Кремль запускает слухи пытаясь манипулировать рынками

 Основные новости прошедшей недели приходили, несомненно, с нефтяных рынков. После того как 21 января котировки Brent провалились ниже $27 за баррель, а рубль ушел в пике, российские власти решились, казалось бы, на невозможное — на ограничение собственной добычи нефти и на переговоры со странами ОПЕК относительно скоординированной политики в сфере установления квот. Были проведены совещания на высоком уровне, где говорилось об этом, а факт контактов с Саудовской Аравией, которая сама «проявила инициативу обсудить перспективу снижения объемов [добычи]», был анонсирован руководителем «Транснефти» Токаревым. Подчеркивалось, что встреча состоится «уже в феврале». Все российские информационные агентства вывели соответствующие сообщения в топ. Неожиданные новости оказали радикальное влияние на глобальные рынки: несмотря на то что никто в Иране не отказывался от увеличения экспорта на 400–600 тысяч баррелей в сутки, а в США запасы 22 января повысились по сравнению с предшествующей неделей на 8,4 млн баррелей, цены резко пошли вверх, и после нескольких локальных максимумов закончили неделю на уровне $36,0 за барр, что на 32% выше минимальных значений середины января.

Однако довольно быстро иллюзии начали развеиваться: сначала саудиты сказали, что никаких встреч с российскими коллегами не назначалось, а само королевство ограничивать добычу нефти никак не намерено. Затем выяснилось, что обсуждения проводились не с самой Саудовской Аравией, а, как заявил глава министерства энергетики Новак, «с такой инициативой вышли отдельные страны, сейчас идет проработка вопросов среди стран», особенно озабоченных низкой ценой нефти. Но тогда сама ОПЕК дезавуировала новость об экстренной встрече в феврале, на которой якобы должно было обсуждаться сотрудничество с Россией. Затем уже некоторые российские чиновники выразили сомнение в том, что сокращение добычи выгодно России, — и вся история блестяще закончилась выступлением Михаила «Однако» Леонтьева, сказавшего, что «пока никто ни с кем ни о чем договариваться не собирается», а спекуляции вокруг возможных переговоров были чушью, или, правильнее сказать, дезинформацией.

Конечно, теперь можно позлорадствовать относительно того, что Кремль готов запускать слухи и пытаться манипулировать рынками ради того, чтобы создать самому себе иллюзию скорого спасения от низких цен. Я бы между тем не стал присоединяться к таким выступлениям: на мой взгляд, если даже за кремлевскими обещаниями и не стояло никаких реальных фактов и действий, предпринятая «психологическая атака» была неплохо срежиссирована, осуществлена в прекрасно выбранный момент и проведена без существенных изъянов.

Даже если Россия не собиралась снижать объемы добычи и поставок нефти, вербальные интервенции начались тогда, когда на рынке царила паника и котировки обваливались в значительной мере без всяких на то оснований (на 6,3% 20-го и на 9,1% 21 января, например). В такой ситуации неважно, сколь реалистичными были контрфакторы, которые могли остановить падение, — трейдерам требовались новости, за которые можно было «ухватиться».

Одной из них и стала «московская легенда». Результатом оказалось преодоление паники и возвращение на рынок определенного спокойствия, которое, разумеется, может быть разрушено какими-то новыми факторами, но теперь таковым нужно быть довольно серьезными. Можно, конечно, предположить, что в ближайшие дни игра на понижение возобновится, но я уверен, что цена Brent теперь не протестирует не то что $27, но даже $30 за баррель.

Таким образом, можно поздравить кремлевских чиновников и стратегов с очевидным успехом. В принципе, конечно, его можно было сделать куда более впечатляющим, если, например, перед началом «спецоперации» существенная часть резервных фондов была бы инвестирована в опционы на нефтяные фьючерсы, причем с солидным «плечом», а на максимумах эти позиции были бы закрыты. При 25-процентном скачке самой цены спекуляции такого рода могли обеспечить до 100% от вложенных сумм. Даже относительно консервативное инвестирование 1/20 резервов ЦБ в такую операцию могло принести больше средств, чем обсуждаемая сейчас продажа внешним инвесторам 19,5% акций «Роснефти». А если бы власти рискнули бóльшими суммами, можно было «закрыть» до половины совокупного дефицита федерального бюджета на 2016 год.

Легко, однако, предположить, что российские власти не будут одинокими в своих попытках манипуляции. Сегодня на долю семи крупнейших частных международных нефтяных компаний (ExxonMobil, Chevron, RoyalDutchShell, Total, BP, ConocoPhillips и Eni) приходится менее 10% общемировой добычи нефти. Среди десяти крупнейших компаний по размерам доказанных запасов (Saudi Aramco, NIOC, Qatar Petroleum, INOC, PDVSA, ADNOC, Pemex, NOC и Sonatrach) нет ни одной, которая не принадлежала бы правительствам. Все это означает, что ценообразование на рынке нефти было и остается не вполне «рыночным», и крупнейшие поставщики могут активно «играть» и в одну, и в другую сторону.

Что будет с нефтяными котировками в наступившем году, не знает сейчас никто. Пока они остаются под очень сильным давлением — прежде всего из-за пересмотренных в сторону понижения прогнозов цен и из-за сохраняющегося стремления нефтедобывающих стран продавать возможно большее количество сырья, что выглядит единственной возможностью наполнить их казну. Дополнительными факторами выступают развитие нетрадиционных методов добычи нефти и газа, вероятное появление на рынке новых игроков (на нефтяном — Ирана, который серьезно «подвинет» Саудовскую Аравию, а на газовом — Австралии, которая к 2018–2019 годам станет более крупным экспортером сжиженного природного газа, чем Катар), резкое повышение эффективности развитых экономик и снижение мирового потребления нефти и газа, а также развитие альтернативной энергетики. И пока на цены сохраняется такое давление, задача манипулирования ими будет оставаться актуальной. Поэтому «доходная ложь», к которой Москва недавно прибегла так успешно, еще нескоро выйдет из моды.

Владислав Иноземцев