Искушение насилием

Владимира Ленина нужно перечитывать. Чтобы страна перестала идти по его стопам

В российской истории существует магия повторяющихся цифр. Сто лет спустя после 1917-го приближение 2017-го на фоне экономического и социального кризиса рождает новые искушения. Главное из которых – решить вопрос о власти через насилие. 1917 год с этой точки зрения оказался очень результативен: насилие принесло успех. Вкус успеха перемешался с запахом насилия и стал запахом новой власти. Более чем на 70 лет. Ценой успеха стали десятки миллионов жизней, в том числе тех, кто приветствовал этот успех: Гражданская война, коллективизация, репрессии. Эффект успешного насилия большевиков над страной, возникший в 1917-м, выдохся в 1991-м. Основанная на нём власть ушла. Но искушение успешного насилия осталось. Традицию успешного насилия основал в нашей стране Владимир Ульянов (Ленин).

В. А. Серов, лауреат Сталинской премии. В. И. Ленин провозглашает Советскую власть. 1947.

Трагедия России начала ХХ века – это трагедия утраты законного государства. На фоне драматических и трагических событий революционной эпохи ушёл на сумеречный план внимания исторический смысл произошедшего: в конце 1917 – начале 1918 года (после разгона Учредительного Собрания [1]) в России были уничтожены все законные органы государственной власти.

Признать законными органами власти те, которые были созданы после большевистского переворота, нельзя. «Разрушить до основания, а затем построить» опасно: дом будет стоять на плохом фундаменте.

Трагедия революции возникла не на пустом месте. Российской императорской власти после упразднения крепостного права в 1861 году было необходимо совершить главную государственную реформу: формирование конституционной монархии, то есть создание парламентских институтов на всех уровнях власти, в первую очередь общероссийском.

Но в XIX веке к этой реформе не приступили: сама мысль о народном представительстве и разделении властей оказалась для императорской семьи и правительства абсолютно неприемлемой. Этот страх предопределил ход истории.

Только революция 1905 года заставила провести почти на полвека запоздавшую реформу, и сначала 6 августа 1905 года Николай Второй своим манифестом учредил Государственную Думу как совещательный орган, а когда этого стало очевидно недостаточно, то 17 октября 1905 года появился манифест, установивший права Думы как органа законодательной власти.

С исторической точки зрения предпринятые меры оказались неполными и запоздавшими. Политический процесс упорно шёл в другую сторону, три из четырех созывов Государственной Думы Российской империи досрочно прекратили полномочия, в том числе две были распущены царём: главе Государства Российского не хватило терпения в работе с парламентом.

К политическому кризису добавилась Первая мировая война, истощившая все ресурсы России – человеческие, моральные, материальные.

Общественное недоверие к институтам государства стало критически высоким. Формальная законность существования власти вступила в противоречие с очевидной несправедливостью его действий.

Государство лежало в руинах и нуждалось в обновлении, устранении почти всеобщей социальной несправедливости. Именно жажда справедливости и озлобление против несправедливости стали главным двигателем российской революции.

В такой ситуации особая ответственность заключалась в том, какой план общественного и государственного переустройства выдвинет партия, претендующая на государственную власть. Можно было требовать реформы государственного устройства, создания народного парламента и ответственного правительства, принятия новой Конституции, установления прав и свобод.

Это сохранило бы европейский путь развития России.

Но возобладала другая воля: исправление несправедливости через новую несправедливость и месть.

Через насилие.

Основу этого политического подхода сформулировал Карл Маркс в своём «Капитале»: «Насилие — повивальная бабка каждого старого общества, беременного новым» (т. 1, гл. 31).

Это течение в российской политике начала ХХ века вполне логично представляли большевики во главе с Владимиром Лениным. Они решили оседлать народную ненависть и построить на ней государственную власть.

У них получилось.

В январе 1918 года в России насильственным путём прекратил работу единственный законный орган государственной власти – Учредительное Собрание.

Большевики отказались делать новое государство правопреемником Российской империи. Конфисковали имущество десятков миллионов людей. Передали его другим людям.

Царская семья была уничтожена варварами.

Революция переросла в Гражданскую войну.

Гражданская война переросла в диктатуру пролетариата.

Власть, основанная на насилии, не может не стать диктатурой победителей.

Начало зверским репрессиям власти против народа положил лично Владимир Ленин [2].

По логике внутреннего уничтожения любого несогласия, любого сопротивления враги постоянно появлялись среди самих победителей и становились жертвами, затем место жертв занимали убийцы первых.

Так прошло больше 70 лет.

«Скрепа» политического насилия 1917 года постепенно заржавела и рассыпалась. СССР проиграл мировую конкуренцию и распался.

В 1991 году перед российской государственной властью встал вопрос о правопреемстве нового государства. Они могли выбрать не только СССР. Они могли решить стать правопреемниками и Российской империи. Установить преемственность государственной власти. Провести реституцию и восстановить права собственности миллионов людей. На политическом и государственном уровне остановить преступление 1917 года.

Этого не произошло. По существу у власти в России в 1991 году оказались новые большевики. Им было важно сохранить право на государственное насилие как способ решения государственных и общественных проблем. Право на производство несправедливости в государственных масштабах.

Им вполне нравился успех, основанный на насилии.

Поэтому они стали правопреемниками только СССР – государства, изначально основанного на всеобщем насилии.

Поэтому в новейшей российской истории так много насилия и крови: 1993 (расстрел парламента [3]), 1994 (начало первой войны в Чечне), 1999 (начало второй войны в Чечне [4]), 2014 (начало российско-украинской войны [5]).

Вот уже почти 100 лет в голове российской власти живёт и побеждает вирус Ленина.

И в этом смысле Ленин жив. [6]

Искушение насилием приходит ко всем – и к государству, и к народу.

Государство способно доказывать своё право подавлять народ.

Народ способен доказывать своё право мстить.

Государство, судя по всему, не намерено останавливаться.

Грядущее 100-летие большевистского переворота, нехорошим светом мерцающая цифра 2017 – столетняя веха общенациональной трагедии, коснувшейся всех без исключения.

Большевистский переворот не решил ни одну из проблем российского государства в 1917 году. Он просто уничтожил само государство.

Миллионам людей это понравилось.

Урок Ленина не выучен. Учитель-убийца миллионов по-прежнему покоится с почётом на главной площади российской столицы. Он победил. Страна продолжает идти по его стопам, собирая урожай кровавого посева.

За целый век после этого никто не объяснил народу, что в 1917 году произошло преступление, развернувшее всю страну в государственный тупик, выход из которого не найден до сих пор.

Российское государство вот уже 100 лет в любой своей ипостаси незаконно: под ним – ни советским, ни современным российским – нет законных истоков, корней, воли веков.

От осмысления этой стержневой проблемы зависит то, сможет ли Россия в 2017 году не рухнуть на век назад.