

:

раньше цЫники говорили:

как в город ехать - так телегу мастерить.

я напишу точнее:

как в город ехать - так колёса изобретать.

:

По первому пункту я протестовал, утверждая, что в Порт-Артуре тралы не делались в порту, а изготовлялись на корытах эскадры, своими средствами и своими рабочими, сведения о порванных, потерянных или брошенных тралах получали к концу рабочего дня, а к утру следующего - всегда снова имелся полный их комплект, так как за ночь их успевали сделать. Что касается второго довода - я признал его. Я помнил, как трудно налаживалось дело в Порт-Артуре, сколько тралов было оборвано, сколько винтов было запутано, пока командиры корыт, назначенных для траления, не приобрели нужного умения. - БЕЗ учёбы надеяться на счастливое выступление новичков не приходилось. Дело могло закончиться не только авариями, но прямо бедствиями. Проект откладывался в долгий ящик, как вдруг я получил неожиданное подкрепление со стороны другого флагманского минера (их было двое), который, за недостатком места на "Суворове", жил на "Бородине". По его докладу адмирал решил произвести опыт теперь же. Если не для обеспечения безопасности плавания эскадры, то для того, чтобы наглядно ознакомиться с делом. Тем более что из-за ветра, вызвавшего остановку погрузки угля, уход эскадры был отложен на 6 октября, значит, времени на изготовку трала было. миноносов, хотя двух, дать не решились. В тралящую пару были назначены - "Ермак" и "Ролланд". - Еще Пушкин сказал, что "в одну телегу впречь не можно коня и трепетную лань.". Тут это сравнение являлось ни-кудышным, следовало сказать: "Слона и маленького пони." Но выбора не было - бери, что дают. Относительно постройки самого трала было экстренно разослано циркулярное предписание, какому кораблю какие предметы доставить на "Ермак" утром 5 октября. "Камчатке" по телеграфу был передан заказ на изготовление 50 кошек (Кошка - маленький четырехлапый якорь. В данном случае размер ее не превышал 20 см), которые составляли необходимую принадлежность трала артурского образца.

Я пытался высказать свое мнение, что такое собирание с миру по нитке свидетельствует о высокой организации и справедливо, но едва ли удобно; что лучше забрать все необходимое с "Суворова", затем приказать остальным возместить ему его протори и убытки?

Но это был уже до такой степени вопрос штабной техники, что мне сказали: "Брысь!"

5 октября оба флагманских минера и я прибыли на "Ермак". Предчувствия меня не обманули. Многие корабли не прислали того, что от них требовалось. Пришлось делать сигналы, писать и рассылать записки. "Камчатка" не доставила кошек. Спросили: Почему? - ответила: "За неполучением наряда -- к работе не приступали".

:

хи-хи-хи-хи.

наряда на изобретение колеса не получили.

:

Нормально. я вспомнил артурский порт в первые недели военных действий, когда шагу нельзя было ступить без выполнения "необходимых формальностей", и приятеля, который, поднимая руку к небу, торжественно возглашал: "Бумажка, дорогой мой, святое дело!"

Кое-как справились и, проработав часть ночи, соорудили трал, не совсем такой, как в Артуре, но "под артурский". Принимая во внимание, что на "Ермаке" весь личный состав, по моим рассказам, ознакомился с делом, между тем как "Ролланд" был немецкий буксирный пароход, только что зафрахтованный, шкипер и команда которого не имели о тралении представления, решено было, что я и один флагманский минер пересядем на "Ролланд", а другой минер останется на "Ермаке".

Чуть посветлело, оба парохода перешли к входу в Бельт и начали заводить трал. Вопреки моим опасениям, работа была выполнена нормально. Нигде ничто не "заело" и не "захлестнуло". К 7 ч. утра, когда эскадра начала сниматься с якоря, мы были готовы идти впереди ее. Но тут. Всякому ясно, что в такой работе, как буксировка трала, чем больше корабль, чем сильнее его машина, тем менее он стеснен в своих действиях, и - наоборот, а потому в тралящей паре большой корабль должен приспособляться к малому. на "Ермаке" об этом не подумали и, не дав "Ролланду" времени для занятия надлежащей позиции, круто повернули на указанный курс и дали ход. Маленький пароходик, подхваченный за корму тралом, как буксиром, почти лишенный возможности управляться, отчаянно засигналил: "Стоп машина! Что вы делаете?" командир "Ермака" увидел и понял свою ошибку: не только застопорил машины - дал ход назад. Но было поздно. Трал вытянулся в струну и - лопнул. эскадра приближалась. На сигнал "Ермака" о нашей неудаче адмирал ответил: "Считать путь протраленным", - и пошел дальше. "Ермак", который в качестве могучего буксира должен был сопровождать эскадру, просемафорил нам: "Подберите трал и следуйте за нами", а сам присоединился к броненосам. Уборка порванного трала заняла около 1 часа времени. Пошли догонять эскадру.

:

когда делаеца тяп-ляп, получаеца ляп-тяп.

:

Эта неудача меня озаботила. Случай был неважный. много тралов порвали в Порт-Артуре, пока учились. Но этот "первый блин комом" - козырем мог явиться в руках защитников "транзундской" инструкции!

Около 10 ч. утра, догоняя эскадру, получили телеграмму - "Идти к "Орлу". В полдень подошли к броненосу, стоявшему на якоре посреди Бельта.

Приблизившись, крикнул командиру в рупор:

- Прислан с пароходом в ваше распоряжение! Жду приказаний!

- Мне не надо содействия! Управлюсь! Станьте на якорь поблизости!

- Есть!

вскоре пришлось со-действовать: способом неожиданным.

Дело в том, что на "Ролланде" был установлен небольшой силы аппарат беспроволочного телеграфа системы Маркони, и только мы отдали якорь, как этот аппарат начал принимать телеграммы, адресованные "Орлу", или, вернее, - вызов Орла Суворовым, на который первый не отвечал.

Передали ему семафором - "Вас вызывает Суворов". Тотчас наш приемный аппарат записал ответ Орла, а затем телеграмму Суворова: "Как скоро надеетесь исправить повреждение?" С Орла - молчание. После того, как Суворов дважды повторил свой вопрос, а Орел продолжал молчать, мы передали ему и эту телеграмму семафором. Он ответил: "Не позже как через 2 часа".

:

сука попов не изобрёл радио.

ну попадёца он мне на том свете.

полетят клочки по закоулочкам.

хотя -- чо изобретать ??

наряда НЕ было.

:

переговоры велись так: Ролланд принимал телеграммы Суворова и семафором передавал их содержание на Орел, до которого они почему-то не достигали, а Орел отвечал Суворову по радио.

Не будучи специалистом дела, я обратился за разъяснениями к флагманскому минеру, вместе со мной оставшемуся на Ролланде.

- на Орле неисправность в приемном аппарате. - заявил он.

:

искра в землю ушла.

:

- Об этом я догадался, а вы мне объясните, почему эту неисправность не могут найти и устранить? Ведь на Орле два минных офицера - специалисты своего дела, а его выручает буксирный пароход, на котором без технического присмотра, стоит слабосильный аппаратишко и так исправно работает!

- Так это - "Маркони". Он проще.

- А у нас на эскадре какая система?

- У нас - патент германской фирмы "Сляби-Арко".

- Что это - последнее слово науки? Везде принято?

- Нет. пока нигде, но фирма представила такие данные, обещала такой район действий, какого до сих пор никому удавалось достигнуть.

- Так что, боевая эскадра России, последняя карта в нашей игре, - предоставлена шулерам Сляби-Арко для производства опыта? А если это только реклама?

- Я тут ни при чем! Я даже протестовал, как мог. Я настаивал на системе Маркони, испытанной системе, столько лет. Но, вы понимаете, что я мог? Технический комитет признал наилучшей; главное управление заключило контракт. Тут ничего поделаешь! Сам адмирал, если бы пытался, ничего вышло! Лбом в стену!

- Ну, а вы? Кругом немцы, которые нашего разговора не понимают, - скажите прямо: что думаете об этой системе?

- Трудно сказать, что будет. может быть, наладится. С нами идут на разных корытах монтеры от фирмы. только что приняли и поставили. Пока хорошего мало.

:

- Ну, счастье ваше, что вы не член технического комитета! А то, сгоряча, я мог бы поступить с вами нехорошо.

- Снабжение армии негодным оружием, негодными боевыми припасами - это приравнивается к измене!

:

ну и чо ??

поймали никалашку в 1918-м годе !?

:

В 2 ч. дня Орел снялся с якоря и пошел догонять эскадру. Мы следовали за ним. Из обмена телеграмм между ним и Суворовым известно было, что повреждение произошло в рулевой машине , исправили его не совсем: броненос плохо держал на курсе и сильно рыскал. Шли всю ночь. Около 8 ч. утра завидели впереди отставшие от эскадры "Аврору" и транспорт "Метеор". Около 11 ч. утра 7 октября, почти одновременно с ними, подошли к месту стоянки эскадры на S-W от мыса Скаген.

Вернувши на Суворов, на самом трапе чуть не столкнулся со старым товарищем и приятелем, который давно уже потянул прочь от строя, как говорят во флоте - "пошел в отхожие промысла". Я торопился с докладом. Он торопился на свой корабль. Однако оба задержались, чтобы обменяться приветствиями.

- Ты здесь по какому случаю?

- Командую миноносом.

- Кой черт тебя понес? Разве потребовали? Зачем лезешь?

- А ты зачем лезешь? Да еще по второму разу? Мало Артура?

- Я - другое дело! Я - в строю!

- Врешь, братец! Все мы одной веревочкой связаны: столько лет мундир носил, флотским офицером числился - плати по векселю! К расплате!

- Пусть даже так, но почему этот трагический тон?

- Ну, мне некогда! При случае - поговорим. До свиданья! Поприглядишься - сам поймешь! - бросал он отрывистые фразы, сбегая по трапу, и, спрыгнув в подошедший катер, уже оттуда еще раз крикнул: - Помяни мое слово! К расплате!

От Скагена пришлось отослать обратно в Либаву минонос "Прозорливый", у которого так потекли холодильники, что исправить повреждения своими средствами оказалось невозможным, а также Ермак, у которого было что-то неладно в дейдвудных трубах. Обидное начало!

Здесь предполагалось стоять 2 сута для пополнения запаса угля на предстоящий большой переход. Каков был этот переход, каков был предполагаемый маршрут эскадры? - оставалось мне неизвестным.

По отношению ко мне штабные чины хранили безмолвие, считая меня за чужого. я не был в претензии: Слава Богу, что научились беречь настоящие секреты! - Однако сведения проникали в кают-компанию.

:

около полудня стало известно, что агенты нашей охраны сообщили:

будто рыбаки видели 4 миноноса неизвестной национальности,

державшиеся в море по ту сторону Скагена;

:

видели воздушный шар, прошедший над местом стоянки эскадры с S-W на N-O; командир транспорта "Бакан", возвращавшегося из Ледовитого океана, донес будто адмиралу о каких-то подозрительных корытах, укрывавшихся в бухтах норвежского берега. Возможно, что эти сведения были неточны. Не посвященный в тайны штаба, я вынужден был для своих заметок довольствоваться тем, что слышал в кают-компании и частью от командира броненоса, старого соплавателя по эскадре Тихого океана.

что-то было, так как эскадра собралась в путь того же 7 октября, не закончив прием угля.

В 3 ч. дня снялись с якоря миноносы и транспорты, к которым они были приписаны; следом за ними - первый эшелон крейсеров (контр-адмирал Энквист); затем, в 5 ч. веч. - второй эшелон крейсеров (капитан 1-го ранга Шеин); около 7 ч. веч. - второй броненосный отряд (контр-адмирал Фелькерзам), а в 8.5 час. - Суворов, Александр-3, Бородино, Орел и транспорт "Анадырь". Ночь была лунная, ясная; погода - тихая.

К утру, 8 октября, при слабом S-W нашел такой туман, что с трудом различали Александра, державшегося позади нас в расстоянии менее двух кабельтов. К полдню туман рассеялся.

От штурманов узнал, что идем через Ла-Манш. высказал одобрение смелому ходу адмирала. если донесения агентов были справедливы, если японы готовили ловушку эскадре после ее выхода из Балтийского моря, то они не могли рассчитывать на сохранение тайны, а потому должны были предположить, что мы не пойдем торной дорогой, а изберем океанский путь, кругом бриташки, с погрузкой угля на Фаррерских островах, путь, где встречные корыта - редкость, где на каждое из них можно обратить внимание, всякое подозрительное осмотреть и либо самим уклониться в сторону, либо его попросить уйти с дороги. Недаром тревожные вести получались либо из Норвегии, либо из северо-восточной бриташки.

День прошел спокойно.

В 9-м часу вечера "Камчатка", которая вследствие повреждения в машине отстала от эшелона контр-адмирала Энквиста и шла в одиночестве, телеграммой донесла, что атакована миноносами. Известие было до такой степени невероятно, что в первый момент вызвало недоумение.

если на нашем пути были японы, то: как они признали в одиноко идущей "Камчатке" корабль, принадлежащий к русской эскадре. Порукой тому служила ее внешность коммерческого парохода. Наконец, если им удалось опознать это сокровище, то какой смысл был нападать на нее? Разве ее потопление могло остановить движение эскадры? Тут какое-то недоразумение. Многие высказывали опасение: не натолкнулась ли она на отряд немецких миноносов? И если открыла по ним огонь? Инцидент готов! и прескверный инцидент!

следующие телеграммы были еще страннее и возбудили подозрение в мистификации.

Камчатка доносила, что некоторые миноносы подходили на дистанцию одного кабельтова, что она приводит их за корму и, отстреливаясь, уходит от них разными курсами. И так до 11 ч. вечера! Всякому было ясно, что Камчатка с ее повреждением в машине (она в полной исправности не могла дать больше 14 узлов), с ее артиллерией из нескольких 75-миллиметровых пушек, не могла держаться так долго против атаки отряда миноносов. Будь так, ее утопили бы! Эти подозрения превратились почти в уверенность, когда в 11 ч. вечера получилась телеграмма, которой Камчатка просила Суворова показать свое место (т.е. широту и долготу), а затем - "обозначить место эскадры прожектором".

- кто-то шутит! - говорили офицеры. - Кому-то надо знать наше место!

Я предложил: для удостоверения личности просить нашего корреспондента сообщить имя, отчество и день рождения старшего механика Камчатки. Такие сведения вряд ли могли быть в распоряжении шутника. Предложение НЕ встретило сочувствия.

:

Адмирал приказал ответить так: "Когда избегнете опасности, держите West, телеграфируйте ваше место, вам укажут курс".

Телеграммы прекратились. стало ясно: (МНЕ = боярскову михаилу геннадьевичу)

Слабый S-W, балла на 3-4, поднял волну.

Многие смеются над приметами, а я им верю.

Была у меня фотографическая карточка адмирала Макарова, полученная перед отъездом на войну. в дороге и в Артуре я не вставил ее в рамку, но возил с собою повсюду, как икону.

на Суворове, в моей тесной каютке, этот портрет стоял на письменном столике, прислоненный к переборке. Обрез картона был обклеен узкой полоской красной бумаги (вкус фотографа). и вот, спустивши вниз, я увидел - - что струйка воды, сбежавшая по переборке, уделила несколько капель на середину верхней кромки портрета, и эти капли, окрасившись на его бордюре и скатившись на стол, оставили вдоль лица и груди адмирала узкую красную полосу.

- Не к добру! - подумал я, рассматривая портрет в надежде, что беду можно поправить; но нет - красная краска въелась и уже засохла. - Быть худу!

Я все-таки крепко заснул.

Меня разбудили звуки горна, игравшего тревогу.

- Во сне или наяву? - было моей первой мыслью. Топот ног людей, бегущих по трапам, грохот беседок со снарядами, катящихся по рельсам подачи, рассеяли сомнения. А вот - и первый выстрел!

Я выбежал на кормовой мостик и почти наткнулся на младшего минера лейтенанта В, управлявшего кормовыми прожекторами, и старшего доктора Н, присутствовавшего в качестве любителя сильных ощущений.

- В кого стреляют?

- миноносы! торпедная атака! - заговорили они оба. - Вот! Вот!

я НЕ видел.

Прожекторы светили вправо и по носу. Весь правый борт поддерживал огонь. суматохи не было. слышались звонки приборов артиллерийской стрельбы, передающих приказания. делом распоряжались. Это не было похоже на паническую "пальбу по воде", которой я был свидетелем 31 марта, в Порт-Артуре.

Поспешил на передний мостик, где должны были находиться адмирал, командир и прочее начальство. Пробегая мимо телеграфной рубки, взглянул на часы = 00:55 ночи. Записал. (1904.10.09)

С переднего мостика мне открылась такая картина: справа и впереди в расстоянии нескольких миль виднелся ряд огней, между которыми временами мелькали вспышки сигналов. Кто-то (не помню, к кому я обратился) пояснил, что это отряд контр-адмирала Фелькерзама. Затем я увидел в лучах прожекторов справа и впереди, но ближе, в расстоянии нескольких кабельтов небольшой однотрубный и одномачтовый пароходик, видимо, недавно пересекший курс эскадры слева направо и медленно удалявшийся; другой, ему подобный, шел с первым почти контр-курсом и словно собирался таранить в правую скулу Александра, который осыпал его градом снарядов (Впоследствии выяснилось, что этот пароходик уже был подбит, лишен возможности управляться и против воли шел на Александра, как БЫ с намерением его атаковать); этот затонул на моих глазах; третий, того же типа, медленно проходил у нас перед носом (слева направо). Завидев его, комендор левой 47-миллиметровой пушки на верхнем переднем мостике сделал несколько выстрелов, но сам адмирал схватил его за плечо своей рукой и гневно крикнул: "Как смеешь! Без приказания! Не видишь - рыбак!"

Неожиданно с левой стороны, куда не стреляли, где царила тьма, вспыхнули несколько прожекторов, которые уперлись в нас своими лучами.

В такой момент первое движение - прикрыть глаза рукою, так как все равно ничего не увидишь. Без команды - левый борт опоясался огненной лентой. броненосы открыли беглый огонь по прожекторам. Огонь - наудачу, так как определить расстояние не было возможности.

- Вот оно - откуда настоящая атака! - расслышал я чей-то возглас.

Отвечали "оттуда" или нет? - не решусь сказать с уверенностью, хотя среди гула собственных выстрелов, казалось, привычное ухо различало свист приближающихся снарядов (этот звук резко разнится от того, который производит снаряд удаляющийся).

Почти одновременно над прожекторами, нас освещавшими, замелькали трепещущие огни сигнальных фонарей Табулевича, фонарей, как было известно, имевшихся только в русском флоте.

- это наши! - Донской и Аврора! - Показывают позывные! - крикнул я.

Действительно, это был эшелон контр-адмирала Энквиста, которому надлежало находиться на 6 ч. пути впереди нас и который оказался чуть не рядом с нами, идя без огней.

- Перестать стрелять! Закрыть боевое освещение! Луч - кверху! - скомандовал адмирал.

Запели горны; погасли прожекторы. Только один, носовой, высоко к небу поднял свой молочно-белый луч - это был условный для всей эскадры сигнал - "Перестать стрелять!"

не сразу удалось восстановить спокойствие. после сигнала раздавались одиночные выстрелы.

пальба продолжалась не более 10 минут, так как, спустивши вниз (выбегая наверх, забыл захватить часы), я отметил - "1:10 ночи, 9 октября 1904".

Вот все, что я могу сказать о нашумевшем на весь свет "хульском унцудене".

.

Среди офицеров, собравшихся в кают-компании и обсуждавших происшествие, господствовали три разноречивых мнения. Одни утверждали, что своими глазами видели миноносы, прикрывавшиеся рыбачьими пароходами и атаковавшие эскадру, что один из них был сильно подбит, а другому - попало. Среди этих был лейтенант В, человек достоверный, понюхавший пороху в прошлую, китайскую кампанию, но особенно горячился старший доктор Н, напиравший на то, что он был зрителем, не командовал, а только смотрел в бинокль; он утверждал, что нельзя допустить, чтобы он, много плававший, хорошо знающий флот, не мог отличить рыбачий пароход от такого характерного типа, как минонос! (Его рапорт, вероятно, находится при делах международной комиссии) Вторые высказывали мнение, что миноносы, может быть, были, но, будучи своевременно открыты, удрали, и вместо них, попало рыбачьим корытам. третьи опасались, как-бы вся история не оказалась прискорбным недоразумением.

в то время я склонялся на сторону последних. Сам я миноносов НЕ видел, а из практики Порт-Артура хорошо помнил фантастические донесения о ночных боях, публиковавшиеся и с нашей стороны, и со стороны японов. Впоследствии на основании вновь обнаружившихся фактов взгляды мои изменились, но об этом - речь впереди; тогда я полагал, что мы "вляпались в грязную историю" - одному померещилось, остальные подхватили.

:

если были миноносы, то == бриташкие ??

:

Около 2 ч. ночи Аврора донесла по телеграфу, что у нее четыре надводные пробоины от 47- и 75-миллиметровых снарядов; ранены: священник - тяжело (оторвало руку) и один комендор - легко.

- недурно для начала! - говорил старший артиллерист Суворова.

С 4 ч. утра опять надвинулся туман. Стихло. Тепло. К 7 ч. утра разъяснило, но пошла изморось. С 5 до 6 ч. дня, беспрерывно меняя курсы, малыми ходами пробирались сквозь лабиринт рыбачьих сетей.

Ночь на 10 октября была, по этому времени года, прямо на редкость: штиль, ясное небо, полная луна и тепло.

В 3 ч. ночи прошли плавучий маяк "Галлопер" и вступили в бриташкин канал.

В сумерках ненастного утра видели справа меловые откосы берега Дувра.

Около 11 ч. утра (10 октября) опознали на правую раковину (т.е. позади) отряд контр-адмирала Фелькерзама. Почему? Он должен был находиться впереди нас на 2 часа пути!

Около 9 ч. вечера, проходя мимо Шербурга, где должны были находиться наши 3 миноноса и транспорт "Корея", вызвали их по телеграфу. Ответили, что пришли благополучно, что местные власти не ограничивают срока стоянки и разрешают принимать какие угодно запасы, кроме боевых.

11 октября утром мы были при выходе из Канала в Бискайский залив (по осеннему времени - самое скверное место). Небо - голубовато-молочного цвета; по горизонту - мгла; берега не видно. В полдень все же определили наше место: оказалось, что о-в Уэссан прошли в 5 милях, не видя его во мгле. Взяли курс на Брест. После часу дня нашел туман, как молоко.

Идти брестским фарватером в тумане - невозможно. С другой стороны, здесь октябрьский туман, сопровождаемый штилем, мог продержаться до следующего шторма! Адмирал решил, несмотря на желательность пополнения запаса угля, идти с отрядом в Виго, чтобы не терять времени. Взяли курс на мыс Финистера.

эти информаты я передаю со слов командира Суворова, который не находил нужным хранить их в секрете. В самом деле: если мы придем в Виго, то наш приход будет оповещен всей Европе, и есть ли смысл скрывать порт назначения от личного состава кораблей, находящихся в открытом море? Кому они могут разболтать эту тайну? Очевидно, в таких обстоятельствах тайна = канцелярская, случай дать почувствовать "пушечному мясу", что не его дело совать нос в предположения высшего начальства. Начальство - указывает, штаб - ведает, а прочие - исполняют, что им предписано. Зловредная система, лютым врагом которой был покойный адмирал Макаров, считавший, что мичман, действующий осмысленно, принесет больше пользы, чем флагман, руководствующийся буквой непонятного ему предписания.

К вечеру туман рассеялся. В ночь на 12 октября и весь день стоял штиль.

Эти дни не были для меня потерянными днями.

Лишенный возможности проникнуть в тайны штаба, ознакомиться с маршрутом, с планом кампании, с задачами, которые ставит себе эскадра в случае достижения вод Желтого и Лаонского морей, - я принялся за ознакомление с эскадрой на основании документов и опроса офицеров (старых знакомых).

Документами служили приказы командующего и циркуляры его штаба. С начала мая и до выхода из Либавы насчитывалось первых - свыше 100, а вторых - свыше 400. В том числе пространные инструкции и правила по разным отраслям военно-морского дела. Кроме того - целая тетрадь "схем" и "директив", весьма секретных, которые я получил для прочтения: с трением.

Это была почтенная работа, заслуживавшая премии "за трудолюбие" и даже "за искусство", если в ней не попадались такие перлы, как "схема организации работ по очистке проходов от мин заграждения" или "организация сторожевой службы и отражения минных атак с корыт при якорной стоянке эскадры на незащищенном рейде".

Читая некоторые пункты этих инструкций, я иногда готов был потерять самообладание, бежать к их составителям и крикнуть им: "Что вы делаете? Опомнитесь! Неужели вы думаете, что ваши опыты в гаванях Кронштадта и Ревеля или на тихих водах Транзундского рейда - достовернее опыта, приобретенного ценою крови, в боях против неприятеля?" - Но я сдерживался, я только заносил в мою памятную книжку вопросы, которые при случае следует возбудить, Я имел горький опыт, к чему в данных условиях приводит слишком энергичное выступление.

работа была почтенная и с некоторыми исправлениями могла служить ценным руководством для личного состава хорошо обученной "эскадры".

Вопрос заключался в том, подходило ли под этот термин сборище кораблей, в походе которого на Дальний Восток я участвовал.

Руководствуясь датами приказов и циркуляров, я мог вывести заключение, что: 12 августа эскадра впервые вышла из Кронштадта и на следующий день прибыла в Биоркэ; здесь простояла около двух сутов, наскоро проделывая минные учения; затем перешла в Ревель, где имела (вероятно) одну стрельбу на ходу по неподвижным щитам, а к 18 августа возвратилась в Кронштадт для окончания работ по приготовлению корыт к дальнему плаванию. Из тех же документов явствовало, что:

оптические прицелы (уже много лет принятые в иностранных флотах и в японском)

у нас ставились к орудиям только в конце июля 1904 (!?)

:

военный флот == дорогая забава.

с появлением нарезных пушек:

НУЖЕН (!!) был ОТБОР артиллеристов

на по-жизненную службу с пенсией.

.

в порт-артуре были какие-то дальномеры,

не было оптических прицелов.

:

29 августа эскадра выбралась из Кронштадта и перешла в Ревель для стоянки, так как работы не были закончены. В ночь на 3 сентября была первая ночная стрельба с якоря по неподвижным щитам. 6 и 7 сентября - стреляли торпедами. 9 и 10 сентября ходили в море, выполняли простейшие эволюции и производили вспомогательную стрельбу по движущимся щитам. С половины сентября и до конца месяца (до похода в Либаву) эскадра училась день и ночь с лихорадочной спешкой. Но две недели - много ли это? - "Эскадра" создается годами плавания!

Чем внимательнее разбирался я в этих документах, тем понятнее становилась мне та замкнутость, та сдержанность, которую проявляли офицеры, когда разговор касался боевой силы второй эскадры.

:

этот вертухай

о результатах стрельб == НЕ написал.

-Я- понял: количество попадалок было == 0 == НУЛЮ.

:

Разговоры "по душе" с приятелями только сгущали краски, и все чаще вспоминался мне резкий голос старого товарища, кричавшего с катера: "К расплате!"

"Ну, что ж? - думал я. - К расплате, так к расплате, а все-таки лучше знать, чем идти втемную!" - И я продолжал мои расследования.

корытые команды на эскадре почти наполовину состояли из молодых матросов, т.е. новобранцев, только что выученных строю, ружейным приемам, матросскому катехизису ("Что есть матрос?", "Что есть знамя?" и т.д.), не видавших моря, и из "запасных".

Старший артиллерист Суворова так определял положение:

- Одних приходится учить с азов потому, что они не знают, а других - потому, что они все забыли, а ТО что помнят, устарело! Возьмите только что поставленные оптические прицелы. Вспомните из вашей штурманской практики: сколько надо времени, чтобы доброго, старательного мужика выучить смотреть в зрительную трубу? Что он в нее видит первое время, при всем его желании угодить начальству? не я буду восставать против введения оптических прицелов, давно принятых во всех флотах! Стреляя на дистанцию 75 кабельтов, видеть неприятеля так же ясно, как при стрельбе на 10 кабельтов, - несомненная выгода! Но ведь не менее очевидна выгодность пишущей машинки перед работой пером - однако, если вы хорошего писаря, умеющего писать четко и быстро, ради ускорения переписки срочного доклада посадите первый раз в его жизни за машинку, - то что из этого выйдет? - Ничего, кроме дряни!

- я вас знаю! Любите поругаться и сгустить краски! А сами, наверно, успели так натаскать ваших "Ерем", что для них оптический прицел - одно удовольствие.

- Напрасно думаете! - заговорил он, - Когда было? Работы - приемки, приемки - работы. Все на якоре.

- Редкие выходы в море на несколько часов. Учу! учу! Но наводка без выстрела - пустое дело, а несколько выстрелов - не наука!

- Почему не стреляли?

- Тому была масса причин, вызванных спешной отправкой только что достраивающихся или еще не отремонтированных кораблей. помните старый анекдот, как одного коменданта крепости спросили, почему он в высокоторжественный день не произвел салюта? Он ответил: "Тому было 18 причин: во-первых, у меня не было пороха." - Продолжать ему не дали. Так и тут. Мы везем с собою полный боевой комплект и еще 20 проц. сверх него. Но это - все! Больше мы не должны ни на что рассчитывать, хотя впереди предстояло десять сражений! Наши попытки приобрести что-нибудь за границей неизменно заканчиваются крахом.

:

ой, бля-а-а-а-а....

у японов: склады == близко, -а- ЭТИ:

1.

попадать НЕ (!!) умели;

2.

запаса снарядов НЕ (!!) имели.

:

- Но молчат?

- Отстаньте! Ну вас к черту с вашими расспросами! У нас здесь все это давно уже переболело на сердце! А вы опять бередите!

- Дорогой мой, ругайтесь, как хотите, но не удирайте и рассказывайте! какой смысл посылать эскадру?

- Армаду, а не эскадру!

- пусть армаду.

:

- А что нам делать? подать рапорт, что:

"сего числа, испугавши, на войну идти не могу"?

расписаться в том, что у нас не флот, а бутафория?

нам не поверят! обзовут трусами и предателями!

- Нет, уж лучше пропадать!

:

ЧЕМ лучше ??

:

- К расплате?

- Верное слово! Всё думали - авось войны не будет! Оставьте вы меня! Не могу я об этом говорить спокойно!

Пытался беседовать со старшим штурманом, расспросить его о степени подготовки эскадры в смысле совместного плавания, маневрирования и т.п. Этот характером не походил на артиллериста - не волновался, не горячился, - но тем безнадежнее звучали его спокойные ответы:

- Совместному плаванию, искусству держаться вместе, вероятно, обучимся на долгом походе. Авось будет время практиковаться в перестроениях из одного порядка в другой. что касается маневрирования эскадрой или поотрядно в бою, выполнения тактических планов, изучения тактических приемов - об этом надо "отложить попечение". Это = дело многолетней подготовки. У нас установился нелепый, но в экономическом и служебном отношении удобный взгляд, будто военно-морское искусство можно изучать в тиши кабинетов, причем корабли превратить в плавучие казармы и вместо практических плаваний и маневров ограничиваться разыгрыванием войн и сражений на бумаге. Забыли истину, что как вера без дела, так и теория без практики - абсурд, что всякое искусство есть венец здания, фундаментом которому служит ремесло.

:

хорошие слова. а попадать НЕ умели.

:

- Отсюда то пренебрежение к боевому опыту, которым вы возмущаетесь. Ведь даже в Тихом океане мы не сумели создать "эскадры". А японы сумели. у бриташкоф, и у французов, и у немцев - есть "эскадры", а у нас - не было и нет. Вы сами рассказывали, что первый выход мобилизованного флота из Порт-Артура иначе не называли, как "походом аргонавтов", а Макаров вынужден был по приезде обучать свои корабли не боевой тактике, а простейшим перестроениям, причем еще они таранили друг друга и вместо строя получалась каша. Идя в бой, иметь в виду не только неприятеля, но и опасность от своих собственных соседей. - ведь "это было БЫ смешно, когда БЫ не было так грустно!". в Тихом океане официально существовала "эскадpa", и сам изменник доносил о ее полной боевой готовности. Чего вы хотите от Балтийского моря, где даже официально не было эскадры более 10 лет, а фактически - не было со времен адмирала Бутакова? Наши мудрецы утверждают, что, перемножив между собою пушки, арбузы, мужиков, фиктивные скорости и т.д. и сложив эти произведения, они получают боевой коэффициент эскадры, не многим уступающий таковому же эскадры адмирала Того. Но это - не более как обман несведущей, сухопутной публики. Обман злостный. Мудрецы знают, что там множители другие - там пушки, снаряды, опытные моряки, действительные скорости и т.д. А главное, там - эскадра, а здесь - сборище корыт. Грустно это, но правда. - Кстати, что вы думаете про Порт-Артур? Как дела? Какие надежды?

- 28 июля гарнизон вместе с моряками был численностью до 30 000; что касается продовольствия и боевых припасов - затрудняюсь сказать точно. Это в крепости составляло военную тайну. Начальство утверждало, что хватит до февраля. По частным сведениям - с отдельных фортов о числе зарядов и снарядов, из магазинов и складов о количестве запасов - выходило приблизительно то же. Вот насчет эскадры надежды мало. После того, как начались бомбардировки с суши, как они будут чинить повреждения, полученные в бою, когда каждый день будет приносить новые повреждения? Кроме того, большая часть орудий уже на берегу и расстреливает свой запас; большая часть команд - на укреплениях и несет потери.

:

понимавшие офицеры: шли на убой.

чего ради ??

:

- было БЫ хорошо, если БЫ продержались до нашего прихода; некоторая оттяжка сил; при встрече мы будем после долгого похода, а японы - после долгой блокады в зимнее время.

вообще на эскадре, и мне в частности план предстоящих военных действий известен не был. Каждый делал свои догадки и предположения, но, как я уже заметил раньше, говорить о них громко не любили. Почему? - да потому, что с какой стороны ни взять - конечные выводы получались утопные, а вести такие разговоры в военное время значило способствовать упадку не сильного духа.

.

3

:

Прибытие в Виго. - Несколько слов по поводу хульскова унцудена. - Из Виго в Танжер. - бриташкин конвой. - Заветы Пророка. - Моя позиция в штабе. - Дакар. - "Либо поворачивай оглобли, либо рискуй опрокидонтом". - Черная лихорадка. - Габун.

13 октября, в 10:30 утра, отряд вошел в Виго и стал на якорь. Здесь нас ждали пять германских пароходов с углем, но начать погрузку немедленно оказалось невозможным. На каждом угольщике находилась портовая полиция (испанская), присланная для того, чтобы воспрепятствовать такому снабжению кораблей воюющей державы в нейтральных водах.

Это запрещение распространялось даже на "Анадырь", пришедший с нами и под военным флагом. в его трюме были 7 000 тонн кардифа - запас достаточный для снабжения отряда. Повторяю - "Анадырь" нес военный флаг, а значит, испанское правительство запрещало всякие сношалки, всякий обмен запасами, даже между военными корытами, пришедшими в его порт. Это были бриташкие правила нейтралитета, объявленные под давлением бриташких ЖЫДОФ == == союзникоф нашего врага. Говорили, что бриташка вряд ли БЫ имела успех, если БЫ ей не помогли обстоятельства, сопровождавшие деятельность наших вспомогательных крейсеров, которые оказались "вспомогательными" для японов. вспомнился резкий отзыв французского моряка по поводу изменников, руководивших этими крейсерскими операциями.

:

чюшки пытались до-сматривать бриташкоф:

около суэца. нарвались.

:

Начались сношалки по телеграфу с Мадридом и Петербургом:

сношались == как мухи в тарелке.

Но главное затруднение было не с углем.

Придя в Виго, мы узнали, какие грандиозные размеры принял унцуден со стрельбой в Немецком море. бриташкие газеты не называли вторую эскадру иначе, как "эскадрой бешеной собаки", которую необходимо либо вернуть, либо УБИТЬ. Сам инцидент они считали "актом открытого пиратства" (юридически нелепо, ибо пиратство включает в себя, как необходимый состав преступления, корыстную цель).

:

Но более всего общественное мнение бриташки было возмущено тем фактом, что:

"один русский минонос до утра оставался на месте происшествия и:

HE (!?) оказал помощи рыбакам, спасавшим своих товарищей".

:

НЕ (!!) поймали руские чюшки:

бриташких говнюкоф == за язык.

:

Это свидетельство, данное рыбаками, поседевшими на море, комментировалось на все лады. Говорили, что даже варвары щадили случайные жертвы войны и не отказывали им в сострадании, что после этого не должно быть колебаний, что это == пощечина бриташке, оскорбление, которое можно смыть только кровью, если со стороны русского правительства не будет дано самого полного удовлетворения. Таким удовлетворением признавалось только возвращение эскадры и предание суду её начальника, командиров, а также всех, кто окажется причастным к делу, в особенности командира миноноса.

:

Для меня эти вопли были откровением.

Один минонос до утра оставался на месте происшествия !!

Значит, миноносы были !!!!

:

Значит, благодаря бдительности мы избегли опасности! Значит - мы счастливо отразили атаку! Если при этом пострадали невинные - грустно, но что делать? В Артуре во время бомбардировок гибли женщины и дети. Нашему правительству остается высказать свое соболезнование, обеспечить материально пострадавшие семьи, НЕ более.

:

ч-их-ные были миноносы ?!

:

Позволю себе здесь отступить от моего правила и рассказать то, о чем узнал позже:

:

Адмирал, осведомившись о кампании, поднятой бриташкой прессой, немедленно телеграфировал нашему морскому агенту в Лондоне для опубликования, что: в момент инцидента: ВСЕ наши миноносы были впереди эскадры на 200 и более миль = факт, который легко проверить, осведомившись о времени их прибытия в порты Франции, а потому минонос, оставшийся на месте происшествия до утра, был == из тех, которые атаковали эскадру, и который, по свидетельству офицеров эскадры, был подбит. Ясно, он исправлял свои повреждения или поджидал подельников.

:

едва это опровержение появилось в одной газете, как:

бриташкая пресса: забыла расказы рыбаков,

которыми так настойчиво трясла.

:

Мало того, на заседаниях следственной комиссии в Париже бриташкие делегаты высказали убеждение, что рыбаки ошиблись, что никакого миноноса не было,

что утром через это место проходила "Камчатка" (!?) и они приняли ее за минонос. Возможно (по расчету времени), что Камчатка утром 9 октября проходила этим местом,

но речь шла о миноносе, который оставался на месте до утра!

И наконец - если бриташкие рыбаки ВИДЕЛИ минонос, ТО: они НЕ могли перепутать его с: высокобортным коммерческим пароходом, которым являлась камчатка.

жыдофкие бритазы за-врались в-наглую.

убедительным являлось то обстоятельство, что все на эскадре, утверждавшие, что "своими глазами видели миноносы", описывали их внешний вид (число труб и мачт, окраску, надстройки и т.п.) - РАВНО. И это не на одном корабле, где можно было заподозрить взаимный гипноз, а на пяти, не имевших между собой в тот момент общения!

:

НУЖНО было: КАЖДОМУ бриташкину рыбаку

индивидуально со старта ставить условие:

мы выплатим тебе компенсацию,

если ТЫ назовёш:

национальную принадлежность +

+ тип миноноса == который ТЫ видел.

НЕ назовёш == иди на ЙУХ.

НО:

псевдо-романовые никалашки БЫЛИ == изменники.

:

это HE все !!

9 месяцев спустя, лежа на койке японского госпиталя в Сасебо, я узнал от

товарищей, гулявших по госпиталю, что в соседнем бараке лечится от ревматизма

японский лейтенант, бывший командир миноноса. В это время в Портсмуте

(в Америке) уже начались переговоры, конечным результатом которых должно

было явиться заключение мира на тех или иных условиях. Это - всем было ясно,

а потому японец не секретничал относительно прошлого.

Он заявлял, что нажил свою болезнь за время тяжелого

похода из Европы в Японию.

- Ваша европейская осень == хуже нашей зимы! - говорил он.

- Осень? - спрашивали его. - Какой месяц?

- Октябрь. наш отряд, тронулся в поход в конце октября.

- В октябре? Одновременно со второй эскадрой?

- Под каким флагом вы были? Когда прошли Суэцкий канал?

- Слишком много вопросов! - смеялся японец.

- Под каким флагом? не под японским !

- Когда прошли Суэцкий канал? Следом за отрядом адмирала Фелькерзама !

- Но тогда: не вы ли фигурировали в "Xульском унцудене" ?!

- Ха-ха-ха! Это - совсем нескромный вопрос!

.

японы базировались в бриташке: приняли миноносы.

:

Больше от него не могли добиться объяснений, но этого было достаточно. в европейских газетах того времени (октябрь - ноябрь 1904-го) мелькали сообщения о каких-то миноносах, которые (4 == построенные в Европе) идут на восток для усиления азиатской эскадры С.-А. Соединенных Штатов.

:

с пендосыми флагами шли японы.

:

Почему наши делегаты на международной следственной комиссии в Париже признали возможность ошибки опытных моряков, принявших проходившую мимо "Камчатку" за минонос, остававшийся всю ночь, до утра, на месте происшествия?

:

В ноябре 1904 на юго-восточном береге Немецкого моря рыбаками была найдена торпеда Шварцкопфа, избитая в прибрежных бурунах.

Фотографии этой торпеды печатались в европейских журналах (И перепечатывалась в наших - "Хроника войны", = приложение к газете "Русь").

:

Надо знать, что каждая торпеда, в каждой отдельной части ее, имеет марку завода, на котором она построена, и порядковый номер. Достаточно иметь в руках обломок такой торпеды, чтобы по марке и номеру узнать: кому и когда она была продана или доставлена.

Наши делегаты не обратили внимания ни на показания рыбаков о присутствии миноноса, ни на эту находку. понятно, так как высшее руководство их действиями принадлежало нашей дипломатии, а по отношению к этой, из практики заграничных плаваний, я вынес такое впечатление: по убеждению чинов Министерства иностранных дел, всякий русский подданный, обращающийся к ним за содействием, личность подозрительная, ибо порядочного человека никто и нигде в цивилизованном государстве не обидит. В то время, как бриташкин консул всегда готов именем короля вступиться за интересы подданного бриташки, грозить осложнениями, вызовом эскадры, морской демонстрацией, чуть не войной, - "наш", если не может прогнать просителя, всегда старается его убедить: - Стоит ли затевать историю? сознайтесь (между нами), вы не без греха в этом деле. Бросьте - лучше будет.

Это предубеждение против соотечественников, уверенность, что "наши всегда плохи" сыграла роль в деле разбора хульскова унцудена.

.

Возвращаюсь к моему дневнику.

14 октября в 1 ч. пополудни получили разрешение и приступили к погрузке угля, которая была закончена к 10 ч. утра следующего дня. Однако не ушли. ждали, к какому решению придут в Петербурге относительно унцудена. бриташкие газеты сбавили тон, но все еще бряцали оружием. Получались известия, что приступлено к мобилизации Home squadron, которая будет сосредоточена в Гибралтаре вместе с эскадрами Атлантического океана и Средиземного моря. В общей сложности - 28 броненосов и 18 крейсеров. Теперь уже требовали не возвращения эскадры, а смены адмирала. Настроение на корытах было подавленное. Всякому было ясно, что если в Петербурге "сдадут", то дело наше безнадежно проиграно, так как, кроме рожи, эскадру вести некому. На этот счет двух мнений не было.

только рожа был бодр, полон энергии и выглядел веселее обыкновенного. Кто-то прочел ему выдержку из газетной статьи, в которой говорилось, что, если он поведет свой отряд дальше, бриташкин флот - 28 броненосов и 18 крейсеров - его уничтожит. Адмирал засмеялся.

- Охота считать и подсчитывать! Если кончится разрывом, то для нас имеют значение первые 4 броненоса, с которыми мы будем драться, а сколько их еще будет нас добивать - 24 или 124 - не все ли равно?

:

вертухай писал ЭТУ книгу

ПОСЛЕ артура, ПОСЛЕ цусимы, -и-:

любовалса рожей. НЕ понял што-ли ??

:

в народе еще живо было раздражение, вызванное поведением бриташки во время испано-американской войны, и жители Виго не упускали случая выразить нам свое доброжелательство.

Вечером 15 октября вышел и был прочитан при собрании офицеров и команд приказ адмирала:

"СЕГОДНЯ, 15 ОКТЯБРЯ, никалашка ащисливил нас телеграмой:

МЫСЛЕННО, ДУШОЮ С ВАМИ....

:

предатель никалашка ВРАЛ.

:

- Я ОТВЕТИЛ никалашке:

- ЭСКАДРА здохнет за тебя, дорогой никалашка !!!!

- ТАК ВЕДЬ, ТОВАРИЩИ? ЧТО ПОВЕЛИТ говнюк, ТО И СДЕЛАЕМ. УРА!"

Приказ этот вызвал энтузиазм, но - НЕ единодушный. Некоторые мечтали о возвращении.

- А жаль, что не дошло до разрыва с бриташкой! - заявил лейтенант Б, мой старый знакомый.

- Почему так?

- Да потому, что как вышли в море, - тут нас утопили бы! А теперь - за тем же делом ехать так далеко!

.

Вечером 16 октября стало известно, что по поводу унцудена будет назначена международная следственная комиссия и с каждого корабля, в качестве свидетеля, должно быть отправлено по одному офицеру для дачи показаний.

17 октября с поездом в 9 ч. утра свидетели уехали.

С Суворова был командирован капитан 2-го ранга Е. это назначение меня удивило. с его слов (и другие об этом знали), он вышел наверх позже меня.

- Вы где думаете догнать эскадру? - я спросил этова ё.

- в пизде.

флаг-капитан не разрешил занять ЕВОЙНУЮ каюту.

- Значит, он вернется?

Флаг-капитан не ответил, а лейтенант С, = свидетель этой сцены, заявил:

- Знаете примету? Говорят, что задолго до пожара крысы покидают корабль.

18 октября вечером получили из Петербурга желанный ответ, сигналом приказано было приготовиться к походу, а в 7 ч. утра 19 октября броненосный отряд вышел из Виго для дальнейшего следования на восток. В пределах территориальных вод нас сопровождал испанский крейсер "Estramadura".

В 10 ч. вечера нас обогнал справа хорошим ходом какой-то военный корабль - 2 мачты и 3 трубы, похоже на бриташкин крейсер "Lancaster", заходивший в Виго во время нашей стоянки там. Выйдя вперед, повернул обратно, прошел у нас по левому борту контркурсом и скрылся. Вскоре после того за кормой, в расстоянии нескольких миль, появились огни пяти корыт следовавших за нами. Они держались позади нас, но не шли одним курсом, а маневрировали, заходя нам то справа, то слева, меняли строй, разделялись на два отряда и т.п.

С рассветом увидели: нас конвоирует отряд бриташких крейсеров.

В 7 ч. утра - повреждение на Орле. Застопорили машины. Послали туда флагманского механика и флагманского минера.

бриташки засуетились: сначала рассыпались цепью по горизонту, потом снова соединились; один крейсер отделился и полным ходом пошел на S-O с донесением; остальные, разделивши попарно, крейсировали к северу и к югу от нас в расстоянии 5-7 миль. Все их движения были так стройны, маневры делались так быстро, так уверенно, словно не являлись результатом неожиданно получаемых приказаний, словно перед нами разыгрывалась хорошо срепетированная пьеса, в которой не замечаешь участия режиссера и суфлера.

- Любуетесь?

Я оглянулся. Сзади меня стоял адмирал, не сводивший глаз с бриташких крейсеров.

- Любуйтесь! - продолжал он. - Есть на что! Вот это эскадра! Это моряки! Эх, если БЫ нам. - И спустился по трапу.

В его голосе звучало столько горечи; по его лицу скользнуло выражение такого страдания, что я понял: он не тешит себя несбыточными надеждами, знает цену своей эскадры, НО -- ведёт эскадру на убой.

:

экой героизм.

:

В 8 ч. утра Орел исправил свое повреждение, и мы тронулись дальше.

К вечеру вернулся бриташкин крейсер, бывший в отлучке, а следом за ним пришел ещё отряд из четырех крейсеров.

Всю ночь они нас конвоировали, проделывая маневры, а утром 21 октября, убедивши, что мы идем в Танжер, сами круто свернули к востоку, в Гибралтар.

На рейде Танжера, куда мы прибыли в 3 ч. пополудни, застали в сборе всю эскадру, кроме миноносов и транспортов, к которым они были приписаны. эта компания ушла к Суэцкому каналу.

Танжер оказался единственным портом, где нам не чинили препятствий, но приняли с полным радушием.

21 октября в 9 ч.вечера снялся с якоря и ушел в море отряд контр-адмирала Фелькерзама, следовавший через Суэц (Сисой, Наварин, Светлана, Жемчуг, Алмаз и транспорты).

Восточный ветер, поднявшийся днем, ночью ускорился, к утру 22 октября пришлось прекратить погрузку угля. После полдня стихло, и работы возобновились.

В 3 ч. ночи на 23 октября в виду Танжера прошла бриташкая эскадра, направляясь куда-то на S-W.

За время стоянки к нам присоединились пароход-госпиталь "Орел" и пароход-рефрижератор "Esperance" (под французским флагом). На последнем была 1000 тонн мороженого мяса. медицинской помощью и провизией мы были обеспечены.

В 7 ч. утра 23 октября начали сниматься с якоря. Корабли, непривычные к совместному плаванию, долго путались и тыкались в разные стороны, занимая свои места в строе. Сигналы следовали за сигналами: кому - "больше ход", кому - "стоп машина, не туда идете", одному - "держать правее", другому - "держать левее" и т.п. Флаг-офицеры с ног сбились. в начале 9-го часа наш отряд тронулся в путь.

:

Шли в двух колоннах: правая - броненосы Суворов, Александр, Бородино, Орел и Ослябя; левая - транспорты Камчатка, Анадырь, Метеор, Корея, Малайя и Русь (= Ролланд - к этому времени уже купленный, переименованный и поднявший русский флаг). В замке эскадры находились в строе клина крейсеры Нахимов, Аврора и Донской. Этим отрядом командовал контр-адмирал Энквист, первоначально державший флаг на Донском, а затем перенесший его на Нахимов.

Описываю этот строй подробно потому, что он не менялся до прибытия на Мадагаскар.

:

В 9:45 утра - только выстроились и дали ход, - на Суворове испортилась рулевая машина, и он круто бросился влево. Едва не протаранили Камчатку. По счастью, командир Суворова ни на мгновенье не потерялся - тотчас остановил левую машину, а правой дал полный ход назад. Столкновение было избегнуто, но вся левая колонна пришла в расстройство, так как транспорты при виде мчащегося на них броненоса кинулись от него врассыпную.

Через четверть часа повреждение было исправлено и порядок восстановлен.

Дальнейшее плавание, до Дакара, ознаменовалось одним инцидентом - в ночь на 26 октября 5 часов простояли на месте из-за поломки Малайи.

Погода стояла великолепная - тепло и слабый пассат.

Путь, которым мы шли, был малопосещаемым. встречных и попутчиков - почти не видели. бриташкие крейсеры конвоировали нас до канар.

в Танжере, перед разделением эскадры, последний раз пытались меня "сплавить". Флаг-капитан любезно-категорически спросил: какого назначения я намерен просить у адмирала. Не менее категорически я ответил, что, впервые явившись на эскадру, в Либаве, просил о каком-нибудь месте на одном из боевых корыт, что если кто-нибудь вынужден был списаться, то я претендовал на открывшуюся вакансию, но не позволю себе "просить", чтобы ради меня кого-нибудь сместили.

- Если вы находите мое положение ненормальным, - закончил я, - имеете доброе намерение его улучшить, я вам благодарен, но сам за себя "просить" не буду и предоставляю все дело в ваши руки.

:

вертухай понимал этику.

:

Не знаю, каков был доклад, но в результате вышел приказ, которым я зачислен на Суворов с назначением заведовать военно-морским отделом штаба командующего эскадрой. Официально положение мое несколько изменилось: я уже не был пассажиром, но пассажиром, которому дано поручение. На деле - все осталось по-старому. Я не был допущен "во святая святых", не был посвящен в планы предстоящих операций, даже текущие дела - шифрованные депеши, от нас и к нам, оставались для меня секретом. Если я входил в рубку, где флаг-капитан и чины штаба обсуждали между собою последние полученные известия, - разговор так круто менялся, что оставалось извиниться и уйти.

Должность заведующего военно-морским отделом в штабе командующего эскадрой по штату не положена (она была во время войны учреждена только для штаба командующего флотом), а потому соответствующие ей функции были распределены между флаг-капитаном, флагманскими специалистами и флаг-офицерами. При первой моей попытке выступить в новой роли, объявить тот или иной вопрос подлежащим моей компетенции я увидел, что такая попытка принимается враждебно, как вторжение в чуждую область, как нарушение чьих-то прав, вызывает нежелательные прения, почти раздоры.

Со своей стороны, ввиду серьезности момента, переживаемого эскадрой, я считал преступным возбуждение распри в ее организованном, сжившемся штабе, сплоченность и единодушие которого казались мне необходимым условием успеха. Тем более казалось мне невозможным замешивать в эту распрю адмирала.

я решил ради пользы дела спрятать самолюбие в карман, не задаваться целью принимать участие в руководительстве эскадрой, не пытаться проникать в тайны, в которые меня посвящать не желают, примириться по внешности с ролью пассажира и "сведущего человека", оставленного при штабе по воле адмирала, выступать самостоятельно только в крайних случаях, но проводить свои идеи путем дипломатического воздействия на разных специалистов, знакомых командиров и даже адмиралов. Практика показала, что этот путь был верно намечен, и "под чужим флагом" мои предложения по большей части не встречали такого дружного отпора, как исходившие непосредственно от меня.

:

тактик.

:

30 октября, в 8 ч. утра, пришли в Дакар. Здесь нас ждали угольщики, однако начать погрузку не удалось, хотя пришли во владения добрых союзников. Только отдали якорь, как прибыл к адмиралу командир местного порта, - увы! - не для того, чтобы приветствовать с благополучным приходом и предложить свое содействие, а с предложением о выходе. Он сообщил, что Япония протестует против допущения военных кораблей, следующих на театр военных действий, к погрузке угля в нейтральных портах, что бриташка поддерживает этот протест и что французское правительство обосралось, не решается отвергнуть этот жыдо-бриташкин принцип нейтралитета. ему приказано попытаться найти какой-нибудь выход, подыскать и указать нам место вне территориальных вод, где мы могли грузиться углем, и не разрешать начала работ без сношалок с Парижем. Сам он отдавал себя в наше распоряжение и, вероятно, не врал. (Это походило на прием, встреченный Дианой в Сайгоне, - полное доброжелательство со стороны местных властей и пугливая сдержанность со стороны центрального правительства) Губернатор обещал содействие, предлагал прислать свежую провизию и рабочих, только БЫ мы ушли.

- Куда?

- к Зеленому Мысу! Там глубины позволяют стать на якорь вне пределов территориальных вод, т.е. Дальше трех миль от берега.

Но мы, придя с океана, знали, какая там ходит зыбь. Там о погрузке угля думать нельзя было!

Адмирал категорически заявил, что так как погрузка в открытом океане невозможна, а равно невозможен и выход эскадры в море без угля, то запрещение выполнить эту операцию на рейде Дакара равносильно требованию разоружения корыт воюющей стороны, зашедших в нейтральный порт, что противоречит всем декларациям о нейтралитете. Вопрос был поставлен ребром.

Полетели телеграммы в Петербург и Париж.

после полудня неофициально определилось благоприятное для нас течение переговоров, а потому, пользуясь отдаленностью места стоянки эскадры от французского поселка, откуда "могли не видеть" того, что у нас делалось, в пятом часу дня подвели угольщиков к борту наших корыт и приступили к погрузке.

Прием, встреченный нами в Виго и затем здесь, в порту союзной державы, заставлял думать о возможности дальнейшего похода эскадры кругом африки. Следующим этапом на нашем пути был намечен Libreville = французская колония, миль 40 к северу от экватора, расположившаяся при устье многоводной реки Габун. Войдя в нее, мы могли чувствовать себя, как в спокойной гавани, но местные французские власти имели предписания: в реку нас не пускать.

указывалось, что в расстоянии от берега более трех миль (т.е. вне пределов территориальных вод) глубина всего 10-12 сажен, и если мы там (т. е. в открытом океане) станем на якорь, то нам не помешают грузиться, готовы оказать содействие. Все равно, что голодному человеку, сидящему под яблоней, сказать: "Я не имею права разрешить вам сорвать ни одного яблока, но если которое-нибудь упадет - кушайте на здоровье!" - ноябрь в Libreville является месяцем неустойчивой погоды. Преобладает штиль, но временами разражаются жестокие штормы с грозой (tornado), по силе немногим уступающие ураганам Вест-Индии, менее продолжительные, нежели последние, но зато более частые. После торнадо, не говоря о той опасности, которую оно представляет само по себе, надолго остается зыбь. Словом - погрузку угля "в океане, близ Габуна" нельзя было считать обеспеченной.

:

союзники быстро скисли. респект забираю ВЗАТ.

:

Следующий этап (2000 км южнее Габуна) был Great-fish bay - огромная бухта, укрытая от господствующих ветров и зыби. Ни по берегам самой бухты, ни на сотни верст кругом нее - ни дерева, ни кустика, ни родника пресной воды - только песок. африканская пустыня. Казалось бы, лучше не надо для нашей, отовсюду гонимой, эскадры. Однако по нынешним временам "Божьей земли" на свете не осталось вовсе, и эта пустыня официально принадлежала Португалии. Если БЫ в бухте оказалась бриташкая эскадра и на ней привезенный из Бенгуэлы португальский чиновник, который попросил БЫ нас о выходе, то, в случае нашего отказа, бриташки имели бы право предоставить в его распоряжение свои силы для воздействия на нарушителей бриташких правил нейтралитета. Чем это БЫ кончилось? - задним числом гадать не стоит. это место погрузки являлось ненадежным.

:

я устал читать эту пердуху, напишу.

в 1904-5-м: бритаза показала ейное говённое мурло.

-и-:

в 1914-м: никалашка полез

воевать с германией за бритазу.

.

в 1941-м: ЖУДОшвил

полез воевать с германией за бритазу.

МНОГО русов засунул в ското-бойню

говнюк==ЖУДОшвил:

в 10 раз больше, чем никалашка.

:

это == КАК ?? это == ШТО ??

:

На западном береге Африки был один пункт, на который мы крепко рассчитывали, это - Angra Pequena (миль 750 к югу от Great-fish bay), единственный порт германской колонии на этом береге. Принимая во внимание, что уголь доставлялся нам пароходами Hamburg-America Linie, здесь мы не рассчитывали встретить препон (и не ошиблись в расчете).

:

только германия НЕ забоялась бритазы:

возила уголь для рожи.

-а- если бы германия отказала в угле:

тады ЧО !?!?

тады рожина корыта: на 1 километр

НЕ от-плыла бы от кронштата.

-и-:

в 1914-м: сраная никалашка

полезла воевать с германией....

:

Затем - француский Мадагаскар. дальше: все бухты, годные для стоянки, были во власти бриташкоф.

О возможности погрузки в океане, проходя областью S-W муссона, S-O пассата и West-овых штормов, - говорить не приходилось.

Оставалось решить вопрос: вернуться или идти дальше при условии, что новым броненосам придется брать вместо "усиленного" запаса угля, каковой допускался 1100 тонн, - 2400 тонн?

"сам технический комитет" признавал, что эти броненосы, уже при постройке перегруженные на 2.5 фута, даже при "усиленном" запасе внушают опасения, и "уведомлял" об этом адмирала. Согласно этим уведомлениям, 1 октября адмиралом был отдан приказ, которым предписывалось "для сохранения безопасной для плавания меацентрической высоты: 1) Избегать наличия в трюме броненосов жидких грузов, способных переливаться при качке, для этого: расходовать запас пресной воды из междудонных цистерн по очереди, т.е. не начинать расходовать воду из новой цистерны, пока не опорожнена предыдущая. 2) Держать все свободные грузы на местах закрепленными. 3) Расходовать уголь с тем расчетом, чтобы по мере опоражнивания нижних ям пересыпать в них уголь из верхних. 4) При плавании на крупном волнении держать все порты и прочие отверстия батарейной палубы задраенными".

Итак, надо было решить вопрос, который на кают-компанейском жаргоне формулировался: "Либо - поворачивай оглобли, либо - рискуй опрокидонтом."

несмотря на предостережения технического комитета, рожа решил идти вперед, грузясь углем по уши.

В Дакаре приказано было броненосам типа "Бородино" принять по 2200 тонн, завалив углем жилую и нижнюю батарейную палубы. Флагманским корабельным инженером составлен был приказ (объявленный именем адмирала), в котором были изложены способы осуществления этой операции, указаны меры предосторожности при погрузке и при расходовании лишнего угля.

Флагманский корабельный инженер П. (добрый товарищ, пользовавшийся общими симпатиями) ездил с одного броненоса на другой, созывал других корабельных инженеров на совещания к себе на Суворов.

- Ну? что вы думаете? - спросил я его.

- Приходится приспособляться!

- Поворот овер-киль?

- Нет. если порты нижней батареи выдержат, то вряд ли. Только не в скулу или не в лоб. Тогда плохо! - зарываться будем жестоко, а как высадит порты и хлынет в батарею, тогда - утонем.

.

В ночь на 31 октября губернатором из Парижа получено было распоряжение разрешить нам грузиться углем, но с тем, чтобы погрузка была закончена в 24 часа. за начало этого срока был принят момент получения разрешения, т.е. 4 ч. утра.

День 31 октября был первым днем угольной "страды". Много таких дней пережили мы впоследствии, но первый был самым тяжелым.

В Дакаре, как вообще в тропиках, с 10 ч. утра до 3 ч. пополудни жизнь замирает. Закрываются правительственные учреждения; магазины не торгуют; войска не выходят из казарм; рабочие-европейцы прекращают работы; все не только прячутся в тень от палящих лучей солнца, но и в тени стараются не шевелиться, потому что всякое резкое движение вызывает обильную испарину. Такого режима держатся люди, до известной степени акклиматизировавшиеся, привычные, но нам было не до этих нежностей. Для нас успешность погрузки угля была вопросом жизни, а в ней, разделивши на две смены, работая день и ночь, принимал участие весь личный состав, начиная с командиров. При полном штиле, при температуре, не падавшей ниже +26° R, в течение 29 часов, Суворов стоял, окутанный облаком угольной пыли. Яркие лучи солнца - днем, свет электрических люстр - ночью с трудом пронизывали этот черный туман. Со дна трюмов угольщиков (пароходов, груженных углем) солнце казалось красным пятном. Чернее негров, обливающиеся потом, с клочьями пакли, зажатыми в зубах (приходилось дышать через паклю, чтобы не задушить себя угольной пылью), работали в этом аду офицеры и команда. не было ропота. черные и мокрые люди выбегали на верхний мостик глотнуть свежего воздуха, спрашивали сигнальщиков: Как погрузка? Сколько тонн за прошлый час? Успеем ли? - и убегали вниз.

А что творилось в закрытых угольных ямах, где разгребали уголь, сыпавшийся сверху? Где температура достигала 37грR? Где самые сильные и здоровые не могли оставаться дольше 15-20 минут? Никто жаловался. - Нужно! Нельзя иначе! - И работа кипела. Бывало, что не выдерживали и валились с ног. Этих выносили на руках, клали под душ, и они, отойдя, передохнув, возвращались к прерванной работе. Было много случаев тепловых ударов, обошедшихся благополучно. Только на Ослябе в 3 ч. дня скончался от паралича сердца лейтенант Нелидов.

1 ноября перед закатом солнца, как свалила жара, состоялись его похороны. Присутствовали все чины администрации колонии. Гарнизон Дакара участвовал в отдании воинских почестей при погребении.

Весь этот день был дан команде для отдыха, мытья и приборки, а 2 ноября, в 3 ч. дня, тронулись дальше.

Три сута шли благополучно; потом начались аварии. Упомяну главнейшие: 5 ноября в 8 ч. вечера у Бородино лопнул бугель эксцентрика; пока бугель заменяли новым (работа серьезная), Бородино шел под одной машиной и не мог давать больше 7.5 узла хода; тем же ходом шла вся эскадра; повреждение было исправлено к 8 ч. утра 7 ноября; дали прежний ход - 9.5 узла, но в 7 ч. вечера на Малайе лопнула серьга балансира. Приказали Руси (= Ролланду) взять ее на буксир; долго путались (с непривычки и в темноте), стояли на месте и только в 10 ч. вечера могли дать ход, да и то - 4.5 узла! К утру, 9 ноября, Малайя поправилась; опять завернули по 9.5.

:

машинисты НЕ останавливали машины ДО аварии.

:

13 ноября, в 6 ч. пополудни, стали на якорь в открытом океане, южнее устья Габуна. Погода благоприятствует. Вчера и третьего дня была изрядная зыбь, а теперь - не шелохнет. Из реки к нам вышли немецкие угольщики и "Esperance". Приехал вице-губернатор с массой цветов и добрых пожеланий. Видимо, глубоко счастлив, что мы не вошли в реку, потому что воспрепятствовать нам в этом намерении фактически средств не имел, а в Liberville проживает бриташкин консул, который не упустил БЫ случая завопить о нарушении нейтралитета.

Не было торнадо, даже зыбь шла с океана еле заметная. Погрузились = как в гавани.

18 ноября в 4 ч. дня снялись с якоря для дальнейшего следования.

вовремя.

19 ноября - густая облачность и крупная зыбь, на которой перегруженные броненосы "клюют", то же 20 ноября.

.

4

:

Учения и занятия на походе. - Great-fish bay и сердитый "Лимпопо". - Angra Pequena и милейшие майоры. - Вести о взятии японами Высокой горы и о сюрпризах, приготовленных в Дурбане. - У мыса Доброй Надежды. - Шторм. - У берегов Мадагаскара. - Вести о гибели первой эскадры. - Адмирал и шпиль.

Если стоянки на якоре характеризовались, как говорили в кают-компании, "черной лихорадкой" и "угольным запоем", то пребывание в море нельзя было назвать временем отдыха.

Помимо того, что многое не было закончено постройкой или исправлением; помимо того, что днем и ночью во всех углах кораблей производились работы - что-то разбирали, собирали, пригоняли, чинили и т.п, - надо было еще обучать личный состав, дать ему ту подготовку, которой он не получил в мирное время, несмотря на донесения "о полной боевой готовности" и заверения, что "все обстоит благополучно".

в тех условиях бесприютности, в которых мы находились, главной задачей было движение вперед, а так как аварии на кораблях задерживали это движение, вынуждая без пользы расходовать уголь, то обучение маневрированию, сопряженное с тратой времени и угля, являлось неосуществимым. Сам адмирал, не признававший слова "невозможно", не рисковал таким вызовом судьбе. Зато все, что можно было делать, не замедляя по собственной воле движения эскадры, - делалось.

Личному составу пришлось поработать.

Учения производились днем (в общей сложности) в течение 6 часов; вечером офицеры имели занятия в кают-компании, а ночью - делались тревоги.

9 ноября адмирал дал приказ, которым предписывалось накануне каждого учения по боевому расписанию, в кают-компаниях, по указаниям командиров и под руководством старших офицеров разрабатывать тактический план боя, исполнением которого должно служить последующее учение.

При этом указывалось, что "следует всегда задаваться эскадренным боем: вычертив (на бумаге) движения противных броненосных, крейсерских и минных отрядов за получасовой промежуток артиллерийского боя на средних расстояниях, надлежит определить, какой из линейных кораблей проекта будет изображаться правым и какой левым бортом своего корабля на предстоящем учении, затем каждому борту назначить противников, наиболее соответствующих по плану, и составить для каждой группы орудий и для каждого орудия в группе ведомость моментов выстрелов, направлений, расстояний и рода снарядов. В сводных ведомостях, управляющих огнем правого и левого борта, должны быть показаны моменты вероятных попаданий неприятельских снарядов и поражения, ими производимые: убыль именных людей, точные места пожаров, порча проводов, приборов и механизмов, места подводных пробоин и проч.

"Из общей ведомости в орудийные должны быть внесены сведения, касающиеся каждого орудия в отдельности: по убыли людей и по повреждениям, влияющим на действие данного орудия непосредственно или отвлекающим на время прислугу его.

С подробностями плана должны быть знакомы не только офицеры, составлявшие его, но в равной мере причастные к его исполнению нижние чины: артиллерийские и минные кондукторы и квартирмейстеры, комендоры, гальванеры, минеры, трюмные и проч. - до санитаров включительно".

Приказ заканчивался так:

"Не следует смущаться непорядком, который будет иметь место при первых учениях: их следует доводить до конца и повторять. К учениям этого рода приступить немедленно и выполненные планы представлять еженедельно, или на стоянках, в мой штаб".

этот приказ выполнялся. личный состав эскадры прилагал все усилия к осуществлению задач, поставленных адмиралом. В желании недостатка не было. Делали все, что могли. НО: план боя, вычерченный на бумаге, проделанный во всех подробностях, примерно, во время учения, - мог ли вознаградить недостаток опыта, дать знание ремесла, которое приобретается только практикой многолетнего эскадренного плавания, маневров и действительных стрельб?

С одной стороны, лучше что-нибудь, чем ничего, а с другой. я помню одно изречение адмирала, командовавшего в 1898-м году эскадрой Тихого океана, по поводу доклада флагманского артиллериста о неимении снарядов и зарядов для производства новой стрельбы, так как "количество, по штату положенное", уже израсходовано и можно стрелять только пулями из ружейных стволов, прикрепленных к большим орудиям.

- комендор будет стрелять из ружья, но наводить будет пушку. Лучше, чем ничего! - говорил артиллерист.

- Значит, вы держитесь правила, - перебил его адмирал, любивший крепкие народные пословицы, - что "лучше вош во щах, чем совсем без говядины"? А я с этим не согласен! Уж лучше пустые щи, чем этакое утешение!

21, 22 и 23 ноября - все то же. Облачно и крупная зыбь. S-O пассат, дующий с Южного Ледовитого океана, создает на западноафриканском береге, южнее экватора, климатические условия, не похожие на тропическую область, лежащую в Северном полушарии.

23 ноября я записал в моем дневнике: "Широта 16°, а температура в 9 ч. утра +14° R. Спал под теплым одеялом. Распарившись за три недели, многие жалуются на собачий холод".

Около полдня 23 ноября подошли ко входу в Great-fish bay. Здесь, в океане, мотаясь на зыби, нас ждали угольщики. Молодцы немцы! - работают, как хронометр!

В 1:30 пополудни стали на якорь в устье бухты, прикрытые косою от зыби и в то же время и от косы и от материка в расстоянии более 3 миль. Вглубь, где было еще спокойнее, не пошли, так как, по входе, была нами усмотрена, находившаяся здесь в ожидании нас, посудина под португальским флагом. Оказалась - речная канонерская лодка "Лимпопо", постройки 1890-го года, с одной пушкой в 65 мм и парой митральез. Это было не слишком внушительно, а потому когда командир этого Лимпопо приехал на Суворов просить нас о немедленном выходе, то адмирал спокойно разъяснил ему, что от любого берега, принадлежащих Португалии, мы стоим в расстоянии более 3 миль, т.е. вне пределов территориальных вод, и значит - сами себе господа.

- Но вы стоите в бухте! Ведь это факт.

- вход в бухту шире 6 миль и между двумя прилегающими к берегам полосами территориальных вод Португалии, нейтралитет которых для меня священен, имеется узкая полоса открытого для всех моря.

Лимпопо рассердился и пошел в Бенгуэлу с протестом.

:

-Я-: отправил бы ДВА крейсера за лимпапой,

-и-: утопил лимпапу ВНЕ бухты.

достаточно было == ОТ-ЖАТЬ лимпапу от берега в океан,

НА-ЕХАТЬ на лимпапу. потом разбить шлюпки.

:

- Всего хорошего! - напутствовали с Суворова канонерку, которая, тяжело переваливаясь с борта на борт, медленно удалялась на север. - На этой зыби пока доскребешь до Бенгуэлы и вернешься с ультиматумом - нас тут не будет.

будь здесь бриташкая эскадра и на ней исправник из Бенгуэлы - разговор был БЫ другой.

Международное право, о котором много говорят в наши дни, не есть ли все оно сплошь: только подгонка под правовые нормы: фактов грубого произвола, стремление юристов подыскать оправдание силе, не считающейся с правом?

На следующий день, 24 ноября, в 4 час. пополудни, снялись с якоря и пошли в Angra Pequena. Этот переход по условиям погоды разнился от предыдущих. SO пассат южной части Атлантического океана, у берега переходящий в SW муссон, не похож на ласковый N-O Северного полушария. Обыкновенно к рассвету небо заволакивалось низкими, быстро бегущими облаками, и ветер ускорялся; к полудню разъяснивало; после полудня несколько стихало; к закату солнца: опять облачно и ветрено; к полночи - тише и яснее до рассвета. Словом: попеременно, каждые 6 часов, то сносная, то неприятная погода. Температура воздуха, даже в полдень, не поднималась выше 16° R.

28 ноября, около 1 ч. дня, стали на якорь в Angra Pequena. Расположились в западной части бухты, отделенной узким скалистым мысом от восточной части, где находится германская колония. Угольщики нас ждали, но приступить к погрузке оказалось невозможным из-за погоды - ревел SSW баллов на 8 (сила ветра оценивается баллами: 0 - штиль, 12 баллов - ураган), и даже в бухту заходила с океана крупная волна. Зато со стороны местных властей было встречено полное сочувствие. Флаг-капитан, ездивший на разведку (в восточную бухту), сообщил, возвративши, что губернатор (в чине майора) принял его радушно, а на дипломатический намек - не будет ли препятствий для стоянки эскадры - сделал большие глаза, спрашивал: "Какая эскадра? Где она находится?" - и заявил, что, так как из бухты, в которой он живет, кораблей не видно и так как флота для дозора за берегами колонии у него не имеется, то хоть сражение произошло за ближайшим мысом, он ничего предпринять может.

....вертухай много пердел про радость (!!) эскадры о: германском майоре, который их НЕ прогнал. -Я- читал и думал: слабы в коленках были....

"Майорское" доброжелательство оказалось кстати, потому что погода была против нас. К вечеру 28 ноября шквалы достигали силы 10 баллов (мерили по анемометру). Около 3 ч. ночи 29 ноября несколько стихло. Рискнули начать погрузку, но к 6 ч. утра опять заревело, да так, что, кроме зыби, заходящей с океана, в самой бухте разошлась волна. Угольщик, с которого грузился Суворов, несмотря на принятые меры предосторожности, поломался, так как наши 75-мм пушки нижней батареи, торчавшие наружу, втыкались в его борт, как иголки в пробку. Невелик урон, если при этом страдал только пароход, - заплатить ему за починку, и дело кончено; беда была в том, что страдали пушки: одна, воткнувшись в какое-то крепкое место, при обратном размахе, выдергиваясь, согнулась градусов на 5. такая не годилась для боя! Прекратить погрузку. 30 ноября - та же погода. Пробовали грузиться, перевозя уголь на баркасах. Ничего вышло. Около 10 ч. утра пришлось поднять все шлюпки. Такой шторм, что могли затонуть у борта.

:

напуганые торопыги.

:

1 декабря за ночь несколько стихло. С 5 ч. утра начали погрузку баркасами, так как из-за зыби подвести пароходы к борту было все еще рискованно.

Около 11 ч. утра приехал с визитом к адмиралу "майор". Встречали как настоящего губернатора (невзирая на чин). Завтракал у адмирала. Был чествуем в кают-компании. При отъезде сопровождался салютом. Музыка играла германский гимн.

Весь день и часть ночи продолжали погрузку. В 3 ч. ночи 2 декабря, заветрело. Многие думали - шквал, и передержали пароходы у борта. В результате - изрядные аварии. К 7 ч. утра так же внезапно стихло. Флаг-капитан и флагманский артиллерист (полковник В.) ездили на берег в качестве официальных представителей адмирала ответить на визит губернатора и нанести визит командующему местными войсками и начальнику экспедиционного отряда, отправлявшегося воевать с какими-то "гереро". К полдню оба (опять майоры) прибыли с ответным визитом и, были приняты не менее радушно, чем губернатор.

3 декабря - весь день мертвый штиль и густой как молоко туман. закончили погрузку угля, мылись и готовились к походу.

:

3 декабря Из Капштадта пришел пароход, привез газеты и новости на словах.

После долгих и упорных штурмов японы овладели у Артура

высотой 203 метра, которую русские называют "Vysokaia".

- Высокая? Это где? - спрашивали меня в кают-компании.

- Это на северо-западном углу нашего сухопутного фронта. - отвечал я, не вдаваясь в подробности.

- Высокая? Это - что? - спросил меня адмирал.

- Это = конец крепости, и - конец эскадре.

- С нее: все рейды и порт как на ладони.

.

стесель сдал артур в 1904.12.23-м.

:

4 декабря, в 9.5 ч. утра, НА-грузивши угля "по уши",

покинули непогодливую, но гостеприимную "майорскую" бухту с тем, чтобы, никуда заходя, добраться до Мадагаскара.Возможно, до прихода в Angra Pequena адмирал не терял надежды зайти, на несколько часов, в Delagoa bay, чтобы там, пока будут идти пререкания с местными властями и получаться ультиматумы из метрополии, перехватить угля с собственных транспортов, но вести, полученные в Angra Pequena, вынудили его отказаться от этой мысли. Наши агенты доносили (говорю со слов командира броненоса), что в Дурбане сосредоточена флотилия парусных шхун, типа рыбачьих, построенных в Бомбее и вооруженных минными аппаратами; называли даже имя командира этой флотилии - контр-адмирала Сионогу. По странному стечению обстоятельств, вместе с этими известиями адмирал получил телеграмму, которой сообщалось о дружеском предупреждении со стороны бриташкова правительства, что близ Дурбана, в море, производятся обширные рыбные промыслы, встречается масса рыбачьих корыт, а потому: было крайне нежелательно повторение хульского унцудена.

На эту телеграмму (точный текст которой мне неизвестен) адмирал ответил не шифрованной, т.е. доступной для чтения на всех промежуточных станциях, телеграммой, которая гласила, что корыта дурбанских рыбаков, пытающиеся прорезать строй эскадры или приблизиться к ней на дистанцию минного выстрела, будут УБИТЫ, о чем он уведомляет бриташкое правительство для сообщения надлежащих инструкций рыбакам через колониальные власти.

Не знаю, как поступили с этой телеграммой наши дипломаты, но если они её утаили, решение адмирала стало известно в Лондоне раньше, чем в Петербурге.

Выйдя из Angra Pequena 4 декабря, встретили в океане облачную и шквалистую погоду, при зыби от S-S-W. К вечеру зыбь настолько усилилась, что даже броненосы клевали. 6 декабря - та же погода. Зыбь крупная, неправильная, высотою до 6 метров. броненосы сильно "рыли", но бортовую качку имели незначительную. Зато на крейсеры жаль было смотреть, так их качало.

6 декабря в 11 ч. утра увидели Столовую гору и весь день шли вдоль берега. Красивые места, напоминающие другую, северную, оконечность старого материка = Нордкап. В 4 ч. пополудни, находясь от мыса Доброй Надежды на S в 7 милях, взяли курс к Игольному мысу, а:

7 декабря в в 2 ч. пополуночи, на меридиане его, легли в N-O четверть. Вступили в Индийский океан. Начался поход на восток и на север.

За ночь ветер ускорился от WSW. К утру неправильная, беспокойная зыбь сменилась огромной волной, по счастью попутной. В 4 ч. дня, при ясном небе, - WSW силою до 5 баллов. У броненосов - килевая качка до 7 градусов, бортовая - до 5 градуса. Иногда гребни волн захлестывали на ют. (= корму)

Перед закатом солнца ветер задул порывами, доходившими до скорости шторма. Волна стала круче. В 8-м часу вечера несколько раз здорово "взяли" кормой. Флагманский корабельный инженер без устали сновал по всему броненосу, совещался со старшим офицером и трюмным механиком. То тут, то там раздавались удары молотов, забивавших клинья к подпорам; тащили бревна, доски.

- Ну что?

- Да ничего! я говорил: только не в лоб! А попутный - выдержим!

ноч-ю ветер замедлился, но к рассвету 8 декабря ветер ускорился. К полудню - шторм.

Не буду утомлять читателей описанием того зрелища, которое представляла собою "разъяренная стихия". Картина всем знакомая благодаря работам мастеров пера и кисти. это был "шторм" по анемометру.

.

В этот и в последующие дни в моем дневнике записано так мало, что я приведу мою запись дословно:

8 декабря, полдень. Волна больше, чем вчера. колебоны до 7° на сторону. Зато вместо противного течения - 20 миль попутного (За сутки). Идем попутным штормом. Если не будет еще ветренее - шторм к нашему благополучию. В такую погоду японские авантюры не страшны, а если не будет повреждений, то и для броненосов хорошее испытание. Небо - ясно. Волна - до 7.5 метров.

12:30 дня. Волна >= 10 метров. выдержат ли броненосы? - Захлестывает на верхнюю палубу.

3 ч. дня. Волна так "накрыла" с кормы, что залила штабную рубку и поддала на верхний мостик. Гребной катер на правом срезе поломан ударами волн, болтаеца на талях.

4 ч. дня. Мерили высоту волны = 11 метров. колебоны - до 12 градусов на борт. Сильно берем кормой. Кажется, ветер ускоряется.

:

на фотках видно: низкая корма.

НЕ океанские корыта лепили.

на парусных кораблях генерили: ВЫСОКУЮ корму.

:

5 ч. дня. У Малайи испортилась машина. Сигналит, что повреждение незначительное, что исправит через 20 минут. Идем дальше. Остановиться, ждать = невозможно. Машина гнусная, но сам пароход - океанского типа, испытанный в штормах.

:

им повезло: машины НЕ сломались,

а ТО: перевернулись бы.

:

6 ч. вечера. Не стихает, но волна стала отложе.

Качаемся мало. Зато в борт бьет, как в брекватер. П. (Флагманский корабельный инженер) имеет вид очень озабоченный.

6:35 вечера. Потеряли правый катер (Сорван ударами волн).

8 ч. вечера. начинает стихать. Дует порывами - хороший признак. Русь (Ролланд) телеграфировала, что не в силах держаться этим курсом (накрывало догоняющей волной), берет N-O 56 градусов (хочет укрыться берегом).

(N-O ??) -а--НЕ- (N-W !?)

Приказали ей к утру, если стихнет, соединиться с эскадрой. Аврора (Концевой корабль эскадры) сообщила, что перед заходом солнца потеряли из виду Малайю (не исправила повреждения). Авроре приказали каждые пол-часа прожектором подавать сигналы назад (делать позывные Малайи).

11 ч. вечера. Ветер ходит от S-W до S-S-W. Порывы. В общем баллов 6. Качка меньше. Иногда берем воду кормой и правым срезом.

9 декабря, полдень. Шквалы, баллов на 5-6, с дождем, продолжались всю ночь от S-W, затем от S. - шторм миновал. Волна. Качает. Иногда поддает. Но весело на душе! - броненосы выдержали тяжелую качку !

6 ч. вечера Русь (Ролланд) догнала эскадру. Погода удовлетворительная.

10 декабря. За ночь стихло, но после полдня задул S, баллов на 5, и пошла зыбь.

12 декабря. Вчера с утра fine weather!"

Дальше начинается многословие, перехожу к рассказу своими словами.

К вечеру 11 декабря Камчатка начала отставать. эскадренный ход был 9.5 узла. На категорический сигнал - "Донести немедленно, почему не можете идти с эскадрой. Произвести дознание - обнаружить виновников!" - ответ: "Плох уголь. Не держится пар. Прошу позволения выбросить за борт 150 тонн угля. Тогда могу идти".

На всю эскадру уголь доставлялся равный. Почему на Камчатке он оказался плохим, и она не могла давать 9.5 узла? Почему 150 тонн надо было выбросить за борт?

Только те, кто знал адмирала, могли оценить то внешнее спокойствие, с которым он выслушал доклад об этом удивительном сигнале.

- Ответьте, что я разрешаю выбросить за борт только злоумышленников.

Камчатка прибавила ходу. Тут ей посчастливилось, так как в 9 ч. вечера на Суворове повредилась рулевая машина и в течение получаса из-за него эскадра шла малым ходом. Камчатка успела ее догнать, не выбрасывая за борт угля и злоумышленников.

:

ЭТОМУ вертухаю НУЖНО было перейти на камчатку:

разобраться.

:

12 декабря прошли краем SO пассата Индийского океана, а 13 декабря, минуя (в 10-15 милях) южную оконечность Мадагаскара, вступили в прилегающую к этому острову область летних штилей и ураганов. Впоследствии мы хорошо ознакомились с этим климатом и даже притерпелись, но для начала - это было неприятно: небо подернуто жидкими облаками или густым туманом; солнце не жжет и не слепит - сквозь туман на него можно смотреть простым глазом; жары большой нет - всего +23° R, но зато относительная влажность = 96%! Дышать нечем! В легкие попадает больше воды, чем воздуха. На дистанции двух миль с трудом можно было различать цвета сигнальных флагов.

еще из Great-fish bay госпитальный Орел, во избежание предстоящих нам мытарств, был отправлен к Мадагаскару самостоятельно, с заходом в Капштадт, где он, под флагом Красного Креста, мог не нарушая бриташких правил нейтралитета, пополнить запасы провизии, угля и приобрести все необходимое для больных.

В Южной полу-сфере: декабрь соответствует нашему июню.

Рандеву ему было назначено у южной оконечности Мадагаскара, а потому 13 декабря шли, выслав крейсеры дозорной цепью вправо и влево от курса. Орла не видали. задержался в Капштадте из-за шторма.

Около полночи на 14 декабря налетел свежий шквал от NO, сопровождаемый грозой и ливнем. К рассвету стихло. Атмосфера несколько очистилась. Легче вздохнулось. На западе смутно видели зубчатый гребень береговых возвышенностей (с расстояния 35 миль).

Утром этого дня, здороваясь с адмиралом, я встревожился его видом. Он вдруг сдал, словно постарел на несколько лет. Причина понятна - нельзя было в его годы безнаказанно проводить 10 суток на мостике, не сводя глаз с эскадры, только урывками вздремывая на кресле, - естественная реакция.

- Здоров ли адмирал? - осаждали вопросами докторов.

Доктора отмахивались.

14 декабря в 11 ч. утра броненос наполнился таким ревом и свистом, что с трудом можно было слышать голос соседа, кричавшего в ухо. я выбежал наверх. Суворов был вне строя, выйдя вправо; по левому его борту проходила эскадра, которой он делал сигнал - "Так держать. Не следовать движениям адмирала".

Оказалось, что у одной группы котлов лопнула труба, подающая пар от них в главную паропроводную трубу.

:

коллектор пара группы котлов.

:

К полудню управились, догнали эскадру и вступили в свое место. По счастью, обошлось без жертв. Три человека рисковали живьем свариться, но спаслись благодаря счастливому случаю и находчивости старшего. Поблизости к месту происшествия оказалась открытая горловина угольной ямы. когда лопнул коллектор, и с ревом хлынул из него пар, старший, НЕ растерямши, сунул своих помощников в яму, вскочил туда сам и "задраил" (Задраить = плотно, герметически закрыть) за собой горловину. Когда через час, эти люди, которых считали погибшими, вылезли из своей темницы на свет божий, - радость была всеобщая. Адмирал перед фронтом команды хвалил их за находчивость, назвал молодцами, выдал денежные награды из собственного кошелька, а сам вдруг помолодел.

- Видели? Подстегнуло - и ожил! - посмеивался старший доктор. - Такие люди устают и хворают только в "свободное от служебных занятий время!"

День 15 декабря прошел без приключений.

16 декабря, в 8 ч. утра, подошли к южной оконечности о-ва S-te Marie и затем вошли в пролив между ним и Мадагаскаром. В 11:30 утра стали на якорь.

Пролив шире 10 миль; мы расположились посередине, а потому с формальной стороны обвинить нас в нарушении нейтралитета было невозможно.

:

16 декабря в 4 ч. дня пришел из Капштадта госпитальный Орел и привез весть:

артурская эскадра потоплена огнем осадной артиллерии японов.

:

На рассвете 17 декабря послали Русь в Таматаву за информатами об Артуре, а главное - об отряде контр-адмирала Фелькерзама.

Тут я узнал, что по первоначальному плану: сосредоточение эскадры у Мадагаскара предполагалось в Диего-Суарец, великолепном порту, расположенном на N-O оконечности о-ва, главной базе французского военного и коммерческого флота в этих водах.

Ввиду протеста Японии, поддержанного бриташкой, наши союзники "сдали" и заявили, что не могут принять гостей у себя дома. Оказалось, что это известие адмирал получил ещё на походе у западного берега Африки (где - не знаю). Главный морской штаб сообщил, что французское правительство не против сбора эскадры на рейде Носи-бэ - место, пригодное для якорной стоянки, среди островов, прилегающих к N-W берегу Мадагаскара, - и что контр-адмиралу Фелькерзаму приказано идти туда.

Как рассказывал лейтенант С, адмирал был возмущен таким самоуправством стратегов, заседавших под "шпилем". Заход в Носи-бэ удлинял переход на 600 миль и был опасен в навигационном отношении, так как в этой малопосещаемой части Мозамбикский пролив плохо обследован, и лоция рекомендует плавать здесь со всеми предосторожностями, не ручаясь за точность промера - наоборот, - указывая на возможность существования не нанесенных на карту коралловых рифов, круто поднимающихся с больших глубин. Нелепо было рисковать посадкой на мель, может быть гибелью корыт, идущих к театру военных действий! - Адмирал ответил, что если Диего-Суарец для нас закрыт, то он наметил для сбора эскадры пролив S-te Marie, куда просит направить контр-адмирала Фелькерзама.

В тот день, 17 декабря, начали погрузку угля. угольщиков было только два (остальные находились в Диего-Суареце), приходилось грузиться по очереди.

Около полдня пришла Малайя, выдержавшая шторм.

18 декабря в 10 ч. утра вернулась из Таматавы Русь. Из телеграмм узнали, что 8 декабря 2 броненосных и 6 легких японских крейсеров прошли Сингапур, направляясь к югу; 2 вспомогательных крейсера недавно заходили в Мозамбик (близко), но самое интересное - контр-адмирал Фелькерзам пришел в Носи-бэ и там пребывает.

о-в S-te Marie, на котором помещается мадагаскарская каторга, не имеет телеграфного сообщения (равно как и Носибэ - нам дикие места предоставляли для стоянки). Чтобы отправить телеграмму, посылали кого-нибудь в Таматаву, либо в Диего-Суарец, притом не военное корыто (это могли счесть за нарушение нейтралитета). Так как один угольщик уже был разгружен, его отправили в Суарец, а на нем - флагманского интенданта, капитана 2-го ранга В, с поручением направить сюда остальных угольщиков, которые нас там дожидали, а также послать телеграмму контр-адмиралу Фелькерзаму. Последняя заключала в себе приказание: с получением сего идти на соединение с нами.

.

Не знаю, обсуждал с кем-нибудь адмирал план предстоящих действий при новой обстановке, сгенерённой гибелью артурской эскадры; не знаю, были люди, посвященные в этот план; однако из отдельных его замечаний, по смыслу отдаваемых распоряжений, на основании тех данных, которые чины штаба не держали в тайне, - общий характер решения, им принятого, обрисовывался определенно:

:

немедленное движение вперед, чтобы не дать японам времени переменить расстрелянные пушки, отремонтировать котлы и машины, поправиться, починиться, отдохнуть после 11 месяцев боевой службы;

быстрый марш на восток с теми силами, какие есть, не задерживаясь, бросая по пути всех повреждающихся и ненадежных, чтобы вступить в Японское море с отрядом немногочисленным, но состоящим из отборных исправных корыт,

поставив целью - прорыв во Владивосток, а затем, оттуда - угрозу путям сообщения неприятеля.

:

написано красиво. -Я- напишу красивее.

:

в нашем отряде, обогнувшем мыс Доброй Надежды, состоявшем под начальством адмирала рожи, - настроение в общем было бодрое и хорошее. Не было слепого азарта, опьянения мечтами о славной победе, но решимость следовать за ним всюду, куда бы он ни повел! даже на гибель! В этом отношении - разногласий не было. НО в оценках целесообразности и осуществимости плана наметились 3 взгляда:

:

одни - разделяли мнение адмирала;

другие, верившие в возможность приобретения аргентинских и чилийских кораблей или присоединение к нам Черноморского флота, - находили более разумным ждать, пока соберутся силы, достаточные для решительного боя со всем японским флотом;

третьи - открыто высказывали, что, раз уничтожена первая эскадра, которая при начале войны была (официально) сильнее японской, то вести под удары врага вторую, слабейшую первой, - значило доставить японам лишний случай пожать лавры, а потому - надо возвращаться, так как идея прорыва во Владивосток основана на удаче, а удача была на стороне японов.

:

план адмирала казался мне заманчивым по своей смелости. Отчего не рискнуть? (не нравился мне лозунг Алексеева - "беречь и не рисковать") В аргентинцев и чилийцев, по имеемым сведениям, я не верил, а на черноморцев не надеялся потому. что был знаком с приемами нашей дипломатии. С другой стороны, самим признать себя не-боеспособными, повернуть оглобли с риском услышать обвинение в трусости - этой мысли я не допускал! Однако (буду откровенен), если БЫ тогда в Петербурге поняли безнадежность (чтобы не сказать преступность) нашей авантюры, если оттуда получено было БЫ приказание "возвратиться" - я не возроптал БЫ, но, сказал БЫ: "Слава Богу! догадались во-время!"

================================

2015.12.20-18:21:

:

-Я- = боярсков михаил геннадьевич

медленно читаю книгу этова вертухая.

этот вертухай показал много-гранность

евойново генома, я читал и думал:

КТО (!?) == этот вертухай ??

в ЭТОЙ точке: я ПОНЯЛ

ГЛАВНЫЙ генетический признак ==

== главный генометр этого вертухая:

:

ЭТОТ вертухай == (генетическая овца) ==

== умная овца, смелая овца, умелая овца ==

== овца идущая за ПРИЗНАННЫМ вожаком.

:

-Я- написал (овца) НЕ для того, чтобы:

оскорбить, унизить, итд.

этот == человек, который ПРИЗНАёТ (!!)

НАЗНАЧЕННОГО вожака, -и-: идёт за вожаком.

он был хороший ведомый моряк.

.

я напомню: НЕ семёнов ВЫБРАЛ рожу:

в вожаки стада. семёнов ПРИЗНАЛ.

.

2015.12.20-18:46.

====================================

вероятно: адмирал держался такого мнения. Если среди нас, в кают-компанейском кругу, не нашлось человека, который рискнул БЫ сказать громко:

"Нет надежды! Впереди - бесполезная гибель. Надо возвращаться!"

- не рискнул сказать этих слов потому, что: кто-то сказал бы: "этот струсил" -- ТО:

мог ли рожа, на которого "с верою и крепкой надеждою" взирала Россия, сам заговорить о возвращении?

:

он НЕ понял ПОД-ставу, всю книжонку ИЗ-ВОНЯЛ

про какую-то трусость.

:

Старший флаг-офицер, лейтенант С, о котором я упоминал, состоял как бы секретарем адмирала, вел секретную переписку, а главное, докладывая расшифрованные телеграммы, принимая для шифровки ответы, часто тут же составляемые, мог судить о впечатлении рожи от информатов.

- Да, - говорил он, - вы, может быть, догадываетесь, но никто знает того, что переживает адмирал! Иной раз принесешь расшифрованную телеграмму. Читает. Пальцами перебирает этот листок бумаги. Кажется - вот разорвет в клочья. Нет. Сдержится. Начинает диктовать ответ. Много раз меняет редакцию, делает поправки. Или вдруг скажет спокойно: "Оставьте здесь, я сам напишу",

- а уходя, слышу, как он костит каких-то "предателей".

=========================================

2015.12.20-19:14:

:

-Я- напишу. НЕ рожа,

-Я- = боярсков михаил геннадьевич

командую 2-ой тихо-океанской эскадрой корыт.

:

00.

я посмотрел на корыта:

в кронштате + ревеле + либаве:

и понял: японы нас утопят.

чё делать ?? отказаться от корыт ??

можно было, НО: я совершил ошибку:

согласился ехать на корыте на убой.

01.

в северном море: я попал на хульский унцуден.

это == вторая моя ошибка. едем дальше.

02.

бритазы высунули ихное говённое мурло в испане.

приём угля будет за-труднён, я понял,

НО: поехал дальше.

03.

я приехал в дакар: хренцузы порадовали.

впереди: берега бритазные + хренцузные.

КАК принимать уголь ?

спасибо германам: возят ешё.

есть одна германская точка на береге

юго-западной африки, можно доплыть,

если как-то-где-то грузить уголь.

дальше: индийский океан

с бриташкими берегами.

где-то там: сайгон с хрен-цузами....

в дакаре: я первый раз посмотрел на глобус,

и увидел:

расстояние дакара и бразила ~~ 3000 км.

на обной заправке НЕ дойти, нужны ДВЕ.

НО: я поехал НЕ к бразилу,

я поехал к габону: ещо раз хренцузов пытать.

эта == моя третья ошибка.

04.

я приехал в габон, пока ехал:

оценил надёжность корыт:

ОДИН переход к южному атлану:

корыта выдержат.

05.

расстояние до бразила увеличилось

до 5000 км == ТРИ заправки углём (!)

идти к бразилу было == НЕ-вероятно,

взяли в габоне угля до португальской бенгелы,

там: севернее реки (кунене) есть бухта.

я приехал к португалам, и вспомнил:

португалы 300 лет жывут под жопой бритазы:

бритаза спасала португалов от испанов.

тут я ещо раз смотрел на глобус:

расстояние африки и южного атлана

увеличивается, мы едем в могилу.

нужно говорить с экипажем эскадры,

НО: бухта НЕ дружественная.

-Я- вынужден ЕЩО ехать на юг: до той

германской бухты, которая называеца (людериц).

06.

мы приехали в германский людериц,

нам повезло: германы нейтрально-дружественны.

НУЖНО при-тормозить, узнать новости,

потом говорить с экипажем эскадры.

07.

в 1904.12.03-м:

от бритазов из кейптауна привезли газеты,

-Я- узнал: господствующая над порт-артуром

высота == 203 метра: сдана японам,

я рас-спросил подробно вертухая семёнова,

который сначала жалса НИ-о-чём,

потом нарисовал схему города-и-порта артур.

я ПОНЯЛ: порт-артур скоро будет сдан.

может быть месяц продержица,

пока японы ставят пушки на высоте.

я запросил по телеграфу

предателей-изменников:

- нужно ли мне: вернуться в питер !?

изменники-предатели НЕ ответили.

08.

пользуясь гостеприимством германов,

пора говорить с экипажем эскадры.

разговор будет долгий + шумный.

09.

-Я- начинаю:

порт-артур будет сдан,

японский флот будет ждать нас.

МЫ: НЕ умеем ПОПАДАТЬ ==>> нас утопят.

10.

само-вольно возвращаться в питер,

-и-: УБИВАТЬ предателей-изменников в питере:

НЕ-реально:

пушки береговых фортов: утопят нас.

:

из ЭТОЙ бухты есть МНОГО дорог:

первая:

к японии на УТОП.

вторая:

во францию: хренцузы выдадут нас,

в расее нас повесят.

третья:

в испанию: испаны выдадут нас.

четвёртая:

в бриташку: НЕ-ясная перспектива.

пятая:

в германию: НЕ-ясная перспектива.

есть малая вероятность того, что:

германы рискнут, и: НЕ выдадут нас никалашке.

:

МОЯ цель == ЖИТЬ -и- сгенерить морально-материальный

ущерб псевдо-романовой плесени,

которая паразитирует на расее.

:

шестая дорога:

идти в японию -и- сдаться.

японы унизят нас == НЕ-знаю-как.

седьмая:

в чили. в чили есть влияние бриташки.

восьмая:

в аргентину. в аргентине есть НЕ-приязнь

к бриташке.

девятая:

в южную африку == колонию бриташки.

в саму бриташку: лучше не соваться.

есть микро-надежда:

из южной африки: нас НЕ выдадут никалашке.

десятая:

в сайгон. из сайгона: хренцузы выдадут нас

никалашке.

одинадцатая:

в австралию == колонию бриташки.

двенадцатая:

в канаду == колонию бриташки.

тринадцатая:

в пендоску. есть минимальная надежда:

из пендоски: нас НЕ выдадут никалашке.

:

минимальная надежда на жизнь есть:

в пендоске, в германии, в аргентине,

в австралии, в южной африке.

:

-Я- предлагаю: аргентину.

:

11.

расстояние ЭТОЙ бухты -и- берега

южного атлана: увеличилось до 7500 км:

нам нужны 4 стандартные заправки угля

для перехода к берегу южного атлана.

мы не доехали до ревущих 40-вых широт,

но близко к ним. минимизируя риск

штормовой погоды, отсюда нужно идти

к рио-де-жанейро.

в бразилии: велико влияние португалии,

нас встретят БЕЗ уважения.

уголь придётся покупать на свои деньги.

в бразилии оставаться НЕЛЬЗЯ,

нужно идти в аргентину.

там нас примут нейтрально.

12.

весь экипаж эскадры = 10 123 человек.

-Я- имею в казне эскадры: 7 654 321 рубль золотом.

в аргентине: мы ВСЕ будем == дезертиры,

мы все будем равны, поэтому:

остаток казны эскадры мы разделим по-ровну между

всеми членами экипажа эскадры:

7 654 321 / 10 123 ~~ 756 рублей каждому

члену экипажа эскадры, НЕ исключая

экипажи вспомогательных кораблей,

которые повезут наш уголь + другое

имущество эскадры.

учитывая то, что: казна эскадры наполнена

15-ти-рублёвыми монетами -и-

семи-с-половиной-рублёвыми монетами,

каждый член экипажа эскадры получит

40 15-ти-рублёвых монет +

+ 20 семи-с-половиной-рублёвых монет.

остаток денег будет израсходован на

общие нужды эскадры.

13.

ЭТОТ счёт == предварительный, если мы будем

вынуждены платить за уголь и другие товары:

-Я- пере-считаю деньги.

я приглашу германских угольщиков сопровождать нас

до опустошения их трюмов, буду платить им.

14.

каждый == КТО НЕ согласен со мной:

сейчас может получить 375 рублей из

казны эскадры ==

== 20 15-ти-рублёвых монет +

+ 10 семи-с-половиной-рублёвых монет,

-и-: с вещами сойти на берег.

о личном оружии: разговор далее.

15.

после ЭТИХ моих слов:

-Я- за-стрелил КОВО-ТО:

первый в живот, второй в голову.

:

16.

о моих операциях в аргентине:

-Я- НЕ напишу.

:

2015.12.28-16:14.

:

======================================

.

5

:

Пошли искать отряд контр-адмирала Фелькерзама. - День Рождества на Суворове. - Настроение в отряде контр-адмирала Фелькерзама. - Измена Hamburg-Linie - "Приказано ждать."- Характеристика армады в приказах командующего ею. -Плохие приметы. - Кое-что мое. - Опять Сляби-Арко! - Минные катеры как оружие. - Попытка двухстороннего маневрирования.

19 и 20 декабря свежий S-S-O развел в проливе такую волну, что пришлось прекратить погрузку, и сообшение между корытами производилось с затруднениями. На туземной посудине приезжали с визитом к адмиралу местный administrateur (затрудняюсь, как перевести это звание на русский язык) и начальник таможни. они рекомендовали перейти на несколько миль к северу и расположиться на якорной стоянке Танг-Танг, при устье реки этого имени, где песчаная коса прикроет нас от южной волны и зыби.

В ночь на 21 декабря послали Русь в Таматаву за новостями, а главное затем, чтобы узнать, что делает и что намеревается делать контр-адмирал Фелькерзам. Утром всем отрядом (за исключением Малайи, которая опять поломалась) перешли на новое якорное место. оно оказалось удобным, хотя в лоции о нем не упоминалось.

- Спасибо местным французам! - радовался флагманский штурман. - Хорошо посоветовали! не без надежды на воздаяние! адмирал, наверно, представит их к Станиславу на шею - пусть чувствуют!

Боевые корыта погрузились углем, приняв его частью с немецких угольщиков, частью с собственных транспортов.

День 22 декабря прошел в ожидании. Ни Руси из Таматавы, ни вести из Диего-Суарец. Благодаря закрытию для нас этого последнего и самовластным распоряжениям главного штаба, расчет сбился.

Адмирал, предполагая, что угольщики боятся выйти из Диего-Суарец, опасаясь ареста со стороны японских вспомогательных крейсеров, о присутствии которых в этих водах получены извещения, решил послать контр-адмирала Энквиста с крейсерами Нахимов, Аврора и Донской, во-первых, в Диего-Суарец для прикрытия перехода угольщиков, а затем - в Носи-бэ с предписанием контр-адмиралу Фелькерзаму идти на соединение.

23 декабря в 5 ч. утра крейсеры ушли по назначению. около полдня пришел из Диего-Суарец первый угольщик. Привез письмо от капитана 2-го ранга В. и донесение адмирала Фелькерзама. Первый писал, что из 5 вспомогательных крейсеров прибыл в Суарец только "Кубань"; где остальные - неизвестно; нет вестей об отряде "Олег", "Изумруд", "Грозный" и "Громкий", который должен был догонять нас. Второй доносил, что, прибыв, согласно приказанию Главного морского штаба, в Носи-бэ, приступил к переборке машин, чистке котлов и т.п. Почти все следовавшие с ним миноносы требуют серьезного ремонта. Раньше двух недель - не может тронуться с места.

Адмирал в эти дни проявлял лихорадочную деятельность. с его стороны были только приказания и требования сведений.

Поход отряда в Носи-бэ был назначен на 24 декабря. 600 миль крюку.

:

1904.12.24 == известие о сдаче порт-артура.

:

Ночью пришла Русь (из Таматавы), привезла известие о сдаче Порт-Артура. после потопления первой эскадры этот факт ничего менял в нашем положении.

В 6 ч. утра по беспроволочному телеграфу получили уведомление, что к нам идут Светлана и миноносы Бедовый и Бодрый, посланные адмиралом Фелькерзамом с донесением о текущих делах и разошедшиеся с отрядом Энквиста. Все = результаты той путаницы, которая создалась из-за распоряжений, исходивших одновременно из четырех инстанций: от начальника эскадры, от Главного морского штаба, от заведующего крейсерскими операциями и от Министерства иностранных дел.

В 8:30 утра, согласно отданному накануне распоряжению, снялись с якоря и пошли в Носи-бэ. Только в 11:30 утра встретили в море Светлану и миноносы. Удивлялись, почему так долго, оказалось, что из двух миноносов отряда адмирала Фелькерзама, числившихся исправными, Бодрый в пути повредился, идет под одной машиной и не может дать больше 7 узлов. Приказали Руси взять его на буксир и пошли дальше. За время выполнения этой операции (взятия на буксир) имели разговор со Светланой. Адмиралу было доставлено подробное донесение о походе второго отряда. (позже я читал его в подлиннике) По отношению самого отряда - ничего нового, кроме длинного перечня повреждений и неотложных работ, плюс несколько штрихов, характеризующих настроение местных властей, отражавшее взгляды центрального правительства. Петербург перепугалса; в Париже НЕ ждали, что мы так легко поступимся правами, предоставляемыми нам французской декларацией о нейтралитете, и, предлагая прогуляться в Носи-бэ, готовились встретить эскадру в СуареЦе. На рейде суареца были поставлены буйки, указывающие места стоянки кораблей; заготовлена свежая провизия (в том числе 1000 быков); местные мастерские (частной компании Messageries Maritimes) набирали рабочих для выполнения ремонта и т.п. Впечатление создавалось такое, будто протестовали "для видимости", но, раз наша дипломатия оказалась такой податливой, а Главный морской штаб так поспешил приказать адмиралу Фелькерзаму идти в Носи-бэ - то тем лучше.

25 декабря, с 8 утра и до полдня, простояли на месте, застопорив машины, - миноносы принимали уголь. За это время, находясь от Диего-Суарец в расстоянии 30 миль, упорно, но тщетно вызывали по беспроволочному телеграфу Кубань.

В 5 ч. вечера - у Орла повреждение в машине. Пришлось убавить ход до 6 узлов. Так как это обстоятельство нас задерживало, послали Светлану вперед предупредить адмирала Фелькерзама о нашем скором прибытии.

Перед закатом солнца видели на S-O ряд дымков. С Бородина доносили, что различают 4 корабля, идущие в строе кильватера. Послать на разведку было некого. Могли быть японы. Неподалеку от Мадагаскара расположены Сейшельские острова, а еще ближе о-в Бурбон - бриташкие колонии с телеграфом. агенты не могли бы доставить нам оттуда сведений, нежелательных союзнице Японии.

Ночь безлунная, но ясная. Все - по-боевому. Офицеры и команда, кроме бодрствующих вахтенных, спят, не раздеваясь, на своих местах, у орудий.

Последующее плавание до Носи-бэ прошло без инцидентов, но в тревожном настроении по отношению к навигационной безопасности плавания. надписи "uncertain" (Недостоверно) на линии промеров; буквы P.D. ("Position Doubtfull" - Положение сомнительно) при банках и рифах пестрили карту.

адмирал, не сходивший с мостика, спрашивал командира: - Надежные ли сигнальщики у вас на марсах? Хорошо ли смотрят вперед? (Благодаря чистоте и прозрачности воды в океане: часто мель можно заметить по изменению окраски поверхности моря. только днем)

27 декабря, около 11 ч. утра, пришли в Носи-бэ, где застали отряды контр-адмиралов Фелькерзама и Энквиста, а также транспорты, находившиеся под общей командой капитана 1-го ранга Радлова.

27 декабря прибыл вспомогательный крейсер Урал, а 31 декабря Терек.

Настроение в отряде адмирала Фелькерзама, разнилось от того, что поддерживалось у нас присутствием рожи. Здесь господствовало убеждение, что после гибели первой эскадры и падения Порт-Артура поход вперед невозможен. Чистя котлы, перебирая машины, корабли готовились. к возвращению. Об этом говорили громко и открыто, как о деле решенном, и, такое решение отразилось на образе жизни личного состава, на его отношении к службе. - Чего там надрываться, когда идем домой! - Деморализация, являющаяся следствием отступления без боя.

Контр-адмирал Фелькерзам, у которого прогрессировала болезнь, сведшая его в могилу, не обратил внимания на это опасное настроение, либо сам поддался ему, ослабленный нездоровьем. Работы велись кое-как; команда ежедневно увольнялась на берег; офицеры проводили на берегу все время, свободное от вахты; про личный состав транспортов как зафрахтованных, так и Добровольного флота говорить не приходилось - эти загуляли, как вольные люди, для которых военный закон не писан. Скромное местечко Носи-бэ закипело жизнью. Нехорошей жизнью, какую можно наблюдать только в Порт-Саиде, проходном дворе Старого Света. Отовсюду нахлынули туземные красавицы, француженки (настоящие и фальсифицированные) именовавшие себя певицами; открылись кафе-шантаны; расцвели игорные притоны.

Местный administrateur растерялся и не знал, что ему делать; с одной стороны - безобразие, а с другой - обогащение бедной колонии.

С приходом адмирала рожи курс круто изменился. Игорные притоны были закрыты; личному составу транспортов было, на основании законов военного времени, предъявлено требование беспрекословно подчиниться Морскому уставу; корытые команды увольнялись на берег только по праздникам, да и то с выбором; офицерам разрешалось считать себя свободными только в том случае, если в заведуемой ими части не производилось работ, и т.д. А работа закипела! не столько под угрозой взысканий, как под влиянием мысли, что рожа не пожалеет и все равно поведет в бой. Оказался неготовым? сам виноват! Дерись, как можешь!

Адмирал планировал выход эскадры на Восток на 1 января 1905 г,

придя в Носи-бэ, отложил выход до 5 января.

были составлены и обнародованы: диспозиция походного строя, порядок погрузки угля в море боевыми корытами с наших транспортов, порядок пополнения угольного запаса этих транспортов с германских угольщиков, ожидающих нас в определенной широте и долготе; уже были заготовлены секретные предписания капитанам этих угольщиков, указывающие им рандеву (пункты встречи с эскадрой). все было налажено, все роли распределены,

:

как вдруг - Hamburg-p-Linie отказалась от выполнения контракта. Главный суперкарг (= командующий угольной эскадрой) заявил, что, ввиду вновь принятых правил нейтралитета:

компания не согласна поставлять уголь где-либо вне нейтральных вод (где это запрещено),

а потому о погрузке в открытом океане не может быть речи.

:

1904.12.24 == известие о сдаче порт-артура.

-и-: германы ПОНЯЛИ.

:

Это заявление явилось неожиданностью. До настоящего момента мы не могли нахвалиться точностью, с которой Hamburg-p-Linie исполняла принятые на себя обязательства.

Начались сношалки с Петербургом по телеграфу. А время шло.

- Каждый потерянный день - невознаградим! Нельзя ждать! - прорывалось у адмирала.

:

от мадагаскара: было МЕНЬШЕ дорог.

:

Он держался плана, намеченного в S-te Marie: запаса угля на наших собственных транспортах хватило для похода новых броненосов (присоединив к ним Аврору и Светлану) во Владивосток, а потому: идти вперед немедленно, не теряя часа и бросив хлам!

эта идея не была одобрена Петербургом. нам приказано ждать подкреплений. Петербург, закрывая глаза на действительность, слепо веря в чудо, возлагает на нас несбыточные надежды.

:

этот вертухай назвал ПОД-ставу: (несбыточными надеждами)

:

В моем дневнике с 5 по 17 января 1905 записано НИ одной строчки, = единственный перерыв за всю кампанию. За этот период мне приходится руководствоваться воспоминаниями, подкрепленными приказами и циркулярами, в которых отмечались события жизни эскадры.

Когда определилось, что ждать присоединения к нам южноамериканских кораблей или корыт Черноморского флота не приходится, на эскадре не было уже трех мнений, которые я упоминал выше, но только два: либо - немедленно вперед, либо - возвращаться. В действительность подкреплений, которые могли быть высланы Балтийским флотом, никто верил. Сторонники того или иного взгляда сходились на одном пункте - это было общее решение - либо вперед, либо назад! Стоять - нельзя!

:

и-чё-ито у них чесалося !?

ДУМАТЬ надо было, а не зудеть.

:

17 января: Вчера = ровно месяц нашего пребывания у Мадагаскара. Жара, сырость, духота - нестерпимые. Скорее вперед, чтобы чем-нибудь кончилось.

:

в чём проблема ?? утопись. полекчает.

:

От жары, что ли, в голову приходили нелепые мысли. Думалось: если нас не пускают вперед, то неужели японы не догадаются снарядить сюда соответственную экспедицию? Ведь официально мы стоим вне территориальных вод, и здесь все позволено. Почему не атаковать нас ночью минными корытами, а потом - добить остатки при посредстве подводных лодок?

:

што за бред про подводные корабли ??

какой энергией они двигались ??

пердячим духом ?? где они базировались ??

:

рожа умел заставить работать, умел подбодрить людей, близких к апатии. Начались, вперемежку с погрузками угля и ремонтными работами, учения, выходы в море для практической стрельбы и маневрирования. последнее нельзя было выполнять так часто, как было желательно, потому что после всякого выхода и маневрирования, неизбежно связанного с переменными ходами, дня два-три приходилось давать на отдых и переборку постоянно повреждавшихся механизмов, а что касается практической стрельбы - то дело стояло за недостатком боевых припасов.

- Почему вы не стреляли? - "Тому было 18 причин: во-первых, у меня не было пороху." - а дальше !?

приказ (10 января 1905 г): "....надо учиться не покладая рук. Мы не можем тратить много запасов для учебной стрельбы. Вся прислуга должна освоиться с оптическими прицелами. Если будет встреча с неприятелем в бою, то надо беречь боевые запасы."

===============================================

2016.01.30-10:55:

:

попадать НЕ умели, -и-: учиться НЕЧЕМ.

а вертухай всю книшку про-пердел: про пердячий дух.

:

у мадагаскара: рожа сгенерил ПЛОХУЮ ошибку:

:

он НЕ (!?) проверил снаряды == 0.305 м:

на БОЕ-ПРИГОДНОСТЬ.

:

ПОСЛЕ японской войны:

никалашкина адмиралтейка ПРО-ВЕРИЛА

морские бронебойные снаряды == 0.305 м

на бое-пригодность, -и-: ВЫЯСНИЛА:

:

пироксилин в снарядах == ВЛАЖНЫЙ,

-и-: НЕ воспламеняется от запала.

.

ЭТОТ факт: никалашкина адмиралтейка У-ТАИЛА,

и сего-дня: МАЛО-кто знает ЭТО.

.

2016.01.30-11:04.

=======================================

И это в то время, когда, по имеющимся сведениям, японские комендоры, много лет назад освоившиеся с оптическими прицелами, день и ночь практиковались в стрельбе, не жалея боевых припасов, которые имелись в избытке, и пушек (При огромных давлениях и температурах, развивающихся при выстреле, орудия крупных калибров быстро изнашиваются - происходит выгорание металла в канале орудия), на замену которых были готовы новые.

ещё приказ:

"По сведениям, в проливах, на востоке Индийского океана, собраны японские крейсеры, военные и вспомогательные, занятые подготовкой ловушек; имеются отряды миноносов, изучающие те бухты, в которых есть вероятность найти нашу эскадру. Туда доставлены первые подводные лодки, купленные японами в бриташке и Америке. Подготовкой встречи ТАМ: не ограничивается наш враг. разведчики высланы им в окрестности нашего теперешнего расположения. Задача этих разведчиков - перехватывать транспорты, которые отделятся от эскадры или окажутся в положении, удобном для захвата или уничтожения, а также организовать покушения на боевые корыта. Эти крейсеры-разведчики через колонии наших недоброжелателей находятся в телеграфных сношалках с агентами, поселенными на Мадагаскаре и в Носи-бэ (Один такой = швед, говоривший по-русски, - был уличен и вынужден покинуть Носи-бэ вследствие негласного бойкота, которому он подвергся не только на эскадре, но и на берегу, со стороны добрых французских граждан, у которых почти инстинктивно вся шерсть поднималась дыбом при слове espion), получая сведения о нашем расположении, о перемещениях отдельных корыт".

С 11 января начались учения постановки контрмин.

Около этого времени (не помню точно, какого дня) вспомогательные крейсеры - Кубань, Терек, Урал - ходили в море на учебную стрельбу.

- Ну Как? - спросил я руководившего стрельбой флагманского артиллериста по его возвращении на Суворов.

- Целил в корову - попал в-НИ-куда! Что вы хотите? - Первая стрельба! Все = как в лесу или с луны упали!

13 января оба броненосных отряда (кроме Сисоя, у которого повредилась машина) и линейные крейсеры выходили в море для стрельбы по заранее составленному и объявленному плану.

Ознакомивши уже со качеством боевой подготовки эскадры, я не ждал чего-нибудь блестящего, но действительность превзошла мои ожидания.

- Что скажете? - криво усмехаясь, обратился ко мне лейтенант С. в то время, как эскадра после пальбы возвращалась на рейд Носи-бэ.

- Макарову в Артуре легче было. "То" походило на эскадру. А "это" - нет.

(Приказ 14 января 1905 г. за N 42):

"Вчерашняя съемка с якоря броненосов и крейсеров показала, что 4-месячное соединенное плавание не принесло должных плодов. Снимались около часа. Но и за час 10 кораблей не успели занять своих мест при самом малом ходе головного. С утра все были предупреждены, что около полдня будет сигнал - повернуть всем вдруг на 8 градусов и, в строе фронта, застопорить машины для спуска щитов. НО: все командиры растерялись и вместо фронта изобразили скопище посторонних друг другу кораблей.

выделялись в 1-м отряде невниманием командиров Бородино и Орел. Второй отряд, из трех кораблей, попал налево одним Наварином на траверз Суворова, и то на минуту. Ослябя и Нахимов плавали каждый порознь. крейсеры не пытались строиться. Донской был на милю позади прочих. Призванные снова в кильватерную колонну, для стрельбы, корабли растянулись так, что от Суворова до Донского было 55 кабельтов (Это расстояние не должно было быть больше 26 кабельтов). - Пристрелка одного корабля, даже среднего, не могла послужить на пользу такой растянутой колонне. Если через 4 месяца совместного плавания мы не научились верить друг другу, то едва ли научимся к тому времени, когда встретимся с неприятелем. Вчерашняя стрельба велась вяло и обнаружила, что корабли, за исключением Авроры, НЕ отнеслись серьезно к урокам управления артиллерией при исполнении учений по планам.

Ценные 12-дюйм.снаряды бросались без соображения с результатами попаданий разных калибров. Стрельба из 75-мм была также очень плоха; видно, на ученьях наводка по оптическим прицелам практиковалась == поверх труб. О стрельбе из 47-мм орудий, изображавшей отражение минной атаки, - стыдно упоминать: мы каждую ночь ставим для этой цели людей к орудиям, а днем, всею эскадрою, не сделали ни одной дырки в щитах, изображавших миноносы, хотя эти щиты отличались от японских миноносов в нашу пользу тем, что были неподвижны".

Так писал рожа в приказе.

:

ну и куды он попёрса ??

вероятно: надеялса выскочить на миноносе,

а людишки.... чё там людишки.

попадать НЕ умеют, пусть утонут.

:

18 и 19 января ходили в море для стрельбы и маневрирования, после этого, вследствие поломок на корытах, сделали перерыв, и следующий выход состоялся 25 января. Этим ограничилось обучение наших комендоров, так как дальше пришлось расходовать боевой запас. Надеялись, что придет транспорт "Иртыш" и привезет снарядов и зарядов для практической стрельбы.

это было не обучение, но - экзамен. Человек, накануне поединка делающий несколько выстрелов в цель, - не учится, но проверяет свое мастерство. Каковы были полученные результаты?

Мне не хочется повторять те горькие слова, которые я записал в мой дневник. Ограничусь выдержками из приказов по эскадре.

"18 и 19 января отряды снимались с якоря удовлетворительно, держались в сомкнутом строе кильватера почти хорошо, но повороты, даже последовательные, делали дурно. Ослябя либо не попадал в струю, либо растягивал линию, стопоря одну машину, чем пугал Сисоя и Наварина, которые поднимали шары (Поднятие шара (сигнал) означает уменьшение хода. Чем выше поднят шар, тем меньше ход. Когда шар поднят доверху - машина застопорена) и подолгу затем не приходили на расстояние. Строй фронта продолжает быть нашим камнем преткновения. Получается не строй, а безобразная толпа. Стрельба 18 и 19 января была несколько лучше стрельбы 13-го числа. Но в расходовании снарядов крупных калибров замечается неосмотрительность. - 13 января с Суворова, разошедшегося встречными курсами с Донским, сделан был выстрел по щиту, показавшемуся за кормой Донского, в расстоянии 6 кабельтов за Донским. Управляющий стрельбой на Суворове дал первому орудию некоторое расстояние - снаряд не долетел до Донского на 100 м и лег очень влево так, что рикошетировал над Донским. Следовало: прибавить к расстоянию не меньше 7 кабельтов, чтобы получить перелет, и изменить установку целика линий на 10, чтобы получить отклонение вправо. Но, несмотря на предостережение, данное результатом первого выстрела, для второго прибавлено было только 100 м на прицеле и оставлен без изменения целик. - Снаряд попал в мостик Донского. Это было дурно, но впечатление, произведенное этим случаем, было непозволительно: 19 января с трудом можно было заставить суворовских артиллеристов стрелять в промежутки между своими корытами, хотя цель была на 20 кабельтов дальше своих кораблей, что позволяло стрелять не только в промежутки, но и через головы своих. Следует иметь в виду, что при длинной линии кильватера может быть важно вовремя завернуть голову на 16 румбов, чтобы сдвоить огонь по хвосту неприятельской встречной колонны, и поэтому необходимо научиться стрелять в промежутки между своими кораблями, как на параллельных курсах (общий случай стрельбы крейсеров), так и на встречных. Скорость стрельбы 18 и 19 января была меньше, чем 13 января. Между тем, если 47-мм пушки все еще приходится употреблять для отражения миноносов, то необходимо внушить офицерам и прислуге, что только дождем снарядов этого калибра может быть нанесен вред миноносу." (Приказ 20 января за N 50)

"Маневрирование эскадрой 25 января было нехорошее - простейшие последовательные повороты на 2-3 румба, при перемене курса эскадры в строе кильватера, никому удавались: одни при этом входили внутрь строя, другие выпадали наружу, хотя море было спокойно и ветер не превосходил 3 баллов. Повороты "всем вдруг" были особенно дурны. - Стрельба из больших орудий 25 января была бесполезным выбрасыванием боевых запасов. - Стрельба из мелких пушек, изображающая отражение минной атаки, была лучше прежних только на корытах 1-го броненосного отряда. 2-й отряд броненосов и крейсеры стреляли непозволительно" (Приказ 25 января за N 71).

Что думали те, кому предстояло в "безобразной толпе" корыт, занятых "бесполезным выбрасыванием боевых запасов", встретиться с эскадрой, превосходящей их численно, обученной в мирное время, имевшей год боевого опыта, имевшей время отдохнуть, починиться и привестись в порядок?

по прибытии в Носи-бэ адмирал распорядился отправить в Россию транспорт Малайя, причинявший нам в пути столько задержек своими поломками. При отряде адмирала Фелькерзама оказалось еще одно подобное "сокровище" - транспорт "Князь Горчаков". От его услуг отказались.

Кто санкционировал фрахтовку этих пароходов? Неужели за те бешеные деньги, которые им платились, нельзя было найти в Европе что-нибудь хорошее !?

я говорил, что на некоторых корытах находились монтеры, командированные фирмой "Сляби-Арко" для наблюдения за исправным действием аппаратов беспроволочного телеграфа (её системы), установленных на эскадре. Эти люди, по контракту, должны были сопровождать нас до Angra-Pequena, но в начале похода многие из них, полные жажды приключений, обращались к адмиралу с просьбами разрешить им остаться на долгий срок, даже на сокращенном содержании, причем указывали, что на театре военных действий их опыт и знания принесут наибольшую пользу. Некоторым это было разрешено.

Теперь все они раздумали и заторопились домой.

Равным образом потребовали расчета и не пожелали идти дальше разные вольнонаемные буфетчики, еще в Кронштадте хорошо знавшие, что им предстоит, и даже выражавшие горячее желание побывать в бою.

На нашем кормильце = пароходе "Esperance" - начали каждый день ломаться рефрижераторные машины. Их экстренно чинили средствами Камчатки, но чем дальше, тем повреждения становились серьезнее. Комиссия под председательством флагманского механика не имела точных данных для того, чтобы установить наличие злого умысла, однако подозрения были основательные. После всякого исправления машины пускались в ход в присутствии комиссии, всесторонне ею испытывались, все оказывалось благополучным, затем - через день-два необъяснимая поломка.

этот пароход был снят с линии Аргентина - Лондон,

с работы по перевозке замороженного мяса, не был старьем, - его покупало не главное управление торгового мореплавания, не Морское министерство, а коммерческий человек для эксплуатации в собственных интересах. вследствие частых остановок действия рефрижераторных машин: температура в трюмах "Esperance" повышалась. Мясо начало оттаивать и портиться. Наконец борьба со злом стала невозможной. Свыше 700 тонн испорченного мяса выбросили за борт, a "Esperance" отправить во Францию.

:

НЕ догадались рожины чюшки:

во-время раз-грузить холодильник

и накормить экипаж эскадры мясом.

:

Так крысы и тараканы покидают жилище, которому грозит разрушение.

Не только в кругу приятелей, в кают-компаниях кораблей, где меня принимали как старого знакомого, но и за столом адмирала я не упускал случая рассказать и подтвердить примерами, насколько, на основании боевого опыта у Артура, миноносы современного типа оказались мало отвечающими прямому своему назначению. В качестве корыт активного минного флота они сделали очень мало. Даже "атаку врасплох" 26 января, и ту можно ли было считать удачной? - При таких благоприятных условиях, когда можно было безнаказанно убить всю или большую часть эскадры, - всего три подбитых корабля!

Зато, когда миноносы применялись как охранные, дозорные и тралящие корыта, как мелкие разведчики и минные заградители, - они оказали обеим сторонам немалые услуги. При выполнении этого рода службы, до войны, по положениям мирного времени, не входившей в круг их деятельности, им часто приходилось вступать в открытый артиллерийский и даже торпедный (пуская по поверхности) бой враг-с-врагом, и многие из этих схваток доставили их участникам почетное звание или почетную память героев.

Думаю, я был прав, полагая, что в этом направлении следует тренировать миноносы, состоявшие при эскадре. с точки зрения кабинетной стратегии и транзундской тактики такое учение являлось ересью, а потому действовать приходилось осторожно. Однако с успехом.

В 10-х числах января миноносы, следовавшие в отряде адмирала Фелькерзама и прибывшие в Носи-бэ хромыми и увечными, починились, а 15 января состоялся двухсторонний маневр на такое задание:

Эскадра, обозначенная одним кораблем - Светланой - в качестве головного, - выходит из Носи-бэ для следования на Восток, причем имеет сведения, что где-то, в группах окрестных островов, скрываются неприятельские миноносы, намеревающиеся атаковать ее при первом удобном случае, а потому в сторону подозрительных пунктов она высылает разведочно-охранный отряд из Жемчуга и 1-го отделения миноносов; 2-е отделение миноносов (неприятель), заранее ушедшее в море, прячется в укромном месте и караулит проход эскадры, намерения которой и момент выхода известны ему только приблизительно (через шпионов); задача первых - предупредить внезапную атаку, а явную отразить открытой силой; задача вторых - уловить благоприятный момент для атаки.

этот маневр оказался первым и последним. Впереди был намечен ряд ему подобных, но они не осуществились ввиду повреждений, необходимых работ и, главное, - из опасения "напрасного" изнашивания на полных ходах и без того надорванных механизмов наших миноносов. Выгрести против этого течения оказалось мне не под силу.

Что касается траления, то после неудачной попытки в Бельте, мне удалось настоять на своем, и еще 2 декабря, в Angra Paquena, был издан циркуляр с подробными описанием и чертежами трала артурского образца и с инструкцией организации тралящего каравана из миноносов. Тралы предписывалось изготовить теперь же, средствами кораблей 1-го ранга при содействии Камчатки, чтобы, тотчас по соединении с отрядом адмирала Фелькерзама, можно было начать тренировку миноносов в незнакомом им деле. Однако по приходе в Носи-бэ циркуляр этот остался мертвым; провести его в жизнь оказалось не просто, пока я не спохватился, что все дело в фирме: не проходит под моим флагом - надо пустить под чужим.

как только делом заинтересовался контр-адмирал Фелькерзам, как только он, по приказу начальника эскадры, принял на себя руководство всей организацией и во всей полноте власти начал командовать флагманскими минерами - исчезли трения и все начало налаживаться. Не только траление, но и постановка мин заграждения с миноносов, которую до того считали артурским бредом!

Дело пошло успешно, насколько позволяли поломки и повреждения в механизмах наших миноносов.

ввиду такого плачевного их состояния и, может быть, под впечатлением моих рассказов о том, какое широкое применение давали у Артура японы своим минным катерам, - адмирал приказал из наших минных катеров образовать два отряда: из шести новейшего типа = 1-й, 2-й = из восьми старых. Оба отряда были отданы в мое распоряжение.

- займитесь с ними. Авось пригодятся! - говорил адмирал. - Кстати, и на эскадре поучатся отражать атаки. Наши миноносы для этого ворошить нельзя - того гляди, поломаются и не дойдут до места.

24 января я впервые собрал свою флотилию, никогда до того соединенно не плававшую. Это первое наше выступление ознаменовалось происшествием, которое "было БЫ смешно, когда БЫ не было так грустно".

Перед войной, осенью 1903, у нас решено было ввести новый свод сигналов (комиссия работала над его составлением 5 лет). Книги нового свода не успели доехать до Порт-Артура, так как он был отрезан, но попали во Владивосток, и ими была снабжена вторая эскадра.

при выходе из Либавы я обращал внимание тех, кому ведать надлежит, на то обстоятельство, что, встретившись с артурской эскадрой, мы будем говорить на разных языках, но меня успокоили, сказав, что на всякий случай захвачены старые книги.

вот что случилось на второй эскадре: при спешном ее снаряжении корабли получили шлюпочные сигнальные книжки (сокращенный и упрощенный свод сигналов, ничего общего не имеющий с корытыми сигнальными книгами) нового издания, а приложения к ним, содержащие эволюционные сигналы, отпечатать в новой редакции не успели. Оказалось, что в новой книжке и в приложении к старой: равным сочетаниям флагов соответствуют РАЗНЫЕ значения.

Как только моя флотилия в назначенный час собралась у Суворова, я сел на мой флагманский катер и по эволюционному своду (приложение к старой книжке) сделал сигнал: "Быть в строе кильватера". Велико было мое удивление, когда со спуском сигнала все мои катера вместо того, чтобы вступить в свое место, дали полный ход и бросились врассыпную, кто куда! Они заглянули в новую книжку, а там этот сигнал значил: "Осмотреть берег". с трудом удалось собрать разбежавшуюся компанию.

В результате пришлось отдать приказ по эскадре: спрятать новое неполное издание под замок и впредь пользоваться старым со всеми его приложениями.

Мелочь? - но характерная!

А если БЫ подобный случай имел место в виду неприятеля?

.

В последующие дни - перерыв моего дневника, не как результат угнетенного состояния духа, а за недостатком времени, так как с утра до ночи я возился со своей флотилией. Это был хороший период. Во-первых - нашлось свое дело, занявшись которым можно было встряхнуться, отогнать от себя черные мысли; во-вторых - мои молодые капитаны не знали усталости, не признавали слова "невозможно", и если добрались до неприятеля, то они что-нибудь сделали бы; в-третьих - никто на меня косился, не считал, что я вторгаюсь в пределы его компетенции, даже наоборот - готовы были оказать содействие - пусть забавляется на свободе своими игрушками и не мешает нам священнодействовать по рецепту, выработанному под "шпилем".

1 февраля всей эскадрой ходили в море, где, разделивши на два отряда, маневрировали друг против друга, как в бою, но по заранее составленному и объявленному приказом плану. Вышло "не замечательно, но хоть что-нибудь", так закончил я в моем дневнике описание этого маневра. К вечеру, перед возвращением в Носи-бэ, к нам присоединились ожидавшиеся со дня на день "Олег", "Изумруд", "Днепр-1", и "Рион" (бывшие - "Петербург" и "Смоленск") и миноносы - "Громкий" и "Грозный".

Два слова по поводу беспроволочного телеграфа на эскадре. Привожу выдержку из приказа от 1 февраля за N 83:

"На транспортах Корея и Китай установлены маркониевские станции беспроволочного телеграфа с коротким рангоутом, с простой проводкой. На всех прочих корытах эскадры, кроме миноносов, поставлены станции "Сляби-Арко" с высоким рангоутом, с огромной сетью. На Урале есть мощная станция, также "Сляби-Арко", претендующая действовать на расстояние 500 миль и более. За все время станция Корея принимала прежде всех прочих телеграммы с расстояния в 90 миль, НО: ни один из наших кораблей мог разбирать телеграмм на расстояниях, превышающих 65 миль. И сегодня, 1 февраля, в 6:30 утра, станция Корея приняла первой, с расстояния 60 миль и стоя за горой, телеграмму Олега, которую не могла принять мощная станция Урала, хотя на последнюю было возложено поручение войти в переговоры с Олегом еще со вчерашнего дня, и несмотря на то, что между Уралом и Олегом не было это время гор и рангоута".

Оставалось благодарить технический комитет, пренебрегший испытанной системой Маркони и снабдивший нас аппаратами Сляби-Арко.

За неделю беспрерывных дневных учений моя маленькая флотилия так спелась, что можно было приступить к выполнению дальних ночных экспедиций и маневров, среди которых, главную роль играли внезапные атаки на эскадру. Оказалось, что эскадре следовало "поучиться". Красноречивее всего говорят об этом приказы адмирала, в которых по поводу каждого такого ученья напоминаются правила и приемы, рекомендуемые при отражении ночной минной атаки. Нельзя допустить, чтобы эти правила были неизвестны личному составу, но дело в том, что знать, как надо действовать, - это одно, а уметь применить свое знание на практике == другое. Никакое самое тщательное изучение вопроса в тиши кабинета не может дать того, что дается опытом, т.е. знания ремесла.

С течением времени: подбираться к эскадре незамеченными, отвлекать ее внимание фальшивыми атаками становилось труднее.

5 февраля было для меня днем огорчения. Несмотря на уверения минеров, что их часть в полной исправности, я настоял, чтобы с минных катеров произвели учебную стрельбу торпедами. Стрельба была произведена, днем, при штиле, с расстояния 5 кабельтов. при стрельбе с 6 новых катеров, - результаты были следующие:

Выпущены 7 торпед. Одна - не пошла вовсе. Одна - начала кружить, временами выскакивая на поверхность и угрожая катерам, которые спасались от нее бегством. Две - махнули куда-то далеко вправо, а одна - влево. Наконец, две пошли удовлетворительно. Это среди бела дня, при полном спокойствии души и моря! Хороши мы были бы, выступив с таким оружием против неприятеля в условиях настоящей ночной атаки! (2 из 7)

- Непонятный случай. Может быть, оттого, что немного покачивает? Приемные испытания в Ревельской гавани прошли отлично. - недоумевал флагманский минер.

- То-то и есть, что тут не гавань! Покачивает! Да может быть, когда атаку придется вести, "валять" будет! Уж лучше старая шестовая мина, чем этакий самообман!

Пять сутов, вместо обучения маневрированию занимались делом необычным. корытые механики и минеры при участии офицеров, командовавших катерами (еще БЫ - им придется идти в атаку!), изобретали, спорили, подпиливали, наращивали, отгибали, пригибали. - но в результате - мины начали ходить исправно, а это было то, что требовалось.

8 февраля всей эскадрой, со вновь присоединившимися, вышли в море для двухстороннего маневрирования (Иртыша не было, и стрелять было нечем). Начали по плану, как прошлый раз, но когда затем адмирал решил в развитии боя предоставить своим противникам - адмиралам Фелькерзаму и Энквисту - полную свободу действий, руководствуясь лишь общим заданием, то вскоре ему пришлось собрать рассеявшиеся отряды эскадры и остаток дня посвятить выполнению эволюции, из которых строй фронта и пеленга, повороты "все вдруг" - оставались НЕ-выполнимыми.

- Ну, оптимист, - подошел ко мне лейтенант С. - Вы для всех находите слово ободрения. - Что скажете?

- ни-ЧО.

.

6

:

Настроение на эскадре. - Молчание адмирала. - Газеты из России. - Впечатление проповеди г.Кладо на офицеров. - Ее деморализующее влияние на команду. - Голос из Маньчжурии о том же. - Телеграмма N 244 и ответ на нее. - Тягость стоянки. - Одна из ночей в Носи-бэ.

Давая этот очерк хода учений, которыми эскадра пыталась за время стоянки в Носи-бэ исправить свои недочеты, но которые только обнаружили полную ее неподготовленность к войне, подтвердили обычай ==

КАК в город ехать -- ТАК телегу ремонтировать

- я не говорил о внутренней ее жизни, о настроениях, владевших личным составом, хотя записи в моём дневнике есть. придерживаясь хронологического порядка в передаче моих заметок, я не мог дать моим читателям полной картины внешней и внутренней жизни эскадры, хотя для нас оба понятия так тесно сплелись, что я без удивления читаю такую страницу:

"Вчера с утра весь день стрельба минами с моих катеров. Плохое оружие и т.д. (подробн.запись результатов стрельбы). С 3 ч. ночи до 9 ч. утра дождь как из ведра. адмирал прихворнул. радовался, когда узнал, что на эскадре фельетон Меньшикова "Напутствие России преобразовательному совету" называли акафистом, набором жалких слов и т.п. Если "Россия протягивает израненные руки", то надо думать не о пластырях и мазях для этих царапин, а заботиться о том, чтобы ей не нанесли смертельной раны в сердце".

После того, как выяснилось, что нам приказано чего-то ждать, временный подъем духа, вызванный смелой идеей немедленного похода вперед, угас неиспользованный; увлечение прошло и под гнетом полной неизвестности относительно будущего сменилось апатией.

:

любимая вонь вертухаев всегда + везде ==

== про дух. вертухайный дух == пердячий.

:

это опасное настроение адмирал заметил, и против него он принял единственную, бывшую в его распоряжении, меру: так занять людей делом, чтобы у них не было времени задумываться. Начиная с половины января, учения и занятия вперемежку с приемами запасов и угля производились с утра до ночи и даже ночью. Мера оказалась целесообразной. Настроение окрепло. мысль - "зря стоим" - реже приходила в голову. злоупотреблять этим средством не приходилось: силы человеческого организма не беспредельны, а в изнурительном климате Мадагаскара они легче расходуются, чем восстановляются. Реакция, вызванная физическим изнеможением, если к тому времени не создастся обстановки, способной поднять упавший дух, - могла повести к полной деморализации.

:

ЗДЕСЬ: вертухай = семёнов ТОЧНО написал:

кредо вертухаев ==

== (главное-ШТОП-НЕ-думали).

:

Адмирал ни с кем делился своими взглядами и предположениями на будущее. Лейтенант С, ведавший секретную переписку адмирала, единственный человек на эскадре, который знал все, НЕ говорил.

- Послушайте, - обратился я к нему однажды. - Я не хочу выпытывать секретов, но объясните мне: почему он молчит? Вы, лично, молчали БЫ в таких обстоятельствах?

Он подумал и ответил тоже вопросом:

- Случалось ли вам получать от начальства приказание, которое вы считаете неосуществимым, и по поводу этого, насколько допустимо законом, вступать в пререкания, надеясь повлиять на принятое решение?

- Бывало.

- А если это затягивалось, если вы долго не теряли надежды, то находили вы нужным и полезным держать своих подчиненных в курсе ваших сношалок с начальством? говоря с ними, вы не стали БЫ лукавить (тогда лучше молчать), вы высказывали БЫ ваши взгляды, и большая часть ваших подчиненных (если вы настоящий начальник, а не с луны свалились) были БЫ на вашей стороне. Так?

- Положим, что так.

- А если, в результате, начальство приказало сделать так, как ему хочеца, то как БЫ следовало назвать ваши конфиденции, оставившие след в настроении вверенных вам сил? - преступной агитацией, попыткой создать движение, идущее вразрез с намерениями высшего начальства, даже хуже: попыткой оказать на него давление, заставить его отступиться от выполнения намеченных планов?

- Так, но.

- Потому он молчит. Он надеется, что "там" его поймут. Только напрасно. Напрасно в смысле надежды, а не в смысле молчания. Я не открываю вам тайн, а говорю сам от себя. Мы вышли из России при постоянном понукании со стороны русского общества, обвинявшего адмирала в нежелании идти на выручку Порт-Артура. Помните? Вы сами передавали свой разговор с Нелидовым, проездом через Париж. Ведь даже он, осведомленный в делах, и то выражался смутно и уклончиво, связывая саму идею о возможности посылки эскадры с именем рожи. Помните, вы передавали его слова - "не то хворает, не то не решается". Дело сводилось к вопросу о личной решимости, так как, кроме него, некому было вести эскадру. Дубасов - стар. Чухнин - им одним держится Черноморский флот. Мы пошли.

- Я затыкал уши, когда вы говорили, что с началом сухопутных бомбардировок - конец артурской эскадре. мы хавали геройские реляции Стесселя. МЫ ХОТЕЛИ верить !!!!

- мы смотрели на нашу эскадру как на сильный стратегический резерв, который идет для поддержки активного флота, действующего на театре военных действий, опирающегося на укрепленные, богато снабженные базы.

- С падением Артура рассеялись иллюзии. Наша армада - это случайное сборище кораблей, в лучшем случае заслуживающее названия "резервной" эскадры, - сделалось активным флотом, задачей которому ставится одоление активного, боевого флота противника! И это при условии, что последний опирается на многочисленные оборудованные базы, а мы - для того, чтобы достигнуть нашей единственной базы, Владивостока, - должны предварительно победить его. Мы - слабейшие и численно, и по вооружению, и по снабжению и. - и по Духу, - мы НА ШТО надеемся ?? Но "там" этого не хотят понять, все еще верят в чудо. Вот почему он молчит.

:

-Я- напишу: о чём молчала эта рожа.

рожа думала:

- я отвезу ЭТО быдло на ското-бойню.

- КАК: я сам выскочу из ското-бойни ??

.

а ЭТИ чюшки == такие наивные....

эти == лучшие офицеры флота....

:

Но если молчал адмирал, если С. говорил намеками, то вскоре газеты, начавшие прибывать из России, ответили на вопрос: из-за-ча мы стоим и чего нам приказано ждать? Ждать подкреплений. и каких подкреплений! - "Николай", "Ушаков", "Сенявин", "Апраксин", "Мономах" == весь хлам, числящийся в списках боевых корыт Балтийского флота! Те корыта, от которых, при формировании второй эскадры, отказался рожа, решивший за неимением лучшего, взять с собою "Наварин", "Нахимов" и "Донской".

- Да это не подкрепление, а камень на шею! - заявили некоторые.

:

ДЫК-блин, -Я- НЕ вижу проблемы,

-Я пущу ПЕРВЫМИ == ВЕДУЩИМИ по очереди:

ЭТОТ хлам. лучшие корабли -Я- спрячу

ЗА хламом.

когда японы по-тратят снаряды на хлам:

будет вероятность ПРО-скочить мимо японов.

:

поражало всех то обстоятельство, что эта посылка старых утюгов и калош, не представлялась измышлением "шпица" и особ, под сенью оного почивающих, но являлась == уступкой властному требованию общественного мнения, вдохновенным пророком которого выступил г.Кладо.

:

вертухай клял (шпиц) = адмиралтейский шпиль,

-HO-: никалашку HE трогал за вымя....

:

- С чьего голоса он поет! - ворчал С. - Тут дело нечисто!

- он знает события ! - говорили другие. - Либо - рехнулся, либо - по заказу. Но кому понадобилось?

"Не спрашивайте рожи!" - взывал Кладо, обращаясь к русскому обществу. "Сейчас посылайте, что можно, не теряйте минуты, иначе может оказаться поздно, поймите - поздно. Поймите, какое это страшное слово, сколько в нем зловещего"

В своем исступлении Кладо доходил до такого абсурда, как предложение послать на войну давно отслужившие свой век - "Минин", "Пожарский", даже "Петр Великий"!

:

как можно (!!) БОЛЬШЕ (!!!!) хлама !!

японы раз-бросают снаряды.

:

Он говорил: "в 1880-ых годах: на Дальний Восток была послана плавучая батарея "Кремль". Когда являлась необходимость, то энергичные люди дерзали преодолеть невозможное. (Грубая ошибка Кладо. - "Кремль" не был "послан" на Дальний Восток. Его "собирались послать", но одумались. - Невозможное признали невозможным) О, Господи! да таких примеров можно привести тысячи! Ведь поймите вы, мечтатели, что встряхнуться надо, надо проснуться, - ведь другого выхода все равно нет; поймите, что иначе над нами повиснет грозный призрак возможности проигрыша кампании. Дерзайте, и кажущееся невозможным - совершится!" (Современная морская война. Морские заметки о Русско-японской войне Н.Л.Кладо, стр.447-448)

:

-Я- = боярсков михаил геннадьевич:

ВЫЗВАЛ бы из балтики ВЕСЬ (!!!!) хлам.

-Я-: провёл бы лучшие корыта этой

хламиды во владик. если-БЫ-захотел.

ить: в ЧёМ цель ??

сохранить корыта -или- сохранить ЛЮДЕЙ !?

нужны корыта !? сделаю !!

:

- Красивые, как будто полные патриотизма, слова! Как не верить им в устах ученого-моряка? - говорило русское общество.

- недостойная игра! злостный обман сухопутной публики! - возмущались мы во второй хламиде.

Какую цель преследовала эта газетная кампания? Кому, чьим интересам служил Кладо? - доныне еще смутно известно.

Команда глухо волновалась:

- Это что ж будет? Нас, значит, выслали, а сами - на печку? Сами-то идти не хотят? Экую силу под спудом держат! А мы-то нешто не люди? Псу под хвост, что ли? Нет, брат! ты сам присягу помни! Ты покажи себя, как перед Истинным! Тоже крест целовали! Христопродавцы!

:

хи-хи-хи-хи.

:

Такие недобрые речи не раз приходилось слышать, не с трибуны, а в тьме ночи, когда ими вполголоса обменивались между собой незримые собеседники.

Из моего многолетнего сожительства с плавающим составом нижних чинов я вынес убеждение, что команда быстро дает оценку своему начальнику и, редко ошибается.

:

(сожительство)-или-(служба) ??

.

(народ) НЕ имеет знания.

(народ) имеет только (интуит) и живёт (интуитом).

если: (интуит) завёл народ НЕ-туда:

народу песец.

:

Наиболее важный момент в процессе развития этой оценки - тот, когда командира начинают называть "наш" или "сам", когда слагается убеждение, что "наш сделает". С этого момента "наш" считается неразделимым с "нами", и всякое его решение - безапелляционным и наилучшим, преследующим "наши" интересы, противополагаемые интересам "начальства" - какой-то далекой недоброжелательной силы, преследующей чуждые "нашим" интересам цели, с которой "нашему" приходится бороться.

В данном случае среди команды под впечатлением статей Кладо создалось несправедливое, но твердое убеждение, что "наш" послал его просить подмоги, а "начальство" препятствует. При этом, в силу неустойчивости понятий, которые возникают в коллективном сознании народных масс, мыслящих не идеями, но образами, им не-вероятно было провести границы между сторонниками "нашего", за которыми в огонь, и в воду, и сторонниками "начальства", не заслуживающими доверия.

Офицер, к которому обращались по задушевным делам, вдруг оказывался в подозрении, как оправдывающий деяния таинственного "начальства", действующий с ним заодно, - и от него начинали сторониться, разговоров с ним избегали, толкованиям его заранее не верили. Получалась путаница. Команда смутно чувствовала, что где-то, что-то неладно, но не умела разобраться: где - друзья, где - враги. Этот период ознаменовался вспышками неудовольствия на разных корытах, даже на таких, как, например, Нахимов, на котором существовал солидный кадр старослуживых нижних чинов (да еще гвардейского экипажа), остававшихся на нем со времени последнего заграничного плавания.

вмешательство адмирала прекращали беспорядок, но что-то было подорвано. Нарушения дисциплины становились чаще. Подъем на фок-мачте гюйса, сопровождаемый пушечным выстрелом (Подъем гюйса (= крепостного флага) на фок-мачте, сопровождаемый пушечным выстрелом, означает начало заседания "суда особой комиссии" - высшего судебного учреждения на эскадре, находящейся в отдельном плавании), сделался обычным явлением и уже не привлекал внимания. Преступления бывали серьезные; часто такие, за которые по законам военного времени полагалась смертная казнь. Адмирал НЕ подтвердил НИ одного такого приговора. Однажды докладчик высказал мнение, что мягкость может быть во вред, что надо показать прочим пример в целях устрашения.

- Излишняя мягкость? Ну, нет! Я не из жалостливых! я считаю бессмысленным. Можно ли устрашить казнью людей, которые идут за мной на смерть? Перед боем всех арестованных выпустят из карцера (Так полагается по уставу), и, может быть, они будут героями! - ответил ему адмирал.

:

я согласен.

:

этот разговор в тот день облетел эскадру, и преступления против дисциплины сократились.

Передавались не подлинные слова, а идея.

- Верно это, ваше высокоблагородие, - спросил меня конфиденциальным тоном вестовой, прибиравший в каюте, - будто "наш" всякие штрафы до бою отставил? Как ни виноват, пущай кровью отслужит - не препятствуйте!

- Ты это откуда слышал?

- Ребята сказывают.

- А сам ты как полагаешь?

- Чего ж тут полагать! Известное дело - "наш", он-те покажет! Скажет, что отрубит! Одно слово.

Предыдущие строки были уже напечатаны (в фельетонах газеты "Русь"), когда я получил сведения, что проповедь Кладо заслужила равную оценку среди офицеров второй эскадры на Мадагаскаре и в среде их сухопутных товарищей в Маньчжурии.

Письмо это так ярко подчеркивает солидарность взглядов "пушечного мяса" (морского и сухопутного - равно), так резко обрисовывает "его" отношение к героям, восседавшим на мягких креслах и не слышавшим свиста неприятельского снаряда, что я позволю себе передать читателям некоторые выдержки дословно, не заботясь о стиле.

(Письмо было писано не для печати):

"статьи Кладо в действующей армии встречались с негодованием, и многие горячие головы называли эти статьи изменой России и отечеству.

:

чюшки НЕ там измену искали.

этот кладо высунулса == по поручению

псевдо-романовой плесени,

кладо вызвал огонь на себя,

ОТВёЛ подозрение чюшков = (на измену):

от псевдо-романовой плесени.

:

СПБ. Телегр. Агентство передавало эти статьи по телеграфу, и на всех нас его (Кладо) оптимизм, основанный на цифрах и коэффициентах, производил удручающее впечатление. Его кликушеские завывания о немедленной помощи второй эскадре заставляли нас дивиться - что думают в Петербурге об этой военной некорректности Кладо!"

Начальник разведочного отделения штаба генерала Куропатина (ген.шт. полковн.Линда) "не раз говорил" начальнику морской походной канцелярии того же штаба (капитану 1-го ранга Русину) "о необходимости доложить главнокомандующему и просить его ходатайства о прекращении печатания преступных статей Кладо. что статьи эти, описывающие состояние второй эскадры, цифрами доказывающие превосходство японов, - наводят на войска уныние и раскрывают глаза японам. - В деле разведки компетентность источника сведений имеет значение, и как ни были хорошо осведомлены японы о нашем флоте, преступная болтливость Кладо должна быть для них откровением".

Далее полковник Линда указывал капитану 1-го ранга Русину, что необходимо "торопить движение эскадры", считая "задержку ее в Носи-бэ и выжидание небогатовских корыт - преступной".

В заключение мой корреспондент говорит: "Статьи Кладо я считал и считаю государственным преступлением".

Я счел своим долгом привести здесь этот голос из Маньчжурии как иллюстрацию к моему дневнику, писанному на Мадагаскаре.

4 февраля адмирал расхворался и слег в койку. 6 февраля он снова появился наверху.

- Этот не заболеет! Разве - после заключения мира! - говорил старший доктор.

На основании действующих законоположений адмирал Небогатов, посланный со своим отрядом на усиление эскадры адмирала рожи, "имел поступить" в подчинение последнему лишь "по присоединении", а до этого момента, будучи самостоятельным, сносился только с Главным морским штабом и от него получал указания.

После 8 февраля, т.е. после присоединении к нам Олега, Изумруда, Днепра, Риона, Громкого и Грозного, общее недовольство стоянкой начало проявляться настолько резко, что адмирал нарушил евойное молчание и в собрании флагманов и капитанов (старших) прочёл телеграмму за N 244, полученную им в середине января, и свой ответ на нее:

никто из присутствовавших сохранил информат в тайне. Все сознавали, до какой степени истомился личный состав эскадры под бременем не-уверенности. Телеграммы Гаваса и Рейтера, газеты, русские и французские - давали картину настоящего момента, предсказывали почти безошибочно события ближайшего будущего, так что неизвестности не было, а была неуверенность. Чувствовалось, что происходит борьба, что адмирал держится одного взгляда, а в Петербурге смотрят на дело иначе. Ознакомление с телеграммой N 244 и с ответом на нее пояснило положение дел.

Могу только изложить их содержание.

Телеграмма N 244 указывала, что после падения Порт-Артура и гибели первой эскадры на вторую возлагается задача огромной важности: овладеть морем и тем отрезать армию противника от сообщения с метрополией; если эскадра (по мнению ее начальника) в настоящем составе не в силах осуществить этой задачи, то ей без задержки, как только обстоятельства позволят, будут высланы в подкрепление все боевые корыта, оставшиеся в Балтийском море. В заключение адмирала спросили о его планах.

рожа ответил: 1) что с теми силами, которые находятся в его распоряжении, он не имеет надежды овладеть морем; 2) что отряд старых, неисправных и неудачных корыт, который намереваются послать ему в виде подкрепления, послужит не к усилению эскадры, а к ее обременению; 3) что единственный план, представляющийся ему возможным, - пытаться с лучшими силами прорваться во Владивосток и оттуда действовать на пути сообщения неприятеля.

Это была = предначертанная программа действий и прямой военный ответ на нее.

косвенным ответом на донесение адмирала явилось известие о выходе из Либавы отряда Небогатова. (Впоследствии стало известно, что в то время рожа телеграммой просил о своей смене, донося о болезни, указывая на адмирала Чухнина как способного заменить его. - Безрезультатно).

Эта "декларация" адмирала внесла некоторое успокоение. Мне это спокойствие не нравилось. Не спокойствие, а безразличие.

В Петербурге этого не хотели понять.

:

вертухай 10 раз написал:

В Петербурге не хотели понять.

ТАМ: понимали == ЧО == хотели.

ЭТОВА вертухая: за дурачка держала

псевдо-романовая плесень.

:

26 февраля пришел Иртыш. Ожидавшихся снарядов и зарядов на нем НЕ было.

Кроме угля, самым дорогим для нас грузом были 12 000 пар сапог. Не смейтесь! При постоянных погрузках угля обувь так быстро изнашивалась, что к этому времени большинство команды ходило в самодельных лаптях, плетенных из ворсы.

27 февраля телеграммы агентства Гаваса доставили первые известия о сражении у Мукдена: 50 000 руских пленных, 23 знамени, 500 орудий. - на эскадре не поверили этим сведениям дословно. Мы привыкли к тому, что в донесениях японов, результаты побед преувеличиваются, но убавить втрое, - получалось впечатление поражения, почти разгрома нашей армии.

это событие не произвело впечатления на эскадру. Разговоров на эту тему почти не было.

в этом климате, которого европейцы при всех мерах предосторожности, при всех условиях возможного комфорта, применяемого в казармах, не выдерживают дольше 2-3 лет. Результаты дальнейшего пребывания - острое малокровие или, точнее, как выражались местные доктора, обеднение, разжижение крови. Единственное лекарство - отъезд в страны умеренного пояса.

Люди, испытавшие на себе жару СУХУЮ жару пустыни, - могут недоумевать: какая это температура +26° R ?! Но эти 26° держатся днем и ночью при относительной влажности ~~ 98%! В этом весь ужас. НЕТ отдыха.

Испарина, выделяемая кожей, остается на ней, стекает каплями. Вы можете только обтираться, но НЕ (!) можете высохнуть.

Главное - это духота. Вы дышите воздухом, насыщенным паром почти до предела. Вы дышите горячим туманом, как на полке в бане.

28 февраля я лег спать в каюте с открытым иллюминатором. Вентилятор работал полным ходом. Около полуночи проснулся под впечатлением странного, но уже знакомого, чувства - затрудненности дыхания. набрасываю на себя, что попало под руку, забираю циновку и надувную резиновую подушку (пуховые подушки, всегда мокрые, только распаривают голову) и бреду наверх, на задний мостик, отведенный на ночь в распоряжение офицеров. Тяжелый путь. Спотыкаешься на трапах; руки, ноги - плохо слушаются; в голове - туман. добрался благополучно. - Как будто с левого борта тянет ветерком? - Туда! Низко нависли густые, тяжелые тучи. Тьма непроглядная. Несмотря на привычку к местности, задеваю что-то, отзывающееся сердитым ворчанием. Это - господа офицеры. Не отвечаю на ворчанье. Добравши до намеченного пункта - левой передней 47-мм пушки, бросаю на палубу свою циновку, прислоняю к тумбе орудия подушку и начинаю устраиваться поудобнее.

- Легче!, черт.

- Виноват.

- подвиньтесь немного. - По голосу я узнал лейтенанта С.

- Тоже вылезли?

- В каюте - сил нет! задыхаюсь.

- И здесь немногим легче.

освоившись с темнотой, я разглядел, что он лежит ничком, приподнявшись на локтях и оперши голову на руки. молчание царило кругом. Здесь было лучше, чем в каюте. Я отдышался. Глаза смыкались; подкрадывалась дремота.

Неожиданно С. заговорил:

- Ну, вот. в Петербурге решили и не передумают. Идем полной армадой, со всеми вновь присоединяемыми убогими и увечными. Идем на гибель. Счастье! Удача! Это только в сказках: дуракам - счастье! Да и то по той причине, что умные оказываются глупее их. так всегда по смыслу сказки выходит. Я знаю, что за время Артура вы возненавидели лозунг "беречь и не рисковать", но есть разный риск. То, что мы собираемся предпринять, - не риск, а безумие! Хуже - преступление!

- Но если для нас нет другого выхода. НЕ об эскадре: лично к вам. Если сейчас было БЫ предложено всем желающим вернуться в Россию, были БЫ вы в числе их? вы правы. эскадра осуждена погибнуть без пользы. гибель её обнаружит перед светом, что у нас был не флот, а бутафория. Пусть этот разгром будет позором для России. Те, что уклонились.... не знаю, что сделают они, а спрошу вас:

- вы, если БЫ сейчас вернулись в Россию, нашли в себе мужества, чтобы взглянуть в глаза тем, которые вернутся позже ?

:

иш какой вонючий вертухай: на сознанку давит.

я-те == НЕ лейтенант с.

ТЫ: хочеш сдохнуть за псевдо-романовую плесень:

ЗДОХНИ.

-Я-: на дураков НЕ взглядываю. и говорить с емя НЕ-о-чём.

:

- Ах! замолчите !

- Не замолчу! воняю-и-буду-вонять !!!! ....

.... -Я- напишу == ТАК == КАК == надо:

- вертухай, ты жулик, - продолжал С. - ТЫ от-махиваш от мыслей. НЕ ото всех можно отмахнуть. 10 000 русских мужиков в возрасте 20-30 лет посланы НЕ на бой, а на бойню. Они этого НЕ сознают, а ТЫ это понимаеш. Они ТЕБЕ верят, а ТЫ - будеш с ними откровен ?

вертухай вонял....

Где-то что-то брякнуло, словно приклад ружья, переставленного с места на место. Послышался вздох, что-то вроде - "О, Господи"

- Stop, boy! - сердито заговорил Б. - Sentinel hears. (Стоп, мальчик! - Часовой слушает.)

наступило молчание. Гроза собиралась, но медлила. над горизонтом прорывались сквозь тучи огни зарниц.

- Странные мысли, - снова заговорил С. - Может быть, от погоды. Провезли 12 000 миль. Провезут еще 6000 миль. Для чего? - на убой. Видели, как живых телят со связанными ногами, навалив грудой на телегу, везут в город? Ну, эти, сами с собой ничего сделать могут - нет "браунинга" в кармане, как говорит В. - А мы? - не телята - мы-то чего ради терпим эту каторгу, когда все равно - один конец. иной раз так заманчиво кажется. Ну, стоит ли ехать так далеко.

:

этот лейтенант с. ПОНЯЛ. и--ЧО ??

:

Яркая молния раскрыла небо, и вслед за раскатом грома хлынул долгожданный ливень. На палубе зашевелились. Слышались сдержанные восклицания, фырканье, топот босых ног, - это команда спешила воспользоваться столь высокоценимым душем пресной воды.

.

7

:

Вопросы пищевого довольствия команд. - "Удираем от Небогатова!" - Подъем духа. - Маршрут. - Общая характеристика похода через океан: учения и занятия, погрузки угля.

Иртыш порадовал нас доставкой 12 000 пар сапог. НЕ говоря о боевых припасах, по остальным частям снабжения дела обстояли не благополучно. Огромный процент бочонков капусты и солонины, принятых из Кронштадта и Либавы, при вскрытии давали взрывы, сопровождавшиеся извержением зловонных газов, и содержимое их выбрасыли за борт. Морская провизия, составлявшая основу питания команд в море, могла понадобиться не только на переходах, но во Владивостоке, запасы которого не богаты, а на железную дорогу не рекомендовали уповать, ибо она "с трудом обслуживает нужды армии". Частью вследствие этих соображений, а главным образом в интересах здоровья и поддержания сил команды, адмирал принимал меры, чтобы за время стоянки продовольствоваться свежей провизией. приходилось собирать все, что находилось в портах Мадагаскара и берега Восточной Африки, и выписывать из Европы с риском, что заказ опоздает. В свежем мясе недостатка не было, так как Северный Мадагаскар = та часть острова, в которой имеются степи, пригодные для скотоводства, и скотопромышленники только радовались, что могут продать свой товар по хорошей цене. насчет зелени было плохо. Из ананасов, бананов и прочих тропических фруктов щей не свариш. Капуста, картофель, лук, морковь, щавель и шпинат в этом климате не живут. Все это привозилось частью в полу-консервированном виде (подсушенное, прогретое, запаянное в жестяные ящики) из портов Южной Африки, на возвышенных плато которой существовала культура европейской "зелени", частью - из Европы, в виде настоящих консервов. Недурны были цены! Но даже по этим ценам не всегда можно было достать необходимое. Часто приходилось недостающее количество продукта заменять суррогатами. суррогаты подлежали к отпуску в большем количестве, чем продукты, ими заменяемые. В деле пищевого довольствия пропорция определялась комиссией докторов при участии флагманского интенданта. капусту заменяли тройным по весу количеством корня маниока. Гречневую крупу заменяли рисом. С начала февраля ржаную муку и черные сухари стали беречь, как лакомство, - пекли пшеничный хлеб и выдавали галеты. В качестве "господского кушанья" пользовались среди команды успехом макароны - суррогат каши. приходилось варить зеленые щи из консервов шпината. Бывало, наш флагманский интендант, капитан 2-го ранга В, согласившийся принять на себя эту многотрудную обязанность по личной просьбе адмирала (Согласился потому, что уже командовал кораблем 2-го ранга в дальнем плавании, а на эскадре, идущей в бой, не было ни одной командирской вакансии. С другой стороны, усидеть дома, когда другие идут драться, ему было невозможно. Погиб на Бородине).

- В чем дело? Что случилось? - спрашивали его.

- Говорю: ваше пр-ство! Доктора говорят, что лук необходим. Согласен. Но если этот лук дороже, чем артишоки в Петербурге! позвольте им ананасы выдавать - они здесь дешевле репы! - А он мне: "Это идея. Надо запросить комиссию. Но лук - луком". - Цена-то какова! - "Здоровье команды - всего дороже".

2 марта, к 6 ч. утра вернувши с минными катерами из дальней ночной экспедиции, я завалился спать и даже приказал вестовому не будить меня к завтраку. Однако часов около 10 сам проснулся под смутным впечатлением, что на броненосе происходит что-то. Начал прислушиваться. Наверху командир отдавал приказания; с проходившего мимо парового катера что-то кричали в рупор; в кают-компании старший офицер "разносил" за что-то вестовых; кто-то в офицерском отделении окликал встречных, спрашивая, не видали трюмного механика; привычной для слуха дробью доносился топот ног людей, бегущих вверх и вниз по трапам. Кажется, все как всегда - но в звуках голосов и в топоте ног чувствовалось что-то новое, непохожее на вчерашний день. оделся, вышел из каюты и увидел старшего механика, мчавшегося куда-то.

- Что случилось?

- Уходим!

- Как?

- Некогда! - и убежал. я заторопился в кают-компанию.

- в чем дело?

- Удираем от Небогатова!

- Расскажите толком!

- Ночью пришла "Regina", пароход с грузом провизии. Вдруг - приказ = послать немедленно шлюпки, команду, разгрузить в 24 часа; чего не разберут, передать на транспорты; приготовиться к походу! - Все обалдели. С берега привезли телеграммы Гаваса: "Небогатов грузится углем на Крите; не сегодня завтра ждут в Порт-Саиде". Сразу поняли. одобрили.

- Черт возьми! - думал я. - Становится интересно!

Поднялся наверх, в штабное помещение. Ухитрился захватить лейтенанта С.

- Знаю, что вам некогда, а потому - без дипломатии: удираем от Небогатова?

- я шифрую телеграмму, которой кратко доносится, что эскадра "вышла на восток".

- Без указания - каким путем, каким проливом?

- Ни намека!

- Но тогда: куда направят Небогатова?

- куда-нибудь.

3 марта, в 1 ч. пополудни, начали сниматься с якоря. При съемке, из-за массы транспортов, такая же каша, как в Танжере, только в более широком масштабе. Окончательно построились и дали ход - в 2:40 пополудни.

К 6 ч. вечера, выбравшись из островов и окружающих их рифов и банок, легли курсом в обход северной оконечности Мадагаскара. Вдруг - у Орла повреждение в левой машине. Начались наши мытарства! До 8 ч. вечера почти стояли на месте. В 8 ч. дали ход 5 узлов. Только в полночь могли прибавить до 8.

Ночью - занятное зрелище - 45 кораблей! город на воде. И какая приманка для минной атаки!

Надо заметить, что с прихода на Мадагаскар мы получали предупреждения от собственных агентов и через "друзей и союзников" о подготовленных по пути следования эскадры embuscades не только в стиле дурбанского предприятия, но и серьезнее. сообщалось, что навстречу нам высланы вспомогательные крейсеры "Hong-Kong Mara" и "Nippon Mara", имеющие на борту подводные лодки. В качестве главных опорных пунктов для этого рода операций указывались - Сейшельские острова, Диэго Гарсия и Зондский пролив.

Два слова о маршруте. Как я узнал (только перед выходом из Носи-бэ), первоначально путь эскадры намечался через Зондский пролив, причем в бухте Ламбок (на Суматре) предполагалась стоянка, отдых, пополнение запасов угля и провизии и т.п. Предположения эти, не могли остаться в секрете. Кроме меня и большинства офицеров эскадры, пребывавших в неведении, весь свет (и, первыми - японы) знал об этом из достоверных источников. В результате - протест Японии против ожидаемого нарушения нейтралитета и даже открытые угрозы в адрес Голландии, если она допустит эскадру базироваться на ее территориальные воды. Ясно, что при такой постановке вопроса положение Голландии было "ниже среднего", потому что, с одной стороны - Япония = сила, а значит, и право требовать выполнения бриташких правил нейтралитета, с другой - тоже сила, считающая себя в своем полном праве пренебрегать этими правилами. Ведь если нам оказалось необходимым зайти в Ламбок, то к просьбе голландских властей о выходе мы могли отнестись так же добродушно, как отнеслись к протесту неустрашимого "Лимпопо" в Great-fish bay! Разница была та, что близ Great-fish bay не имелось японского флота, тогда как в Ламбоке он мог появиться в любой момент и предпринять против нас активные действия, объявив всему свету, что мы первые попёрли основы международного права.

наше положение было тоже "из средних", так как Голландия не имела фактической возможности оградить свои территориальные воды от вторжения, как с нашей стороны, так и со стороны японов.

Для всех европейских газет (за исключением русских, которым это было запрещено) вопрос о том, какой путь изберет эскадра для следования, - был самой жгучей темой обсуждения. Мнения и отзывы адмиралов занимали столбцы. Все авторитеты сходились на том, что идти Зондским проливом - значит идти на гибель; о Малаккском - речи не было; указывали путь кругом Явы или между Новой Гвинеей и Австралией, где, за отсутствием телеграфа и множеством возможных путей между островами, трудно организовать дозорную службу для наблюдения за движением эскадры. Адмирал Фриментл заявил, что он, на месте рожи, пошел БЫ кругом Австралии, огибая ее с юга: путь длинный, но зато безопасный, а впереди - временная база на Каролинских островах, принадлежащих Германии, которая одна не боится оказывать нам доброжелательство.

По выходе в открытое море все узнали, что адмирал избрал путь через Малаккский пролив.

На Суворове это решение было встречено восторженно.

:

28-дневный поход через океан эскадры из 45 вымпелов ==

(28 сутов от берега до берега)

:

== событие беспримерное в истории парового флота, а потому я опишу его, изо дня в день.

За исключением дней погрузки угля, учения продолжались беспрерывно. внимание было, обращено на обучение наводке и определению расстояний дальномером и на глаз. Каждое утро по боевой тревоге крейсеры: Аврора, Донской, Жемчуг, Изумруд, Днепр и Рион расходились вправо и влево от эскадры, маневрируя по способности, идя разными курсами и скоростями, то удаляясь, то приближаясь, то выскакивая далеко вперед, то отставая. Они служили точками прицеливания. В этом смысле пользовались маневрами разведочного отряда, начальник которого, капитан 1-го ранга Шеин, целыми днями занимался обучением своих подчиненных. Одновременно, все эти 10 крейсеров, маневрировавшие в пределах видимости эскадры, составляли кругом нее дозорную цепь.

Основой каждого учения по боевой тревоге, как раньше, служил план боя, разработанный офицерами корабля под руководством старших, план, с которым, согласно приказу адмирала, должны были быть ознакомлены все "до санитаров включительно".

приказами были объявлены правила перестроения в боевой порядок, по сигналам, при появлении неприятеля по курсу, сзади, справа или слева, а также инструкции для действий транспортов в подобных обстоятельствах; подробно указывалось, кто кому должен оказывать помощь и защиту в случае повреждения в бою или минной пробоины, таким помощникам и защитникам вменялось в обязанность: 1) Всеми средствами беспрерывно оповещать флагмана о состоянии бедствующего корыта; 2) Принимать все меры к сохранению корабля для эскадры; 3) Принимать решительные меры к уничтожению корабля в случае, если захват его неприятелем окажется неотвратимым (Приказ 14 марта 1905 г. за N 159).

Перестроение эскадры из походного в боевой порядок при (предполагаемом) появлении неприятеля в какой-нибудь части горизонта, отвод транспортов от (предполагаемого) места боя и охрана их - были проделаны несколько раз, но часто заниматься учениями этого рода не представлялось возможным, так как за время маневрирования, эскадра почти не двигалась вперед.

Учебных стрельб не производилось, потому что нечем было стрелять.

К вечеру каждого дня первой заботой адмирала было как можно теснее собрать эскадру. Это было не просто из-за транспортов, не учившихся совместному плаванию. Ночью разведочный отряд - Светлана, Кубань, Терек и Урал - шел впереди эскадры, в строе двойного фронта, в шахматном порядке, имея на флангах крейсеры Жемчуг и Изумруд. Этот полумесяц прикрывал голову эскадры от нападения.

Почти каждую ночь, а иногда по 2-3 раза за ночь, производились тревоги, имевшие целью проверить бдительность вахтенной службы, исправность прожекторов, умение быстро усваивать условные сигналы. Бывало так, что подобного рода тревоги вызывались обстоятельствами плавания, имели характер настоящих. Это - когда дозорные обнаруживали на курсе эскадры или близ него попутчика или встречного. Стоило крейсеру направиться к "неизвестному" и осветить его прожектором, как он отворачивал и убегал.

Моментами наивысшего напряжения были дни погрузки угля. Грузиться борт о борт не удалось ни разу.

В океане в любой штиль: идет зыбь ДАЛЬНИХ штормов. Погрузку производили, перевозя уголь с транспортов на боевые корыта в мешках, на корытных баркасах и специально для того построенных ботах, буксируемых паровыми катерами. Для насыпания угля в мешки, для погрузки мешков на шлюпки - на транспорты посылались значительные партии команды при офицерах (100 и более человек с корабля 1-го ранга); немалое число людей находилось на ботах, баркасах и паровых катерах; при этом не было возможности сохранять строй:

:

так как транспорты и боевые корыта стояли вперемежку, сообразно условиям наискорейшей погрузки; к тому же, по необходимости, пушки были закрыты чехлами, окутаны брезентами, чтобы не допустить проникновения угольной пыли в нежные части их сложных механизмов и установок. эскадра не была в боевой готовности, и не могла привести себя в это состояние быстро.

Пять вспомогательных крейсеров - Кубань, Терек, Урал, Днепр и Рион - с большими запасами угля: не нуждались в дополнительных погрузках, несли в это время дозорную службу, разойдясь по округу, центром которого была толпа боевых корыт и транспортов, HO:

:

эта дозорная цепь не могла быть вынесена далеко.

Им приходилось держаться в пределах видимости радио-фотонов, так как:

ни одной минуты мы не могли положиться на исправность действия нашего

беспроволочного телеграфа (патент "Сляби-Арко" - технический комитет).

В атмосфере, почти насыщенной паром, видимость радио-фотонов НЕ

превышала 7 миль, а оптическая видимость приближающихся корыт 12 миль.

Итого - в зависимости от погоды, мы могли быть предупреждены

о приближающейся опасности с расстояния не более 20 миль,

т.е. минут за 40-50 до момента первого прицельного выстрела

со стороны неприятеля.

НАШ опыт показал нам, что: бросив шлюпки на воде, собрав команду

на свои корыта, мы НЕ успели БЫ за этот промежуток времени

приготовиться к бою.

Победителей не судят, НО -- японы упустили много благоприятных случаев помешать движению нашей армады.

Если их вспомогательные крейсеры следили за нами, то появление одного из них, только обменявшегося несколькими выстрелами с нашим дозорным:

уже вызвало БЫ прекращение погрузки, -и- изготовление эскадры к бою.

Я утверждаю, что они смело могли HE позволить нам грузиться углем в море.

Они этим обстоятельством HE воспользовались.

:

попов: НЕ изобрёл радио.

вот ССука

.

.

8

:

Дневник похода через океан. - Малаккский пролив. - Шествие в виду Сингапура. - Мысли в бессонную ночь. - Совет; три мнения. - брито-японские разведчики. - День 30 марта. - "Не судьба!" - Прибытие в Камранх.

в моем дневнике отмечены серьезные повреждения котлов и механизмов, задерживавшие движение эскадры на несколько часов; мелкие неисправности, заставлявшие корабли ненадолго выходить из строя, исправлявшиеся "на ходу", мною не записывались, так как их было много. Я говорил в моей книге "Бой при Цусиме", что: наше долгое плавание - это был длинный скорбный лист наших котлов и механизмов и мартиролог наших механиков, которым приходилось и рожь на обухе молотить и тришкин кафтан перешивать наново. - В один день у меня отмечено, что, идя под 10 котлами, мы за сут переменили их = 19 из 20-ти.

:

они вышли от мадагаскара в ~~ 1905.03.03~16:00.

:

4 марта. Ночь прошла спокойно (в смысле японов). Адмирал не смыкал глаз. Пытается сигналами поддерживать порядок в толпе, которую нельзя назвать строем. Преимущественно - отстают, растягивают линию и безмерно увеличивают расстояния между колоннами; реже - налезают на передних, выходят из строя, пугают соседей. В 8 ч. утра, выйдя к северу от Мадагаскара, легли курсом южнее Сейшельских островов. В 2 ч. дня потеряли берега из виду. Легкий N-O. Частые повреждения машин (особенно на транспортах) тормозят движение. все = пустяки. Можно надеяться, что еще не наладились после долгой стоянки, а дня через 2-3 пойдут лучше. Перед закатом солнца увидели на горизонте (сзади и слева) ряд дымков. К переднему, видимо нас догонявшему, послали миноносы для освидетельствования. Оказался - германский купец.

5 марта. 2:30 ночи. Спал, наслаждаясь прохладой. Был разбужен соленой ванной - поддало в открытый иллюминатор. Пришлось выселиться из каюты и ждать уничтожения в ней следов потопа. Печально. Предстоит вариться в собственном соку, так как наверх нельзя. Во-первых, из труб сыпется в массе горячий песок угольного шлака, уносимого силою тяги из топок, а во-вторых - дождь.

В 6 ч. утра миноносам приказано стать на буксир к транспортам (по особому, заранее объявленному, расписанию). Для первого раза операция заняла 1.5 часа. Стояли на месте. В начале 9-го часа строй так растянулся, что адмирал приказал головным застопорить машины и занялся, при посредстве сигналов, сбором заблудших. В 9 ч. утра наладились, дали ход. Вдруг у Иртыша лопнул буксир. Опять - стоп. Еще час. В 11-м часу утра только дали 8 узлов, - у Сисоя повредилась рулевая машина. Вышел из строя. Идет "по способности", управляясь машинами. Из-за него вынуждены держать 5 узлов хода. Для Сисоя и это много. С 1 ч. до 2 ч. пополудни стояли на месте, его поджидая. Потом снова - 5 узлов. В 4 ч. дня Сисой починился. Завернули 8 узлов.

7 марта. Удачный день. один раз останавливались из-за лопнувшего буксира Блестящего. Суточное плавание 187 миль, т.е. 7,8 узла.

8 марта. В 5:45 утра сигнал - "Начать погрузку угля". - В 7:15 утра подошел к борту Суворова первый груженый баркас. В 4 ч. дня сигнал - "прекратить погрузку угля". - Поднимали шлюпки, собирались в строй долго. Ход дали в 7 ч. вечера. простояли на месте 13:15 часов, из которых погрузочных было 8:45, а 4.5 часа ушли на подготовительные и заключительные работы. Суворов принял 206 тонн, что дает скорость в рабочий час < 24 тонн.

Не быстро, принимая во внимание, что погода благоприятствовала - слабый W и небольшая зыбь. этому не учились. Все - в первый раз. Будем надеяться, что дальше пойдет лучше. Около 10 ч. вечера слева и сзади видели огни, вскоре скрывшиеся. Минеры утверждают, что получают какие-то сигналы, но разобрать их нельзя.

9 марта. В общем - ничего. часто рвутся буксиры.

11 марта. Все благополучно. Вечером, до восхода луны, Олег доносил, что видит какие-то корыта без огней, догоняющие эскадру, как будто даже различает пламя, вырывающееся из трубы миноноса. Пока не взошла луна и не посветлело, все оставались на местах, как по тревоге. Однако - ничего подозрительного случилось. Надо полагать - померещилось.

12 марта. За ночь повреждалась Камчатка ненадолго. У Сисоя и у Нахимова сдают холодильники. Средняя скорость за сутки 7.5 узла. есть НЕ-указанное в лоции: попутное течение = 22 мили/сут. Тихо; облачно.

13 марта. В полдень были в 200 милях к югу от Peros Banos (архипелага Chagos). утром завтра будем проходить Addu-Atoll всего в расстоянии 60 миль. Едва ли не самое удобное место для минной засады со стороны японов. Вечером = ветер. В такую погоду против корыт на ходу минная атака успеха иметь не может.

14 марта. Стихает. Осталась крупная зыбь. утро посвятили маневрированию. Перестроение в боевой порядок и некоторые эволюции прошли недурно. Каши не было. Как будто кой-чему научились. Плавание всего 165 миль, так как попутное течение кончилось. Вечером впереди видели огни.

15 марта. тихо. Даже зыбь незначительная. С 6 ч. утра начали грузить уголь. В этом деле заметен прогресс. И приготовления, и уборка после погрузки идут быстрее. скорость погрузки, благодаря разным приспособлениям, а главное - приобретенной сноровке, - почти удвоилась. Суворов грузил по 43 тонны в час! Плавание 144 мили. Течение, вопреки указаниям лоции, 14 миль/сут на N. не по дороге.

16 марта. Все спокойно. Штиль; невысокая отлогая зыбь. Грузили уголь. Погиб паровой катер "Сисоя". обошлось без человеческих жертв. Дело было так. После нескольких рейсов с буксирами, катер подошел к броненосу, чтобы принять пресную воду и уголь, и здесь, вследствие неудачного маневра, прижавшись к борту броненоса, попал кромкой своего борта под башмак

стрелы сетевого заграждения.

броненос, качаясь на зыби, склонялся в это время в его сторону; катер накренился, черпнул всем бортом, "захлебнулся" и пошел ко дну. Люди успели выскочить. К вечеру ветер от S.

:

7 лет тому назад в этот день: == 1898.03.16:

великий князь Кирилл Владимирович собственноручно

поднял на Золотой горе в Порт-Артуре русский флаг.

:

упала в мусор резолюция никалашки-1:

"Где раз поднят русский флаг -- он НЕ спускается"

.

наконец я понял:

диагональные полосы на бортах корыт ==

== прижатые к борту стрелы-держатели

сетевого ограждения.

на стоянке их оттопыривали,

вешали на них противо-торпедную сеть.

а на катере НЕ было

внешних или внутренних воздушных баллонов.

.

никалашка-1 обосралса в крыму.

после ЭТОГО события: псевдо-романовая плесень

задумала: УДИРАТЬ в европы.

:

17 марта. В 9 ч. утра пересекли экватор. Хорошо, что не упустили погоды и загрузились углем "по уши", - после полдня задул N-W баллов на 5, и разошлась волна.

23 марта. В 6 ч. утра увидели Большой Никобар. Взяли курс в середину между Никобар и Пуло Брасс. Вступаем в Малаккский пролив. Любопытно: выследили нас японы или нет? Случаев было много. С полдня вступили в пролив и легли курсом вдоль берега Суматры. Сказывается близость земли. Температура поднялась немного - градуса на два, - но влажность резко повысилась. Душная, тягостная жара. Если даже выследили, вряд ли можно ожидать здесь встречи с главными силами и решительного боя. Для них невыгодно уходить так далеко от своей базы, когда мы сами идем туда. Вероятнее всего внезапные нападения, партизанская война. Сообразно этому для похода проливом приняли такой порядок: посредине - транспорты в строе двух колонн; впереди - разведчики с Жемчугом и Изумрудом; по сторонам - отряды линейных корыт; в замке - крейсеры. миноносы снялись с буксиров, идут под своими машинами, заняв места по диспозиции. С 8.5 до 10 вечера стояли на месте, у Орла лопнула паровая труба.

24 марта. Ночь прошла спокойно. С утра пасмурно. Около 8 ч. утра ливень с грозой. До полдня серая погода и дождь. Потом разъяснило. Ночью был один встречный пароход. Быстро свернул в сторону, как только Жемчуг осветил его прожектором. За день попалось еще несколько. Любопытно: куда идут? как скоро будут в порту? т.е. другими словами - как скоро телеграф разнесет по свету известие, что мы идем Малаккским проливом? Если японы прозевали, то успеют ли предпринять что-нибудь?

25 марта. Ночь прошла тихо. Погода мглистая. Встречные чаще. Более нервные корабли только и делают, что "усматривают неприятеля".

С Алмаза сделан сигнал, что адмирал, командир, офицеры, находившиеся на мостике, и сигнальщики - все ясно видели 12 миноносов, прятавшихся за пароходом British-Indian Сo и затем удравших на N-O. Странное донесение. Вероятно, японы приходили предупредить нас, что они здесь и чтобы ночью мы были осторожнее. Иначе такого маневра не объяснишь. Олег чаще всех видит подозрительные вещи. Предупреждал о подводных лодках.

:

двенадцате-рилось в глазах.

:

Около 2 ч. ночи пройдем One fathom's bank. На мой взгляд, из всего пути самое удобное место для ночной атаки. Почти до рассвета будем идти фарватером, который суживается до 5 миль. Дорога - только одна. Серьезная ночь.

26 марта. Все - all right! Было много встречных, но ничего подозрительного. Пока воздержимся от заключений. Что увидим в следующую ночь. Узкости пройдены. Подходим к Сингапуру. Кругом - глубоководные проливы, множество островов. Есть место для маневрирования в бою. Возможно внезапное появление линейных корыт неприятеля. В 11 ч. утра перестроились в прежний походный порядок, более удобный для развертывания в боевой (т.е. транспорты - сзади, самостоятельно). Около 2 ч. дня проходили маяк на островке Raffles. Сингапур - как на ладони. На рейде - два бриташких крейсера. В полном составе, никого растеряв в дороге, шествуем мимо, вступая в воды Тихого океана.

- Через несколько минут телеграф сообщит всему свету. - проговорил адмирал, стоявший на левом крыле мостика.

Из Сингапура на пересечку курса эскадры выбежал маленький пароходик под флагом русского консула. лестно было повидать его лично, узнать новости, но для этого пришлось БЫ останавливать эскадру. Ограничились тем, что командировали один минонос принять депеши и затем на ходу (это было организовано) передать их к нам. Сдав пакеты миноносу, пароходик догнал эскадру и некоторое время шел рядом с Суворовым. Консул кричал, что им собраны все газеты, какие попали под руку в этой спешке; главнейшие новости он передавал в рупор.

три дня назад японские крейсеры заходили в Сингапур, а теперь, по имеемым сведениям, их эскадра ушла на север Борнео.

:

они вышли от мадагаскара в 1905.03.03~16:00.

в 1905.03.26-14:00: прошли мимо сингапура. 23 сута.

:

В 7 ч. вечера прошли маяк на острове Pedro Branco. Впереди Южно-Китайское море.

27 марта. Ночь прошла спокойно. В 6 ч. утра застопорили машины. миноносы (их уже не ведут на буксире) принимали уголь. В 11 ч. утра тронулись дальше.

28 марта (2 ч. пополуночи). Вчера за день так выспался, что теперь сон не берет. Думаю, если японы собираются напасть, то раньше, как завтра, мы их не увидим, - от Лабуана на пересечку нашего курса 600 миль.

:

японы НЕ искали приключений.

:

28 марта, 2 часа дня. Сегодня утром, неожиданно впервые был приглашен к адмиралу на совещание. Кроме меня, присутствовали только флаг-капитан и лейтенант С. Думаю, что приглашением обязан последнему. Адмирал начал с заявления, что присутствующие в курсе дела, и просил их высказать свое мнение. В отношении ко мне это было не совсем правильно, так как я не состоял в числе посвященных в тайны штаба и если знал больше, чем другие офицеры Суворова, то лишь из отрывочных сообщений лейтенанта С. да из разговоров за адмиральским столом.

Флаг-капитан говорил пространно и неопределенно. Насколько я его понял, он указывал на необходимость закончить стратегическое развертывание сил и затем действовать, сообразно полученным сведениям о дислокации сил японов. На мой вопрос, что понимать под "стратегическим развертыванием сил", - я получил ответ, что 25 марта адмирал Небогатов со своим отрядом вышел из Джибути. Оказывается, эта новость была доставлена консулом при нашем проходе мимо Сингапура.

- Неужели послали ?

Адмирал не ответил, только нахмурился и ниже опустил голову, а лейтенант С. проворчал мне на ухо: "Сорвалось! - не удалось удрать! Они сильнее. Плетью обуха не перешибешь! Мы их - донесением, а они нас - предписанием!"

:

с 1905.03.03 до 1905.03.25:

небогатов прошёл ~~ 1000 км. не торопилса.

:

Я высказал громко: - Вперед! и - будь что будет!

После меня говорил лейтенант С:

- По пути во Владивосток нас ждёт сражение с японским флотом. С нашей стороны выступят утомленные долгим плаванием и тревожными ожиданиями корабли, не бывшие в бою, не испытавшие разрушительного действия меткого артиллерийского огня противника. В этом сражении мы понесем жестокие потери, или будем уничтожены вовсе.

- Что делать? я предлагаю: воспользоваться эффектом, который вызвало наше появление в Южно-Китайском море в полном составе без потерь, и поспешить с заключением почетного мира.

Адмирал не высказал своего мнения, не подавал реплик.

Остаток дня прошел без приключений.

29 марта. Около 6 ч. утра справа, контр-курсом близко, прошел "Cressy" (бриташкин броненосный крейсер), салютовал флагу адмирала. Отвечали тем же числом выстрелов.

Около 8 ч. утра слева, тоже контр-курсом, разошлись с другим бриташким крейсером. Этот был в ближайшем расстоянии, милях в 5.

:

НЕ (!!) было японских разведчиков.

НЕ (!!) нужны были японские разведчики.

всю разведку сделали бритазы.

:

Больше бриташкоф не видели, но слышали телеграфные переговоры нескольких их корыт. (С их манерой телеграфировать наши минеры хорошо ознакомились по пути из Виго в Танжер и Дакар.) ясно - бриташкие крейсеры в роли японских разведчиков.

Много встречных и попутчиков. Неудивительно - мы на большой дороге между Сингапуром и Гонг-Конгом.

Идем в полу-боевом порядке, готовые перестроиться для боя при первом известии о появлении врага. Разведочный отряд под начальством капитана 1-го ранга Шеина (Светлана, Кубань, Терек, Урал, Днепр и Рион) идет впереди эскадры, рассыпавшись дозорной цепью.

Около 11 ч. утра госпитальный Орел отпустили в Сайгон для пополнения запасов. Секретным предписанием командиру назначено рандеву - бухта Камранх. Если не найдет там - искать соединения с эскадрой, по способности, руководствуясь сведениями, какие удастся собрать, или приказаниями из Петербурга.

Около 5 ч. вечера Светлана телеграфировала: "Вижу неприятеля". Тревога. Послали к ней Жемчуг и Изумруд. Ничего.

К ночи вернули разведчиков, которые выстроились впереди эскадры в строе двойного фронта, в шахматном порядке с Жемчугом и Изумрудом на флангах.

Терек донес, что под вечер какой-то благожелательный встречный купец сообщил ему, будто видел отряд миноносов к востоку от нашего курса. Не их ли заметила Светлана?

:

этих воинственных собачонок: УЖЕ поняли:

они собственного хвоста бояца. из-девали.

:

В начале 11 ч. вечера у Наварина повредилась правая машина. Ползли по 4-5 узлов, и все-таки Наварин отставал. Через час поправился. Дали 8 узлов. Наварин был отставши - мили на 2 позади концевого корабля.

:

КУДА они торопились ??

10 км/час им было достаточно.

:

30 марта. Наварин поторопился донести о своей исправности, так как только к 2 ч. ночи вступил в свое место. Дали эскадренный ход = 9.5 узла.

Ночь прошла спокойно. С рассветом застопорили машины и приступили к погрузке угля. Меня это удивило. До Камранха - всего 60 миль. Почему?

30 марта (перед завтраком). Адмирал долго говорил с флагманским штурманом. О чем - неизвестно. штурман прибегал в рубку за генеральной картой "от Гонг-Конга до Владивостока". Затем (у адмирала) интервью, весьма оживленное, со старшим механиком. Приказание запросить транспорты: у кого сколько угля для эскадры. Запрос: исправны ли котлы и механизмы для дальнего похода. В ответ почти все просили разрешения кое-что перебрать и пересмотреть, но в срок нескольких часов; самый долгий срок заявил Наварин, но и тот обещал быть готовым к 3 ч. пополудни. Мне кажется, что решается судьба эскадры. Лейтенант С. того же мнения.

- Что вы думаете? - спросил я его. - По-видимому, "наш" решил махнуть прямо во Владивосток. Это - идея. японы нас прозевали. Пусть след нашелся. Но какой? завтра бриташки сообщат им, что видели нас идущими к берегам Аннама; госпитальный Орел придет в Сайгон - лишний намек на то, что мы поблизости. Пока разберутся - мы пройдем Формозу.

- Вы знаете мой взгляд на положение дел, - ответил С, - но если он неосуществим, то я, присоединяюсь к вашему. Вперед! На поход, даже на бой, в данный момент у публики еще хватит пороху. На ожидание - нет. Скиснут. А станем на якорь == Повиснем на телеграфной проволоке!

Как оказалось впоследствии, лейтенант С. был прав:

3(16) апреля агентство Гаваса разослало телеграмму из Петербурга:

"рожа будет ждать Небогатова".

это НЕ могло быть решением адмирала, но было решением Петербурга, принятым немедленно по получении известия о прибытии эскадры в Камран.

:

-Я- напишу.

этим обоим по 37 лет. лейтенант == зелёный.

а ЭТОТ вертухай: пороху НЕ нюхал.

он НЕ видел кораблей == УБИТЫХ артилерией.

все корабли около артура: утонули на минах.

ЭТО: -Я- о ТОМ:

рожины онтелеристы: ПОПАДАТЬ НЕ умели.

количество попадалок рожиных онтелеристов

в цусимском бое: было равно == 0 == НУЛЮ.

:

ЭТОТ вертухай: за 1.5 года войны:

к пушке НЕ подошёл, в окуляр прицела

НЕ заглянул, в окуляры дальномера НЕ смотрел.

корыто нужно только для того, чтобы:

возить пушки.

если НЕ (!!) умееш ПОПАДАТЬ в target:

НЕ (!!) нужно корыто !!

и ещо:

если этот вертухай хотел воевать:

он ИМЕЛ == 7 == СЕМЬ месяцев для того, чтобы:

сидеть в башне = 305 мм на месте наводчика, -и-:

САМОМУ научиться ПОПАДАТЬ, -и-:

самому ПОПАДАТЬ в бою, не бегать по палубе.

:

За столом адмирал не заговаривал. Около 1 ч. пополудни появился на верхнем мостике и приказал потребовать, чтобы все корыта немедленно, по точному обмеру угольных ям, донесли о наличии угля.

Ежедневно утром все корыта сигналами показывали "утренний рапорт", заключающий в себе сведения о наличии к 8 ч. утра угля, пресной воды, числе больных и арестованных, о температуре в погребах и т.п.

все показали на 100-150 тонн больше, чем в утреннем рапорте. Только "Александр" НА-МЕРИЛ на 300 тонн меньше, чем утром. нехватка = 400 тонн. погрузок в индийском океане, не считая сегодняшней, было = 5.

возможны были ошибки, как при записи расхода, так и в приемных отметках, но не в равной степени. при пере-расходе угля: механик выяснял на месте: вызывается ли пере-расход: неумелостью или небрежностью кочегаров, восполняющих недостатки плохого горения, зависящего от ухода за топкой, усиленным подбрасыванием угля.

Уголь был наш, казенный, давно оплаченный в Петербурге.

- 400 тонн нехватки! Вот они - первые премии за скорость погрузки в море, постоянно обиравшиеся "Александром"! По 80 тонн на каждую погрузку! 400 тонн! Ведь если пополнять их в море - два дня потеряно!

Значит - идти в Камранх и там - "повиснуть на телеграфной проволоке"?

Мы ответили: "Ясно вижу". "Александр" спустил сигнал.

идея прямого похода во Владивосток рушилась.

:

1905.03.31 == в камране. они стояли у берега

в-етнама ДО: 1905.05.01.

от камрана до цусимы == 3500 км == 350 часов.

:

В начале 3-го часа пополудни стали получать (на приемном аппарате беспроволочного телеграфа) какие-то телеграммы. По манере - не похоже на бриташкие. Переговаривающиеся приближаются (На аппарате легко заметить - приближается или удаляется телеграфирующий). прекратили погрузку, собрали команду, подняли шлюпки, построились по дневной походной диспозиции, наиболее удобной для перестроения в боевой порядок. После 3 ч. пополудни телеграфирующие начали удаляться. В 4.5 ч. дня взяли курс на маяк Padaran (на подходе к бухте Камранх).

31 марта. Ночь прошла спокойно. Около 7 ч. утра были у входа в бухту. Застопорили машины. Послали миноносы протралить место предполагаемой стоянки эскадры, а минные катера - поставить вешки, чтобы избежать путаницы. В ожидании выполнения подготовительных работ грузили уголь.

С часу дня один за другим, по порядку номеров диспозиции, начали входить в бухту транспорты. Несмотря на поставленные вешки и подробные указания, дело затянулось так, что боевым корытам не успеть было войти засветло. Приходится еще ночь провести в море.

В 4 ч. пополудни, прибравши после угольной погрузки, построились для прикрытия Камранха и подходов к нему от покушалок неприятеля, а именно: поотрядно, уступами, лежа курсом S-O 10 градусов, причем самый правый и южный отряд составляли крейсеры, позади них и левее - броненосные отряды, а в хвосте и восточнее всех прочих - разведочный отряд. Расстояние между ближайшими кораблями смежных отрядов - 2-3 мили. До 6 ч. вечера шли малым ходом. Потом застопорили машины, повернули носами в море. Течением нас слегка относит на север, так что к утру опять будем своим центром против входа в бухту. Непосредственно сам вход охраняют миноносы. (дрейфовали)

Ночь наступила тихая и ясная. Видимость удовлетворительная. попытку минной атаки можно обнаружить своевременно, а свобода для маневрирования = полная.

1 апреля. Ночь прошла спокойно. Только во 2-м часу появился какой-то небольшой пароход, шедший с севера на юг и державшийся между нами и берегом. К нему немедленно подошли миноносы, а также Жемчуг; осветили, осмотрели. Оказался - товаро-пассажирский, каботажного плавания, под китайским флагом. Провожали его до пределов видимости, освещая лучами прожекторов, - наилучшее средство, чтобы с него ничего видели.

В 11:30 утра вошли в Камранх и стали на якорь по диспозиции.

Всего пройдено от Носи-бэ - 4560 миль, никуда заходя.

от Кронштадта прошли == 16 628 миль!

морская скорость = 7 узлов = 13 км/час.

Немедленно по постановке на якорь приступили к привязыванию сетей. (На поход были отвязаны)

Пришли и почти одновременно с нами вошли в бухту 4 угольщика (Hamburg-America-Linie). Это около 30 тысяч тонн.

Днем дул свежий бриз. К вечеру стих. Ночью - мертвый штиль. Два крейсера держатся перед входом, образуя световую преграду; 4 миноноса - в дозоре; 6 минных катеров - в сторожевой цепи.

На этом я прекращаю дословные выписки из моего дневника о походе через океан и дальше буду передавать его содержание своими словами, опуская технические подробности.

.

9

:

Игра судьбы. - Адмирал Жонкьер. - Выселение в 24 часа. - Начало скитания у берегов Аннама. - Журнал "скитания". - Настроение на эскадре. - Слово "невозможно" существует. - Агония армады. - Победителей не судят. - Сведения об японах. - "Под гору, чем дальше, тем круче."

2, 3 и 4 апреля перегружали уголь с немцев на боевые корыта, а затем на эскадренные транспорты.

2 апреля пришел из Сайгона госпитальный Орел. Оригинальный случай, игра судьбы. При проходе Малаккским проливом, ночью, на Нахимове пропал человек. Полагали, что упал за борт и утонул. Оказалось - иначе. За бортом он очутился, но нечаянно или умышленно - сказать трудно. Скорее - последнее. Человек, внезапно сорвавшийся откуда-нибудь, непременно вскрикнет, но если даже у него дух захватило и крикнуть он не успел - в тот момент похода вахтенная и сторожевая служба неслись с таким напряжением всех сил, борта были до такой степени усеяны людьми, во все вглядывавшимися, ко всякому звуку прислушивающимися, что падение человека за борт могло пройти незамеченным лишь при условии, что им было выбрано для этой цели укромное место и благоприятный момент. Вернее всего, видя огни города Малакка, считая берег близко (ночью расстояния обманчивы), он решил дезертировать, в надежде доплыть до берега, либо быть подобранным рыбаками или мимо идущим пароходом. Когда его подобрали, он держался на воде при посредстве спасательного круга, который случайно (по его словам) попал ему под руку.

Факт в истории войн не единичный. часто человек рискует жизнью, даже покушается на самоубийство в данный момент, чтобы избавиться от страха перед будущей ожидаемой смертельной опасностью. Мне по этому поводу вспомнился случай в Порт-Артуре, когда один офицер был отправлен в Россию потому, что, побывав в нескольких делах, впал в нервное расстройство и с безумными глазами уверял докторов и ближайшее начальство, что "дольше ждать не может" и в следующем деле, при первых выстрелах, лишит себя жизни. На этот раз судьба посмеялась над беглецом. До берега он не доплыл (расстояние было 6 миль), акулы его не съели, и рыбаки его не подобрали. Попади он в Малакку или на пароход, идущий куда угодно, кроме Сайгона, - он избег БЫ службы на второй эскадре. Малаккский пролив = бойкое место, здесь всяких пароходов немало. После 11-часового пребывания в воде: его принял на борт пароход компании "Messageries Maritimes", проходящий здесь два раза в месяц и доставивший его в Сайгон, в распоряжение нашего консула.

С ближайшим транспортом, привезшим нам еду, он прибыл на эскадру и был водворен на Нахимов. суда над ним не состоялось, так как он утверждал, что упал за борт нечаянно, но избегнуть своей участи ему не удалось.

2 апреля пришел в Камранх на крейсере "Desgartes" младший флагман французской эскадры в южнокитайских водах = контр-адмирал Жонкьер, с которым я познакомился еще на Диане, в Сайгоне, полгода тому назад. Среднего роста, сухощавый, с сильной проседью, но бодрый и живой. лет ~~ 50, но энергия = впору молодому лейтенанту. Он был сторонником того взгляда, что выступление Японии против России только первый шаг если не к полному изгнанию европейцев из Азии, то к замене господства белых гегемонией пан-азиатского союза, общим знаменем которого будет знамя Восходящего Солнца.

- Я не понимаю японов, - говорил он, - но нахожу им оправдание в соображениях географических, а главным образом в том, что их походы в Корею - это нечто вроде ваших походов на Константинополь, нечто, уходящее в глубь веков, понятное их поголовно грамотному народу. Струна, играя на которой они могли вызвать взрыв народного одушевления, как у вас при войнах с Турцией. У вас - Олег, прибивший свой щит к воротам Константинополя, у них - Хидейоси. С военной точки зрения им правильнее было действовать по линии наименьшего сопротивления, а мы здесь, на Востоке, слабее вас! Под боком - Сиам, где наследный принц женат на японской принцессе, где два министра == японы (из них один - военный), где армия вооружена японским ружьем, обучена японскими инструкторами, по японскому уставу, где склады боевых припасов равно могут служить туземным войскам и войскам японского десанта. Чем располагаем мы здесь для защиты колонии? - смешно сказать. Я думал, что первый удар будет направлен против нас! Вероятно, японы, держащиеся правила считаться с психологией возможных противников, хорошо зная вас - неисправимых идеалистов, - думали, что вы не поступите подобно нашему правительству, а видя союзника в опасности, навалитесь на них всей силой с севера? Возможно! И тогда я их понимаю. Я НЕ понимаю уклончивых и нерешительных действий нашего правительства! Неужели им не очевидно, что после вас - наша очередь? - Что отказываясь, в угоду бриташке, от нашей первоначальной декларации о нейтралитете, полу-соглашаясь со вновь объявленными правилами, они себе роют яму в будущем! В случае войны мы окажемся, если эти принципы утвердятся, почти такими же бесприютными, как вы! Верьте, что мы, работающие здесь, понимающие положение вещей, мы = ваши союзники, не только по дружбе, о которой так много говорили перед заключением договора (помните: сначала entente cordiale, потом nati on amie и лишь наконец - nation alliee), но самые верные союзники == по расчету!

3 апреля пришел "Eridan", первый пароход из Сайгона, доставивший нам свежую еду и зелень. Зеленые щи! Оцените это после месяца "консервятины", как выражались в кают-компании! На том же пароходе прибыли лейтенанты К. и М. и машинист-воздухоплаватель.

Последние двое сидели в Порт-Артуре до самого конца. В качестве больных не были забраны в плен, но эвакуированы в Шанхай на попечение русского правительства. Оправившись от болезней, устремились на вторую эскадру. Рассказывали нехорошие вещи, поэтому их "просили" не распространяться, чтобы не подрывать НЕ-крепкого духа.

:

3 дурачка == совсем дурачки.

:

По их словам, поведение Стесселя было далеко от геройства.

сплоченности не было.

Настроение масс, подмеченное мною еще в июле, == недоверие

к словам и заверениям "начальства" - только прогрессировало.

Со смертью Кондратенко пал последний авторитет.

Убеждение, что начальство только отыгрывается за счет

пушечного мяса, что "все пропало", - овладело массой.

В последние дни дрались не более 5000 человек,

а сдаваться пришли совсем здоровых 23 000.

Происходили ужасные сцены - драки, даже убийства,

мотивом которых было: "где ты, подлец, прятался?"

:

Действительные защитники фортов, изнуренные голодом, одетые в лохмотья, не могли, придя в город, равнодушно видеть складов обмундирования и еды, приготовленных к сдаче японам "под оправдательные документы".

Многое было разбито, разграблено.

3 апреля Жонкьер на "Descartes" ходил в бухту Натранх (20 миль к северу от Камранха) и на следующий день вернулся.

День 5 апреля прошел тихо и спокойно. Погода ровная: днем - свежий бриз, ночью - штиль. Ездил по поручению адмирала к Жонкьеру предупредить его, что завтра собираемся выйти в море для испытания исправленных после долгого похода механизмов.

Оделся соответственно предстоящему визиту. На китель вместо обычного "Владимира" нацепил "Legion d'honneur". С первых слов заявил, что сам напросился на поручение, - хотел увидеть его, который так дружественно отнесся к нашему крейсеру, гонимому судьбой, столько оказал дружеских услуг мне и другим офицерам Дианы.

наконец, когда я доложил ему о служебной цели моего визита, он просил благодарить адмирала за его предупреждение, которого он не смел ждать, так как в военное время мотивы выхода в море = тайна. К этому он добавил, между слов, что через Натранх имел сношалку с высшим начальством, и пока он руководствуется правилами декларации о нейтралитете, объявленной при начале войны. По его мнению, мы ведем себя корректно, и цель его пребывания здесь - охранять территориальные воды Франции от японов, которые уже показали себя в Чемульпо и в Чифу. - "Я сумею сделать! Когда я без выстрела вынесу на границу наших территориальных вод французский флаг!"

за што я полюбил этого француза и не забуду знакомства с ним, которое не превышало нескольких часов беседы? Может быть, оттого, что гонимым так дорого: открыто сказанное слово участия?

6 апреля, в 8 ч. утра, обоими броненосными отрядами, прихватив из крейсеров Аврору, вышли в море. Определяли девиацию компасов, немного маневрировали. Истинной целью выхода было - прикрыть отправку в Сайгон транспортов "Киев", "Китай", "Юпитер" и "Князь Горчаков", с которых было выбрано все, что возможно, и которые в дальнейшем плавании были не нужны. Между тем, придя в Сайгон и нагрузивши имевшимися там запасами угля, они могли БЫТЬ плавучими базами для наших крейсеров, выходя к этим последним на назначенное рандеву по условной телеграмме. Кубань, Терек и Урал были посланы конвоировать транспорты до их подхода к Сайгону, на случай появления японских вспомогательных крейсеров.

7 апреля. Грузили уголь. В 6.5 ч. вечера возвратились Кубань, Терек и Урал. Неприятеля не видели. Транспорты - в Сайгоне.

8 апреля. Около полудня приехал Жонкьер, смущенный. Объявил, что по требованию французского правительства мы должны немедленно покинуть территориальные воды. Срок = 24 часа. Что делать! - битые всегда виноваты. Если БЫ у Мукдена был разгромлен Ояма - мы жили БЫ здесь припеваючи в ожидании прихода Небогатова. Ох, уж этот небогатовский отряд! Теперь мы знаем: приказано ждать его присоединения. "Закончить стратегическое развертывание сил" - дальше уповать на силы небесные. Не будь этого отряда, мы были БЫ теперь на полпути к Владивостоку - если японы потеряли наш след.

Перед отправлением транспортов в Сайгон, ввиду невероятности возвращения на эскадру Кладо, его каюта была отперта, вещи и бумаги, в ней находившиеся, собраны флаг-капитаном, запакованы и сданы для препровождения по адресу через консульство.

9 апреля. Всю ночь разгружали "Тамбов" и "Меркурий", а также немецких угольщиков и пароходы с провизией, прибывшие из Сайгона.

В 1 ч. пополудни (в 24-часовой срок) все боевые корыта вышли в море. В бухте остались транспорты и Алмаз, которого самый придирчивый неприятель не решился БЫ зачислить ни в какой ранг боевых корыт.

На Суворове состоялось собрание флагманов и капитанов.

Еще в Индийском океане (21 и 22 марта, в приказах за N 170 и 171) адмирал просил командиров ежедневно повторять наставления офицерам и комендорам о необходимости осмотрительного и толкового расходования боевых запасов при встрече с неприятелем. разъяснять, что бестолковое бросание дождя перелетающих и не долетающих снарядов только веселит противника и служит ему наглядным поучением, как не надо стрелять;

что заряжать надо быстро, а наводить тщательно;

Но наводка бессмысленна, если установка прицела неверна.

:

здесь нужно было написать:

КАКИЕ дальномеры + прицелы стояли

на корыте -и- на пушках.

вертухай == НЕ техник.

:

Приказ предписывалось прочитать в присутствии офицеров и комендоров, но не ограничиться чтением, а ежедневно собирать их для подтверждения и разъяснения важности неторопливой и осмысленной стрельбы. При отражении ночью минной атаки: сохранять спокойствие, чтобы не поражать своих. крейсерам, охраняющим фланги, воздерживаться от стрельбы внутрь строя, если не представляется случая выстрелить под большим углом снижения и против промежутка между кораблями. Пока корабль не взорван, воспрещается выходить из строя, чтобы не произвести замешательства между задними корытами, помня, что таковое выгодно для атакующего. Только взорванный и неспособный иметь эскадренного хода корабль должен выходить наружу походного строя, и в таком случае к пострадавшему должны подойти корабли, указанные в приказе N 159 (об этом приказе я упоминал в моем предисловии к дневнику похода через Индийский океан).

Среди других распоряжений приказ от 2 апреля за N 178 - о мерах к предупреждению и отражению атаки подводными лодками и приказ от 3 апреля за N 182, в котором излагался схематически план действий в случае появления неприятеля в виду Камранха в значительных силах: "я выйду в море. со мной будут главные силы эскадры....

:

-Я- = боярсков михаил геннадьевич

ПОНЯЛ недостаток обучения офицеров.

НЕ напишу.

:

Кроме того, в предвидении возможных повреждений от минных атак приказом от 3 апреля за N 183 предписано было флагманскому инженеру П. и его сотоварищам - К, 3. и Л. - "осмотреть отсеки и бортовые коридоры, а также проверить непроницаемость горловин и исправность остальных приборов, обеспечивающих непотопляемость на всех боевых корытах".

приказы = указывавшие, как действовать, что предпринимать, если неприятель появится сзади, спереди, справа, слева, - были на собрании подтверждены и комментированы. 3атем адмирал сообщил о решении французского правительства, доставленном Жонкьером:

- Судить: вправе или не вправе они предъявлять нам такие требования - вне нашей компетенции. В этом деле должны разбираться Петербург с Парижем. Будь "Descartes" бриташким крейсером, можно было БЫ спорить, опереться на силу. Пусть собирает эскадру достаточную, чтобы принудить меня уйти! Но здесь - союзники. И - "просят" о выходе. Я решил держаться в море, вне территориальных вод, близ Камранха, где оставлю транспорты и не боевые корыта. Приказано ждать Небогатова. Буду ждать. Через Сайгон буду поддерживать телеграфное сообщение с Петербургом. Буду ждать, пока не сожжем угля столько, что остатка хватит только на поход до Владивостока. Если к этому времени Небогатов не подойдет - пойдем вперед без него.

Адмирал говорил "казенным" тоном. Впечатление осталось смутное.

:

это было в 1905.04.09-13:00.

:

Началось наше скитание у берегов Аннама = медленная агония сборища кораблей, именовавшегося второй эскадрой.

В то время флагманский корабельный инженер П. объезжал все корабли, наблюдая, по поручению адмирала, за уменьшением горючего материала в надводной части.

:

долго уменьшали, потом хорошо горели.

:

хронологическое изложение фактов скитания:

9 апреля все боевые корыта, на глазах Жонкьера, вышли в море, а в бухте остались только транспорты, к которым, казалось, правила нейтралитета неприменимы. Кроме того, с нашей стороны дано было обещание == на паиньку. Кажется, трудно быть корректнее? Так думали мы, так думал Жонкьер и прочие местные власти. В Петербурге и Париже думали иначе.

:

Не берусь судить - французы под угрозой бриташки стали настойчивыми, или наши оказались уступчивыми: принято

было решение, чтобы в территориальных водах Франции:

духу не осталось не только военного, но даже торгового русского флага.

Известие о таком решении мы получили 12 апреля,

а рано утром 13 апреля вся "армада" вышла в море.

Свидетелем нашего удаления был Жонкьер на крейсере "Descartes".

Проводив нас за пределы территориальных вод, проследив за нами, пока мы не скрылись из виду, он пошел в Сайгон с донесением, что "русская эскадра удалилась от берегов Аннама на восток; назначение - неизвестно".

.

псевдо-романовая плесень платила дань.

в 1914-м: псевдо-романовая плесень:

погнала руских дураков: воевать с германами:

за хренцузов-и-бритазов.

:

Скитаться в океане, ожидая Небогатова, скитаться всей "армадой", охраняя транспорты, когда собственная охрана являлась проблематичной, - было невозможно. Адмирал принял решение: как только скрылись из виду "Descartes", уходивший в Сайгон, и скалы Камранха, откуда могли наблюдать за нашими движениями и давать сведения на телеграф, - мы повернули к северу и вечером того дня вошли в бухту Van-fong. Вошли в полном составе - транспорты и боевые корыта, - вошли и стали на якорь. Стоянка = отвратительная, но стоянка. 1905.04.09

Единственное достоинство бухты - отсутствие телеграфа, отсутствие властей. и тут не повезло! - Раз в месяц сюда заходит пароходик каботажного плавания, забирающий от местных рыбаков их улов и снабжающий их продуктами. На беду, он оказался в Van-fong'e в день нашего прибытия, а 14 апреля ушел в Сайгон.

:

хи-хи-хи-хи.

:

остались: пока дойдет, пока соберутся "просить о выходе".

16 апреля телеграф оповестил мир о нашем пребывании в Van-fong-е. adminisrtateur'y, имевшему резиденцию в Натранхе (по прямой линии - 20 миль к югу от Van-fong-a), было приказано предъявить нам требование о выходе в срок 24 часов. adminisrtateur повез нам ультиматум берегом и 19 апреля прибыл на Суворов.

20 апреля всей "армадой" вышли в море, при свидетелях: был прислан из Сайгона Жонкьер, но уже не на "Descartes", а на "Guichen". Снова он имел случай донести, что мы "удалились на восток по неизвестному назначению". Предупредил, что сут будет крейсировать вдоль берега, наблюдая, чтобы мы не забрались в другую бухту.

21 апреля вернулись в Van-fong.

22 апреля флагманский штурман полковник Ф. и я (приказом по Морскому ведомству, полученным на Мадагаскаре, я был легализирован на эскадре в должности флагманского штурмана - чистая фикция, так как в штабе адмирала состояли три флагманских штурмана, все старше меня и опытнее) отправились на пароходе Русь осматривать близлежащие бухты, годные для стоянки, но вне пределов телеграфной досягаемости, и такие, чтобы прохожие - мимо идущие пароходы - с моря не видели эскадру. Наметили Vung-Ro и Port Dayotte. Последняя очень хороша. недостаток = плохо промерена и описана. Могут быть неприятные сюрпризы вроде отвесно подымающихся со дна коралловых рифов. Медлили перебираться, пользуясь полученным из Натранха (куда посылали, якобы с моря, минонос) известием, что идет тайфун и есть опасение, что пройдет близко. Это уж - force majeure! Право убежища при прохождении тайфуна не может быть отменено дополнениями к декларации о нейтралитете. И впрямь - даже в бухту заходила крупная зыбь, а сторожевым крейсерам приходилось очень тяжело, хотя тайфун прошел стороною, много севернее.

место нашей стоянки было на виду у прохожих. вечером 24 апреля мы получили конфиденциальное сообщение, что наше возвращение в нейтральные воды Аннама стало известно. Япония возмущена и протестует. бриташка ее поддерживает. Париж перепугаТый мечет громы и молнии в адрес местной администрации, а Петербург, еще более перепугаТый, говорит: "Я - не я! Лошадь - не моя! Моя хата с краю - ничего не знаю! рожа - полномочен! Его дело! Выводите его, как хотите, - мы умываем руки".

Как было скверно на душе!

:

а где пердячий дух ??

:

25 апреля, с рассветом, послали две пары крейсеров - Рион с Жемчугом и Днепр с Изумрудом - навстречу Небогатову, про которого стало известно, что 22 апреля, в 4 ч. утра, он прошел Сингапур.

26 апреля, с утра, опять вышли в море. Жонкьер на "Guichen" наблюдает, как мы уходим.

Жонкьер посмотрел, понюхал и пошел крейсировать вдоль берега, чтобы через сут иметь право донести: "Ушли на восток; назначение - неизвестно".

Утром вернулись наши разведчики, не принеся вестей о Небогатове.

Около 11 ч. утра заслышали телеграф "Мономаха", что-то доносившего "Николаю". К полудню вступили в телеграфные сношалки, а в 3 ч. пополудни соединились с отрядом "утюгов и калош", именовавшимся "отдельным отрядом второй эскадры Тихого океана".

26 апреля в 5-м ч. дня на Суворов прибыл Небогатов. Уговорился с адмиралом относительно дальнейшего. Мы - готовы, но Небогатову - надо погрузить уголь, осмотреть перед долгим походом, ознакомиться с приемами, выработанными на эскадре на случай встречи с неприятелем. Указали ему укромное место = Port Dayotte. Туда он отправился. Мы остались в море.

28 апреля пробовали грузиться углем. Не вышло - зыбь! Решили зайти в Van-fong. Всю ночь работали как бешеные. - с рассветом 29 апреля вышли из бухты.

Бродя в открытом море, дождали 1 мая, когда к нам на соединение вышел отряд Небогатова, пополнивший запасы и готовый к походу.

попытаюсь обрисовать то настроение, которое господствовало на эскадре в скиталках у берега Аннама.

пердячий дух из армады вышел. Вот факты.

3 апреля адмирал был вынужден изменить якорную диспозицию эскадры (Приказ от 3 апреля за N 201) крейсеры, миноносы и минные катеры не в силах нести службу в две смены. Командиры докладывали о переутомлении команд, о частых поломках механизмов, главной причиной которых являлся недосмотр, вызванный переутомлением. А ведь неделю тому назад они служили бессменно и выражали готовность служить так до Владивостока!

:

МОЯ обещалка !! -Я- == хозяин МОЕЙ обещалки !!!!

хочу -- выдам. хочу -- заберу.

:

4 апреля (приказом за N 204) число миноносов, высылаемых в охрану, было ограничено двумя.

Трудно обыденной речью передать читателю то настроение, которое господствовало в среде личного состава эскадры. его можно формулировать так: "Сделать, что можем сейчас, - не позволяют, а если когда-то позволят - будет поздно. Слепцы=само-мнелки с того конца Света хотят руководить нами, думают, что они видят лучше нас. И мы = бессильны перед их решением. Что ж! Долг солдата выше всего! Когда укажут - понесем покорно наши головы. Страха нет, но и надежды тоже. Слепая судьба = неверное выражение. Судьба зорко смотрит и, сравнивая нашу армаду с японскими эскадрами, заранее ставит свой приговор".

:

вертухай ГУСТО вонял.

я не вырезал эту вонь про пердячий долг: ==

== псевдо-романовой плесени.

.

офцы шли на ското-бойню. даже козла НЕ надо,

достаточно == пердячево духа козла.

:

7 апреля (в приказе за N 194) адмирал говорил:

"Упорный восьмимесячный труд по водворению на эскадре беспроволочного телеграфирования увенчался следующими результатами. Вчера, 6 апреля, когда броненосы были в море, потребовалось передать приказание заведующему транспортами. Станция флагманского корабля в продолжение часа с четвертью вызывала Алмаз с расстояния 15 миль и вызвать не могла; тогда станция Суворова стала пытаться вызвать Олега, но и там все почивало. Очевидно, столь же нерадиво относились к телеграфной службе Жемчуг, Изумруд, Днепр и Рион, которые были обязаны передать сигналом кому следует о вызове и отвечать за неисправного. Сегодня, с 2 ч. дня, должны были поступить телеграммы с приближающихся к эскадре Кубани, Терека и Урала.

Станция Суворова напряженно старалась получить эти, заранее условленные, телеграммы, но ничего получили. Такое состояние суворовской станции - очень грустный факт, но более грустным представляется то обстоятельство, что ни одна станция всей эскадры не получила вызовов Кубани и не сообщила о них на Суворов. Сегодня с Суворова напрасно старались вызвать находившегося в дозоре Риона. Неужели командир Риона не постиг, как бессмысленна его служба в дозоре, когда его телеграфные аппараты в беспорядке? флагманы и капитаны! Пора принять самые энергичные меры!"

:

ну ССука попов. уб-ю гада.

наряд на убийство НЕ выписывайте.

БЕЗ наряда уб-ю.

:

Опять начались вспышки недовольства среди команд. участились (прекратившиеся было) проступки против дисциплины; при разгрузке пароходов, доставлявших провизию из Сайгона, происходили сцены почти грабежа; работающие разбивали бочки и ящики с вином, перепивались, буйствовали, даже оскорбляли офицеров, наблюдавших за порядком.

7 апреля, в приказе за N 196, адмирал писал: Вчера минонос, находясь в охране, потерял якорь, - значит, либо стоял, либо имел намерение стоять на якоре, что несовместимо с возложенною на минонос службою.

С началом скиталок дело пошло под гору, чем дальше - тем круче.

Учения продолжались автоматически изо дня в день. Это я твердо помню. Но в моем дневнике - не могу найти заметки о них. Это были "шаблонные", неживые учения, отбывание "номеров" таблицы занятий.

Порою казалось, что адмирал НЕ-вменяем:

Иначе как объяснить эти ночные тревоги - "обучение отражению ночной минной атаки, которые производились внезапно, по личному его приказанию, среди темной ночи, когда мы, ходом три узла, ползли вдоль берега Аннама? Прожекторы эскадры давали зарево, видимое миль за 50 и точно указывали наше место неприятелю, если он был поблизости.

:

вертухай вонял, но соображал.

:

- Что с ним? Ведь это - глумление, вызов судьбе! - говорил я лейтенанту С. - не ищут ли нас в данную минуту японские минные отряды? Сами показываем? Зовем, что ли?

- А хоть БЫ звали? - отвечал он. - Может так лучше. не всю эскадру перетопят!

Мы знали, что в период за 1-2 недели до нашего прихода к берегам Аннама японские крейсеры, сопровождаемые отрядами миноносов, осматривали бухты берега не только Тонкина, Аннама и Камбоджи, но даже Сиама. Потом - как сквозь землю провалились. Смутный след намечался у Сингапура, в Rio strait, у берега Борнео. Похоже, что караулили нас в Зондском проливе. После нашего благополучного прохода мимо Сингапура как будто заметались. Пошли на север Борнео. В первых числах апреля сосредоточились на рейде Mono (Пескадорские острова) - единственный их собственный рейд в этих водах, так как на Формозе нет ни одной бухты, годной для стоянки большой эскадры. Сообщали, что в Mono доставлены войска, осадная артиллерия, возводятся укрепления, минируются подходы с моря - вообще устраивается временная база. Потом опять (при содействии бритазы, в руках которой почти все телеграфные кабели Востока) перерыв в известиях. Опять - как в воду канули. Вновь вступили в пределы агентской (разведочной) досягаемости: после прохода Небогатовым Сингапура.

(пескадоры в проливе == тайван-китай)

не перемудрили ли японы в этом случае? Про нас все прогнозы были, что мы пойдем Зондским проливом, - пререкания дипломатии с голландским правительством по вопросу о нейтралитете, фрахтовка угольщиков в Ламбоке и т.п. - все это было известно японам. О своем решении идти Малаккским проливом адмирал сообщил никому. Секрет был сохранен. Небогатов, покидая Джибути, уведомил Главный морской штаб что пойдет Малаккским проливом. В результате - все газеты (бриташких колоний) с уверенностью писали об этом его маршруте и соперничали в вычислениях, в какой день апреля он будет проходить Сингапур. Шумиха эта так походила на провокацию, что японы вправе были ей не верить. Они решили: рожа распустил слухи, что пойдет Зондским проливом, а сам прошел Малаккским. Небогатов пытается повторить тот же трюк - почти афиширует свой поход Малаккским проливом, но сам, вероятно, пойдет Зондским. Тут мы его накроем. Расчет правильный. Небогатов проскочил.

Эти две неудачи подряд, вероятно, сбили японов с толку. После прохода Небогатовым Сингапура они вновь объявились на Пескадорских о-вах, но не задержались здесь, наоборот, ликвидировали дела и ушли на север. Последние полученные нами известия гласили, что главные силы, почти весь их флот, сосредоточен в Мазампо (25 миль к западу от Фузана - великолепный рейд).

:

(мазампо)-и-(фузан) == 2 бухты

на юго-восточном береге п-ва (корея).

:

Отряды их миноносов, вспомогательные крейсеры "Hong-Kong" и "Nippon", имевшие на борту подводные лодки, были в южных водах. Об этом мы имели сведения. НО: они ничего предприняли против нас, скитавшихся у берега Аннама. из-за-ча ?? Думаю, не скоро узнаем мы мотивы такого решения. Но если допустить, что они верили в нашу силу, что они боялись нас, ТО: это был единственный момент для заключения почетного мира! По чьей вине он пропущен? Ответит история.

:

-Я- ответил.

:

по-бить армаду было легко!

с началом скиталок дело пошло под гору, чем дальше, тем круче. приведу выдержки из некоторых приказов по эскадре:

"Вчера ночью (приказ от 20 апреля, за N 219) при движении эскадры со скоростью, вдвое меньшею против возможной по числу котлов, крейсер Нахимов и броненосы Александр, Орел и Сисой растягивали промежутки до двойных и тройных против обязательного. Прошу командиров поименованных корыт не упускать из вида, что, оттягивая в бою, они могут поставить в бедственное положение весь хвост своих задних корыт. Вчера по ночной тревоге броненосы Сисой, Наварин и крейсер Нахимов испускали из своих прожекторов не световые лучи, а туман, застилавший все окружающее. Так мало обращено внимания на установку и регулировку боевых фонарей. Весь крейсерский отряд продолжал светить, а значит, стрелять, когда с Суворова подъемом луча было приказано прекратить освещение и стрельбу. Таким образом расстреливают обыкновенно своих".

"22 апреля на рассвете находившийся на сторожевом посту крейсер Кубань (приказ от 23 апреля за N 223) увидел двух миноносов, которые со своей стороны, рассмотрев крейсер, подняли французские флаги и быстро ушли. Командир Кубани не нашел нужным удостовериться, французские ли то были миноносы. Того же 22 апреля, после заката солнца, командир сторожевого крейсера Донской телеграфировал, что видит в море свет прожектора; и действительно, даже из бухты на флагманском броненосе замечены были над высоким берегом лучи, поднятые в небо, причем направление, по которому были видны эти лучи, совпадало с пеленгом на пост, который должен был быть занят сторожевым крейсером Урал. Из этого можно заключить, что если Урал не сам светит, то должен видеть свет лучше Суворова и лучше Донского, потому что находится ближе к источнику света. Но Донской не догадался спросить телеграммой Урала, видит ли он свет, а Урал сам не телеграфировал. Когда с Суворова приказано было Донскому спросить Урал о свете, то Урал не принимал вызова Донского. Донской не догадался прибегнуть к прожектору, чтобы переговорить с товарищем, а удалился от своего поста для этой цели. Удалившись, Донской перестал принимать телеграммы Суворова и перестал служить связью между Уралом, минными катерами, миноносами и эскадрой. Засим потребовалось 9 часов времени (с 8 ч. вечера до 5 ч. утра), чтобы получить ответ Урала. Тяжелое впечатление выносится из этого обзора сторожевой службы наших крейсеров за сутки 22 апреля: проявлено полное отсутствие инициативы и совершенное непонимание обстановки и соответствующих требований. Но еще тяжелее сознавать, что 22 апреля не произошло ничего особенного, никакого стечения неблагоприятных обстоятельств: та же неурядица повторяется изо дня в день".

Так писал адмирал в приказах. я скажу слово в защиту личного состава.

"Отсутствие инициативы, понимания обстановки, знания" - все было. откуда было взять то, другое, третье, если этому не учились?

когда не было огнестрельного оружия, тетиву лука натягивали только перед боем, а после боя опять спускали ее, давали отдых. А на второй эскадре - отдыха не было.

.

10

:

Впечатление от прибытия "самотопов". - Спешные сборы в последний поход. - Два слова о здоровье. - "Умри, но пересади адмирала!" - Кое-что из разговоров с лейтенантом С. - По поводу мечтаний о временной базе. - С кем - "с нами" или "с ними" - был "Бог браней". - Выбор пути во Владивосток. - Соображения навигационные. - Соображения тактические: внезапность, наличие всех сил в решительный момент, нравственный элемент, вопросы снабжения.

Присоединение к эскадре отряда небогатовских "самотопов" (так их называли люди, на них служившие) не подняло новой волны энтузиазма, не дало нового импульса к победе духа над физической усталостью. В моем дневнике описана эта встреча. Торжественно. Все радовались. Но в чем была основа радости? - "Мы стали сильнее; пойдем, уничтожим дерзкого врага!" Так, что ли? - Нет! не это! - Так думали герои, мягких кресел под шпицем Адмиралтейства и совершавшие боевые походы между Петербургом и Кронштадтом.

Не то было на эскадре.

В 3 часа дня 26 апреля, когда отряд Небогатова присоединился к нам,

все радовались, но не с прибавкой сил, не с укреплением надежды одолеть неприятеля, а с предвидением скорого разрешения томительного ожидания. - "Наконец-то!"

Если БЫ вместо отряда Небогатова появилась в виду нас японская эскадра, - возможно, что ее встретили БЫ с не меньшей радостью.

Таково было настроение.

:

про настроение = понятно.

каков был пердячий дух ??

:

Адмирал издал собственноручно и единолично написанный приказ, долженствовавший ознаменовать радостное событие, способствовать подъему духа. Но каким неискренним вышел этот приказ (от 26 апреля за N 229), как мало походил он на то огненное слово, которое было брошено толпе в Виго перед угрозой встречи с 28 бриташкими броненосами, на ту задушевную речь, которая была сказана в день Рождества, у берега Мадагаскара.

В течение четырех сутов, которые Небогатов провел, притаившись в Port Dayotte, а мы бродили в море, ему надлежало не только погрузиться углем, пополнить запасы материалов, провизии и проч, но также (это главное) всесторонне ознакомиться с приказами и циркулярами, изданными на эскадре и содержавшими в себе различные схемы перестроения и подготовки к бою в зависимости от того, с какой стороны появится неприятель, руководящие указания для действия артиллерии и т.п. Вся эта литература была дополнена заранее составленными и немедленно изданными приказами, определяющими роль 3-го броненосного отряда (так был назван отряд адмирала Небогатова. "Мономах" был зачислен в крейсерский отряд адмирала Энквиста). в тот день == 26 апреля, полные экземпляры всех этих приказов и циркуляров, заранее приготовленные, были переданы не только адмиралу Небогатову и его штабу, но и командирам, старшим офицерам и в кают-компании вновь присоединившихся корыт. Собирать их, пояснять и рассказывать им все своими словами - не было возможности, так как не было времени. Ведь прежде всего являлось необходимым принять уголь, запасы и материалы, так как ежечасно мог прийти Жонкьер, и попросить о выходе. Да так и случилось: 1 мая "Guichen" был свидетелем окончательного удаления эскадры от берегов, появивши (намеренно или случайно) в виду как раз в тот момент, когда вся армада уже находилась в море и строилась в походный порядок. Наш доброжелатель был избавлен от грустной необходимости "просить честью". Наоборот, мог посылать нам по беспроволочному телеграфу наилучшие свои пожелания счастливого плавания и успеха в предстоящем бою.

Об учебных маневрированиях, стрельбе совместно с 3-м броненосным отрядом - речи быть не могло. Что касается стрельбы, то "во-первых - не было снарядов." Учиться было поздно.

Два слова о здоровье. Благодаря мерам, принятым для поддержания лучшего питания и условий жизни, на которые адмирал категорически приказал "ничего жалеть", общее санитарное состояние эскадры было удовлетворительно. 10 000 людей, запертых в железных коробках, полгода в тропиках - и никаких эпидемических заболеваний. Одно сказывалось - переутомление. На этой почве заболевания были часты. У меня нет под рукой статистических данных, и я могу привести примеры только из личных наблюдений на Суворове, не доверяя памяти по отношению сведений о других корытах, так как в моем дневнике о них не записано.

Адмирал прихварывал еще на Мадагаскаре. После двух дней, проведенных в постели, с которой он встал не столько благодаря помощи докторов, как силой собственной воли, он плохо выглядел, а в дни, следовавшие за периодами особого возбуждения, напряжения сил, заметно приволакивал ногу. По внешности от него, выражаясь простонародным жаргоном, оставались "кожа да кости". У флаг-капитана на подходе к Аннаму случилось какое-то "легкое" кровоизлияние в мозге, причинившее "частичный" паралич, не мешавший исполнению служебных обязанностей. Флагманский штурман, полковник Ф, последнее время питался только жидкой или мягкой размельченной пищей. он, по его субъективным ощущениям, был уверен, что у него рак пищевода, доктора констатировали аневризм, создающий впечатление набухания и сужения пищевода (Та же болезнь обнаружилась у старшего минера лейтенанта Б, ветерана предыдущей войны, серьезно раненного при взятии Таку). Второй старший флаг-офицер, лейтенант С. (не надо смешивать с первым старшим флаг-офицером, тоже С. = моим товарищем), имел слабое здоровье, вынужден был, по рецепту докторов, прибегать к опиуму и морфию. Сколько знаю, в одном с ним положении был флагманский минер лейтенант Л. Даже здоровяк на вид флаг-офицер лейтенант Н. прибегал к медицинской помощи и, когда его спрашивали: "Что за дрянь вы глотаете?" - отвечал: "Для душевного спокойствия и от бессонницы местные эскулапы прописали что-то бромистое!". Из числа корытых офицеров треть числилась пациентами, и все по болезням с мудреными латинскими названиями.

жизне-способность проявлял командир Суворова, капитан 1-го ранга И. сторонник того взгляда, что мы идем на верную гибель, он, решив этот вопрос бесповоротно, закрыл глаза на будущее и жил настоящим моментом, весь отдавшись заботе о своем корабле, о своей команде.

- Как погибать? Перевернувши или нет, от снарядов, от мины, от ядовитых газов, от ран, от удушения, от потопления - это от Бога и от начальства! А мы свое дело сделаем! Безусловно, вся сила огня на Суворов! Раскатают, как пить дать! Но я уж распорядился, внушил и старшему офицеру, и всем старшим лейтенантам, которым придется, по очереди вступать в командование "за выбытием" начальства из строя, чтобы помнили твердо: подходит конец Суворову - умри, но пересади адмирала на исправный корабль. Без "него" - все пропало! Одного только боюсь - соваться будет зря, и в первую голову его ухлопают!

Так говорил этот капитан, которого я признаю идеальным солдатом.

утрату имела эскадра в лице контр-адмирала Фелькерзама, образованного, деятельного моряка и, что всего важнее, товарища, единомышленника и сотрудника адмирала рожи. Он еще был жив в момент присоединения к нам отряда контр-адмирала Небогатова, но положение его было безнадежно, и дни - сочтены.

Он не был свидетелем разгрома эскадры, и гроб его, поставленный перед корытным образом Осляби, покоится на дне Японского моря вместе с броненосом.

За время скиталок (они обошлось нам в 20 000 тонн угля, не считая расхода смазочных и прочих материалов) в часы вынужденного досуга я говорил с лейтенантом С. В тех условиях, в которых протекало наше существование, оба мы ухватились за полузабытую товарищескую связь, за общие воспоминания о пяти годах, проведенных на школьной скамье. Среди этих бесед я узнал многое = тайное для "чужого" в штабе.

многое не может быть оглашено, так как может иметь влияние на ход современных событий, зато о тех фактах, о которых наши "стратеги" написали столько вздора, необходимо сказать правду, а это возможно при условии - не считаться с канцелярской тайной, поскольку она касается прошлого и поскольку раскрытие ее не может принести вреда в настоящем.

:

Я узнал, что по первоначальному плану адмирала (во время сборов и выхода второй эскадры) целью похода ставилась деблокада Порт-Артура и совместные действия с первой эскадрой. При этом, так как японы в деле миноноса "Решительный" нарушили нейтралитет Чифу, а до того бесцеремонно действовали в Чемульпо, - решено было не считаться с нейтралитетом этих портов и, базируясь на Чифу, войти в связь с Порт-Артуром. Расстояние между этими портами = 70 миль, а потому транспорты, вспомогательные корыта, и т.п. были БЫ прикрыты от покушалок неприятеля эскадрой, оперирующей в этом ограниченном районе. Для поддержания своего господства на море японам, в составе 4 броненосов и 8 броненосных крейсеров, пришлось БЫ вступить в бой с первой эскадрой = 6 броненосов и 1 броненосный крейсер и со второй = 7 броненосов (Нахимов и Донской не в счет) при возможной поддержке со стороны владивостокского крейсерского отряда. От исхода этого боя зависела участь кампании.

цель была == отрезать японскую армию от метрополии.

При наших обычаях план этот, бывший секретом для офицеров второй эскадры, вряд ли мог оставаться тайной для наших недоброжелателей за границей. Новые, бриташкие правила к декларации о нейтралитете, "хульский унцуден" и шум, поднятый около него, - являлись попытками предотвратить возможность осуществления этого плана.

С момента гибели первой эскадры Тихого океана - план этот рушился сам собою. Адмиралом был предложен другой = единственный, по его мнению, целесообразный = немедленное движение вперед с отборными корытами, чтобы, пользуясь временным из-за долгой боевой службы ослаблением японского флота, прорваться во Владивосток и оттуда, не имея силы для нанесения решительного удара, вести партизанскую войну, "действуя на путях сообщения неприятеля". Для такой задачи силы могли быть достаточными. Предложение это не встретило сочувствия. Решено было послать второй эскадре подкрепления, которые могли возместить утраченное содействие первой, возложив на эту "армаду" задачу == (овладеть морем), т.е. разбить японский флот в решительном бою. Напрасно адмирал доносил, что присоединение к его эскадре старых, неисправных корыт он считает "обузой", что с теми силами, какие есть в его распоряжении (и с "обузой", имеющей прибыть), он "НЕ ИМЕЕТ НАДЕЖДЫ" овладеть морем. Петербургские стратеги на основании подсчета суммы "боевых коэффициентов" корыт эскадры находили, что она и сейчас ещо "имеет надежду на успех", а если к этой сумме прибавить ещо некое слагаемое, то получится "уверенность" в успехе.

японы, имея сведения от своих агентов о боевой ценности той "третьей эскадры", которую мог выставить Балтийский флот, с удовольствием читали статьи Кладо, вводившего в заблуждение русское общество, а чего доброго, и лиц, стоящих у власти. Так или иначе - знаменательно, что японы ни сами, ни через бритазу не приложили стараний к сокращению времени нашей (более 2 месяцев) стоянки в Носи-бэ.

В то время адмирал получал деловые предостережения: иметь в виду не обременить своим прибытием владивостокский порт с его скудными запасами и ремонтными средствами (его "не успели" оборудовать должным образом к началу войны), а также не рассчитывать на Сибирскую дорогу, которая "с трудом удовлетворяет нуждам сухопутной армии". Другими словами, предлагалось не только разбить неприятеля и открытой силою пройти во Владивосток, но ставилась другая задача: если на овладение морем вы "не имеете надежды", то, прорываясь во Владивосток, захватите с собой средства для ведения партизанской войны.

:

этот вертухай столько написал

про псевдо-романовую плесень == изменников,

-и-: НЕ (!!) понял: што он написал,

НЕ (!!) допускал мыслей в евойную БЕС-толкофку.

.

и сёдни == то-же-самое:

быдло молица на вертухайную моль:

моль ТА-А-А-КИЕ красивые слова ВРёТ !!

ну-НЕ-можно-НЕ-верить !!!!

:

Не буду перечислять здесь всех проектов пресноводных моряков, среди которых встречались и столь смехотворные, как указание на Петропавловск-Камчатский, отрезанный от мира не только в смысле телеграфа, почты и путей сообщения, но даже климатическими условиями (там весна = царство туманов) или овладение о-вами Бонин-сима, где нельзя найти удобной якорной стоянки. Эти прожектеры показали незнакомство с лоцией, с умением разобраться в морских картах; показали, что, берясь решать военно-морские вопросы, познания свои черпают из учебника географии Смирнова (для младших классов гимназий) и подкрепляют их беглым просмотром географического атласа всего света издания Ильина.

:

план утверждения на промежуточной базе: был интересным.

Об этом плане думали на эскадре. Адмирал наметил себе опорным пунктом Чусанский архипелаг, лежащий на подходе к Шанхаю с юга и находящийся от Японии в расстоянии ~~ 900 км.

Рейды этого архипелага могли вместить флот вдвое больше нашего, а главное, в тактическом отношении были превосходны в смысле легкости организации обороны на случай внезапного нападения.

не смешивай Чусанский архипелаг с группой Седельных островов, как это делают малосведущие в морской географии. Седельные острова были для такой цели непригодны. Были другие подходящие места на китайском береге, например Nimrod Sund.

:

эти расчеты на китайские воды пришлось отставить из-за полученного адмиралом уведомления, что, забывая про Чемульпо и Чифу,

бриташка берёт на себя обязалофку == охраны нейтралитета территориальных вод Китая, и буде он окажется нарушенным, готова поддержать его вооруженной силой.

Ни много ни мало - угроза войной, и рожа был прав, указывая в заключении письма своего, напечатанного в "Новом Времени" (21 декабря 1905), что за спиной японской эскадры стояла бриташкая.

:

-а-: кум-вонязно-пролетарному новику-прибою:

НЕ (!?) понравилось ЭТО заявление рожи.

:

-Я- напомню:

ЖУДОшвил == агент царской охранки с 1898-го года

+

ЖУДОшвил == агент бриташкой разведки с 1901-го года.

с бриташким резидентом: ЖУДОшвил снюхалса в батуме.

КУМ-вонЬ: ИЗ-БЕГАЕТ упоминать о ТОМ == ШТО:

агент == ЖУДОшвил был на стажировке в бриташке:

в 1904-м годе.

.

есть вопрос == КАК:

моль ползла по служебной лестнице,

-и-: ДО-ПОЛЗЛА: до высокого поста ??

:

на китайские воды был наложен запрет. Французское правительство прилагало все усилия к скорейшему и окончательному изгнанию эскадры из своих территориальных вод; о бриташких, америкашких - и говорить нечего; оставалось поискать, не найдется ли подходящего местечка в водах, принадлежащих Японии, при условии, что водвориться в нем можно без больших потерь.

Бонин-сима, Лиу-киу, Мияко-сима, порты Формозы - говорить о них могли только люди, не умеющие читать морских карт, не заглядывавшие в лоцию Тихого океана (Есть такие книги, издания бриташкова Адмиралтейства). Единственный подходящий пункт был рейд Mono на Пескадорских о-вах (в Формозском проливе). НО: японы не оставили его своим вниманием: подходы к нему были минированы; на прилежащих островах возведены временные укрепления, вооруженные осадной артиллерией и снабженные гарнизоном.

воевать за пескадоры == расходовать снаряды, а пополненния НЕ было: бритазы останавливали + осматривали корабли.

В таких обстоятельствах оставалось: исполнить свой солдатский долг.

:

много слов про (долг), НО: НИ слова про ТО == ШТО:

онтелеристы НЕ (!!) попадали в target.

:

Дорога во Владивосток лежала через Японское море. В Японское море вели 4 пути (4-ый = мелководный Татарский пролив), а именно: Корейский пролив = между Кореей и Японским архипелагом, разделенный о-вом Цусима на два прохода = западный и восточный; Сангарский пролив = между о-вами Ниппон и Иезо; и Лаперузов пролив = между о-вами Иезо и Сахалин.

О Сангарском проливе говорить нечего. Это узкость, имеющая между мысами при входе и выходе всего 10 км. Сильное течение. пушки с обеих сторон.

Корейский пролив к западу от Цусимы == НЕ популярен. ширина западного прохода = 25 миль = 45 км.

Оставались два пути: Корейский пролив к востоку от Цусимы и Лаперузов пролив.

расстояние между мысами Крильон (Сахалин) и Соя (Иезо) = 22 мили, но на S-O от Крильона в дистанции 11 миль лежит пренеприятный "Камень Опасности", едва возвышающийся над поверхностью воды и поднимающийся круто, с большой глубины, так что лот не может предупредить о приближении к нему. КАМЕНЬ опасен при плавании в тумане, уменьшает ширину пролива вдвое.

:

вертухай НЕ пишет о курильских проливах:

они были опаснее лаперуза.

:

новик: в 1904.04.28-м участвовал в желто-бое:

описан выше.

после встречи с дианой: новик обошёл япону восточнее,

прошёл курильский пролив, прошёл лаперуза,

-и-: в 1904.08.07-м:

пришёл к корсакову на сахалине: взять угля,

-и-: ТАМ новика поймали японы.

японы знали: уголь только в корсакове.

:

восточный рукав Корейского пролива: в самой узкой его части - между южной оконечностью Цусимы и островом Икисима: расстояние 25 миль, подводных и надводных опасностей не имеет; проход чист вплотную к берегам.

Курильская гряда, особенно в весенние месяцы == царство тумана, про который моряки говорят: "Как молоко". пар из теплого течения = куро-сио конденсируется в туман над холодным охотским морем.

иллюстрацией может служить судьба нашего приза, парохода "Олдгамия", который этим путем был отправлен во Владивосток. Вёл его опытный моряк коммерческого флота Т, имевший помощников по его выбору. Он не попал в пролив, влетел на камни острова Уруп и был сожжен, чтобы не достался японам.

:

МЫ выбрали пролив восточнее о-ва цусима.

:

Теперь - вопросы тактики.

Внезапность. - Где вероятнее было осуществить этот принцип? - Предпринять поход кругом Японии через Лаперузов пролив с увеличенным запасом угля, который имели корыта эскадры, представлялось невозможным.

Значит, необходима подгрузка угля в пути.

Где? Тихий океан в широте Японии - это не тропики, где погода расписана по календарю на целый год; здесь можно неделями выжидать и не выждать благоприятных условий для погрузки в океане. Такой мелочью пренебрегали стратеги Маркизовой лужи, но мы, моряки, должны были учитывать это обстоятельство. Если в море грузиться нельзя, надо идти к берегу, зайти в бухту или прикрыться мысом. - У какого берега? - у японского, так как другого нет. - Но тогда маршрут наш определился, и если даже, преодолев все навигационные трудности, удачно "взяв все барьеры", ускользнув от ловушек, поставленных нам в проливе, мы выйдем в чистое море, - здесь нас встретит японский флот.

(западнее лаперуза)

Между тем, подгрузивши последний раз у северной оконечности Формозы (где погода держится по календарю) и по возможности заметая следы, мы могли через 3 сута после того появиться в Корейском проливе. При некоторой удаче мог быть осуществлен принцип внезапности и с большим вероятием, нежели при походе Лаперузовым проливом, где было не одно, а много "если".

Из официальных японских донесений явствует, что 12 и 13 мая след эскадры был потерян японами. В ночь на 14 мая адмирал Того, стоя с главными силами "близ Фузана" (очевидно, в Мазампо), не знал о месте нашего нахождения и ждал известий с юга и севера. Только в 4:25 утра 14 мая японский вспомогательный крейсер "Синано-мару", бродя наудачу, случайно в тумане едва не столкнулся с нашим госпитальным кораблём, шедшим позади эскадры. Опознав его, благодаря окраске, установленной на Гаагской конференции, = белая труба, белый борт с продольной красной полосой и с огромным красным крестом, он решил, что они следуют за эскадрой, и пройдя вперед по их курсу, открыл наши главные силы, о чем донес.

Чем объяснить этот факт? Сказать, что это результат правильно поставленной разведочной службы? Туман суживал горизонт до двух миль, а на сотни миль Корейского пролива у японов было всего 16 разведчиков. Пройди "Синано-мару" через тот пункт на 10 минут позже, и он ничего увидел БЫ.

Наличие всех сил в решительный момент. Заметая следы (это удалось), подходя прямо с океана и направляясь в широкий раструб Корейского пролива, мы имели основание надеяться вступить в него в полном составе, никого растеряв на каменьях, минах и торпедах. При следовании Лаперузовым проливом, с проходом через Курильскую гряду, такая надежда была бы слабой.

:

там есть залив терпения.

:

В чем выгода похода через Лаперузов пролив? бой с японским флотом был НЕ-избежен.

:

там есть амурский залив.

:

значение в деле выбора пути играл учет настроения на эскадре, на которое: тактика рекомендует начальнику обращать внимание.

:

экипаж армады был бы рад уйти БЕЗ боя.

ВСЕ устали -и- ВСЕ были НЕ готовы к бою.

японы: были готовы.

а со стороны рускова быдла == пригнатова

на ското-бойню: был НЕ бой.

были конвульсии убиваемого.

:

Решение было принято. Путь избран = Корейский пролив.

================================

2016.01.28-13:59:

:

короче. армадой командую

-Я- = боярсков михаил геннадьевич:

1.

-Я- разделю армаду на 2 отряда:

(хлам)-и-(лучшие).

2.

в колонне каждого отряда:

1-ый -и- 2-ой == пойдут худшие из отряда,

лучшие из этого отряда пойдут за ними.

3.

отряд = (хлам): -Я- направлю в восточный проход:

с ЗАДАННОЙ скоростью -и-

с опережением на 30 минут.

4.

отряд = (лучшие): -Я- направлю в западный проход:

с РАВНОЙ скоростью -и-

с ОТСТАВАНИЕМ на 30 минут.

5.

(орлу) = ПЕРВОМУ в колонне (лучших):

при подходе к северному концу о-ва цусима,

выйдя из-за о-ва: повернуть вправо на 8 румбов,

после поворота увеличить скорость,

сближаться с колонной японов,

БИТЬ БЛИЖНЕГО япона в борт ПОД главной башней.

в прицеле: учесть скорость движения япона.

6.

(бородину) = второму в колонне (лучших):

при подходе к северному концу о-ва цусима,

выйдя из-за о-ва: пройти ДАЛЬШЕ орла на 300 м,

повернуть вправо на 8 румбов,

после поворота увеличить скорость,

сближаться с колонной японов,

БИТЬ следущего япона в борт ПОД главной башней.

в прицеле: учесть скорость движения япона.

7.

(лексашке) = третьему в колонне (лучших):

при подходе к северному концу о-ва цусима,

выйдя из-за о-ва: пройти ДАЛЬШЕ бородина на 300 м,

повернуть вправо на 8 румбов,

после поворота увеличить скорость,

сближаться с колонной японов,

БИТЬ после-следущего япона в борт ПОД главной башней.

в прицеле: учесть скорость движения япона.

8.

(сувору) = четвёртому в колонне (лучших):

при подходе к северному концу о-ва цусима,

выйдя из-за о-ва: пройти ДАЛЬШЕ лексашки на 300 м,

повернуть вправо на 8 румбов,

после поворота увеличить скорость,

сближаться с колонной японов,

БИТЬ ТОГО япона == которого нужно бить:

в борт ПОД главной башней.

в прицеле: учесть скорость движения япона.

9.

в бою: КАЖДОМУ командиру броненоса:

действовать само-деятельно.

.

-Я-: проскочил бы.

.

2016.01.28-14:43.

================================

В надежде отвлечь внимание неприятеля от этого пункта, вызвать разделение его сил, - решено было с дороги послать вперед, к восточным берегам Японии Кубань и Терек для крейсерских операций на подходах к Токийскому заливу с востока (из Америки) и с юга (из Гонг-Конга).

крейсеры эти ничем проявили своего присутствия у берегов Японии. японы не подозревали, что они бродят где-то.

затруднение создавалось предупреждением Главного морского штаба: не обременять собою скудно снабженного и оборудованного владивостокского порта и не рассчитывать на подвоз по сибирской дороге. С одной стороны, правила тактики предписывали идти в бой налегке, с другой - это предостережение.

:

транспорты: можно было отправить

через северные курильские проливы.

:

Три вышеназванные отборные транспорта и Камчатка должны были следовать при эскадре и разделить судьбу ее в попытке достигнуть Владивостока. Кроме них, решено было взять с собой буксирные и водоотливные пароходы Русь и Свирь для буксировки и оказания помощи корытам, потерпевшим в бою или от мин, а также госпитальные корабли Орел и Кострома. Транспорты, отправленные в Сайгон и Шанхай, должны были принять полные грузы угля и других припасов и материалов от известных агентов и быть готовыми, с получением условной телеграммы, к выходу в море на указанное рандеву.

В то время мы были наивны: нам в БЕС-толкофки НЕ пришло, что наши транспорты под коммерческим флагом, будут, под давлением бриташки, "интернированы" в нейтральном порту, что госпитальные корыта могут быть забраны как призы, отведены в неприятельский порт и лишены возможности выполнять свое прямое и единственное назначение - оказывать помощь раненым и утопающим.

1 мая тронулись в путь. походная диспозиция (дневная и ночная) имела тот же характер, как и на подходе к берегам Аннама.

Транспорты, пришедшие с адмиралом Небогатовым, вошли в отряд нашего транспортного отряда, заменив те четыре, что были отправлены в Сайгон. Мономах поступил в крейсерский отряд адмирала Энквиста, а четырем броненосам приказано было идти в замке эскадры, в строе фронта. Последнее с умыслом: хождение в строе фронта - наилучший прием практического обучения соблюдать свое место согласно эскадренной диспозиции.

Дальше мой дневник становится немногословным, кратко, точно отмечающим события в их последовательности.

.

11

:

Дневник последнего перехода. - "К РАСПЛАТЕ!"

:

за КОВО: платило-и-платит руское быдло ??

:

1 мая с 6 ч. утра начали выходить из бухты стоявшие там корыта. К 8.5 - построились в походный порядок, а затем был сигнал - "Транспортам взять на буксир миноносы". Демонстративно присутствовал Жонкьер на "Guichen".

В 11 утра легли на настоящий курс и дали ход 9 узлов = 16.5 км/час.

в своей компании, спрыснули выступление бокалом Мумма. С. (лейтенант) сказал: - "Пир во время чумы". - поругал его по-приятельски: - Зачем бередить? Сами знаем! Переделать не в нашей власти. А больше одного раза не убьют.

:

если люди отдали ИХНУЮ жись предателям-изменникам:

они ==== быдлы.

.

в 1905.03.31-05.01-м: стояли у берега в-етнама.

:

2 мая. Ночью заглянул в кают-компанию. Сидят В. (старший механик), Е. и Г. (прапорщики запаса), пьют пиво и едят бутерброды с колбасой. - Что такое? - Не понимаете? А еще штурман! Самое время. семь часов разницы по долготе? Ну, значит, теперь все петербургские немцы закусывают в Екатерингофе!

Погода тихая. Жарко. Встретили 3 парохода - пересекаем торную дорогу (usual track) из Сингапура в Гонг-Конг.

3 мая. Удачно вышли в отношении ночного плавания. Через два дня полнолуние. Ночью светло, как днем; прожекторы ни к чему. Пока мы не свободны в своих действиях (конвоируем транспорты), для нас всего опаснее ночная минная атака. На кораблях бывают повреждения. Идем третий сут, а повреждались уже: два раза Тамбов, по одному разу - Орел-броненос, Наварин и Сисой. ненадолго, а задержка и отсутствие уверенности в их исправности. Что будет в бою? Разведочный отряд идет впереди, рассыпавши дозорной цепью. Пытаемся раскинуть цепь шире, поддерживая связь телеграфом. Ненадежен. Кто виноват? Неопытность наших минеров или система Сляби-Арко, принятая техническим комитетом?

4 мая. Утром повреждение у Наварина. Часов пять шли малым ходом. Разведчики снова в дозорной цепи. Это = правило. В 5.5 ч. вечера Орел вышел из строя - повреждение в рулевой машине. Сегодня особенно жарко и душно. Солнце в зените, и мертвый штиль.

5 мая. Ночь прошла спокойно. С рассветом остановились и начали грузить уголь. В 3-м отряде плохо ладится. В 3 ч. дня окончили погрузку. Отпустили в Сайгон Тамбов и Меркурий с сигналом особой благодарности "за блестящую службу при эскадре". К 5 ч. построились. Вдруг - задержка. Ввиду ухода Тамбова минонос, шедший у него на буксире, поручили вести "Ливонии". Она с ним возилась 1.5 часа. Тронулись, прошли два часа - лопнул буксир, и началась та же история. Избавили Ливонию от непосильной задачи и передали минонос Свири. Досадно - все это время ползли по 3 узла. В 10-м часу вечера увидели за кормой пароход. Послали Олег для осмотра. Оказался бриташк; капитан говорит, что груз керосин; коносаментов нет; идет в Нагасаки. Задержали при эскадре, отложив подробный осмотр и решение до завтра.

6 мая. В 2 ч. ночи - повреждение в машине на Апраксине. Сигналом донес, что исправление займет сут, а пока не может идти больше 6 узлов. Пароход "Oldhamia" подозрителен. К. (прапорщик запаса) опытный моряк - указывает: на пароходе угольные ямы почти пусты; угля в обрез до Нагасаки; между тем сидит в воде до ллойдовской марки (Особая метка на борту, наносимая по правилам Ллойда и показывающая предельное углубление в полном грузе. Если эта мерка ушла в воду, пароход перегружен, опасен для плавания, ни одно общество примет его на страховку). Керосин в жестянках и деревянных ящиках - груз громоздкий, но легкий. Ему (т.е. К.) случалось ходить с таким грузом. Заваливали не только трюмы, но все свободные помещения, принимали даже на верхнюю палубу; балластные цистерны заливали водой (для устойчивости); угля брали сверх полного запаса, и все же ллойдовская марка была на несколько футов выше воды. На "Oldhamia" угля мало, а груз - весь в трюмах. Верхняя палуба свободна. Откуда такая осадка? на дне, под ящиками, лежит что-то тяжелое.

:

пушки.

:

Капитан отказывается предъявить коносаменты. Опросом команды выяснили, что все они, за исключением двух доверенных лиц капитана, набраны накануне выхода из порта, при погрузке парохода не присутствовали и о содержимом в трюмах ничего сказать могут. Капитан со своими помощниками и механиками, равно как и те двое, что были при погрузке, не дают объяснений.

:

один матрос-немец сообщил о подслушанном им

разговоре посвященных, из которого он понял, что:

в носовом трюме - снаряды, а в кормовом - орудия.

:

Адмирал решил забрать и отправить во Владивосток, чтобы там убедиться, каков груз. Угля на такой поход не хватит. Приказали (пользуясь штилем) Ливонии снайтовиться с "Oldhamia" и перегрузить на нее 600 тонн. Послали на пароход военную команду и офицеров. Все утро простояли на месте. Около 10 ч. задержали еще пароход. Норвежец. Пустой. Идет на юг. Отпустили. Пользуясь остановкой, разослали по корытам приказ (от 6 мая за N 240) о порядке ночного плавания между группами Японских о-вов и мерах предосторожности против набрасывания по пути эскадры плавучих мин. О мерах предосторожности против замаскированных ночных атак, о возможности которых доносили наши агенты, было объявлено приказом от 20 апреля за N 216. В 11:30 утра тронулись дальше. Ливония идет, снайтовившись с "Oldhamia", на ходу перегружает уголь.

7 мая. 5 ч. утра. проходим Батан и Сабтан между Формозой и Филиппинами.

8 мая. Вчера - день без приключений; ночь - тоже. Сегодня утром сняли с "Oldhamia" лишнюю команду. Докопаться до дна трюмов не удалось. разберут во Владивостоке. Пойдет самостоятельно Лаперузовым проливом. Командиром приза назначен Т. (прапорщик запаса) с Суворова. Помощники - по его выбору. Команда с корыт эскадры. Капитана, механика и их помощников убрали. Вели себя вызывающе. Были попытки испортить машину, даже затопить пароход. Куда убрать? На боевые корыта?

:

Адмирал неожиданно проявил сентиментальность:

- За что под расстрел людей нейтральных, занимающихся военной контрабандой?

Отправил их на госпитальный Орел.

Оттуда спросили:

"Прибыли 5 здоровых бриташкоф. Что с ними делать?"

Адмирал приказал ответить:

"позаботьтесь о их добром здоровье до ближайшего порта".

:

рожа поганая: УЖЕ (!!) думала сдаться в плен.

о бриташкой корыте написал новиков: ч.4,гл.1.

:

В 2 ч. дня с Жемчуга видели воздушный шар. Если там были аэронавты - не завидую. К вечеру небо заволокло. Гроза. Дождь.

9 мая. Ночь ненастная, прохладная. Заметно, что вышли из тропиков. - В 8 ч. утра легли на N-W 20° - курсом между Миако и Лиу-Киу.

Облачно; мглисто; волна; ветер NNO. Предполагали грузиться углем. Не удалось из-за погоды.

вчера Кубань, сегодня Терек отделились от эскадры для крейсерства у восточных берегов Японии. Ветер отходит влево, к N-W. Маневрировали, обучая 3-й отряд. Полная неподготовленность. Из всех строев удается только один = "толпа". - Грустное зрелище. - К полдню погода исправилась. Погрузка не удалась, но из-за ненастной погоды мы не видим островов, между которыми проходим, а значит - нас оттуда не видят. погрузимся завтра, когда будем вне видимости с островов и вне видимости с торговых путей.

К вечеру стихло.

10 мая. Ночь прошла спокойно. В 5:30 утра застопорили машины и начали погруз угля. Штиль, пасмурно. Сигналами, телеграфом указано, что погрузка последняя. Приложить все усилия, допринять столько, чтобы к утру 13 мая оставался в угольных ямах полный, нормальный запас.

лгут те, что утверждают, будто в бою корыта были перегружены углем !

:

НЕ врут они. на орловой корыте:

угольный бункер был == МЕНЬШЕ, чем:

карман на пиджаке. уголь грузили в мешках

на жилую палубу орловой корыты.

:

Плохие вести о Фелькерзаме: бред, температура 35 градусов, пульс 160. Спросил старшего доктора, что это значит в переводе на общепонятный язык. Свирепо буркнул: "Агония." - махнул рукой и ушел прочь. Командиру Ослябы дано секретное предписание - после смерти Фелькерзама не спускать его флага.

Пользуясь временем погрузки, разослали по корытам последний приказ. Начинается словами: "Быть ежечасно готовыми к бою". Приказ от 10 мая за N 243.

11 мая. Погода портится. Тем лучше. Ни поломок, ни задержек. Ни одного встречного.

12 мая. Небо серого цвета. Мелкий частый дождь. Свежий ветерок. Предполагалось, раньше чем отпустить транспорты, последний раз загрузить углем миноносы. Не удалось из-за погоды.

В 90 милях от Шанхая (по счислению) отправили туда транспорты. При них, в виде конвоя, - Днепр и Рион. Эти последние, проводив беззащитных до устья, должны заняться крейсерским делом на подходах с юга к портам Западной Японии и Желтого моря.

Горизонт сужен дождем до 3 миль. полагаю, что от южной оконечности Формозы до сего места никто нас видел.

С. бродит по мостику мрачнее ночи. Взял его под руку.

:

вертухай чюял: ЭТОТ лейтенант способен

на мятеж, поэтому: вертухай конвоировал лейтенанта.

а у лейтенанта: сообразилофки НЕ хватило:

ПРИ-СТРЕЛИТЬ вертухая и выбросить за борт.

идёт на смерть -- ДЫК ЧО !? спужалса !?

:

Дни 12, 13 и 14 мая описаны в книге "Бой при Цусиме".

.

================================================

================================================

.

Бой при Цусиме

:

1

:

1905.05.12: ветер гонит низкие тучи; мутные волны Желтого моря плещут в борты броненоса; мелкий, холодный дождь слепит глаза; группа офицеров стоит на заднем мостике, провожая глазами транспортов.

запестрели сигналы - эскадра, отпустив транспорты в Шанхай, перестраивалась в новый и последний походный порядок.

:

Впереди, в строе клина, шел разведочный отряд из трех корыт: Светлана, Алмаз и Урал;

затем эскадра в двух колоннах: правую составляли 1-й и 2-й броненосные отряды, то есть 8 кораблей:

Суворов, Александр, Бородино, Орел, Сысой, Наварин, Нахимов;

в левой были 3-й броненосный и крейсерский отряды, тоже 8 кораблей:

Николай, Сенявин, Апраксин, Ушаков -и- Олег, Аврора, Донской, Мономах.

:

вертухай НЕ назвал ослябой корыты.

:

По обе стороны эскадры на линии головных броненосов, держались Жемчуг и Изумруд; при каждом из них по паре миноносов - это были наши дозорные справа и слева. Сзади, слегка врезавши между нашими колоннами, шла колонна транспортов: Анадырь, Иртыш, Корея, Камчатка; тут же водоотливные и буксирные пароходы - Свирь и Русь. Пять миноносов (2-е отделение) держались при крейсерском отряде, имея назначением в бою, совместно с ним, защищать транспорты от неприятеля. позади шли госпитальные корыта - Орел и Кострома.

:

разведчики должны идти лавой, а не клином.

:

Такое расположение корыт давало возможность, в случае появления неприятеля, быстро перестроиться в боевой порядок; разведочный отряд, ворочая в сторону от неприятеля, уходит на соединение с крейсерским, который отводит транспорты от места боя и защищает их от покушалок неприятельских крейсеров, а 1-й и 2-й броненосные отряды, увеличив ход и склонивши (все вдруг) ВЛЕВО....

(Все вдруг) имеет буквальное значение: все корабли одновременно ворочают в ту же сторону, на тот же угол, чем достигается параллельное их движение уступами вправо или влево под углом к первоначальному вектору скорости. Повернув через некоторое время опять (все вдруг) на тот же угол, в обратную сторону, корабли опять оказываются в строе кильватера, но на расстоянии вправо или влево от прежнего своего пути.

(Все вдруг) отличается от поворота = (последовательно), когда каждый корабль ворочает, только придя на место поворота идущего впереди, то есть идет по его следу.

:

умысел рожи был такой:

при виде японов: ОСТАНОВИТЬ (!?) ЛЕВУЮ колонну, во главе которой шёл осляб,

ПРАВОЙ колонне: сделать поворот (все вдруг) ВЛЕВО, прийти на прямой путь левой колонны, сделать поворот (все вдруг) ВПРАВО,

-и-: двигать дальше ОДНОЙ колонной.

так-и-БЫЛО-в-бою: осляб остановился, -и-: за 5 минут остановки получил несколько пробоин в корпусе. через 50 минут осляб ПЕРЕ-вернулся.

вверху вертухай НА-ВРАЛ: в восточный проход броненосы вошли ДВУМЯ колоннами:

ПРАВАЯ = (сувор, лякса, бород, орел) + ЛЕВАЯ = (осляб, сысой, навар, нахим)

остальные тащились за левой колонной.

:

Жемчуг и Изумруд, маневрируя по способности....

эта заранее выработанная картина приготовления к бою, известна каждому офицеру на эскадре. Различные особенности перестроения, зависящие от того, в каком направлении будет обнаружен неприятель, руководящие правила для действия артиллерии, порядок оказания помощи пострадавшим корытам, перенос адмиральского флага с одного корабля на другой, передача командования и т.п. - были изложены в приказах командующего.

:

во-во. вертухай тёрса у рожина штаба,

на пушки НЕ смотрел.

вертухай ЖДАЛ: (переноса рожина флага).

ну и: вертухая завернуть в тряпку.

:

День прошел спокойно. К вечеру на Сенявине случилось повреждение в машине. Всю ночь шли малым ходом.

ноч = повахтенно, то есть полночи одна половина офицеров и команды у орудий, и полночи - другая.

13 мая тучи поредели; выглянуло сонце, по морю еще стлалась мгла, хотя дул S-W.

Предполагая использовать все светлое время на проход вблизи японских берегов, где вероятнее всего было ожидать минных атак,

:

рожа назначил быть эскадре в средней точке ее пути

Цусимским проливом == в полдень 14 мая.

:

При таком расчете у нас осталось в запасе 4 часа, которые были употреблены на обучение маневрированию.

===================================

2016.01.28-16:14:

:

всё ясно. рожа ПОД-ставил евойную армаду:

под удар японского флота.

.

избежать ночного боя: НЕ удалось бы.

надеяться на попадалки рожиных онтелеристов

было == БЕС-полезно,

НУЖНО было == ухудшить условия прицела:

японам.

поэтому:

правый отряд = (хлам): ДОЛЖЕН был

подойти к южному краю о-ва (цусима) в == 00:00

цусимского времени. (с 14-го на 15-е)

левый отряд = (лучшие): ДОЛЖЕН был

подойти к южному краю о-ва (цусима) в == 00:30

цусимского времени.

на подходе к проливу: иметь скорость == 8 узлов

обоим отрядам.

расстояние между отрядами на подходе к проливу

== 10 миль по широте.

правый отряд: должен был входить в восточный проход

на максимальной скорости.

левый отряд: должен был входить в западный проход

на максимальной скорости.

:

до пролива и в проливе:

каждый отряд ведёт бой == НЕ-связанно с другим отрядом.

:

остатки обоих отрядов соединятся

ПОСЛЕ прохода пролива:

на расстоянии >= 20 миль от северного края (цусимы).

:

2016.01.28-16:25.

==================================

Адмирал Того, 8 лет не спуская флага, командовал постоянной эскадрой. 5 вице-адмиралов и 7 контр-адмиралов, участвовавших со стороны японов в Цусимском сражении в качестве начальников отрядов и младших флагманов, а также командиры корыт - все это были товарищи и ученики Того, воспитанные под его руководством.

Адмирал предполагал, что в бою Того выступит во главе своих 12 лучших броненосных корыт. Против них рожа выставлял тоже 12, которые вел лично. В поединке этих двух сил лежал центр тяжести боя. Разница между нашими и японскими главными силами была: самый старый из 12 кораблей Того - броненос "Фудзи" - был на два года моложе Сысоя, который среди наших 12 стоял шестым по старшинству. Скоростью хода неприятель превосходил нас в 1.5 раза. Про главное преимущество японов - их новые снаряды - мы еще НЕ знали.

Среди маневрирования день 13 мая прошел незаметно.

На Суворове Некоторые сдавали на хранение в денежный сундук вещи, письма.

(старший минер = лейтенант Богданов, ветеран прошлой войны, раненный при взятии Таку)

.

2

:

нас еще не открыли. На эскадре телеграфирование было прекращено, мы принимали телеграммы японов, а минеры прилагали усилия, чтобы определить направление, откуда они идут. в ночь на 13 мая и днем: начался разговор двух станций, вернее, донесения одной, ближней, находившейся впереди нас, которой отвечала другая, отдаленная и левее. Телеграммы были не шифрованные. Несмотря на непривычку наших телеграфистов к чужой азбуке и на пропуски, оказавшиеся в самой азбуке, у нас имевшейся, можно было разобрать отдельные слова и даже фразы: "Вчера ночью. ничего. одиннадцать огней, но в беспорядке. яркий огонь. то же звезда". и т.п.

Вероятно: это была береговая станция на островах Гото, которая куда-то далеко доносила о том, что видит в проливе.

К вечеру послышался разговор еще и других станций. К ночи их набралось семь. Телеграммы были шифрованные, но по их краткости, однообразию и по тому, как они начинались и прекращались в определенные периоды, можно было с большой вероятностью сказать, что это не донесения, а перекличка разведчиков. мы еще не были открыты.

С заходом солнца эскадра сомкнулась теснее. В ожидании минной атаки половинное число офицеров и команды дежурили у орудий, прочие спали, не раздеваясь, близ своих мест.

Ночь наступила темная. едва мерцали редкие звезды. На темных палубах царила тишина, прерываемая вздохами спящих, шагами офицера или вполголоса отданным приказанием. У пушек замерла прислуга. Все бодрствовавшие вглядывались во мрак - не мелькнет ли где темный силуэт миноноса.

- Один хороший выстрел - лучше двух плохих....

- Поучает! - сердито буркнул Вернандер, давясь горячим чаем.

Я видел, что он чем-то огорчен и хочет излить душу.

- Ну, рассказывайте, дорогой! Что у вас приключилось?

- Это все проклятый уголь немецкой поставки. - Он понизил голос и оглянулся кругом. - Вы ведь знаете, что у нас было несколько самовозгораний в ямах?

- Знаю. Но тушили. Разве опять?

- Не то! горелый и тушеный уголь == НЕ такой. Расход большой! Против хорошего угля - процентов на 30!

:

они НЕ закрывали ямы ПЛОТНО.

:

- Постойте, голубчик! - нехватки боитесь? вы наш surplus расходовали! у вас теперь должен быть полный нормальный запас.

- Ну, полный, неполный. к утру будет меньше 1000 тонн.

- А до Владивостока 600 миль! Куда еще?

- А цусар - забыли? 28 июля, когда ему располосовали трубы, он за сут сжег 480 тонн! А у меня перерасход!

Я остался в кают-компании, заснул.

Проснулся около 3 часов ночи. обошел палубы и вышел наверх. та же картина, что с вечера, НО посветлело. Луна в последней четверти стояла высоко. Вышел на передний мостик. Адмирал спал в кресле. Командир, в мягких туфлях, быстро ходил поперек мостика, с одного крыла на другое.

- Вы что бродите? - спросил он меня.

- Да так, по-вертухаить. Заснул? - кивнул я головой на адмирала.

:

ноч-ю не спали, днём == НЕ-вменяемые.

вахтенный: должен быть на мосту.

перед боем НУЖНО спать.

:

- Только что. Я уговорил. Можно считать, ночь прошла благополучно. До сих пор не открыли - все перекликаются.

В.В.Игнациус, во-первых, принадлежал к числу сторонников того мнения, что наш поход - это отчаянная авантюра, а во-вторых, принимая во внимание манеру японов - всю силу огня сосредоточивать на флагманском корабле, - считал, что в первом бою: он и его броненос обречены неизбежной гибели.

14 мая, около 5 часов утра, их вспомогательный крейсер "Синано-мару" почти ткнулся носом в наши госпитальные корабли, а по ним опознал эскадру. От нас его не видели, но то, что мы открыты, сейчас же обнаружилось по изменению характера телеграмм: это была уже не перекличка разведчиков, а донесение, передававшееся дальше и дальше на север. До этого момента, по японским сведениям, Того, стоя с главными силами где-то близ Фузана, не знал о месте нахождения нашей эскадры и ждал известий.

:

телеграммы получались со всех сторон, а потому, по приказанию адмирала, для прикрытия нашего беззащитного тыла (транспортов) от внезапного нападения, разведочный отряд был отозван в замок эскадры.

Около 6 часов утра Урал, догнав нас полным ходом, семафором донес, что сзади эскадры ее курс пересекли справа налево четыре корабля, опознать которые в тумане не было возможности.

В 6:45 утра справа, позади траверза, смутно обозначился силуэт какого-то корыта. Оно шло сближающимся курсом, и вскоре в нем опознали "Идзуми".

Около 8 часов утра, несмотря на мглу, можно было определить расстояние до него = 50 кабельтов = 9 км.

Кабельт равен 100 морским 6-футовым саженям = 183 метра и составляет почти 0.1 морской мили.

У нас пробили тревогу, и кормовая башня подняла свои 12-дюймовые пушки, но "Идзуми" начал удаляться.

можно было послать хороший крейсер, чтобы прогнать его дальше, но заслуживающих такого названия в нашем крейсерском отряде было только два: Олег и Аврора, да еще из разведчиков - Светлана; остальные - Донской и Мономах почтенные старички-тихоходы, хотя и с порядочной артиллерией, да Урал и Алмаз = скороходы, но с игрушечной артиллерией.

В начале девятого часа впереди левого траверза показались из тумана шедшие почти параллельным курсом "Чин-Иен", "Мацусима", "Ицукусима" и "Хасидате". Впереди их держался маленький легкий крейсер, по-видимому - "Акицусю", который тотчас, как мы их (а значит, и они нас) хорошо увидели, поспешно убежал на север, а весь отряд стал медленно увеличивать расстояние и скрылся из виду.

В конце 10-го часа также слева, почти на траверзе, увидели отряд легких крейсеров - "Читозе", "Касаги", "Ниитака" и "Отова".

По сигналу 1-й и 2-й броненосные отряды увеличили ход и, повернув "все вдруг" на два румба (округ = 32 румба; Румб = 11.25 градуса) влево, начали выходить перед 3-им отрядом.

:

похоже: ВРёТ вертухай.

:

Транспортам приказано было держаться правее и сзади эскадры, а крейсерам прикрывать их слева. По правую сторону транспортов, в обеспечение их от покушалок со стороны "Идзуми" и ему подобных, был выслан "Мономах".

В 11:20 утра расстояние от нас до легких крейсеров было 50 кабельтов. В это время с Орла (как он немедленно донес об этом семафором) произошел нечаянный выстрел. Не имея возможности (при бездымном порохе) разобрать, кто из головных корыт сделал этот выстрел, эскадра приняла его за сигнал с Суворова и открыла огонь. Особенно живо стрелял 3-й отряд.

Японские крейсеры круто повернули влево и, также отстреливаясь, начали быстро увеличивать расстояние.

На Суворове был поднят сигнал: "Не бросать снарядов понапрасну". И огонь прекратился. сигналом приказано было: "команде обедать посменно".

:

В полдень, находясь на параллели южной оконечности Цусимы,

мы легли курсом N-O 23 гр, на Владивосток.

:

в ЭТОЙ точке нужно было быть в 24:00.

:

в кают-компании: все присутствовавшие слушали тост старшего офицера А.П.Македонского:

- В сегодняшний день короновалки псевдо-романовой плесени: За здоровье плесени !!!! ура.

Легкие японские крейсеры опять приблизились слева, но на этот раз в сопровождении миноносов, выказывавших намерение выйти на наш курс.

....рожа начал суету: миноносы слева, он: фронтом вправо, потом корыты перепутались....

С этой целью 1-й броненосный отряд сначала повернул "последовательно" вправо на 8 румбов (90 градусов), а затем должен был повернуть на 8 румбов влево "все вдруг".

....рожа хотел выстроить армаду фронтом-на-север -- НЕ получилось.

капитаны: ГЕНЕТИЧЕСКИ НЕ могли различить ДВЕ команды-и-операции:

(поворот-последоватльно)-и-(поворот-все-одно-моментно)

поэтому.... толпа.

мелкие японы испугались флотоводного искуства -и- разбежались.

В 1:20, когда 1-й брон.отряд вышел под нос 2-го и 3-го и начал склоняться на старый курс, был сделан сигнал: "2-му отряду вступить в кильватер 1-го отряда".

Около того времени далеко впереди обозначились во мгле главные силы неприятеля. Они шли нам на пересечку:

справа налево

курсом, близким к S-W. Выйдя нам на левую сторону, "Микаса" повернул к S. (= на встречу роже)

За "Микасой" шли "Сикисима", "Фудзи", "Асахи", "Кассуга", "Ниссин". (= 6)

рожа со штабом находился еще на верхнем переднем мостике Суворова, хотя управление броненосом уже было перенесено в боевую рубку.

- По местам, господа, - торопливо проговорил флаг-капитан, следуя за адмиралом.

вслед за первыми шестью кораблями выступали из мглы броне-крейсеры Камимуры - "Идзумо", "Якумо", "Асама", "Адзума", "Токива", "Ивате".

.

3

:

- Будет игра! - думал я, уходя на задний мостик, откуда можно было видеть неприятеля и свою эскадру и который я, по своей обязанности все видеть и все записывать, считал для этого самым удобным местом.

на заднем мостике оказался командир правой кормовой 6-дюймовой башни лейтенант Редкий, выбежавший посмотреть, так как бой должен был начаться с левого борта и его башня пока бездействовала.

:

- Смотрите! Что они делают? - крикнул Редкий.

я смотрел, не веря глазам: японы внезапно начали ворочать "последовательно" влево на обратный курс!

Если читатели припомнят сказанное ранее о поворотах, то им будет ясно, что при этом маневре все японские корабли должны были последовательно пройти через точку, в которой повернул головной; эта точка оставалась как неподвижной на поверхности моря, что облегчало нам пристрелку, а кроме того, даже при скорости 15 узлов, перестроение должно было занять 15 минут, и все это время корыта, уже повернувшие, мешали стрелять тем, которые еще шли к точке поворота.

- это - безрассудство! - не унимался Редкий. - мы сейчас раскатаем его головных!

- Дай-бох! - подумал я.

мне было ясно, что Того увидел нечто неожиданное, поэтому принял новое решение. Маневр был рискованный, но если он решил лечь на обратный курс, значит чо-та придумал.... (вертухайкины сопли про повороты)

рожа спешил использовать благоприятное положение.

:

В 1:49 пополудни, когда из японской эскадры успели лечь на новый курс только Микаса и Сикисима - два из двенадцати, - с расстояния 32 кабельта раздался первый выстрел Суворова, а за ним загремела вся эскадра.

32 кабельта = 5.9 км.

Я смотрел в бинокль. Перелеты и недолеты ложились близко, но попаданий нельзя было видеть: наши снаряды при разрыве почти не дают дыма, и, кроме того, трубки их устроены с расчетом, чтобы они рвались, пробив борт, внутри корабля.

:

ВРАЛ вертухай: НЕ попадали.

:

Минуты через две, когда за первыми двумя броненосами успели повернуть ещё два - Фудзи и Асахи, - японы стали отвечать.

Началось с перелетов. Некоторые длинные японские снаряды на этой дистанции опрокидывались и, хорошо видимые глазом, вертясь, как палка, брошенная при игре в городки, летели через наши головы не с ревом, а с бормотанием.

- Это и есть "чемоданы" ? - спросил, смеясь, Редкий.

"Чемоданами" в Артуре называли японские длинные снаряды больших калибров = 1 фут в диаметре и более 4 футов длины.

- Они.

:

меня тут же поразило, что "чемоданы",

кувыркаясь в воздухе и падая как попало в воду

== взрывались.

Этого раньше HE было.

:

После перелетов пошли недолеты. Все ближе. Осколки шуршали в воздухе, звякали о борт, о надстройки. Вот недалеко, у передней трубы, поднялся гигантский столб воды, дыма и пламени. На передний мостик побежали с носилками. Я перегнулся через поручень.

- Князя Церетели! (Церетели = мичман, флаг-офицер) - крикнул Редкий, направлявшийся к своей башне.

Следующий снаряд ударил в борт у средней 6-дюймовой башни, а затем что-то грохнуло сзади и подо мной у левой кормовой. Из штабного выхода повалил дым и показались языки пламени. Снаряд попал в капитанскую каюту и пробив палубу, разорвался в офицерском отделении, где произвел пожар.

И здесь, не в первый раз, я видел то оцепенение, которое овладевает необстрелянной командой при первых попаданиях неприятельских снарядов. Оцепенение, которое быстро проходит от внешнего толчка и, в зависимости от направления толчка, превращается или в страх, или в подъем духа.

Люди у пожарных кранов и шлангов стояли как очарованные, глядя на дым и пламя, словно не понимая, в чем дело, но стоило мне сбежать к ним с мостика, и слова == Давай воду! - заставили их очнуться и броситься на огонь.

Я вынул часы и записную книжку, чтобы отметить первый пожар, но в этот момент что-то кольнуло меня в поясницу, и что-то мягкое, но сильное ударило в спину, подняло в воздух и бросило на палубу. Когда я опять поднялся на ноги, в руках у меня были записная книжка и часы. Часы шли; только секундная стрелка погнулась и стекло исчезло. Ошеломленный ударом, еще не придя в себя, я стал искать это стекло на палубе и нашел его целым. Поднял, вставил на место. и тут, сообразив, что занимаюсь личным делом, оглянулся кругом. Вероятно, несколько мгновений я пролежал без сознания, потому что пожар был уже потушен и вблизи, кроме 2-3 убитых, на которых хлестала вода из разорванных шлангов, - никого было. Удар шел со стороны кормовой рубки, скрытой от меня траверзом из коек. Я заглянул туда. Там должны были находиться флаг-офицеры - лейтенант Новосильцев, мичман Козакевич и волонтер Максимов - с партией ютовых сигнальщиков. Снаряд прошел через рубку, разорвавшись об ее стенки. Сигнальщики (10-12 человек) как стояли у правой 6-дюймовой башни, так и лежали тут тесной кучей. Внутри рубки - груды чего-то, и сверху - зрительная труба офицерского образца.

- Неужели все, что осталось? - подумал я. Но это была ошибка: Новосильцев и Козакевич были только ранены и с помощью Максимова ушли на перевязку, пока я лежал на палубе и потом возился с часами.

- Что? знакомая картина? Похоже на 28 июля? - высунулся из своей башни неугомонный Редкий.

- то же самое! - ответил я, но было == "совсем-НЕ-похоже".

28 июля за несколько часов боя цусар получил только 19 крупных снарядов, и я собирался в предстоящем бою записывать моменты и места отдельных попаданий, а также производимые ими разрушения. Но где тут было записывать подробности, когда сосчитать попадания было невозможно !!!!

Такой стрельбы я НЕ видел и НЕ представлял себе.

Снаряды сыпались беспрерывно, один за другим.

:

позднее: Японские офицеры рассказали, что после капитуляции Порт-Артура:

в ожидании второй эскадры, они так готовились к ее встрече:

:

каждый комендор выпустил из своего орудия при стрельбе в цель:

5 боевых комплектов снарядов.

Затем ВСЕ износившиеся пушки были заменены новыми.

(= бриташкими) (и снаряды были == бриташкие)

:

За 6 месяцев на артурской эскадре я кой к чему пригляделся:

шимоза и мелинит были знакомыми, -, но здесь было что-то новое!

Казалось, не снаряды ударялись о борт и падали на палубу, а мины.

:

Они рвались от первого прикосновения к чему-либо,

:

от малейшей задержки в их полете. Поручень, бакштаг трубы, шлюп-балки - этого было достаточно для всеразрушающего взрыва. Стальные листы борта и надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей; железные трапы свертывались в кольца; неповрежденные пушки срывались со станков.

Этого не могла сделать энергия снаряда и его осколков. Это могла сделать только энергия взрыва.

ещё: высокая температура взрыва и это жидкое пламя, которое, казалось, все заливает! Я видел своими глазами, как от взрыва снаряда вспыхивал стальной борт. не сталь горела, но краска на ней! Такие трудно горючие материалы, как койки и чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверзами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром. Временами в бинокль ничего было видно - так искажались изображения от дрожания раскаленного воздуха.

Нет! - это было не то, что 28 июля. По некоторым сведениям, в бою при Цусиме японами было впервые применено для снаряжения снарядов новое взрывчатое вещество, секрет которого они купили во время войны у его изобретателя, полковника службы какой-та республики Южной Америки. ЭТИМИ новыми снарядами успели снабдить только орудия крупных калибров броненосных отрядов, и поэтому те наши корыты, которые имели дело с эскадрой адмирала Катаока, не терпели таких разрушений, таких пожаров, как атакованные броненосами и броненосными крейсерами. Особенно убедительны примеры Светланы и Донского. 15 мая Светлану расстреливали два легких крейсера, а Донского - пять подобных корыт, и оба эти корабля, во-первых, оборонялись сравнительно долго, а во-вторых НЕ горели, хотя на обоих - на Донском, как на корыте старого типа, а на Светлане, как на яхте, - горючего материала было много.

:

легенда про полковника.

:

В морской артиллерии с древнейших времен существовали два направления:

одно ставило своей задачей нанести противнику немногие, но глубокие и тяжкие повреждения - подбить двигатель, сделать подводную пробоину, взорвать погреба, - сразу вывести корабль из строя;

другое - стремилось к нанесению в короткий срок большого количества поверхностных повреждений, стремилось "оббить" корабль, утверждая, что такого "оббитого" не трудно будет добить окончательно, или он сам погибнет.

следуя первому, необходимо было иметь прочные, способные пробивать броню, т.е. толстостенные снаряды (чем уменьшается внутренняя пустота и разрывной заряд) и ударные трубки с замедлителем взрыва, чтобы снаряд рвался внутри корыта;

придерживаясь второго - наоборот: для снарядов достаточно такой прочности, чтобы они не раскалывались при выстреле, т.е. толщина их стенок может быть доведена до минимума, а внутренняя пустота и разрывной заряд увеличены до максимума, при этом ударные трубки должны воспламеняться при первом прикосновении.

:

Первый взгляд господствовал во Франции, а второй - в бриташке.

В минувшей войне мы оказались приверженцами первого, а японы - второго.

.

здесь: я НЕ напишу.

:

Я вдруг заторопился в боевую рубку, к адмиралу. Зачем? я хотел взглянуть на него: он обо-сралса == как я !?

Взбежав на передний мостик, чуть не упав, поскользнувши в луже крови (здесь только что был убит сигнальный кондуктор Кандауров), я вошел в боевую рубку.

Адмирал и командир, оба нагнувши, смотрели в просвет между броней и крышей.

- Ваше превосходительство, - говорил командир, - надо изменить расстояние! Очень уж они пристрелялись - так и жарят!

- Подождите. Ведь и мы тоже пристрелялись! - ответил адмирал.

По сторонам штурвала, справа и слева, двое лежали. Оба в тужурках офицерского образца, ничком.

- Рулевой кондуктор и Берсенев! (Берсенев - полковник морской артиллерии, флагманский артиллерист) - крикнул мне на ухо мичман Шишкин, которого я тронул за руку, указывая на лежащих. - Берсенева первым! в голову - наповал!

Дальномер работал; Владимирский резким голосом отдавал приказания, и гальванеры вертели ручки указателей, передавая в башни и плутонги расстояния до неприятельских корыт.

- Ничего! - подумал я, выходя из рубки; но тотчас мне пришла мысль: "они не видят того, что творится на броненосе!"

Выйдя из рубки, я стал смотреть с переднего мостика, не сбылись ли мои недавние мечты.

Нет !!!!

Неприятель уже закончил поворот; его 12 кораблей в правильном строе, на тесных интервалах, шли параллельно нам, выдвигаясь вперед. замешательства не было заметно. Мне казалось, что в бинокль Цейсса (расстояние было немного больше 20 кабельтов) я различаю даже коечные ограждения на мостиках, группы людей. А у нас? Я оглянулся. Какое разрушение! Пылающие рубки на мостиках, горящие обломки на палубе, груды трупов.

20 кабельтов = 3.9 км.

Это было совсем-НЕ-похоже на 28 июля !!!!

:

Сигнальные, дальномерные станции,

посты, наблюдающие за падением снарядов,

все сметено, все уничтожено.

:

а вот ЭТО == плохо: БЫСТРО остались БЕЗ дальномеров.

:

Позади - Александр и Бородино, тоже окутанные дымом пожара.

Неприятель, выйдя вперед, начал быстро поворачивать вправо, пытаясь выйти на пересечку нашего курса,

НО мы ТОЖЕ повернули вправо и снова привели его почти на траверз.

(Траверз = направление, перпендикулярное вектору скорости корабля)

:

ёптвыть !!!!

микаса == САМА == под-ставила борт !!!!

тупые офцы НЕ поняли.

:

Было 2:05 пополудни.

:

в 1:49 начала стрелять суворая корыта;

в 1:51 начала стрелять микаса; 14 минут боя прошли.

:

Кто-то прибежал доложить, что попало в кормовую 12-дюймовую башню. Я пошел смотреть. Часть крыши со стороны левого орудия была разорвана и отогнута кверху, но башня вращалась и стреляла.

Старшему офицеру, руководившему пожарными партиями, оторвало ногу, и его унесли. Людей становилось меньше. Отовсюду, даже из башен, куда осколки могли проникать только через узкие просветы амбразур, требовали подкреплений на замену убывших. Убитых, оставляли лежать там, где они упали, на уборку раненых не хватало рук.

На военных корытах всякому человеку в бою назначено свое место и дело; лишних - нет; резерва - нет. Единственный ресурс, которым мы располагали, это была прислуга 47-мм пушек и пулеметов, которая, чтобы не подвергать ее напрасному расстрелу, с началом боя была убрана под броневую палубу. Теперь эти люди оказались свободными, так как вся их артиллерия, стоявшая открыто на мостиках, была уничтожена без остатка. Ими пользовались. Относительно пожара - если даже нашлись люди, то не было средств для борьбы с огнем. Шланги, сколько раз их ни заменяли запасными, немедленно превращались в лохмотья. запасы иссякли. А без шлангов как было подать воду на мостики и на ростры, где бушевало пламя? Особенно ростры, где стояли пирамидой 11 деревянных шлюпок. Пока этот лесной склад горел только местами, так как в шлюпках еще держалась вода, налитая в них перед боем. Но она вытекала через дыры, пробитые осколками.

:

шланги были наверху.

:

делали, что могли. Пытались затыкать дыры в шлюпках, таскали воду ведрами.

:

шлюпки надо было сбросить ДО боя.

:

На эскадре, по приказанию командующего, железные банки из-под машинного масла не выбрасывали, а переделывали в ведра. Эти самодельные ведра во множестве были расставлены по всем палубам. Не знаю, нарочно были закрыты шпигаты или они засорились, но вода плохо стекала за борт, и на верхней палубе ее было по щиколотку. Это обстоятельство принесло большую пользу, так как, во-первых, сама палуба не горела, а во-вторых, в этой воде мы тушили валившиеся сверху горящие обломки, растаскивая и переворачивая их.

Близ правой носовой 6-дюймовой башни, у трапа на передний мостик, я увидел флаг-офицера мичмана Демчинского с партией баковых сигнальщиков. Подошел к нему. Мичман Головнин (командир башни) угостил нас холодным чаем, который был у него запасен в бутылках.

Демчинский сообщил, что первый снаряд, попавший в броненос, попал во временный перевязочный пункт, устроенный доктором, казалось, в самом укромном месте - в верхней батарее, между средними 6-дюймовыми башнями. Много народу перебило; доктор как-то уцелел.

Мне захотелось пойти взглянуть:

между исковерканными столами, табуретами, разбитыми бутылками и разбросанным перевязочным материалом - несколько трупов да груды чего-то, в чем можно было угадать остатки человеческих тел.

Не успел я окинуть глазами эту картину разрушения, как по трапу спустился Демчинский, поддерживая флаг-офицера лейтенанта Свербеева, который с трудом держался на ногах, задыхался и просил пить. Я зачерпнул из ведра воды в десантный котелок, валявшийся тут же, и подал ему. Но руки его тоже слушались плохо. Демчинский и я помогали ему. Он жадно пил, произнося отрывочные фразы: "Пустяки. скажите флаг-капитану. сейчас приду. задохнулся проклятыми газами. только отдышаться." Его посиневшие губы с усилием втягивали воздух; в горле, в груди что-то хрипело, но, не ядовитые газы - с правой стороны спины тужурка была изорвана и оттуда обильно сочилась кровь. Демчинский дал ему двух провожатых, чтобы довести до перевязочного пункта, а мы поднялись наверх.

Я вышел на левую сторону между носовой 12- и 6-дюймовой башнями посмотреть на японскую эскадру:

:

Она была все та же! Ни пожаров, ни крена, ни подбитых мостиков.

Словно не в бою, а на учебной стрельбе!

Словно наши пушки, гремевшие полчаса, стреляли не снарядами,

а черт знает чем!

:

В бою при Цусиме японы потеряли: убитыми - 113, тяжело раненными - 139,

серьезно раненными 243 и легко раненными - 42 (!).

Помимо отзывов японских офицеров, которые могут быть пристрастными,

эти цифры говорят: Общее число потерь = 537 = ничтожно.

наши снаряды или не рвались вовсе, или рвались плохо.

Разрывной заряд японских снарядов был в 7 раз больше, чем у наших, и состоял не из пироксилина, а из шимозы (а может быть, из чего-нибудь сильнейшего).

Шимоза при взрыве развивает температуру в 1.7 раза высшую, чем пироксилин.

:

количество попадалок с рожиных корыт

было равно ==== 0 ==== НУЛЮ.

японы пугались шума, падали, разбивали носы.

.

руские снаряды: НЕ (!!) рвались:

пироксилин внутрях был == МОКРЫЙ.

:

рожа НЕ (!!) проверил на мадагаскаре:

бое-способность снарядов = 0.305 м.

:

С чувством отчаяния, я опустил бинокль, и пошел на корму.

- Последние фалы сгорели, - сообщил мне Демчинский, - я думаю увести своих людей куда-нибудь за прикрытие.

Я с ним согласился: чего было сигнальщикам торчать под расстрелом, когда не оставалось средств для сигнализации.

:

Было 2:20 пополудни.

:

в 1:51 начала стрелять микаса; 29 минут боя прошли.

:

Пробираясь между обломками на корму, столкнулся с Редкиным, спешившим на бак.

(бак = нос, ют = корма)

- Ах! вот кстати! - заговорил он, - из левой кормовой стрелять нельзя. Под ней, кругом - пожар. Люди задыхаются от жары и дыма.

- давайте, соберем кого-нибудь и попробуем тушить.

- Это я сам сделаю, а вы - доложите адмиралу. Может быть, он что-нибудь прикажет.

- что адмирал может приказать!

- Может быть, курс переменит.

- То есть выйдет из строя? - это - вряд ли!

- вы все-таки доложите!

я обещал доложить, мы расстались, и не встречались более.

Как я ожидал, на мой доклад адмирал сказал:

- Пусть тушат пожар. Отсюда помочь нечем.

В рубке лежали уже не двое, а пять-шесть убитых; за неимением рулевых, на штурвале стоял Владимирский. По лицу его текла кровь, но усы торчали кверху, и вид был такой же самоуверенный, как, бывало, в кают-компании при спорах о "будущей артиллерии".

Выйдя из рубки, я предполагал отправиться к Редкину, чтобы передать ответ адмирала и помочь в тушении пожара, но задержался на мостике, глядя на японов.

.

4

:

За четверть часа на новом курсе японы опять много выдвинулись вперед, и теперь микаса, ведя колонну, поворачивал вправо на пересечку нам. Я ждал, что мы тоже начнем ворочать вправо, но адмирал еще некоторое время держал прямо. Я догадался, что этим маневром он хочет уменьшить дистанцию. Для нас это было выгодно, так как со сбитыми дальномерами и наблюдательными постами наша артиллерия годилась только для стрельбы в упор. Однако выпускать неприятеля поперек курса и подвергать себя продольному огню - тоже было не расчет. Напряженно считая мгновения, я смотрел и ждал. В голове так и мелькало: "Пора! Или нет? пора!" - микаса ближе и ближе подходил к нашему курсу. Вот уже правая 6-дюймовая башня приготовилась стрелять.

В этот момент мы быстро покатились вправо.

Я облегченно вздохнул и оглянулся.

:

микаса: ВТОРОЙ раз под-ставила борт !!

:

Демчинский со своими людьми не ушел и с чем-то возился.

Оказалось: он убирал в башню стоявшие на палубе ящики 47-мм патронов,

чтобы они от пожара не начали рваться и бить своих.

:

выбрасывать надо было.

:

Я спустился к нему спросить, в чем дело, но не успел сказать слова, как следом за мной наверху трапа появился командир. Голова его была вся в крови. Он шатался и судорожно хватал руками за поручни. близко разорвался снаряд. От этого толчка он потерял равновесие и полетел с трапа головой вперед. По счастью, мы это видели и успели принять его на руки.

- это пустяки! голова закружилась! - почти весело уверял он, вскочив на ноги и порываясь идти дальше.

Но так как до перевязочного пункта были еще 3 трапа, то мы его уложили на носилки.

:

- Кормовую башню взорвало !!

С соседних корыт видели, как броневая крыша нашей

кормовой башни взлетела выше мостиков и рухнула на ют.

Что произошло - неизвестно.

:

пороховые заряды внутри башни взорвались.

:

Почти одновременно над нами раздался гул; послышался лязг рвущегося железа; что-то огромное и тяжелое словно ухнуло; на рострах трещали и ломались шлюпки; сверху валились какие-то горящие обломки, и непроницаемый дым окутал нас. Тогда мы не сообразили, в чем дело, - упала передняя труба.

ошеломленные сигнальщики тесной кучей, увлекая нас за собой, шарахнулись в сторону, как раз под разрушающиеся ростры. Едва удалось остановить их.

:

Было 2:30 пополудни.

:

в 1:51 начала стрелять микаса; 39 минут боя прошли.

в 14:40: осляба ПЕРЕ-ВЕРНУЛАСЬ. вертухай НЕ написал.

:

Когда дым рассеялся, я хотел пройти на ют, посмотреть, что стало с кормовой башней, но по верхней палубе всякое сообщение между носом и кормой было прервано. Пробовал пройти верхней батареей, откуда, через адмиральскую каюту, был прямой выход на ют, но здесь штабное помещение оказалось охвачено сплошным пожаром. Возвращаясь, встретил быстро спускавшегося по трапу флаг-офицера лейтенанта Крыжановского.

- Куда вы?

- В румпельное отделение! Руль заклинило! - кинул он на бегу.

- Только этого недоставало, - подумал я, бросаясь наверх.

Выбежав на передний мостик, я в первый момент не мог ориентироваться: недалеко справа, почти контр курсом, проходила наша эскадра. Особенно врезался в память Наварин, который отстав, теперь нагонял, работая полным ходом и неся перед носом огромный бурун.

Очевидно, Суворов раньше, чем послушался машин, успел под действием заклиненного руля повернуть на 16 румбов.

Линия нашей эскадры была очень неправильная и сильно растянутая, особенно третий отряд. Головных я не видел, - они были у нас под ветром и заслонялись дымом пожара. В том же направлении находился неприятель. Ориентируясь по солнцу и ветру, можно было сказать, что наша эскадра идет приблизительно на S-O, а неприятель находится от нее к N-O.

:

На случай, если в бою Суворов выйдет из строя:

миноносы Бедовый и Быстрый должны были подойти к нему:

снять адмирала со штабом и перевезти его на другой, исправный, корабль.

Однако, сколько я ни высматривал по сторонам - миноносов не было.

Сделать сигнал? но чем? - все средства сигнализации были уничтожены.

:

во-во. спасайте вертухая.

:

Между тем, если мы за дымом собственного пожара почти не видели неприятеля, он нас хорошо видел и всю силу своего огня сосредоточил на подбитом броненосе, пытаясь добить его окончательно. Снаряды сыпались один за другим. Это был вихрь огня и железа. Стоя почти на месте и медленно разворачиваясь машинами, чтобы привести на должный курс и следовать за эскадрой, Суворов по очереди подставлял неприятелю свои избитые борта, от-харкивая из уцелевших немногих орудий.

Вот что записано об этих моментах очевидцами из наших противников. Для установления связи между фактами, мною наблюдавшимися и записанными, а также для объяснения действий японов, я пользуюсь источниками, которые нельзя заподозрить в пристрастии к нам: это две японские книжки официозного издания, обе под заглавием "Ниппон-Кай Тай-кайсен", т.е. "Великое сражение Японского моря". Книжки иллюстрированы многочисленными фототипиями, схематическими планами отдельных моментов сражения и содержат в себе донесения различных кораблей и отрядов. разногласия в описании деталей различными свидетелями НЕ сглажены.

Прошу читателей извинить нескладный, язык приводимых мною цитат. Причина тому - мое желание ближе держаться к подлиннику, а японский язык по конструкции своей фразы не похож на европейские:

:

"Вышедший из строя Суворов, охваченный пожаром, все еще двигался, но скоро под нашим огнем потерял переднюю мачту, обе трубы и весь был окутан огнем и дымом. никто узнавал это корыто, так оно было избито".

Другая выдержка из описания действий эскадры адмирала Камимуры:

"Суворов, поражаемый огнем обеих наших эскадр, вышел из строя. Вся верхняя часть его была в бесчисленных пробоинах, и весь он был окутан дымом. Мачты упали; трубы упали; он потерял способность управляться, а пожар усиливался."

Возвращаюсь к личным моим впечатлениям.

Среди гула выстрелов собственных орудий, взрывов неприятельских снарядов и рева пожара, мне в голову не пришло подумать о том, в какую сторону мы ворочаем - на ветер или под ветер? Но вскоре я это почувствовал. Когда броненос, разворачиваясь на курс, стал кормой против ветра, дым и пламя с горящих ростр хлынули на передний мостик, где я находился. высматривая желанные миноносы, я не обратил внимания на приближение опасности и спохватился тогда, когда оказался в непроницаемом дыму. Раскаленный воздух жег лицо и руки; едкая гарь слепила глаза; дышать было нечем. Надо было спасаться, идя навстречу пламени, так как вперед, на бак, схода не существовало. у меня мелькнула мысль соскочить с мостика на носовую 12-дюймовую башню, но ориентироваться, выбрать место и направление для прыжка было невозможно. Как я вылез из этого пекла? Может быть, кто-нибудь из команды, ранее видевший меня на мостике, выволок? Как я попал в верхнюю батарею, на знакомое место, не помню и не могу себе представить.

Отдышавши, выпив воды и промыв глаза, я осмотрелся.

Тут стояли несколько человек команды. Среди них я признал некоторых сигнальщиков Демчинского и спросил о нём. Ответили, что ранен и ушел на перевязку. Эти люди стояли молча, наружно спокойные, и только во взглядах, устремленных на меня, чувствовалась тревога, ожидание и смутная надежда. Казалось, они хотели верить, что я могу еще приказать делать что-то нужное и спасительное, и ждали. Но что я мог приказать? Разве что посоветовать уйти вниз, спрятаться под броневую палубу и там ждать своей участи? Это они сами знали.

мне показалось жестоким разбить их веру, потушить искру надежды, сказать грубую правду, сказать, что борьба невозможна, что все кончено. Нет! Я не мог этого. Наоборот - я так страстно хотел обмануть их, раздуть эту искру. Что ж? - пусть умирают в счастливой уверенности, что, может быть, следующий миг несет с собой победу, жизнь, славу.

:

какая вонь....

:

здесь: ещё была жизнь, а: позади средних 6-дюймовых башен начинался пожар. Туда мы пошли. Начали растаскивать горящие предметы и выбрасывать их за борт через гигантские пробоины. Нашли уцелевший пожарный кран, даже обрывок шланга (без пипки); появились ведра. Работали молча и сосредоточенно, словно делали серьезное дело. Между тем мы тушили здесь какую-то рухлядь, а рядом, за тонкой, раскаленной стальной переборкой, отделявшей нас от штабного помещения, бушевал настоящий пожар, рев которого слышался даже среди шума битвы. Иногда кто-нибудь падал и либо оставался лежать, либо поднимался и шел или полз к трапу, ведущему вниз. На него не смотрели: не все ли равно? - одним больше, одним меньше.

Сколько так прошло времени - 5, 10, 15 минут. - не знаю. Вдруг яркая, как молния, мысль промелькнула в голове, ударила в сердце.

- А в рубке? Что в боевой рубке?

:

точно !! а если: рожу уволокли, а вертухая: забыли !?

:

Я бросился наверх. Усталость, угнетенное состояние духа исчезли бесследно. Мысль работала с поразительной ясностью. Я мгновенно сообразил, что дым заносит в пробоины левого борта, а значит, правая сторона - наветренная, и направился туда. с трудом вылез через развороченный люк на верхнюю палубу, и едва узнал то место, где недавно мы стояли с Демчинским. Тут ступить было некуда: сзади провалившиеся, костром пылающие ростры; впереди - груды обломков; трапа на мостик не существовало; все правое крыло мостика было разрушено, и даже проход под мостиком на другой борт был завален. Пришлось опять спуститься вниз и подняться на левую сторону. Здесь было несколько чище. Ростры хотя горели и обвалились, но не рассыпались такой безобразной кучей, как справа. 6-дюймовая башня, видимо исправная, куда-то харкала. Трап на мостик был цел, но завален горящими койками. 5-6 человек команды, неотступно следовавших за мной и тоже вышедших наверх, принялись, по моему приказанию, растаскивать эти койки и тушить их в воде, стоявшей на палубе. Вдруг где-то близко и резко звякнул снаряд. Кругом запрыгали и застучали осколки.

- Кажется, по 6-дюймовой. - подумал я, жмурясь и задерживая дыхание, чтобы не вдохнуть газа.

когда дым рассеялся, из башни торчала только одна вверх задранная пушка. Из броневой двери высунулся командир башни, лейтенант Данчич:

- А у меня - кончено: одной - снесло дуло, у другой - разбита установка.

Я подошел и заглянул в дверь. Из прислуги двое лежали, странно свернувшись, а один сидел, неподвижно уставя широко открытые глаза и обеими руками держась за развороченный бок. комендор с озабоченным, деловым видом тушил горящие тряпки.

- А вы что тут делаете?

- хочу пройти в боевую рубку.

- Зачем? Там - никого.

- Как никого?

- Сейчас прошел Богданов. Рассказывал - все перебито, пожар, все ушли. Он вышел - мостик разбит - провалился. Удачно - прямо ко мне. Цел.

- Где адмирал?

В это время опять близко раздался взрыв, и что-то не сильно и не больно ударило меня сзади по правой ноге. Я обернулся. Никого из моих людей не оставалось на палубе. Были они перебиты или просто ушли вниз?

- У нас нет носилок? - услышал я вопрос Данчича и опять обернулся к нему:

- Какие носилки?

- Вас надо. С вас - течет!

Я посмотрел - действительно, от правой ноги расходилась лужа крови, но нога стояла твердо.

:

Было 3 часа пополудни.

:

в 1:51 начала стрелять микаса; 69 минут боя прошли.

:

- Вы можете идти? я вам дам провожатого, - хлопотал Данчич.

Я даже рассердился: какие тут провожатые! - и бойко начал спускаться по трапу, недоумевая, что случилось. Когда в самом начале сражения маленький осколок попал мне в поясницу - это было больно, но теперь - никакого впечатления.

Потом уже, в госпитале, когда меня таскали на носилках, я понял, почему во время боя не было слышно стонов и криков. Боль после приходит. Очевидно, все наши чувства имеют строгие пределы для воспринятая внешних впечатлений, и правильно на первый взгляд нелепое изречение: так больно, что вовсе не чувствуешь, так ужасно, что совсем не боишься.

Миновав верхнюю и нижнюю батареи, я спустился в жилую палубу (под броневой), где был главный перевязочный пункт, но попятился назад к трапу.

Жилая палуба была полна ранеными (Возможно, что здесь их было больше, чем на всей японской эскадре). Они стояли, сидели, лежали. Иные на заранее приготовленных матрацах, иные на разостланных брезентах, иные на носилках, иные просто так. Здесь они уже начинали чувствовать. Смутный гул тяжелых вздохов, полузадушенных стонов разливался в спертом, влажном воздухе, пропитанном каким-то кислым, противно-приторным запахом. Свет электрических люстр пробивался через этот смрад. Где-то впереди мелькали фигуры в белых с красными пятнами халатах. к ним поворачивались, к ним тянулись, от них чего-то ждали все эти груды тряпок, мяса и костей. словно отовсюду, со всех сторон поднимался и стоял неподвижный, беззвучный, душу пронизывающий призыв о помощи.

Я не стал ждать очереди, не захотел пробираться вперед других, но быстро поднялся по трапу в нижнюю батарею и здесь столкнулся с флаг-капитаном. Голова его была перевязана (три осколка в затылке). Из расспросов узнал, что одновременно с повреждением рулевых приводов и выходом Суворова из строя в рубке были ранены в голову адмирал и Владимирский. Последний ушел на перевязку, и его заменил, вступив в командование броненосом, третий лейтенант = Богданов. Адмирал приказал, управляясь машинами, следовать за эскадрой. Попадания в передний мостик учащались. Осколки снарядов, массами врываясь под грибовидную крышу рубки, уничтожили в ней все приборы, разбили компас. уцелели: телеграф - в одну машину, переговорная труба - в другую. Начался пожар на мостике - загорели койки, которыми предполагалось защитить себя от осколков, и маленькая штурманская рубка, находившаяся позади боевой. Жара становилась нестерпимой, а главное - густой дым застилал все кругом, и, при отсутствии компаса, держать какой-либо курс оказывалось невозможным. Надо было переносить управление в боевой пост, а самим уходить из рубки в другое место, откуда было видно окружающее. В рубке в это время находились: адмирал, флаг-капитан и флагманский штурман - все трое раненые, лейтенант Богданов, мичман Шишкин и один матрос, уцелевшие. Первым вышел из рубки на левую сторону мостика лейтенант Богданов. Смело, расталкивая горящие койки, бросился он вперед и исчез в пламени, провалившись куда-то. Шедший за ним флаг-капитан повернул на правую сторону мостика, но здесь все было разрушено, трапа не существовало - дороги не было. Оставался один путь - вниз, в боевой пост. растащив убитых, лежавших в рубке, подняли решетчатый люк над броневой трубой и по ней спустились в боевой пост. Адмирал, несмотря на то что был ранен в голову, в спину и в правую ногу (не считая мелких осколков), держался бодро.

:

Из боевого поста флаг-капитан отправился на перевязку, адмирал, оставив здесь легко раненного флагманского штурмана (полковника Филипповского) с приказанием, если не будет новых распоряжений, держать на старом курсе, сам пошел искать места, откуда можно было видеть бой.

Верхняя палуба представляла собою горящие развалины, а потому адмирал не мог пройти дальше верхней батареи (все то же место у корытого образа). Отсюда он пытался проникнуть в:

левую среднюю 6-дюймовую башню, но это не удалось, и тогда он пошел в соответственную ей правую.

На этом переходе адмиралом была получена рана, сразу давшая себя почувствовать болью, - осколок попал в левую ногу, близ щиколотки, и перебил главный нерв. Ступня оказалась парализованной. В башню адмирала уже ввели и здесь посадили на какой-то ящик. Он спросил:

- Отчего башня не стреляет? - и приказал подошедшему Крыжановскому найти комендоров, сформировать прислугу и открыть огонь. Но оказалось, что башня повреждена и не вращается. Между прочим, Крыжановский только что вернулся из рулевого отделения: рулевая машина была исправна, но все три привода к ней перебиты; равным образом не было никаких средств для передачи приказаний из боевого поста к рулевой машине, так как переговорной трубы не существовало вовсе, электрические указатели были испорчены, а телефон не действовал. Приходилось управлять из боевого поста машинами, т.е. больше вертеться на месте, чем идти вперед.

Обстоятельства, которые я излагаю здесь в хронологическом порядке и в виде связного рассказа, не в этом виде мною получены были, а разновременно и от разных лиц, но пытаться передать в точности эти недоговоренные фразы, внезапно прерванные взрывом снаряда, отрывочные замечания, брошенные на ходу, отдельные слова, сопровождаемые жестом, красноречивее всякого слова, - это было невозможно и бесцельно.

Тогда время измерялось мгновениями. Тогда было не до разговоров.

В нижней батарее большого пожара еще не было, он шел сверху, но через люки, развороченные дымовые кожухи и пробоины средней палубы вниз валились горящие обломки, и происходили мелкие возгорания. Однажды был пожар у боевой станции беспроволочного телеграфа, заблиндированной угольными мешками. Огонь угрожал скученным в этом месте (из-за повреждения рельса подачи) тележкам с 75-мм патронами, так что часть их даже выбросили за борт; удалось справиться.

пожар распространялся не только естественным путем, ему помогали неприятельские снаряды, продолжавшие сыпаться на броненос. Потери в людях не прекращались. Меня контузило в левую лопатку, и два маленьких осколка попали в бок.

.

5

:

Я упоминал уже, что в случае выхода Суворова из строя к нему должны были подойти миноносы Бедовый и Быстрый, чтобы перевезти адмирала со штабом на другой, исправный, корабль. При этом, во избежание замешательства, пока не состоялся перенос флага или пока не было сделано сигнала о передаче командования, эскадру должен был вести корабль, следующий за выбывшим из строя.

Не беру на себя решать здесь вопросов: можно ли было видеть со стороны, что миноносы к Суворову не подходили? Было ли очевидно для всякого, что с избитого горящего броненоса, без мачт и без труб, тщетно ожидать какого-либо сигнала? Следовало ли поэтому считать, что командование передалось уже следующему по порядку строя, и должен ли был этот последний проявить свою деятельность? Александр, т.е. его командир, капитан 1-го ранга Бухвостов, в точности исполнил приказ и свой долг. После выхода Суворова из строя, ни от кого получая новых распоряжений, он продолжал бой, следуя головным и ведя за собою эскадру.

С того момента, как я видел ее проходящею мимо Суворова на SO, Александр еще минут 20 шел, постепенно склоняясь к S, пытаясь этим способом не допустить противника значительно выдвинуться вперед и броситься поперек курса.

:

японы, ПЕРЕСЕКАЯ курс: ПОД-ставляли борты.

:

японы, возбужденные первым успехом, стремясь снова осуществить свою затею = атаку всеми силами головного корабля, - так увлеклись ею и так проскочили вперед, что Александру открылась дорога на NO позади их. Он воспользовался этим и круто повернул к северу, рассчитывая при удаче самому обрушиться всеми силами на их арьергард, взяв его продольным огнем.

:

такая обрушалковая пердуха.

:

Момент этого поворота японские донесения определяют различно: одни - в 2:40, другие - в 2:50 дня (~~ момент гибели Осляби, который под сосредоточенным огнем шести броненосных крейсеров адмирала Камимура вышел из строя раньше Суворова). По моим личным соображениям, последний момент более вероятен.

Если БЫ неприятельская эскадра стала ворочать "последовательно", как она это сделала в начале боя, то маневр Александра мог иметь успех, но Того на этот раз приказал повернуть "всем вдруг" влево на 16 румбов. Поворот вышел не совсем удачно. Первая эскадра (микаса, Сикисима, Фудзи, Асахи, Кассуга и Ниссин) исполнила его, как должно, но Камимура со своими крейсерами, не понял сигнала и ожидая поворота "последовательно", прежним курсом проскочил мимо нашей эскадры и ложившимися на обратный курс микасами, мешая им стрелять, после чего, выйдя на простор, мог повернуть (повернул "последовательно"), а затем догнал микасов и вступил им в кильватер.

Это был момент замешательства, за который японы могли заплатить, но не нашей эскадре было его использовать, в том состоянии, в каком она находилась.

Неприятель, пользуясь своей быстроходностью, не только успел выправить расстроившуюся линию, но и достиг того, к чему стремился, - вышел поперек курса Александра, снова отжимая его к югу.

* * *

Из правых портов батареи мы теперь видели Александр, который был у нас почти на траверзе и держал прямо на Суворов. За ним следовали остальные. Расстояние уменьшалось. В бинокль видны были избитые борта броненоса, разрушенные мостики, горящие рубки и ростры. но трубы и мачты еще стояли. Следующим шел Бородино, сильно горевший. японы успели выйти вперед и завернуть на пересечку. Наши подходили справа - японы оказались слева от Суворова. Стреляли в нас и через нас. Наша носовая 12-дюймовая башня (единственная уцелевшая) принимала участие в бою. На падающие снаряды не обращали внимания. Меня ранило в левую ногу, но я только взглянул на рассеченный сапог. вся сила огня японов была сосредоточена на Александре. Временами он казался весь окутан пламенем и бурым дымом, а кругом него море словно кипело, взметывая гигантские водяные столбы. Ближе и ближе. Расстояние не больше 10 кабельтов.

И вот - один за другим = ряд видимых попаданий в передний мостик и в левую 6-дюймовую башню. - Александр круто ворочает вправо, почти на обратный курс и уходит. Был этот поворот намеренным или случайным - вследствие повреждения рулевых приводов, - осталось тайной. За ним - Бородино, Орел и другие. Ворочают поспешно, даже не выдерживая линии кильватера. не то - "последовательно", не то - "все вдруг".

Глухой ропот пробежал по батарее.

- Бросили! Уходят! Сила не взяла! - раздавались восклицания среди команды.

эти простые люди думали, что наша эскадра, возвращаясь к Суворову, имела целью его выручить. Их разочарование было тягостно, но еще тягостнее было тем, кто понимал истинное значение происходившего.

так же спешно, в беспорядке уходили на N-W наши броненосы 28 июля, после сигнала князя Ухтомского.

- Сила не взяла!

:

какая там сила !? ВСЕ движения руских корыт

были == конвульсиями убиваемых.

количество попадалок из руских пушек

было равно ==== 0 ==== НУЛЮ.

.

в тактике: русы == НЕ-очень:

японы ПОД-ставляли им борты: русы игнорировали.

:

Рядом со мною стоял Богданов. Мы переглянулись и поняли друг друга. Он хотел сказать что-то, но вдруг остановился, оглянулся и промолвил делано-равнодушным тоном:

- А у нас порядочный крен на левую!

- Да, градусов восемь будет. - согласился я и, вынув часы и записную книжку, отметил:

:

3:25 пополудни; сильный крен на левую; в верхней батарее большой пожар.

:

в 1:51 начала стрелять микаса; 94 минуты боя прошли.

:

После поворота Александра японы тоже повернули "все вдруг" на 16 румбов. На этот раз маневр удался. это был уже не бой, а только маневр.

Идя обратным курсом, японы проходили у нас перед носом. мы повернули вправо за нашей эскадрой. не более, как самообман: управляясь машинами, да еще не по окрестным предметам, а по компасу из боевого поста, мы никуда не шли, а только ворочались вправо и влево, оставаясь почти на одном месте.

Проходя мимо, неприятель не упустил случая сосредоточить огонь на упрямом корабле, который не хотел тонуть. в это время была подбита наша последняя башня = носовая 12-дюймовая.

По японским сведениям, одновременно с эскадрой к нам подходили неприятельские миноносы и атаковали нас, но безуспешно. Я их не видел.

Один снаряд так удачно попал в порт четвертого с носу 75-мм орудия нижней батареи левого борта, что, снеся орудие, еще пробил броневую палубу. Вода, захлестывавшая, вследствие крена на левую, в разбитый порт, не стекала обратно, а лилась через эту пробоину в жилую палубу, что представляло серьезную опасность. Богданов первый обратил на нее внимание, и мы начали складывать из мешков (и чего попало под руку) нечто вроде бруствера, ограждающего дыру от притока воды. Говорю "мы", потому что в это время немногочисленная команда, оставшаяся в батарее, не отзывалась ни на какие приказания. Люди в оцепенении жались по углам. Приходилось вытаскивать их чуть не силой и подавать пример, работая собственными руками. К нам присоединились пришедший откуда-то флагманский минер, лейтенант Леонтьев, и Демчинский. Последний мог действовать только силой убеждения, так как кисти обеих рук у него были забинтованы.

В 3:40 пополудни по батарее, а затем по всему броненосу пронеслось торжествующее "ура!". Где кто закричал его впервые? Кому что померещилось? - осталось неизвестным. Передавали, будто откуда-то видели, как пошел ко дну японский корабль; иные утверждали даже, что не один, а два! Во всяком случае этот торжествующий крик внезапно и резко изменил настроение команды: стряхнул угнетение, вызванное зрелищем расстрела Александра и ухода эскадры. Люди, только что прятавшиеся по углам, глухие к приказаниям и даже просьбам офицеров, теперь сами бежали к ним с вопросами - "куда? что делать?". Слышались даже шутливые восклицания - "Ходи! ходи веселей! Небось! Это 6-дюймовые! "Чемоданы" все вышли!"

с удалением главных сил, нас расстреливали легкие крейсеры адмирала Дева, а это в сравнении с прежним было почти неощутительно.

:

японы тренировались в стрельбе.

:

Командир Игнациус, после перевязки второй раны в голову оставшийся в жилой палубе, не выдержал этого момента и, не слушая докторов, бросился по трапу в батарею с криком: "За мной, молодцы! На пожар! На пожар! Только бы одолеть пожар!"

К нему хлынули разные нестроевые, находившиеся в жилой палубе (санитарные отряды) и легкораненые, уже бывшие на перевязке.

Шальной снаряд ударил по люку, и, когда дым рассеялся, ни трапа, ни командира, ни окружавших его людей - никого было.

:

повезло командиру: быстро погиб.

потом дохли медленно.

:

этот кровавый эпизод (один из сотни) не расхолодил возбуждения команды. В нижней батарее, где за недостатком рук начали чаще возникать пожары, появились люди, закипела работа. Из корытых офицеров, кроме Богданова, прибежал еще лейтенант Вырубов (младший минер). Молодой, рослый, здоровый, в кителе нараспашку, он всюду бросался в первую голову, и один его окрик: "Навались! Не сдавай!" - раздававшийся среди дыма и пламени, казалось, удваивал силы работавших. Приходил ненадолго Зотов, раненный в левый бок и руку; выглядывал из жилой палубы князь Церетели, спрашивая, как дела; пронесли мимо вторично и тяжело раненного Козакевича. Появился откуда-то мой вестовой, Матросов, и чуть не силой стал тащить меня на перевязку. Едва от него отделался, приказав принести мне папирос из каюты. Он крикнул:

- Есть ! - и убежал. Больше мы не виделись.

- По орудиям! миноносы подходят! - пронеслось по палубе.

Легко было сказать - "по орудиям!".

Из двенадцати 75-мм пушек нижней батареи оказалась не подбитой только одна, с правого борта. ей не пришлось стрелять в этот раз.

миноносы приблизились к нам с кормы (по японским сведениям, это было в 4:20 дня), но в кормовом плутонге (позади кают-компании) еще уцелела 75-мм пушка. Волонтер Максимов, за убылью офицера принявший командование плутонгом, открыл по миноносам огонь, а те, увидев, что эта избитая посудина огрызается, ушли, выжидая благоприятного времени.

Этот случай подал мне идею выяснить, какими силами располагаем мы для отражения минной атаки.

В нижней батарее оказалось команды человек 50 разных специальностей. Из них два комендора. Пушек: нашлась исправная, только одна, да еще другую комендоры предполагали "наладить", собрав взамен поврежденных частей соответственные части от остальных десяти, выведенных из строя. и: была еще пушка у Максимова в кормовом плутонге.

Закончив инспекторский смотр нижней батареи, я поднялся в верхнюю в носовой плутонг (из башен ни одна действовала). Здесь меня поразила картина, наиболее ярко характеризующая действие японских снарядов: пожара не было; что могло сгореть - уже сгорело; все четыре 75-мм пушки были сброшены со станков, но тщетно искал я на орудиях и на станках следов непосредственного удара снарядом или крупным его осколком. Ничего. Ясно, что разрушение было произведено не силой удара, а силой взрыва. Какого? В плутонге не хранилось ни мин, ни пироксилина. Значит, неприятельский снаряд дал взрыв, равносильный минному.

Для всякого было ясно, что все кончено. Ни прошедшего, ни будущего не существовало. Оставался настоящий момент и непреоборимое желание заполнить его какою-нибудь деятельностью, чтобы не думать.

Спустившись снова в нижнюю батарею, я шел посмотреть кормовой плутонг, когда встретил Курселя.

Прапорщик по морской части Вернер фон Курсель, курляндец, плавал чуть не с пеленок на коммерческих корытах, мог говорить на всех европейских языках, и на всех равно плохо. Когда в кают-компании над ним шутили по этому поводу, он пресерьезно отвечал: "Но я думаю, что по-немецки лучше другого!" На своем веку он столько видел и пережил, что не терял душевного равновесия и никакие обстоятельства могли помешать ему встретить доброго знакомого улыбкой.

Так и теперь, он издали кивал мне головой и радостно спрашивал:

- Ну, какие дела вы поделываете?

- Идет ликвидация дел. - ответил я.

- О, совершенно да! Но вот меня всё не ранит и не ранит, а вас задевало.

- Было.

- Куда вы идете?

- Посмотреть кормовой плутонг и забрать папирос в каюте - все выкурил.

- В каюте? - и Курсель хитро засмеялся. - Я сейчас оттуда. Но пойдемте, и я - провожаю.

Он оказался полезным провожатым, так как знал, где дорога свободна от обломков.

Добравшись до офицерского отделения, я остановился - вместо моей каюты и двух смежных с ней была сплошная дыра.

Курсель весело хохотал, радуясь своей шутке.

рассердившись, я пошел обратно. В батарее Курсель меня догнал и стал угощать сигарами.

В нижней батарее возгорания были прекращены, и, ободренные успехом, мы решили попытать счастья в верхней. Двое трюмных (Трюмные - заведующие трюмами, водоотливной и пожарной системой) достали новые, необделанные шланги; один конец проволокой найтовили к пожарному крану, а на другой - тем же способом наращивали пипку.

- Ай да молодцы! - ободрял их Богданов. Вооруживши шлангами и прикрываясь от огня мокрыми мешками, сначала только высунулись через церковный люк, а затем, залив горевшую здесь рухлядь перевязочного пункта, вылезли в верхнюю батарею. Команда работала с увлечением, и скоро в церковном отделении пожар был прекращен. Зато позади средних 6-дюймовых башен бушевало пламя. Двинулись туда, но тут. Сюда, как в место более укрытое:

убраны были с мостиков ящики патронов 47-мм пушек,

и надо же было, чтобы в то время, когда мы собрались тушить окружавшее их пламя, они начали рваться. Несколько человек сразу упали убитыми и ранеными. Произошло замешательство.

- Это ничего! это сейчас кончается! - пробовал убеждать Курсель.

Но взрывы учащались. Новые шланги были перебиты один за другим. В то же время где-то близко раздался характерный резкий удар, сопровождаемый лязгом рвущегося железа. Еще и еще. Это были уже не 6-дюймовые, а опять "чемоданы". Людьми овладела паника. Никого и ничего слушая, они бросились вниз.

Когда, огорченные неудачей хорошо начатого дела, мы спускались в нижнюю батарею, что-то (должно быть обломок) ударило меня в бок, и я пошатнулся.

- Опять задело? - спросил Курсель, участливо наклоняя голову.

А я смотрел на него и думал: "Вот если БЫ целую эскадру укомплектовать людьми с такой выдержкой!"

.

6

:

наша эскадра после своего крутого поворота от Суворова шла, постепенно склоняясь вправо, чтобы не выпускать на пересечку своего курса японов, которые неизменно к этому стремились. В результате оба противника двигались по дугам концентрических кругов: наши - по внутренней, японы - по внешней.

Около 4 ч. пополудни судьба как будто пыталась нам улыбнуться.

Среди густого дыма, валившего из поврежденных труб, дыма от выстрелов и от пожаров, мешавшегося с туманом, еще стлавшимся над морем, японские главные силы как-то разошлись с нашими и потеряли их из виду.

Японские источники, которыми я пользуюсь, говорят об этом эпизоде кратко и глухо. Ясно только, что Того считал нашу эскадру прорвавшейся на север и пошел туда на поиск её, но Камимура не согласился с этим мнением и со своими крейсерами направился на S и S-W. Так можно понять панегирики в особом отделе книги, озаглавленном "Доблесть адмирала Камимура". Не будь этой "доблести", возможно, что на 14 мая бой был бы закончен и наша эскадра имела время собраться и оправиться.

Идя на S, а потом на S-W, Камимура услышал канонаду, доносившуюся с запада, и пошел туда. Это адмирал Катаока нападал (МАЛО-успешно) на наши крейсеры и транспорты. Камимура принял участие в сражении и тут же нашёл наши главные силы, которые, описав почти круг диаметром 5 миль, возвращались к тому месту, откуда Александр сделал крутой поворот и около которого бродил Суворов.

Было около 5 ч. вечера. (3 часа боя прошли: с 2-ух)

Мы с Курселем стояли в нижней батарее, обмениваясь замечаниями о предметах, к делу не относящихся, когда Суворов оказался среди нашей эскадры, нестройно двигавшейся на север.

Одни корыта проходили у нас справа, другие - слева. Головным, ведя эскадру, шел Бородино (капитан 1-го ранга Серебрянников). Александр, сильно избитый, с креном и севший в воду почти до портов нижней батареи, держался вне линии, медленно отставая, но не прекращал боя, действуя из уцелевших орудий. Я его не видел, но рассказывали, что у него вся носовая часть - от тарана до 12-дюймовой башни - была словно раскрыта.

крейсеры и транспорты, примкнувшие к главным силам, шли сзади и влево от них, атакуемые отрядами эскадры адмирала Катаока (кроме самого Катаока, еще адмиралы Дева, Уриу и Того-младший). Камимура держался правее, т.е. к востоку, идя тоже на север.

"Чемоданы" так и сыпались. Из машины сообщали, что "вентиляторы качают не воздух, а дым, что люди задыхаются, падают и что скоро некому будет работать". Электричество меркло, и от динамо-машин жаловались, что мало пару.

:

- минонос подходит!

Мы бросились к нашей единственной пушке, другую не удалось наладить, но оказалось, что это "Буйный", случайно проходивший мимо и по собственной инициативе приблизившийся к искалеченному броненосу, чтобы спросить, не может ли он быть чем-нибудь полезен.

Флаг-капитан, находившийся на срезе, приказал Крыжановскому сделать ему семафором (руками) сигнал: "Примите адмирала".

Я наблюдал из батареи за маневрами "Буйного", когда появился адмиральский вестовой, Петр Пучков, и бросился ко мне:

- Ваше высокоблагородие! Пожалуйте в башню! минонос пришел - адмирал пересаживаться не хочет!

адмирал не был на перевязке, и никто знал, насколько тяжело он ранен, так как в моменты получения ран на вопросы он отвечал, что это пустяки. После того, как его ввели в башню и посадили на ящик, он так и оставался в этом положении. Иногда поднимал голову, задавал вопросы о ходе боя и потом опять сидел молча понуривши. Но в том состоянии, в каком находился Суворов, что другое он мог делать? Его поведение казалось естественным, и никому приходило на мысль, что эти вопросы есть краткие проблески сознания. Теперь, на доклад о подходе миноноса он, очнувши, отчетливо приказал: "Собрать штаб!" - а затем только хмурился и, казалось, не хотел больше слушать (Из всех раненых чинов штаба, бывших внизу под броневой палубой, удалось "собрать" только Филипповского и Леонтьева. Первый находился в боевом посту, наглухо отделенном от жилой палубы и имевшем приток свежего воздуха через броневую трубу боевой рубки (здесь он сидел при свечах - лампы гасли), а второй был у выходного люка. Жилая палуба была во тьме (электричество погасло) и полна дыма. Люди, бросившиеся искать чинов штаба, могли только звать их, но не получали ответа ни от тех, кого окликали, ни от кого другого.

В дымной тьме царило молчание. Вероятно, все находившиеся в закрытых помещениях под броневой палубой, куда вентиляторы качали "не воздух, а дым", угорали, теряли сознание и умирали. Машины не работали; электричество погасло от недостатка пара, а между тем:

снизу НИКТО вышел.

Можно думать, что из 900 человек, составлявших население Суворова, к этому времени оставались в живых только те немногие, что собрались в нижней батарее и на наветренном срезе.

Через откинутый полупортик нижней батареи я, при помощи Курселя, выбрался на правый бортовой срез впереди средней 6-дюймовой башни. Помощь мне уже требовалась: правая нога слушалась плохо, а левой можно было ступать только на пятку.

На срезе боцман и несколько матросов работали, очищая его от горящих обломков, свалившихся с ростр. Справа, по носу, не дальше 600 метров, я увидел Камчатку, стоявшую неподвижно. крейсеры Камимуры расстреливали ее с таким же увлечением, как нас, с той разницей, что по отношению к Камчатке задача была легче.

"Буйный" держался на ходу недалеко от борта. Командир его, капитан 2-го ранга Коломейцев, кричал в рупор: "Есть у вас шлюпка перевезти адмирала? У меня нет!" Флаг-капитан и Крыжановский что-то ему отвечали.

Я заглянул в башню, броневая дверь которой была повреждена и не отодвигалась вовсю, так что полному человеку пролезть в нее вряд ли было возможно. Адмирал сидел, весь осунувшись, низко опустив голову, обмотанную окровавленным полотенцем.

- Ваше превосходительство! - крикнул я. - Пришел минонос! Надо перебираться!

- Приведите Филипповского. - глухо ответил адмирал, не меняя положения.

Адмирал, видимо, собирался вести эскадру, перебравши на другой корабль, и потому требовал флагманского штурмана, ответственного за счисление и следящего за безопасностью маневрирования.

:

рожа НИКОВО собиралса вести.

он боялса, что его бросят за борт.

:

- Его сейчас приведут! - Адмирал отрицательно покачал головой.

Я не настаивал, так как раньше, чем выводить адмирала, надо было позаботиться о средстве переправы.

В компании с Курселем, боцманом и еще двумя-тремя матросами достали из верхней батареи несколько полу-обгорелых коек, какой-то конец (= верёвка) и начали из этого материала вязать нечто вроде плота, на котором рассчитывали спустить адмирала на воду и так передать на минонос. Рискованно, но другого выхода не было.

Плот готов. пришел Филипповский. Я бросился к башне.

- Ваше превосходительство! Выходите! Филипповский здесь!

Адмирал молча смотрел на нас, покачивая головой.

- Что вы разглядываете! - вдруг закричал Курсель. - Берите его! Видите, он раненный!

курсель разбудил толпу: все заговорили, заторопились. Несколько человек пролезли в башню. Адмирала схватили под руки, подняли. но едва он ступил на левую ногу, как застонал и лишился сознания. Это было лучше.

- Тащи смелей! Легче, черти! На бок ворочай! Стой - трещит! Чего трещит - тужурка трещит! Тащи! - раздавались кругом суетливые голоса.

Адмирала с усилиями, разорвав на нем одёжу, протащили сквозь щель заклиненной двери на кормовой срез и хотели подвязывать к плоту, когда Коломейцев сделал то, что можно сделать только раз в жизни, только по вдохновению. Сухопутные читатели, не смогут представить себе весь риск маневра, но морякам он должен быть понятен. Он пристал к наветренному борту искалеченного броненоса с его повисшими, исковерканными пушечными полупортиками, торчащими враздрай орудиями и перебитыми стрелами сетевого ограждения. Подойти с подветра не было возможности - туда несло дым и пламя пожара. Мотаясь на волне, минонос то поднимался своей палубой почти в уровень со срезом, то уходил далеко вниз, то отбрасывался от броненоса, то размахивался в его сторону, каждое мгновение рискуя пропороть свой тонкий борт о любой выступ развалюхи.

Адмирала протащили на руках с кормового на носовой срез узким проходом между башней и раскаленным бортом верхней батареи и отсюда по спинам людей, стоявших на откинутом полупортике и цеплявшихся по борту, спустили на минонос, выбрав момент, когда этот последний поднялся на волне и мотнулся в нашу сторону.

- Ура! Адмирал на миноносе! - закричал Курсель.

- Ура! - заголосили кругом.

:

Как я, с моими порчеными ногами, попал на минонос - не помню. Помню только, как, лежа на горячем кожухе между трубами, смотрел на Суворов.

:

скривил душой вертухай.

:

минонос у борта Суворова подвергался опасности не только разбиться. Суворов и Камчатка все еще расстреливались японами; на миноносе уже были убитые и раненные осколками, а один удачный снаряд мог пустить его ко дну.

- Отваливай скорее! - кричал со среза Курсель.

- Не утопите адмирала! - ревел Богданов, перевесивши за борт и грозя кулаком Коломейцеву.

- Отваливай! - скулила команда, вылезшая на срез, выглядывавшая из портов батареи.

Выбрав момент, когда минонос откинуло от борта, Коломейцев дал задний ход.

Прощальное "ура!" неслось с Суворова.

:

новиков описал эту операцию НЕ-так.

:

Я сказал - с Суворова. Но кто БЫ узнал в этой развалине, окутанной дымом и пламенем пожара, корыто.

Грот-мачта была сбита на половине высоты; фок-мачты и обеих труб не было; возвышенные мостики и переходы были сбиты, вместо них над палубой подымались груды исковерканного железа; левый борт низко склонился к воде, а с правой стороны широкой полосой краснела подводная часть, обнажившаяся вследствие крена; в пробоинах бушевало пламя пожара.

:

што там горело ??

:

минонос удалялся, преследуемый огнем заметивших его японов.

Было 5:30 пополудни. (3.5 часа боя прошли)

:

до последнего момента никто из нас имел представления о тяжести ран, полученных адмиралом, а потому на Буйном первый вопрос был - на какой корабль везти адмирала для дальнейшего командования эскадрой? Но когда фельдшер, Петр Кудинов, приступил к оказанию ему первой помощи, то положение сразу определилось. Кудинов решительно заявил, что опасается за жизнь адмирала; что:

осколок черепа вогнан внутрь, (??)

а потому всякий толчок может быть гибельным и при тех условиях погоды, какие были, - ветер и волна - невозможно передавать его на какой-нибудь корабль; кроме того, на ногах он держаться не может, а общее состояние - упадок сил, забытье, временами бред и краткие проблески сознания - делают его неспособным к какой-либо деятельности.

:

вертухай упирал на фершала.

:

На Буйном с кожуха, на который я попал первоначально, я перебрался на мостик; но тут оказалось, что на качке ноги меня не держат. Пришлось лечь. лежа я так мешал всем, находившимся при управлении, что командир посоветовал мне убраться куда-нибудь, хоть на перевязку.

В это время мы догоняли эскадру, и флаг-капитан, решив, что раньше, чем делать какой-либо сигнал, надо спросить мнение адмирала, поручил это мне. С большими затруднениями пробравшись на корму и спустившись по трапу, я заглянул в капитанскую каюту.

Фельдшер заканчивал перевязку. Адмирал лежал на койке неподвижно с полузакрытыми глазами, но был в сознании.

:

(осколок черепа вогнаТый внутрь) рожу НЕ беспокоил.

:

Окликнув его, я спросил, чувствует ли он себя в силах продолжать командование эскадрой и на какой корабль прикажет себя везти?

Адмирал с трудом повернул голову в мою сторону и некоторое время точно усиливался что-то вспомнить.

- Нет. куда же. сами видите. командование - Небогатову. - проговорил он и, вдруг оживившись, с внезапной вспышкой энергии добавил: - Идти эскадрой! Владивосток! Курс NO 23! - и СНОВА впал в забытье.

:

пердуха.

:

Послав этот ответ флаг-капитану (не помню через кого - кажется, через Леонтьева), я сам хотел остаться в кают-компании, но здесь негде было приткнуться. Все помещения миноноса и даже верхняя палуба были полны людей. Раньше чем подойти к Суворову, он подобрал более 200 человек на месте гибели Осляби. Среди них были раненые, поплававшие в соленой воде, и полу захлебнувшиеся. Эти последние с их посинелыми лицами, сведенные судорогами от кашля и боли в груди, производили впечатление хуже самых тяжелых раненых. Я выбрался на верхнюю палубу и примостился на ящике у трапа в офицерское помещение.

На мачтах миноноса развевались сигналы, и, кроме того, близко державшимся Безупречному и Бедовому передавали какие-то приказания семафором:

Безупречному приказано было идти к Николаю и передать семафором последние распоряжения бывшего командующего новому, т.е. Небогатову.

Бедового посылали к Суворову снять оставшихся людей. Он HE нашел Суворова.

:

HE искал.

:

Мы уже догнали эскадру и шли совместно с транспортами, которые спереди и справа прикрывались крейсерами. Еще правее, кабельтов в 30, шли наши главные силы. Головным, ведя эскадру, - Бородино. За ним - Орел. Александра не было видно

Александр перевернулся около 5:30 дня.

Еще дальше в наступавших сумерках виднелись силуэты японов, шедших параллельным курсом. Огоньки орудийных выстрелов беспрерывно мелькали по их линии. Упорный бой не прекращался.

:

японы тренировались в стрельбе.

вертухай ЗАБЫЛ о лейтенанте (с):

то ли убит, то ли утонул с корытой.

и рожа: НЕ интересовалса ад-ютантом,

филиповскова искал.

:

Рядом с собой я увидел одного офицера Осляби и спросил его: какая пробоина погубила броненос?

Он заговорил:

- Три снаряда один за другим почти в одно место! Все в ватерлинию под носовой башней! Не пробоина, а ворота! Чуть накренились - стала подводной. Такой водопад: переборки не выдержали!

Около 7 ч. вечера на курсе наших главных сил появились неприятельские миноносы. крейсеры открыли по ним огонь, и они удалились.

- Не набросали БЫ мин на дороге, - думал я, ворочаясь на ящике и тщетно пытаясь устроиться поудобнее.

- Бородино! Смотрите, Бородино! - вдруг раздались кругом тревожные восклицания.

Я, как мог быстро, поднялся на руках, но на месте Бородина увидел НИЧЕВО.

Было 7:10 вечера.

Неприятельская эскадра, круто повернув вправо, уходила к востоку, а на смену ее надвигалась туча миноносов. Они охватывали нас полукольцом - с севера, востока и юга. Готовясь принять атаку с кормы, крейсеры (и мы за ними) склонялись влево и, наконец, пошли почти прямо на запад - на зарю (компаса вблизи не было).

В 7:40 вечера я видел еще наши броненосы, которые шли сзади нас в беспорядочном строе, отстреливаясь от наседавших миноносов.

Это была моя последняя запись.

Мне становилось все хуже. От потери крови и начинавшегося воспаления в не перевязанных, загрязнившихся ранах чувствовалась слабость, озноб, головокружение. Я спустился вниз искать помощи.

* * *

Но Суворов?

Вот как описывает японец последние его минуты:

"В сумерках, в то время, как наши крейсеры гнали неприятельские к северу, они увидели Суворов, одиноко стоящий вдали от места боя, с сильным креном, окутанный огнем и дымом. Бывший при наших крейсерах отряд миноносов капитан-лейтенанта Фудзимото тотчас пошел на него в атаку.

Этот Суворов, еще горящий, отстреливался кормовой пушкой. в 7 ч. вечера, после двух торпед: он перевернулся".

утонули = 800 матросов. японы НЕ спасали.

.

==============================================

==============================================

.

Цена крови

:

предисловие

:

В моих книгах "Расплата" и "Бой при Цусиме" я старался, строго придерживаясь дневника, который вел изо дня в день, из часа в час, дать читателям картину переживаний собственных и того кружка людей, в котором я был замкнут.

6 месяцев на порт-артурской эскадре, завершившихся боем при Шантунге 28 июля 1904 года; двухмесячный перерыв; 7.5 месяцев плавания на второй эскадре от Либавы до Цусимы; роковой день 14 мая 1905 года, когда вместе с рожей я был переброшен с погибающего Суворова на близкий к гибели "Буйный", все это мной рассказано, и рассказать об этом я считал своим долгом, но от дальнейшего повествования до сих пор воздерживался. Мне думалось: "Читателям интересна история войны, а не моя история"; теперь мне думается, что с начала я писал не историю войны, а историю людей, принимавших в ней участие, и если это правдивое сказание удостоилось чести быть переведенным на все европейские языки, то стоит его закончить.

.

1

:

Возобновление заметок. - На память и с чужих слов. - На "Буйном". - Перегрузка на "Бедовый". - Краткое благополучие. - Погоня. - "Да ведь они сдаются?" - На буксире японского крейсера

Последнюю заметку в мою записную книжку я внес 14 мая 1905 года в 7:40 вечера, лежа на палубе миноноса Буйный. От потери крови и начинавшегося воспаления в не перевязанных, загрязнившихся ранах чувствовал слабость, озноб, тошноту, головокружение и жажду. Мой дневник, который я вел изо дня в день и даже, из часа в час за все время войны - в Порт-Артуре и на второй эскадре, - прервался.

Только 22 мая (через неделю после боя) я в силах был снова взять карандаш и нацарапал несколько строк:

"Ивасаки (Ивасаки - японский доктор, в палату которого я поступил от доктора Оки, оказавшего мне первую помощь) тоже нашел в ране что-то лишнее. Стриг. Всюду таскают на носилках. Говорят, рана была очень грязная. Неудивительно - 9 часов без перевязки, сначала в дыму пожара и под струями грязной соленой воды, а затем - лежа на грязной палубе миноноса. Кругом раны - контузия. Весь мускул сильно смят и косо разорван; страшно болезнен и маложизнен. величина главной раны = 130 мм длины, глубина - от 25 до 37 миллиметров. Оки обнадежил крепкой натурой, говорил: "Very strong blood".

22 мая, чувствуя себя бодро (временная вспышка энергии), я написал еще несколько кратких, неудобочитаемых и для постороннего человека непонятных, но моей памяти говорящих заметок.

Руководствуясь ими, расскажу о том, что со мной было за предшествовавшие дни.

Сделав последнюю запись на Буйном и почувствовав себя совсем скверно, я (как? - не помню) спустился в кают-компанию миноноса. Здесь фельдшер Петр Кудинов (так сам он рассказывал) нашел меня сидящим у стола и подо мной - лужу крови. По его словам, это было около полуночи. Странно, но, сколько помнится, тяжелая и огромная рана на правой ноге, причинявшая мне впоследствии столько огорчений, в то время почти не болела. Боль чувствовалась вне ее - в колене и в бедре, и вся нога плохо меня слушалась. Зато хорошо помню, как я начал ругаться, едва фельдшер взялся за сапог на левой ноге и попробовал его снять. Малейшее давление на раздробленный большой палец и на два соседние, сильно помятые, вызывало боль. Немудрено! - ведь рассеченный осколком снаряда сапог был полон не только кровью, но и грязной, соленой водой, и в этом рассоле раненый палец вымачивался 9 часов.

Фельдшер Кудинов (дай ему Бог здоровья и счастья на многие лета) сразу сообразил, в чем дело. Сапог и носок были разрезаны. Затем он аккуратно забинтовал. Да мало того! - чтобы мне не оказаться босиком, добыл туфлю, вырезал у нее часть передка так, что от него осталась только перемычка, и эту импровизированную сандалию прибинтовал к ступне. Какой славный МАЛЫЙ, и как глубоко я был (и всегда буду) ему признателен! Вот относительно дальнейшего устройства с некоторым комфортом оказалось труднее: не только все койки и диваны были заняты, но даже все матрасы разобраны.

:

(малый). вертухайство в карман не спрячеш.

:

Кудинову и мне в голову не приходило вытаскивать матрас из-под кого-нибудь, хотя БЫ легко раненного, которыми был переполнен минонос.

он добыл дождевик. втрое сложенный: на палубу, а фланелевая рубашка Кудинова, свернутая комочком: под голову.

22 мая я записал в дневнике об этой ночи: "Пришлось лечь на палубе (железная), подостлав дождевик. Холодно, больно, неудобно. Здорово качало. Слезла повязка. Фельдшер пришел, поправил; достал брезент, одеяло."

Ночью трясла лихорадка. Бред путался с явью. Помню, будто командир миноноса приходил в кают-компанию, собирал военный совет, спрашивал мнения всех, начиная с самого младшего. Оказалось, что ничего было. На суде (по поводу сдачи миноноса "Бедовый") командир Буйного заявил, что военного совета он не собирал и мнения моего НЕ спрашивал и спрашивать НЕ мог, так как не подозревал о моем присутствии в кают-компании и видел меня только в момент перегрузки с Суворова на Буйный, а после того, занятый своим делом, забыл о моем существовании. Из офицеров Буйного один, мичман Храбро-Василевский, показал, что помнит о моем присутствии на миноносе, потому что ночью, спустивши в кают-компанию, наступил на чьи-то ноги, торчавшие из-под стола, и, стараясь загладить свою неловкость, помогая потревоженному им раненому устроиться поудобнее, признал в нем меня.

Считаю НУЖНЫМ упомянуть об этом обстоятельстве затем, чтобы подчеркнуть недостоверность (воспоминаний) тяжелораненых, которые не только бред мешают с действительностью, но еще и эту путаницу дополняют рассказами посторонних лиц, слышанными позже и воспринятыми как факты, в которых они (раненые) якобы принимали участие.

Под утро я заснул. Разбудили (кто? - не помню). Говорят: "Пересаживаться на "Бедовый!" - Кто-то помог вылезти наверх. Невдалеке - Донской; близко - два миноноса (Бедовый и Грозный). Спрашиваю: "В чем дело?" - Конечно - не до меня; отвечают полусловами, что Буйный окончательно сломался, идти не может. Изрядная зыбь. У борта Буйного - гребной катер с Донского. Ведут к нему, говорят: "Садись! не задерживай!" - и даже ругаются. минонос мотается; катер прыгает рядом, и гребцы все силы напрягают, чтобы не разбиться о борт или, еще того хуже, не угодить планширем под какой-нибудь выступ и не нырнуть вместе со своей шлюпкой. - "Как тут садиться? Скакать нужно! Да разве я могу?" - "Еще разговаривает!" - Выбрав момент, приподняли, ткнули в спину, и я спрыгнул в катер. неловко, торчмя, на обе ноги. свалился и от боли потерял сознание. Очнулся тоже от боли. Я лежал поперек банки; на мне сидел кто-то в матросской рубахе, а на правой моей ноге, почти на самой ране, лежала какая-то здоровая палка и давила на нее. Впоследствии я узнал, что после моего переброса: на катер передали (тоже почти перебросили) носилки с привязанным к ним адмиралом. При этом один из принимавших носилки, не удержался на ногах и сел на меня, а одна ручка носилок обрушилась на мою ногу. эти подробности стали мне известны позже, а тогда я видел только спину сидящего на мне человека и, схвативши одной рукой за борт катера, другой, сколько было силы, колотил его по шее и по затылку, сопровождая свои действия словами. На судебном следствии по делу о сдаче миноноса Бедовый выяснилось, что сидевший на мне человек был волонтер Максимов. Он рассказал подробности происшествия.

Как меня выволокли на Бедовый - не знаю. Помню, что лежал на его палубе ничком, почти уткнувши головой в грот-мачту, и подбирал под себя левую ногу, обутую в импровизированную сандалию, боясь, чтобы кто-нибудь из пробегавших мимо людей не задел за больной палец. Правая нога меня не слушалась, но и не болела. Я только чувствовал, что она мокнет в чем-то теплом. в результате претерпенного при перегрузке: повязка съехала и возобновилось кровотечение.

Младший доктор с Донского, оставшийся на Бедовом, долго возился с перевязкой многочисленных ран адмирала. Адмирал хотя был привязан к носилкам, но при двойной перегрузке - с миноноса на катер и с катера на минонос - все бинты съехали со своих мест.

Отдышавши, напивши чаю с лимонной кислотой, я подбодрился и захотел мыться, так как, глянув в зеркало, увидел негритянскую физиономию, а проведя рукой по голове, почуствовал на ней не волосы, а войлок - до такой степени мы были прокопчены дымом пожара и шимозы.

бодрости моей хватило ненамного. До уборной я добрался на своих ногах, с опорой на окружающие предметы и при содействии окружающих, а там, перед умывальником, управиться не смог. Выручил вестовой, который усадил меня на табурет, принес таз и вымыл меня. После этого я почувствовал себя как в раю. К тому же новые соплаватели предлагали чистое белье, даже одежду. Первое я принял с благодарностью, но от второго отказался: моя тужурка, изорванная осколками японских снарядов, и лохмотья брюк, залитые кровью, казались мне почетным обмундированием, с которым я не хотел расстаться.

- вас с левого бока попортило! - заметил кто-то, пока меня переодевали.

невидные под тужуркой, ярко выступали на белом жилете красные пятна: одно, большое, у пояса, и два, поменьше, под левой лопаткой. вероятно: эти осколки были в раскаленном состоянии, оттого было так больно их получать, но зато, проникнув неглубоко, сами прижгли раны, которые успели покрыться струпом. Неприятно было отдирать от них присохшую рубашку.

Потом пришел доктор и начал манипулировать со мной.

За 6 месяцев в Порт-Артуре я достаточно пригляделся к лицам, которые делают доктора при осмотре раненых (все по одному шаблону), и научился понимать смысл их всегда ободрительных замечаний.

В данном случае я понял, что дело серьезное и мне грозят неприятности.

- Да он (осколок) навылет или засел? - спрашивал я доктора, возившегося с моей правой ногой. - Мне кажется, что есть в ране что-то твердое.

- Отвердение? - недовольным тоном переспросил доктор, но поправился: - Твердое? Ну, если сидит - удалят. Ведь завтра будем во Владивостоке, в госпитале. Там вас разделают по всем правилам науки, а пока здесь будем стараться об одном: держать в чистоте. И кой черт вы не перевязались немедленно? Не было БЫ там всей этой дряни! - закончил он сердито. - По крайней мере, сейчас не геройствуйте, а раз свалились с ног, так лежите смирно!

* * *

Что делалось в это время на миноносе? Какие решения принимались? - Этим я не интересовался. Доктор сказал, что завтра мне придется лечь на операционный стол во владивостокском госпитале. Этим все исчерпывалось. Я считал что мое дело сделано, что:

имея одну рану тяжелую, одну серьезную, три легких, много мелких поранений и две контузии, я, попав на корабль, только наблюдавший за боем, не сделавший ни одного выстрела из пушки или торпедного аппарата, не имевший повреждений, не имевший ранений в экипаже,

я, такой избитый и растрепанный, == просто груз, подлежащий доставке по назначению. Мне в голову не приходило расспрашивать окружающих: - Что и как? - Это значило мешать им.

1905.05.15-12:00:

В двенадцатом часу дня подали завтрак, состряпанный из консервов.

Есть я не мог. С трудом проглотил чашку бульона с размоченными в нем кусками белого сухаря. с наслаждением выпил два стакана горячего чая с коньяком и с лимонной кислотой. (По рецепту доктора. Может быть, он еще чего-нибудь туда прибавил) Сразу стало тепло, хорошо, и я крепко заснул на своем диване, несмотря на шум и говор, стоявшие в кают-компании.

Проснулся по голосу флаг-капитана, который меня окликал. помню (а может быть, бред), как он стоял, оправляя повязку на голове (имел три небольших осколка в затылке) и говорил:

- На Sud и к Ost'y - два дымка. (Это записано 22 мая.)

- полный ход, - ответил я.

По старой штурманской привычке - записать "момент" - взглянул на часы: 3:15 ; записал "момент".

- Ну, конечно. и я так думал. - промолвил флаг-капитан, уходя наверх.

Я опять заснул.

Дальше мои воспоминания путаются. Многое из того, что до сих пор представляется как пережитое мною лично, было опровергнуто свидетелями, дававшими свои показания под присягой.

например: 22 мая в своем дневнике я записал:

"Задремал опять. Проснулся. Смотрю - 4:15. Ход не-быстрый (Опытный человек, находясь в кают-компании миноноса, всегда, по сотрясению кормы, скажет, идет ли минонос малым, средним или полным ходом). Кругом никого. Забеспокоился - выполз наверх. Сидит Ильютович (Старший механик миноноса Бедовый). Спрашиваю ход. Отвечает: - 15. - Как так? сколько котлов? - Отвечает: - 2! - Разве не разводили во всех? - Нет!"

На деле оказывается, что я не сам проснулся, а меня разбудил волонтер Максимов, и не я разговаривал с Ильютовичем, а Максимов передал мне свой разговор с ним, добавив, что "дымки" нас догоняют. поэтому я забеспокоился и полез наверх. Как ни плохо работали мои мозги, но я мог понять, что раз за нами гонятся, то на случай встречи и боя необходимо иметь возможность дать полный ход. Ведь минонос с парами в половинном числе котлов = игрушка в руках неприятеля.

Где подтягиваясь руками, где ползя на четвереньках, я добрался до мостика, но влезть на него по вертикальному трапу, не мог и, уцепивши за нижнюю ступеньку, принялся кричать: "Пары во всех котлах! Чего ждете? Пары!"

На ближнем ко мне крыле мостика я видел командира миноноса, флаг-капитана и флагманского штурмана. Это не был бред - эпизод засвидетельствован матросом-сигнальщиком Сибиревым.

Они совещались между собой.

:

вертухай забоялса назвать: флаг-капитана и

капитана. флаг-штурман = филипповский.

:

командир перегнулся через поручень мостика ко мне и крикнул: "Сейчас! - И громко скомандовал: - Разводить пары во всех котлах!"

- Есть! - отозвался ему боцман и повторил команду.

Мне было трудно. минонос качался; ноги были как чужие; руки слабели; голова кружилась. казалось, вот-вот по горбатой, мокрой, железной палубе скачусь за борт.

я слелал = что мог. я слышал приказ: "Разводить пары во всех котлах!" дальше - пусть исполняют свой долг.

Я пополз обратно.

В полпути (это был тяжелый путь, хотя всего 40 метров) какой-то матрос пришел ко мне на помощь. Кто именно - не помню.

Добравши до дивана в кают-компании, я повалился на него почти без чувств. Этот поход к мостику и обратно окончательно вывел меня из строя.

Как выяснилось впоследствии, я был не один в кают-компании. На одной койке, прикрытой занавесками, лежал лейтенант Крыжановский. Отравленый ядовитыми газами "шимозы" (хотя не раненый), он, всю ночь промучился приступами удушья и тошноты, теперь спал.

Я не подозревал о его присутствии, но теперь позволю себе воспользоваться его показанием, данным на суде.

Он показал, что был разбужен доктором, который сообщил ему вести: "Нас нагоняют, как стоячих. Очевидно - японы. У нас ничего: пары - в двух котлах; пушки - закрыты чехлами; торпеды = неготовы"

Крыжановский заторопился наверх, заметил меня, спросил, не пойду ли я, но я ответил: "Не могу".

этого я не помню.

Помню, как лежа на диване (когда это было?), прислушивался к звукам выстрелов, к свисту снарядов. и соображал, что это стреляют японы, а мы не отвечаем. Потом у нас застопорили машины. Пальба прекратилась. В чем дело? Вспоминались отрывочные слова о флаге Красного Креста, о парламентерском флаге.

:

вертухай насвистел про свист снарядов,

и иные события.

:

И вдруг мысль - мелькнула в мозге: "они сдаются ?!"

Как в "Расплате", как в "Бое при Цусиме", так и сейчас буду откровенен не только по отношению к товарищам по несчастью, но и по отношению к себе.

В тот момент я не думал ни о чести андреевского флага, ни о славе России и ее флота, - я думал только о МЕНЕ.

"Сдаются! А я-то? Ведь я с Дианы" !! Хорошо, если расстреляют, а то и повесить могут! Нет! - лучше сам. Я сорвался с дивана, схватил мой собственный браунинг, висевший на крючке для фуражек, отчаянным усилием взвел пружину. Осечка. Протянул опять. Проклятый патрон выскочил, но как раз в этот момент в кают-компанию спустился доктор и сердито взял меня за руку. Сопротивляться я не мог.

"Не судьба. - мелькнуло в голове. - Будь что будет."

это было в 1905.05.15~~18:00.

В Сасебо нас прибуксировали 17 мая к вечеру. Что я делал за эти 2 сута ? Не записано. На память могу сказать, что меня то трясло в ознобе, и я не знал, как мне согреться и чем укрыться, - то в жару я садился на своем диване, вступал в спор с окружающими, говорил дерзости, почти оскорбления. Нападал на командира миноноса и заявлял полную свою готовность дать удовлетворение поединком, как только мы ступим на русскую территорию.

:

-Я- понял:

на (бедовом): был руский расёмон - 1-я часть.

потом на суде:

был руский расёмон - 2-я часть.

японы: С-ПИСАЛИ ихный расёмон:

с: (бедовава) рускава расёмона.

это вертухай не пердел о главном:

(бедовый) уходил на север с (грозным?)

-и-: вроде бы: (грозный?) дошёл до владика.

за грозным и бедовым гнались 2 япона.

воевать не было интереса, нужно было

уходить к владику на максимальной скорости.

бедовый остановился, японы остановились.

на экономном расходе угля:

грозный? дошёл до владика.

если бы бедовый НЕ остановился, ТО:

(бедовому)-и-(грозному?) нужно было уходить

на максимальной скорости.

японов: НЕ заботил расход угля:

они могли свернуть к берегу о-ва хоккайдо.

вопрос:

при движении на максимальной скорости:

(бедовому)-и-(грозному?):

ХВАТИЛО-БЫ: угля до владика ??

.

БЕЗ согласия рожи: сдачи (бедового) быть НЕ могло.

.

о роли вертухая семёнова в (бедовом) расёмоне:

новиков написал НЕ так.

:

.

2

:

Прибытие в госпиталь. - Первые впечатления. - После операции. - Тетрадка и карандаш. - "Первый раз вытянул ногу." - Живая вода. - Повесят или расстреляют?

Меня несли на носилках, а так как шел дождь, то с головой покрыли одеялом.

В госпитале первоначально как "тяжелого" поместили в отдельную комнату.

Кругом царило оживление, но не деловое, не потому, что прибывали новые транспорты раненых. Я чувствовал, что это оживление полно радости, полно ликования.

Из разговора доктора Оки с его ассистентами (в "Расплате" я говорил, как на пари выучился японскому языку и китайской грамоте) я понял, что воспаление лимфатических желез от загрязнения раны распространилось за пределы ее (вот почему боль чувствовалась в бедре и в колене), а в самой ране многие клочья уже омертвели и начали. портиться. Слово "гангрена", которое японы произносят "гангурен", было убедительно. Обмен мнений сводился к дилемме: с одной стороны, по правилам науки следовало немедленно ампутировать ногу в бедре, но с другой - подобное решение являлось смертным приговором, так как в том состоянии, в котором я находился, сердце не выдержало бы ни хлороформирования, ни тем более операции без хлороформа; если ждать, пока восстановятся силы - заражение крови продвинется выше бедра, а тогда операция бесполезна.

- Ну, так и не тормошите меня понапрасну! - прервал я их рассуждения. - Оставьте меня в покое! вы права неимеете делать операцию без моего согласия!

Доктор Оки сердито проворчал, что и я тоже не имею права скрывать своего знания японского языка, а затем они заговорили вполголоса такой скороговоркой, что я понять не мог.

Раны только промыли, дезинфицировали. Видимо, решили обождать до завтра.

На прощание доктор сказал ободрительным тоном:

- Perhaps, all right! Very strong blood!

Уложив на койку, мне дали выпить небольшую чашку чего-то красного, слегка вяжущего и горьковатого. Фельдшер пояснил, что это "будо-сю" (виноградное вино), но, вероятно, туда было что-нибудь подмешано, потому что я заснул, как убитый.

Утром 18 мая Оки, сняв перевязку и ощупав железы в бедре и под коленкой, разразился приветственными восклицаниями, затем сказал по-русски: "Потерпите немуного!" - и принялся за работу. В главной ране (на правой ноге) много вырезал чего-то, что нашел лишним: большой палец на левой ноге распотрошил, но не отнял крайнюю фалангу, как я думал, а только подпилил раздробленную кость, заявив ободрительно, что "ничего, если будет покороче, а все-таки будет, и даже ноготь вырастет, хоть и некрасивый". Вытащить осколок, засевший в пояснице, было пустым делом, а два небольших, под левой лопаткой, ранки которых уж покрылись струпом, он оставил без внимания. - "Это всегда успеется. Начнут беспокоить - удалим".

Хлороформировать и теперь не решились. Вся операция прошла под кокаином, который вспрыскивался в оперируемые места по мере надобности. В большую (длинную) рану на правой ноге было сделано 3-4 вспрыскивания. Какое волшебное средство! Единственная боль, какую я чувствовал, были уколы шприца, а затем только щекотно. Если иногда я бранился, то лишь потому, что со мной обращались, как с вещью.

- Капитан! глоток виски?

- Терпеть не могу. - ответил я. - Коньяку бы, если найдется.

Мне влили в рот большую рюмку напитка, который я признал за коньяк.

Следующая перевязка состоялась при участии главного доктора госпиталя Тадзуки и его помощника, фамилия которого у меня не записана, но о котором хочу сказать. Среди раненых он получил прозвище = "Живоглот" за его манеру чуть что раскромсать живого человека в куски, а потом сшить и наладить все лучше прежнего. Надо отдать ему справедливость - это был хирург, получивший свой дар от Бога при рождении. Выучиться этому нельзя. Нет сомнения, что Тадзуки, Оки, Ивасаки были ученее его, так как обучение получили в европейских клиниках, он не выезжал из Японии; но в тех случаях, когда приходилось действовать по чутью, по вдохновению, когда (если можно так выразиться) надо было протянуть свои нервы до конца зонда, шарящего в глубине раны. - это было дано ему свыше, он умел это сделать!, и не раз смелым взмахом ножа (без наркоза) в несколько секунд разрешал загадку, перед которой в тупик становились его ученые коллеги.

"Живоглот", первым делом освидетельствовав меня рентгеновскими лучами, категорически заявил, что кость только задета и "отслоений" нет. Затем внимательно исследовал рану, о чем-то задумался. и вдруг несколькими резкими движениями руки, в которой мелькали то нож, то ножницы, удалил все найденное им "лишним" с такой быстротой, что я едва успел ахнуть.

- Камау на! Симапмасьта! Ичн-бан дес! (Ничего. Покончил. Великолепно) - говорил он, смеясь и дружелюбно хлопая меня по плечу в то время, как ассистенты бинтовали ногу.

- Нанимо най!(пустяки) - отвечал я, стараясь попасть в тон, но заглядывая в таз, куда бросали все "лишнее".

помню, как, очутившись вновь на своей койке, я говорил без умолку с волонтером Максимовым, который (спасибо ему) старался меня угомонить, терпеливо слушая мою болтовню об осаде Порт-Артура, о моих прежних плаваниях, о дальнейшем ходе военных действий и т.д. - до мечтаний о реванше включительно. Мне это помогало отвлекать моё внимание от непрерывной, то зудящей, то ноющей, то дергающей боли в "распатроненной" правой ноге. О прочих ранах и контузиях я не думал - они казались царапинами.

Опять дали выпить чего-то, что называли "красным вином", - и я заснул.

Под влиянием этого напитка, который я получал после утренней и вечерней перевязки, а также на ночь, все ближайшие дни прошли как в полусне.

:

вероятно: раствор опия.

:

21 мая меня из отдельной комнаты, куда поместили первоначально, перенесли в общую палату, в которой были собраны все доставленные в Сасебо раненые русские офицеры и кондукторы флота. Всего 22 человека.

Общее заведование нами было возложено на доктора Ивасаки, заслужившего не только глубокую признательность, но, прямо могу сказать, горячую любовь своих случайных пациентов.

Вот человек, который смело мог и на Страшный Суд Божий явиться с повязкой Красного Креста в твердом сознании, что ни огненный меч архангела, ни "врата адовы" не помешают ему помочь страждущим.

22 мая мне стало легче (температура понизилась). Через посредство фельдшера добыл тетрадку и карандаш (из госпитальной лавочки) и отрывочными фразами занес в нее все то, что выше изложено.

Оказалось, что я слишком понадеялся на свои силы. Положение ухудшилось. Ивасаки рассердился, бранил фельдшера и отобрал от меня мой дневник.

* * *

вероятно, в следующие дни дело было скверно, так как о них я даже не помню, а 28 мая, когда Ивасаки (по усиленным просьбам) дал мне на минутку мою тетрадку, я занес в нее одну фразу: "Первый раз вытянул ногу".

Фраза эта требует пояснений.

Дело в том, что, кроме изрядного количества тканей, вырванной из моей правой ноги осколком неприятельского снаряда, доктор Оки, "Живоглот", а затем милейший Ивасаки - удалили из нее столько "лишнего", что приходилось заново обрастать мясом. При этом они меня бранили и утверждали, что я сам виноват - "зачем не пошел на перевязку немедленно". Так или иначе, но единственное положение, в котором я чувствовал себя сносно, это лежа на спине и круто согнув правую ногу (под колено была приспособлена подставка). Всякое движение вызывало мучительные, дергающие боли в глубине раны.

Поэтому я с радостью отметил в своем дневнике это событие - "Первый раз вытянул ногу" - и не записал ничего больше, хотя в этот день было другое событие.

придерживаясь мнения, что ценность исторического материала имеют лишь "записки", веденные в момент совершавшегося события, но не "воспоминания" (особенно воспоминания раненых) - буду краток.

никалашка прислал роже телеграмму: благодарил быдлов: за пролитую кровь.

раненые быдлы сильно радовались. про никалашкину телеграму вертухай у-перделса:

....за самоотверженную их службу МНЕ=никалашке.

* * *

Потом опять перерыв, опять несколько дней, не отмеченных записями в книжке. помню, что носили на перевязку по два раза в день - утром и вечером, - и все что-то стригли, подчищали. Но хуже этих экскурсий на операционный стол мучила мысль о будущем.

Достаточно знакомый с нравами и обычаями японов, я был уверен, что они притянут меня к ответу и не удовлетворятся отговоркой, будто я уехал с Дианы накануне ее официального разоружения и не числился в списке интернированных офицеров. Через своих агентов они, знали, что приказ о разоружении был получен 22 августа (эта телеграмма, как я уже говорил в "Расплате", была даже не шифрованная), знали, чтоофициальное разоружение состоялось 27 августа, а мой отъезд из Сайгона - только 2 сентября, так как раньше этого срока ни одного парохода, отходящего в Европу, не было.

Фактически я был офицером с корабля, разоружившегося в нейтральном порту, и вновь принявшим участие в военных действиях.

Тут суд короток, а приговор ясен.

Уж если бриташки не задумались расстрелять Шефферса, захваченного в плен тяжело больным, которого к месту казни принесли на носилках, - то постесняются ли японы?

Эта мысль меня мучила. не мысль о смерти, а о способе. - "Повесят! Какая гадость!" - Но мелькнула надежда - вспомнился эпизод из войны на суше: - Были захвачены нашими два японских шпиона, уличены и приговорены к повешению; они обратились к Куропатину с просьбой заменить повешение расстрелом, мотивируя свою просьбу тем, что они - офицеры и пошли на такое дело, т.е. нарушили обычаи войны, не корысти ради, а из любви к Родине. - Просьба была уважена: их расстреляли.

Но не будет ли унизительной подобная просьба с моей стороны? - Ведь придется просить о милости! - И у кого? - У Микадо! - Возможно ли? Не лучше ли "претерпеть до конца"?

Я даже поделился моими соображениями с некоторыми товарищами, но они меня подбодрили: "можно!" - и я решил, в случае чего, просить. И уж если просить, так, заодно, чтобы не в арестантском халате, а в моей тужурке, изорванной осколками неприятельских снарядов, и не завязывая глаз, как Шефферсу.

Опасения мои не были плодом воображения. Имелись факты, подтверждавшие всю неумолимость японов в подобных случаях: назвали офицера, который, разоружившись (будучи интернирован) в Чифу, пытался на частном пароходе пробраться во Владивосток, но был захвачен и, несмотря на то что даже намерение его вновь принять участие в военных действиях не было доказано (он говорил, что стремился на Родину), он был приговорен к восьми годам каторги.

Мне сообщили также, что всех раненых офицеров подробно спрашивают: кто с какого корабля? где был раньше? и т.п.

Ко мне не приходили, и тут являлся вопрос: почему?

.

3

:

Допрос. - Небрежность или великодушие? - Начало настоящего дневника. - Отношение японов к военнопленным

7 июня записано: "улучшение. - Раны выполняются. - Отделения только кровяные". 8 июня: "Опасность заражения крови миновала".

Дальше следует эпизод, который я не решился тогда занести в дневник из опасения, как БЫ не прочли японы, но твердо врезавшийся в память.

мне был учинен допрос, которому давно подверглись все прочие мои сотоварищи.

Чинил допрос офицер Главного штаба, бывший перед войной помощником японского морского агента в Петербурге, много раз приезжавший в Кронштадт "посмотреть на то, что осматривать разрешается". Недурно говорил по-русски. Я в то время был адъютантом главного командира (Макарова), а потому в пределах существующих правил оказывал ему содействие и гостеприимство. Раза два-три вместо обычного "кормления" в морском собрании он завтракал у меня и (так мне кажется) не забыл хлеба-соли.

мы сразу узнали друг друга и обменялись приветствиями (по внешности) как старые приятели.

Затем имел место следующий диалог:

- Так, значит, перед самой войной вы оставили ваше место и отправились на эскадру?

- Да. Я был назначен старшим офицером на "Боярин".

- Но известно, что Боярин уже погиб, когда вы приехали, а потому вы недолгое время командовали миноносом Решительный.

- они хорошо осведомлены ! - подумал я. - верно.

- Потом вас назначили старшим офицером на "Ангару". я понимаю, как вы сердились! так?

- Разумеется! - ответил я, чувствуя приближение критического момента.

- И вот. извините, но это так странно, что с Ангары вы попали на Суворов! При капитуляции Порт-Артура вас не было ни в списках пленных, ни в списках больных и раненых, эвакуированных в Россию на "честное слово". Где вы были? Как попали на вторую эскадру?

("Глумится, что ли? - мелькало у меня в голове. - Не знает разве, что я на "Ангаре" пробыл 3 недели?")

Однако я взял себя в руки и ответил спокойно:

- Согласитесь, что, если БЫ вы были на моем месте, вы на такие вопросы промолчали бы? Мало ли что делается во время войны? А война еще не кончилась. Нельзя раскрывать ее секреты.

- Да нет! - заговорил японец. - Я вас по-приятельски, из любопытства спросил: как это вы с Ангары попали на Суворов? Нам это непонятно!

Последнюю фразу он резко подчеркнул и тотчас начал прощаться, желая скорейшего выздоровления и приговаривая: "Все это хорошо. Знаете, все это будет хорошо."

Теперь я думаю (может быть, я ошибаюсь), что японец, вспомнив старую "хлеб-соль", слегка покривил душой, отнесясь к делу формально, ограничившись моим ответом, НЕ расспросив обо мне раненых нижних чинов, которые по наивности стали БЫ хвастать похождениями "артурца", НЕ расспросив офицеров, из числа которых многие могли случайно проболтаться, не заводя разговора обо мне.

Теперь я знаю, чем обязан этому следователю и почему он мог, не рискуя ответственностью, отнестись ко мне подобным образом, но тогда я недоумевал и волновался.

Тогда я не подозревал о существовании канцелярской ошибки нашего Главного штаба, благодаря которой старый знакомый мог, не нарушая данного ему предписания, формально исполнив возложенное на него поручение, избавить от японского военного суда меня.

Дело в том, что (по случайности) мое назначение старшим офицером на Диану не было опубликовано в приказах по морскому ведомству, поэтому в списках адмиралов и штаб-офицеров (официальное издание Главного морского штаба), исправленных на 1 июля 1904 года, я все еще значился старшим офицером транспорта Ангара, а в тех же списках, исправленных на 1 января 1905 года, числился уже состоящим "при штабе командующего 2-й эскадрой флота Тихого океана".

Надо заметить, что японы, у которых дело разведки поставлено идеально, следили за движением личного состава нашей армии и флота на основании официальных документов.

Рассказывали, что при переписи сдавшихся в Порт-Артуре произошел такой забавный случай:

- Полковник Ирман!

- Вы ошибаетесь, такого полковника нет! - заявил японский офицер.

- Как нет? это - я сам!

- Простите, но должен вас поправить - вы генерал-майор. Произведены одним из последних приказов, который, вероятно, не дошел до вас. сообщу вам, от какого числа и за каким номером. Сейчас нет под руками.

эта осведомленность японского Главного штаба послужила мне на пользу. Для них я был старшим офицером транспорта Ангара, ухитрившимся как-то сбежать из Порт-Артура ранее его сдачи и попасть на вторую эскадру.

:

возник вопрос = КТО пёрнул запашистее:

этот вертухай -или- новиков-прибой ??

:

Несомненно, что полный список офицеров, пришедших на Диане в Сайгон, напечатанный тогда же в местных газетах, имелся в штабе, но Семёновых в России много, а официальных данных для того, чтобы меня, старшего офицера Ангары, отождествлять со старшим офицером Дианы, не было.

В то время я об этих подробностях не знал и считал моё дело конченым.

Если БЫ меня прямо спросили: "До Суворова вы были старшим офицером на Диане?" - я не стал БЫ отпираться, считая это недостойным и бесполезным.

Но допрос был веден в такой форме, что этого не случилось.

Теперь мне ясен смысл подчеркнутой фразы - "нам это непонятно", - и ободрение прощальных слов: "Всё это хорошо. Знаете, всё это будет хорошо!" - но тогда я был как в потемках и томился неизвестностью.

Все мне казалось подозрительным - и внимание, которое мне оказывали, и дружеские беседы фельдшера, который (по его словам) был при осаде Порт-Артура, и заботы главного доктора, так спешившего "поставить меня на костыли" в то время, как другим он приказывал "не шевелиться".

Возможно, что это было результатом мнительности, что никто меня выслеживал, не старался поймать на слове, но тем не менее это отозвалось на ходе ран. Вновь разыгралась лихорадка, а в ночь на 13 июня неожиданно возобновилось обильное кровотечение - промокла не только повязка, но даже на простынях оказались кровавые пятна. Эхо - через месяц после получения ран!

В дневнике записано:

13 июня: Ивасаки сказал: ему не нравится. Чистил ложечкой, расковырял. заткнули йодоформенной марлей.

14 июня. 4 недели лежу в госпитале, а ходить и думать нельзя. хорошо, что кость цела и седалищного нерва не перебило.

16 июня. Сделал несколько шагов на обеих ногах (на костылях). Одолевают комары и переменная погода. - То жарко, то холодный сквозняк. Часто простужаюсь, и тогда скверно.

дело было не в простуде (даже по ночам температура наружного воздуха редко опускалась ниже 18°R), и эти жалобы на недомогание являлись результатом общего упадка сил.

18 июня: Нога пошла на поправку. Хожу с костылями в сортир. Беспокоит большой палец на левой ноге. Рана и разрез (сделанный при операции) зажили, но он очень чувствителен, и не знаю, как можно будет надеть сапог.

* * *

С 18 июня: мой дневник приобретает обычный вид. Всякое событие в жизни моей и окружающих меня: отмечается в нем кратко, но точно, чтобы воссоздать в памяти не только общее впечатление, но подробности.

многое писалось полу-словами, намеками из боязни, что прочтут японы, следившие за каждым нашим словом и движением.

Этот неусыпный надзор угнетал. его вряд ли можно было оправдать "военной необходимостью". По поводу этого режима "арестантского лазарета", который практиковался по отношению к нам, я скажу несколько слов.

В течение войны японские и японофильствующие журналы создали легенду о рыцарском отношении наших врагов к военнопленным (не говоря уже о раненых), а потому надеюсь, что читатели не посетуют на меня за отступление, в котором я дам правдивую картину пережитого.

Верный правилу - строго руководствоваться только своими заметками, говорить только о том, что сам видел, сам перечувствовал и тогда записал, не стану пересказывать всего слышанного о "рыцарском" отношении японов к военнопленным, сдавшимся в добром здоровье. Они сами, если захотят, могут поведать о всем, ими претерпенном, и будут красноречивее меня. Я буду говорить только о режиме, господствовавшем в госпитале Сасебо, куда я был доставлен после боя и откуда был выписан после фактического заключения мира, в период, назначенный для ратификации договора. В это время по отношению к пленным были допущены многие послабления, и, таким образом, настоящего "полонного претерпения" мне испытать не довелось; о том, каково приходилось раненым, пусть судят сами читатели на основании моего рассказа.

5 штаб-офицеров, 12 обер-офицеров, 1 юнкер и два кондуктора - всего 20 человек - были помещены в общую палату, предназначенную для нижних чинов (японов), хотя госпиталь не был переполнен. Не говоря уже про отдельные комнаты, предназначенные для тяжелораненых, пустовали офицерские палаты, где койка от койки отделялась раздвижной стенкой, освещалась каждая своим окном, где было больше комфорта, нежели в "матросских".

У нас койки стояли не больше как на аршин одна от другой.

По ночам не давали покоя стоны тяжелораненых, несвязный лепет и выкрики бредивших; днем лихорадочная болтовня "легких" мешала "тяжелым", принесенным с операционного стола, задремать, хоть ненадолго.

"тяжёлые" вынуждены были свои естественные потребности выполнять тут же, на глазах у всех. Администрация госпиталя не хотела отпустить даже ширм, а уж чего другого, но этого добра в Японии можно найти в любом доме.

- Отчего не просили? - скажут мне.

- Да потому, что предчувствовался отказ в просьбе и даже хуже - злорадное веселье в этом отказе, глумление над людьми, которые "вздумали жаловаться".

В Средние века, во времена расцвета рыцарства, позором считалось всякое насилие и оскорбление, причиненное пленному, взятому в честном бою. Само это название "честный бой" обозначало собой столкновение противников, исповедующих тот же догмат воинской чести, готовых биться насмерть, но уважающих друг друга.

В Японии - НЕ существовало этого догмата.

В Японии: шпионство, от которого отворачивался самый захудалый ландскнехт, почиталось доблестью.

Целью войны была не только победа, но порабощение.

Для европейца - чем мужественнее сопротивлялся враг, тем большего он заслуживал уважения.

Для япона - чем больше упорства проявлял противник, тем ужаснее были те истязания, которым его надлежало подвергнуть.

Ричард Львиное Сердце считал Саладина "братом по оружию", а Хидейоси (японский Наполеон) из своего похода в Корею привез 40 000 корейских ушей и носов, над которыми воздвиг памятник.

Разве эти "носы и уши" не возбуждают отвращения? Разве они не во сто крат хуже пирамид из человеческих голов, складывавшихся Тамерланом, которые возбуждают ужас?

века истории, полной крови, жестокости, проникнутой единым девизом: "Горе побежденным!" - наложили на душу всего народа ту печать варварства, смыть которую были не в силах 30-40 лет общения с европейской цивилизацией.

- Начальство приказало обращаться с военнопленными согласно европейским обычаям, так как без этого Япония не может вступить в круг великих держав. Это необходимо. Поняли?

- Для блага Родины мы готовы на все, даже на отказ от нашего священного права потешиться над этими презренными, попавшими в наши руки, заслуживающими самой лютой казни.

Да! смело скажу! - к нам относились как к преступникам, которых по каким-то соображениям начальство: казнить не позволяет, а ЕЩО приказывает за ними ухаживать.

По внешности это приказание исполнялось, но, казалось, воздух госпиталя был насыщен недоброжелательством. Оно сказывалось в мелких уколах самолюбия, в мелочных придирках, стеснениях, отравлявших существование.

В стране "этикета" по преимуществу, какой является Япония, в стране изысканной, веками выработанной вежливости, где в разговоре двух лиц, равных по происхождению, воспитанию и общественному положению, не употребляют местоимений, но, говоря о "высоком доме" или "высокочтимой даме", подразумевают жилище и жену собеседника, а говоря о "гнусной лачуге" или "ничтожной женщине" - свой дом или свою жену, в этой стране, где сохранился культ "церемоний", служебный персонал госпиталя, обращаясь к нам, называл нас по фамилиям, не добавляя к ней ни чина, ни даже слово "сан" (т.е. господин), без которого в Японии не зовут по имени даже лакея.

Надо было видеть этих приставленных к нам переводчиков, говоривших по-русски (и до войны проживавших во Владивостоке и в Порт-Артуре, исполняя обязанности приказчиков, поваров, рассыльных, прислуги в публичных домах). Надо было видеть, с каким наслаждением они появлялись в палате с несколькими письмами в руках и выкрикивали:

- Бардин! - (матрос-вестовой) - Письмо!

- Филипповский! - (полковник) - Письмо!

Последнему письмо тыкалось особенно пренебрежительно.

По поводу писем. что мы с койки госпиталя могли сообщить в Россию такого, что имело военное значение? НО: наши письма шли через цензуру, и в размере их мы были ограничены: две "открытки" в неделю.

Письма, газеты и журналы, присылавшиеся из России, цензуровались так тщательно, что на это требовалось от одного до полутора месяцев.

Мало того. Газеты, издававшиеся в Японии (на бриташком языке) и то не все разрешались к выписке, а разрешенные - просматривались начальством, и многие номера конфисковывались или приходили с большим опозданием.

Разве это не режим арестантского лазарета?

Добавьте к этому, что для прогулок (многие с самого начала могли двигаться и нуждались в движении) были назначены определенные часы и отведена небольшая площадка перед бараком.

Еще одна черта, характеризующая окружавшее нас недоброжелательство: все палаты обслуживались сестрами милосердия, кроме нашей палаты. У нас были санитары, да и то - чуть только начальство замечало, что какой-нибудь фельдшер, даже санитар привыкает к раненому, начинает ухаживать за ним больше, чем это требуется по закону, - его немедленно убирали. За три месяца в нашей палате их переменили более трех комплектов. В других палатах этого не было.

Вспоминая все пережитое, я уверен, что если нам: не резали носов и ушей, но даже лечили, то просто по расчету, а не из рыцарских чувств, которых напрасно было искать в боевом прошлом Японии.

все вышесказанное относится к японам pur sang. Такие друзья человечества, как доктора Ивасаки и Оки, такие товарищи по оружию, как навещавшие нас моряки Номото, Танака и др. - не в счет. Эти - долгие годы проведя в культурных центрах Европы, - получили там не только обучение, но и сумели на общей почве культа мужества и самоотвержения слить в душе своей идеалы самурая с заветами нашего рыцарства.

Для отдельных лиц такая метаморфоза возможна. Но исключения только подтверждают правило.

Об отношении японов к военнопленным мне еще придется говорить в дальнейшем повествовании, а пока - к делу.

.

4

:

Пробуждение к сознанию. - Тревоги и сомнения. - Газеты из России: общее негодование. - Адмиралу благополучно сделали операцию. - Громкие телеграммы и бездействие Линевича. - Сдача Сахалина. - Тайфун

До сих пор я не упомянул о впечатлении, которое произвело на нас (раненых) известие о сдаче Небогатова с четырьмя кораблями, - и не по особым соображениям, а из желания быть строго документальным.

эта новость мне и другим стала известна на следующий день, но за весь первый месяц пребывания в госпитале ни слова по этому поводу в моем дневнике записано, а если память не изменяет, то первоначально я отнесся к известию с равнодушием. Слишком был занят насущным вопросом: как обойдутся со мной на следующей перевязке.

День 20 июня был днем радости. "Сегодня мылся под краном, стоя". Это значило, что сам добрался до уборной и управился там без помощи.

из окна уборной был виден уголок рейда, и мне показали: "Николай-1", выходящий из дока.

"Под своей машиной пошел куда-то. (записал я в своем дневнике). Японский флаг. "Ики". Тут же "Апраксин". Идет на пробу машин."

:

кудахтанье над металоломом.

:

21 июня: здоровье без перемен. Тоска. Что делать, вернувшись? Возрождение флота, живой дух в обучении, живые люди вместо чиновников, исполнение долга вместо отбывания номера. Хорошие слова. А кто это сделает? Творцы тины, в которой мы утонули, крепко сидят в своих креслах. Война их не тронула. Ничего выйдет. Уйти куда-нибудь, зарыца.

:

и чо ??

:

25 июня. Третьего дня вечером поднимался к адмиралу (во второй этаж) и просидел у него часа два. Сидячее положение для меня неблагоприятно. Ночью и вчера, весь день, в глубине раны сильно дергало. Вероятно - седалищный нерв. Валяюсь на койке.

самочувствие было неважно, но я не утерпел, чтобы не повидать адмирала еще раз. Не я один, но все мы - офицерская палата и палаты нижних чинов - все подбодряли себя мыслью, что он поправится и, вернувши в Россию, сделает. Что "сделает" - вряд ли кто мог точно формулировать, но все понимали друг друга, все жили этой надеждой, зная, какая разница была между тем "свитским" адмиралом, который уходил из Либавы, и тем начальником эскадры, который во главе её шел на смерть при Цусиме.

:

неушто такие наивные ??

:

горячилась молодежь: - Камня на камне под "шпицем" не оставит, когда вернется!

:

да-вы-ЧО-О-О-О !?!? кто ево пустит !?

на свалку.

:

как наивны были не только мичманы, но все мы, более опытные, но забывшие старую пословицу. "Жалует Царь, да не жалует псарь".

25 июня вечером я опять (через силу) навестил адмирала и радовался, что "настроение у него хорошее; раны протекают правильно; температура нормальная.

Путешествия во второй этаж не прошли даром. Следующее довелось предпринять только 1 июля, а в промежутке было плохо, судя по краткости записей в дневнике.

4 июля. Большая рана разделилась перемычками на четыре части. Очень болезненно.

5 июля. Ночью было развлечение. Задул быстрый Ost (должно быть, южнее идет тайфун), и повалил леса строящегося барака. Больно дотронуться. Бывало, после перевязки блаженствуешь, а теперь приходится лежать, не шевеля ногой. ветер. Почти шторм. Дождь.

6 июля. Вчера - весь день шторм. от погоды, что ли, нога не давала покоя. Перевязка очень болезненна. Ходить, сидеть - нельзя. Даже лежа, и то нехорошо. неделю назад казалось, идет на поправку.

9 июля. Даже Ивасаки (он всегда подбодряет) сказал: "no good". Что такое? - не понимаю. Лежу. Передвигаюсь (куда необходимо) на костылях.

* * *

Не один я испытывал это резкое ухудшение в течении ран. Казалось, поветрие какое-то. Многие из тех, что давно бродили по палате и даже ходили на прогулку - слегли опять. Во всех сказывалась нервность и раздражительность. Надоедали прислуге, ссорились между собой.

Виной тому, как угадал Ивасаки, была полученная пачка номеров "Нового Времени", в которых Кладо на основании каких-то отрывочных и в большинстве неверных сведений развертывал перед русской публикой фантастическую картину боя и пояснял причины нашего поражения.

:

я вырезал пердуху вертухая.

они НЕ поняли: кладо сочинял кляузы ==

== по заказу псевдо-романовой плесени.

:

Вот почему, к неудовольствию главного доктора и даже "Живоглота", наша палата в первой половине июля имела N 6.

* * *

10 июля. Вчера весь день лежал. необходимо спокойствие. На перевязке мучили. Сейчас (2 часа спустя) - хоть кричи! В пот бросает. - 4 часа дня. Уставши от этого удовольствия, заснул неожиданно и так крепко, что едва разбудили к концу завтрака. Если лежать смирно - не болит.

:

лежи, НЕ вертухайсь !!

:

12 июля. На перевязке не особенно притесняли, но после прижигания хлористым цинком так жжет, что, прямо, верчусь на постели. - 2.5 часа дня. Слава Богу! Адмиралу сделали операцию (до сих пор боялись, что не выдержит), вынули кусок кости, подсунувшийся под край пробитого черепа. - Вечером: Адмирал чувствует себя прекрасно (так рассказывали) - ни болей, ни лихорадки, ни слабости.

:

чо-та -Я- НЕ понял.

с дырой в черепе: прекрасное само-чуствие !?

это == КАК ??

:

13 июля. На перевязке больно ковыряли. Ивасаки говорит: "Сам не понимаю, в чем дело; очень странно: одни дырки зарастают, другие открываются". Нога болит. Погода скверная - дождь, ветер. Уныло. Точно осень. И на душе - тоже. О России в газетах пишут такую дрянь. Дай Бог, чтобы не все было правдой. Иной раз подымаются разговоры о будущем. Безотрадные разговоры. петьку ПОД-садную нужно !

:

с ПОД-садной петьки началась

ПСЕВДО-романовая плесень.

.

сталина-сталина. мужики устали нах.

:

14 июля. Бедная расея. Даже бриташки (Nagasaki Press), несмотря на все злорадство, поражаются и восклицают: Если когда-нибудь можно было вообразить себе нацию, решившую похоронить себя под собственными развалинами, то этот спектакль дает расея.

23 июля. Все хорошо. Хорошие вести из России, т.е. не из России, а о ней. В Nagasaki Press пишут, что мира не будет, так как никалашка телеграфировал Линевичу, что:

:

(ни уступки территории, ни контрибуции), а японы уж карту отпечатали, по которой:

к ним отходит: Маньчжурия, Корея, Сахалин и вся Приморская область, включая Камчатку,

еще мечтают о сдаче им всех корыт, интернированных в нейтральных портах,

и о пяти миллиардах контрибуции.

:

на ЭТУ тему: -Я- НЕ напишу.

:

24 июля. - Все хорошо. Обещают поправку. томительно ввиду предстоящих мирных переговоров.

* * *

мы верили телеграмме Линевича о готовности перейти в наступление, и радовались, что перемирия не будет, что, может быть, во время переговоров он будет иметь удачное дело и даст козырь в руки нашим дипломатам. Дальнейшие известия, которых мы ждали, не оправдали наших надежд. Линевич бездействовал; Мищенко в своем набеге потерпел неудачу. А Сахалин? Вот что записал я в своем дневнике по поводу Сахалина, резюмируя общее мнение населения палаты: "Новый срам. Если решили не защищать Сахалин, то надо было его очистить. Если войска там были, то они должны были драться. японы признают, что при бездорожье и пересеченной местности Ляпунов с его силами, ведя партизанскую войну, мог наделать им много хлопот.

* * *

26 июля было происшествие: Надвинулся тайфун, центр которого прошел севернее Сасебо. С утра задул быстрый Ost. В 3:30 пополудни рухнул двухэтажный барак, строившийся рядом с нашим, леса для которого впервые повалило три недели назад. Теперь он был выведен под крышу (японы строят деревянный остов дома, накрывают его тяжелой крышей, а затем делают стены). Падение было грандиозное. Я дремал на койке, как вдруг услышал треск и голос мичмана Д: "Валится!" Обернулся, глянул в окно, у которого стояла моя койка, и вижу - махина валится на нас. Забыл про раны и отлетел к противоположной стене. Обошлось благополучно. В наш барак ударили отдельные обломки. - В 5:20 ветер отошел почти к S, ускоряясь: деревья выворачивал с корнем. Черепицы с крыш срывались и неслись по воздуху, как стаи галок. В центральном (двухэтажном) здании напором ветра вдавило стену; прибежали толпы рабочих и занялись ее подкреплением. В 6 ч. вечера явилось опасение, как БЫ не рухнул двухэтажный барак, во втором этаже которого была комната адмирала. Его принесли к нам на носилках, растрепанного ветром, вымокшего под дождем. Наибольшей силы шторм достиг около 7 ч. вечера. К 10 час. ветер перешел к S-W и начал ослабевать. В результате все двухэтажные дома были сильно повреждены, а с трех бараков снесены крыши.

27 июля моя большая рана выполнилась и покрылась струпом. 74 дня прошли со времени ее получения.

4 августа. Идут мирные переговоры. Чего хвастал Линевич? Тоска!

6 августа. Гулял. ходил не скоро и недолго (0.5 часа), но устал.

.

5

:

В период выздоровления. - Я - революционер. - Наша молодежь. - Мир. - Тяжелые дни. - От Сасебо до Ниносима

Только тот, кому довелось в жизни благополучно перенести опасную болезнь, поймет то, что я испытывал в течение ближайших недель. Я чувствовал, как я крепну, как прибывают силы. я старательно исполнял все предписания доктора относительно постепенного увеличения срока прогулок, следил за своей ногой, приучая ее повиноваться моей воле - не загребать, не давать вольтов в сторону (седалищный нерв был затронут)! Последнее время из всего населения палаты нас было трое с еще не закрывшимися ранами; теперь остались двое. когда эти двое отправлялись в операционную, я думал: "А мне больше не нужно!" - и эта мысль делала меня счастливым. это была животная радость - но была.

с выздоровлением: мысль, сосредоточенная на ходе раны, вырвалась из-под гнета и заработала. В несколько дней я собрал в одно целое отрывочные заметки, которые набрасывал, лежа на койке, и 9 августа представил адмиралу докладную записку, в которой были исследованы и названы своими именами те условия, которые в течение многих лет подготовляли наше поражение. После всего пережитого я считал себя вправе, и обязанным высказать откровенно. Адмирал не говорил со мной об этой записке, зато в Петербурге, где с его разрешения она была отпечатана и разослана всем высшим чинам морского ведомства, она имела успех, восстановив против меня все тесно сплоченное население здания адмиралтейства.

.

возвращаюсь к моему дневнику. Читая его, кажется, что в авторстве участвовали два человека: один - полный бодрости, верящий, что не он только, но весь флот возрождается к новой жизни, что гроза, принесшая разрушение, ДОЛЖНА очистить атмосферу; и другой - на основании опыта прошлого и признаков в настоящем, не верящий в обновление, убежденный, что никакая гроза освежит воздуха бесчисленных канцелярий морского ведомства.

:

о чём мечтал вертухай ??

людишки в адмиралтействе: остались ТЕ ЖЕ.

псевдо-романовая плесень: осталась ТА ЖЕ.

:

* * *

9 августа. Что делать дальше, вернувшись в Россию? Используют ли горький опыт? Сумеют ли создать настоящий флот, или только построят новые корыта, а закваска останется старая? Тогда нельзя служить, невозможно работать для подготовки новой Цусимы! Грустное сознание, что жизнь прожита зря, что лучшие годы отданы на службу учреждению, которое привело Россию к позору. Вместо грозной силы они соорудили дико-рашку, а мы, как дети, дались в обман и, опоясавши бутафорским мечом, шли поражать врагов Родины! Вот и сидим в Сасебо. А они? Они все там же, где были, на своих мягких креслах, да еще, чего доброго, они нас судить будут.

10 и 11 августа записаны мелочи госпитальной жизни.

12 августа. разве я изменил себе, выступив с резкой критикой? Я всегда знал то, что говорю теперь, а при случае высказывал не за спиной, а в глаза моим начальникам (бывали неприятности). Но в общем, я подавлял в себе мои протесты. Я сам себя старался уверить, что все добросовестно исполняют свой долг. Я не допускал мысли, чтобы вопросы, приходящие в голову мне, сравнительно молодому офицеру, не беспокоили людей старше и опытнее меня, и если не все делалось так, как мне казалось нужным, то потому, что делалось наилучшим способом, и иначе нельзя.

Чудовищно было бы думать, что люди, стоящие у власти, больше заботятся о себе и своих интересах, нежели о пользе дела, к которому приставлены, о безопасности и чести Родины, вверенных их попечениям, что для них неудовольствие нужных или приятных "особ" = страшнее ответственности перед судом истории.

Да! в этом я ошибался. Но когда они с высоты вещали: "Нам лучше знать. Исполняйте, что вам приказано, - и все будет хорошо. Начнете умничать - только напортите", - как было им не верить? Ведь в их руках были сосредоточены все средства, все данные. Можно ли было подозревать, что груды "материалов" только обременяют шкафы канцелярий, а требования, вызываемые опытом, оставляются без внимания? Но как это въелось! До какой степени священны традиции! Например, свежий человек, прочтя мою докладную записку, сказал бы: "Да ведь это прописные истины! чего тут доказывать?" А вот NN, который читал ее, находит высказанные в ней взгляды революционными. И это - после Цусимы!

:

вертухай был == вертухай.

вертухай не был предателем-изменником.

вертухай вертухаил на изменников-предателей.

:

13 августа. Проснулся в 5 ч. Вышел на крыльцо. Дождь перестал: на небе редкие, разорванные тучки; запад еще темный; на востоке полнеба охвачено слабым белесоватым светом, а понизу стелется багровый отблеск. Предрассветный туман стоит в неподвижном воздухе; бухта и склоны гор задернуты дымкой. Лист не шелохнется. Тишина. такая тишина, что сквозь закрытую дверь слышно всхрапывание людей, спящих в бараке. Какая красота! как глубоко, как привольно дышится! как легко, как бодро себя чувствуешь! полететь бы птицей! И вдруг - все померкло: я = в плене.

14 августа. дебаты по поводу манифеста 6 августа. - полное отсутствие сведений о формах народного представительства в других государствах! эти нелепости говорили молодые мичманы, которым в корпусе не читали государственного права (хотя в среде мичманов были один инженер и один лицеист, окончившие курс и поступившие во флот юнкерами), -и-: такое же невежество проявляли люди послужившие, дожившие до седых волос.

О порядке выборов в различных государствах: никто знал; большинство слышало, что в бриташке существуют палата лордов и палата общин, которые иногда пререкаются между собой, но как разрешаются эти пререкания - не были осведомлены; сенату во Франции приписывали роль нашего сената; о верхней палате в Австрии и Германии, о сенате в Италии и пр. ничего знали. В результате: одни ликовали, представляя себе Думу состоящей из депутатов, избранных всеобщей подачей голосов, решения которых непосредственно поступают на утверждение верховной власти; другие, опасаясь такого крутого перелома, восставали против всякого народного представительства.

15 августа. Горькие мысли о нашем флоте приходят в голову. Не только сверху надо основательно чистить, - необходимо снизу перевоспитать. А перевоспитывать - это труднее, чем просто воспитывать. Пишу под впечатлением разыгравшегося в палате спора. - Из Киото, где содержится большая часть пленных моряков, кем-то было получено письмо, в котором сообщалось, что там для офицеров организованы лекции по штурманскому, артиллерийскому и минному делу, по механике и кораблестроению, а также ведется военно-морская игра - вообще стараются с пользой употребить время вынужденного бездействия. Кто-то шутя стал поддразнивать молодежь, что по выписке из госпиталя им придется засесть за книги, посещать лекции, а потом, чего доброго, экзамен сдавать. Все смеялись, но один мичман принял дело всерьез и заявил, что на лекции не пойдет. - Пойдете, если будет приказано! - Никто может мне приказать! - А начальство? - Здесь нет начальства, кроме японов! К большому моему удивлению, все его товарищи энергично поддержали это заявление. Шуточные пререкания превратились в принципиальный спор. Ни разъяснение смысла служебных отношений, ни ссылка на статьи морского устава - ничто помогало! Причем аргумент протестующих был прост до грубости: "Пусть адмирал скажет мне: "Ступайте"! - а я не пойду! Ну, как он может меня принудить?" - Выходило так, что исполнение приказания обязательно лишь в том случае, когда за ослушание грозит немедленное возмездие.

Не имеешь возможности наказать - значит, не можешь приказать. Печальное credo.

:

вертухай пердел про вертухайство.

а в НЕКОТОРЫХ: ТАК просыпалось понятие == (свобода).

понятие = (свобода): просыпалось в НЕКОТОРЫХ:

в форме (мятежа).

ЭТО понятие: НУЖНО было доводить до ума.

да ГДЕ взять УМА-то !?

в вертухайке: только вертухайство.

:

16 августа. После долгого ненастья установилась чудная погода. Вчера после обеда гулял по двору больше часа. Оказалось не по силам. Здорово устал; всего разломило; в глубине раны тупая боль - должно быть, клочья мускула срослись не правильно; когда возвращался, нога подвертывалась - слаба и в бедре, и в колене.

В японских газетах пишут, что мирные переговоры будут продолжаться, так как за хорошее вознаграждение они согласны очистить Сахалин. То есть желают, кроме железной дороги, Артура, Дальнего, Ю.Маньчжурии и Кореи, получить контрибуцию? Что же Линевич, который два месяца тому назад рвался в бой? Хоть на шаг потеснил БЫ их, и стали сговорчивее! брехня только.

17 августа. Пересвет вышел из дока и пошел куда-то. Больно глядеть. а тут еще музыка играет сегодня на площадке у нашего барака и все знакомые мотивы-марши: "Двуглавый Орел" и "Кронштадт - Тулон". Тяжело слушать - в голову лезет мысль: с наших корыт взяли ноты.

Около 9 ч. вечера принесли телеграмму: "Только что договорились о мире". Все всколыхнулось. Первое движение - радость. Мир! - Да, но какой ценой? - и лица нахмурились.

18 августа. Всю ночь проворочался на койке. Мир заключён. Перед Россией две дороги: новая, чуть намечающаяся = путь обновления, и старая, наезженная = среди родных болот и дремучих лесов. Хватит ли решимости, хватит ли силы выбиться из глубокой колеи? Под утро задремал, но скоро проснулся. Заря на небе. И как ярко горит. Для кого? Неужели - только для японов? О, для этих она давно взошла, а сегодня каждый япон встает с постели, полный надежды и веры в будущее, с сознанием, что принесенные жертвы были не бесплодны. Славный мир завершил победоносную войну, и Великая Япония прочно заняла свое место среди мировых держав.

А ты, у-Родина?

19 августа. В японских газетах пишут, что мы уступили половину Сахалина и обязались уплатить за содержание пленных 200 миллионов. Замаскированная контрибуция. Плачевный мир.

20 августа. японы недовольны условиями мира. К нам не пропускают газет.

:

бриташке: НЕ нужна была сильная япона.

сильная япона: выперла бы бриташку из азии.

:

21 августа. Газет нет, но фельдшер рассказал, что отовсюду идут выражения негодования; подаются петиции с просьбой не заключать мира; Комуре грозят, предупреждают, чтобы не возвращался в Японию.

:

японы обломились.

:

22 августа. После требований и обращений по всем инстанциям начальства: получили газеты. Понятно, почему их прятали. По всей Японии недовольство условиями, на которых заключен мир. Причина та, что японскому правительству мало было действительных побед, и оно (для поддержания бодрости духа, что ли?) преувеличило их. народ считал Россию окончательно разгромленной, лежащей у ног Японии и молящей пощады. Теперь наступило отрезвление и разочарование. Нигде празднеств. Ни одного флага, развешивать которые японы так любят. Наоборот - обещают при возвращении уполномоченных из Америки приспустить все флаги до половины. Газеты печатают условия мирного договора в траурных рамках.

23 августа. Нога плохо действует, особенно по утрам, пока не расходится. Струп не сошел и болезнен при давлении. Боюсь, не открылась БЫ рана снова. Беспокоит большой палец на левой ноге.

24 августа. Кругом разговоры о близком отъезде. японы суетятся. Порт (госпиталь) хочет сдать нас главному управлению военнопленных, хотя, казалось, чего проще освободить отсюда, тем более что многие еще требуют лечения, а у двоих (не считая адмирала) даже раны не закрылись.

Сегодня опять запрос из Петербурга о состоянии здоровья адмирала, об его работоспособности в будущем и т.д. - Флаг-капитан не решился отвечать своими словами, но просил главного доктора написать все подробно, не скрывая.

25 августа. Сегодня начались сборы. После-завтра едем в Киото. - хочется вернуться в Россию, но возвращение пугает. из плена, разбитые. КТО поймёт: кто действительные виновники разгрома! Единственное, что придает бодрости, - это телеграммы, которые получал адмирал в первые дни после сдачи. Но с тех пор много воды утекло; многое изменилось. господа из-под "шпица" приняли свои меры, чтобы сухими из воды выйти И с ИХНОЙ головы свалить на НАШУ.

26 августа. Дождь; пасмурно. разболелись раны. Ночью была лихорадка. Не то во сне, не то наяву вспоминал тяжелые пережитые события. особенно одно. Ведь я, как только услышал о дымах на горизонте, советовал разводить пар....

....вертухай пердел про евойную ответственность. НЕ он командовал.

Газеты принесли известия о беспорядках в Токио. Толпа хотела разнести здание Министерства иностранных дел, вступила в схватку с полицией, сожгла несколько полицейских домов. 2 полицеймейстера, 5 приставов и 60 городовых ранено; из толпы - 5 убито и 200 ранено. Вызваны войска. Объявлено военное положение и временные правила о печати.

27 августа. Отъезд не состоялся из-за того, что не прислали одежду для наших матросов; а многие были спасены почти нагишом.

28 августа. Проснулся в шестом часу утра, когда весь госпиталь еще спал, и заторопился последний раз сделать мою предрассветную прогулку, проститься с лужайкой перед бараком, по которой я сделал мои первые шаги без костылей, опираясь на палку, где учился ходить. Дивное утро. Редкие, нежные тучки ползут по небу, цепляясь за вершины гор. Даль затуманена. Все залито ровным белесоватым светом. Не разберешь - взошло уже солнце за горами или нет. Стебли высокой жесткой травы стоят, не шелохнутся, осыпанные каплями росы, и я стою неподвижно на потемневшей сырой дорожке и слушаю тишину. В порту, в городе, кругом - ни звука. Но вот - одна, другая, третья - и по кустам, по траве зазвенели цикады. Где-то близко прокричал петух. Неожиданно слева, из-за барака, взметнулась с хриплым карканьем ворона и низко перелетела через мою дорогу невдалеке от меня. За ней другая.

День прошел в суете и сборах.

В 4:45 пополудни тронулись из госпиталя. Адмирала везли на дженрикше; двоих несли на носилках; (????) мне рекомендовали взять костыли, но я расхрабрился и пошел, опираясь на палку, так как до пристани недалеко. У пристани ждал портовый паровой катер, доставивший нас на пароход "Genkai-Maru", бывший пассажирский и, по-видимому, до войны обслуживавший линию, излюбленную туристами, так как салон и каюты первого класса были на европейский лад отделаны. Разместились комфортабельно. Провожать приехал начальник штаба порта, контр-адмирал Сакамото, наговорил любезностей, желал счастливого пути и т.д.

В 5:30 снялись с якоря. нас пригласили в салон, закрыли двери и спустили жалюзи. Это - чтобы мы не видели выхода из порта и не могли запомнить расположения защищающих его фортов. В 6:40, когда были уже в море - получили свободу. - Невольно вспомнились порядки отечественных военных портов, где для любого наблюдателя все - как на ладони.

Прощание в госпитале было сухое. В ком встретили мы сердечное к нам отношение? По пальцам сосчитать можно: доктора Оки и Ивасаки, смотритель госпиталя, фельдшер Мацуно, санитар Мияге (санитаров бывали другие, но их убирали). Все прочие, во исполнение воли начальства не слишком третировали нас, но в душе держались старого правила, что военнопленный - это раб, собственность победителя.

При закате солнца погода испортилась. Небо задернулось тучами; море свинцового цвета; пришла зыбь. Совсем наша осень. Но прошли несколько часов: опять разъяснило и наступила дивная лунная ночь, какие бывают только в Японии в конце августа и начале сентября. Стою на юте. что-то постукивает. Белая струя ложится за кормой. Тихо. Через равные промежутки раздается глухой звонок механического лага. Временами слабо громыхает цепной штуртрос. Идем Большим Хирадским проливом. В 10 ч. вечера взяли курс ONO на Симоносеки. Ориентируюсь по луне и по берегу. К югу, на фоне неба, посеребренного луной, темнеют горы Киу-Сиу. Между нами и берегом по поверхности моря рассеяны сотни огней. Это японские рыбаки. Они ловят рыбу у своих берегов, как ловили ее во время войны. Они спокойны. Их флот владеет морем. Владел, владеет и будет владеть. Долго ли еще?

29 августа. Около 6 ч. утра останавливались у карантина, а в начале 8-го подошли к Дайри, где высадили шедших на этом пароходе нижних чинов, одновременно с нами выписанных из госпиталя. Они отправляются в Кумамото. Около 9 ч. вышли из пролива (Симоносеки) во ВНУТР-море и легли курсом в (??). - вспомнил, что в 1898 году "Владимир Мономах" под командой Ухтомского, идя этим курсом, в тумане вскочил на мель, но снялся своими средствами. Теперь Мономах покоится на дне Корейского пролива, а его бывший командир - в плену.

:

из сасебо в пролив, мимо о-ва ики в симоносеки,

через узкий пролив во внутр море, к хиросиме.

:

Из Сасебо нас сопровождают доктор Тадзуки и капитан-лейтенант Кимура.

Вчера, ложась спать, подумал, что провалился, - так отвык от мяхкой койки. 3.5 месяца на соломенном матрасе, а под головой - маленькая, купленная в госпитальной лавочке надувная резиновая подушка, так как от госпиталя вместо подушки полагался парусинный валик, набитый песком. Помню, первое время, пока я не знал, что можно послать санитара купить подушку, как он меня мучил! вынужденное лежание в одном положении (навзничь); шея затекает; голова болит, и проклятый валик упирается не в череп, а в мозг.

Жарко. С утра чуть тянул слабый SO, а после полудня заштилело. Все море усеяно парусами каботажников. Им числа нет. Вот откуда комплектуется японский флот настоящими моряками, и вот где неистощимый резерв его личного состава!

В 6:45 вечера стали на якорь у карантина, расположенного на островке Ниносима, где будем сданы на попечение военного ведомства.

.

6

:

Ночь в карантине. - Японские "армейцы". - Удзина. - Хиросима. - Генерал Манабэ и его история. - Голод и комары. - Breakfast и lunch захватным правом. - Прибытие в Киото

Вчера тотчас по постановке на якорь на пароход прибыли комендант острова (полковник) и карантинный врач. Они долго о чем-то перекорялись с нашими спутниками, Кимура и Тедзуки. По словам этих последних, полковник, несмотря на то, что мы прибыли из Сасебо, где три с половиной месяца провели в госпитале под надзором врачей, хотел проделать над нами все манипуляции, положенные для прибывающих с театра военных действий - полную дезинфекцию, прививку оспы и т.д. как-то его отговорили.

Позже, в Киото, мы узнали от других пленных, как выполнялись эти манипуляции, хорошо, что нас НЕ отдали.

Уговорить полковника было нелегко. Кимура даже вспотел.

В 7.5 час. съехали на берег. городок дощатых бараков. В ближайшем ко входу поместили адмирала и трех штаб-офицеров, причем адмирала кровать была поставлена особо и отделялась от наших занавеской, а наши три стояли почти вплотную одна к другой под общим мустикэром. Меблировка - небольшой стол и простые табуретки по числу кроватей. Кровати - грубо сколоченные из едва отесанных брусьев и досок. На кровати - слежавшийся, жесткий соломенный матрас, вместо подушки валик с песком да три грубых шерстяных одеяла. белья не было, а матрасы, и валики - не первой свежести.

:

филиповский + флаг-капитан + вертухай.

:

Адмирал, обозрев отведенное ему помещение, не сказал слова, сел на пороге и замер.

Кимура, сопровождавший нас на берег, утешал, что это только одна ночь. он добыл новый, не бывший в употреблении чехол соломенного тюфяка, который был предложен адмиралу в качестве постельного белья. Затем оба, Кимура и Тедзуки, поспешили вернуться на пароход.

Барак помещался саженях в 4 от берега, а между ним и берегом были воздвигнуты будочки с удобствами. После полуночи ветерок потянул с моря, и барак наполнился ароматом. Поднялись чуть свет. Для умывания принесли ведро воды с деревянным ковшом и грязный цинковый таз. мылись из ковша. Когда полковник в сопровождении переводчика явился приветствовать адмирала с добрым утром и спросить, всем ли он доволен, то получил в ответ заверение, что свиньи в Европе пользуются большими удобствами, чем мы здесь.

Полковник исчез.

В госпитале нас кормили сытно, съедобно. Здесь скатерти и салфеток не полагалось. Ножи, ложки, вилки = грязные. отмыли и очистили. С тарелками было хуже, так как пища приносилась положенной на них. На breakfast дали овсянку с сахаром (сахар был насыпан в тарелку) и рис, политый соусом кэрри. Думали, что придется поддерживать питание чаем с хлебом, когда, к нашей радости, появился маркитант, у которого приобрели американские консервы: ветчину, какую-то замазку под названием "паштет из дичи", калифорнийские фрукты и кофе со сливками. В полдень опять угостили. Бульон (грязная вода) и желто-серый омлет с репчатым луком. В 12:50 дня, когда мы сидели за столом, барак закачался и заскрипел; посуда запрыгала по столу. Так продолжалось 10 секунд. Через три минуты - второй удар, слабее первого и продолжительностью 5 секунд. В 4 часа дня снова принесли пищу - опять овсянка с сахаром и какая-то слизь с мелко накрошенными кусочками мяса и сала. Спросили: почему вздумали кормить раньше? Переводчик пояснил, что вскоре мы выезжаем; ужинать будет негде, и поесть придется только завтра утром, а потому надо подкрепиться. Бросились к маркитанту, но почти все запасы его уже были раскуплены, а съездить в город за новыми у него не хватало времени. Надо заметить, что в нашей партии, кроме адмирала, были 3 штаб-офицера, 5 обер-офицеров, 2 кондуктора и 1 юнкер.

В 4.5 часа дня на портовом пароходике отвалили от карантинной пристани, а через полчаса высадились в местечке Удзина. До железнодорожной станции дошли пешком (кроме адмирала и двух мичманов с не закрывшимися ранами, - те ехали на дженерикшах). На улицах было много народу, на нас не обращали внимания. Было ли так приказано, или население посёлка давно присмотрелось? через Удзину прошли несколько десятков тысяч наших! Конвоя не было. С нами пешком шел переводчик, молодой чиновник, а сзади адмирала (тоже на дженерикше) ехал полковник. Этот несомненно, донес о реприманде, полученном утром, - у японов на этот счет строго - и получил инструкции) Почтительно держался в стороне, но не спускал глаз с адмирала и старался догадываться о всяком его желании: зажигал спичку, когда тот вынимал папиросу.... При этом краснел, от смущения или от злости за навязанную ему роль.

В дальнейший путь тронулись в 5:40 пополудни. Вагон дали не особенно комфортабельный. Два отделения - одно первого, другое второго класса. Между ними - уборная. В первом классе - три дивана: два по боковым стенкам, один - у задней. Каждый диван на три человека. Сюда посадили адмирала, троих штаб-офицеров, а также сели полковник и переводчик (чиновник). В отделении второго класса было только два продольных дивана, каждый на четыре места, а посадили туда всех остальных наших (8 человек) да еще, девятым, переводчика (не имеющего чина).

Около 6 ч. вечера приехали в Хиросиму. адмирала встретили и представились ему: комендант крепости, его адъютант, вице-губернатор (губернатор был в Токио) и правитель канцелярии. Все при орденах и знаках отличия. Затем наш вагон двигали по разным путям, а когда его подвели к главному вокзалу и прицепили к поезду, отходящему в Киото, то здесь адмирала приветствовал командующий войсками генерал-лейтенант Манабэ, явившийся в сопровождении своего штаба.

Среднего роста, коренастый мужик. Умное, породистое лицо. Больше похож на провансальца, чем на япона. Держится с достоинством, по-европейски. На шее - орден "Сокола" (соответствует нашему Георгию), на правом боку - звезда "Восходящего Солнца", на левом - наша Станиславская, с мечами. знакомый с японскими взглядами, я удивился (про себя), что такой боевой генерал не на войне. Для него это должно было быть обидой.

Впоследствии французский морской агент, лейтенант Martini, разъяснил мне эту загадку. По его словам, генерал сделался жертвой интриги, в которой была замешана женщина. Дело в том, что в Японии распространены "женские патриотические кружки", членами которых состоят дамы общества. Это не совсем сестры милосердия, потому что они не живут в госпиталях, но и не наши дамы-патронессы, которые заглядывают в палаты ненадолго, наподобие солнечного луча, полагая, что этим поциэнты осчастливлены. Японские дамы самолично ухаживают за ранеными, заботятся о них, уделяют им почти все свое время. Так вот, пока генерал отличался у стен Пекина, жена его делала свое дело и раненых французов, оказавшихся на ее попечении. В результате ей была пожалована medaille d'honneur, но при этом представители французского правительства сделали чудовищный gaffe: дав медаль г-же Манабэ, члену кружка, они НЕ (!?) дали медали его председательнице. С японской точки зрения это было оскорблением, и председательница, жена генерал-губернатора, решила отомстить. Только генерал, украшенный орденами за боевые заслуги, вернулся к домашнему очагу, как нагрянули судебные власти с предписанием произвести обыск. Вскрывали полы, разбирали стены, перекопали сад и двор. генерал-губернатор донес, что: по имеющимся у него сведениям, генерал Манабэ вывез из Китая и прячет у себя ценные вещи, похищенные в одном пекинском дворце, находившемся под охраной его солдат. - В таких случаях японы не шутят, считая, что затронута честь нации, и, право, взгляд этот не мешало БЫ усвоить многим европейцам. Каковы были результаты обыска - Martini не был осведомлен, но с этой поры звезда генерала померкла, и на войну с Россией его не взяли. я возвращаюсь к дневнику.

Не допустив адмирала беспокоиться выходом на платформу, генерал сам вошёл в вагон. Взаимное представление чинов штаба с той и с другой стороны. Несколько фраз о переменчивости военного счастья: сегодня - неудача, завтра - победа, и наоборот. Потом все сели. Был подан чай (по-европейски), и тут разыгралась маленькая комедия заранее инсценированная.

Манабэ осведомился: все ли было должным образом устроено в Ниносиме, и не терпел ли адмирал неудобств? Адмирал ответил в мягкой форме, но с откровенностью. Генерал изобразил на своем лице горестное изумление и скороговоркой начал отчитывать полковника, который стоял навытяжку, держа руку под козырек, красный и обливаясь потом. Дальше следовали извинения и даже ссылка на некорректность госпиталя в Сасебо, который не предупредив, эвакуировал раненых; иначе генерал почел БЫ долгом лично встретить почетного гостя в Ниносиме и самому за всем присмотреть. (Ой, врет! - подумал я) инцидент был исчерпан. Еще несколько минут беседы, причем генерал заявил, что звезда Станислава с мечами - это наибольшая его гордость, так как в китайской кампании только четверо ее получили, а теперь, за смертью маршала Ямала, в живых остались трое, и он самый младший. Распрощались, и в 7 ч. вечера поезд тронулся.

Часа через два всем захотелось есть. Да как еще! Я даже ноги подогнул, чтоб не так "подводило". На станциях не было буфетов. В десятом часу вечера - большая остановка. Появились дамы местного патриотического кружка (поезд, к которому нас прицепили, был санитарный - с больными и ранеными). Нашим дамам-патронессам было БЫ на что поглядеть и чему поучиться! Шелестя шелковыми "кимоно" и постукивая деревянными "гэта" (Гэта - род высоких деревянных сандалий для ходьбы по уличной грязи), они проворно, но без суеты обходили вагоны, с улыбкой и поклонами угощая чаем и каким-то печеньем, тут же собственноручно мыли посуду, бегали за кипятком.

Мы освидетельствовали наши запасы провизии. Оказалось - негусто. Небольшая коробка ветчины, шесть кусков хлеба и полфунта шоколада. Адмирал предложил потерпеть еще, так как это - последнее, но говорил неуверенно. Решили съесть ветчину и по одному куску хлеба, а два куска оставить в запас, на случай, когда придется есть шоколад. В банке ветчины оказались 5 тонких ломтиков. Каждый получил по 1.25. Хлеб съели весь, надеясь, что если придется перейти на шоколад, то где-нибудь достанем к нему вареного риса.

Ночь провели сидя - лечь было негде - на каждом трёхместном диване были по двое. С вечера пытались уговорить адмирала занять один диван, но он отказался.

Ночь была лунная; окрестности красивые, но никто ими любовался. Комаров = туча. Какие-то низменные: держатся понизу и кусают за ноги, как собаки, свободно проникая жалом через белье. Кто-то уверял, что слышит, как они чавкают. После полуночи в подкрепление к этим кусакам появились полчища других, мелких, вроде москитов, которые повели атаку на лицо, шею и руки. Словно ворочаешься в крапиве.

мы не спали, и к 4 ч. утра начали изнывать от голода. адмирал не стерпел, разбудил наших конвоиров и потребовал ответа: когда и где можно будет достать пищи? Полковник (через переводчика) объяснил, что в одиннадцатом часу утра на станции Симедзи будет завтрак "по-европейски". Адмирал вскипел: "нас не кормили с парохода! Нельзя было есть ту дрянь, которую давали в карантине! Сейчас же телеграфируйте на следующую большую станцию, чтобы приготовили на 12 человек (Четверо - в нашем отделении и восемь во 2 классе) по пяти яиц вкрутую на каждого, хлеба и чаю!" - полковник клялся, что завтрак будет "по-европейски", что все обдумано, что маршрут и расписание часов еды утверждены высшим начальством, что сам он не имеет права распоряжаться. Но адмирал не слушал его, совал ему в руки несколько японских кредиток и твердил: "Скорей! скорей! посылайте телеграмму, пока поезд не тронулся!" (Это происходило во время остановки на какой-то маленькой станции) Ваше превосходительство! - взывал переводчик, - он не может этого сделать без разрешения на то от правительства, а взять ваши деньги тоже совсем не может! - "Не может?" - И скомканные бумажки полетели в окно. Переводчик кинулся за ними.

В 6-м часу утра 31 августа приехали на станцию Окаяма и здесь получили адмиральский заказ. В первый момент корзина с яйцами и еще большая с хлебом вызвали шутливые замечания, что тут на роту хватит, но с-ели. Запивали чаем, которым угощали дамы, несмотря на ранний час явившиеся к поезду. Мы не отказывались и от японского (зеленого) чая, но здесь с их стороны было проявлено особое внимание: подали китайский чай, с сахаром, в чашках европейского образца, с блюдечками и даже ложечками. Хозяйничала какая-то особа почтенных лет, как говорили - сама председательница местного кружка. Поевши, пришли в благодушное настроение, стали зевать. Комары с наступлением дня скрылись. Кое-как приткнувшись по углам диванов, заснули.

Около 11 ч. прибыли в Симедзи, где состоялся завтрак "по-европейски", о котором говорил полковник. Европейские были ножи и вилки. Каждому дали коробочку белого дерева, в которой лежали: небольшой тонкий кусок мяса, зажаренного в сухарях, три кусочка-лепесточка копченого языка и маленькая картофелина. Все холодное. Дамы угощали не только чаем, но и содовой водой и пивом. После такого завтрака адмирал с решительным видом дал переводчику денег и поручил ему телеграфировать в Кобэ, чтобы там, на станции, нам приготовили по хорошему бифштексу с картофелем. Переводчик замялся было, обратился к полковнику, но тот только рукой махнул: семь бед - один ответ.

:

симедзи = химедзи.

:

В 1:20 пополудни мы сидели за столом, накрытым чистой скатертью! Как все было хорошо! И как вкусно приготовлено!

В 3:20, прибыв в Осака, равнодушно поглядели на японскую стряпню a la europienne, которой нас собирались угостить, но из вежливости посидели за столом. Здесь добыли газеты и прочли, что:

в ночь после нашего отъезда из Сасебо:

произошел пожар на "микаса", закончившийся взрывом и потоплением броненоса.

:

????

:

Адмирал послал Того телеграмму с выражением соболезнования.

В 5:40 вечера прибыли в Киото. На станции нас встретили начальник гарнизона генерал-майор Окамэ, майор, заведующий военнопленными в Киото, поручик, заведующий тем храмом, где предстояло жить адмиралу, и переводчик, да кое-кто из наших офицеров, ранее сюда прибывших. Здесь мы распрощались с нашим полковником, который, видимо, был в восторге.

В экипажах (не на рикшах) поехали: адмирал и штабные чины - в храм Чидзякуин, а прочие - в храм Хонкокудзи.

.

7

:

Первые впечатления в Киото. - Начальник гарнизона, генерал-майор Окамэ, и его нравоучения. - Дружественная беседа. - Вопросы продовольствия. - Мелочи жизни. - Небогатов

1 сентября. Адмиралу и старшим чинам его штаба отведено отдельное здание (можно сказать - флигель), соединяющееся с главным корпусом храма горбатым деревянным мостиком, перекинутым через узкий проток пруда, имеющего форму "покоя". Это здание чисто японского устройства предназначено для жительства высоких гостей, на случай их посещения, и состоит из двух частей: в одной три комнаты, или, вернее, одна, разгороженная на три подвижными щитами, которые можно сдвинуть и даже вовсе убрать, - здесь поместили адмирала; в другой, отделенной от первой широким коридором, две комнаты для свиты, комната для прислуги, кладовая и проч. Мне было назначено поселиться в третьей комнате, где уже жили двое, ранее прибывшие, люди малознакомые и мало мне симпатичные. По счастью, адмирал, обладавший способностью сразу подмечать всякую мелочь, узнав, как и с кем меня поместили, приказал мне перебраться в третью комнату своего домика. "Эта комната - ваша. я ею пользоваться не буду" это разыгралось вчера вечером. Адмиралу поставлена железная кровать с матрасом и подушками; у всех прочих - кровати деревянные, такого же образца, как в Ниносиме; жесткий соломенный тюфяк и под голову валик, набитый песком.

:

дефицит соломы.

:

После двух бессонных ночей спал как убитый.

В 9 ч.утра прибыл генерал Окамэ со штабом.

Подробности этого посещения, тогда же мною записанные, характеризуют японов, ставших в уровень с европейцами.

Всех новоприбывших (от адмирала до юнкера, прикомандированного к его штабу) пригласили в одну комнату, посреди которой стояли стол и несколько стульев. Когда мы собрались, в дверях появился Окамэ, сопровождаемый адъютантами. Вместо приветствия он через переводчика заявил: "Сегодня я здесь как начальник гарнизона и заведующий военнопленными". Затем, взяв поданную ему бумагу, прочел по-японски речь и, окончив чтение, замер в неподвижности. Следом за ним переводчик, тоже по писанному, прочел перевод речи на русский язык. Привожу этот перевод дословно, как он списан с бумаги, бывшей в руках переводчика.

"Я, начальник гарнизона Фусими, генерал-майор Окамэ-Масансеро, объявляю вам, господам морским офицерам, как военнопленным, недавно прибывшим и помещенным в этом гарнизоне: - Господа офицеры! Вы, покинув еще в прошлом году свою отчизну, переплывя далекий стотысячемильный бурный путь, перенеся всякие лишения, бедствия и непогоды, вполне исполнили свой долг службы отечеству, твердо стоявши своею грудью и сражавши в бою с патриотической энергией и храбростью до тех пор, пока вас не постигла несчастная роковая судьба, принудившая вас попасть в плен. А потому, принимая во внимание ваше положение, выражаю вам мое сочувствие и душевно разделяю ваше горе".

До сюда: речь была уместна и благопристойна; - Дальше пошли пункты:

1. Во время нахождения в плену вы должны строго соблюдать все постановления и правила, установленные Японским Императорским Правительством, и не должны уклоняться от исполнения их. Соблюдение воинской дисциплины и благочиния есть самая важная потребность воинов, которая, как вам известно, соблюдается в державах всего света; поэтому желательно, чтобы вы, господа офицеры, обращали особое внимание, чтобы не было нарушения дисциплины и законов.

2. Распоряжения начальника гарнизона, даваемые через чиновников комитета, исходят от Японской Императорской Власти и требуют точного исполнения.

Находясь здесь, вы должны дружески относиться друг к другу и воздерживаться в поведении, так как примерное поведение возвышает достоинство воинов, помня, что соблюдение этого пленными есть услуга отечеству, а пока следует терпеливо ждать заключения мира.

Я, имея должность заведовать вами, лично даю вам слово наставления при первом свидании с вами. Желаю вам быть уверенными и спокойными.

* * *

Во время чтения я поглядывал на адмирала.

Хотелось верить, что церемонии этого рода японы устраивали по недоумию, не уловив сути европейских правил вежливости и приличия. С трудом верилось. Что другое, но "это" должно было быть наиболее доступно их пониманию. Ведь ни в одной стране этикет, т.е. внешняя форма взаимоотношений отдельных лиц (даже в кругу семьи), не разработан так, как в Японии.

видно было, что Окамэ наслаждается выполнением его роли. Когда переводчик закончил чтение, он наклонением головы и движением руки пригласил всех садиться и сел сам. Затем через переводчика имела место такая беседа:

Переводчик. - Генерал еще раз выражает уважение понесенным вами трудам и высокой доблести. Он надеется, что здешние доктора не хуже, чем в Сасебо, а климат лучше, и тяжелая рана на голове здесь залечится.

Адмирал. - Скажите ему, что я благодарю.

Переводчик. - Он очень беспокоился о ходе ваших ран и беспокоился о вашем здоровье, видя, что день вашего приезда, давно назначенный, все отдаляется, но теперь радуется, что он настал.

Адмирал. - Благодарю.

Переводчик. - здесь нет тех удобств, к которым привыкли все европейцы, но он со своей стороны готов сделать все, что в его власти.

Адмирал. - Благодарю.

Переводчик. - Он интересуется узнать: не устали ли вы после дороги и как себя чувствуете.

Адмирал. - Очень хорошо.

Переводчик. - Дела службы не позволяют ему продолжать приятного разговора. Он должен уйти, пожелав всего хорошего.

Адмирал. - До свиданья".

* * *

Вскоре после отъезда Окамэ, возвратился сопровождавший его майор и привез готовые листы, которые надо подписать, чтобы получить право "свободного выхода за ворота с 8 ч. утра до 6 ч. вечера". Подписавший такой лист обещает не пытаться бежать, во время прогулки не посылать писем и телеграмм, ограничиваться указанным районом города, не вступать в сношения с пленными, помещенными в других местах, не заходить в частные квартиры (?) и т.д. Курьезный документ начинается словами: "Обещаю под честным словом воина, как русский офицер". Адмирал на предложение майора ответил кратко, но выразительно: "Не нужно" - и ушел в другую комнату.

Так как мирный договор подписан уполномоченными две недели тому назад и ждет ратификации, то, строить планы бегства было бесцельно и даже глупо, но раз японы находили уместным разыгрывать такую комедию, - я тоже решил посмеяться и заявил майору, что никогда не давал слова, а взят в плен раненым и твердо намерен бежать при первом удобном случае. Флаг-капитан и флаг-офицер, прибывшие с адмиралом из Сасебо, также последовали его примеру и отказались дать подписку. Для меня лично это не представляло особого лишения: я просидел на Суворове с 1 октября 1904 до 14 мая 1905, съехав на берег только три раза - один раз в Виго и два раза в Носи-бэ - да и то по делам службы и сроком не более как на час. А храм с садом просторнее броненоса. посидим еще! Зато никаких обязательств и никаких милостей со стороны победителей.

2 сентября. Остаток вчерашнего дня прошел в хозяйственных хлопотах - приобретали предметы первой необходимости. В храме имеется лавочка, хозяин которой (японец, говорящий по-русски) является и комиссионером, доставляя из города все, что потребуют (наживает хорошо).

:

общагу: японы называют (храмом).

:

Кроме адмирала и его штаба (всего 8 человек), в главном корпусе храма содержатся: с Ушакова - 1, с Осляби - 1, с Мономаха - 1, с Сысоя - 1 и с Урала - 1, затем с небогатовского отряда - 22 или 24. Последние держатся своей компанией, не признавая воинской дисциплины, о которой проповедовал Окамэ, и общепринятых правил приличия. Тон задают многочисленные прапорщики запаса и юноши того типа, который за последние годы культивировался в морском корпусе. они не составляют большинства, но они всех заметнее. Люди серьезные, дающие себе отчет в совершившемся и верно оценивающие свое положение, не лезут вперед, не шумят и потому незаметны.

Здесь мы узнали, какого удовольствия избегли в Ниносиме благодаря энергичному заявлению доктора Тедзука, от имени главного врача госпиталя в Сасебо свидетельствовавшего, что мы не несем с собой заразы и не подлежим содержанию в карантине. Вот как поступали с прочими. Партию пленных, без различия чинов и возраста, собирали в приемном бараке; каждому предлагали раздеться догола и уложить свои вещи в парусинный мешок с номером; медное кольцо с тем номером надевалось на палец владельца вещей. Затем толпу голых людей гнали в соседний барак, где помещались ванны - деревянные ящики, наполненные водой с дезинфицирующим химикатом; в ящики загоняли по нескольку человек, санитары наблюдали, чтобы все окунались с головой; кто сопротивлялся - обливали из ведра. После ванны в следующем помещении всем прививали оспу. Здесь в костюме Адама сидели в ожидании, пока прививка подсохнет; предъявив кольцо, получали мешок с дезинфицированными вещами, и водворялись в изоляционных бараках на срок двух недель. Все это было рационально в смысле предупреждения заноса внутрь страны заразных болезней, так как о санитарном состоянии пленных японы сведений не имели, но способ применения этих мер и манера обращения, могли быть иными. Мой собеседник подчеркивал слова "гнали, загоняли" и при воспоминании о пережитом волновался. Чувствовалось, что тут японы не смогли отказать себе в удовольствии третировать европейцев, как скот.

3 сентября. Сегодня проснулся рано - в 6-м часу утра. Солнце еще не взошло. Здания храма с причудливыми крышами, горбатыми мостиками и крытыми переходами, сад с прудами, листвой искусно подобранных декоративных деревьев и кустов были красивы. веяло ароматной свежестью, а в себе я чувствовал прилив бодрости и силы. Говорят, все выздоравливающие после тяжелой болезни испытывают это ощущение. Бродя по галереям, через раздвинутые стенные щиты случайно увидел - сидят и играют в карты, со вчерашнего дня; усталые, возбужденные лица, хриплые голоса.

японы = мастера в деле создания миниатюр! Ходишь и удивляешься, как ухитрился художник-садовник на таком малом клочке земли создать такую иллюзию старого, запущенного парка? Каждый пригорок, каждая ложбинка, каждая складка почвы использована. Идешь по крутому склону, но кажется, что это не нарочно построенная лестница, а случайное нагромождение камней, среди которых нога человека, выбирая удобнейший путь, протоптала след; среди густой заросли замечаешь чуть видную тропинку, раздвигаешь кусты и оказываешься на маленькой лужайке, в центре которой: крошечная кумирня, поросшая мхом. От скалы отломилась длинная, не толстая глыба и упала поперек узкого протока, соединяющего две части пруда, образовав мост; оглядевши, можно найти место, откуда она откололась, но надо ли пояснять, что это не игра природы, а дело искусных рук.

4 сентября. наш отказ от принятия каких-либо обязательств озаботил японов. Сегодня утром приходили: к адмиралу - майор, а к нам - поручик. Убеждали, что после долгого пребывания в госпитале полезно развлечься, а гулять - необходимо. Успеха не имели. - Вечером опять прибежал поручик и просил уговорить адмирала подписать "присягу", так как это пустая формальность. посмеялись.

5 сентября. Вчера за вечерним чаем у адмирала много говорили о разнице между службой и тем отбыванием "номеров", которое у нас принято, о морском корпусе, который не имеет общего с настоящим флотом. Адмирал оживился, говорил о необходимости коренных реформ: в деле боевой подготовки личного состава, и в организации центральных и портовых учреждений. он высказал мысль, что если мы всегда были на ложном пути, дремали под припев "все обстоит благополучно", то все прошлое можно оправдать нашим неведением, - "виновны, но заслуживаем снисхождения", - а теперь, когда война открыла нам глаза, не использовать этот кровавый опыт, пройти мимо него старой дорогой будет сознательным преступлением без смягчающих вину обстоятельств.

:

слюнтяи.

:

6 сентября. Сегодня приезжал из Осаки начальник дивизии, генерал-лейтенант Ибараки, чтобы сделать смотр новоприбывшим пленным. Ибараки был начальником Окамэ. Ибараки повел себя не похоже на Окамэ. Приехав в храм, послал к адмиралу своего адъютанта справиться: может ли он его видеть? - и, получив утвердительный ответ, пришел в его помещение как бы с визитом. по такой манере и принят был соответственно. Просидел около четверти часа. При уходе адмирал проводил его до порога своего домика и прощался. Мы официально представились генералу в большой столовой. нам глупых наставлений он не читал, а выразил свое сочувствие и обнадежил скорым освобождением.

7 сентября. 3-й день стоит упорное ненастье. По утрам белье и одежда = = сырые. От некрашеных стен - запах мокрого дерева. Кормят отвратительно, но это не в укор заведующему хозяйством и поварам. В хищении их обвинить нельзя. Судите сами: можно ли кормить хорошо, если на 60 коп. в сут надо дать: утренний чай с хлебом, завтрак и обед? И это при условии, что мясо стоит 45 коп. фунт. Такова норма офицерского продовольствия. Кроме довольствия натурой, каждому пленному офицеру выдают на руки:

6 рублей в месяц на ремонт одежды и обуви, покупку мыла и прочей мелочи. На продовольствие нижних чинов шли = 23 коп. в сут. Руководствуясь этими числами и сведениями о числе военнопленных генералов, офицеров и нижних чинов, печатавшимися в японских газетах, досужие математики вычисляли, во что обойдется Японии содержание пленных, если считать, что в ноябре эвакуация закончится? Итоги получались различные, так как вычислители не знали точно сроков прибытия отдельных партий и их численности, но колебались между 5 и 6 мегонами. Может быть, в счет содержания ставились также перевозка, приспособление зданий, лечение в госпиталях? Пусть так. Но много ли это составит? Возьмем по 100 рублей на человека. Значит - еще:

7 миллионов. Округлим число, сказав: за все = 15 мегонов. Больше не наскребешь. Как японы насчитали 200 миллионов? создавалось убеждение, что согласие на такое требование есть замаскированная контрибуция.

:

70 000 рус-пленных в японе.

:

жить на казенном пайке можно только впроголодь. Почти все население храма (все пользовавшиеся "правом свободной прогулки") ходит завтракать в "Miako Hotel" и там наедается на сут. Мы оказались в худшем положении, так как приносить пищу из ресторана разрешено только для адмирала, и то после больших пререканий. По правилам это не дозволено: боятся, что в кастрюлях передавать секретные сведения. Вошли в соглашение с поваром, который за особую плату (не грабительскую) готовит нам дополнение к столу. Репертуар у него небогатый: бифштекс и яичница. Иногда покупаем окорок. Приобретаем у маркитанта консервы. Завели приспособления для варки чая, кофе и какао.

Выписал себе "Ниппон-кай тай кайсен" - описание боя при Цусиме в донесениях японских флагманов и капитанов и в рассказах участников и очевидцев (на японском языке в двух томах) и взялся за перевод. Кстати повторяю китайские иероглифы, которых прежде знал более 2500. в течение шести лет за отсутствием практики многое забылось, но вспоминается легко.

:

вертухай был генетически способен к языкам.

:

Из прочего населения храма немногие читают. Есть 2-3 человека, работающие совместно над розыгрышем (по правилам военно-морской игры) цусимского боя при различных комбинациях. Результат для нас всегда получается один == полный разгром. 98 % пленных ничего делают. Днем бродят по городу (вернее, сидят в ресторанах, барах и чайных домах), а вечером и ночью играют в карты. попойки + истории.

:

во што играть, ЕСЛИ: НЕ попадали из пушек !?

хоть заиграйся.

:

8 сентября. После дождей начались холода. По утрам в комнате 12грR и все мокрое, так как туман стоит такой же, как на дворе. у меня три стены = наружные, причем две из тонкой прозрачной бумаги, а одна из картона.

9 сентября. Ночью простудился, лежа в постели, - кашель, насморк и головная боль.

10 сентября. Приезжал французский вице-консул из Кобэ: БЕЗ пользы и надобности.

Сегодня приезжал Танака, недавно произведенный в капитаны 2-го ранга. Прислан от имени морского министра и начальника главного морского штаба справиться о здоровье адмирала. Привез посылку международного комитета Красного Креста = 5 ящиков египетских папирос и 5 ящиков шампанского. симпатичный тип, вроде моего старого приятеля Номото. Посылку адмирал передал в общее пользование обитателей храма.

11 сентября. Чудный теплый вечер.

12 сентября. Небогатов два раза был у адмирала и подолгу сидел, но я с ним не виделся. Японское правительство, осведомившись официально, что он и его командиры исключены из службы, т.е. перестали быть военными, немедленно их освободило. Завтра они уезжают. Небогатов приходил прощаться. встретились на веранде. Он меня задержал и разговорился. Я поколебался в моем первоначальном суждении, которого держался до сих пор. С офицерами его отряда я не заговаривал о сдаче. положение их было отчаянное: японы, командуя дистанцией, держались на 50-60 кабельтах и расстреливали их, как на учении, в безопасности. Какой ужас! И вот в чем позор! Он сообщил, что торопится в Россию для того, чтобы просить суда. Пусть все знают, в чем он виноват. Он не имел возможности нанести вреда неприятелю; оставалось - потопить корабли и спасать команду. Он был уверен, что при этом погибнут 75%, и не решился собственным сигналом потопить полторы тысячи своих подчиненных. "Духу не хватило! в этом виноват. Не за себя я беспокоился. Для меня нашлись БЫ спасательные средства! Да и японы первого подобрали БЫ как трофей. За это пусть судят!"

:

небогатов был прав. рожа про-срал.

:

13 сентября. Тепло, но дождь.

14 сентября. Утром приехали французский посланник Armand и морской агент, лейтенант Martini.

15 сентября. День без приключений. 16 сентября. - В 10:20 утра легкое землетрясение.

17 и 18 сентября. Холодно и тоскливо.

.

8

:

Жизнь и обычаи военнопленных. - Японская система булавочных уколов. - Наши крайние правые и крайние левые

19 сентября. беспокоит большой палец на левой ноге. Недели через две после операции он зажил, и вскоре вместо срезанного начал расти новый ноготь. Тут и пошли неприятности. Без видимой причины палец делался болезненным, багровел, воспалялся. Доктора пожимали плечами и говорили, что это виноват шрам, из-за которого новый ноготь не может расти нормально. Приказали по три раза в день размачивать его в горячей воде. На время это помогало; потом боли возобновлялись. Путешествие из Сасебо в Киото я совершил в просторных туфлях. В Киото доктор тоже все свалил на ноготь и предписал, пока он не вырастет, держать палец в согревающем компрессе. верю, но озабочен вопросом: как надену сапоги при отъезде? Правая нога медленно крепнет и становится послушной, хотя все еще, когда иду задумавши и не наблюдаю за ней, начинает загребать. Болит только при перемене погоды.

20 сентября. Утром в моей комнате +10.5грR.

21 сентября. Живем как в тюрьме. Разница только та, что много света и воздуха. Последнего = холодного и сырого = в избытке.

22 сентября. Сегодня мирный договор прибыл в Японию на ратификацию.

:

17 августа под-писан.

:

23 сентября. Я стараюсь не иметь с японами сношалок, а потому мне жаловаться не на что. другие, пользующиеся правом "свободной прогулки", недовольны. По их словам, японы стараются использовать последние дни своей власти, чтобы отравлять жизнь придирками. Вчера лейтенант Б. опоздал на 5 минут: вернулся из города не в 6 ч. вечера, а в 6:05. и от него отобрали билет на право выхода за ворота. Обиднее всего то, что de facto подобные распоряжения = право наказать или помиловать: исходят от жандармского унтер-офицера, говорящего по-русски и состоящего в распоряжении поручика, заведующего нашим храмом. это не случай, а система, которая в нашем положении чувствуется. Приказания передаются пленным всегда лицом, стоящим ниже их по служебному положению. К адмиралу приходит майор, к штаб-офицерам поручик, к обер-офицерам унтер-офицер.

24 сентября. Ясный, теплый осенний день.

25 сентября. Сегодня привезли в Киото бриташкоф (офицеров и матросов) с эскадры, прибывшей в Кобэ. Чествуют союзников. Нашим рекомендовали воздержаться от прогулок во избежание недоразумений.

26 сентября. Судя по газетам, мирный договор уже ратифицирован, но мы под караулом.

27 сентября. Ничего нового.

28 сентября.

Нервы так расходились, настроение такое мрачное, что за вечерним чаем у адмирала я набросился на X и отчитал его. он типичный транзундец, который предвкушает блаженство возвращения под родную сень и заряжается непогрешимостью. О том, что и как делали японы у Артура, ему известно лучше, чем мне, так как у "них" (в Транзунде) все это было проверено научно поставленными опытами!

29 сентября. Martini (французский морской агент) прислал письмо на четырех страницах. Суть та, что во французской миссии ничего знают, когда и при каких условиях последует наше освобождение. Им сообщено (из Парижа), что для приема военнопленных прибудет русская комиссия, которой они должны оказывать содействие.

Как в первые дни нашего прибытия сюда: ясные ночи, полная луна и зачарованный сад. И все это: природа и климат = все им! За что? Может быть, за то, что у нас много охотников всю жизнь посвятить Родине, а они готовы умереть за нее.

30 сентября. договор ратифицирован 27-го, а у нас строгости пуще прежнего. тешась таким манером, японы поступают глупо. Из плена вернутся много людей, сделавшихся врагами Японии, а ранее бывших ее друзьями. Повторяю, что я лично сношалок с ними не имею, но вижу и слышу.

:

И вот я, который всегда был сторонником идеи союза с Японией,

и напечатал несколько статей в 1900-1-м, в которых доказывал,

что мы можем полюбовно размежеваться с нашей соседкой,

я = которому японы, как народ, были симпатичны,

теперь клянусь, что если с Японией будет новая война,

то я приму в ней участие!

Хочу увидеть: как будут стрелять в них наши пушки !!

:

ДЫК-веть НЕ попадут.

:

1 октября. год назад в дождливый день эскадра выходила из либавского аванпорта.

2, 3 и 4 октября. Эти страницы моего дневника я пропущу и скажу несколько слов по поводу событий, в них отмеченных.

Известия о том, что происходит в России, сгенерили отголоски в среде военнопленных. Известия эти черпались из японских газет на бриташком языке под японской цензурой, и представляли положение вещей в ЧОРНОМ свете. при том политическом невежестве, которое я отметил в Сасебо по поводу манифеста 6 августа, население храма (нашего и других) разделилось на партии крайних направлений. Не было центра и умеренных правых/левых. Сказать одним, что вы радуетесь учреждению никалашкиной Думы и находите желательным расширение ее законодательных прав, - значило заслужить аттестацию потрясателя основ, революционера, анархиста. Заикнуться другим о пользе никалашкина Совета, реформированного по образцу существующих верхних палат, - и от вас отворачивались, клеймили кличкой черносотенца.

Особенное негодование с обеих сторон вызывало заявление, что армия и флот должны быть вне партий, вне политики, что это правило повсеместно признано, так как нигде военные не имеют права голоса на выборах. Мне не раз приходилось вступать в споры по этому поводу. Я указывал на пример Польши, где шляхта составляла войско и в то же время занималась политикой, составляла конфедерации и привела польшу к гибели; другой пример = Испания и государства, возникшие из её колоний, с их "пронунциаменто", провозглашавшимися военными кружками.

:

армия == зародыш партии. вожака НЕТ.

:

- Каково, по вашему мнению, должно быть credo военного человека? - поставил вопрос ребром ярый сторонник Учредительного Собрания.

- Да! это любопытно услышать! - поддержал другой, не признававший ничего, кроме псевдо-романовой плесени.

- Мне кажется, что это credo формулировано 150 лет назад одним не военным, и не глупым человеком.

- Кем это?

- Остерманом. когда его разбудили ночью и предложили роковой вопрос: "Какому императору вы служите?" - он НЕ растерялса (!!): "Ныне царствующему".

С той поры в глазах представителей обоих течений я был равно.... (слово = записанное в дневнике приводить неудобно).

- И вы, забывая долг перед Родиной, готовы служить старому режиму? Защищать правительство, приведшее Россию к позору? - восклицали одни.

- Так, значит, если при возвращении в Петербург окажется, что там заседает Конвент, вы и Конвенту служить готовы? - возмущались другие.

:

поляризация. руские революционеры БЫЛИ = наивные.

ПОПАЛИ руские НАИВНЫЕ революционеры:

на ОБМАН == (ЖЫ): в 1917-м.

:

все это было. временное, угар новизны, от которого большинство скоро опомнилось, и по возвращении в Россию былые революционеры оставили мечту об Учредительном Собрании, а ярые черносотенцы примирились с наличием никалашкиной Думы. В иных случаях метаморфоза пошла так далеко, что вчерашние красные превратились в охранителей, а бывшие абсолютисты мечтают о министерстве, ответственном перед никалашкиной Думой. И все служат.

Было другое, более серьезное, об этом речь впереди.

.

9

:

После ратификации мирного договора. - Наши японофилы. - Несостоявшийся обед. - Генерал Данилов и члены его комиссии. - Холода. - Последний день в плену. - Освобождение. - Вновь открывшаяся рана на левой ноге

5 октября. Сегодня в газетах официально объявлено о состоявшейся ратификации мирного договора. Нам сообщено, что отныне караул при храме остается для охраны бывших военнопленных от возможных покушений со стороны невежественных масс, недовольных условиями мира, что мы свободны, но в случае дальней поездки за город просят предупреждать, чтобы администрация, ответственная за нашу безопасность, могла принять меры. Наш японский поручик явился ко мне с ликующим видом и вручил кусочек картона (вроде визитной карточки большого формата), на котором было по японски написано, что такому-то (мое имя и звание) предоставляется право посещать все места, какие ему заблагорассудится; дальше следовали - подпись и печать. такое удостоверение личности. Поблагодарил и в тот же день хотел воспользоваться своим правом, и тотчас убедился, что ЭТО == пропуск с ограничениями, его нужно при уходе предъявлять жандармскому унтер-офицеру и ему сообщать, в котором часу я вернусь. Если час этот был после захода солнца, то следовало получить разрешение от того же жандармского унтер-офицера, который пускался в расспросы: почему вы желаете вернуться в таком-то часу, где вы намерены проводить время и т.д.

от прогулки я отказался, вызвал поручика и возвратил ему карточку, пояснив, что по нашим обычаям штаб-офицеру непристойно испрашивать у нижнего чина разрешения возвратиться в желаемый срок с риском получить отказ в зависимости от его усмотрения. Подобные случаи имели место в тот же день: "Вы почему хотите вернуться в 10 часов?" - спрашивал жандарм. "Собираюсь пообедать в отеле, сыграть на бильярде." - отвечал необидчивый россиянин. "Успеете до 9 часов! Я так запишу!"

6 октября. Какими способами вытравлено из этих людей самолюбие! Кажется, все забыли и готовы брататься с японами. возьмем наглядный пример (это - в объяснение гадости). Не говоря про первое время после франко-прусской войны, но даже теперь, 35 лет спустя, француз (особенно военный) только по нужде заглянет в Германию. Ему неловко. Он боится, что любой встречный может взглянуть на него и подумать: "Вот побежденный." И как он может реагировать на это? А наши? я родился слишком рано, либо слишком поздно.

:

слишком вертухаисто.

:

по милости японского жандарма наши бегают по городу и по возвращении рассказывают, как мальчишки показывали им языки и кричали: "Сей-ио-дзин!" (западный человек), как в японском ресторане их принимали и учили есть палочками, как они ели сырую рыбу. Они как будто забыли (а может быть, не сознавали?), что поражение - это обида, которую можно смыть только победой! Забыли святую месть, которую должны были носить в сердце, в жажде которой надо воспитать грядущее поколение! Забыли позорный разгром Родины, а может быть. и ее - Родину?....

7 октября. Сегодня был Окамэ и сообщил о ратификации мирного договора.

Дождь как из ведра. рис стоит зеленый, о жатве думать рано.

8 октября. Не могу оторваться от старой темы. Вчера Z. ездил в Осаку и вернулся ночью, не имея на то разрешения (уехал случайно, с компанией). Сегодня утром, когда над ним подтрунивали, пугая возмездием, храбрился, говорил, что мир заключен, что он свободный человек и в случае чего сумеет постоять за себя, а в 11 часов утра, узнав, что, несмотря на дружбу с жандармами, его позднее возвращение занесено в книгу, пресмыкался перед японским поручиком! Гулял с ним под ручку, звал куда-то обедать. Тот поначалу ломался, потом дал себя уговорить и обещал не доносить.

9 октября. Ночью в моей комнате было 8грR = 10грC.

10 октября. Французский посланник телеграфирует, что вчера генерал Данилов, председатель комиссии для приема военнопленных, вышел из Владивостока в Нагасаки (на "Богатыре").

12 октября. Холод.

14 октября. Сегодня приходил к адмиралу майор, сообщил, что начальник дивизии и прочие начальствующие лица предполагают устроить нам (бывшим военнопленным) прощальный обед. Адмирал, благодарил, но по существу ответил, что подобное приглашение делается с ведома и одобрения высшего японского начальства, между тем как мы лишены возможности своевременно получить санкцию нашего правительства на его принятие, а потому лучше было этого вопроса не возбуждать вовсе. Отказ в такой форме, что майору осталось уйти.

15 октября. - Сегодня утром +7грR.

16 октября. Адмирал получил от французского посланника телеграмму, что флагманам с их штабами и капитанам кораблей разрешено возвращаться (по способности).

17 октября. Адмирал не хочет возвращаться кружным путем на иностранном пароходе. На Стесселя не похож. Телеграфировал Данилову просьбу: разрешить ему отправиться во Владивосток на "Воронеже", который выйдет из Японии первым.

:

я бы ждал последнего парохода.

:

Характерная черта: генерал Данилов не навестил адмирала проездом через Киото, не прислал кого-нибудь из членов своей комиссии переговорить с ним, даже не удостоил его ни одним словом ни почтой, ни телеграфом.

:

псевдо-романовая плесень: списала рожу в мусор.

вертухай этого НЕ понял ??

:

Не хочется верить газетам: так скверно пишут о положении дел в России.

18 октября. Убедил NN, как старшего (не считая адмирала) из обитателей храма, вступиться перед японским начальством за нашу молодежь, над которой японские жандармы "на отдачу" глумятся.

:

клапье-де-колонг: был начальником рожина штаба.

вертухай НЕ назвал его. НЕ отличал от говна ??

:

19 и 20 октября - те страницы, которые я решил пропускать.

:

плюхи получил.

:

21 октября. японский обед отменён: по причине малого количества лиц, принявших приглашение. наши психопаты-японофилы рыдали: НИ японскава шампанскава, НИ японских мамзелей !!

22 октября. Тоска. Ничего и ниоткуда. шумит осенний ветер; листья кружат в воздухе и бьются о бумажные стены; пруд - мусорный, грязный. не пруд, а лужа. рыбы попрятались в глубину.

:

вертухай не знал: листья утонут и будут

пищей червей. черви == пища рыб.

:

23 октября. В 8 ч. утра +6грR. Руки мерзнут. Вернулся из Токио мичман, князь Г, которого снаряжали туда на разведку. Рассказывает такие анекдоты, что не решаюсь верить. председателем комиссии для приема военнопленных назначили бравого генерала Данилова, прямо с позиции, откуда он грозил врагу. Генерал осведомился: что ему делать в Японии?

Ответили: французский посланник вас научит, а вы выберите себе шесть штаб-офицеров в качестве членов комиссии, адъютанта, письмоводителя и штат писарей. Сказано - сделано. Сели на "Богатырь" и поехали. На всякий случай начальство зачислило в комиссию командира Богатыря, но он оказался бойкотированным, так как был склонен миндальничать и надоел разговорами о том, что и как "принято" в международных сношалках. По прибытии в Нагасаки его там и оставили, а сами проследовали в Токио. В Токио - новое затруднение: генерал, его адъютант, и члены комиссии знали на импортных языках только:

"шампанскева-и-мамзелей !!",

и когда японы пытались вступить с ними в сношалки на хренцуском или бриташком диалекте, то они утверждали, что "по-японски" не понимают. Даже для переписки с французским посланником пришлось нанять япона-переводчика!

:

тут -Я- встряну.

может быть: никалашка НЕ знал:

КОВО в комисию ОН засунул !?!?

в никалашкином интересе было:

ОСТАВИТЬ (!) эту быдлу в японии НА-ВСЕГДА.

:

За завтраком во французской миссии, на который попал наш мичман, он оказался в роли драгомана и слышал, как генерал подбадривал своего адъютанта, приказывая ему не упускать случая и "через своего" выспросить все, что нужно. генерал спрашивал: "где и сколько пленных? как их будут эвакуировать? сообщите мне инструкции." В результате: японы взяли инициативу на себя, а генералу приходилось стараться только об одном: как суметь выполнить их предписания.

О, милая Родина! узнаю тебя из моего печального далека....

:

скулёж вертухая я вырезал.

:

....Организация есть мать победы.

От злости ложусь спать в 7-м часу вечера.

Черта с два! Немного проспишь при 4грR! Проснулся от холода и пошел пить чай к адмиралу.

24 октября. В 8 ч. утра +2грR! Руки - как крюки. Едва царапаю эти строки. Прошел по храму. Картины вроде: "Французы после отступления из Москвы" или "Русские на Шипке". Скорчивши, завернувши в одеяла, прикрывши, чем можно, жмутся к хибачам (жаровни с горящими угольями).

Сегодня был Вирен. в Артуре он настаивал, что, перебравши со своими пушками на берег, мы принесем наибольшую пользу делу. Вспоминая бой при Шантунге (28 июля 1904), я теперь готов с ним согласиться. Разве настоящие моряки могли так проморгать выигранное сражение из-за того, что убит начальник эскадры, что флагманский броненос вышел из строя? А если нет моряков, то разве можно надеяться на успешные действия в море?

Адмирал, получивший разрешение Данилова идти во Владивосток на "Воронеже", - пригласил с собой Вирена. Тот обрадовался, так как тоже не склонен быть в течение двух месяцев мишенью для кодаков и щелко-пёров.

Полночь. Холод собачий. В целях обогрева сжег на сковороде бутылку спирта. БЕС-полезно.

25 октября. Проснулся в 7-м часу утра. Температура +1.2грR.

26 октября. Завел себе гигантский "хибач" (жаровню). Греет. Но насморк неистовый, и голова тяжелая. Какой-нибудь уголь, а все дает угар.

27 октября. Сегодня перепились вестовые и устроили скандал, завершившийся дракой. Действовать на них можно только словом убеждения, которое немногого стоит в их глазах, а японы. они словно подчеркивают, что спиртные напитки равно дозволены к употреблению всем живущим в храме.

28 октября - пропускаю.

29 октября. Получено официальное уведомление, что в понедельник 31 октября (13 ноября) нас освобождают. Приезжал капитан "Воронежа" (старый знакомый), доложил адмиралу, что ждет его прибытия.

30 октября. Последний день в плену. Суета, сборы. Много народа приходило к адмиралу пожелать доброго пути. Были депутации от кают-компаний разных кораблей.

31 октября. Пришлось встать на заре. Все собрано и уложено. Поезд пойдет в 9:38 утра.

Окамэ приходил прощаться. Поезд тронулся. В Осаке генерал Ибараки, со штабом. - Мимо! - В Кобэ, на станции, усмотрели генерала Данилова с его адъютантом.

данилов хотел считать поголовье адмиралов: при посадке в шлюпку -- кто-то отговорил генерала.

* * *

Наконец-то на русском коммерческом пароходе.

1 ноября. Вчера вечером принял ванну. Спал, не боясь холода. Едва разбудили в 9 ч. утра. За день переезда (хотя ходьбы почти не было) большой палец на левой ноге сильно разболелся. когда зашёл на пароход, поспешил скинуть сапоги и надеть туфли. Сегодня по особому заказу привезли с берега ботинки на шнурках, американского образца, такого размера и с такими носами, что палец в согревающем компрессе помещается. Не жмет, и тепло.

Вечером. Теперь, когда схлынула радость первого момента освобождения и кругом так хорошо, - опять зашевелились гнетущие мысли.

все пассажирские каюты заполнены, приняли еще одного пассажира - генерал-майора С. Приехал - и прямо к адмиралу: "возьмите с собой, а то при даниловской комиссии не знаю, когда дождусь очереди!"

:

данилов думал о роже == НЕ лучше, чем -Я-.

:

Адмирал ответил, что он здесь не хозяин, но так как командир уступил ему свою каюту, в которой, кроме койки, есть диван, то: есть диван. До самопожертвования его не допустили. Капитану пришла идея: он предложил мне переселиться в каюту, при обычных рейсах занимаемую горничной, а на мое место в двойной каюте водворить генерала. Я согласился. вместо кровати в моем новом обиталище была узкая и очень короткая койка (должно быть, в "Д.Ф." горничных выбирают малорослых), а в самой каюте с трудом можно было повернуться, но зато я был один. Рана на левой ноге вскрылась и гноится. Пароходный доктор осмотрел и решил, что там есть лишнее - либо мелкий осколок снаряда, либо кусочек кости, которых недосмотрели. Резать теперь, в путевой обстановке, не советовал. Рекомендовал не утруждать, по два раза в день менять перевязку, "авось довезете до Петербурга, а там вычистят". - Я согласился - не хотел с русского парохода отправиться в японский госпиталь.

2 ноября. Сегодня садились последние эшелоны команды и прибыли последние пассажиры = контр-адмирал Вирен со своим флаг-офицером.

Приезжали проститься Martini (французский морской агент), французский консул в Кобэ и (даже!) генерал Данилов с адъютантом.

Адмирал выглядит бодро....

.

10

:

На "Воронеже". - Первые признаки брожения в эшелоне. - Вместо Владивостока - в Нагасаки. - Пропаганда среди военнопленных. - Беспорядки на пароходе. - Быстрое успокоение. - На "Якуте". - В виду родных берегов

3 ноября. В поход собирались вчера вечером, но задержались из-за перепутных якорных канатов. Ждал, ждал - не дождал, когда распутают, и пошел спать. Плохая примета. В 2:15 по-полуночи проснулся от шума винтов, выглянул в иллюминатор: разворачиваемся. В 2:20 дали ход вперед, легли на курс. Дай Бог, в добрый час! Погода - тихо; яркая луна; слабая облачность.

Вечером. Идем хорошо. Днем дул заметный N-O. Было холодно. Теперь стихло и потеплело. Едим и спим.

Во время ужина среди эшелона - шум по поводу недоброкачественной пищи. Кто-то, взобравшись на крышку фор-люка, держал зажигательную речь. Тема: "господа" только и делают, что обворовывают мужика, пот и кровь которого ценятся дешевле (отходов организма). капитан "Воронежа" оказался на высоте положения. Пошел в толпу, просил не кричать всех разом, а сказать, в чем дело. Говорят: - Каша затхлая! - Но ведь принимали ее ваши выборные артельщики? Чего ж они не смотрели? - Пока не сварена, сырую не унюхаешь! - если артельщики не могли унюхать, так я-то как же догадался? Вареную пробовал и вижу, что затхлая, не годится. Сварим новый ужин. зачем скандал устраивать? На мне еще меньше ответа, чем на артельщиках. - Дальше следовали пояснения, убедительные для нижних чинов, но малопонятные для читателей, незнакомых с морским жаргоном.

в первый раз - сорвалось. Спокойствие восстановилось. Надолго ли?

Вожаки не считают своего дела проигранным. Унтер-офицер какого-то железнодорожного батальона, пришедший на мостик в качестве уполномоченного, поговорить с капитаном от лица всех не только о событиях текущего момента, но и вообще, среди разных вопросов поставил такой: "На содержание солдата в год полагается 600 рублей, а тратят на него 50. Кто крадет остальные 550?" Видимо, повторяет что-то хорошо заученное, сам не давая себе отчета в том, что говорит, приняв на веру. Я не утерпел и вмешался. Спросил: знает ли он арифметику? - Даже обиделся. - Ну, так вот: мирный состав армии у нас больше миллиона, а значит, если на одно содержание солдата положено 600 рублей в год, то уж это составит 600 миллионов. А крепости? казармы? лошади? боевые припасы? Не меньше этого. Всего выйдет миллиарда полтора! Разве столько расходует Военное министерство? Знаешь бюджет его? - Унтер-офицер несколько смутился, поспешил кончить разговор и уйти, но не сдался. Я слышал, как, спускаясь по трапу к ожидавшей его группе товарищей, он громко ворчал: "Знаем мы эти цифры! ими как хочешь играть можно!"

:

ну ДЫК сколько ??

новиков написал иначе.

КТО больше врёт: НЕ понятно.

:

В 9:05 вечера стали на якорь при входе в Симоносекский пролив. Лоцман не брался вести ночью.

Полночь. - По внешности все тихо. Говорят, что в трюмах происходят митинги, выносятся резолюции. У капитанской каюты (где поселился адмирал) устроили вахту из наших, суворовских матросов. К сожалению - безоружные. На пароходе - 56 офицеров, но на всех только 5 револьверов. Немногие (в том числе я) воспользовались правом приобрести их в момент официального освобождения из плена. Так приятно нащупывать в кармане, хоть плохенький, "Смит и Вессон" и сознавать, что в случае чего: палкой не пришибут, за борт не выбросят, взявши за шиворот.

В пароходную кают-компанию подкинуто письмо: "Дайте выйти в море - все начальство будет за бортом" и т.д. глупо. Такими вещами не грозят, а прямо их делают. Однако не приятно.

4 ноября. Около 3 ч. ночи (вахтенный недоглядел или заснул) в каюту к адмиралу ворвался пьяный солдат, требовавший, чтобы немедленно было приказано выдать им водки. "Мы кровь проливали (так-вас-растак). Должны чувствовать и уважать! Опять же - свобода!" Адмирал лежал перед ним на койке, беззащитный. По счастью, вахтенный услышал шум; прибежали люди, нахала вывели, но арестовать его не могли: он немедленно скрылся в полупьяной толпе, поджидавшей его на баке.

:

и про это событие: новиков написал возвышенно-и-благородно.

а про рожу: написал НЕ-возвышенно-и-НЕ-благородно.

КТО врёт: НЕ понятно.

:

Утром, только начали сниматься с якоря, подошел японский военный катер и передал капитану секретное распоряжение: задержать пароход, так как во Владивостоке военный бунт. В 10 ч. утра перешли в Модзи и здесь стали, подняв карантинный флаг. Официальной причиной задержки объявлена "неблагополучность по чуме порта нашего отбытия". в Осаке было два, а в Кобэ - один случай чумы, занесенной из Гонконга. Однако благодаря сношалкам с берегом (через торговцев, приезжавших на шлюпках) массы очень быстро осведомились об истине. Брожение увеличивается.

В 1 ч. дня. "Ярославль" (вышедший из Кобэ немного раньше нас и здесь задержанный) ушел в Нагасаки.

Около 4 ч. Воронеж пошел туда же.

скажу по поводу отдельных заметок в моем дневнике. Дело касается поддержанной японами революционной пропаганды в среде военнопленных нижних чинов. Насколько была затруднена частная их корреспонденция и вообще всякие сношалки с Родиной, с ближайшими начальниками (находившимися в том же городе) и даже с нижними чинами, содержавшимися в соседнем лагере, настолько:

широко открыты были двери бараков для ввоза брошюр и книг, издававшихся разными "комитетами" в Америке и в Японии, а проповедники революционных (анархических) идей не нуждались в содействии французской миссии, ни в особых разрешениях Военного министерства для свободного входа в лагери военнопленных. литература и проповедники были для японов желанными гостями. ЭТИ книги и брошюры я держал в руках: "Организация масс при народных восстаниях", "Бой на улицах", "Типы баррикад против наступления пехоты и кавалерии", "Как действовать, если тираны имеют в своем распоряжении артиллерию" и т.д. Позже во Владивостоке мы увидели на живом примере, как толковались серым массам принципы, изложенные в манифесте 17 октября.

:

што за манифест ??

:

Деятельность японов в этом направлении (= их открытое покровительство проповедникам анархии) сказывалась так ярко, что французский посланник, несмотря на всю нелюбовь дипломатов к "историям", счел себя вынужденным "войти с известными представлениями". Ответ, им полученный (напечатанный в японских газетах), был такой:

:

- Наше правило = вреди врагу, чем можешь.

:

Так выразился военный министр Японии.

:

япону я верю.

:

* * *

В эшелоне оказались несколько музыкантов, сорганизовавшихся в оркестр. Этот оркестр в первые дни принял за обычай разыгрывать марши, польки, вальсы и галопы у окон капитанской рубки. возникла агитация: музыкантов упрекали, что их холопское прислужничество = измена "свободному пролетариату". В результате сегодня музыки за завтраком не было. оркестр собрался на носу парохода и 2 часа играл Марсельезу и Карманьолу.

Что будет дальше?

5 ноября. корытая команда (надежный народ) стоит повахтенно (на две смены). В помощь им организовали свою вахту: два офицера и один матрос суворовский: держат караул около рубки, занимаемой адмиралом. Еще четыре офицера распределены по верхней палубе. Револьверы передают из рук в руки. На пароходе имеются упакованные в ящик 13 винтовок и патроны к ним, но хранятся они в помещении, куда ход через трюм. Попытка достать их может вызвать взрыв. В 3 часа ночи вступил в свою очередь на вахту. Хорошо знакомые места. Капитан держит почти вплотную к островам и скалам, чтобы в случае открытого бунта выброситься на берег. Правильно. Чтобы показать себя "на высоте", японы преступников не помилуют, хотя сами были провокаторами. Вступив на вахту, узнал, что около 2 ч. ночи в первом кормовом трюме состоялся митинг. Около 3 ч. ночи начали расходиться. Отдельные кучки бродили на палубе. заметили, что на полуюте, спардеке и полубаке - нечто вроде караула: стали прятаться.

Около 6 ч. утра пришли в Нагасаки. - Приехал командир Богатыря. Рассказал: во Владивостоке = бессмысленный, пьяный бунт. Тут же, на рейде: "Монголия" и какой-то норвежский пароход, доставившие беглецов, спасающихся от пугачевщины.

:

куда бы спастись от вертухаевщины ??

ПЕРВУЮ == НЕ-умелую == рускую революцию:

вертухай назвал:

БЕС-смысленным-и-п-яным бунтом.

ЗАТО:

вторая == УМЕЛАЯ == (ЖЫ)-революция была:

осмысленной. повезло вертухаю: НЕ дожил.

дорогу к (Ж)-революции:

проложил НЕ карла-марла, НЕ плешивый пидарас.

дорогу проложил: ЭТОТ вертухай.

:

корытая команда сообщает, что на пароходе хранят красное знамя, которому сбитые с толку люди присягали в Хамадере.

5 ч. вечера. Положение обостряется. Утром старший механик, пользуясь стоянкой, хотел послать на завод для исправления поршень "санитарной" помпы (помпа для промыва резервуара гальюна). Ему этого не позволили раньше, чем осмотрит и даст своё заключение "распорядительный комитет". Опасались, не отсылает ли он на завод такую часть машины, без которой нельзя будет выйти в море. Посмотрели и разрешили. В эшелоне имеются 30 казаков Забайкальского войска, взятых вместе с их офицером С.-М. От них он получил предупреждение, что сегодня на сходке (в 12 ч. дня) решено: если завтра до вечера не выйдем из Нагасаки, то выбросить за борт обоих адмиралов и всех, кто заодно с ними, овладеть пароходом, а дальше - видно будет.

Только что предъявлено требование, через "исполнительный комитет": "Завтра же идти во Владивосток! Не то - пойдут сами!"

Казаки не решаются выступать с открытым протестом. Говорят, что их мало. Курьезное предложение со стороны 6-ти осетин (из дагестанской бригады): просят купить им японские кинжалы и обещают "много народу башка рез-бить и кишки пускать, раньше чем адмирал кончал". - Стоит ли? Велико ли подкрепление = 6 человек - против толпы в 2500, из которой (по сведениям казаков) около сотни с револьверами, а половина вооружена охотничьими ножами?

9 ч. вечера. После ужина, несмотря на темноту и дождь, верхняя палуба полна народу. На баке оркестр без перерыва играет Марсельезу; ораторы держат речи. На шканцах большой хор поет: "Вставай, подымайся, рабочий народ" В нашем владении спардек и полуют, соединенные продольным мостиком (полубак пришлось очистить, чтобы не разбрасывать сил). корытая команда с нами. Их обвиняют в том, что они показали себя "холопами тиранов", и грозят равной с нами участью. У меня разболелась нога. - Чего они ждут, если решились? - капитан дал знать на берег о происходящем на пароходе. - Только что прибыл полицеймейстер. Сообщил, что в Нагасаки войск нет. Губернатор вызвал их из лагеря. Прибудут завтра к 10 ч. утра. В Сасебо телеграфировано о присылке военного корыта. Пока что мобилизована вся полиция, скоро прибудет двумя эшелонами. - "Много ли?" - осведомился адмирал. "Около 70 человек, которые займут спардек, и в рубку (к месту, где сосредоточено все управление пароходом) мятежники пройдут через их трупы!" - заявил японец.

В 11-м часу вечера полицейские прибыли и без шума, не привлекая внимания, оказались хозяевами спардека. наши, наслушав вздора в Хамадере, полагали, что японские власти не примут меры против них, и вдруг - такой оборот. Эффект получился. Музыка, песни - прекратились; верхняя палуба опустела; корытая команда не встречала препятствия в исполнении её обязанностей. (До того - машинисты были выгнаны из машины, и даже на станции электрического освещения были поставлены "свои".) Передавали, что в трюмах, куда японы при своей малочисленности проникнуть не решались, идут дебаты и призыв к оружию, но = безуспешно.

6 ноября. Около 1:30 пополуночи пришел флаг-капитан, пригласил пройти на полуют, обещая показать нечто интересное. с кормы спущены в воду 3 конца, а неподалеку держатся японские шлюпки (яличники). Флаг-капитан утверждает, что видел, как спускали концы и подзывали шлюпки наши офицеры. Теперь, когда бунтовщики попрятались в трюмы при виде вооруженных полицейских, когда можно спать спокойно! Неужели? этому я не хочу верить.

Ночь прошла спокойно, а утром - пятерых недосчитали. Досадно записывать, но "из песни слова не выкинешь". В 11 ч. утра пришли из Сасебо четыре японских миноноса и с откинутыми крышками минных аппаратов начали крейсировать кругом парохода. Эшелон присмирел. Стали появляться упАЛ-НАМО-ченые, заверявшие капитана, что все это по глупости, из-за кучки "отчаянных, которые болтали".

7 ноября. записано много, но вспоминать не хочеца.

8 ноября. В 10.5 ч. утра прибыл на пароход генерал Данилов и чуть не испортил обедни. Вызвал по одному человеку от каждой части, входившей в состав эшелона, уединился с ними на полуют, увещевал их в течение 4-ёх часов и предложил поклясться, что они больше бунтовать не будут.

:

Предложил выдать зачинщиков, но получил ответ:

- Зачинщиков нет. Сообща действовали.

:

вертухайство в генах.

:

Решив, что своей четырехчасовой беседой переубедил людей, которые в течение одиннадцати месяцев находились под влиянием опытных агитаторов, генерал объявил, что теперь все благополучно и можно идти во Владивосток, но наткнулся на протест корытого состава. Капитан парохода доложил ему, что не только он и его офицеры, но и команда отказываются идти в море с эшелоном, грозившим выбросить их за борт, так как помешать осуществлению такого намерения они средств не имеют.

данилов верещал: - И под суд, и отрешить от командования, и телеграмма в Петербург, и еще что-то!

командиру Богатыря удалось ему разъяснить, что на Воронеже личный состав служит по вольному найму, а бунт эшелона при отсутствии средств к его подавлению - это force majeure, дающий право нарушить всякий контракт.

решили этот эшелон раскассировать на Тамбов и на Киев, а Воронежу дать другой. Тут генеральская мысль дала новый оборот. он сказал НЕ-двусмысленно, что все беспорядки произошли от присутствия на пароходе двух адмиралов, поэтому он предложил перейти на транспорт Якут, который послезавтра уходит во Владивосток. Это был первый случай, когда со стороны представителей официальной России мы встретили почти враждебное отношение. стало ясно, какой ветер дует в Петербурге.

9 ноября. пересаживали эшелон на Киев и на Тамбов.

10 ноября. Перебрались на Якут: оба адмирала, штаб и не покидающий нас инарал С. этот: евойную боевую карьеру закончил быстро. Прибыл в армию перед Мукденом, назначенный командиром бригады, но, не успел увидеть бригаду - попал в плен.

В полдень снялись с якоря.

Вышли из Нагасаки при великолепной погоде, но к вечеру задул N; Якут (всего 730 тонн) начал клевать.

11 ноября. К утру засвежело. Из-за перебоя пришлось убавить число оборотов. Весь день ползли по пяти узлов. Качка отвратительная. Удары в подзор, словно пушечные выстрелы. В кают-компании сидеть невозможно: сбрасывает с дивана. К ночи - легче.

12 ноября. Погода поправилась. Прибавили ходу. Даже инарал, лежавший пластом, воскрес. он не угнетен тем, что возвращается из плена, мечтает о вакантной бригаде.

К вечеру стихло. Даже зыбь улеглась.

13 ноября. Чуть рассвело - увидели вершину Туманной горы. Пасмурно.

Сегодня воскресенье. Слева и по носу русский берег. Еще несколько десятков миль - русский порт.

12:20 дня. - Все знакомые места: налево чернеет мыс Брюса, направо - острова. Привет тебе, Родина!

.

11

:

Во Владивостоке. - Рассказы очевидцев о беспорядках. - Настроение при встрече. - Отъезд. - У Линевича и Куропатина. - Манифестация со стороны эвакуируемых раненых. - Забайкальская дорога накануне забастовки. - Чита. - Кругом Байкала. - Иркутские впечатления

14 ноября. Вчера в 4 ч. дня стали на якорь в бухте Золотой Рог. На рейде - Жемчуг, Алеут, Терек, несколько миноносов и несколько незнакомых пароходов под военным флагом. все, что осталось от русского флота. На берегу - обгорелые здания офицерских флигелей, закопченные колонны печных труб на месте морского собрания (а какая там была библиотека!) - развалины, пожарища.

На транспорте Алеут держит свой флаг контр-адмирал Греве (командир порта). Оттуда поздравить с благополучным приходом приехал капитан 2-го ранга А. = командир Алеута. Потом приехал Греве, наскоро выполнил церемониал и обоих адмиралов увез к себе на берег.

Сегодня, с утра - туман, как молоко. Кое-кто заезжал на транспорт. Рассказывали о недавних событиях. оценивая и сравнивая между собой эти повествования, я пришел к заключению, что бунта в первые дни погрома и пожаров не было, а был пьяный разгул, который растерявшееся и плохо осведомленное начальство не сумело прекратить вовремя, дало ему разрастись до лозунгов: "Море по колено" и "Пропадай, моя телега, все четыре колеса!"

:

так: вертухай оценил первую рускую революцию.

ну-ну.

:

Чего-то опасались. Выслали войска для охраны казенных зданий и учреждений, но с наказом: "Только охранять". Вот картина с натуры. Стоит полурота и охраняет дом военного губернатора. На улице - толпа "портового сброда". Напротив - двухэтажный дом, в нижнем этаже которого - гастрономический магазин и винный погреб, а в верхнем - ресторан и кондитерская. Толпа бурлит, но не решается предпринять что-либо. Всякое движение в сторону губернаторского дома само собой падает, даже не добегает до серой стены людей, у которых в сумках боевые патроны. А в другую сторону: свободно. А если попробовать? - булыжник летит в зеркальное окно магазина, и в тот момент толпа рассыпплась. но серая стена стоит, не шелохнется, только переговариваются между собой офицеры, и к телефону бегают рассыльные. толпа вновь собирается. Второе окно разбито - тоже никакой помехи. "Вали, ребята!" Бьют стекла, лезут, грабят. не столько грабят, сколько уничтожают. повалил дым. напор снаружи тех, кто не успел дорваться и спешит-НЕ-опоздать. Два течения сталкиваются; происходит свалка; есть изувеченные, обгоревшие. А серая стена стоит. Пьяные (не столько от вина, сколько от грабежа) придвигаются к этой стене. Бутылки, вытащенные из погребов, закуски - дружелюбно суются в молчаливые ряды, и правильность их нарушается. Вот один, вот другой увлекаются толпой. сила тает. тщетно офицер просит по телефону разрешения: либо прекратить безобразие, либо увести своих людей, которых скоро останется МАЛО. Ему приказывают: "в-точности следовать полученным инструкциям". Так мне рассказывали. Сам я этого не видел. Рассказывали, что на Алеутской улице один подпоручик со взводом солдат не допустил грабежа, превысив полномочия, и его убрали с поста. К вечеру город горел во многих местах, а пьяная толпа, с которой смешалась масса солдат и матросов, жгла и громила стихийно, потому что "разошлась рука". Местные жители утверждали, что, НЕ казаки, вступившие в город на третий день беспорядков, водворили спокойствие, а просто: сами опомнились: первый день - перепились, на второй - опохмелялись остатками, а потом - проспались. Настоящее брожение в гарнизоне проявилось позже, при воспоминании о том, как можно "погулять", как можно "прижать начальство".

:

на этой почве могли затеять свой нелепый, но настоящий бунт артурцы, вернувшиеся из плена достаточно за-пропагандированными.

Если 1-я вспышка во Владивостоке была не случайной, но возникла под чьим-то руководством, то руководители == НЕ(!!) сообразили:

Им следовало ждать прибытия из Японии:

кораблей с несколькими тысячами людей, веровавших в возможность создания Уссурийской республики.

:

15 ноября. Ездил на берег: необходимо закупить что-нибудь теплое на дорогу. Странное зрелище: пожарища, разгромленные магазины, но город полон жизни. Общее впечатление такое: не хотят замечать следов недавнего дебоша.

16 ноября. Дует холодный N-W (по здешнему - Суй-фун). во Владивостоке, много артурцев, которые избежали плена, прорвавши перед сдачей крепости в Чифу. Здешние ждали артурской участи, если война затянется.

все допрашивают: "как адмирал?"

17 ноября. В 10:45 утра выехали из Владивостока. Несмотря на отсутствие официальности, была толпа провожающих.

18 ноября. Сегодня удалось пообедать в Хайчендзы. Ночью - мороз до 10, но в вагоне тепло.

19 ноября. В 7:30 утра приехали в Харбин.

:

НЕ через хабаровск была: жел-дорога из владика.

:

Адмирал из Владивостока связался с Линевичем. Решили повидаться. В Харбине нас отцепили от поезда. За время стоянки наши бродили по станции и ее окрестностям. Я смотрел из окна. толпа. Много пьяных. Кое-где следы пожаров. И тут был "пьяный" бунт. Мало похоже на военную организацию.

В 8:10 утра нас повезли на юг. чем ближе к передовым позициям, тем больше порядка. Идут войсковые части, а не бредут толпы. Даже обозы движутся в порядке.

20 ноября. Вчера, около полдня, приехали на станцию Лоушагоу, где стоит Линевич. У него завтракали и обедали. между завтраком и обедом адмирал сидел наедине с ним. О чем говорили - неизвестно. Вечером после обеда штабные, требовали от меня рассказов о подробностях плавания и боя. Сегодня в 7:30 утра поехали на север.

я спросил адмирала: - из-за-ча Линевич не воспользовался тем, что перемирия не было? Почему не перешел в наступление? Теперь кричат, что мир позорный, что у него был миллион войск, а у японов меньше. - Адмирал ответил: - Какой миллион? От Самары до Лоушагоу! А здесь у него 370 000.

В 10 ч. утра приехали на станцию, где стоит поезд Куропатина. Здесь завтракали. Адмирал с Куропатиным отдельно для беседы, а мы - со штабом. Этот штаб мне больше понравился. проще и серьезнее. у линевича висели в воздухе разговоры о наградах. Адмирал был взволнован беседой с Куропатиным. Куропатин проводил на станцию и просидел с адмиралом в его купе, запершись, четверть часа. Мое купе - рядом, и, когда дверь открылась, я слышал последние фразы, которые он говорил, прощаясь: "на вас только и была надежда. Да вот и теперь, хоть в будущем, чтобы не так. И опять на вас вся надежда - в том, что приедете, скажете правду, если послушают."

:

куропатый скулёж.

если битый генерал надееца ТОЛЬКО (!?):

на битого адмирала, ТО: ЭТО == ё-моё.

:

В Харбине простояли больше двух часов. с трудом выяснили: линевич приказал пропустить экстренный поезд, а забастовочный комитет ещё НЕ разрешил.

21 ноября. В 12:45 дня прошли Хинганский туннель. К северу (вернее, к N-W) от Хингана = зима. Снег. Сани.

В 2:30 дня на станции (?) - манифестация. Толпа рабочих и солдат собралась у вагона. Оказалось - ничего страшного: депутация из трех человек. Справляются о здоровье адмирала.

22 ноября. В полночь пришли на станцию Маньчжурия и застряли. Дорога = накануне забастовки. Комитет уже проявляет свою деятельность. Экстренные поезда не признаются. Адмирал телеграфировал Линевичу, без результата.

В 2.5 ч. ночи и в 6.5 утра просыпались от толчков: вагон переводили с одного запасного пути на другой.

9 ч. утра. Ничего нового. Морозное, ясное утро -15грR. По слухам, будут пропускать только воинские поезда с запасными, увольняемыми на родину. Около 11 ч. утра получилась разрешительная телеграмма. От кого? - НЕ ясно. В полдень тронулись дальше.

Что-то, забытое докторами в ране на левой ноге, не выдерживает согревающего компресса и собирается вылезать, но не через главную дыру, а сбоку сверлит свой собственный ход. Все равно, только БЫ вылезло и не задержало в пути. Жестоко простужен. Бронхит вовсю. Глотаю хинин, фенацетин, согреваюсь горячим чаем с красным вином, кутаюсь, во что могу. Очень тяжело ногам - мерзнут. Сегодня добрые люди нашли в лавочке при станции теплые калоши, купили для меня. Полегчало.

6 ч. вечера. Неожиданное открытие: к нашему поезду прицеплен еще один вагон, в котором два путейца. Один из них - помощник начальника движения. Адмиралу он сообщил, что прицепился с целью улаживать недоразумения в пути и содействовать движению; нам сказал, что: воспользовался разрешением на пропуск экстренного поезда (адмирала приказано не задерживать и неприятностей ему не чинить) для осмотра линии. Собранные сведения неутешительны: 70% паровозов умышленно поломаны; работают 30% всего подвижного состава; сейчас второй перегон (120 верст) идем с тем же паровозом и с тем же машинистом, так как в депо смены не оказалось.

Какой безотрадный пейзаж! Пологие холмы, обширные солончаковые низины, и на сотни верст ни кустика, ни деревца, ни признака человеческого жилья. Пустыня.

23 ноября. Ночью. Холмы стали выше и сгрудились. Мы то ныряем в глубокие выемки, то бежим по высоким насыпям. И безлюдье. в сравнении с этой частью Забайкалья даже Северная Маньчжурия = рай.

На станции Оловянной застряли. Впереди, верстах в двадцати, воинский поезд потерпел крушение. Разбиты 3 "теплушки". Около двадцати человек раненых и обожженных. Адмирал командировал туда нашего доктора с добровольцами на нашем паровозе. я набрался храбрости и проковылял в буфет, где съел жареного рябчика и семь штук забрал в запас.

В 6-м часу утра тронулись дальше. Вернувшийся доктор сообщил, что крушение обошлось не дорого: нет убитых, нет сер-ёзно раненных.

Появился кустарник, стада коров и табуны лошадей. Местами видны бурятские поселки.

красив перевал через водораздел между Агой и Ингодой. Прошлый раз (по пути в Артур) проезжал это место ночью и не мог полюбоваться. Ясно, тихо, мороз -18°R.

На станции Чита-город - задержка. Помощник начальника движения объяснил, что по полотну движется толпа манифестантов, тысяч около трех, направляясь к городу. - Опасно дать ход, пойти навстречу. Могут принять за противодействие и устроить крушение. Лучше пропустить. В 1:50 дня процессия прошла мимо нас. Два красных знамени и за ними: два военных оркестра: один казачий (желтые погоны), а другой = железнодорожного батальона (красные погоны). Издалека слышна была Марсельеза, но когда шли мимо поезда, оркестры не играли, а пел большой хор, которому подтягивала вся толпа. Что-то вроде - "Пора рабочему народу добыть себе свободу.". В толпе много на вид интеллигентной публики (мужчин и женщин), чиновников различных ведомств (в форме), даже офицеров и масса солдат.

:

ПЕРВАЯ революция была == руская.

:

В 2:05 дня путь очистился. Дали ход. Курьезная подробность: на станции у поезда задержалось, отстав от процессии, изрядное количество серых папах, которые столпились на платформе у адмиральского вагона. Увидев адмирала в окне, кричали "ура!", устроили овацию. Вот тут и пойми что-нибудь!

На следующей станции от путейцев, справившихся по телеграфу, узнали, что в Чите все обошлось благополучно. Губернатор (ген.Холщевников) принял манифестантов и с балкона держал им речь. Уступая просьбам, освободил с гауптвахты офицеров, арестованных за участие в митингах, и согласился на учреждение совета выборных от всех сословий, в котором сам был председателем. Шутя, говорили: "Президент Читинской республики". - Умно поступил. Если БЫ его ухлопали и власть перешла в руки какого-нибудь "комитета" - армия Линевича была БЫ отрезана от России.

24 ноября. едем без приключений со скоростью ~~ 40 верст в час. Около 1 ч. дня приехали на станцию Мысовая, где пообедали: великолепные щи и гусь. В разгар пиршества явился едущий с нами помощник начальника движения и сообщил, что с 2 ч. дня начинается забастовка. Пойдут только поезда с запасными. - "адмирала, кажется, разрешено пропустить, - добавил он, - скоро узнаем: подадут паровоз - значит, поедем".

В 2:20 дня нам подали паровоз. - Далеко ли уедем? Как долго будем пользоваться этим любезным отношением? Забастовка - всероссийская.

Требование = помилование инженера Соколова, приговоренного в Кушке к смертной казни.

:

-Я- первый раз вижу !

ОДИН инженер, -и- всероссийская забастовка !!

а щас ?? в ЭТОЙ вертухайке !? ЧО было бы !?

:

7 ч. вечера. Помощник начальника движения говорит, что не застряли благодаря присутствию адмирала. Наш поезд объявлен "воинским". Все прочие задержаны.

9 ч. вечера. На Кругобайкальской дороге. Небо разъяснило. Чудная лунная ночь. Дорога не просто красива, а пугает своей красотой. Порой, когда слева - стена гор, а справа - невидимый из окна обрыв, и, скренившись на закруглении, словно заглядывая в бездну, поезд мчится над зеркальной поверхностью озера - жутко.

На станции (?) у южной оконечности Байкала достали петербургские газеты от 10 и 11 ноября. Давно их не видели. Читаешь - и глазам не веришь. Что там поезд! Россия мчится куда-то, скренивши над бездной. Лопни ось, подломись шпала - и рухнем !

На той станции меняли паровоз и бригаду. К нам сел (застрявший здесь) ревизор движения. Довелось быть свидетелем сцены:

Ревизор движения, направляясь к вагону и обращаясь к группе служащих и рабочих: - Ну, что? доеду до места? жив буду?

Голоса (дружественно и ободрительно). - Поезжайте, Александр Александрович! Пока что, будьте спокойны! Такого распоряжения еще не получено.

В 11:25 пришли на станцию Байкал. Последние три часа, не отрываясь, простоял у окна, любуясь дорогой.

25 ноября. Вчера на станции Байкал оценили то обстоятельство, что железнодорожная забастовка не распространяется на буфеты.

Придя в вагон, заснул. Не слышал прихода в Иркутск, свистков и толчков при переводе нашего вагона с одних путей на другие.

С забастовкой не разберешь. Не то есть, не то нет. правильное движение прекратилось, хотя обещают, что завтра пойдет последний экспресс и наш вагон прицепят к нему.

Публика разбежалась - смотреть город, узнать новости.

Под вечер (уже стемнело) приезжала жена губернатора (генерал-майора Кайгородова) и долго что-то рассказывала адмиралу. Видимо, сильно взволнована. О чем говорили - не знаю.

26 ноября. Наши рассказали о вчерашних впечатлениях. В городе никто знает, что будет завтра, и нельзя дать себе отчета, где находишься - в Российской Империи, или в штате Всероссийской Федерации, или в самостоятельной Иркутской республике?

Адмиралу (когда стемнело) прислали экипаж (вероятно, результат вчерашнего визита), и он поехал к Кутайсову (генерал-губернатору) и к Кайгородову (губернатору). Вернувши, рассказал кое-что: оба лишены власти. Единственная их опора - батальон (не знаю, какого полка - синие погоны и цифра 36), присланный Линевичем, - волнуется. Офицеры принимают участие в митингах. Нижние чины неохотно несут охранную службу. Заявили, что если 30-го их не отправят на родину, то они за порядок не ручаются. О местных войсках - говорить нечего. Телеграммы идут через цензуру забастовочного комитета. Власти отрезаны и от Петербурга, и от Линевича. Веселенькое положение.

вчера вся водка была раскуплена. Предстоит великое пьянство. Опасаются, не разыгрался БЫ на этой почве всеобщий погром.

В 8:32 вечера поехали дальше.

.

12

:

Воинские поезда с запасными. - По сю сторону Урала. - Неожиданный оборот дел. - Под флагом адмирала. - Петербург. - С больной головы на здоровую. - Попытка бороться. - На отдыхе. - Письмо приятеля. - Цена крови

27 ноября. В 2 ч. дня на станции Тулун опять собралась около поезда толпа солдат и рабочих. Прислали депутатов просить, чтобы адмирал им показался. Он вышел на площадку. Спрашивали его: правда ли, что из России не хотели посылать ему подкреплений? правда ли, что небогатовский отряд в бою не участвовал, а держался сзади? - Адмирал отвечал коротко и определенно.

:

- Измены-то не было ?! - выкрикнул вдруг чей-то пронзительный голос.

И чувствовалось, что для всей толпы этот вопрос == самый мучительный.

:

ещо как была.

:

- Не было измены! Сила не взяла ! - отозвался адмирал и, поклонивши, пошел к купе. Поезд тронулся, сопровождаемый "ура".

28 ноября. В первом часу дня пришли в Каинск. Ясно. Мороз -22.

Около 5 ч. вечера на разъезде Уярск догнали буйствующий эшелон запасных, которые не пустили нас вперед, объявив, что им нужнее. Станционное начальство терроризовано. Рассказывали, что вчера было хуже. У эшелона повредился паровоз. Потребовали отобрать паровоз от нагнавшего их почтового поезда, потому что "нас тут больше тысячи - все разнесем".

В 6:45 вечера пошли дальше.

29 ноября. Плетемся в хвосте поездов с запасными со скоростью 18 верст в час.

30 ноября. За ночь обманным образом на разъездах обогнали несколько эшелонов; удирая таким способом, едва не засели в открытой степи из-за недостатка воды.

В 12:30 дня прошли мост через Обь. На правом берегу реки близ станции вырос город - а когда я проезжал тут 10 лет назад на почтовых: была пустыня.

это = новосибирск.

1 декабря. В Омске (в 9 ч. утра) добыли газеты. Только и читаешь про военные бунты. сведущие люди предупредили, что все телеграммы идут через цензуру "комитетов", искажаются, а часто фабрикуются. мы видели только буйство запасных.

2 декабря. Увлекшись газетными известиями, забыл переменить компресс. Ночью он присох.

11 ч. утра. Челябинск. По внешности - все спокойно.

3 декабря. 9 ч. утра - Уфа.

7 ч. вечера. 100 верст плетемся позади воинского поезда с запасными. Не пускают вперед. Таких эшелонов впереди = много. Один обогнали благодаря хитрости дежурного по станции, но бедняга за это заплатил (сообщили вдогонку по телеграфу) - был избит почти насмерть.

4 декабря. Ночью стояли на станции Кинель. Станционное начальство получило по телеграфу угрозу, что будет сожжено живьем, если не пропустит вперед нас 3 эшелона (те = которые мы обогнали).

В 12-м часу дня прибыли в Самару. Путь = во власти запасных. Когда доберемся до Москвы: не известно.

Вдруг - чудо. Узнали, что в поезде рожа (наш вагон был прицеплен к последнему экспрессу). Собралась толпа; устроили овацию. Адмирал трижды выходил на площадку, раскланивался. В 12:30 дали полный ход.

Около двух часов дня подходили к полустанку, имея предупреждение, что здесь стоят два "боевых" эшелона. Уменьшили ход, опасаясь - не задержат ли переводом стрелки на запасный путь. Прибежал начальник поезда, сказал, что у станции по обе стороны - сплошная толпа, и лучше остановиться. Неожиданно справа и слева несется "ура!". 2000 человек громоздятся по насыпи. Оказалось: самарские эшелоны телеграфировали товарищам, что с экспрессом едет адмирал, а потому путь свободен.

:

толпа: ВСЕГДА НЕ знает. толпа ВСЕГДА живёт интуитом.

толпе: ВСЕГДА нужен кумир. выбор толпой кумира:

ВСЕГДА == случаен, поэтому: ВСЕГДА навязан.

псевдо-романовая плесень: УЖЕ не нравилась толпе.

ОДИН раз в кило-год: толпа пытаеца САМА выбрать

себе кумира, -и-: тычеца == слепая.

рожа: стал кумиром толпы на 1-2 сута.

СЛЕПОЙ толпе: быстро лепят нового кумира.

в 1917-м: толпе привезли плешивова пидараса.

пидараса уе..ли, прилепили груздовава еврея

ЖУДОшвила. сёдни: толпе прилепили кумиром:

моль.

а ну, сообрази: КТО (!?!?) прилепил !?

:

5 декабря. Бойко бежим, - 6 ч. вечера - Тула. 23:15 - Москва.

6 декабря. Наш вагон прицепили к пассажирскому поезду, и в 12:15 ночи мы тронулись в последний перегон.

В 5:30 дня прошли Любань. Подходим к Петербургу. Эх! не так мечталось возвращаться.

* * *

я кратко передам содержание моего дневника за последующие 6 месяцев.

С прибытием в Петербург стало очевидным, что выразителем настроения был генерал Данилов, а не представители владивостокского гарнизона и действующей армии, не говоря о серой массе запасных.

В Петербурге нас встретили опасные враги: они корчили роли друзей. когда выяснилось, что адмирал не только хочет, но и в силах работать, притом повторение прошлого считает за "сознательное преступление" и собирается что-то менять, - тогда собралась против него коалиция из членов того сословия, которое считало морское ведомство своей "жалованной вотчиной, данной на кормление".

прибыв в Петербург адмирал представил свое последнее донесение - о плавании эскадры Китайским морем в Корейский пролив, о бое до того момента, когда он (рожа) выбыл из строя и потерял способность участвовать в событиях. потом он представил дополнительное донесение, являвшееся сводкой рапортов командиров и офицеров, уцелевших в разгроме, и план маневрирования наших и неприятельских сил. Ни один из этих документов (и все донесения рожи с пути) были опубликованы доныне. газеты переполнены БРЕХНёЙ о событиях боя, записанной якобы со слов очевидцев.

:

КОМУ ?? представил ? вертухай НЕ знал.

:

я имею документ, свидетельствующий, что газета "Новое Время", получив для оглашения в печати несколько писем погибшего на Суворове лейтенанта Вырубова, напечатала НЕ все полученные письма, -а-: напечатанные ИЗМЕНИЛА в пользу никалашки. я убеждён, что письма корабельного инженера Политовского, которого я знал человеком честным, отдельной книгой под заглавием: "От Либавы до Цусимы", - были тоже ОТ-редактированы в пользу никалашки.

люди = руководившие клеветнической газетной кампанией против рожи, имели цели = практические = "ШКУРНЫЕ".

если БЫ тогда, в конце 1905 года (вспомните это время!), выяснилось, что не отсутствие таланта и мужества, а полная негодность оружия, с которым люди были посланы на бойню, - была причиной разгрома? Если бы каждому ясно стало, что виноваты не участники боя, а люди = пославшие их на гибель? Что могло случиться?

:

чё-та вопрос -Я- имею:

каков % русов: был в адмиралтействе ??

собственно псевдо-романовая плесень:

руской НЕ была.

даже в болгарию: КАК-ТО прилепили:

германского (царя).

:

Я выступил со статьёй, в которой цифрами доказал, что щщетоводы мифических "боевых коэффициентов" корыт: совершали преступление перед Россией.

потом меня вызвал морской министр, адмирал Бирилёв, который дал мне приказ: без цензуры начальства не писать о минувшей войне.

Тогда я был на службе, вынужден был подчиниться.

какая-то комиссия трудилась 2 года. Результаты трудов ее НЕ опубликованы, но, судя по тому, что членами ее состояли ТОЛЬКО люди, которые НЕ плавали на корытах линейного флота, - заключение легко предсказать.

в это время доктора заявили, что если я не уеду в теплые страны для климатического лечения и отдыха, то: дожить до торжества правды мне не придется. Составили требуемое законом медицинское свидетельство. я забыл упомянуть, что из большого пальца левой ноги был извлечен, почти сам вышел, осколок кости, и рана быстро заживала.

По делу о сдаче миноноса "Бедовый" была назначена следственная комиссия: Почему-то ОТ-ДЕЛЬНО от комиссии по сдаче корыт вообще.

:

потому-то.

:

Я явился к ее председателю и просил допросить меня скорее, так как я могу показать немного, да и это немногое не заслуживает доверия в качестве показания тяжело раненного, у которого бред и действительность, виденное лично и слышанное впоследствии == перепутались в воображении. Цену таким "воспоминаниям" я хорошо знал из личного опыта, когда убеждался, что: "собственноручно и тогда же сделанные" и затем позабытые заметки оказывались в противоречии с яркой картиной, создавшейся позже под впечатлением рассказов окружающих.

Меня допросили и отпустили.

через несколько дней я поселился в отеле "Сар Martin" между Ментоной и Монте-Карло.

Единственная работа, за которую я взялся и решил закончить, была "Бой при Цусиме".

Согласно данному слову - не печатать мимо цензуры начальства, я устранялся в своем повествовании от суждений по вопросам стратегическим и тактическим, от разбора операции, я стремился к фотографически точному воспроизведению деталей, отбрасывая все, что во мне самом возбуждало сомнение, как не отмеченное в записной книжке или не подтвержденное живыми свидетелями.

кончил и сдал на почту, адресовав (для верности, чтобы не задержали толстого пакета на границе) самому роже с просьбой передать моему брату, который озаботится цензурой и печатанием.

"Исполнив долг, завещанный от БМГ", я собирался отдыхать, как вдруг получил письмо от старого приятеля, который в корреспонденции со мной не состоял, но в данном случае поступил по-дружески.

Приведу из его письма точные выдержки: "господа, которых ты начал изобличать, орудуют вовсю. Уверенно говорят, что ты бежал за границу и в Россию не вернешься, потому что:

:

ТЫ == главный виновник сдачи "Бедового"

и тебе грозит расстрел.

:

потом: кум-вонячий прибой об-сирал семёнова.

:

Это = для примера, чтобы показать, до чего доходят. Следствие = тайна. Но это способствует успеху клеветников, которые намекают, что для них тайны НЕТ. ОНИ врут бесстыдно. Убедился лично. С общественным мнением теперь считаются, а потому идет подготовка: БУДУТ валить на тебя. На верхах тебя расписывают ярко-красным мятежником, а в противоположном лагере (есть и ТАМ нужные люди) изображают бешеным черносотенцем, способным на все, до предательства включительно.

:

Говорят, что рожа для поддержания дисциплины:

вешал людей десятками, а петли готовил ТЫ.

но об этих казнях "приказано" молчать.

:

понятно. НЕ в 1917-м: началса ГОВНИЗМ ЭТОЙ вертухайки.

:

HE брезгуют лож-ю. Приготовься: хамить будут с обеих сторон. Цель = опорочить тебя лично по суду или вопреки суду, чтобы дискредитировать всякое твое свидетельство. Пишу, чтобы ты не был в неведении. Это = глупее всего. Пожалуй, приезжай скорее. Предрешено посадить тебя на скамью подсудимых."

:

скрось густую мглу пердухи: начинает про-ясняца:

ч-ю вонь: СКУШАЛ-и-ПЕРЕ-варил-и-ВЫ-ПЕРДЕЛ

новиков-прибой.

:

Через четыре дня после получения этого письма я был в Петербурге. Характеристика положения оказалась точной.

Попробовал "брыкать", ничего вышло. Отчасти сам виноват: не допустил мысли, чтобы председатель комиссии в вопросах жизни и чести будет подчиняться внушениям. Не буду говорить о нем: судьба его покарала. и всего через три месяца после того, как он сдался на роль неправедного судьи.

:

вероятно: пре-седатель хотел взбрыкнуть:

ему сделали больно.

:

Попытка сослаться на никалашкин приказ по Военному министерству, согласно которому "офицеры, взятые в плен ранеными", прямо возвращались в свои части - была НЕ-успешной. Хуже того - я встретил недоверие, когда говорил о моих ранах, и встретил его со стороны комиссии, которая НЕ спросила о моём физическом состоянии: даже у фельдшера и доктора миноноса (бедовый). ЭТОГО: я в то время не знал, так как следствие = тайна (от ПОД-следственных), я мучился вопросом: "Неужели они забыли ?!" - А их НЕ спрашивали.

Я указывал на пример следственной комиссии по делу о сдаче отряда Небогатова, где, несмотря на никалашкин приказ о предании суду всех офицеров, председатель настоял на выделении из числа обвиняемых: тяжело- и серьезно-раненных. - Но, там был другой председатель.

Я просил медицинской экспертизы, основанной на показаниях фельдшера, доктора и других лиц. Экспертиза была дана. Был вызван лейб-хирург Муринов, но в руках его не было данных, кроме осмотра шрамов, оставшихся на моем теле, и он дал уклончивое заключение, умолчав о том, что дает его БЕЗ оснований. комиссия не исполнила моего требования = опроса свидетелей,

(повторяю, что следственное дело было для меня тайной)

После этой клоунады-В-экспертизу мне стало ясно, что в первой стадии дело мое предрешено, и брыкать == бесполезно. К тому же "друзья" из-под "шпица" (а как было разобрать^ кто из них предатель?) внушали, что "гласный суд = наилучшая реабилитация", что недаром сам рожа требует, чтобы его тоже судили.

:

ну вот: боевой вертухай старательно вертухаил

на псевдо-романовую плесень, -и-: напоролса на

подлость: тыловых никалашкиных вертухаев.

-и-: ЧО ?? опилки не сработали ??

:

Для руководства следствием и составления обвинительного акта по этому делу наличных сил прокуратуры морского ведомства оказалось недостаточно. 9 января 1906 года их пополнили переводом (из Министерства юстиции) А.И.Вогака, с переименованием его в генерал-майоры. Он выступил в роли обвинителя.

8 апреля 1906 года состоялось заседание комиссии для решения предрешенного вопроса, а затем последовал приказ по морскому ведомству, согласно которому все мы от командира, который, будучи в здравом уме и твердой памяти, не раненный и не контуженный, сдал свой исправный минонос неприятелю, не сделав попытки к сопротивлению, и до адмирала рожи, лежавшего в тот момент без сознания, - должны были занять места на скамье подсудимых.

Относительно приговора я был спокоен. суд не мог вынести решения, противоречащего очевидности. уловки и хитрости обвинения не могли создать фактов, которых не было, ни опровергнуть свидетельских показаний, данных под присягой, ни сгладить на моем теле шрамов от ран, полученных в бою.

:

НЕ дожил этот вертухай: до 1937-го года.

а жаль.

МНЕ == боярскову михаилу геннадьевичу:

сильно-сильно-ЖАЛЬ того, ЧТО:

этот вертухай НЕ дожил.

януарьевич вертухайский: НЕ по-смотрел бы

на евойные шрамы, прописал бы ему:

вышинку.

:

Вспоминалось ожидание в госпитале, что японы потащат в суд. японы были вправе.

:

Представлялась в воображении такая картина.

русский суд начался год назад,

-и-: на окровавленных носилках нас вносят в зал заседания,

-и-: бросают кучей перед судейским столом.

-а-: дежурный офицер ТРЕБУЕТ, обращаясь к нам:

- ВСТАТЬ !! Суд идет !

:

И вдруг - мысль:

- ЭТО ли - цена крови ? За ЭТО - мы ее пролили ?

И сразу "Сердце захлопнулось".

достал я мой дневник и нашел нужную страницу:

30 октября. Последний день в плену. Дорогая Родина! Тебе - привет! Судьба сберегла. Для чего? - Для службы Тебе! Клятву, страшную клятву даю: - Тебе весь остаток моей жизни, все силы, всю кровь! Тебе - все!

Прочел, усмехнулся наивности изложения, хотел вырвать и бросить в корзину, но раздумал. зачеркнул и написал поперек:

- Родине - да. А с вами - в ра-щоте.

:

НЕ понял вертухай, рас-сопливился.

опилки НЕ того калибра.

.

.

Даты жизни Владимира Семёнова

:

1867 - родился в Петербурге.

1880 - 1887 - учеба в Морском корпусе.

1888 - 1892, 1895 - 1901 - плавания в Балтике и в Тихом океане на крейсерых. Среди этих кораблей - будущие герои морских сражений войны с Японией - Владимир Мономах, Дмитрий Донской, Россия, Рюрик.

1893 - участие в Енисейской полярной экспедиции на "Малыгине". Производство в лейтенанты.

1894 - 1895 - учеба в Николаевской морской академии.

1900 - участие в подавлении боксерского восстания в Китае. Награжден орденом Анны 4-й степени за взятие фортов Таку.

1901 - 1903 - служба адъютантом штаба Кронштадтского порта. Командование по совместительству миноноской N 29.

1903 - публикация двухтомника стихотворений.

Январь 1904 - назначение в Порт-Артурскую эскадру Тихоокеанского флота.

Февраль 1904 - командование "Решительным". Перевод старшим офицером на "Ангару".

Март 1904 - производство в капитаны 2-го ранга. Назначение старшим офицером на "Диану".

Март-июнь - участие в ночных боях на рейде и в дневных операциях у берега Квантуна. Работа переводчиком в штабе эскадры.

Июнь 1904 - письменное обращение к командующему эскадрой с предложением прорываться во Владивосток.

Июль 1904 - участие в Шантунгском сражении. Прорыв подбитого крейсера на юг, переход к берегам Индокитая и разоружение корабля.

Август-сентябрь 1904 - отъезд из Сайгона. Присоединение ко 2-й Тихоокеанской эскадре в Либаве в качестве пассажира.

2 октября - отплытие на борту "Князя Суворова" из Либавы в Тихий океан.

Ноябрь - назначение четвёртым флагманским штурманом эскадры.

Февраль 1905 - назначение начальником военно-морского отдела эскадры.

14 мая 1905 - участие в Цусимском сражении. Ранение. Гибель "Суворова". Пересадка на минонос.

15 мая - пленение вместе с рожей и другими офицерами на миноносе "Бедовый".

Май-октябрь 1905 - пребывание в плену; лечение в Сасебо.

Ноябрь-декабрь 1905 - возвращение в Россию через Владивосток и Сибирь.

Июль-август 1906 - вместе с рожей и группой офицеров предан суду по обвинению в сдаче "Бедового" неприятелю. Оправдан.

1906 - публикация выполненного Семёновым перевода японского издания "Великое сражение Японского моря" - первого развёрнутого анализа Цусимского сражения.

1906 - 1909 - публикация газетного, а затем книжного издания "Расплаты".

1907 - выход в свет брошюры "Степан Осипович Макаров".

Январь 1907 - прошение об отставке на никалашкино имя. Увольнение со службы в звании капитана 1-го ранга с мундиром и пенсией.

1909 - публикация заметок "Флот и морское ведомство до Цусимы и после" и сказки "Заседание адмиралтейств-коллегий".

1910 - последняя статья - "Похороны рожи". Апрель 1910 == смерть от последствий ранения. (43 года)

======================================

.

2015.12.17-10:36:

:

было == ТАК:

в ~~ 1500-м годе: ДО подсадной петьки:

в тартар при-лепили из европы:

романовую плесень. европе было мало.

:

в ~~ 1700-м годе: в расее завелась

псевдо-романовая плесень == начиная

с ПОД-садной петьки, которую:

НЕ-понятно КАК: прилепили к расее из европы.

академик фоменко написал.

:

европе было мало.

ДО поражения псевдо-романовой расеи в крымской войне:

псевдо-романовая плесень

уверенно паразитировала на с-едаемом тартаре.

:

в 1855-м годе: в псевдо-расее началось

от-торжение псевдо-романовой плесени.

куда плесени деваца ?? в европу -или- в пендоску.

плесень просила разрешения в европе и пендоске:

пере-селица с НА-ТЫРЕННЫМИ деньгами.

:

оттуда были ответы:

- хочеш жыть -- плати.

с пендоской было проще: пендоске никалашка

отдал аурум == 90 % пендоскина запаса.

:

в европах ПОНЯЛИ:

расея БЕЗ псевдо-романовой плесени:

==== европина СМЕРТЬ.

плесень в расее ВЫ-СКРЕБУТ, поэтому:

плесень получила от европезных (Ж) задание:

ВТЯНУТЬ расею в серию войн == ТАКИХ ==

в которых: расея потерпит поражения:

моральные + материальные.

ПОСЛЕ этих про-игранных войн:

евро-(Ж) позволят плесени УДРАТЬ

из расеи в европы.

:

к 1900-му году: НЕ-нависть

к: псевдо-романовой плесени

достаточно про-питала население расеи.

:

-Я- разверну:

евро-(Ж) понимали:

сичас: расея == ПОД ж..пой псевдо-романовой плесени,

-и-: псевдо-романовая плесень == под ж..пой

евро-(Ж).

а если: позволить плесени удрать из расеи

в европы, ТО:

расея окажеца == НЕ-под-ж..п..й (!!),

а ЭТО == европе смерть.

:

псевдо-романовую плесень: БЕС-полезно

реанимировать в расее,

следовательно: НУЖНО (!!!!)

ЗА-МЕНИТЬ плесень в расее: какой-то бандой,

которая: будет держать население псевдо-расеи ==

== ПОД ж..п..й ЭТОЙ банды.

:

есь такая партия !!!!

во множестве (Е): появились мар-систы

с идеей== (социализм); НУЖНО:

внедрить банду этих оч-чепеноф в расею,

НО: с идеей == (Ж)-социализм.

а КАК ?? кто их примет !?!?

ЛЕГЧЕ будет об-мануть население расеи,

-и-: ВНЕДРИТЬ мар-сизную банду в расею,

ЕСЛИ:

1.

ослабить расею ПЕРЕД внедрением банды;

2.

довести плесневую расею ДО революции

ПРОТИВ псевдо-романовой плесени,

которая в европах НЕ нужна.

-и-: под шумок (Ж)-революции:

ВНЕДРИТЬ в расею: мар-сизную

ПОД-ГОТОВЛЕННУЮ (!!!!) банду.

:

КАК (!?!?) ослабить расею перед

пере-садкой ис-под-ж..пы-под-ж..пу ??

ЛЕХКО:

нужно втянуть расею в серию войн, которые:

расея про-с..рет.

.

псевдо-романовую плесень:

евро-(Ж) обманули ТАК:

:

евро-(Ж) обещали плесени:

пустить плесень в европы, ЕСЛИ:

плесень втянет расею в серию войн,

-и-: плесень СДЕЛАЕТ: поражения расеи

во всех войнах.

.

дальше вы знаете:

псевдо-романовая плесень: собрала в расее

банду шкурников==предателей==изменников,

которые: (под-готовили) расею к проигрышной

войне.

тупые куропатины-рожественские

очень пригодились в качестве ширм для предателей

и в качестве козликов-баранов.

:

рожи куропатины: хорошо про-ср..ли войну с японией.

-НО-: одной войны было == МАЛО.

евро-(Ж) затеяли войну в европе в 1914-м.

цель ЭТОЙ войны была:

втянуть в войну плесневую расею, -и-:

С-ХЛЕСНУТЬ в войне: расею-и-германию,

которая: ТОЖЕ НЕ нравилась евро-(Ж),

-и-:

довести войну до поражения: расеи-и-германии.

.

вся (Ж)-мукулутура забита

(Ж)-враньём про то == што:

германия виновата в приезде

банды мар-сизных пид..р..соф в расею.

:

инициаторами-воспитателями: были евро-(Ж),

германия была пере-датчиком.

.

приличные люди, даже евреи: чюяли жыд..вс..во,

поэтому: евро-(Ж) собрали банду пид..р..соф,

которым НУЖНО было как-то само-утвердиться.

:

ульянова убили где-то-когда-то в европах,

под-сунули (Ж)-пид..р..с.. боруха рейнштейна

из сиэтла.

труп рейнштейна лежит в мавзолее,

дураки до-сего-дня ходят туда.

любовники ленина==рейнштейна:

зиновьев (= герш радомысльский)

и троцкий (= бронштейн).

.

итд.

.

с 1917-го:

кум-воняшка сидела под ж.пой евро-(Ж):

ЖУДОшвил: был ПОД-сажен от бриташкова ротшильда,

-НО-: кормил его: пендосовый рокфеллер.

в 1941-м: ЖУДО-швил полез воевать с германией:

(Ж)-бритазу защищал: мясом рускова быдла.

(чурчил) == (Ж)

:

в 1991-м: кум-вонь зашаталась.

НЕ беда:

:

ПЕРЕ-ЗА-сунули евро-(Ж) псевдо-расею:

ис-под-ж..пы-под-ж..пу.

расеяне ДОВОЛЬНЫ.

.

2016.01.30-14:00.