"ПРИСПОСОБЛЕНЕЦ" ШНУР

Поклонники группы «Ленинград» негодуют в Сети. «Шнур скурвился… продался власти… выказал всю свою суть приспособленца…» 
  
А всё дело  в том, что по самому первому каналу у Урганта было обсуждение нашумевшего клипа «Экспонат». И знаменитый припев прозвучал в другом варианте, т.е. без мата, т.е. подцензурно. Фанаты «Ленинграда» не поверили ушам, когда услышали «в восхитительных штанах».

 

Но и этот скандальчик работает на конъюнктуру. Шнуров чувствует её как никто, медленно и верно богатея. 
  
Своих недругов он злит тем, что вопреки ожиданиям не спивается, не попадает в тюрьму за пьяные дебошы. 
  
Его поклонники недоумевают: а чего это он выкладывает в Интаграм свои посещения Мариинки, пишет рассуждения о метамодернизме, снимается в качестве ведущего в документальном фильме о блокаде Ленинграда ни разу не матюкнувшись. 
  
Успех, основанный только на эпатаже, не может длиться долго, согласно мировому опыту. Если к эпатажу прибавляется талант – то успех значительно продлевается, но в историю искусства входят отдельные произведения автора, в которых есть вдохновение, но нет шока. 
  
Матерными стихами Пушкина сейчас мало кто интересуется (чуть-чуть и из любопытства), но в своё время листочки ходили по светским салонам. Дамы, которые на публике падали в обморок от слова «воняет», в своих узких кружках читали их, хихикая и восклицая: «Ах, да Пушкин!». Однако смелость в ломке общественных запретов не заменить Искусства. Искусство и эпатаж стоят довольно таки друг от друга далеко. Поэтому Пушкин это не –  «от скуки я муде себе чешу», а – «я к вам пишу, чего же боле». 
  
Материться может каждый, но не каждый готов делать это перед толпой и, а тем более совершать что-то гораздо более непристойное: трясти гениталиями, засовывать тампоны, испражняться и пр. Здесь публика ревёт в восторге от смелости, возбуждается от слома стены общественных запретов, но никак от – извиняюсь за выражение – музыки и стихов. 
  
Когда-то я видел, идя по лагерям в Дубовке, как дети, положив на колени кассетник, с упоением слушали «Сектор газа».

Их дыхание учащалось, когда звучало «Тут я понял: девки любят не за белое лицо, а за длинный хер горбатый и за правое яйцо!» Но в историю вошла песня «Туман» – «И мёртвый месяц еле освещает путь, и звёзды давят нам на грудь – не продохнуть». 
  
Шнуров – человек многогранного таланта, широкого кругозора, прежде всего – отличный мелодист. И, конечно, у него необыкновенно развито чутьё успеха. Поначалу популярность «Ленинграда» обуславливалась матерной безбашенностью, шокирующей чиновников, поэтому Шнурова не пускали с концертами в Москву (Лужков лично не разрешал), Уфу и многие другие города. Но потом случилось то, о чём хорошо воскликнул Жванецкий: «Какой ужас, меня перестали запрещать!» 
  
Шнуров, увидел исчерпанность темы про мужиков с похмелюги, но с большим, никогда не подводящим стояком. И вовремя переключился на бабские переживания. Опять – в точку, тема-то эта как раз неисчерпаемая. И потянулись дамочки в магазин известной фирмы поглазеть на «лабутены» за 60.000 рублей, которые им не купить никогда. 

Девки смотрят «Экспонат» с сопереживанием, это им близко и мечтательно.  Мужики же оценили иронию и ржут над истерикой героини: тоже мне трагедия, вот если бы карбюратор протёк… 
  
Но при всей талантливости и искренности посыла клипа – главным якорем успеха явился матерный текст. Песня, прозвучавшая у Урганта в варианте «в восхитительных штанах» стала уже совсем «не тем». 
  
За «Лениградом» стоит толпа, желающих взмыть на волну популярности при помощи матюков, водяры и мудей. Но таланта даже при наличии абсолютной «свободы самовыражения», мать её, никто не отменял. У Шнурова он есть, у них – нет. 
  
Ломка стены общественных запретов поначалу даёт сильный грохот, но потом оседает пыль. Истинный ценитель искусства – это время, только оно даёт верную оценку.