Воспоминания о казанском медресе "Мухаммадия"

С именем Аллаха Милостивого Милующего

Боже Всемогущий! Тебе наша признательность и благодарность! Благослови же Посла Твоего Мухаммада, род его, а также всех последовавших за ним в совершенной вере ко Дню Предстояния. Амин.

 

Где-то глубоко в космосе, в одной из обычных спиралевидных галактик посреди тёмной бездны пространства и материи, вокруг звезды по имени Солнце вращается крошечная Земля. 15 лет назад на этой самой Земле, а именно на отвергнувшей Творца части её суши, после векового забвения из праха возродилась духовная школа, носящая звание "Мухаммадия". Страна, где случилось названное событие вселенского значения, в те смутные времена была погружена в пучину разложения и распада, упоённая свободой и манящими перспективами. Однако по большому счёту, для народов заселяющих земли геополитического образования "Российская Федерация" это были страшные времена. Люди выживали как могли, бандитские кланы правили страной и она потихоньку разваливалась, растаскиваемая на куски. Казалось, откуда в этом казанском постсоветском хаосе возникнуть божественному проведению? Кто реально в таких условиях смог бы потянуть тяжкое дело возвращения великого духовного наследия на пропитанные духом безбожия просторы агонизирующей страны? Ребята, сейчас в это невозможно поверить. Тогда мы ещё сами не до конца понимали, за что взялись. И, наверное, это к лучшему. Улыбка непроизвольно рождается на лице, когда вспоминаешь, как мы, "молодая мусульманская гвардия", состоявшая из учителей, переводчиков и сподвижников веры Аллаха, теснясь в убогих арендуемых жилплощадях, ложились спать по четверо на одну кровать, ловко почёсывая тело из-за укусов доставших клопов, и даже не подозревали, что соучаствуем в настоящем подвиге с остальными подвижниками единобожной веры. А на утро, едва осознавая реальность, тряслись через всю Казань в разбросанные по городу здания "Мухаммадии", где усилиями наших старших братьев во главе с Валиуллой хазратом впервые за целый век кошмара и ужасов, потрясавших основы вселенского бытия, началось преподавание основ Ислама. Перемен ждали все и вот прорыв случился, а после всё потихоньку стало возвращаться на круги своя. Пронеслись года. "Мухаммадия" вернулась в своё историческое здание на улице Тукая, и теперь это медресе уже не единственная кузница кадров исламского духовенства – открылся Российский Исламский Университет и другие не менее уважаемые школы исламского просвещения. Вроде бы, жить да не тужить. Только почему-то грустно становится, когда оглядываешься на нашу молодость, не знавшую ни усталости, ни покоя. Куда вся эта романтика улетела?... Слёзы наворачиваются на глаза от светлой меланхолии по тем, канувшим в лета вехам перемен и реабилитации. Мы были молоды и неопытны, всё только начиналось. Всё ещё было впереди.

Меня, 18-ти летнего юношу после возвращения с учёбы в Таджикистане, Валиулла хазрат устроил в только-только открывшуюся "Мухаммадию" в должности переводчика арабского языка. Вначале справляться с ритмом перевода лекций было тяжеловато. Сказывалось отсутствие опыта и новизна самого метода преподавания. Такие предметы как тафсир, акыда и фикх в течение первого года функционирования "Мухаммадии" шли исключительно в режиме живого перевода с арабского на русский. Иными словами, преподаватель араб раскрывал тему на своём родном арабском языке, ну, а я как мог, переводил его слова нашим первым студентам. Через какое-то время нам удалось приспособиться и учебный процесс пошёл довольно слаженно. Особую благодарность заслуживают учителя арабы. К слову сказать, своих знатоков Ислама в России даже в те смутные времена водилось немало. Но дело в том, что зарубежные религиозные исламские фонды, которые в те года ещё не были запрещены в России, по праву спонсоров и соучредителей, поставляли в Россию своих отобранных в странах арабского мира весьма квалифицированных специалистов и методистов в сфере исламских наук. В круг задач этих учителей помимо всего прочего входило обучение российских этнических мусульман Исламу в его фундаментальном варианте. Кому-то это нравилось, а кому-то нет. В течение периода моей работы при "Мухаммадие" мне довелось узнать только двух учителей арабов – иорданца Хусама и палестинца Ахмада. Хусам и по сей день учительствует в медресе. Его любят и знают в Татарстане. Ахмад проработал с нами довольно долго, но затем уехал. Это был добрейшей души верующий человек. Зная, насколько слабы мои познания арабского языка, оба старались использовать незамысловатую лексику, чтобы мне было легче переводить. Только теперь я понимаю, сколько времени они, должно быть, тратили на регулярную подготовку к лекциям, продумывая каждый урок до мелочей. С одной единственной целью – научить народ, который был лишён возможности свободно исповедовать свою родную веру, всему тому, что знали они сами. Помню, как однажды, Ахмад (Ахмад, где ты сейчас? Пусть Аллах осенит тебя своей всеобъятной милостью и любовью! Амин!) расстроенный сопротивлением и непослушанием студентов понуро сел, а я испугался, что сейчас он выйдет из себя или бросит всех нас к чёртовой бабушке и уедет в Палестину. Поэтому я, чтобы "не отпустить его" бесхитростно сказал ему: "Ахмад, давай продолжим урок". Но моя реплика только сильнее рассердила его и он сказал: "Сирадж! Я ревностнее тебя отношусь к урокам!" Потом он, конечно же, встал и продолжил лекцию.

Помню как мама Хусама приехала из самой Иордании, чтобы лично оценить обстановку в которой жил её любимый сын. Нам всем было очень интересно взглянуть на эту женщину. Она говорила тёплые слова о нас, о впечатлении, которое на неё произвело свидание с "тёмной и страшной" страной коммунизма. Было видно, что она волнуется за него – как ему живётся здесь, в России? Именно Хусаму удалось стать эдаким вожатым молодёжи в медресе. Для них он стал беспрекословным лидером и духовным наставником. Помню, как впервые в истории реанимированной "Мухаммадии"мы устроили четвертной экзамен. Два или три вопроса было письменных, а один устный. Уж не знаю, было ли это божественным проведением или чем-то иным… Дело в том, что после завершения письменной части этого экзамена каждый ученик заходил в закрытую комнату, где сидели мы с вдвоём с Хусамом, и там последний задавал каждому один и тот же вопрос. Зашедший в комнату студент уже не мог выйти наружу до окончания сессии, чтобы стоящие за дверью не узнали этого вопроса и не смогли бы подготовиться к ответу на него заранее. Оказывается этот вопрос я переводил им с ошибкой! И только потом осознал это. В жизни каждого человека бывают такие моменты, которые навсегда врезаются в память и составляют собою его менталитет. Этот неприятный эпизод до сих пор сидит во мне как заноза. Никто по сей день не узнал о допущенной мною ошибке на самом первом экзамене возрождённой "Мухаммадии". Вопрос затрагивал атрибуты Аллаха и в правильном варианте должен был звучать так: "Имеем ли мы право отменять (по-арабски "нульгы") какое бы то ни было имя из имён Аллаха?" Тогда мне показалось, что глагол "нульгы" ("мы отменяем") образован от корня "ляга" (болтать, пустословить). Поэтому из моих уст перевод прозвучал совершенно иначе: "Имеем ли мы право безосновательно рассуждать об именах Аллаха?" Разумеется, тенденциозная формулировка вопроса с наречием "безосновательно" сама указывала на нужный ответ. Поэтому все как один ответили на "пятёрку". Теперь я понимаю, что эта ошибка была очень символичной. Ведь традиционное ханафитское матуридтское представление об Аллахе отличается от акыды официально принятой в странах Ближнего Востока. Иными словами, вопрос был подобран преподавателем арабом с умом и со знанием обстановки и истории. Но наши предки вмешались и я, сам того не ведая, ошибся весьма уместно.

Преподаванием арабского языка у нас занимался арабист дядя Саша Михеев. Человек опытный и повидавший виды. В годы силы Советского Союза он работал при консульствах и посольствах в станах арабского мира и потому умел говорить очень выразительно. Помню, как он на своих уроках многократно повторял знаменитую цитату из Сэййида Кутба: "Жизнь под сенью Корана – это великое благо, познать которое дано лишь вкусившим оное". А потом многие студенты, эмитируя преподавателя, везде где ни попадя повторяли эту фразу на арабском с долей наигранности. Были и другие учителя татары, сказать о которых что-то особенное не могу, потому что работать в тесном контакте с ними мне не приходилось. 

В связи с тем, что на заре своего ренессанса "Мухаммадия" ещё не располагала собственными учебными площадями, мы были вынуждены организовывать учебный процесс везде, где это было возможно. Так, в соцгороде, во Дворце культуры им. Ленина для этой цели нами была арендована пара помещений. Благо небольшое количество учащихся в первый год открытия "Мухаммадии" позволяло ограничиться только двумя комнатами. В одной аудитории шло преподавание для студентов, имеющих полное начальное образование, а в другой – для покинувших школу после девятого класса. Проблем у "Мухаммадии" было множество, начиная от бытовых и кончая конфликтами с властями. Обо всём этом стоит поговорить подробней. 

Хорошо помню, как баптисты в упомянутом Дворце по соседству с нами устраивали свои религиозные собрания под музыку и ритмичные телодвижения. А мы смотрели на такую веру и диву давались. Когда они узнали, что мусульмане тоже в этом здании занимаются углублённым изучением Ислама, некоторые из обитавших во дворце христиан стали регулярно "осенять крестными знамениями" стены и читать молитвы-оберёги на все углы и двери во дворце и особенно поближе к нашим комнатам, чтобы изгнать из культового святилища "бесов вьющихся вокруг бусурман". Это было смешно. Мы конечно не выражали протестов, а просто недоумевали. Ну, да Бог с нами со всеми.

Намазы приходилось читать прямо на грязном полувековом паркете – ни тебе намазлыков, ни чистого помещения. Собственно и тахарат было затруднительно брать, так как единственный туалет на целую ораву студентов был оснащён всего только одним умывальником. Естественно в туалете не имелось ни кумганов, ни приличных кабинок. В нём же некоторые наши "правоверные" студенты украдкой покуривали. Однажды захожу я в этот туалет и мои глазам открывается шокирующая картина – они сидят на корточках и дымят. Человек пять. Честное слово, я растерялся и не знал, что им сказать. Слава Аллаху, потом этот контингент отсеялся. Наверное вы ещё не забыли о прославивших Татарию молодёжных и криминальных группировках. В годы бандитского беспредела причастность к религиозному объединению гарантировала предпринимателю "отмазку" от государственных налогов и от поборов со стороны криминальных группировок. А они крышевали тогда почти всех. Но если только ЧП или кооператив был организован под крышей мечети, то рэкет как бы "стеснялся" наезжать на "святых" предпринимателей. А теперь вообразите – некоторые из бандюганов, заинтересованные в налоговых и прочих поблажках, которыми уже пользовались другие "урки", успешно проникшие в круг духовенства, тоже мечтали начать свой бизнес под крышами мечетей. А как это сделать? Сперва надо выучиться на имама! Вот они и "учились". С такими "студентами" изначально всё было понятно. Разумеется, прогнать их из медресе только из-за страшных наколок на руках и воровского внешнего вида было нельзя. Такого народца у нас было считанные единицы и учились они очень плохо, поэтому в конце-концов их естественно приходилось отчислять за банальную неуспеваемость. Правда, всю тяжесть и побочные эффекты от принятия таких крутых решений приходилось нести одному Валиулле хазрату. Ведь выдворить криминального авторитета из медресе, заведомо означало пойти с ним на обострение отношений. В общем, поначалу было много лицемерия и грязи. В прямом и переносном смысле.

Со студентами курильщиками и очковтирателями в первое время мы боялись пойти на радикальные меры. Но потом, когда учебный процесс в "Мухаммадие" уже стабильно держался намеченного русла, с такими тоже перестали церемониться – после подписки о недопустимости повторения случаев курения, если курильщика вновь уличали, то также неумолимо "отлучали" от священного студенческого круга мухаммадийцев.

Немножко приятных воспоминаний.

В этом же дворце культуры, где обосновался первый поток мухаммадийев, регулярно проходили концерты шоуменов и прочие городские культурные мероприятия. Однажды на перемене, мы вышли из аудитории и встали у перил, чтобы со второго этажа поглазеть на танцевавших внизу хорошеньких девушек в бальных и балетных нарядах. Они кружились и танцевали прямо внизу под нами, в холле дворца. Звучала завораживающая классическая музыка… Это "лебединое озеро" лично меня, равно как и всех прочих набожных студентов, оказавшихся там, глубоко очаровало и потрясло и мы стояли, как вкопанные, не в силах отвести взглядов от такой красоты и гармонии. Даже когда Ахмад позвал нас на урок и мы вошли в класс, то всё равно мы, юнцы, ещё не познавшие сладости брачных уз, мыслями своими были там – внизу. Смех и грех, натурально!

Осознав, насколько ущербно обучение в подобных культовых заведениях, наши старшие братья подыскали для Мухаммадии другую учебную площадку – в здании благополучно оставленного военкомата Кировского района г. Казань по соседству в Рамадановской мечетью, что красуется на западном въезде в Казань через Горьковское шоссе. После этого здания мы снова переехали в уже более комфортные условия при мечети "Ислам нуры", расположенной далеко в соцгороде. Добираться туда с кварталов нужно было каждое утро на перекладных, а городской транспорт в те года, сами понимаете, был головной болью для всех. Как бы там ни было, именно там, если мне не изменяет память, впервые открылось женское отделение "Мухаммадии" и с того самого знаменательного года "Мухаммадия" стала поставлять в население Татарстана глубоко верующих потенциальных мам, примерных домохозяек и просто целомудренных барышень высоко морального содержания, свататься к которым едут мусульмане со всего мира, не говоря уже о России.

Помню однажды, как какие-то пьяницы справили малую нужду на ограду этой мечети, а один наш студент весьма серьёзный молодой человек вышел к ним на улицу и что-то отчётливо внушил им так, что у этих троих недобросовестных личностей аж голова низко-низко так опустилась то ли от страха, то ли от сожаления о содеянном проступке. С тех пор местная социально-нестабильная прослойка граждан стала уважительно относиться к нашему учебному заведению.

Затем я получил приглашение на учёбу в Саудовскую Аравию и был вынужден оставить медресе без переводчика. Его отсутствие напротив оказало благотворное воздействие на наших студентов, так как оказавшись один на один с арабоговорящим преподавателем они были вынуждены плотнее налечь на изучение арабского языка и вскоре лекции для старшекурсников стали вестись на арабском без переводчика. Они просто самостоятельно начали понимать, о чём говорит учитель-араб.

Время пролетело быстро и вот мы, студенты и сотрудники Мухаммадии, уже стоим с плакатами на кремлёвской площади перед зданием казанской мэрии с требованием вернуть нам историческое здание "Мухаммадии" по ул. Тукая. Слава Аллаху Всевышнему, конфликта с властями удалось избежать. Собственно уже тогда бывшие партработники и городские функционеры начали понимать, что без веры в Творца бытия и без возрождения вековых традиций у нации нет собственного уникального будущего. Поэтому вопрос был благополучно решён в пользу верующих…

Каждое утро в этой духовной школе разворачивается штурм. Это студенты "Мухаммадии" вгрызаются в доселе непознанное наследие, оставленное десятками поколений верующих. Чтобы сообща со всеми народами Земли построить общий единый дом, наше будущее. Дом, в котором будет возносится слава и благодарность Единому Создателю мироздания на всех языках и наречиях. И Он уже не отвернётся от них и не возненавидит. Боже Всемилостивый, благослови нашу крошечную Землю! Устрой согласие и веру в Тебя Одного между всеми жителями её, чтобы Ты был доволен нами, чтобы Ты полюбил нас и привёл всю Землю к Твоему благому обетованию. Амин.

А планета Земля всё так же на бешенной скорости более 25 км в секунду летит в тёмном космосе по эллипсу вокруг всеми любимой нами звезды Солнце. Мироздание слаженно живёт и дышит. И пока жива Земля, будет жить и "Мухаммадия".

 

Хвала Аллаху – Хозяину имеющих сознание творений.