ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?

На модерации Отложенный

Понятие социальной справедливости является ключевым для российской политической истории.  Cегодня,  оно столь же актуально, как и ранее, если не еще актуальнее. Психология русского народа основана на верховенстве правды. Ни в одном другом языке кроме  русского не объединяются столь наглядно в одном слове понятие- истина, бытие и благо как для  русского человека.   Все три важнейшие философские категории, над соотношениями которых бьется западная мысль и неразрывно слиты в одном  понятии значение СЛОВА  «правда».

Справедливость есть устройство вещей в соответствии с правдой. Это не просто юридическая категория, как латинская Юстиция, а глубоко нравственная реальность.     Но в таком качестве справедливость ускользает от досконального рассудочного анализа и чтобы понять, что есть справедливость, а что нет, надо совершить определенное духовное усилие. Даже само представление о справедливости дается нам с некоторым трудом, так как мы вынуждены, раздумывая об этом, идти против инерции и банальных представлений.

Социальная справедливость – это идеал общества, в котором главенствует правда, и все подстраиваются под эту правду, соотносятся с ней. Справедливое общество несовместимо с индивидуализмом и эгоизмом. Русские интуитивно отвергают себялюбие и гедонизм как раз как неправду, а значит, как источник всякой несправедливости. Социальная справедливость исходит из положения, что хорошо или плохо не может быть только одному отдельно взятому члену общества. Если хорошо, то должно быть хорошо и весело всем, а если уже трудно, то и это надо распределить на всех. Вот это значит по правде, по законам справедливости. Это- закон и фундамент  семьи,  основа социальности, а значит и государства.

Мы подразумеваем что правда для всех одна, а значит, каждый должен возвыситься до нее, и тогда он сблизится с другими людьми. Все это основано на христианской заповеди любви.

Любовь к ближнему и к Богу уподобляется святыми отцами движению по лучам, ведущим от разных точек окружности к единому центру. Чем ближе мы к Богу как к центру, тем ближе и друг другу, ведь каждый идет к единой цели. Перенося на общество этот образ, мы получаем русский идеал общежития – правильного и справедливого общественного устройства.

В центре всего- духовное единство, братская любовь, открытость и доброта. Это и есть общество правды.

Явление Октябрьской революции и весь советский период нашей истории невозможно объяснить только теорией заговора и экспорта чуждых нам идей и тайных революционных организаций, а также деятельностью  группы заговорщиков, отправленных в Россию германской разведкой в пломбированном вагоне.  Если бы идеи и лозунги большевиков не нашли опоры и поддержки в широких слоях русского народа, все эти козни против России были бы тщетными. Обращаясь к массам, революционеры делали упор на то, что понимал каждый простой русский мужик – на идею правды и справедливости, на идеал целостности, единства, единения, который был одинаково близок и правым славянофилам и левым народникам.  Это была действенная и неотразимая для русской психологии пропаганда правды и справедливости.

Капитализм и отчуждение объяснились как дробление общества, как насилие над единством и законом любви всех ко всем, как эгоизм и индивидуализм. То есть как несправедливость.  И вместо малой прагматической логики буржуа предлагалась большая логика всеобщего единения. Так и воспринималась революция народом и теми русскими интеллигентами, художниками и литераторами, которые чутко прислушивались к шепоту народного духа. Всеобщее равенство, к которому стремилась советская эпоха – это утопическая идея совершившейся совершенной справедливости. И все эксцессы и перекосы в деле построения такого общества, все жертвы оправдывались этой великой целью – перспективой жить по законом правды и целостности, когда больше нет «я» и «ты», «твое» и «мое», но все и во всех лишь законы любви.

Большинство из тех, кто живет сейчас, уже не застали этого периода всеобщего опьянения справедливостью, этого духовного немыслимого, подчас патологического взлета народного духа в высоты абсолютной справедливости, который Александр Блок запечатлел в поэме «12». Но не случайно в этой поэме сам Спаситель тайно предводительствует отряду комиссаров. Строительство рая на земле это не рациональная, но религиозная мистическая задача. И выполнять ее могли только особые страстные, бурные натуры – без границ и без привычных сдерживающих мотивов.

Но постепенно эта неистовая воля к справедливости, к справедливости немедленной и абсолютной, к справедливости здесь и сейчас сходила на «нет».

Выведение принципиально «нового человека», свободного от мещанского эгоизма и зависти  не удалось, и постепенно советское общество стало остывать.

И хотя по инерции еще несколько десятилетий люди автоматически повторяли фразы о равенстве и справедливости, эти лозунги постепенно потеряли смысл, затерлись, и наконец надоели.

В 80-е годы с понятием справедливости произошла странная метаморфоза. Политическое учение социализма и коммунизма, основанное на приоритете справедливости стали критиковать именно за то, что в системе, основанной на этих принципах справедливости-то как раз и не достает! Оказалось, что партийные функционеры и номенклатура узурпировали себе властные функции и материальные блага, народ же остался ни с чем. Так назрела новая революция, на сей раз либерально-демократическая.

Но и теперь во главе угла была положена  именно справедливость. Социалистическое учение о справедливости было опрокинуто в поисках еще большей справедливости.

Вот тут-то на рубеже 90-х годов мы, все наше общество и совершили  непростительную роковую ошибку.

В начале 90-х годов, когда власть перешла к Ельцину и реформаторам, критика и развенчание социалистической идеологии привели к тому, что общество впало в другую крайность и приняло либерально-капиталистическую западную модель политического, экономического и общественного устройства. В этом заключался основной подвох.

Нам не хватало справедливости в социализме, но в пику марксизму мы выбрали ту идеологию, где само понятие справедливости, а тем более русское понятие «правда», вообще отсутствуют по определению. Либерализм как политическая философия и экономическая практика основан на принципе эгоизма и личной ответственности.

В основе этого комплекса идей лежит светская версия протестантской морали, согласно которой материальное благополучие отдельного человека есть выражение его богоугодности. И напротив, бедность, нищета есть социальное и экономическое выражение греховности. На этом выстроилась буржуазная мораль – мораль разумного эгоизма, утверждающая, что если каждый будет думать только о себе самом, и не обращать внимания на других, то общество будет процветать. И государство, и общество, и иные политические институты  должны в такой системе занимать в отношении человека нейтральную позицию, не вмешиваясь в вопросы социального устройство. Борьба с нищетой – это дело самих нищих.  Противостояние болезням – дело больных.

Это конечно еще не ироничный ницшеанский лозунг «подтолкни, что подает», но вполне либеральная формула – «Не мешайте падающему падать».На пути разумного эгоизма и свободного рынка западное общество достигло довольно впечатляющих материальных и технических результатов, производящих впечатление на того,  кто особенно озабочен поверхностными аспектами жизни.  Вот на эту либеральную мишуру и купилось наивное русское сознание, уставшее от цинизма поздней советской партноменклатуры.

Да и сама эта партноменклатура не прочь была поменять политическую власть на экономическую, сделав из теневой экономики и тайной коррупции открытую стихию рынка.

Здесь коренится самое серьезное заблуждение. Возмущение недостатком справедливости привело нас к политической идеологии буржуазного, либерально-демократического толка, в которой этого понятия вообще не существует. Либеральная мораль не просто не знает справедливости, она строго противостоит ей. По словам современного французского философа Филиппа Немо, «социальная справедливость глубоко аморальна».

В либерализме морален только рынок и здоровый эгоизм отдельного индивидуума. А любые посягательства на эти ценности, по мнению либералов, неминуемо ведут к ущемлению свобод и к насилию. В либеральном обществе – даже в его идеальном проекте – вообще нет места для правды и справедливости. Это общество одиночек, общество одиночеств, лишенное всякой цельности, всякой общей цели,  любви и единства.

Это не органическое существо, но механический аппарат,  предоставленный самому себе и периодически подстраиваемый «невидимой рукой рынка».

 

Все 90-е годы ушли на трагическое осознание совершенной ошибки. Вместо справедливости народ получил: -- кучку бесстыдных олигархов, захвативших контроль над природными богатствами,

-- до мозга костей коррумпированных чиновников, даже переставших скрывать своей душевной растленности и полнейшей безнравственности,

-- разложившуюся молодежь, лишенную перспектив и активно перемалываемую масс-культурой в космополитическое быдло, говорящее на непонятном языке и утратившее национальную идентичность.

-- раздавленных стариков, больных и немощных, до которых отныне никому нет дела,

-- миллионы беспризорных детей,

-- десятки тысяч русских девушек, проданных в рабство.

-- всевластие банд-формирований,

-- резкий рост смертности и падение рождаемости.

-- утрату территорий.

 -- начало распада России в кровоточащем чеченском узле.

До правды и справедливости больше никому нет дела. И людям осталось только выживать. Но выживание не может быть проектом, программой, стимулом развития.

В выживании нет правды и нет справедливости.  Это мрачная необходимость, которая не способствует ни браку, ни празднику, ни социальной активности.

Выживают звери. Люди живут. Или умирают, если жизнь утрачивает свой смысл и свой ритм. А если в жизни нет места правде, то такая жизнь бесмысленна.

По меньшей мере, для русских людей, которых ничего кроме правды на всем протяжении нашей истории  не интересовало.

И сегодня мы подходим к переломной черте. 90-е позади.

От разлагающего увлечения либеральной демократией, от гипноза рыночной утопии, от беззаветной и неумной веры в то, что «Запад нам поможет», мы постепенно переходим к более взвешенным и продуманным оценкам. 

И столь же истово и по нарастающей, как мы отбрасывали совсем недавно марксизм и социализм, мы принимаемся сегодня сводить счеты с либерализмом и западничеством.

Все это правильно и обосновано, несколько даже припозднились мы с этой чисткой, но лучше поздно, чем никогда.

И все же ломать не строить. Мало отбросить химеру реформаторства. Надо найти позитивную альтернативу, выработать новый план, новый социальный проект.

И здесь нам не обойти понятия справедливости, столь центрального и важного для всей нашей отечественной истории.

На этом понятии – справедливости – всегда примирялись в России и «правые» и «левые».

«Правые» --  потому, что народ, нация, государство мыслились ими как высшая ценность, как единство, и как активная инстанция мировой истории, наделенная этической миссией.

«Левые» -- потому, что стремились к гармоничному обществу, основанному на солидарности и свободном, защищенном труде.

Социальная справедливость – константа нашей общественной истории. Она относится к разряду высших русских ценностей, не зависящих от исторического момента или конкретной идеологии. Если и есть в нас, русских, что-то постоянное, так это любовь к правде, врожденное – даже подчас болезненное – чувство справедливости.

Никогда русский человек не сможет наслаждаться своим богатством, если видит рядом с собой нищего. Кичиться здоровьем перед лицом больного. Радоваться успеху, глядя на проигравшего.

Справедливость – неотъемлемая черта нашего национального характера.

И пусть в жизни мы сталкиваемся с ней редко, любой русский, даже законченный подлец, в душе своей твердо знает, что нет ничего выше правды, и одних это окрыляет, других испепеляет.

Поэтому такие перекошенные лица у нашей нынешней элиты – шепот правды, ежедневно, ежечасно насилуемой ими, отравляет им их сны, грызет совесть, мешает наслаждаться едой, комфортом и иными плотскими удовольствиями.

 Иногда кажется, что внутренний огонь подавленного и искалеченного нравственного чувства вот-вот сожжет их прямо на наших глазах. Нет ничего страшнее мук совести. И правда иногда бывает чрезвычайно жестокой.

Едва ли можно рассчитывать на то, что мы вернемся к социальной справедливости в ее советском воплощении, в контексте марксизма. Этот цикл нашей национальной истории в прошлом. Но и существовать в мире либеральной идеологии, вообще отрицающей справедливость, для нас более немыслимо. Следовательно, нам надо искать новую форму для выражения социальной справедливости. Национальную и современную одновременно. Отвечающую нашей идентичности, нашему национальному «я» и учитывающую новые общественные и экономические условия.

Нам нужен новый социализм. Не советский, но другой, православный, национальный, духовный, этический, укорененный в нашей истории и вбирающий новейшие технологии и экономические стратегии. И не будет успеха у тех политических сил, которые пройдут мимо этой важнейшей для нас, главной, центральной темы.  Социальная справедливость, общество правды – это и есть важнейшая черта нашей национальной идеи.  России без этого- никуда. (С)