Оценка министерства финансов лучше всего выражает мнение администрации

Пресс-секретаря Белого дома Джоша Эрнеста на пресс-брифинге спросили о том, как он расценивает заявление представителя министерства финансов США Адама Шубина о коррумпированности Владимира Путина, сделанное в фильме BBC «Тайные богатства Путина».— На этой неделе мы слышали, как заместитель министра финансов сказал BBC, что Путин коррумпирован. Разделяет ли администрация это мнение?

— Да, я думаю, что оценка министерства финансов лучше всего выражает мнение администрации. Очевидно, что министерство отвечает за введение санкций, и очевидно, что против России введены значительные санкции из-за ее дестабилизирующей деятельности в Украине.

— Это очень резкое публичное заявление, и сейчас я задаю этот вопрос, потому что такого мы прежде не слышали. Почему после такого черно-белого заявления мы до сих пор не видим санкций против Путина?

— Опять же я посоветую вам справиться в министерстве финансов о санкциях, которые они разработали. Я думаю, тут может быть несколько причин. Во-первых, мы в тесном контакте с нашими европейскими партнерами работаем над координацией шагов по изоляции России и ее экономики. И это определенно часть сложного уравнения.

Но есть еще вещь, которую мы никогда не делаем: у нас нет практики объявлять о санкциях заранее или тратить время на детальное обсуждение того, какие именно санкции могут или не могут рассматриваться правительством США и нашими партнерами. Это только дало бы потенциальным объектам санкций возможность предпринять шаги, чтобы их избежать, а мы определенно не собираемся давать кому-либо такую возможность.

В мировой практике санкции применялись десятки раз. Большинство из них не имело успеха. Санкции против России оказались ошеломляюще результативны. Дело даже не в том, что они стали удавкой для российской экономики. Более серьезно их политическое измерение.

Во-первых, санкции продемонстрировали зависимость России от развитых стран, отсутствие ее самодостаточности даже в осуществлении ее сервисной роли - сырьевого придатка Запада.

Во-вторых, стал очевиден провал внешней политики Кремля, ориентированной на подрыв единства Запада и создание в западном обществе своих лоббистских сил. Либеральные демократии продемонстрировали способность сохранить единство по санкционному режиму.

В-третьих, на стадии самоисчерпания российского самодержавия санкции могут стать инструментом его подрыва – в случае, если Запад захочет оказать влияние на российский правящий класс, немалая часть которого интегрирована «в Запад» в личном качестве.

Уже с осени 2014 г Кремль (через Минск-1 и затем Минск-2) начал искать пути выхода из войны с Украиной и снятия санкций – но с условием сохранения лица. Сегодня речь идет уже о способах сохранения лица: как представить поражение победой? Демонстрация агрессивности – это лишь попытка заставить Запад принять кремлёвские условия сдачи. И, видно, многие на Западе готовы к сделке. Ибо обвал Кремля страшит больше, чем обвинения в новом «Мюнхене».

Лилия Шевцова